Текст книги "На десятом небе"

Глава 9

Майк подался назад, наблюдая, как садится самолет. Мистер Блэкберн слег с подагрой, и ему пришлось вместо него прокладывать посадочную полосу. Он делал это дважды за день: один раз после последней ночной вьюги и снова после того, как полуденное солнце растопило лед. Его сердце бешено колотилось. Он никогда прежде не делал посадочную полосу и боялся, что может что-нибудь напутать. Самолет подпрыгивал, наезжая на неровности, оставленные Майком во время прокладки полосы, но вот, наконец, остановился.

Вскочив в джип, он проехал по сугробам к самолету и вышел навстречу матери. Открыв дверцу, она махала ему рукой как сумасшедшая:

– Привет, Майк!

– Привет, мам! – крикнул он в ответ.

Пилот небрежно махнул рукой в знак приветствия, обходя самолет, чтобы расстегнуть ремни на сиденье Сары. Он был высоким и широкоплечим, как настоящий летчик из кино. Майк наблюдал, как заботливо он помогал матери выйти из самолета, будто влюблен в нее. Другой мужчина. Большой сюрприз.

Он ждал ее приезда целую неделю, но теперь почему-то у него вдруг появилось желание уйти. Его мать, должно быть, прочитала эти мысли у него на лице и остановилась.

– Привет, мам, – снова повторил Майк.

– Майк, ты вырос на целых три дюйма!

– Возможно.

Она разглядывала его глаза, волосы, кожу. Он ждал, скажет ли она, что теперь ему нужно бриться каждый день, и сам незаметно рассматривал ее. Все было бы в порядке, если бы мать сейчас обняла его. Но она не сделала этого. У него на губах застыло что-то наподобие улыбки. Она же стояла, наклонив голову и не говоря ни слова.

– Что? – спросил он.

– Смотрю на тебя, – ответила она. – Вот и все.

Поднялся ветер и понес снег по полю. Ночь быстро наступала на севере: еще час, и будет совсем темно.

Пилот закреплял самолет. Луч света от маяка сверкал в небе. Каждый стук молотка звучал резко и звонко.

Майк кивком указал на Уилла:

– Он остается?

– Да, – сказала Сара. – Иначе ему придется опять прилетать сюда, чтобы меня забрать.

Естественно, она не останется. Она думала, как сбежать отсюда, еще до того, как приехала. Его мать покинула этот остров много лет назад и сейчас приехала с этим парнем на несколько дней, чтобы тот поддержал компанию, а потом снова увез ее. Но Майк ничего не сказал и пошел к пилоту. Тот работал быстро, вбивая крепления в замерзшую землю, протягивая через крылья и колеса веревки и затягивая их морским узлом.

– Нужна помощь?

– Спасибо, – сказал пилот, бросая ему веревку, крепление и молоток. – Хочешь поуправлять этой штукой?

– Конечно, – сказал Майк.

– Я – Уилл Берк.

– Майк Талбот.

Они пожали друг другу руки. Уилл не был похож на еще одного претендента-идиота, желающего переспать с его матерью. Майку было интересно, как воспримет дед его присутствие.

Майк рассчитал нужное расстояние, установил металлический прут и глубоко вбил его в ледяную землю. Затем он достал нейлоновую веревку, протянул ее через металлическое отверстие и туго завязал. Мать стояла неподалеку. У нее были те полные гордости глаза, будто она вот-вот запоет национальный гимн или что-то вроде того.

– Ты что? – спросил Майк, приседая.

– Я так… – она вздохнула. – …рада тебя видеть.

– Я тоже.

– Тогда обними меня.

Они стояли не шевелясь, а ветер носился из стороны в сторону. Мать казалась маленькой, как птичка, фунтов на десять легче, чем тогда, когда он видел ее последний раз. Она плакала, и он чувствовал, как дрожит ее тело. Теплые слезы потекли и по его щекам. За последний год он с трудом верил, что сможет еще когда-либо увидеть ее снова.

Сара потупилась и, отступив на полшага назад, начала шарить в кармане, но у нее никогда не было с собой салфеток. Когда Майк был маленьким ребенком с сопливым носом, она была единственной матерью без единого платочка в сумке. Он привык ухаживать за собой, поэтому достал ей свой платок.

