Текст книги "До скорой встречи!"

Ситуация не разрядилась

Сэм решил, что утро вечера мудренее. Он отправил письмо на электронную почту Мередит, но потом спрятал ее ноутбук у себя под подушкой, на случай если за ночь передумает.

– Тут такое дело, – начал Сэм, проснувшись поутру, – очень странная штука, даже не знаю, как с этим быть, в общем, давай ты сама посмотришь и решишь. Короче, у меня для тебя сюрприз.

– Вот те на! – сказала Мередит, просовывая руку под одеяло.

– Нет, я не то имел в виду, – начал было объяснять Сэм, но передумал. – Хотя, если хочешь, давай начнем с этого.

– Начнем? А что еще в списке?

Сэм вытащил из-под подушки ноутбук.

– У тебя для меня… мой ноутбук?

– Я отправил тебе письмо на электронку.

– Пожалуй, я выберу секс, – решила Мередит, снова подавшись к Сэму.

– Оно не совсем от меня, – опять помешал ей Сэм.

– Ты переслал мне чье-то письмо? Сюрприз с каждой минутой становится менее интересным.

– А ты почитай, – с волнением в голосе предложил Сэм, протягивая ей ноутбук.

Мередит открыла компьютер, зашла в почту и просмотрела список входящих.

– Но от тебя ничего нет! Что ты имел в виду? Постой… О боже… Боже мой, Сэм… – Мередит осеклась и кликнула на заголовок письма. Прочитала. Побелела как простыня. Пришла в смятение. Разозлилась. – Бабушка ответила мне на письмо.

– Ага, – сказал Сэм и, выдержав паузу, добавил: – Я немного ей помог.

– Зачем? Хотел меня разыграть?

– Нет!

– Хотел надо мной поиздеваться?

– Мерд, ну ты что!

– Ты думаешь, это смешно?

– Нет, я…

– Да как тебе в голову пришло?! Да как ты мог?!

– Честно, это не я.

– Но ты сам только что сказал… – Мередит явно была озадачена. И обозлена. Она мрачно замолчала.

– Ну да, сказал, но письмо сочинил не я, а Ливви. Я ей только помог.

– Помог, говоришь?

– Даже не то чтобы помог. Я просто нажал кнопку «Пуск». По-быстрому написал программку и нажал «Пуск».

– Ты зашел в почту моей бабушки и от ее имени отправил мне письмо. Шутки ради.

– Нет!

– Точно?

– Конечно! Разве оно написано моими словами?

– Видимо, ты мастер перевоплощений.

– Вовсе нет!

– Точно?

– Конечно! Все сделал компьютер.

Мередит раздраженно смотрела на Сэма и молча ждала объяснений.

– Я создал простую программу, которая анализирует письма Ливви и моделирует их, воссоздает. Я дал задание написать ответ, и программа написала. Вернее, она написала. Я к этому непричастен.

– Но писала-то не она.

– Как посмотреть.

Мередит встала с постели, взяла свою одежду из одной большой общей кучи на полу и стала натягивать ее на себя. Молча. Ни взгляда в его сторону. А затем взяла ключи и ушла. Сэм откинулся на подушку и три часа пролежал без движения. Потом он позвонил Джейми:

– Я показал ей бабушкино письмо.

– Кто бы сомневался!

– Она не очень хорошо отреагировала.

– Ах, кто бы мог такое предвидеть!

– Что же мне теперь делать?

– Сэм, откуда мне знать? Я обычный программист. Хуже: я обычный начальник обычных программистов.

– Причем бестолковый начальник. Зачем ты позволил мне заварить эту кашу, Джейми? Твоя прямая обязанность – контролировать меня!

– Хотел бы, да не могу. Будь моя воля, ты до сих пор работал бы под моим началом.

– Но ведь я придумал алгоритм не по собственной инициативе! Мне дали задание!

– Да, но никто не давал тебе задания разорить компанию, – возразил Джейми. – В любом случае алгоритм отличный, и вы с Мередит действительно предназначены друг для друга, следовательно, ваши отношения разрушить невозможно, следовательно, есть способ помирить вас.

– Какой же?

– Без понятия.

– Ну помоги же мне!

– Скажи ей правду. Это лучшее средство на все случаи жизни, Сэм.

– Кто тебе такое сказал?

