Текст книги "Десять секретов школы Квиксмит"

– Ни за что, – заявил Кип.

– Ты сам виноват! – сердито воскликнул Альберт, обращаясь к Пиф-Пафу. – Кип здесь ни при чём!

Пиф-Паф схватил Кипа за воротник и потащил к стене.

Для своих лет Кип был довольно сильным мальчиком, но Пиф-Паф оказался старше, поэтому очень скоро лицо Кипа стало неумолимо приближаться к Плазменному слизню.

Альберт попытался подставить Пиф-Пафу подножку и свалить парня на пол, но девочка со злыми глазами быстро отшвырнула его к стене.

– Уже дерётесь? – раздался громкий голос. – Помилуйте, первый урок ещё не начался!

Голос в их головах звучал спокойно, но с непререкаемой властностью огромного нерушимого айсберга. Обидчики Кипа замерли как вкопанные. Кип, согнутый пополам, мог видеть только золотой кант на чьих-то тёмно-красных брюках.

Пиф-Паф по-дружески взъерошил Кипу волосы и отпустил его.

– Мы просто слегка пошутили над новичками, мисс Твисс, – сказал он.

– Со стороны это не было похоже на шутку, – произнесла мисс Твисс и посмотрела на Кипа: – Я права?

Кип ничего не ответил. Не потому, что Пиф-Паф смотрел на него так, словно хотел вырвать ему язык, а потому, что не привык побеждать за чужой счёт.

– Понятно, – проронила Твисс, снова переводя взор на старшего ученика. – Пифагор Гриттлшэнк! Я не стану повторять дважды. Пусть вы хоть трижды пятнадцатый праправнук сэра Соломона Гриттлшэнка, но…

Кип мысленно застонал.

«Гриттлшэнк? – подумал он. – Тот самый? Значит, он родственник того знаменитого типа, которому поставили памятник? И я ухитрился в первый же день перейти ему дорогу?»

– …вы отныне в шестом классе, – продолжала мисс Твисс. – Поэтому ведите себя подобающе. Относитесь с уважением к другим ученикам и правилам школы Квиксмит. Запрос к КОТИК: четыре часа общественных работ для Пифагора!

Свеча на бейдже Пиф-Пафа засияла и издала грустную тромбонную мелодию «Увы, вы проиграли».

– А теперь – марш завтракать! На пустой желудок заводятся пустые мысли!

Девочка с ожерельем из акульих зубов уже растворилась в толпе. Пиф-Паф поплёлся вперёд, на прощание бросив злобный взгляд через плечо. Кип и Альберт поспешно зашагали за своими шарнемолями, стараясь держаться как можно дальше от врага.

– Не пойму, в чём его проблема? – удивлялся Кип.

– Проблема парня в том, что он больше похож на Пиф-Пафа, чем на Пифагора, – хмуро отозвался Альберт.

БУФЕТ

Завтрак подавали на первом этаже Небесного дворца, в огромном зале под названием Буфет. Здесь было тепло, красочно, многолюдно и полно учеников, но, поскольку столов с едой оказалось ещё больше, Кип не заметил ни одной длинной очереди. Ещё тут было шумно (даже очень шумно), учитывая количество народа.

Следуя примеру Альберта, Кип взял поднос и встал в очередь за горячими блюдами.

– Что сегодня в меню? – спросил один из учеников.

У него были густые золотисто-рыжие волосы и очки в тонкой прямоугольной оправе. Наверное, он должен был учиться в шестом классе, и Кип, наученный горьким опытом, поначалу отнёсся к нему настороженно. Однако было в этом мальчике что-то невероятно располагающее. Всех проходящих мимо он охотно приветствовал взмахом руки или дружеским ударом кулака о кулак. Его лицо и руки сплошь усеивали крупные светло-коричневые веснушки. Казалось, он забрызгался, когда красил потолок краской цвета веснушек. На футболке паренька красовалась надпись: «Мне нравится твоя энергия».

За прилавком стоял невысокий упитанный мужчина с широкой грудью колесом. На нём был фартук и поварской колпак, как у Тео Брэмли, поэтому Кип мгновенно почувствовал к нему расположение. Он испытал мгновенный укол тоски по дому и мысленно понадеялся, что отец не очень скучает в одиночестве.

