Текст книги "Разорванная паутина"

Глава 9

Полнейшая тишина внезапно воцаряется в саду.

Жрица Мия широко распахивает глаза, а ее рот раскрывается от удивления и ужаса одновременно. И мне вовсе не нужно смотреть по сторонам, чтобы понять, что и остальные присутствующие тоже потрясенно смотрят на меня.

Император повторяет мои слова с насмешкой в голосе:

– Вы. Не можете.

Это звучит как неприкрытая угроза.

Я с трудом сглатываю, и у меня резко пересыхает в горле, от раздражения напрягаются плечи. Так вот о чем говорил Бездушный! Род Ялаенгов никогда не смирится с тем фактом, что не может что-то получить. Они не привыкли, чтобы им отвечали отказом.

Мое внимание привлекает некое движение на периферии зрения. Императорские солдаты тянутся к рукояткам мечей, висящих у них на поясах.

Я вспоминаю о строгих законах Эвейвина, диктующих поведение в присутствии королевской семьи. До того пожара в чайном домике, после которого все переменилось в моей жизни, я ни за что не позволила бы себе повысить голос или поднять меч на принца Эвейвина. А с тех пор я уже совершила и то и другое, и у меня вовсе нет желания опускать голову и подчиняться еще одному правителю, который полагает, что он лучше меня, я все-таки не дурочка.

Пока я могу избегать опасностей, угрожающих моей жизни или жизни Саенго, традиции и обычаи Ньювалинской империи нужно уважать и соблюдать. Под платьем у меня спрятаны два ножа, ведь я ни за что не согласилась бы показаться в самом сердце империи безоружной. Однако ножи припасены на самый крайний случай. Пока же я все еще считаюсь здесь гостем и собираюсь напомнить об этом.

Как учила меня Кендара, заставив поступить на обучение в Гильдию королевы, иногда куда лучше, когда тебя недооценивают.

– Я хотела сказать, Ваше Императорское Величество, что я не знаю, как это сделать. – Я снова опускаюсь на колени, низко кланяясь. – То, что я сотворила со своим фамильяром, произошло в момент моего отчаяния, когда мною повелевали инстинкты, а не мои навыки. Прошу, простите мне мое невежество.

Тишина растворяется, обращаясь в череду перешептываний. Я остаюсь стоять на коленях, ожидая вердикта и уставившись на мраморный пол, сияющий в свете сотен фонарей.

К моему удивлению, отвечает Киша:

– Ваше Императорское Величество, вы добрый и справедливый правитель. Девочка узнала, что является целительницей душ, всего несколько недель назад, и, как сказал Его Императорское Величество, со времен самой Сури никто не встречал целителя душ. У нее нет никаких способов для изучения собственного ремесла. Однако я уверена, что благодаря вашей поддержке она станет самой верной вашей слугой.

Я пытаюсь скрыть негодование, вызванное тем, что от меня ожидают службы императору. Я даже не ньювалинский шаман. Я эвейвианка, рожденная шаманом. Ничего не изменится лишь потому, что они решили, что я целительница душ. Я не вещь, которую кто-то может просто-напросто присвоить.

– Девушка рядом с вами является вашим фамильяром, не так ли? – спрашивает император. – Тогда вы могли бы показать нам, что почти здоровы. Мой личный лекарь сказал мне, что вам удалось сдержать распространение ее инфекции.

И снова новая волна перешептываний прокатывается по толпе, на этот раз громче, чем раньше. Я стискиваю зубы, потому что моя злость, похоже, побеждает страх. Он с таким же успехом мог рассказать всей Ньювалинской империи, что Саенго является моим фамильяром. Киша сказала, что причинение вреда фамильяру другого шамана считается смертельным грехом, однако я не готова поверить в то, что каждый здешний шаман разделяет эту точку зрения, и уж тем более враги рода Ялаенгов.

Мне хочется отказаться и напомнить императору, что мы с Саенго не его слуги, и даже если бы мы служили ему, мы не животные, выдрессированные выступать по команде их хозяина.

Однако лучше для нас пережить этот вечер, поэтому я говорю:

– Разумеется, Ваше Императорское Величество.

