Текст книги "Как распознать Нарцисса. Умение выявлять нарциссических мужчин, которые портят вам жизнь, и как не воспитать нарцисса"

Нарциссизм строится на отношении с самим собой или вложении в себя. Это противоположность любви к другому человеку. По словам Хайнца Кохута (1966), «ребенок изначально воспринимает мать и ее заботу, похожую на служение… как репрезентацию всего мира, в котором дифференциация „я-ты“ еще не установлена» (С. 244, 245).

Кохут объясняет, что нарушения нарциссического баланса у взрослого человека, так называемые нарциссические раны, легко распознаются по болезненным эмоциям смущения или стыда, которые принято называть чувством неполноценности или уязвленной гордостью. Если мать не вводит ограничений, то когда ребенок вырастает, он обнаруживает, что другие воспринимают его не так, как мать. Он испытывает чувство неполноценности, которое не может объяснить, потому что его мама не воспринимала его способности в реалистичном свете, и его представление о собственном могуществе оказалось нереалистичным и неразумным. Окружающие считают его поведение оскорбительным.

Также следует отметить нарциссическое напряжение, возникающее, когда ребенок становится взрослым человеком, безуспешно пытающимся соответствовать своему (раздутому) идеалу. Суперэго, согласно Фрейду, связано с тем, как человек оценивает себя и свою мать. Например, он подражает матери и стремится выполнить ее требование – быть совершенным. Если она не осознает, что он несовершенен и не может быть совершенным, то существует вероятность развития патологического нарциссизма. Если же, напротив, она помогает ему смириться с его несовершенством, это станет началом развития совести. Другими словами, если его самовосприятие раздуто, у него может не развиться совесть – внутреннее чувство или голос, указывающий на правильность или неправильность поведения человека.

Реальность требует фрустраций, и способность ребенка терпеть эти фрустрации приводит к развитию нормального нарциссизма. Напротив, если – из-за отношений между матерью и младенцем – такие фрустрации не допускаются в детстве, то взрослый мужчина не сможет их переносить. Преждевременное обнаружение родительской слабости, вызванное тем, что родители не смогли ввести реалистичные ограничения, также порождает конфликт в ребенке. И тогда ребенок видит не идеализированных родителей, которыми он может восхищаться и на которых хочет быть похожим, а скорее родителей, неспособных позволить ему постепенно исследовать свои недостатки. Это приводит к травмирующим патологическим результатам.

В начале своей жизни ребенок смотрит на идеализируемого родителя с благоговением, восхищением и почтением. Ребенок хочет стать таким же идеалом. То есть нарциссическое «я» хочет, чтобы им любовались и восхищались. Позже в жизни нарциссический идеал связан с мужскими амбициями. Здоровый нарциссический мужчина стремится реализовать свои амбиции. Патологический нарцисс испытывает унижение, когда ему не удается соответствовать своим идеалам или амбициям.

Также взрослый мужчина склонен колебаться между иррациональной переоценкой себя и чувством собственной неполноценности, проистекающим из его инфантильных грандиозных фантазий, которые не удается оптимально сдержать. Хотя нет ничего плохого в мотивации амбициями, не следует любить их безусловной любовью. Иначе появляются разочарование и стыд. Нарцисс испытывает унижение, когда не удостаивается восхищения и не получает подтверждения правомочности своих амбиций.

Необходимо, чтобы естественный эксгибиционизм ребенка ослаблялся путем постепенной фрустрации, сопровождаемой любящей поддержкой. Существуют три родительские установки, ведущие к широкому спектру нарушений: отвержение, чрезмерное потакание и – наиболее опасная установка – быстрое чередование того и другого. Все три установки приводят к повышенному нарциссическо-эксгибиционистскому напряжению, которое находит неадекватное выражение у ребенка. Например, если ребенок пытается вовлечь мать в свой эксгибиционизм, но получает отказ, то у него возникает мучительный стыд, и ребенок больше не чувствует себя любимым. Это контрастирует с нормальным нарциссизмом, при котором мать получает здоровое удовольствие от достижений ребенка или испытывает адаптивное разочарование, вполне соответствующее реальной ситуации (хотя и отмеченное некоторым гневом и стыдом за неудачи и недостатки своего ребенка).