– Кажется, Опра[8]8
  Опра Уинфри (р. 1954) – известная американская актриса, продюсер, общественный деятель, ведущая популярного ток-шоу «Шоу Опры Уинфри».


[Закрыть]. Но, по-моему, совет дельный.

– Правду? Вот тебе правда: я так влюблен в Мередит, что готов на все, лишь бы она тоже любила меня, пусть даже вдвое меньше. Я такой самонадеянный придурок, что на «Ах, я грущу из-за смерти бабушки» отвечаю: «Давай я изобрету программу, и бабушка будет писать тебе письма». Я такой обалдуй и недотепа, что додумался вручить ей письмо от мертвой бабушки прямо в постели! Возомнил, что это романтично.

– Для начала неплохо, – одобрил Джейми, – но стоит подумать над оформлением.

Сэм повесил трубку и вернулся в кровать. Ближе к ужину кто-то сдернул с него одеяло. Мередит стояла прямо над ним: в одной руке пакет с индийской едой навынос, а в другой – бутылка шотландского виски, которую она протягивала ему так, словно за что-то извинялась, и прощала, и дарила свет.

– Подумала, что нам не помешает кутнуть.

– Прости меня… – хотел все объяснить Сэм.

– Сделай это снова, – попросила Мередит.

И все-таки ситуация разрядилась

Прежде чем продолжить, Сэм хотел обсудить детали, обговорить какие-то условия. Учитывая изначальную реакцию Мередит, он считал, что это просто необходимо. Но она отказалась:

– Не порти волшебство!

После ужина, за которым они уговорили немалое количество виски, в результате долгих споров и обдумываний родился ответ на бабушкино письмо:

Ты права, у нас тут холодрыга, но хотя бы дождь пока не идет. Рада, что у тебя там хорошая погода и что ты опять играешь в бридж с девочками. Передавай им привет от меня. Офис, конечно, уступает пляжу, но кому-то ведь надо работать.

Мы с Сэмом приготовили суп на прошлой неделе – с чечевицей и браунколем, – тебе бы понравилось. Я подправлю кое-что в рецепте и пошлю тебе. Сэм – отличный подручный шеф-повара, а еще он (ты угадала) компьютерный фанат и болеет за «Балтиморских иволог», хотя здесь, в Сиэтле, он, само собой, начал поддерживать наших «Мореходов».

С любовью,

М.

Следующие девять часов Мередит провела, уставившись в монитор, то и дело нажимая кнопку «Обновить страницу». Сэм ныл, чтоб она шла в постель, пока Мередит не уселась на кровати, прислонившись к спинке и пристроив ноутбук у себя на коленях. Спать она не собиралась.

– Когда оно придет, всплывет сообщение о новом письме. Если хочешь, можно настроить специальный звуковой сигнал, который тебя разбудит, – застонал Сэм.

– Почему ты не можешь заставить его прийти быстрее?

– Твоя бабушка писала и-мейлы по ночам? – спросил Сэм. Во Флориде, по его подсчетам, было часа четыре утра.

– Нет.

– Вот поэтому и не могу.

Мередит все равно просидела в ожидании письма всю ночь. Наконец, в семь тридцать пять утра, оно пришло:

Возьми-ка отпуск да приезжай ко мне в гости, хоть подзагоришь. А то ты слишком много работаешь!!! Как-нибудь справятся без тебя. Жду рецепта твоего вкусного супа.

Ты так и не рассказала, как выглядит Сэм!

Целую тебя и обнимаю,

бабушка

Мередит растолкала Сэма и объявила ему:

– Ей нужен наш рецепт супа!

– Мы просто импровизировали, – промычал Сэм из-под подушки.

– Я так долго ждала письма, а оно такое короткое! – недовольно посетовала Мередит.

– Программа повторяет вслед за Ливви. Та слала письма утром, вот и программа отправила и-мейл в половине восьмого. Та писала кратко и по делу, вот и программа пишет кратко и по делу.

– Я прождала всю ночь! А получила один жалкий абзац! Неужели бабушка по мне совсем не скучает?

– Скучает, но так, будто она не дальше Флориды.

– Ускорь процесс! И пусть она пишет больше!

– Мерд, программа ведет себя как Ливви. Она с математической точностью моделирует ее привычки и стиль. Она совершенна, и я ничего исправлять не буду. Если тебя что-то не устраивает, обсуди это с бабушкой.