Медленно поднимаясь на ноги, я поворачиваюсь к Саенго. Она выглядит спокойной, однако ее страх и злость прокатываются эхом через ментальный мост между нами. И несмотря на все это она тянется к моим рукам, неподвижно висящим вдоль тела.

– Все в порядке, – шепотом говорит мне Саенго.

Гнев наполняет меня. Сплетни о сегодняшнем вечере разлетятся по всем землям, и все, кто считает меня угрозой, теперь узнают, на кого объявлять охоту. Я не смогу скрыть Саенго от других так же, как остальные шаманы прячут своих фамильяров. Она мой друг.

Мое ремесло тут же отзывается на эмоции, разливаясь жаром под кожей. Я чувствую каждую душу вокруг нас. Мои руки сжимаются на руках Саенго, когда я заставляю себя снова проглотить гнев.

– Целительница душ, – снова обращается ко мне император. По тону его голоса я понимаю, что это последнее предупреждение.

Кивая головой, я расслабляю пальцы и осторожно прижимаю их к груди Саенго, к месту над шелковым воротом ее платья. Я закрываю глаза, чтобы не видеть таращащихся окружающих, когда по моему телу прокатывается тепло, и Саенго замирает.

Когда все позади, в саду царит тишина. Саенго поправляет наряд, проводя по нему ладонями, потом мы поворачиваемся к императору с императрицей и покорно опускаем головы.

– Поразительно, – произносит императрица Лирин. – Спасибо вам, целительница душ. Вы благословили нас этим вечером.

– Согласен, – говорит император; теперь, когда его указ выполнен, он доволен. Я стискиваю зубы от негодования. – Храм света в вашем распоряжении. Постарайтесь выучиться как можно скорее.

– Ваше Императорское Величество, вы очень великодушны и добры, – говорю я, снова кланяясь. Несмотря на румяна, жрица Мия выглядит бледной и немного растерянной, ее накрашенные губы поджаты.

Я делаю шаг назад, надеясь поскорее уйти. К счастью, император нас отпускает.

Мы с Саенго выходим из мраморного дворика и быстро исчезаем за скульптурной изгородью, окружающей императорский сад. Шаманы глядят на меня круглыми глазами. Некоторые хотят подойти. Я хватаю Саенго за руку, уволакивая ее в рощицу деревьев гинкго, где двое шаманов сидят на каменной скамейке, попивая вино. Мы скрываемся от жрицы Мии, а затем прячемся за фонтаном, чтобы избежать шамана, который явно не прочь с нами поговорить.

В конце концов мы оказываемся в тихом местечке между двумя живыми изгородями, где почти нет фонарей и царит полумрак. Усаживаясь на траву, мы поправляем юбки, чтобы не испачкать их.

– Давай больше не будем так делать, – говорит Саенго, обмахивая рукой лицо.

– Согласна. В следующий раз, когда император захочет с нами встретиться, просто скажем, что нам некогда.

Саенго хлопает меня по руке, и шелковый край накидки, прикрепленный к браслету, развевается следом за ее движением. Сердце еще стучит как бешеное у меня в груди, магия и кровь курсируют по венам.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, взяв Саенго за руку. – Прости за то, что случилось. – Пусть будет проклят император и его наглое обращение с тайнами Саенго.

– Нам не удалось бы скрывать правду вечно. На севере были свидетели, помнишь? Рано или поздно все все равно узнали бы.

– Я был уверен, что ты воткнешь в кого-нибудь нож, – раздается голос.

Я поднимаю голову и вижу Тейерна, перегнувшегося через изгородь и глядящего на нас с усмешкой.

– Именно так ты обычно решаешь проблемы, – добавляет он.

Я слишком рада его видеть, чтобы обижаться на язвительные комментарии. Поднимаясь, я отвечаю:

– Мне нужно с тобой поговорить.

Его белоснежные брови ползут вверх.

– Уже догадался, – говорит он, – однако полагаю, что дал ясно и четко понять, какие между нами взаимоотношения, когда мы разговаривали последний раз.

– И все же ты здесь, очарователен, как и всегда, – произношу я, прежде чем успеваю остановить себя.

Саенго недовольно смотрит на меня, затем на Тейерна, а потом говорит:

– Прошу простите ее, хлау Тейерн. Уделите нам лишь минутку своего времени.