Кохут (1966) отмечает, что при неправильном поведении родителей, как было сказано, нормальный нарциссизм может выродиться в патологический нарциссизм в следующих жизненных сферах: «(1) творческие способности мужчины; (2) его способность к эмпатии; (3) осознание бренности собственного существования; (4) его чувство юмора; и (5) его мудрость» (С. 256).

Рассмотрим, как эти пять факторов проявляются в здоровом человеке.

1. В периоды продуктивности творческие люди склонны чередовать фазы, когда они чрезвычайно высоко оценивают свою работу, и фазы, когда они убеждены, что она совершенно бессмысленна. Это указывает на то, что работа связана с одной из форм нарциссического переживания.

2. Эмпатия – аффективный когнитивный процесс чувствования, представления, осмысления и инстинктивного восприятия опыта другого человека. Способность к эмпатии лежит в основе нашей способности понимать других людей. Как таковая, она играет центральную роль во всех человеческих отношениях – особенно в тех, которые включают в себя эмоциональную близость и заботу о других. Однако эмпатией также можно злоупотреблять. Она может быть использована, чтобы манипулировать другими людьми, эксплуатировать, принуждать и контролировать их, что является проявлением ненормальной нарциссической черты личности по сравнению с нормальной, развитой в детстве способностью к эмпатии. Зачастую эмпатия впервые проявляется в способности трех– или четырехлетнего ребенка воспринимать опыт другого человека благодаря примеру чуткости со стороны воспитателей. Эмпатическая отзывчивость со стороны воспитателей, таким образом, жизненно важна для развития многих аспектов психологической жизни ребенка, включая базовое самоощущение.

3. Способность принимать бренность собственного существования зависит от ощущения реальности. У патологического нарцисса это может перерасти в ощущение, что он настолько великолепен, что его невозможно заменить, в то время как нормальный нарцисс оценивает себя более реалистично. Кохут объясняет, что «подобно тому, как первичная эмпатия ребенка к матери предшествует способности взрослого человека к эмпатии, так и его первичная тождественность с ней… рассматривается как предвестник расширения самости уже во взрослом возрасте, когда признается конечность существования индивида».

4. Далее Кохут отмечает, что «юмор и космический нарциссизм, который вышел за пределы индивидуальности, таким образом, являются трансформациями нарциссизма, и помогают мужчине окончательно подчинить себе требования нарциссического „я“ (то есть спокойно относиться к собственной ограниченности в принципе и даже к своему неминуемому концу)… Так ярко выраженные формы юмора и космического нарциссизма рисуют картину не грандиозности и надменности, а тихого внутреннего триумфа с примесью нескрываемой меланхолии» (С. 266).

5. Далее Кохут определяет мудрость нормального нарциссического взрослого человека.

«Мудрость достигается в основном благодаря способности человека преодолеть свой нескорректированный нарциссизм и опирается на принятие ограничений его физических, интеллектуальных и эмоциональных сил. Ее можно определить как объединение высших процессов познания с психологической установкой, сопровождающей отказ от этих нарциссических требований. Ни обладание идеалами, ни способность к юмору, ни принятие бренности бытия не говорят о мудрости сами по себе. Все три фактора должны соединиться, чтобы сформировать новую психологическую констелляцию, выходящую за рамки эмоциональных и когнитивных атрибутов, из которых она состоит. Таким образом, мудрость можно определить как устойчивое отношение личности к жизни и миру, отношение, которое формируется через интеграцию когнитивной функции с юмором, принятием бренности жизни и четко выстроенной системой ценностей» (С. 268).

Итак, мы видели, что первые три года жизни оказывают колоссальное влияние на нарциссизм маленького мальчика, по мере того как он становится мужчиной. От его отношений с матерью на этапе младенчества во многом зависит его способность стать зрелым человеком со здоровыми нарциссическими чертами, который может построить нормальную эмоциональную близость с женщиной.

Рекомендация родителям, как не воспитать нарцисса

1. Подчеркивайте различие между ребенком и матерью и поощряйте развитие его личности как отдельного индивида.

2. Введите разумные ограничения для поведения ребенка в первые три года жизни.

3. Хвалите его и восхищайтесь им адекватным образом, опираясь на конкретные, заслуженные достижения, избегая общих заявлений о том, что он всегда замечательный и особенный.