Следующее письмо Мередит, пройдя через несколько черновых вариантов, в итоге превратилось в шестистраничное сочинение на тему любви, семьи, детства, бабушек и дедушек, людской памяти, природы и скоротечности времени. В конце Мередит взывала к бабушке: «Я так по тебе скучаю! Пиши мне, пожалуйста, чаще и больше. Расскажи мне все-все!»

И вот что ответила Ливви:

Ого! У кого-то избыток свободного времени на этой неделе? Должно быть, погода там у вас ни к черту. А тут вовсю светит солнце, так что побегу-ка я на пляж! Напишу позже! Люблю тебя!!

P. S. Приезжай в гости!!!!!!!!!!!!!!

P. P. S. Он что, страшный? Иначе почему ты мне не рассказываешь, как он выглядит?

Сэм гордился своим творением: программа проявила настойчивость, среагировав на оставшийся без ответа вопрос про внешность. Но вот Мередит была вне себя от ярости. Плевать, что бабушка никогда в жизни не отправила бы ей длинное сентиментальное письмо. Плевать, что, если б она такое письмо получила, оно сильно смахивало бы на подделку. И потом, она ведь не могла поехать навестить ее во Флориду. На этом все и закончится, решил Сэм. Прошлое столкнулось лоб в лоб с настоящим. Воспоминания и заведенный порядок вещей способны выручать их только до известных пределов, а дальше тупик. С тех пор как Ливви умерла, ее отношения с внучкой существенно изменились, но она-то была не в курсе и не поспевала за течением жизни.

– Мне нужна убедительная причина, почему я не смогу приехать. Что мне ей сказать? – задумалась Мередит.

– Ничего. Предлагаю на этом остановиться.

– В каком смысле?

– Закончить переписку. Согласиться, что эксперимент вышел занятный, и остановиться.

– То есть не отвечать на ее письмо?

– Ну да. Взять и не отвечать.

– Но я не могу просто проигнорировать ее. Она начнет волноваться. Она рассердится!

– Нет, не рассердится, – сказал Сэм как можно мягче. – Ведь она умерла.

– Но она писала мне письма.

– Не она, а моя программа.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– А я вот не уверена.

– Мерд…

– Кто-то отправляет мне и-мейлы, переживает, что я слишком много работаю, зовет в гости. Я не хочу разочаровать его. То есть ее. Я не хочу взять и оборвать все на полуслове.

Когда Сэм был маленьким, папа написал компьютерную программу, чтобы сын упражнялся в математике. Если Сэм отвечал на вопрос правильно, то слышал: «Молодец, Сэм!» или «Вот умница!» – что-то в этом роде. При ошибке компьютер реагировал так: «Ой, ошибочка!» или «Мимо! Попробуй еще разок». Система – проще не придумаешь, но, немного позанимавшись и наделав ошибок, Сэм наотрез отказался продолжать. Он вбил себе в голову, что компьютер считает его тупым. Как отец ни старался вразумить Сэма, ничего не помогло. Сэм понимал, что у компьютера нет своих личных эмоций, своего личного мнения и знания тоже, но все равно неприятное ощущение не проходило. Поэтому отец переписал программу, заложив в нее самые простые задачки и привязав к ним неправильные решения. «Сколько будет два плюс три?» – спрашивал компьютер. «Пять», – печатал Сэм в ответ. – «Неверно, четыре! Сколько будет восемь минус два?» – «Шесть», – набирал ответ Сэм. «Неверно, семь», – выводил на экран компьютер.

Благодаря этому Сэм почувствовал свое превосходство над компьютером и набрался смелости, чтобы снова заняться математикой. Однако ему тогда было всего семь лет, и компьютер был ему в новинку. Мередит обмануть сложней. Хотя, если честно, даже Сэм засомневался. Конечно, письма приходили не от бабушки, но вдруг что-то или кто-то действительно ждет ответа?

Мередит не могла позволить себе проигнорировать бабушкино приглашение, но и сообщать Ливви о ее собственной смерти тоже не хотела. Мередит опасалась, что это бы ее расстроило, независимо от ее нынешней природы. Ну а Сэм опасался, что у программы случится коллапс. В итоге Мередит отправила такое письмо:

Дорогая бабушка!