Шеф энергично махал руками над расставленными блюдами и разговаривал глубоким грудным голосом оперного певца:

– Лучше спросите – чего нет в меню!

– Вы нас балуете, шеф Гарибальди, – воскликнул веснушчатый ученик и ослепительно улыбнулся. – Сегодня не завтрак, а целый пир!

– Мне, пожалуйста, утренний пастуший пирог, – сказал Кип, когда подошла его очередь: он увидел картофельную запеканку с мясным фаршем и овощами.

Только сейчас он почувствовал, что зверски голоден.

Альберт выбрал пиццу с фасолью, и ребята, держа в руках подносы, заозирались по сторонам, не зная, что делать дальше. В зале оказалось четыре маленьких столика, и все были заняты.

– Здесь же некуда сесть, – посетовал Альберт. – Может, вернёмся в нашу комнату?

– Что значит – некуда сесть? Тут полно свободных мест! – откликнулся громкий голос.

Кип обернулся и увидел профессора Стимпанка, четырёхрукого укротителя червоточин, с которым познакомился на дне открытых дверей.

– Где? – спросил Кип.

Стимпанк рассеянно махнул рукой, одновременно набивая свои карманы маффинами.

– Там же стена, – заявил Альберт.

– Разумеется, стена, – кивнул профессор Стимпанк. – Как же без неё? Без стены никак, иначе дождь, холод и ветер будут проникать в помещение, а мы ведь этого не хотим, верно? За мной!

Кип и Альберт молча смотрели, как профессор Стимпанк проходит мимо четырёх столиков и приближается к стене. Теперь они оба заметили, что один её участок выглядит грязным, замызганным и совершенно неуместным в сверкающем чистотой нарядном зале. В следующий миг Кип понял почему.

Профессор Стимпанк поставил на стену сначала одну ногу, потом другую и, ни на миг не замешкавшись, прошествовал дальше. Кип и Альберт задрали головы и беззвучно разинули рты. Прямо на их глазах четыре стены Буфета вытягивались всё выше и выше, двигаясь прямо к крошечному стеклянному потолку, едва различимому вдали. И на каждой было полным-полно столиков, лепившихся друг к другу, как колонии гигантских древесных насекомых.

– Ладно, – сказал Альберт Кипу. – Полагаю, мы должны идти за ним.

Заглушив голос здравого смысла, призывавший его остаться на твёрдом полу, Кип в точности последовал примеру профессора и поставил на стену сначала одну ногу, а затем вторую. В следующую секунду стена оказалась совсем не стеной, а полом. Мальчики миновали тридцать с лишним столиков, за которыми царила болтовня и трескотня: столько здесь было детей. Бывший потолок (а ныне окно) напротив них с каждым шагом делался всё больше и больше. Неожиданно зал озарился ослепительным солнечным светом, хотя за окном было хмурое утро.

– Как такое может быть? – пролепетал Кип, оглядываясь на столики.

– И почему наша еда не падает с тарелок? – подхватил Альберт.

Мальчикам ответил профессор Стимпанк, который уже добрался до соседнего стола и размахивал сразу четырьмя надкусанными маффинами.

– Вы сменили точку зрения, вот в чём дело!

Глава 5

СОВОКРОТ

– Вот скажи, ты ожидал, что Квиксмит окажется… таким? – спросил Кип, накалывая на вилку горошек, который отчаянно пытался избежать участи быть съеденным.

– Конечно нет! Здесь намного лучше, чем я думал! – ответил Альберт, набивая рот пухлой начинкой пиццы. – Здесь даже печёная фасоль в три раза фасолистей!

Мальчики перестали жевать, когда Лила подошла к их столику, выдвинула стул и села. Её рот зашевелился, оттуда посыпались слова, но Кип понятия не имел, о чём она говорит. Он во все глаза смотрел на то, что девочка принесла с собой: на кожаной перчатке, доходившей до её плеча, сидело самое странное существо, которое ему когда-либо доводилось видеть.

– Что. Это. Такое? – медленно произнёс Альберт, разгибая указательный палец в вопросительно указующий жест.

– Что? – невинно поинтересовалась Лила. – Неужели у меня что-то на лице?

– Э-э-э, нет, – возразил Альберт. – Вообще-то у тебя что-то на плече. И оно… короче, что это такое?

