Текст книги "Случайные смерти"

Глава 15

Артур и Бетти Чен жили в кооперативе «Фоле-Крик» с видом на залив, два моста, центр города и фрагменты гор.

Квартира занимала все три этажа здания. Вход был через северную веранду второго этажа. Стеклянные раздвижные двери вели прямо в гостиную. Миссис Чен сидела на диване и читала телевизионную программу. По экрану цветного телевизора у дальней стены расплескались пастельные краски.

– «Санта-Барбара», – сказала Паркер.

– Не верю.

– Не веришь чему? – Паркер продолжала вглядываться сквозь стекло.

– Что ты смотришь мыльные оперы, – сказал Уиллоус. Он, похоже, был удивлен, даже обескуражен.

– Почему бы и нет?

– Да просто я не думал, что ты из тех…

Паркер предупреждающе вытянула руку, пока он не зашел слишком далеко.

– Осторожно, Джек.

Уиллоус сказал:

– Что ты делаешь, записываешь их на видео, чтобы смотреть, когда вернешься с работы?

– Каких еще их? Я смотрю «Санта-Барбару» и «Указующий свет». Две программы, и обе в одно время, так что, если только у меня нет выходного посреди недели, приходится выбирать между ними. Это нелегко, поверь мне.

Уиллоус сказал:

– Думаешь, что знаешь кого-то, а потом оказывается, что она наркоманка.

– Ну, – сказала Паркер, – для того, кто в роскошный летний день готов три или четыре часа проторчать у телевизора ради записанного на пленку бейсбольного матча, ты делаешь несколько поспешные выводы.

– Обвинение доказано, – сказал Уиллоус и постучал по стеклу своим значком.

Бетти Чен схватилась за сердце. Газета полетела на пол.

Уиллоус ободряюще улыбнулся, прижал бляху к стеклу, чтобы ей было лучше видно. Подергал дверь. Заперто. Миссис Чен довольно долго смотрела на детективов, затем встала, медленно подошла к телевизору и выключила его.

– Потеряла дистанционное управление, – сказал Уиллоус.

– И дочь.

– Да, и дочь.

Миссис Чен обернулась к ним, прошла через комнату, отперла и раздвинула дверь.

Уиллоус и Паркер вошли. Паркер представилась, а Уиллоус тем временем закрыл дверь. Строители и архитекторы обожают раздвижные двери, потому что они дешево стоят, просто монтируются и занимают гораздо меньше места, чем обычные. Полицейские, напротив, терпеть их не могут, потому что это мечта взломщика: достаточно лишь слегка приподнять их и вынуть из борозды. А стандартные замки неизменно лидируют по непрочности.

Уиллоус поразмыслил, не стоит ли посоветовать миссис Чен купить новый засов. Но решил воздержаться. Совет был бесплатный, зато остальное стоило денег. По его опыту, люди не желали тратить на безопасность ни гроша вплоть до того утра, когда, выбравшись из-под одеяла, обнаруживали, что пропало столовое серебро, а вместе с ним все представляющее хоть какой-то интерес для торговцев краденым и влезающее в багажник автомобиля.

На стене висели ходики – черный кот в белых перчатках указывал лапами часы и минуты. Миссис Чен взглянула на них, затем на свои наручные.

– Извините, я не думала, что уже так поздно.

Уиллоус сказал:

– Мы немножко раньше времени. Пробок оказалось меньше, чем мы ожидали.

– Большое спасибо, что согласились с нами поговорить, – сказала Паркер. – Я знаю, что это непросто.

Диван и кресло были обтянуты темно-голубым велюром. В углу стояло одинокое резное кресло-качалка.

– Садитесь, пожалуйста.

Паркер и миссис Чен пристроились на противоположных концах дивана. Уиллоус подошел к креслу, но не сел. На стене криво висела семейная фотография. Эмили Чен и оба родителя по бокам. Нарядились ради такого случая. Миссис Чен улыбалась. Ее муж был очень серьезен.

За спиной Уиллоуса миссис Чен сказала:

– Эмили была замечательная девочка.

Паркер отозвалась:

– Да, не сомневаюсь.

– Я говорила ей, чтобы она не связывалась с этим парнем. Он не поступал на работу, отказывался работать.

– Черри Нго?

Миссис Чен кивнула.

