Текст книги "Благословение Махариши. Удивительная история моей жизни"

Первая смерть

Сильный импульс, с которым я не смог справиться, побудил меня поехать домой, чтобы навестить родителей. На тот момент я не видел их уже несколько недель. Мы встретились, вместе поужинали за кухонным столом, провели приятный вечер и поговорили, как в старые добрые времена. Я впитывал нежную и заботливую любовь моей матери, чье большое сердце, как всегда, было открыто для всех. Даже отец был очень веселым; он гордился моими успехами, радовался моему хорошему заработку – и расспрашивал обо всем, желая знать каждую мелочь. Расслабленные и умиротворенные, мы наконец-то легли спать.

Ночью отец вдруг позвал меня взволнованным и испуганным голосом: «Лотар, Лотар, спускайся, с мамой что-то случилось!»

Я со всех ног бросился в спальню родителей. Мама лежала на кровати и, судя по всему, испытывала ужасную боль. Она хныкала и стонала, хотя была без сознания. Я сразу понял, что это серьезно, очень серьезно. В течение многих лет моя мама жаловалась на головные боли. Все в нашей семье знали, что она все чаще и чаще принимает болеутоляющие таблетки, чтобы переносить эту безжалостную боль. Современная медицина была бессильна отыскать причину этих мучительных состояний, и в результате мама просто проглатывала дополнительные порции круглых белых таблеток, и они на короткое время делали боль несколько более терпимой.

Мой отец так расстроился от всего происходящего, что не мог ни говорить, ни двигаться. Я вызвал «Скорую помощь», а сразу после этого позвонил деревенскому священнику и попросил его приехать к маме в больницу для совершения последнего обряда. Всего через десять минут врач и машина «Скорой помощи» были на месте, и мы все вместе поехали в Диц. Там маму отвезли в палату. Она лежала под одеялом, ее голова покоилась на толстой белой подушке больничной койки, лицо было искаженным от боли. В последние годы она уже несколько раз говорила, что ее «часы почти остановились». Но никто не воспринимал эти слова всерьез. Ей было всего пятьдесят лет, и нам казалось, что с ней все в порядке, если не считать хронических и сильных головных болей и высокого артериального давления. Естественно, мы вопреки всему на свете надеялись, что мама поправится, хотя все знали и чувствовали.

Дверь открылась. Появилась целая бригада врачей и выслала нас в коридор, чтобы осмотреть больную. Их единодушный диагноз, когда они вернулись, был таков: «У нее нет ни единого шанса; это конец!» И нам разрешили вернуться к маме в палату.

Ее дыхание становилось все более и более слабым и периодически переходило в судорожные вдохи; она больше не могла ни говорить, ни что-либо воспринимать. Мы с отцом сидели рядом с ней, не в силах произнести ни слова, каждый наедине с ней и со своим горем. Я тихо держал ее за руку, медитировал и посылал ей любящие мысли, чтобы облегчить предстоящее ей великое путешествие.

Всего через несколько минут пришел священник, чтобы совершить над ней последние обряды. Выполняя помазание, он заговорил с мамой громко и твердо, назвав ее по имени. И тут произошло первое чудо. Моя строго набожная мать, которая до этого совершенно ни на что не отзывалась, заметно отреагировала. Предсмертная агония чуть отступила, и мама прислушалась к говорящему.

Но потом вернулся дежурный врач, заглянул в палату и сказал: «Вам всем необходимо выйти, это займет всего несколько минут!» После этого мы снова оказались за дверью.

Он впустил нас обратно через одну или две минуты, и мы увидели, что мама полностью изменилась. Должно быть, у нее случилось сильное кровоизлияние в мозг, потому что половина ее лица стала темно-фиолетовой. Но на лице сияла неземная, блаженная улыбка. Я испытал глубокий трепет и облегчение; увиденное дало мне уверенность в том, что, где бы мама сейчас ни была, с ней все в порядке. Даже спустя три дня, незадолго до похорон, эта улыбка не изменилась, и все родственники, которые видели ее в гробу в последний раз, были глубоко тронуты блаженным выражением ее лица.

Я был безмерно благодарен тому внутреннему голосу, который отправил меня домой, чтобы я мог быть с ней в эти последние минуты и видеть ее блаженную улыбку.