Поморщившись, я киваю и соглашаюсь:

– Да, прости. Однако тебе нужно это услышать.

– Сомневаюсь.

Он бросает быстрый взгляд через плечо на двух шаманов, наблюдающих за нами и нагло перешептывающихся. Тем не менее они не осмеливаются подойти, потому что четверо тенеблагословленных стражников Тейерна стоят рядом, хотя и недостаточно близко, чтобы услышать наш разговор.

– Тогда зачем ты нас искал? – спрашиваю я.

Губы Тейерна изгибаются, и он отвечает тихо, чтобы никто точно не услышал:

– Похоже, на мне проклятие, раз ты оказываешься наименее раздражающим фактором в моей жизни. Сегодня мне пришлось претерпеть столько политических перебранок, что еще на десять лет вперед хватит.

– Хлау Тейерн, нам нужно поговорить, – повторяет Саенго, поправляя накидку и стряхивая травинки с рукава.

Тейерн потирает виски и говорит:

– Хорошо. Давайте найдем местечко поспокойнее!

Мы проходим через колоннаду и входим в вестибюль, который приводит в огромный зал. Несмотря на многочисленные светильники, свет здесь не достигает высоких потолков. Вдоль стен висят портреты, стоят комплекты доспехов. Видимо, это какая-то выставочная коллекция.

– Я постою на страже вместе с ними, – говорит Саенго, указывая на четверых тенеблагословленных стражников.

Я делаю обиженное лицо, когда она собирается уходить, однако Саенго только отмахивается и идет знакомиться со стражниками.

Тейерн проходит в глубь зала, тихое эхо разносит его шаги, звук отражается от гладкого мраморного пола. Вздохнув, я иду следом за ним.

– Принято ли решение относительно того, как Ньювалинская империя и Казан ответят на действия эвейвианской королевы Мейлир? – спрашиваю я, нагоняя Тейерна.

Он не отвечает на вопрос, а говорит:

– Могу ли я заметить, что это именно тот сценарий, которого я опасался, когда ты решила, что у тебя получится поддерживать мир лучше, чем это делал Ронин? Огнерожденным владыкам придется ответить на нападение, если все выльется в войну.

– Полагаю, я могла бы позволить Ронину меня убить. Тогда вы столкнулись бы на войне с ним, а не с Бездушным. Разумеется, если бы тебя не убили в его поместье до этого.

Тейерн долго и задумчиво смотрит на меня. Когда я понимаю, что он не собирается смеяться или же колко комментировать сказанное мною, прихожу к выводу, что это хороший знак, и продолжаю. Я рассказываю ему, что нашла кокон в оранжерее Ронина в Краю пряльщиков, о том, что семья Ялаенгов знала с самого начала, что Бездушный был жив, однако хранила секрет, чтобы никто не сомневался в могуществе Ронина.

– То есть магия, которая пронеслась силовой волной по Мертвому лесу и его окрестностям после атаки, – это пробуждение Бездушного? – Голос Тейерна звучит недоверчиво, и я не могу винить его за скептицизм. Если бы я не видела Бездушного своими глазами или не почувствовала, как его магия вонзается в меня, точно когти, не знаю, поверила бы я во все это сама. – Полагаю, это объясняет, почему гейт, отправленный в Край пряльщиков, не вернулся.

Я хмурюсь.

– Погоди! Что? Люди до сих пор находятся в ловушке в Мертвом лесу?

– Я узнал об этом всего несколько дней назад. Гейту удалось вывести почти сто человек из Края пряльщиков, однако потом он внезапно прекратил свою работу. Я собираюсь отправиться туда лично, как только разберусь со всеми делами здесь.

Мысль о том, что кто-то до сих пор находится взаперти в Краю пряльщиков в окружении Мертвого леса рядом с Бездушным, приводит меня в ужас. Однако если кто-то из тенеблагословленных уже пропал, глупо отправлять туда еще кого-то.