– У него всегда была куча денег. Толстые пачки. Он любил их вытаскивать и пересчитывать вслух. Пижон. Я однажды спросила его, откуда такие деньги. Он рассмеялся мне в лицо, как будто это был дурацкий вопрос, а я круглая дура.

– Черри и Эмили часто к вам приходили?

– Нередко. Раз в неделю, а то и два. Никогда не задерживались. Десять-пятнадцать минут.

– Черри приводил сюда кого-нибудь из друзей?

– Своего брата, однажды. Больше никого.

– Джоуи Нго?

– Да, Джоуи. Славный мальчик. Вежливый, уважительный. Не то что брат. По-моему, ему очень нравилась Эмили.

– А ваш муж и Черри ладили?

Миссис Чен взглянула на Уиллоуса.

– Мой муж боялся Черри Нго. Он считал, что Черри бандит.

У Уиллоуса запищал бипер[3]3
  Переносное карманное устройство, которое подает сигнал о том, что вам звонят, при этом на его экранчике высвечивается телефон звонящего.


[Закрыть]. Он сказал:

– Можно от вас позвонить?

– Телефон внизу. В кухне, я вам покажу.

– Не вставайте, я найду.

Квартира была узкая, не более четырнадцати футов в ширину, и устроена так, что на каждом этаже помещались лишь прихожая или коридор с лестницей и одна комната. Кухня располагалась в цокольном этаже. Большое окно выходило во двор-колодец. Задняя дверь была застеклена и с улицы не видна. На стене рядом с холодильником висел красный телефонный аппарат. Уиллоус позвонил домой.

Уилли Толбот оставил на автоответчике сообщение, что в уборной ресторана «Бледно-зеленые побеги» найдены два типа крови. Один соответствовал образцу, взятому из сердца Черри Нго. Другой принадлежал неизвестному донору.

Уиллоус повесил трубку. Длинный коридор с несколькими дверьми вел в дальний конец квартиры. Из-за первой двери доносилось тихое урчание. Стиральная машина. Он открыл следующую дверь и очутился в ванной, зажег свет и запер дверь. Полки аптечки были уставлены пластмассовыми баночками. Почти все лекарства прописаны миссис Чен.

Уиллоус пометил в блокноте фамилию врача и его телефон вместе с названиями некоторых из многочисленных лекарств.

Присев на корточки, он открыл шкафчик под раковиной. Полотенца. Свежее мыло и зубная паста, коробка стирального порошка. Мятый пакет с пачкой гигиенических салфеток.

На всякий случай Уиллоус заглянул в бачок унитаза.

Ничего.

Он открыл дверь, спустил воду и выключил свет. Миссис Чен была в кухне, готовила чай. Уиллоус спросил, не возражает ли она, если они с Паркер бегло осмотрят комнату Эмили. Миссис Чен заколебалась.

– Да нет, наверное. Вы ищете что-то определенное?

– Просто хотелось бы взглянуть, – объяснил Уиллоус.

Спальня Эмили помещалась на верхнем этаже, отделенная от комнаты родителей ванной. Это была девичья светелка. Стены украшены гравюрами. Ковер во весь пол, белый и мягкий, покрывало на кровати – розовое с белой кружевной оборкой. Светильник на тумбочке – в виде полярного медведя. Рядом с ним валялся потрепанный номер журнала «Сикстин», Паркер взглянула на дату – журнал был почти двухлетней давности.

Паркер спросила:

– Когда Эмили ушла из дома, миссис Чен?

– Полтора года назад. В конце декабря, во время рождественских каникул.

Уиллоус подошел к окну, выглянул наружу. Окно выходило на детскую площадку с горками, качелями, песочницей и автомобильным колесом на цепи. Рядом был крытый гараж для жителей кооператива. У стены, заросшей плющом, в дальнем конце подъездной дороги притулился контейнер для мусора.

Интересно, Чены собираются жить здесь и дальше или переедут? Каково проходить мимо этой спальни?

Он сказал:

– Миссис Чен, я хотел бы переговорить с моей напарницей. Вы не возражаете, если…

– Я буду внизу.

– Замечательно, благодарю вас.

За решетчатыми дверцами помещался гардероб во всю ширину комнаты.

Уиллоус сказал:

– Похоже, она даже вещей не взяла.

– Что ты, собственно, делаешь?