Но вскоре после этого пришла скорбь – прежде незнакомое мне чувство отчаяния, которое было вызвано этим вынужденным расставанием навсегда. Скорбь бушевала у меня внутри, потрясала, лишала дара речи и опустошала. Эта внезапная потеря поразила всех нас до глубины души. Мой отец очень любил маму. Она была гармонизирующим ядром его жизни и всего нашего маленького мира. Было немыслимо, что именно она, которая всегда была центром любви в нашей семье, покинула нас так рано и так неожиданно.

Мы с отцом нелегко переживали это потрясение. Череда сложностей и потерь отбросили мрачную тень на мою жизнь, которая всегда была удивительно счастливой. Даже медитация не могла полностью вытеснить эту глубокую печаль. Пройдет еще много времени, прежде чем я перестану так мучительно скучать по маме и эта рана окончательно заживет.

Отец несколько месяцев не мог найти утешения. Поэтому я остался в родительском доме и в это трудное время помогал отцу в его нуждах, одновременно занимаясь продажей редких книг. Несмотря ни на что, у этого удара судьбы была и полезная сторона. Общее горе сблизило нас с отцом. После многих лет отчуждения ко мне вернулось прежнее родственное чувство общности и любви, знакомое с раннего детства.

Вскоре после этого генеральный директор и региональный лидер, которые учили меня продавать книги, приехали из Штутгарта во Франкфурт. Они пригласили меня встретиться с ними в отеле «Интерконтиненталь». Оба начальника были очень довольны моими успехами и решили предложить мне хорошую карьеру – при супервысоких комиссионных, которые они собирались мне назначить, я мог бы зарабатывать по двадцать тысяч марок в месяц. Я отказался.

Никакие деньги на земле не могли заменить мне ту радость, которую я испытывал, когда следовал своей мечте и инициировал людей, проводя курс обучения трансцендентальной медитации, или распространял ведические знания.

Чуть позже благодаря успешным продажам и своей строгой бережливости я сумел вернуть банку оставшиеся долги. В день последней выплаты я отправил великолепный букет Герберту в Линдау, что на Боденском озере, c благодарностью за щедрость и доверие. Я глубоко признателен Герберту по сей день.

Правительственные контакты на реке Рейн

Вскоре очередное счастливое стечение обстоятельств помогло осуществить мою великую мечту – я стал штатным учителем трансцендентальной медитации. На конференции учителей ТМ в Урахе я близко познакомился с женщиной по имени Шарлотта. Она была невероятно харизматичным и добросердечным человеком, психологом, умела проводить превосходно организованные презентации и выражала свои мысли с непревзойденным красноречием. Ею восхищались многие учителя ТМ и медитирующие. И из всех людей именно Шарлотта искала такого учителя медитации, который мог бы вступить в контакт с политиками в Бонне. Чтобы работать на этой должности, выбранный учитель мог переехать в Кёльн-Роденкирхен и поселиться прямо на берегу Рейна, на вилле, которую арендовала немецкая организация ТМ. Я колебался недолго. Работать с Шарлоттой и учиться у нее было потрясающей возможностью.

Расположившись на новом месте, я просмотрел список адресов, назначил встречи и пригласил политиков на нашу престижную виллу. Вскоре мы с Шарлоттой стали работать вместе и превратились в отличную команду. Преисполненные энтузиазма, который не могли не заметить наши выдающиеся гости, мы рассказывали им о том, какие преимущества дает трансцендентальная медитация в различных областях, волнующих современное общество.

Встречая правительственных чиновников из Министерства здравоохранения, мы объясняли положительное влияние медитации на поддержание здоровья граждан и рассказывали о том, какие огромные средства наше общество могло бы сэкономить, если бы медицинские страховые компании рекомендовали медитацию в качестве терапевтической меры. Мы демонстрировали графики и ряд научных исследований, которые показали впечатляющую положительную динамику в состоянии здоровья людей благодаря ТМ. В числе этих результатов было стойкое уменьшение длительных нарушений сна после нескольких недель практики ТМ; поддающееся количественной оценке уменьшение симптомов бронхиальной астмы всего через три месяца практики и систематическое снижение артериальной гипертензии (или, проще говоря, высокого кровяного давления, которое во всех промышленно развитых странах считается убийцей номер один) – и особенно впечатляло то, что это улучшение происходило одновременно с уменьшением приема лекарств, снижающих давление.