– Ты не можешь туда идти. Это опасно. – Как бы жутко мои слова ни звучали, лучшее, чем я могу помочь, – сделать все, чтобы найти способ одолеть Бездушного. – У меня есть подозрения, что королева Мейлир собирается напасть на Казаин именно потому, что это ей посоветовал Бездушный. У нее нет никаких причин отправляться на штурм Мирриима, учитывая, что она не может даже войти в город. Ньювалинская империя и Эвейвин никогда особо не ладили, но все же…

– Захватчикам не нужна причина, чтобы нападать на соседей, достаточно желания начать завоевания, – говорит Тейерн.

Мы останавливаемся у портрета суровой женщины с серыми волосами и кристально-голубыми холодными глазами. Она одета как воительница, может, является одним из предков рода Ялаенгов, которые участвовали в многочисленных войнах Ньювалинской империи.

– Это правда, однако Эвейвин является маленьким королевством. Я не думаю, что королева Мейлир пойдет в наступление на два огромных государства одна. Ей нужен не менее могущественный союзник.

И все-таки я до сих пор не понимаю, почему королева Мейлир решила рискнуть и доверилась другому шаману после того, что случилось с Ронином. А когда Бездушный восстановит полностью свои силы, зачем ему сдерживать обещание, данное ей? Даже обладая целой армией, королева Мейлир не сможет его контролировать. Весь Тий однажды пытался сделать это сообща и проиграл.

Тейерн молча все обдумывает. Его корона мерцает в тусклом свете, и оранжевые вкрапления сияют на его голове.

– И ты говоришь, что моя дорогая невеста об этом знает, – произносит наконец он. – Какие прекрасные доверительные отношения нас ждут после свадьбы. И зачем ты мне все это сейчас рассказываешь?

– Принц Мейлек находится в Луаме. Он располагает информацией, полученной от своих эвейвианских союзников, и хочет встретиться завтра вечером.

Тейерн отворачивается от меня, однако я успеваю заметить недовольство на его лице.

– Дай-ка угадаю, – говорит он, – тебе нужна моя помощь. Мне кажется, я начинаю понимать, почему у тебя так мало друзей.

Я вздрагиваю.

– Какой ты лицемерный.

– Просто осторожен в выборе, когда дело касается дружбы, однако должен признать, очень редко я все же делаю неправильный выбор.

Его слова задевают меня куда больше, чем мне этого хотелось бы. Он прав, я не умею заводить друзей и еще хуже справляюсь с задачей, когда дело доходит до того, чтобы сохранять дружбу, потому что редко осмеливаюсь доверять кому-либо. Половину из того времени, которое мы знакомы с Тейерном, я была уверена, что он хочет меня убить. Откуда мне было знать, что это не он отправил того тенеблагословленного наемного убийцу за мной в Край пряльщиков?

– Я не прошу у тебя помощи как у друга, – говорю я наконец. Если не считать Саенго, я вообще не уверена, что знаю, как надо дружить. Фаут была моей подругой, и я не смогла ее уберечь. – Прошу тебя как потенциального союзника. Я передала тебе важную информацию. В ответ мне нужна помощь на один вечер.

– Потому что твои надсмотрщики не позволят тебе покинуть город? – уточняет он.

Я сердито стискиваю челюсти, но потом отвечаю:

– Только в сопровождении стражи, которой я не доверяю.

Как ни противно соглашаться хоть с одним словом, сказанным Бездушным, он был прав насчет того, что Ньювалинская империя выстроена благодаря многочисленным войнам и завоеваниям. Империя солнца достаточно яркая, чтобы скрыть темные секреты.

«Сама подумай, почему род Ялаенгов скрывает мое существование».

Жрица Мия, кажется, не осведомлена о том, что Бездушный жив. Но даже если бы она и знала, то все равно не сказала бы мне. И все же она что-то скрывает, как и Киша.

Я сомневаюсь, что такие детали, кем был Бездушный на самом деле до Ялаенгского завоевания или была ли у него семья, сохранились спустя так много лет, если никто не записал их. Учитывая, как важно для Ялаенгов сохранить правду о Бездушном в полной тайне, архивы, если они и существуют, находятся под строжайшей защитой. И первое, что мне приходит в голову: Сияющий дворец.

К сожалению, пробраться во дворец, чтобы проверить свою теорию, мне вряд ли удастся. Да и не смогу я ничего прочитать.