4. Учите ребенка отличать хорошее от плохого, чтобы у него развилась адекватная совесть.

5. Поймите, что все маленькие дети испытывают ощущение власти и всемогущества, это естественно, но не забывайте, что эти чувства могут выйти из-под контроля в случае нарциссизма.

6. Помогите ребенку сдерживать свои эмоции, чтобы он чувствовал и выражал их, не позволяя им зашкаливать.

7. Помогайте ребенку переносить разочарования, огорчения и реалистичные задержки в удовлетворении его потребностей, чтобы помочь ему обрести стойкость перед лицом нормальных неудач.

8. Поощряйте ребенка находить удовольствие и удовлетворение в самостоятельности.

9. Помогите ребенку понять точку зрения других людей.

10. Цените такие черты характера, как честность и доброта по отношению к другим.

11. Распознавайте и пресекайте взгляды и действия, продиктованные чувством собственной привилегированности.

12. Осуждайте жадность и эгоизм и учите делиться с другими.

13. Не позволяйте ребенку несправедливо обвинять других в его собственных ошибках и неудачах.

14. Не требуйте от ребенка совершенства, побед и избегайте излишней жесткости (Barr et al. 2011).

Глава 4
Взросление молодого человека с нарциссическими чертами

Карвер

Карвер пришел ко мне в позднем подростковом возрасте и продолжал лечение в студенческие годы. Прежде чем я представлю вам его, мне бы хотелось рассмотреть некоторые черты личности, связанные с нарциссизмом у молодых людей. Нарциссизм характерен для личностей во многих отношениях благополучных – они активны, инициативны, аутентичны, отличаются внутренней целостностью и им присуще чувство собственного достоинства как в нормальной, так и в патологической форме. Описывая нарциссическое расстройство личности, можно говорить о защитном самовозвеличивании; отсутствии четко сформированной я-концепции; чрезмерной зависимости от одобрения со стороны окружающих; плохих взаимоотношениях с людьми; подверженности чувству униженности, стыду, гневу и депрессии; ощущении собственной привилегированности. Все это симптомы НРЛ. Присутствует также неустанное стремление к самосовершенствованию при ослабленной способности к заботе, эмпатии и любви к окружающим. Нарциссические защитные механизмы включают в себя самовосхваление, фантазии о всемогуществе, идеализацию себя и обесценивание других людей – все они используются для регулирования самооценки.

В 2014 году Джин Твенге, автор книги «Поколение Я», утверждала, что по меньшей мере 50 % современных студентов колледжей, участвовавших в ее исследовании, демонстрируют довольно высокий уровень нарциссизма. Нарциссизм, как уже говорилось, характеризуется широким разнообразием отличительных качеств, общей темой которых является отношение с самим собой. Эти дисфункциональные черты воплотились в Карвере, углубляясь по мере его взросления.

Для начала взглянем на его детство, чтобы выяснить, с какими проблемами столкнулся Карвер в раннем возрасте. Например, если маленький ребенок получает чрезмерное удовлетворение от положительного восприятия его эгоцентричных желаний, это может привести к развитию определенных фиксаций. Именно так произошло с Карвером. Всякий раз, когда он требовал внимания матери – для того, чтобы накормить его, поиграть с ним или похвалить за свои ранние достижения (такие как его блестящий словарный запас и умение читать), – она немедленно откликалась. Одно из главных последствий для Карвера заключалось в том, что нормальный баланс между любовью к себе и любовью к другим не сформировался в должной степени из-за чрезмерного внимания матери. Если она не проявляла свою любовь к нему так, как ему хотелось, – например, не обнимала его или не слушала его каждый раз, когда он говорил, – он чувствовал себя обиженным и нелюбимым. Хотя его ощущения никак не соответствовали реальности, он был склонен чувствовать себя необоснованно ущемленным совершенно обычными обстоятельствами жизни в большой семье. У него было пятеро братьев и сестер, родившихся один за другим, когда он был еще маленьким.