Нечто было высотой с вилку и состояло из чёрных перьев, пушистой шерсти и огромных оранжевых глаз с длинными ресницами. Коренастое тельце оказалось не вполне квадратным и не вполне круглым, причём у загадочного существа как будто совсем не было шеи.

– А-а-а, это, – ответила Лила тоном человека, которому постоянно задают один и тот же вопрос, впрочем, вероятно, так оно и было. – Кстати, не что, а кто. Всего лишь совокрот.

– Совокрот? – хором переспросили Кип и Альберт.

– Да. Совокрот, – повторила Лила и улыбнулась, дескать, больше никаких объяснений мальчикам не потребуется: им и так уже достаточно сведений о совокротах. – Постарайтесь произносить его имя без ошибок, а то он ужасно злится. И запомните: «Кто такой у нас живёт? Это просто совокрот!»

Воцарилась тишина, затем Кип и Альберт дружно расхохотались. Совокрот оторвался от восторженного разглядывания серёжки в ухе Лилы и грозно воззрился на них.

– Лучше не обижайте его, – предупредила Лила, погладив нежную плюшевую шёрстку на животике совокрота. – Он – сложная натура. Одна его половина милая и пушистая, зато вторая может быть ужасно вспыльчивой.

Совокрот издал курлыкающий звук, похожий на нечто среднее между кошачьим мурлыканьем и голубиным воркованием, и громко рыгнул.

– А его хвостик смахивает на пушистую горелую сосиску! – выдавил Альберт между приступами хохота.

– А глаза чуть ли не больше, чем голова! – просипел Кип.

– А это что? Клюв?

За соседним столиком звякнули столовые приборы. В ответ совокрот издал мелодичный рокочущий звук, который можно было описать только как булькотание.

– Ой, смотрите! – ахнул Кип. – У него ручки! Как лапки выдры!

Совокрот лениво огляделся по сторонам и вытянул пушистые ножки, которые заканчивались блестящими коготками. На миг проворные ручки зверька застыли в воздухе, потом из пальчиков вытянулись острые коготки, которыми совокрот принялся расчёсывать волосы Лилы.

– Откуда оно взялось? – спросил Альберт.

– Он, – поправила Лила. – По крайней мере, я так думаю. Попробуй угадать. Если догадаешься, расскажу.

– Ты вывела его из непонятного яйца, которое где-то нашла? – предположил Кип.

Совокрот спрыгнул с плеча Лилы и наколол на коготь фасолину с тарелки Альберта.

– Ты соединила вместе четырёх… нет, пять животных! Давай посчитаем – пингвинёнка, выдру, крота и… Кого ещё? Толстого чёрного дрозда? И ещё кого-то с огромными глазами – белька – детёныша тюленя?

Совокрот снова издал булькотание, высунул тонкий оранжевый язычок и слизнул фасолину.

– Это заблудившийся пришелец?

– Динозавр?

– Ладно, почти горячо, – решила Лила. – Однажды я допоздна засиделась в лаборатории, пыталась за одну ночь закончить очень муторный проект: нужно было с помощью Маркировщика времени датировать старые кости из Музея школы Квиксмит…

При упоминании любимой темы Альберт ещё сильнее заинтересовался и даже попытался задать какой-то вопрос. Но повествовательный поезд Лилы уже покинул станцию и на полном ходу мчался вперёд.

– …ко-ро-о-о-о-че, внезапно начинается электромагнитная буря. Жуткое сияние вдруг ка-а-а-к хлынет из кладовой, а там у нас хранится всякое оборудование: разные аккумуляторы, проводники, усилители и всё такое прочее, вы понимаете, о чём я… И не успела я открыть дверь, как меня сбило с ног чудовищным взрывом, можете себе вообразить? А когда я подняла глаза, то увидела, что все музейные кости куда-то исчезли, а вместо них лежит совокрот. Первым делом он громко рыгнул и почесал животик: в точности так, как сделал сейчас. Клянусь, он меня понимает! Но мы до сих пор не знаем, что произошло, возможно, всему виной неисправное оборудование, мы не представляем, кто он такой…

– Но тебе разрешили его оставить? – спросил Альберт, которому наконец-то удалось задать вопрос.

– Конечно, как же иначе? – удивилась Лила. – Кто-то ведь должен о нём позаботиться! И это была любовь с первого взгляда!