Сэм красавец, правда! У него темные волнистые волосы, видимо от отца. У него зеленые глаза и глубокий взгляд, будто он пристально всматривается и в то же время слегка удивлен. Когда он расстроен и когда устает, глаза у него краснеют. Он ходит в джинсах и футболках. Читает в очках. Все время улыбается. Почти никогда не бреется.

Поутру волосы у него на голове торчат во все стороны, и он без конца приглаживает их, пока не примет душ. Я бы с радостью к тебе приехала. Я бы так хотела, ты себе не представляешь! Но, к сожалению, сейчас никак не получится. Прости! Я думаю о тебе каждый день. Я так сильно по тебе скучаю.

Ты всегда со мной, в моем сердце.

Сэм промолчал, но подумал: «Что, интересно, на это ответит программа?» До сих пор компьютер абсолютно верно оценивал ситуацию и реагировал на письма очень правдоподобно, отсылая ничем не выдающиеся, повседневные, теплые, но не перегретые письма, с уместной тоской по внучке, но без неуместной вселенской тоски. Мередит же нарушила все правила – в ее ответе слышался трагический пафос, сдержанное отчаяние.

Программа уловила перемены в интонации и обеспокоилась:

Милая моя,

почему такое грустное письмо? Ты высыпаешься? Ты здорова? Может, тебе все-таки пора сделать передышку? Я тоже по тебе скучаю, но еще немного, и мы снова увидимся. Скорей бы! Если я чем-то могу тебе помочь, обязательно скажи!

Целую тебя! Скоро увидимся! Лето уже на подходе!!

Обнимаю крепко,

бабушка

P. S. Судя по описанию, Сэм – горячий парень! Пришли мне его фотографию!

«Видео убило звезду радиоэфира»[9]9
  Песня британской группы «The Buggles» о певце – любимце радиослушателей, карьера которого оборвалась с появлением телевидения.


[Закрыть]

Все, довольно! Сэм так и сказал: «Хорошенького понемногу!» Прижимая обнаженное тело Мередит к своему обнаженному телу, он шептал ей на ухо, что эта переписка лишь бередит раны, и никто не ждет от нее ответа, и никто не присылал ей этих и-мейлов, это всего-навсего единицы и нули, закодированная информация плюс особая компьютерная программа. Отскакивающие электроны, ничего больше. Мередит ответила, что придуманный Сэмом алгоритм – тоже всего-навсего компьютерная программа, но ей же удалось свести их вместе, и это ли не чудо? А теперь алгоритм совершает новое чудо, доставляя живую весть оттуда, где жизни вроде бы нет. Сэм сказал, это причиняет ей боль. Она ответила, ей и так больно, а благодаря письмам от бабушки становится легче. Сэм сказал, ему не нравится, что она одержима этой перепиской. Она ответила: «Можешь устроить нам с бабушкой видеочат?»

Конечно нет! Без вариантов! Это просто нереально, и думать об этом нелепо, не то что просить! Вся затея с письмами – шутка, игра, плод нездорового любопытства. Простенькая программа выбирает повторяющиеся элементы из писем Ливви и перераспределяет их, реагируя на ключевые слова из посланий Мередит. По сути – продвинутый вариант детской игры, где участники заполняют пропуски в заготовленной истории, не зная контекста. А чтобы организовать видеочат, пришлось бы решать задачи, над которыми ломало голову не одно поколение компьютерщиков, плюс невероятное, фантастическое везение. Поэтому ответ так и остался бы чем-то вроде «ты что, детка, белены объелась?», если бы не одно обстоятельство, которое Сэм начисто упустил из виду. Ничто в целом мире не способно убеждать лучше горячих слов, произнесенных новой подружкой – сексуальной, потерявшей голову от любви и одержимой идеей фикс от тоски по близкому человеку, – да еще со слезами на глазах:

– Сэм, ну пожалуйста. Попробуй! Ради меня! Я знаю, такого еще никто никогда не делал, но ты же гений. Я так верю в тебя! Ты такой умный! А мне без нее так плохо, вот если бы я с ней поговорила, я бы сразу успокоилась! Я бы сделала это для тебя, – добавила она в конце.

– Мерд, – осторожно начал Сэм, не желая разубеждать ее в своей гениальности. – Это невозможно. Проще было бы воскресить ее из мертвых.

– Тоже неплохой вариант, – радостно согласилась Мередит.

– Ни то ни другое мне не под силу.

– Видеочат почти как переписка по и-мейлу.

– Это совершенно разные вещи.