В пьесе «Ричард III» Шекспир рассказывает о нарциссических травмах Ричарда и его стремлении компенсировать их:

* * *

 
Раз не дано любовными речами
Мне занимать болтливый пышный век,
Решился стать я подлецом и проклял
Ленивые забавы мирных дней. (Акт 1, сцена 1)
 

* * *

 
Боюсь себя? Ведь никого здесь нет.
Я – я, и Ричард Ричардом любим. (Акт 5, сцена 3)
 

Эти цитаты как нельзя лучше характеризуют юность и молодость Карвера. Он был полон решимости всегда и во всем добиваться желаемого от родителей. И действительно, Карвер умел добиваться своего, потому что не обладал ни каплей выносливости. Если на него не обращали внимания, он громко заявлял о себе, и с ним было очень трудно справиться физически, потому что он продолжал давить на родителей, особенно на мать, требуя внимания и ласки. Он всегда настаивал на том, чтобы его самозабвенно любили и ценили.

В здоровом человеке личный интерес, социальная ответственность и забота о других должны сосуществовать в гармонии. Карверу не хватало этого внутреннего баланса между заботой о себе и других. Во многом это было обусловлено неадекватными отношениями с матерью, в основе которых лежали младенческое блаженство и власть, которые, как он чувствовал, заключались в его (слишком) близких изначальных отношениях с ней. Эти отношения, по его мнению, продлились недостаточно долго в его детстве и юности. Ненасытное требование постоянной доступности матери – совершенно нереальное – привело к тому, что он откровенно обесценивал ее.

Когда он немного подрос, она жестоко разочаровала его, родив еще детей и разделив свое изначально безраздельное внимание к нему между ним и его братьями и сестрами. Когда рождался новый ребенок, она неотрывно заботилась о нем, кормила и играла с каждым из них, так что для Карвера оставалось все меньше времени. Он сильно ревновал, больше, чем обычный ребенок, когда рождаются братья и сестры. У него стало так много братьев и сестер (пятеро погодков), что он постоянно чувствовал себя отверженным каждый раз, когда мама беременела, а затем рожала. По мере того как он рос, он продолжал тосковать по своей первоначальной сильной эмоциональной близости с матерью. Подобная близость была невозможна теперь, поскольку матери приходилось одновременно заботиться о Карвере и его братьях и сестрах. Эти чувства совпали с его самоидеализацией и в то же время обесцениванием самого себя, потому что, хотя его любили, он уже не был единственным ребенком. Он так и не смог полностью внутренне отделиться от матери – да и она от него. Поскольку все блаженство и власть заключались в этой идеализированной, а затем обесцененной женщине, в детстве и позднем отрочестве Карвер чувствовал себя опустошенным и бессильным, когда был эмоционально отчужден от нее или когда она не исполняла его желаний. Так он продолжал поддерживать с ней постоянную патологическую связь. Он чувствовал себя обойденным вниманием и испытывал сильнейшую злость. Он был не в состоянии переносить фрустрацию, отсрочки исполнения своих желаний и разочарования.

Это привело к хронически нестабильным отношениям с братьями, сестрами и сверстниками. Он требовал перфекционизма от других и от себя и жестоко разочаровывался в себе и других, когда не находил его. Он так и не пережил постепенного разочарования в родительских образах и идеальном представлении о себе, которое испытывают здоровые дети. Он беспрерывно тосковал по этому желанному состоянию. Кроме того, хотя он стал молодым человеком, наделенным незаурядным умом и яркими творческими способностями, и мастерски выполнял свои задачи, он находился в постоянном отчаянном поиске одобрения и восхищения со стороны сверстников и взрослых. Он считал, что имеет на это право, независимо от того, сколько реальной работы он проделал.

Предлагаю отвлечься и взглянуть на этапы раннего развития, чтобы выяснить, как Карвер реагировал на обычные превратности взросления. Рассмотрим, например, как во время обычной стадии развития малышей в возрасте от одного года до четырех лет нарциссизм достигает своего пика. Реакция родителей на естественное ощущение своей грандиозности у ребенка влияет на его способность к саморегуляции и отношения с окружающими. Модель воспитания, при которой грандиозность малыша ограничивается и сдерживается в контексте эмпатического и мягкого подхода, который помогает вернуть ребенка на землю, приводит к установлению разумных границ. И тогда ребенку не грозит самовосхваление, возникающее при отсутствии разумных ограничений.