– Обыскиваю комнату. Не стой там, помоги мне. Смотри, она, наверное, ушла в чем была.

Паркер перебрала вереницу блузок и юбок. Металлические вешалки мелодично позвякивали. Она спросила:

– Что мы ищем, Джек, есть какие-нибудь соображения?

– Миссис Чен говорит, что они с Черри недолюбливали друг друга. Но он регулярно приходил сюда, иногда даже два раза в неделю.

– Но только на десять-пятнадцать минут.

– Именно.

– Ты думаешь, он прятал здесь наркотики?

– Нет, – сказал Уиллоус, – тут совсем другое.

Паркер взглянула на него.

– Тогда что же? – спросила ласково.

Уиллоус откашлялся.

– Ты сказала, что смотришь мыльные оперы. Чистосердечное признание, и я видел, что тебе стало гораздо легче, когда ты выговорилась. Что же, у тебя свои грязные тайны, у меня свои. – Уиллоус приложил к себе бело-голубое льняное платьице. – Как по-твоему, это я?

– Ты трансвестит, да?

– Признайся, ты знала с самого начала.

– Ты больной человек, Джек.

Уиллоус приподнял матрас. Ничего.

Паркер сказала:

– Боже, иногда я чувствую себя такой подлой.

Уиллоус подошел к письменному столу. Тоже белый с розовым. Верхний ящик был набит бельем.

– Клер, ты не взглянешь?

– Если ты уверен, что не хочешь сам.

– Дай мне передохнуть. Там такая штука с жирафами.

– Не волнуйся, Джек. Не впадай в панику. – Паркер протянула ему трусики. – Держи, натяни их на голову и сделай пару медленных, глубоких вдохов.

Ко дну ящика скотчем был приклеен пакет с белым порошком и бледно-голубой конверт. В конверте лежала открытка с пушистым белым котенком, чьи розовые в форме сердечка следы складывались в слова «С днем рождения». Еще там была фотография.

Паркер показала Уиллоусу открытку и снимок.

– Как по-твоему, Джек? Это тот, о ком я думаю?

– Похоже.

– Неплохо сложен, а?

– Малость тощеват.

– Зато вон какие мускулы – не скажешь, что слабый.

– Разве только на головку.

Паркер спросила:

– Думаешь, он убил брата из-за нее?

– Возможно. Но кто тогда застрелил ее?

– Может, стоит спросить у него?

– Если найдем.

– Интересно, он виделся с Ченами после смерти Эмили?

– Давай спустимся и спросим.

Миссис Чен снова включила телевизор. Глаза у нее покраснели, щеки припухли. Паркер поймала себя на том, что гадает, отчего та плакала – из-за дочери или из-за очередной трагедии в серии «Больницы общего типа».

Уиллоус сел на диван рядом с миссис Чен.

– Вам известно, что это такое? – Он показал ей пакет с белым порошком.

– Кокаин. Или героин.

– Откуда вы знаете?

– По телевизору видела.

– Вы знали, что это находится в комнате вашей дочери?

– Эмили никогда не употребляла наркотики.

Уиллоус читал отчет о вскрытии. Эмили была беременна и определенно сидела на кокаине. Он не стал спорить.

– Миссис Чен, я не утверждаю, что она принимала наркотики. Во всяком случае пока. Я только спрашиваю: вы знали, что это хранилось в ее комнате?

– Нет.

– Точно?

– Конечно. Если бы я нашла наркотики, я бы спустила их в унитаз.

– Вы когда-нибудь уже делали так – находили наркотики и выбрасывали их?

– Нет. Но я сказала Эмили, что если она вздумает принести наркотики в мой дом, я их уничтожу. И предупредила, что сообщу в полицию.

Ты, может быть, но не я, подумал Уиллоус. Ему приходилось видеть, что делают с молодым человеком два-три месяца в Уиллингдоне.

Уиллоус спросил:

– Эмили не работала, правильно?

– Последние несколько месяцев – нет.

– Перед ее смертью вы не заметили в ней ничего необычного? Она не была взволнована, озабочена, нервна?

Миссис Чен обернулась к Уиллоусу:

– Не больше, чем обычно. Она была очень несчастна.

– Она ни о чем…

– Она очень сердилась, если я расспрашивала ее про личную жизнь. Даже из-за самых простых вопросов… Когда она приходила, я не хотела ссориться.