Совокрот посмотрел на Лилу и моргнул: за первой парой век мгновенно опустилась вторая, покрытая оранжевыми чешуйками.

– Вот! Он всегда начинает позировать, если о нём много говорят. Как твои дела, Кип? Всё в порядке?

Кип кивнул, по-прежнему не сводя глаз с совокрота.

– Ну и отлично. Потому что я теперь твоя подружница.

– По… кто? – переспросил Кип.

– Подружница. У каждого нового ученика есть подружник. К нам можно обращаться по любым вопросам, мы объясним, как в школе всё устроено, и вообще поможем прижиться на новом месте. Кстати, ты меня ни о чём не хочешь спросить?

Кип пожал плечами.

– Да нет вроде бы, – сказал он.

К ним подошла ещё одна девочка и села рядом с Лилой. На голове у неё красовалась вязаная шерстяная шапочка с голубыми и серыми крапинками. Шапка была надвинута на уши, а из-под неё струился поток гладких светлых волос.

– Привет, Тимми, – поздоровалась Лила.

– Тимми? – переспросил Альберт. – Разве это не мужское имя?

– Меня зовут Антимония, – ответила подруга Лилы с лёгким американским акцентом. – Антимония Браун. Но все называют меня Тимми – для простоты.

– Тимми – твоя подружница, Альберт, – встряла Лила. – Будь с ней полюбезнее. Тимми, оказывается, ребята знают про Квиксмит всё, что им пока нужно знать, поэтому пойдём и поболтаем с кем-нибудь ещё…

ПИСЬМО ИЗ ПРОШЛОГО

Однако Лиле не удалось закончить предложение, потому что в Буфете вдруг вспыхнул громкий оживлённый разговор.

– Что случилось? – спросил Кип, пытаясь перекричать поднявшийся шум.

– Разве я тебе не говорила? – ахнула Лила. – Сегодня мисс Твисс прочитает Письмо! Письмо, написанное доктором Квиксмит! Уже совсем скоро, вот-вот начнётся!

– Доктором Квиксмит? – переспросил Кип.

– Понятно, почему нужны подружники? – воскликнула Лила, самодовольным жестом скрещивая руки на груди. – Оказывается, ты даже не знаешь про доктора Квиксмит!

– Доктор Квиксмит? – снова повторил Кип. – Доктор, в смысле делает людям лучше?

– Можно и так сказать, – отозвалась Тимми. – Но точнее: делает людей лучше. Ты же в курсе, что доктора – не только медики. Есть ещё доктора… разных наук, искусств, музыки, философии…

Стоило Тимми открыть рот, как стало ясно, что она полная противоположность Лилы. Тимми легко отвлекалась, то и дело запиналась и замолкала в середине фразы, а её серо-зелёные глаза смотрели рассеянно, как будто не в силах ни на чём задержаться.

– Доктор Квиксмит – пример неслыханного совершенства во всех областях знаний, самый… э-э-э… самый блестящий мыслитель в истории! Впрочем, некоторые считают, что Соломон Гриттлшэнк был умнее… э-э-э… но они ошибаются.

– А как же Эйнштейн? – спросил Альберт. – Или Ньютон?

– Ха! – выпалила Лила. – Да кто они такие, твои Эйнштейн с Ньютоном? Пустое место по сравнению с доктором Квиксмит! Им пришлось бы здорово постараться, чтобы стать лаборантами у доктора Квиксмит!

– Странно, что я никогда о нём не слышал, – сказал Альберт.

– О ней, – поправила Тимми. – Вот для чего мы нужны!

– В пору правления английской королевы Елизаветы Первой, – начала Лила, – а было это во второй половине шестнадцатого века, у ворот нашей школы нашли младенца, завёрнутого в одеяльце. Поскольку девочка лежала на голой земле, её назвали Терра, что значит «земля» на латыни, а поскольку никто не знал, кем были её родители, малышке дали фамилию Квиксмит, по имени заведения, ставшего её домом.

– Круто! – воскликнул Альберт. – Значит, она здесь выросла? Воображаю, какое у неё было безумное детство!

– И чем же она прославилась? – спросил Кип.

– Терра обожала решать головоломки, – сказала Тимми.