Напротив, в результате слишком жесткого угнетения грандиозности малыша у ребенка развивается подавленная форма нарциссизма. Непоследовательная реакция родителей Карвера поставила его в уязвимое положение, и его саморегуляция была значительно нарушена. Мама всегда старалась ставить потребности Карвера на первое место, над потребностями его братьев и сестер. Это возмущало ее мужа, который считал, что Карвер должен знать свое место как старший ребенок и жена не должна уделять ему столько внимания. Например, если Карвер жаловался, что голоден, она приносила ему тарелку с едой, даже если в это время плакал младенец. Отец Карвера кричал на жену, чтобы она перестала опекать Карвера и в первую очередь позаботилась о младших; он выгонял маленького Карвера из комнаты, чтобы жена могла заняться его братьями и сестрами. В такие моменты Карвер чувствовал себя отвергнутым отцом. Гнев отца брал верх над состраданием матери. Как следствие, Карвер не смог выработать внутренний компас, который уравновешивал бы его личные интересы и любовь к матери, отцу, братьям и сестрам. Он кричал на своего отца, злясь на него за то, что, по его мнению, мать пренебрегает его желаниями, а отец кричал на него, чтобы он замолчал. Карвер выбегал из комнаты, затаив обиду и на мать, и на отца.

Поскольку родители не смогли научить Карвера сдерживать агрессию в первые четыре-пять лет жизни, Карвер выработал защитную стратегию: моментальный гнев, направленный на других. Сначала он топал ногами, затем ложился на пол, колотя руками и ногами, и визжал что было мочи. Эта ярость помогала ему избавиться от чувства беспомощности и удержать внимание родителей, которые реагировали по-разному. Его мать приходила и обнимала его, когда он был в ярости, а отец кричал на мать за это. Карвер обесценивал своих родителей, но не отказывался от своего желания получить от них нарциссическое топливо. Он не был из тех детей, которые сдаются и отступают. Противоречивые действия его родителей – мать баловала его, а отец слишком крепко сжимал руку Карвера в гневе – усугубляли неспособность Карвера развивать защищенное самоощущение.

Мать не могла ввести разумные ограничения, потакая его истерикам, в то время как отец также не вводил разумных ограничений, реагируя противоположным образом, слишком жестко, на обычное для возраста Карвера поведение грандиозного ребенка – для двух-трехлетнего ребенка типично желание быть в центре внимания, особенно для такого смышленого, как Карвер, который уже в раннем возрасте научился читать. Но поскольку были и другие маленькие дети, отец Карвера не уделял ему такого внимания; вместо этого он отвергал желание Карвера получить похвалу и одобрение. Стремление его матери к полному слиянию и доступности привело к обратному эффекту, способствуя избалованности Карвера как особенного, уникального ребенка. Вера его отца в жесткие дисциплинарные меры, включая запугивание ребенка, не могла противостоять потаканию его матери, что совершенно сбивало Карвера с толку. Зачастую, когда Карвер хотел почитать вслух матери, отец не позволял ему этого из-за собственной озабоченности властью над сыном. Он говорил Карверу, чтобы тот шел читать сам и не отвлекал маму. Даже когда Карвер подрос и стал учиться в начальной школе, отец не хвалил его за заслуженные достижения. Вместо этого, например, он унижал его за то, что тот не был спортивным, был значительно ниже ростом, чем большинство мальчиков его возраста, и редко играл хорошо в командные виды спорта.

Агрессивное поведение Карвера родилось из его попытки заставить маму, а затем и отца принять и понять смысл его агрессии. Поскольку родители не понимали его гнев, Карвер все больше терял контроль над собой. Таким поведением он стремился создать ощущение большего контроля, превращая пассивный опыт погружения в свою ярость в более активный опыт направления своей ярости на других и получения относительно предсказуемой реакции. Заставляя других чувствовать себя беспомощными и неконтролирующими ситуацию, Карвер мог избавиться от подобных чувств в себе и ощутить хоть какой-то контроль. Как мы отметили, в младенчестве и юности он плакал, устраивал истерики, и его нелегко было успокоить, что заставляло окружающих обращать на него внимание. Это продолжалось на протяжении всего подросткового и раннего взрослого возраста.