– В чем разница? Компьютер помнит, как она выглядела и как разговаривала.

– Нет.

– Что «нет»?

– Нет, мэм!

– Да нет, – рассмеялась она. – «Нет» в каком смысле: ты не можешь или не хочешь?

– Нет, я не могу. Во-первых, все и-мейлы Ливви сохранились полностью, в чем легко убедиться, заглянув в папку «Исходящие» в ее почте. А записи видеочатов не существует. Я мог бы постараться раздобыть пакеты межсетевых протоколов, но данные в любом случае будут нечитаемые и несортируемые. Во-вторых, Ливви болтала в видеочате с кучей народу. Она, конечно, знала, с кем говорит, а вот компьютер – нет, ведь при видеозвонке к имени не привязан уникальный адрес. В-третьих – и дальше до бесконечности: невозможно создать искусственный интеллект, заглянуть в потайные уголки человеческого сердца, разгадать секреты межличностных взаимодействий, просчитать бесконечное множество вариантов поведения и реакции, не говоря о других сложностях.

– Я потеряла нить где-то на «во-первых».

– Другими словами, этого сделать нельзя.

– Бабушка обожала видеозвонки, – задумчиво произнесла Мередит. – Пару лет назад мы подарили ей на день рождения новый ноутбук со встроенной камерой. Пришлось сначала уломать родителей. Они не понимали, чем плох тот, которым она давно пользуется. Я объяснила, что он безнадежно устарел, да и камеры у него не было. Сам понимаешь, моих родителей это не особенно тронуло. Тогда я сменила тактику и сделала упор на то, какой он тяжелый. Сказала им: бабушка может потянуть себе мышцы или что-то в этом духе. Тогда они сдались. Однако бабушка и сама поначалу с подозрением отнеслась к видеокамере. Писать и-мейлы можно ведь и в халате. «Ничего страшного, – убеждала я Ливви, – видеть тебя в халате мне уже приходилось». Но ее, как выяснилось, смущала мысль, что видеокартинка, где она в пижаме, будет послана куда-то в большой мир. Но потом бабушка сообразила: видеозвонок – отличная вещь, когда сушишь ногти, поскольку не надо стучать по клавиатуре. О, она была настоящая женщина – обожала красить ногти! Так она обратилась в новую веру, и мы постоянно болтали по видеочату, когда она уезжала жить во Флориду. Да и здесь, в Сиэтле, тоже. Принять видеозвонок оказалось проще, чем снять телефонную трубку.

– Удивительная была женщина! – вздохнул Сэм.

– Я не к этому вела.

– А к чему?

– Настоящая бабушка не там, где электронная почта, а там, где видеозвонки.

– Хотелось бы знать, где это.

– Ты у нас компьютерщик, вот ты и узнай.

Рассмеявшись, Сэм покачал головой и обнял Мередит со словами, что она просто сумасшедшая. А потом сменил тему. Сердце подсказывало ему: «Даже чисто теоретически идея плохая». Разум соглашался, но его уже подмывало повозиться с новой интересной задачкой. А тут еще умоляющий взгляд Мередит. Сэм и не думал всерьез взяться за разработку – цель все равно недостижима, но почему бы не поиграть с этой идеей совсем чуть-чуть, просто из любопытства, смеха ради? Он собрал все доступные данные – полная мешанина: тут фраза, там подмигивание, вот она рассмеялась, а вот она чихнула. Он написал сценарий, призванный систематизировать, скомпоновать и скомпилировать имеющиеся данные, но в итоге вышло что-то вроде пазла, в котором недостает большей части фрагментов. До настоящей, живой Ливви было очень далеко. Первые несколько слов сходство еще существовало, но потом она превращалась в эмулятор голоса – так разговаривала электронная обучающая игрушка Сэма, когда ему было пять лет. Поначалу она была похожа на себя, потом изображение начинало подергиваться, а затем картинка и вовсе застывала. Один раз она рассмеялась как Ливви, потом снова как Ливви, только в режиме «без звука», а затем смех оборвался так резко и бесповоротно, как будто человек на экране смеяться в принципе не умеет. То есть уже через пару минут разговора становилось ясно: ничего похожего на живого человека в созданной им программе не было. Сэм решил не показывать результат Мередит – такая Ливви только ранила бы ей душу.

– Спасибо, – поблагодарила его Мередит как-то за ужином.

– За что?