– По-моему, это все любят, – перебил Альберт.

– Ага, – согласилась Тимми. – Но Терра первая обнаружила связь между… э-э-э… между квиксарами и Странной энергией.

– Квиксары? Такие мелкие штуковины вроде рецепторных клеток? – уточнил Альберт. – Рецепторные клетки, расположенные на теле и даже в теле и отвечающие за восприятие внешней и внутренней среды, да? А квиксары – это клеточки мозга, которые отвечают за восприятие всего необычного?

– Совершенно верно, – кивнула Тимми. – Очень точное научное определение: рецепторные клетки мозга, воспринимающие всё необычное.

– Ко-ро-о-о-о-че, – затараторила Лила. – Когда Терра не разгадывала тайны Вселенной и не занималась изобретением разных гениальных КОТИКальных устройств, она странствовала по миру: забиралась в самые глухие уголки, разговаривала с мудрыми людьми, посещала всякие затерянные племена, делала открытия… наверняка вы понимаете, о чём я. И вот однажды, совершенно неожиданно, она вдруг резко прекратила исследования и занялась сооружением Ковчега идей…

– Что за Ковчег идей? – хором спросили Кип и Альберт.

Лила перегнулась через стол.

– Никто никогда не видел Ковчег, поэтому неизвестно, что это такое, но говорят, будто бы он похож на огромный банк знаний: гигантское хранилище, в котором Терра спрятала все свои открытия и изобретения! Представьте себе труды десяти ваших Эйнштейнов и Ньютонов, вместе взятых! Вообразите капсулу времени, начинённую мозговыми гранатами, способными взорвать в клочья всё, что вы знали раньше, и – вишенка на торте! – говорят, будто в Ковчеге хранится секрет Эонового света…

– Неонового света? – переспросил Альберт.

– Эонового! Эоновый свет – это нечто суперстранное и трижды суперзагадочное, – ответила Тимми. – Даже мисс Твисс и профессор Мо не до конца понимают, что это такое.

Альберт нацелился на девочек вилкой.

– И что же особенного в Письме, которое собирается прочесть мисс Твисс?

– Дело в том, что Терра Квиксмит пропала… э-э-э… при невыясненных обстоятельствах, – объяснила Тимми. – А Ковчег исчез вместе с ней. Единственное, что осталось от доктора Квиксмит: Письмо и строжайший запрет открывать его… до сегодняшнего дня…

Неожиданно где-то поблизости прозвучали восемь громких нот, пробирающих до костей. Завтракающие стали покидать столики и гурьбой хлынули к выходу из Буфета.

– Куда мы идём? – спросил Альберт, хватая с тарелки последний кусочек пиццы.

– В Театр Аристотеля, где делаются самые важные объявления.

Следом за своими подружницами Кип и Альберт зашагали через бесконечный лабиринт дверей, коридоров и двориков, пока не очутились перед открытым круглым амфитеатром. Он был выстроен из каменных блоков высотой в рост Альберта, если считать от подошв до кончиков звёздновзрывных волос. Очутившись на свежем воздухе, Кип задумчиво посмотрел на серое пасмурное небо.

– Как такое может быть? – спросил он. – Льёт дождь, а здесь тепло и сухо?

– Скажи спасибо КОТИК и её воздушно-капельным погодным дронам, – ответила Тимми.

– Ясно, – кивнул Альберт.

Мисс Твисс парила над сценой, стоя на плоском диске, озирая потёртые каменные скамейки, заполненные сотнями учеников и десятками профессоров. В одной руке она держала небольшую деревянную шкатулку.

– Что это за летающий круглый скейтборд? – поинтересовался Альберт.

– Скимборд, или просто скимми, – ответила Тимми. – Воздушная скользилка.

– А как она действует? А мне можно такую?

– На Странной энергии, – шёпотом ответила Тимми. – Нет, нельзя. Тсс, начинается!

– Приветствую вас, ученики и профессора!

Кип подскочил на месте. Он совсем забыл, что декан не разговаривает, как обычные люди: мальчику показалось, будто она стоит у него за плечом и кричит ему прямо в ухо. Он посмотрел на Альберта и убедился, что тот тоже об этом забыл, друг теперь вертел головой, выискивая спрятанные колонки.