Медитация вместо таблеток от высокого давления? Все время, пока эти политики были с нами, они увлеченно и заинтересованно слушали наши выступления. Они задавали много вопросов, и было нетрудно заметить, что наша презентация произвела на них хорошее впечатление.

Одного высокопоставленного представителя Министерства внутренних дел, который приехал по просьбе министра, мы познакомили с результатами исследований, проведенных в американских тюрьмах. В различных учреждениях строгого режима, включая печально известную тюрьму Сан-Квентин, двести шестьдесят заключенных обучились трансцендентальной медитации и регулярно практиковали ее. Отбыв свои сроки, эти люди вышли на свободу, и в течение следующих пяти лет правительственные учреждения отслеживали частоту рецидивов. Результаты удивляют: заключенные, практикующие ТМ, после освобождения совершали значительно меньше преступлений. Их шансы вернуться за решетку оказались в среднем на сорок процентов ниже, чем у их сокамерников, не практикующих медитацию. Учитывая лучшую социальную реинтеграцию этих бывших осужденных и положительное влияние на их личную жизнь, финансовые выгоды, которые в итоге получало правительство, выглядели уже пустяком. Терапия тишины показала очень впечатляющие результаты по сравнению с гораздо более дорогостоящими правительственными программами в области образования, поддержки творчества и психотерапевтической реабилитации. По данным исследователей, правительство экономило 20 000 долларов США на человека в год – другими словами, пять миллионов ежегодно – даже при такой небольшой выборке из двухсот шестидесяти участников эксперимента. Какой могла бы быть совокупная экономия, если бы практика ТМ была введена во всех тюрьмах страны?

Следует также упомянуть результаты исследования эффекта Махариши. Эти данные показали, что если один процент жителей любого города практиковал трансцендентальную медитацию, то в данном городе резко снижались уровень преступности, количество госпитализаций и дорожно-транспортных происшествий. Это тоже означает не только существенное улучшение качества жизни граждан, но и значительную потенциальную экономию государственных средств.

Приглашенные политики всегда проявляли необычайный интерес; прощаясь, они говорили, что информация произвела на них большое впечатление, и обещали обсудить это с начальством в своих различных министерствах. Каждый раз мы с Шарлоттой оставались в уверенности, что с такими хорошо документированными статистическими данными правительство в обозримом будущем непременно предпримет шаги по интеграции ТМ в немецкие реабилитационные программы или в систему здравоохранения. Но каждый раз все заканчивалось столь же очевидным разочарованием. В конце концов наше вдохновение исчерпалось. Никто из гостей не проникся такой преданностью к этим древним и в то же время новым знаниям, чтобы внедрить их где-нибудь в сфере своего влияния – или хотя бы протестировать в рамках небольшого пилотного проекта. Это было просто нечто слишком новое, слишком чужое и непривычное, и наши гости не обладали достаточной компетенцией и властью, чтобы дать этому шанс. Одно дело – выслушать отчет о результатах исследований, понять лежащие в их основе принципы, признать подлинность научных данных и живо представить себе все преимущества; однако совсем другое дело – отстаивать все эти вещи, когда экспертов по ТМ больше не будет рядом. Кому захотелось бы прийти с таким необычным предложением на собрание коллег-министров и, возможно, стать для них посмешищем? В конце концов, каждый политик хочет только одного – переизбраться на новый срок. Так что на какое-то время наш энтузиазм иссяк. Мне было грустно за всех тех, кому это знание могло бы помочь жить более счастливой и здоровой жизнью, быть более расслабленным и смелым – и, что важнее всего, за пределами тюремных стен!

Влюблен

Какая прекрасная улыбка! Такое милое и открытое личико! Раз или два в месяц в Роденкирхен приезжала стройная молодая девушка с длинными темно-русыми волосами, чтобы ухаживать за садом. Я считал ее красивой, нежной и чрезвычайно привлекательной – и начал с нетерпением ждать того дня, когда она придет снова. Я попался на крючок! Раньше женщины меня вообще не интересовали – даже сияющие уроженки Швейцарии и Франции, а также многие молодые дамы, которых я успевал близко узнать и оценить за последние насыщенные событиями годы.

Казалось, эту девушку тоже тянуло ко мне. Поэтому я собрал в кулак все свое мужество и пригласил ее на дружескую экскурсию в лес. Мы ехали в моем ярко-зеленом Renault R-14 и разговаривали; влечение казалось взаимным.