Интенсивная и продолжительная тоска Карвера по матери принимала форму агрессивных отношений с ней по мере взросления. В ответ на его гнев она все больше сомневалась в своей способности быть ему хорошей матерью. Чувство беспомощности Карвера переродилось в защитный механизм в отношениях с каждым из родителей. В отношениях с матерью он был сильным. В отношениях с отцом он был бессильным. Нарциссическое желание быть любимым сменилось желанием быть плохим. Сильнейшая тоска по матери и, позднее, по отцу сменилась гневом по отношению к каждому из них.

Если ребенок добровольно отказывается от нарциссических удовольствий, таких как ощущение грандиозности и всемогущества, опираясь на любовь матери, его развитие протекает оптимально. Напротив, если родители угрозами заставляют ребенка отказаться от таких удовольствий, реакцией ребенка может стать садизм. Последнее состояние – из-за деспотизма отца – доминировало у Карвера в раннем возрасте. Это определило его будущее развитие, которое проявилось в подростковом возрасте, когда наблюдалась некоторая дезориентация в амбициях и поступках. Его раздирали противоречивые чувства – уверенность в своей грандиозности, самоуничижение и желание быть самостоятельным. Он часто настаивал на получении всего, что он пожелает, результатом чего стала глубочайшая зависимость от родителей. Это привело, как мы увидим, к сложной взаимосвязи между грандиозностью Карвера, его чувством собственной привилегированности, потенциальной гениальностью и социальными и личными ценностями, что часто вызывало отвержение со стороны сверстников. Он не понимал этого отвержения и постоянно жаловался на него.

Поработав с ним несколько месяцев, я решила, что Карвер не нарцисс в полном смысле этого слова, а находится на другой точке спектра. Он, казалось, был благодарен мне за то, что я стала его терапевтом, и обычно приходил на сессии вовремя и с большой охотой. Он ценил все, что я помогала ему понять, но не идеализировал меня до такой степени, чтобы соглашаться со всем, что я говорю, и это совершенно правильно. Хотя он не придавал достаточного значения своим высоким достижениям, его заветное желание поступить в престижный университет, к счастью, исполнилось. Он думал, что поступление положит конец его сомнениям в себе, но он ошибался. На самом деле он беспокоился, удастся ли ему поладить с сокурсниками в новой обстановке, где учились члены самых настоящих королевских семей со всего мира. Он стремился стать частью их международной сети, получать высокие оценки и закончить университет в качестве успешного потенциального кандидата в политическую партию. Однако его высшим идеалом было стать делегатом Организации Объединенных Наций, а затем, после того как он наберется опыта, генеральным секретарем. Он прекрасно понимал, что генерального секретаря назначает Генеральная Ассамблея ООН по рекомендации Совета Безопасности, и потому на выбор генерального секретаря может наложить вето любой из пяти постоянных его членов. Устремления Карвера не были совсем уж нереалистичными, поскольку он обладал очень высоким интеллектом, прекрасно владел языками и происходил из состоятельной семьи. Возлагая на него большие надежды, родители позаботились о том, чтобы Карвер много путешествовал.

Несмотря на эти путешествия и способность самостоятельно жить в чужих странах, Карвер был крайне эмоционально зависим от родителей. Особенно от матери, которую он осуждал за то, что она не выполняла все его требования сразу. В то же время он очернял своего отца, которого боялся и которому не доверял. Отец представлялся ему очень умным (умнее, чем он сам), большим, грозным и зачастую холодным. Как мы говорили, в детстве отец был физически агрессивен по отношению к нему. Когда Карвер стал старше, его отец обратился за психологической помощью и в результате стал более доброжелательным и заботливым по отношению к своему трудному сыну.

Предлагаю ненадолго вернуться назад, чтобы полностью понять эмоциональное развитие Карвера. Вспомним, что Карвер научился читать и обладал обширным словарным запасом в очень раннем возрасте. Родители протестировали его и обнаружили, что у него превосходный IQ. С тех пор он стал баловнем и любимцем матери – даже после того как родилось еще пятеро детей. Рождение каждого брата и сестры вызывало у него глубочайшее негодование, потому что отнимало у него маму. Она действительно благоволила к нему больше, чем к остальным детям, поскольку и она, и отец считали его вундеркиндом, благодаря которому они прославятся как родители особенного сына. Карверу пришлось слишком рано соответствовать потребностям и ожиданиям своих родителей, и он потерял связь с собственным самосознанием и самоощущением. Постоянное внимание родителей Карвера к его особым способностям указывало на то, что они бессознательно использовали его одаренность для удовлетворения своих нарциссических потребностей.