– За то, что работаешь над видеочатом.

– Откуда ты знаешь?

– Я тоже здесь живу. И я тебя знаю. И я ценю твои старания.

– Мерд, не обольщайся, – предупредил он, – это даже отдаленно не похоже на Ливви.

– Ты уже близок к решению.

– У меня ни за что не получится.

– Посоветуйся с отцом, – предложила она.

Отец Сэма был в академическом отпуске, но проект, которым он занимался в свободное время, уже успел ему наскучить, поэтому он с радостью отвлекся на новую задачу. Сэм объяснил, что он не в отпуске, а безработный и что дело касается не науки, а любви. Отцу Сэма было без разницы. К небольшому количеству собранных Сэмом фрагментов пазла он добавил элементы других программ – поколдовал над анимацией, чтобы Ливви больше была похожа на живого человека в общем и на себя саму в частности, подключил синтезатор голоса, чтоб она не звучала как робот Р2-Д2 из «Звездных войн», и систему распознавания лица, чтобы она узнавала тех, с кем разговаривает. Стало гораздо лучше – не так жутковато, но она еще многого не умела. Ее нужно было учить.

– А это уже основы теории искусственного интеллекта. Это Тьюринг! – потирал руки отец Сэма.

Алан Тьюринг (1912–1954) – кумир отца Сэма. Основоположник компьютерной науки и просто крутой чувак. В гостиной в их доме на пианино стоял бюст Тьюринга, который специально для отца Сэма слепил один из его студентов. Парень учился на скульптора и, на случай если не заладится, параллельно занимался информатикой. Голова была выполнена из гипса, а детали – глаза, нос, губы, уши, брови, волосы, воротник и галстук – из разного хлама, оставшегося от разобранного компьютера. Больше всего страху нагоняли на семилетнего Сэма глаза ученого – клавиши клавиатуры с буквой «I». Тьюринг считал, что компьютер можно признать разумным лишь в том случае, если говорящий с ним человек не уверен, ведется беседа с машиной или с живым существом. Семилетний Сэм резонно заметил: «А если этот человек просто тупой или маленький ребенок?» Тьюринг, в свою очередь, задавался другим вопросом: что, если начать общаться с компьютером, по уровню интеллекта равным маленькому ребенку, и научить его всему, чему сам захочешь? Не прирожденный, а приобретенный, искусственный разум? Не гены, а навыки?

– Какое отношение это имеет к Ливви? – удивился Сэм.

– Научи ее всему, в чем ей необходимо разбираться, – объяснил отец.

Сэм скормил программе множество разных фотографий, чтобы Ливви узнавала людей и понимала, где находится. Он скормил ей всю электронную переписку с Мередит, включая старые и-мейлы – чтобы научить основам – и новые, отправленные уже после смерти, – чтобы она была в курсе происходящего. А потом у Сэма возникла идея. Вообще-то, это была давнишняя идея. Точнее, кое-что, что он уже изобрел. Ливви нужен его гениальный алгоритм: пусть отыщет для нее не идеального спутника, а подходящий голос.

Сперва ничего не вышло. Алгоритм был изначально настроен на любовь и романтику, привычки и предпочтения, пробежавшую искру и интуитивное отторжение. Ничего из этого сейчас не требовалось. Однако он умел анализировать, и чем больше данных, тем лучше. Ему не нужен был искусственный разум, ему требовался разум естественный – разум Ливви. Алгоритм запомнил абсолютно все: как она выглядела и каким голосом говорила, интонацию, выражение лица, любимые словечки, как она поправляла прическу во время разговора, как крутила на пальце обручальное кольцо, как возилась со слуховым устройством и как красила ногти. Алгоритм знал, как она дышала, в какие моменты смеялась, как прижималась правым ухом к камере, не расслышав чего-нибудь, как оглядывала все изображение целиком в начале разговора, чтобы хорошенько разглядеть внучку, как щурила глаза во время вечерних бесед из-за солнца, отсвечивающего от воды.