– Добро пожаловать! Я скажу буквально несколько слов, и мы начнём. Каждого из нас привело сюда стремление понять Странную энергию. Мы собрались в школе Квиксмит, чтобы найти науку за пределами науки. Искусство за границами искусства. Чтобы постичь язык атомов и звёзд. Исследовать невидимую сеть, соединяющую всё сущее. Раскрыть тайны. Разгадать загадки. И это подводит меня к тому, что нам всем уже не терпится услышать.

В толпе раздались возбуждённые возгласы.

– Сегодня особенный день. Ровно четыреста лет тому назад таинственно исчезла наша любимая Терра Квиксмит. Мне выпала огромная честь поделиться с вами содержимым Письма, которое эта великая женщина оставила для потомков.

Мисс Твисс сломала восковую печать на шкатулке. Она приподняла крышку с такой осторожностью, словно опасалась, что оттуда выскочит джинн, и достала единственный свёрнутый лист бумаги. Когда декан отложила шкатулку, та повисла в воздухе рядом с ней.

Мисс Твисс провела пальцем по шее, развернула лист и начала читать.

«Друзья!

У меня не так много времени. Я должна быть краткой.

Сегодня, с тяжёлым сердцем, я сожгла свой Дом изобретений.

Ибо я заглянула в Судьбоскоп и увидела фрагменты того, что ждёт нас в будущем.

Мне открылось, что однажды, в неизвестное время и в неведомом месте, одно из моих изобретений будет использовано самым катастрофичным образом.

Злотворцы извратят его суть ради достижения собственных корыстных целей, что приведёт к великому множеству смертей и разрушений…»

Обеспокоенный ропот поднялся по рядам и разметался во все стороны. Мисс Твисс подняла руку с раскрытой ладонью, а когда шум стих, продолжила:

«Судьбоскоп показал мне лишь фрагменты того, что может случиться. Это похоже на попытку смотреть в замочную скважину в комнату, полную встревоженных птиц.

Я даже не могу с уверенностью сказать, какое изобретение станет причиной неслыханной катастрофы – и кто именно будет к этому причастен.

Риск слишком велик. Поэтому работа всей моей жизни уничтожена. Но не стоит унывать, поскольку у нас есть два лучика надежды.

Первая надежда такова: в тот самый день, когда вы прочитаете эти строки, ровно на десять суток откроется маленькое окно возможностей. Вот единственный шанс восстановить мои открытия и избежать катастрофы, которую я предвидела.

Для этого я создала потайное хранилище – Ковчег идей. Он очень хорошо спрятан…»

– Что я вам говорила? Ковчег! – прошептала Лила, но Кип был слишком захвачен происходящим, чтобы обратить на неё внимание.

«Судьбоскоп показал мне, как и когда Ковчег может быть безопасно найден и использован. Времени слишком мало, а объяснить нужно очень многое. Ибо тени сгущаются – лица в окнах, шёпот в коридорах…

Поэтому вам придётся положиться на мои вычисления.

Письмо приведёт всё в действие. Путь к Ковчегу лежит через десять загадок, которые должны быть решены последовательно, одна за другой. Десять загадок, десять дней: не больше, но и не меньше.

Каждый раз, когда будет решена очередная загадка, будущее изменится – и путь к Ковчегу едва заметно приоткроется».

По мере того как мисс Твисс продолжала чтение, Кип чувствовал, как меняется атмосфера в амфитеатре, сгущаясь до гудящего в позвоночнике напряжения.

«Вам предстоит решить самые разные загадки. Для отгадывания некоторых из них потребуется только смекалка. Для других вы должны будете положиться друг на друга. И наконец, самые сложные потребуют от вас понять самих себя.

Прошу вас, не забывайте о моей второй надежде, о надежде, которую я увидела стоящей среди вас в возможном грядущем! Ибо явится правдознатец, защитник основ Квиксмита, который откроет секреты Эонового света и проведёт храбрейших и лучших сквозь грозные и страшные времена. Однако жертвы неизбежны».

Мисс Твисс помолчала и взглянула поверх листка. Все остальные тоже начали переглядываться, размышляя, не сидит ли рядом этот неназванный герой. Твисс вернулась к Письму и прочитала последние строки.

«Помните: есть много путей, много возможностей. Но только один ведёт к Ковчегу.

Подписано десятого апреля.