– Я не могу создать теневые ворота и шагнуть в любое место на свое усмотрение, и ты знаешь это, – говорит Тейерн, шагая по залу в сторону доспехов, стоящих вдоль стены. – Мне нужно знать место, в которое я направляюсь, или человека, к которому направляюсь, достаточно хорошо, чтобы все сработало.

Я спешу за ним, бросая взгляд в сторону выхода, где Саенго ждет нас с остальной стражей, а потом спрашиваю:

– Ты бывал в Луаме?

– Да. Ксия – река, разрешение на пересечение которой требует королева Мейлир, проходит через земли клана Огнерожденных владык и идет дальше в Ньювалинскую империю.

– В Луам, – размышляю вслух я, таращась на его затылок. – Тогда в чем проблема?

Тейерн замирает у первого комплекта доспехов, наклоняя голову, чтобы рассмотреть элегантный дизайн, являющийся частью кожаной нагрудной пластины: бледно-коричневые ленты, которые обвиты вокруг груди, точно ребра. И все остальные комплекты доспехов выглядят примерно так же.

Тейерн проводит пальцем по кожаной поверхности и ничего не отвечает.

Я нетерпеливо вскидываю одну бровь, спрашивая:

– В чем дело?

– Это доспехи, – говорит он удивленным голосом, – думаю, мы в Зале героев.

Я еще раз озираюсь по сторонам, на этот раз повнимательнее осматривая огромное помещение.

– Я слышала об этом месте, – говорю я, – о ньювалинских героях времен Ялаенгского завоевания.

– Врагов Казаина, – шепчет Тейерн, подходя к другим доспехам.

Протягивая руку, я провожу пальцем по нагрудной пластине и тут же отдергиваю руку, уточняя:

– Это случайно не?..

Бледно-коричневая лента на ощупь такая, как талисман, подаренный мне Кендарой, и как палисадник, окружающий Край пряльщиков.

– Кости, – подтверждает Тейерн. – Доспехи сделаны из костей животного под названием солнцепронзатель. Это вид вивернов, который обитал в северных горах.

– Обитал?

– Их больше не осталось на Тии. Однако подобные доспехи носили на войне против Бездушного.

Услышав это, я решаю получше разглядеть всю коллекцию. Здесь несколько десятков видов обмундирования, и каждое из них выглядит уникальным – с разными узорами на кожаных нагрудниках и костяной отделке, они кажутся впечатляющими и в то же время пугающими.

– Целый комплект доспехов в качестве талисмана, – размышляю я вслух, – но зачем? Чем так полезны эти кости?

– Кости солнцепронзателей плотные и тяжелые, что непрактично для долгой битвы. Однако их кости служили клеткой для душ воинов. Солнцепронзатель был единственным живым существом, чью душу губитель душ не мог вырвать.

Мое магическое ремесло пробуждается. Магия течет по венам, рукам и ногам, наполняя меня до самых кончиков ногтей, выкрашенных в золотой цвет. Существо, душу которого я не способна вырвать.

– Оружие в войне против Бездушного, – подвожу я вслух итог.

– Ученые утверждают, что на них охотились во время войны, пока вид не вымер окончательно, однако я в это не верю. Я живу бок о бок с вивернами всю жизнь и знаю, что они слишком умны, чтобы позволить кому-либо перебить их одного за другим. Полагаю, они просто покинули горы и отправились жить за пределами Тия. – Тейерн указывает на многочисленные доспехи. – Виверны живут стаями, их куда больше, чем доспехов здесь. Они, должно быть, сбежали до того, как всех перебили.

Мои мысли невольно возвращаются к Кендаре, и я вспоминаю ее последние слова, сказанные мне. Она хотела, чтобы я тоже сбежала. Игнорируя давящую боль в груди при мысли об этом, я качаю головой и думаю, какие ужасы пришлось пережить этим существам.

– Ну и хорошо, – говорю я, – Тий был их недостоин.

Выражение лица Тейерна немного смягчается, когда он слышит это.