За этим последовало еще несколько прогулок. Однако я был застенчив и не осмеливался сделать наше знакомство более близким в каком-либо интимном смысле. Ее это слегка разочаровало, но я просто не мог перепрыгнуть через собственную тень. Девушка продолжала держаться дружелюбно и расслабленно, но я, казалось, выбрал идеальный способ успешно отпугнуть ее своим нерешительным поведением. Она удалилась. Я страдал от внутренних конфликтов; с одной стороны, мне хотелось, чтобы все произошло естественно, само собой, а с другой стороны, я желал углубить наши отношения. Несколько дней спустя она уехала в Арозу на курс трансцендентальной медитации.

Я сломя голову бросился за ней. Повинуясь внезапному порыву и втайне надеясь, что между нами могут сложиться отношения, я записался на параллельный курс, который проходил в непосредственной близости от нее. Однако недалеко от Арозы моя машина положила конец нашей дружбе с этой девушкой. Когда дорога поднялась на перевал, я, вероятно, потребовал от машины слишком многого. Перед лобовым стеклом внезапно поднялось густое облако белого пара, а под капотом все закипело как сумасшедшее. И это случилось поздним вечером!

Чуть позже, уже незадолго до полуночи, один незнакомый, но дружелюбный водитель сжалился надо мной и, разобравшись в ситуации, просветил меня: «Вам лучше подождать, пока мотор остынет, тогда вы можете рискнуть и проехать последние четыре или пять километров без охлаждающей жидкости».

Я приготовился поступить именно так. Однако летняя ночь была теплой, и поэтому прошло почти два часа, прежде чем мой перенапряженный друг-двигатель снова обрел хладнокровие и желание трудиться. Словно сидя на раскаленных углях, я осторожно завел машину, и она поползла в сторону Арозы. Я был почти на месте, когда из-под капота снова пошел пар. На приборной панели светились всевозможные предупреждающие знаки, а белые облака закрывали обзор. Что делать? Я припарковал непослушную машину на окраине города и остаток пути до отеля прошел пешком. Было два часа ночи. Свет в здании не горел, и стойка регистрации была, конечно, закрыта. Я устал как собака, но где можно было поспать? В поисках выхода я увидел свое спасение – окно прямо рядом со стойкой регистрации было открыто и манило к себе. «Чудесно, – подумал я, – я просто заберусь туда, полежу на диване в приемной, пока отель не откроется утром, и потом смогу перебраться в свой номер». Было совершенно темно, и, полный надежды, я тихонько перекинул ноги через подоконник, чтобы никого не потревожить, и приземлился мягко и налегке. Как только мои ноги коснулись кровати, низкий, звучный голос завопил на швейцарско-немецком: «Грабитель, о боже, грабитель!»

Прямо передо мной стоял глубоко потрясенный мужчина в пижаме. Он задыхался от волнения. Я поспешил успокоить его и сказал, что я участник курса, упомянув также о своей тупоголовой машине и утомительных маневрах по ее охлаждению. Но мое положение оказалось еще более неприятным и неловким, чем можно было предположить: я приземлился обеими ногами аккурат на директора отеля! Оправившись от первоначального шока, он проявил себя с более джентльменской стороны. Готовый помочь, он отвел меня в номер, выдал одеяло и постельное белье, а утром даже нашел для меня автомастерскую. Спасибо!

В течение двух недель я наслаждался замечательным курсом, но, увы, не в том отеле, где медитировала дама моего сердца. Я глубоко страдал от несбывшейся любви. Буквально каждую минуту – и, конечно, сильнее всего во время медитации – я думал о ее красоте; мучил себя сознанием того, что о нежной любви между нами не могло быть и речи; представлял, что ей хочется настоящего парня, и прочее, и прочее. Я разрывался между желанием спокойно пустить все на самотек и тоской по этой девушке. Пойманный в ловушку своей дилеммы, я ничего не делал, только томился от страдания и нерешительности на расстоянии.