Карвер нес тяжелую ношу, лишенный возможности просто быть самим собой и развивать другие важные аспекты своей личности. Независимо от его способностей, чрезмерное внимание родителей привело к серьезной травме самоощущения: он считал, что имеет ценность только благодаря своему особому интеллекту. Кроме того, ему было отказано в эмпатических, но твердых границах, которые помогли бы ему ориентироваться в жизни. Он утратил опору – способность регулировать свои импульсы и чувства, развивать эмпатию и навыки объективного восприятия себя и других. Это привело к тому, что и он сам, и его родители стали уделять чрезмерное внимание его конкурентоспособности и достижениям. Когда Карвер был еще малышом, отец критиковал свою жену за чрезмерную эмпатию, проявляемую к нему, поскольку считал, что запугивание – оптимальное оружие для контроля над их неуправляемым, но одаренным ребенком.

Карвер действительно чувствовал себя неловко среди сверстников. Он не знал, как общаться с другими детьми в раннем возрасте. Имея столько братьев и сестер, он не хотел или не научился делиться и поэтому испытывал социальные трудности в детском саду. С этого раннего возраста, как мы отметили, он был слишком сосредоточен на себе – сверх обычного эгоцентризма маленького ребенка. Будучи дошкольником, он мстительно портил чужие игрушки без зазрения совести.

Когда Карвер достиг пубертатного возраста, педиатр констатировал, что его физическое развитие отстает от нормального для его лет. Родители привели одиннадцатилетнего Карвера к врачу, потому что он был значительно ниже своих одноклассников, и, похоже, его рост замедлился в последние годы. Врач пришел к выводу, что у Карвера дефицит гормона роста и рекомендовал вводить этот гормон в течение нескольких лет, чтобы Карвер достиг нормального роста. Это мнение разделил детский эндокринолог. Отец Карвера, сам врач, хотел использовать гормон роста, чтобы Карвер стал спортивным. Мать пассивно согласилась с желанием отца выполнить рекомендации двух врачей. Конечно, для Карвера это означало, что он физически неполноценен, что подтверждало его худшие опасения по поводу своей внешности. Хотя он вырос красивым, высоким подростком, Карвер до сих пор воспринимает себя ущербным мальчиком невысокого роста, некрасивым и не соответствующим другим мальчикам его возрастной группы.

В подростковом возрасте Карвер ругался и соперничал с двумя своими ближайшими по возрасту братьями за любое внимание матери. Они были физически привлекательными мальчиками, хотя и не отличались высоким интеллектом, как Карвер. Он унижал их, обвинял в том, что они не выполняют его требований, и в целом травмировал их постоянными мстительными оскорблениями. Эти двое детей действительно очень страдали от его словесных оскорблений. Трех самых младших сестер он считал слишком маленькими, чтобы иметь значение, но все равно чувствовал, что его мать и эти маленькие девочки слишком привязаны друг к другу.

Предлагаю на минуту обратиться к матери Карвера, чтобы лучше понять ситуацию в его семье. Она была эксцентричной, непоследовательной, импульсивной, часто суматошной и истеричной, но, похоже, эмпатичной женщиной, которая не знала, как контролировать своих детей и добиться от них уважения. Она была на пределе душевных сил – от первых родов до последних. Муж унижал ее за то, что она не наказывает детей, а потакает им. Да, она была склонна к чрезмерной опеке, так как отчаянно пыталась быть хорошей матерью, удовлетворяющей потребности своих детей, но потребности превратились в требования, которые сломили ее. Ей хотелось отомстить тем, кто каким-либо образом причинял вред ее детям, в результате чего вела себя враждебно по отношению к ним и антисоциально. (Например, когда Карвера дразнили за то, что он был маленьким в возрасте девяти-десяти лет, она пошла в школу и встретилась с директором, выместив свою ярость на других родителях неадекватным образом, вместо того чтобы помочь Карверу справиться с издевательствами и защитить его самооценку.)