– Ты спрашивала меня, в чем проблема, – говорит он наконец, – проблема в том, что у Казаина нет единого правителя. Город, который окружили войска королевы Мейлир, принадлежит клану Серебряноголовых, которые заключили союз с Огнерожденными владыками. Нам нужны все наши союзники, включая ньювалийцев, потому что у нас тоже есть враги, даже среди казаинских кланов, многие из которых будут только рады, если наш клан уничтожат. Некоторые не видят угрозы для казаинцев в том, чтобы позволить королеве Мейлир пересечь реку Ксия. И они могут даже ее поддержать, если это будет означать гибель как для нас, так и для Ньювалинской империи.

– Тогда позволь принцу Мейлеку стать одним из ваших союзников. Помоги ему отнять трон у сестры, и Эвейвин больше не будет представлять для вас угрозу.

Тейерн закрывает глаза и задумчиво массирует пальцем свой висок.

– Не могу сказать, что скучал по твоему упрямству. Помню, чем все кончилось, когда я в последний раз послушался тебя и сунулся туда, куда соваться не следовало. Однако если принц Мейлек располагает информацией относительно обстановки в Эвейвине, полагаю, у меня нет выбора.

Глава 10

Ускользнуть из Храма света незамеченными оказывается достаточно просто. Всего двое стражников стоят у главных ворот. Других мер безопасности в шаманской столице не предусмотрено.

Когда мы с Саенго проходим через внутренний двор и минуем внешние стены, то встречаемся с Тейерном в неприметной бамбуковой рощице. Без лишних слов он протягивает мне руку. Когда я беру ее, он проводит меня первой через теневые ворота.

Лунный свет и пение цикад тут же исчезают. Меня окружает звенящая тишина, кажущаяся всеобъемлющей в бесконечной тьме. Я сжимаю руку Тейерна, точно он мой якорь в бездонной пропасти. Несмотря на то что проходит всего несколько секунд, мне кажется, будто прошла целая вечность, перед тем как тьма наконец рассеивается и ноги вновь ступают на твердую почву.

Мы оказываемся в маленькой комнатке, освещенной светом одной свечи. После вида беспросветной, беззвучной темноты ворот трудно сделать глубокий вдох, чтобы успокоить бешено стучащее сердце. Мне требуется еще секунда, чтобы заставить себя разжать пальцы и отпустить руку Тейерна.

– Как ты можешь спокойно переживать подобное снова и снова? – спрашиваю я хриплым голосом.

– Я вырос среди теней, – отвечает он, глядя на меня надменно, – и знаю их так же хорошо, как себя. Скоро вернусь.

Больше он ничего не говорит и исчезает во мраке теневых ворот, чтобы привести Саенго. Я встряхиваю руками, недовольная тем, что у меня замерзли пальцы, и пытаюсь согреться, поднеся ладони к пламени свечи. Комната вокруг меня почти пуста, есть только маленький столик, приставленный к стене под закрытым ставнями окном.

Поправив плащ, чтобы скрыть боевые мечи, пристегнутые к бедрам, я открываю ставни и вижу знакомый город, состоящий из деревянных зданий на ножках, выстроенных над водами реки. Мосты и переходы между домами пересекаются и переплетаются, а речные пути кишат лодочками. Дом губернатора виднеется вдалеке, возвышаясь на холме, точно наблюдая за всем городом свысока.

Вскоре теневые ворота распахиваются, и выходит Тейерн, вытягивая за собой побледневшую Саенго. Она охает, точно перед этим и не дышала вовсе, у нее подкашиваются колени. Я спешу к ней, чтобы поддержать, и успокаивающе прижимаю ладонь к ее щеке.

– Ты не преувеличивала, когда говорила, что это ужасно, – сообщает мне Саенго, сжимая мое запястье.

– А я-то думал, что драматично ведешь себя ты, – язвительно замечает Тейерн. Учитывая, что мне нужна его помощь, я сдерживаюсь, чтобы сердито не покоситься на него.

– Где мы? Это таверна? – спрашиваю я, помогая Саенго встать на ноги. На столе, рядом со свечой, есть кувшин с водой и старенькая металлическая кружка. Налив в кружку воды, я протягиваю ее Саенго.

– Казаинское торговое посольство. Большинство тенеблагословленных, которые занимаются торговлей, останавливаются именно здесь.

– Удивлена, что ньювалийцы вообще разрешают жителям Казаина заходить в город, – говорю я.