– А о чем вы говорили?

– О телепрограммах. Мы говорили о том, что видели по телевизору.

Паркер сказала:

– Если Джоуи позвонит или зайдет, пожалуйста, не сообщайте ему, что мы им интересуемся.

– Джоуи бы не причинил вреда моей девочке. Вы думаете, он, Джоуи, сделал это?

Паркер сказала:

– Эмили били. Многократно. Вы знаете что-нибудь об этом, миссис Чен?

– Нет, ничего.

– Мы просто хотели бы поговорить с Джоуи и боимся его спугнуть.

– Он не появится. Теперь, когда Эмили нет, его здесь ничего не интересует.

– Кроме этого. – Уиллоус взвесил в руке тяжелый пакет с белым порошком.

Паркер сказала:

– Если он все же придет, если спросит про наркотики, тогда можете ответить, что мы обыскивали комнату Эмили. В ином случае, пожалуйста, не упоминайте об этом.

– Хорошо. Сколько сейчас времени?

Паркер взглянул на часы.

– Самое начало пятого.

– Я пропустила «Джералдо», – сказала Бетти Чен. – Вы смотрите его шоу? Он такой забавный. Помните, когда у него были близнецы, он спросил у того мужчины, хотел ли он когда-нибудь лечь в постель с женой и ее сестрой…

Во дворе несколько малышей энергично, но без видимой цели вскапывали песочницу, а мальчик постарше в потрепанном комбинезоне, изображая рев мотора, запускал красный игрушечный автомобильчик с дистанционным управлением по сложной трассе детской площадки.

Паркер оглянулась. Площадку с четырех сторон окружали кооперативные дома. Это было, наверное, одно из самых безопасных мест для игр в целом городе. Но песочницу, и качели, и яркие пластмассовые горки, и все остальное покрывала тень, хотя был еще разгар дня. Из-за окружающих домов солнце освещало двор лишь несколько часов, даже летом. Площадка была безопасной, но недостаток солнечного света не слишком ли дорогая цена?

Размышления Паркер прервал Уиллоус, который неожиданно предостерегающе вскрикнул и схватил ее за руку. Через мгновение игрушечный автомобиль налетел на нее сзади, врезался в лодыжку, развернулся и умчался прочь.

Уиллоус оглянулся в поисках мальчишки, но тот исчез из виду, затаился.

– Черт, – вполголоса выругалась Паркер. На ноге была ссадина, чулок порван.

– Совершил наезд и скрылся с места преступления, – констатировал Уиллоус. – Не меньше ста пятидесяти километров в час выдавал, лихач. Счастье еще, что ты осталась в живых.

– Очень смешно.

– Мы проверим все игрушечные магазины в городе, может, нащупаем ниточку. Нет, погоди – ты его номер не запомнила?

Паркер сказала:

– Нет, но я запомнила твой, Джек. Закругляйся, а то я куплю себе заводной «феррари» и буду гоняться за тобой по всему отделу.

Они шли по узкой дорожке к стоянке для гостей, когда красная машинка внезапно появилась снова, выскочила из-за карликовых кустов можжевельника.

Паркер едва не выхватила оружие, чтобы расстрелять тварь в упор, но глубоко укоренившаяся нелюбовь к рикошетным пулям и бумажной работе остановила ее руку.

Она подождала до последнего мгновения и пнула игрушку. Автомобильчик сделал резкий вираж, крошечные покрышки завизжали, цепляясь за асфальт. Проехав дальше по дорожке, он развернулся вокруг своей оси и оказался лицом к лицу с ними.

Уиллоус ждал. Автомобиль ринулся на них. Уиллоус подобрал камень, прицелился. Автомобильчик увернулся, ударился о край тротуара и опрокинулся, оставшись лежать посреди дороги вверх колесами.

Из-за изгороди донесся яростный вопль.

Уиллоус подошел к машине. Ее колеса бешено вращались. Он поднял игрушку и открыл отделение для батареек. Восемь штук.

Изгородь затрепыхалась, хозяин автомобиля протиснулся сквозь кусты.

Уиллоус бросил одну батарейку на землю и наподдал ногой так, что она исчезла в водостоке. Потом закрыл отделение и положил машину вверх колесами на дорогу.