Наедине с собой – и да будет совесть мне свидетелем.

Т. К.»

Мисс Твисс бережно скатала Письмо, убрала его обратно в шкатулку и закрыла крышку.

Сплетя пальцы, она несколько секунд постояла, молча вглядываясь в море лиц, смотревших на неё, а затем обратилась к слушателям, затаившим дыхание:

– Это может стать поворотным моментом в истории, решающим шансом изменить мир к лучшему. Ковчег идей способен положить конец болезням, производить безграничную зелёную энергию. Да что там говорить, нам пока даже трудно вообразить все его возможности!

Два профессора, сидевшие неподалёку от Кипа, горячо зашептались между собой.

– Я уверена, – продолжала мисс Твисс, – что на собрании присутствуют все блестящие умы, которые нам потребуются. Для успеха нашего дела я создам профессорскую рабочую группу, которая будет работать сутками напролёт. А в качестве дополнительной поддержки, в течение последующих десяти дней, ваши занятия по Логикологии будут полностью посвящены разгадыванию загадок Терры.

– Что за Логикология? – одновременно прошептали Кип и Альберт.

– Разгадывание всяких головоломок, – хором прошептали Лила и Тимми.

– Мы не имеем права недооценивать угрозы, ждущие нас впереди, – добавила мисс Твисс, широко взмахнув рукой. – Ибо если мы, как считает Терра, стоим на пороге мрачных времён, то не можем себе позволить закрывать глаза на любые – даже мельчайшие – предостережения. Вне всякого сомнения, сторонники зла, находящиеся за пределами стен школы, пойдут на всё, чтобы заполучить Ковчег.

Кип и Альберт переглянулись.

– Не нравятся мне эти сторонники зла, – произнёс Альберт.

– Напоследок я дам вам напутствие: будьте бдительны, будьте доблестны – и победите! – завершила свою речь мисс Твисс.

Она молча спустилась вниз на своём скимми и скрылась из виду под гром аплодисментов и оглушительный гул голосов.

БОЛЬШАЯ ПЯТЁРКА

Собравшиеся начали расходиться, одни поднимались в воздух на скимми, другие направлялись к выходу пешком. Тимми бросила быстрый взгляд на Кипа и Альберта, настороженно обвела глазами толпу и, не сказав ни слова, вскочила и убежала.

«Не очень-то дружелюбно с её стороны», – подумал Кип.

– До встречи! – попрощалась Лила, направляясь следом за Тимми. – Ой, чуть не забыла! – воскликнула она, резко остановившись. – Вот ещё что.

Кип и Альберт обратились в слух, надеясь получить очередной важный совет.

– Что лучше – усы из пальцев или голос, который всё повторяет дважды, повторяет дважды?

И, наградив ошеломлённых мальчиков коварной улыбкой, новая подружница Кипа с торжествующим видом удалилась.

Как только Кип и Альберт вышли из амфитеатра, перед ними возникли шарнемоли. На этот раз они повели мальчиков через парадные залы и внутренние дворики к четырёхэтажному зданию, похожему на развесистое гнездо, свитое исполинскими инопланетными пчёлами. В сооружении имелось бесчисленное множество зеркальных сторон, в которых отражались деревья и белые облака.

Когда ребята подошли ближе, перламутровые слова над шарнемолями указали новое место назначения:

УЛЕЙ

Они вошли в шестиугольный стеклянный зал. Здесь было слышно жужжание сотен голосов, как будто мальчики попали в крепость, полную оживлённой пчелиной перебранки.

Следуя за шарнемолями, они зашагали по стеклянному коридору мимо шумных классов и добрались до стеклянной же двери, над которой сверкающими буквами было написано: «ПРОФЕССОР МО».

Ряды рабочих мест внутри были совершенно не похожи на скучные парты в Лэдхилле – эти ископаемые эпохи Тёмных веков с продавленными сиденьями, занозистой древесиной, тоскливыми царапинами и чернильными инициалами. Опустившись в небесно-голубое бархатное кресло, Кип понял, что ему больше никогда не придётся сидеть на Когтистом стуле. Облегчение, которое он испытал, было настолько сильным, приятным и будоражащим, что мальчику на миг захотелось запечатать его в бутылку, чтобы сохранить на будущие тяжёлые времена.