Мередит оказалась права: идея та же, что и с электронными письмами. Однако в этом случае программа не только знала, как Ливви может ответить, но и как она должна при этом выглядеть. Сэм упорно возился с новой программой. Отец Сэма тоже возился с новой программой. Они вместе продвигались вперед путем проб и ошибок, пока не настроили ее так хорошо, что у них от восторга перехватило дыхание. Сэм держал Мередит в неведении, говорил: прогресс есть. Он объяснил ей, что попытка воспользоваться программой до того, как все будет готово, может навредить им обеим: причинить боль Мередит и повредить программе, которая пока еще была больше похожа на маленького ребенка, чем на старушку. На смышленого ребенка, который впитывает и запоминает все, что ни скажешь. Рядом с таким лучше следить за собственной речью, а то выругаешься, и на семейном обеде с родителями жены он возьмет да и выдаст!..

Однажды утром Мередит проснулась с головной болью. Ее тошнило и знобило, и она позвонила на работу предупредить, что отлежится дома. Сэм хотел вызвать врача, но Мередит считала, что ей просто нужно выспаться и отлежаться, тупо глядя в телевизор. Днем Сэм отправился в Чайна-таун добыть для Мередит ее любимого вьетнамского бульона фо. Вернувшись, он постарался не греметь ключами на случай, если она дремлет, но из коридора услышал сигнал телефонного звонка в видеочате. Он замер, задержав дыхание, то ли в предвкушении, то ли в страхе, украдкой наблюдая за Мередит. Вот Ливви сняла виртуальную трубку. Вот открылось окошко с картинкой, передаваемой ее видеокамерой. Мередит разинула рот, протерла глаза, откашлялась и наконец улыбнулась самой красивой улыбкой, какую Сэм когда-либо видел.

– Привет, бабушка! Как пляж?

– Чудесно, детка. Тепло! Солнце! А у тебя как?

– Дождь и холодно.

– Ф-у-у… Тебе получше?

– Ну… да.

– Я очень рада, дорогая. А то ты казалась такой грустной.

– Последние пара месяцев выдались тяжелыми, – призналась Мередит. – Что у тебя нового?

– Да все по-старому, все как всегда. Жаль, ты не можешь меня навестить.

– Очень жаль… но у меня работа.

– Ты слишком много работаешь, детка. Ничего не поделаешь, будем ждать лета.

– Выходит, что так.

– Как Сэм?

– Отлично! Он такой замечательный, бабушка!

– Здорово. Скорей бы с ним познакомиться! Как мама поживает?

– Хорошо. Тоже по тебе скучает.

– И я скучаю. По вам обеим. Но мы скоро увидимся, дорогая. А сейчас мне пора бежать. Мы встречаемся у Марты – пропустим по коктейлю, пина-колада зовет! Передавай Сэму от меня привет.

– Хорошо. Люблю тебя.

– И я тебя. Поболтаем еще на выходных?

– Ну конечно.

– Пока, – попрощалась Ливви.

– Пока, – едва слышно проговорила Мередит. Сэм, стоявший у нее за спиной, с облегчением выдохнул, и она резко обернулась. Они глядели друг на друга, и оба не знали, что сказать. Побледневшая и ошеломленная, Мередит сияла: в глазах лихорадочный блеск, на щеках – румянец. Невероятная беседа! Хотя, по сути, очень реалистичная – примерно такой разговор обычно выходил у Мередит с бабушкой, когда они созванивались зимой. Раз в неделю. Много лет подряд.

– Безупречно, – прошептала Мередит наконец.

– Ага.

– Если не знать, то ни за что не догадаешься.

– Точно.

– Выглядит как она. Звучит как она. Говорит ее словами, отвечает, как она бы ответила.

– Да, я видел.

– Но ты никогда не встречал ее вживую. Поверь мне, это… попадание в яблочко.

– Но это просто впечатляет или действительно крутая штука?

– В смысле?

– Я имею в виду, программа потрясающая, но хочешь ли ты ею пользоваться?

– Да, черт побери! А почему ты спрашиваешь?

– У тебя нет мурашек по коже от нее?

– Нет! Это ведь она, прямо как живая! Точная копия! И никакого эффекта «зловещей долины»[10]10
  «Зловещая долина» (англ. Uncanny Valley) – гипотеза, по которой робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.


[Закрыть]. Ни долины, ни дистанции, вообще никаких лакун!

– Разве теперь ты не скучаешь по ней еще сильней?

– Она вернулась ко мне.

– Понарошку.

– Да нет же, по-настоящему! – утверждала Мередит. А позже, съев свой бульон, приняв аспирин и закапав нос, добавила: – Какое облегчение. Будто она и не умирала. Если я смогу с ней разговаривать… Мне незачем по ней тосковать.