Мальчишка топтался возле изгороди. У него было сердитое и страдальческое лицо. Ему хотелось получить обратно свою машину, но не настолько, чтобы рисковать быть оттасканным за уши.

Уиллоус и Паркер подошли к своему «форду». Уиллоус отпер дверь, сел и потянулся открыть дверцу с другой стороны. Когда мотор завелся, ребенок бросился через дорогу, схватил свою игрушку и исчез сквозь невидимую брешь в изгороди.

Уиллоус задним ходом вывел машину со стоянки.

– Гони во весь дух, – сказала Паркер. – Надо смываться, пока маленький негодяй не запомнил наш номер.

Глава 16

Барнаби. Фрэнк был здесь раз или два, много лет назад. Сейчас уже и не помнил, как его туда занесло. Дешевый спальный район. Для водителей грузовиков, подобного народа. Лулу пришлось проявить изрядную долю нежной настойчивости, чтобы уговорить Фрэнка туда прокатиться. Ее целью был обширный торговый комплекс, называвшийся «Метротаун».

Фрэнк был не в восторге от этой затеи. Летние дни утекали как сквозь пальцы. Сегодня утром он опять проспал, продрых случай разделаться с Клер Паркер. И теперь был не в духе. Тоже мне, хорош убийца. При таких делах будет удивительно, если Ньют не пошлет его ко всем чертям и не поручит работу кому-нибудь другому.

Фрэнку вдруг пришло в голову – почему он раньше об этом не подумал, – что Ньют может спустить с цепи Рикки. Это была жуткая мысль. Фрэнк помнил, как Рикки резал индейку в День благодарения в ресторане Беверли-Хиллз. Несмотря на умильные, робкие возражения метрдотеля, Рикки вытащил свой нож, кнопочный нож с десятидюймовым лезвием и утяжеленной рукояткой, который он выписал по почте из специального магазина в Токио.

Фрэнк никогда не видел, чтобы мясо нарезали такими тонкими ломтиками – мексиканец был художник ножа. Но чего он не забудет никогда, так это сумасшедшего блеска в глазах Рикки, слюны, пузырящейся в уголке безвольно разжавшихся губ, придыхания, и постанываний, и напрягшихся сухожилий на запястьях и ладонях, когда он обрабатывал эту румяную, сочную птицу. Выражение его лица, каждая клеточка говорили: я ловлю кайф, но, если хотите увидеть, как я наслаждаюсь по-настоящему, дайте мне живую тварь.

Нет, нет, Ньют не решится послать Рикки за границу. Больно уж опасен. С него глаз нельзя спускать. Фрэнк был наслышан про операцию в туалете, которой мог бы позавидовать самый искусный хирург.

Такое еще может сойти с рук в Лос-Анджелесе. Но в Ванкувере подобная история тут же попадет на первые полосы газет. Фрэнк уговорил себя, что Рикки опасаться не нужно. Ньют чокнутый, но не умалишенный.

Было жарко и тяжело дышалось. Может, Лулу и права – ему пойдет на пользу глоток загородного воздуха. В «Метротаун» она стремилась с одной целью: еще раз попробовать себя в ограблении. Фрэнк преподавал ей теорию, теперь она хотела в полевых условиях проверить, как усвоены уроки.

Ровно, без нытья и жалоб, ему объяснили, что было бы только справедливо, если бы он поступился ради нее такой крошечной крошечкой, тогда как она вот уже несколько дней служит ему верой и правдой. К тому же она угрохала уйму денег на маскировочный костюм.

– Что за костюм, малыш?

Лулу велела Фрэнку отвернуться и закрыть глаза, а сама переоделась в темно-зеленый жакет, клетчатую юбочку, белую блузку, гольфы и тупоносые лакированные башмачки без каблуков с блестящим черным ремешком. Венчал камуфляж парик с косичками.

Фрэнк сказал:

– Чтоб мне лопнуть, тебе больше десяти лет не дашь. Это что, чья-нибудь форма?

Лулу улыбаясь кивнула. Форма была из местной католической школы для девочек. Она купила ее за пятьдесят долларов у лопавшей мороженое тринадцатилетней толстушки с кучей веснушек и куриными мозгами.

– Отпад, – сказал Фрэнк.

– А как тебе парик – не перестаралась?

– Нет, здорово.