Когда он оторвал ноги от пола, кресло слегка качнулось. Кип опустил голову и посмотрел вниз.

– Да оно же без ножек! – вырвалось у него.

– Кажется, будто сидишь на облачке, – отозвался Альберт.

Кресла постепенно заполнялись, в класс входили всё новые и новые ученики.

– Привет, – поздоровалась девочка с разноцветными ленточками в волосах, садясь рядом с Кипом. – Меня зовут Пенни, а это Эм.

Кареглазая соседка Пенни приветливо помахала рукой. Кисти её рук и пальцы были покрыты цветочным орнаментом, нанесённым красной хной.

Мальчик, которого Кип видел утром на парковке, въехал в класс на кресле-каталке. Он приподнялся на сильных руках, согнул торс и быстро переместился в парящее кресло.

– Меня зовут Баджер, – представился он. – Круто, я могу передвигаться на этой штуковине! В миллион раз лучше, чем на моей каталке.

– Я Майя, – сказала девочка, волосы которой были так туго зачёсаны в пучок, что брови двумя стрельчатыми арками взлетали над очками. – Я тоже хочу такое. Розовое. С кем мне поговорить?

– Вы все пришли сюда через Закопанный клад Мозгоборода? – спросила Эм.

Послышались смешки, Эм вспыхнула.

– Что это такое? – спросил Кип.

– Загадка в газете, которая должна привести к пиратскому сокровищу, – ответила Эм и немного смутилась. – Я над ней всю голову сломала, пока не разгадала. Но мы не могли поехать в то место, где, как я думала, закопан сундук: это слишком далеко от нашего городка. Поэтому я просто послала свой ответ. Через некоторое время мне пришло письмо с новой загадкой, которая и привела меня на день открытых дверей.

– У меня всё было не так, – заявил Баджер. – Я просто создал несколько оптических иллюзий (когда смотришь на одно, а видишь другое) для своего проекта в летнем лагере. А в жюри там оказался один из разведчиков Квиксмита.

– А мы с братом выиграли квест «Выйди из комнаты», – призналась Пенни. – И оба попали сюда.

– А я начала ощущать, как Скользящий поток постоянно плещется возле меня, – сказала Майя с широкой улыбкой. – Родители всерьёз встревожились и повели меня к врачу, который передал меня другому доктору, а тот отправил к мозгоправу. И он, как вы уже догадались, послал меня в Квиксмит.

– Как хорошо, что вы все уже здесь, – проговорил профессор Мо, входя в класс.

Кип попробовал оценить профессора по шкале от нуля до «интересно» и решил, что тот… пожалуй, сломал бы шкалу. Очки преподавателя выглядели так, словно их сделали из множества увеличительных стёкол, склеенных вместе, и лежали не на щеках, а как будто на краях вытатуированных ежевичных ветвей, ползущих от подбородка. Сегодня на нём была яркая рубашка с узором в виде зигзагов. Ещё четыре пары очков висели на разноцветных шнурках на шее.

– Давайте-ка сделаем побольше места, вы не против? Мне нужны добровольцы, чтобы сесть в верхний ряд.

Почти полкласса взметнули вверх руки.

– Он ведь хотел сказать: в первый ряд, да? – шёпотом спросила Эм.

– Добровольцы, я попрошу вас найти кнопки по бокам ваших аэрокресел. Нажмите на них, потом постарайтесь очистить своё сознание и подумайте: «Вверх!» Главное, не размышляйте о том, что возможно, а что невозможно.

Кип нажал на кнопки, уставился прямо перед собой и постарался ни о чём не думать, что было намного труднее, чем ему казалось. Тогда мальчик стал представлять себе всё, связанное с высотой: взлетающих птиц, бумажные самолётики и аэростаты, наполненные горячим воздухом. И вот, вопреки его сомнениям, он почувствовал, как кресло начало подниматься.

– Так-так, продолжайте! Ну а потом подумайте: «Вперёд!» Не пугайтесь, если вдруг отпустите кнопки, вы в любом случае никуда не упадёте.

Аэрокресла взлетали одно за другим и занимали места вокруг Кипа. Баджер хихикал от восторга.

Вскоре около дюжины кресел образовали верхний ряд. Кип с ухмылкой посмотрел на десять лиц, улыбавшихся ему снизу.