Саенго тихонько пьет воду, и привычный румянец медленно возвращается на ее щеки. Я вглядываюсь в отметины гнили, виднеющиеся на ее коже над воротом. Я уже подлечила ее сегодня, однако невозможно сказать, как инфекция отреагирует на магию тенеблагословленных и поход сквозь теневые ворота.

Тейерн останавливается у двери, наклонив голову, точно вслушивается в шаги в коридоре. Сегодня на нем простая черная туника с поясом, однако на голове у него по-прежнему красуется серебряный обруч. Он, похоже, приходит к выводу, что мы одни и в безопасности, и говорит:

– Формально наши государства сейчас не ведут войну, несмотря на конфликт на границах. Даже Ньювалинская империя не насколько глупа, чтобы оборвать торговые отношения с Казаином.

Казаинские горы являются родиной многих растений и благородных металлов, которые нельзя больше нигде найти на Тии. Ну а драгоценные камни, которые добывают в Казаине, экспортируют по всему миру, включая Эвейвин и Ньювалинскую империю.

– Ты пойдешь с нами на встречу с принцем Мейлеком? – спрашиваю я у Тейерна. – Он может стать ценным союзником…

– Мы с ним уже все обсудили, – говорит Тейерн, удивляя меня. – После того как я покинул Сияющий дворец вчера вечером, я пришел сюда, чтобы удостовериться, что принц Мейлек находится здесь.

– И что дальше? Ты рассказал ему, что являешься казаинским хлау? И он просто-напросто… поверил? – Я даже представить не могу, как принц Мейлек и его блейды отреагировали, когда какой-то случайно проходящий мимо тенеблагословленный представился казаинским принцем.

Губы Тейерна насмешливо изгибаются.

– Он узнал меня по твоему описанию.

Я не припомню, чтобы описывала принцу Мейлеку внешность Тейерна. Помню лишь, что называла Тейерна павлином, хотя и достойным доверия в те моменты, когда он не ведет себя несносно.

– Да неужели? – говорю я, обмениваясь улыбкой с Саенго. – И вы пришли к какому-то соглашению?

– Пришли. Кстати, о соглашениях, император согласился отправить полк ньювалинских солдат в Казаин в знак благих намерений и в подтверждение дружбы наших народов. – Он усмехается, давая ясно понять, что он на самом деле думает о «дружбе» их народов. – А теперь вам лучше идти, пока все тихо. Хоть казаинцам в Луаме разрешено торговать, тенеблагословленный в компании шаманки и человека привлечет внимание.

– Постараемся быстро вернуться.

Мы с Саенго выходим из здания, смешиваясь с толпой, наполняющей вечерние улицы. Мы держимся в тени, поглубже натянув свои капюшоны. Найти «Танцующий дрейк» легко, если ориентироваться на особняк губернатора и повторить маршрут, которым мы шли прошлый раз.

Сегодня в таверне много посетителей, их внимание занимают напитки. Зевая, мужчина за барной стойкой лениво протирает столешницу. Кажется, тут тише, чем в прошлый раз. Мы обходим столики и поднимаемся по лестнице. Как только оказываемся на втором этаже, справа от нас распахивается дверь.

Мы видим лицо Коу, потом дверь распахивается шире, он жестом приглашает нас войти. Комната выглядит почти так же, как и та, в которой мы были. Принц Мейлек прохаживается вдоль окна, которое закрыто шторами, и замирает лишь на мгновение, чтобы приветствовать нас, а потом продолжает ритмично шагать. Вероятно, он чувствует себя как в ловушке, будучи так далеко от Эвейвина и не в силах ничего сделать, чтобы предотвратить назревающую войну.

– Я слышала, вы встречались с Тейерном, – говорю я. – Все прошло гладко?

– Да. Мне он нравится.

Я прищуриваюсь подозрительно, уточняя:

– Правда?

Саенго хмурит брови, присаживаясь за стол, стоящий под окном, и повторяет:

– Правда?

Принц Мейлек смеется, отчего напряжение уходит с его лица.

– Он переживает за свой народ, что является отличным качеством любого. – А затем Мейлек одаривает нас кривой улыбкой, добавляя: – У меня, однако, прическа лучше.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, а Саенго не сдерживается, и звон ее смеха для меня все равно что бальзам на рану моего беспокойства о ней.