Лулу забралась с ногами в кресло у окна. Клетчатая юбочка задралась на бедрах. Бледная кожа светилась на солнце. Она спросила:

– Ну и как общий вид, по-твоему, сексуально?

– Сексуально, да. Только не очень я себя уютно чувствую, Лулу. Вот-вот сорок стукнет. А ты с виду мне в дочки годишься.

– Но у тебя ведь нет детей, верно, Фрэнк?

– Нету.

– А мне двадцать два, так?

Фрэнк кивнул.

Лулу протянула руки.

– Иди сюда, милый, и поцелуй меня как следует.

Фрэнк хотел ехать в Барнаби на машине, но Лулу заявила, что не в состоянии видеть все это пригородное убожество, и они сели на «Небесный поезд», – земную скоростную дорогу, доставляющую пассажиров в город и обратно, – который отправлялся с подземной станции «Хадсон-Бей».

Фрэнк спросил:

– С какой стати это называется «Небесный поезд»? Мы же под землей.

– Не бери в голову, – сказала Лулу, устраиваясь поудобнее на его камнях. Она куснула его ухо. – Сиди и наслаждайся, – поерзала. – Я, например, так и буду.

На станции «Метротаун» было людно. Но габариты Фрэнка и форма его челюсти проложили им дорогу.

Они бродили по торговому центру уже три четверти часа кряду. Близился день рождения Роджера, и Лулу загорелась желанием раздобыть ему золотой браслет цепочкой – массивный, не какую-нибудь дешевку, чтоб стоил никак не меньше десяти – пятнадцати тысяч, если его покупать.

Фрэнк сказал:

– Вот чем хорошо ремесло вора: когда продавец спрашивает, какой уровень цен вас интересует, можно ответить, что хоть до неба, и не соврать.

К двум часам они все еще не решили, на чем остановиться. Фрэнк предложил:

– Давай заглянем в ресторан.

– Что?

– Если в ближайшие десять минут я не съем чизбургер, то дам дуба.

На нижнем этаже они нашли маленькое кафе и пристроились за столиком, откуда был хорошо виден ювелирный магазин «Серебряные нити среди сплошного золота».

Официантка принесла меню и спросила Фрэнка, не хочет ли он что-нибудь выпить. Фрэнк сказал – нет. Лулу заказала мартини, как любил Джеймс Бонд, но с добавочной оливкой.

Официантка попросила удостоверение личности.

Лулу сказала:

– Посмотрите, как я пью – поймете, что мне доводилось делать это и прежде.

Официантка колебалась. Фрэнк поймал ее взгляд и неопределенно улыбнулся. Указывая на форму католической школы, официантка спросила:

– Вы там преподаете, да?

– Усовершенствованную технологию секса, – сказала Лулу, сверкнув молочно-белыми зубами.

– Пожалуй, принесите мне пива, – сказал Фрэнк, – будет чем запить чизбургер с двойным беконом.

Лулу заказала зеленый салат без приправы.

Наконец прибыли напитки. Лулу съела оливку, подняла бокал на свет.

– Больше мне нельзя, верно?

– Воровать и пить – это плохо совмещается.

– Но один не повредит?

– Наверное, нет.

Лулу приоткрыла рот, слегка прикусила оливку, медленно сняла ее с вилочки. Облизнула губы, прожевала и проглотила. Улыбнулась:

– Ты никогда не врешь мне, Фрэнк?

– Нет.

– Даже когда так было бы гораздо легче?

Фрэнк сказал:

– Не знаю, что бы это могло быть, – отхлебнул пива. – Тебя что-нибудь беспокоит?

– По-моему, я в тебя влюбилась. По-настоящему влюбилась, кроме шуток.

Принесли заказ. Фрэнк разрезал чизбургер пополам. Нож был с лезвием-пилочкой, но бекон все равно поддался не сразу. Образ мелькнул над тарелкой. Фрэнк поднажал, и нож прошел насквозь. Он сказал:

– Может, отложим мероприятие.

– Из-за одного маленького мартини?

– Нет, мартини тут ни при чем. Просто после того, что ты сказала, у меня голова другим занята, а это вредно. Когда совершаешь налет, очень важно сосредоточиться.

Глаза Лулу потемнели, но она сдержалась. Фрэнк спросил:

– Как салат?

– Вяловат.

Фрэнк полил кетчупом жареную картошку.

– До какого часа работает это заведение?

– Что сегодня?