К концу второй недели все учителя ТМ отправились в Зелисберг. Там мы встретились с Махариши и смогли задать ему вопросы без каких-либо ограничений. Махариши рассказал о грядущей Эпохе Просветления и спросил нас, как каждый учитель трансцендентальной медитации мог бы стократно умножить самого себя – потому что именно это нам нужно было бы сделать, чтобы способствовать приходу новой эры мира и общности полной любви. Всем своим сердцем я страстно желал только одного – чтобы то качество жизни, которое я испытывал рядом с Махариши и многими другими медитирующими, стало реальностью для всех людей на планете. Но в то же время, при всей моей бурной деятельности в Германии, я более чем ясно ощущал, что золотая перспектива будущего, как ее описывал мой Учитель, не может осуществиться так быстро, как мы с коллегами изначально полагали.

Если только – да, если только не произойдет что-то по-настоящему драматичное, что открыло бы людям глаза на смысл жизни: человек создан не только для того, чтобы есть, пить, спать, работать и рожать детей. Эта необычная идея оформилась в моей голове, и я поднял руку: «Махариши, я выполняю свою программу сидхи, полный блаженства, в течение двух лет, и я благодарен за множество положительных улучшений в моей жизни. Но я все еще совершаю те же маленькие прыжки. Если бы мы действительно могли летать, как мы всем говорим, то мы выглядели бы более убедительно и больше людей последовало бы за нами. Сколько времени пройдет, прежде чем мы сможем по-настоящему летать?»

Махариши посмотрел на меня мягко и благожелательно: «Продолжай делать то, что ты делал, и тогда сможешь полететь на гору Шива, в Гималаи или куда тебе заблагорассудится».

Гора Шива – так он назвал величественную гору напротив Зелисберга, на другом берегу Люцернского озера.

«Да, Махариши, но почему это не получается сейчас?»

Терпение никогда не входило в число моих добродетелей. Удивленная аудитория громко засмеялась, но Махариши жестом показал, что с уважением отнесся к моему вопросу.

Он на несколько секунд замолчал, а затем посмотрел на меня серьезно и с признательностью.

«Для того чтобы это произошло, необходимы две вещи. Мы можем оставаться в воздухе только тогда, когда сознание чисто на сто процентов. Если оно чисто лишь на девяносто девять процентов, этого недостаточно. Ум способен меняться быстро, но телу нужно больше времени. Чтобы иметь возможность летать, необходимо преобразовать все компоненты, а это требует времени. Вы слышали, как некоторые люди во время программы полетов издают звуки, напоминающие голоса собак и кошек?»

Радостный смех со всех сторон. Мы все отлично понимали, что он имеет в виду.

«Это самскары, старые впечатления или отпечатки, и их необходимо удалить из нервной системы, чтобы сознание было на сто процентов чистым. Существуют способы помочь нервной системе освободиться от этих прошлых отпечатков. В настоящее время я работаю день и ночь, чтобы популяризировать аюрведу. Эта наука о жизни поможет вам избавиться от токсинов и блоков в нервной системе – без этого достичь просветления не так-то просто».

Аюрведа – я впервые услышал это санскритское слово и, конечно, не подозревал, какую огромную роль оно сыграет для меня и моей жизни в пока еще отдаленном будущем.

«Второй момент заключается в следующем: мы зависим от коллективного сознания всего мира. Сегодня люди постоянно нарушают законы природы, и тем самым в мировом сознании накапливается стресс. Этот стресс влияет на каждого из нас и отягощает ум. Когда мы практикуем медитацию или программу ТМ – Сидхи в группе – такая практика подобна коллективной стиральной машине, которая освобождает мировое сознание от этого бремени. Чтобы полностью овладеть способностями-сидхи, нам нужно больше людей, которые могли бы лучше справляться со стрессом коллективного сознания. Группы, которые у нас есть сейчас, еще недостаточно велики для этого».

В дополнение ко всему, что объяснил Махариши, произошло кое-что еще, тихое и неожиданное. Благодаря его вниманию мое разбитое сердце исцелилось, и внутренняя тревога исчезла. Волны горя улеглись, и я снова почувствовал себя спокойным и умиротворенным. Когда я заметил это, мой внутренний голос немедленно сказал:

«Теперь я свободен, но мне нужно быть осторожным, чтобы снова не спровоцировать такую боль. Эта свежесть и ясность – дар от Махариши, и я должен быть внимательным, чтобы не упасть обратно».

Так оно и было на самом деле. Я поехал обратно в Кёльн-Роденкирхен. Подобная тоска больше не возникала, и я пребывал в покое, свободный и счастливый как и прежде.