– Спасибо, что пришли, – продолжает принц Мейлек, и выражение его лица снова становится серьезным, как и всегда. – Я узнал важную информацию, которую не осмелился бы передать с соколом, даже с Милли.

Коу опять делает жест рукой, призывая меня присесть, однако я качаю головой и остаюсь стоять. Принц Мейлек безостановочно кружится по комнате, и меня охватывает его нетерпение. По дороге в Ньювалинскую империю мы с принцем Мейлеком иногда фехтовали по вечерам, отчасти чтобы хоть чем-то заняться, но по большей части для того, чтобы поддерживать боевую форму. И несмотря на то что с тех пор прошло не так много времени, моему телу не терпится возобновить тренировки.

– Новая капитанша войск моей сестры по-прежнему верна мне. Как раз перед тем как прибыло ваше письмо, я получил сообщение, что эвейвианская флотилия находится сейчас на юге. Капитанша также упомянула, что моя сестра отправила сокола в Край пряльщиков, когда вернулась после поражения на севере.

– Вероятно, чтобы выяснить, почему Ронин не пришел на помощь.

– Именно. Связь с Краем пряльщиков прервалась, когда разлетелась новость о смерти Ронина. Только вот сокол моей сестры вернулся с ответом. С тех пор она продолжает переписку с кем-то оттуда.

Я прислоняюсь к двери, скрестив на груди руки.

– Значит, получается, – говорю я, – это правда, что она заключила с ним союз.

На шее у принца Мейлека дергается мышца, когда он отвечает:

– Есть такая вероятность, однако у нас нет никаких доказательств. Зачем Бездушному союзник?

В этот момент я невольно вспоминаю свой сон и то, как медленно и неуверенно двигался Бездушный.

– Может, он и могущественный, – говорю я, – однако он провел около шести столетий в коконе, будучи напичканным ядом. Он еще не восстановил силы. И пока он полностью не восстановится, ему нужно, чтобы ваша сестра действовала от его имени и докладывала ему, что происходит на Тии. Только вот я не понимаю, зачем ей рисковать и заключать с ним сделку. Он слишком силен, такому союзнику нельзя доверять.

– Моя сестра захочет видеть доказательства его верности, особенно учитывая тот факт, что она угрожает от его имени как Ньювалинской империи, так и Казаину.

Я хмурюсь.

– Но ведь невозможно…

Прерывая меня, хлопают оконные ставни. Огонь и стекло мелькают перед глазами. Щеку мне пронзает боль, когда я бросаюсь в сторону Саенго, утаскивая ее на пол. Саенго с ужасом глядит на свой плащ, пытаясь его стянуть, ибо он мигом вспыхивает огнем. Я срываю плащ с ее плеч и швыряю в сторону.

Запах жира и едкого дыма наполняет комнатку. Что бы ни было брошено в окно, снаряд сначала определенно окунули в масло, а потом подожгли.

Коу поднимается на ноги на другом конце комнаты, куда он бросился закрыть собой принца Мейлека, и распахивает дверь. Жар и дым тут же устремляются в коридор. Я поднимаю Саенго на ноги, и она, пошатываясь, спешит следом за мной, когда мы убегаем из комнаты, спасаясь от пляшущего со всех сторон пламени. Другие постояльцы тоже выбегают из комнат, в панике крича и пробираясь сквозь завесу дыма, чтобы узнать, что случилось.

Другие солдаты принца Мейлека сбегаются к нему, собираясь вокруг и защищая его, пока он спускается по лестнице. Мы с Саенго спешим следом. Я чувствую, как сердце стучит у меня в ушах, а кровь, точно горячий гнев, несется по венам.

Хаос разрастается, когда постояльцы начинают выскакивать из таверны. Огонь быстро распространяется, и дым сгущается вокруг нас. Один из блейдов принца Мейлека хватает Саенго за свободную руку, уводя нас обеих подальше. Озираясь по сторонам, я вижу перепуганные лица и замечаю струйку крови, текущую по щеке Саенго, туда угодил осколок стекла, а потом мои глаза находят принца Мейлека – его одежда разорвана, ткань почернела, а кожа, виднеющаяся под ней, приобрела жуткий красный цвет.