– Пятница.

– До девяти.

Фрэнк оставил свой «Ролекс» в гостинице.

– А сейчас сколько? – спросил он. – Полтретьего?

Лулу взглянула на часы.

– Двадцать минут.

– Здесь есть где-нибудь гостиница или мотель?

Лулу сказала:

– Мы на Кингсуэй, Фрэнк. Куда ни плюнь, всюду мотели.

– Почему бы нам не изловить такси и не смотаться куда-нибудь неподалеку, где можно немножко поваляться. А попозже, если захочется, вернемся и займемся подарком.

Лулу сказала:

– Поваляться – это не совсем то, что мне сейчас нужно.

– Ну как ни назови.

Мотель, в который их отвезли, был что надо – не то чтобы совсем убогий, но явно не преуспевающий. Фрэнк распахнул окно и включил телевизор – вот тебе, пожалуйста, конец июля, а по всем каналам валит снег. Он выключил ящик и пошел к Лулу под душ.

Они вернулись в «Метротаун» в начале девятого. Продавец в магазине «Серебряные нити среди сплошного золота» протирал витрину. Он держал под мышкой рулон бумажных полотенец и, словно автоматными очередями, поливал стекло из аэрозоля.

Народу было больше, чем днем. Работал кондиционер. Фрэнк улыбнулся. Сюда стоило вернуться хотя бы по двум причинам. Остудиться или совершить налет. Он сказал:

– Ладно, давай еще разок повторим.

Лулу начала:

– Не вытаскивать пушку, если я не собираюсь стрелять.

– Правильно, – Фрэнк выдал Лулу автоматический пистолет 32-го калибра. Он весил почти столько же, сколько она сама, хотя магазин был пуст. Фрэнка немного мучила совесть, что он подсунул ей бесполезное оружие. Но он по опыту знал, что у нормальных людей иногда случается приступ умопомрачения, когда им в руки попадает оружие. Фрэнку нужна была золотая цепочка, а не заголовки в газетах, кричащие «КРОВАВАЯ БАНЯ В БАРНАБИ!»

Лулу продолжала:

– Говорить обычным голосом и не частить.

– Хорошо.

– Ни до чего не дотрагиваться.

Фрэнк сказал:

– Особенно теперь, когда он протер прилавок. Легавым стоит только найти отпечатки, которые не им оставлены, и они тут же определят, кому они принадлежат.

Лулу спросила:

– А какая разница, если они и не смогут нас вычислить. В смысле, если у них нет в картотеке отпечатков моих пальцев, как они смогут определить?

– Не смогут, – сказал Фрэнк. – Во всяком случае, пока не раздобудут твои пальцы.

Лулу хихикнула. Фрэнк нахмурился и сказал:

– Сейчас, может, и смешно, но, когда они тебя сцапают, будет не до веселья. Это рискованная работа, не забывай.

– Не забуду.

Фрэнк оглянулся по сторонам.

– Он дает тебе цепочку, что дальше?

– Я приказываю ему лечь на пол и не шевелиться пять минут. Говорю, что, если он не послушается, я его убью.

– Хорошо, хорошо.

– Если он будет стоять как истукан, я покажу ему пушку.

– Краешек пушки.

– А если он все равно не сделает, что велено, я направлю на него пушку и повторю указания.

– Только не стреляй.

– Знаю, знаю. Не беспокойся. Я все сделаю правильно.

– Ладно.

Фрэнк огляделся, но не заметил ни одного полицейского или охранника. Нагнулся и поцеловал Лулу в щеку.

– Ну давай, малыш.

Лулу вошла в ювелирный магазин. Продавец поднял глаза, увидел ее. Положил бумажные салфетки и аэрозоль на прилавок и тепло ей улыбнулся. Со своего наблюдательного поста Фрэнк увидел, как Лулу вытащила пистолет из сумочки и направила ствол прямо в изумленное лицо продавца. Что-то сказала, Фрэнк не слышал что. Продавец кивнул, выдвинул темно-вишневый лоток из-под прилавка. На лотке вились тяжелые золотые цепочки. Продавец ссыпал их в раскрытую сумку Лулу.

Лулу взвела курок. Какой звук. Последний тик-так последних в мире часов. Ствол уставился в мокрый лоб продавца. Лулу сказала:

– Привет, лопух, – и спустила курок.