– Спасибо, – сказала она, сморкаясь, как гусь.

Она протянула белый лоскут обратно ему. Платок был сильно накрахмален.

– Не за что, – сказал он.

Он положил платок обратно и уже хотел было предложить отвезти мать и Уилла домой, но тут у него перехватило дыхание.

– Кто это? – спросил он, глядя через плечо матери.

Из самолета вышла красивая девочка. У нее были большие глаза, яркие губы, светлая кожа. На ней была камуфляжная куртка, обтягивающие джинсы и новые кроссовки, а ногти покрашены в коричневый и оранжевый. Потягиваясь, она выглядела так, будто только что проснулась. Она поймала взгляд Майка, улыбнулась и подошла к ним.

– Это Сноу, – сказала Сара.

– А ты, должно быть, Майк, – сказала Сьюзан голосом певицы с музыкального диска.

– Да, – ответил Майк. – Привет!

– Мы друзья твоей мамы – мой папа и я.

– И хорошие друзья, – сказала Сара, обхватив рукой узкие плечи Сьюзан.

– Твоя мать не могла дождаться, когда мы прилетим сюда, – сказал Уилл.

– Не могла! – воскликнула Сара, еще сильнее сжимая в объятиях Сьюзан и глядя на Майка.

Ее глаза сияли радостно, будто в ее объятиях был он, а не эта девушка, будто расстояние между ними магическим образом исчезло.

Майк шагнул к ней:

– Ты выглядишь совсем по-другому.

– Правда? – насторожилась Сара.

Он не знал, как сказать ей, что она прекрасна, поэтому просто смотрел на нее.

– Сара, можно я спрошу у него, любит ли он… – стоя на носочках, Сьюзан что-то шептала ей на ухо.

Майк пытался показать, что ему безразлично, о чем его хотят спросить.

– Попробуй, – сказала Сара.

– Тебе нравятся ее волосы? – спросила Сьюзан.

Он видел, что мать сделала со своими волосами что-то новенькое. Очень короткие и очень светлые. Выглядело неплохо, возможно, именно эта деталь делала ее такой красивой.

– Да, здорово, – улыбнулся Майк.

– Это моя идея!

– На самом деле очень хорошо. Вносит какое-то разнообразие, правда же? – вставил Уилл.

– Пап, ты что, слепой? Была куча времени, пока мы летели в Мэн, и ты только сейчас заметил? – спросила, шутя, Сьюзан. – Кстати, ты тоже, Майк. Совсем ничего не замечают!

– Извини, – ответил Майк, чувствуя себя уязвленным.

Он посмотрел на девушку, решив быть более внимательным в будущем. Ее глаза светились, каштановые волосы мягко вились по плечам. Он заметил, какая белая и нежная у нее шея, и покраснел.

– Холодно, пора ехать домой.

– Отлично! А то я замерзла, – сказала Сноу, сияя так, будто Майк был ее героем.

– Я только возьму сумки, – сказал пилот, направляясь к самолету.

Не сказав ни слова, Майк побежал помогать, оставив мать и прекрасную незнакомку в джипе.

Наконец они остановились перед старым фермерским домиком. Уилл и Сара пошли впереди детей. Воспоминания нахлынули на нее. Она жила в этом домике до тех пор, пока не пошла в колледж. Ее мать умерла наверху в передней спальне.

– Не могу поверить, что я здесь. – Ее голос дрожал.

– Ты чего-то боишься, – прошептал он в ответ.

– Да, боюсь!

– Это же твой дом.

– Поэтому-то и боюсь! – сказала она, и это прозвучало так глупо, что она засмеялась.

Уилл обнял ее. Они стояли на каменной дорожке у дома и ждали, пока она успокоится. Это был старинный дом по производству соли, один из старейших в Мэне. Мемориальная доска давно упала со стены, а на ее месте остались лишь отверстия от гвоздей. Белая краска потемнела. Одна из ступенек на крыльце треснула в середине.

– Я еще не нашел ей замену, – сказал Майк.

– Ты? – спросила Сара удивленно.

Починкой в доме всегда занимался отец. Она не видела его несколько лет и теперь испугалась того, как он сейчас выглядит.

– Ты что, мастер? – спросила Сьюзан.

– Да, – сказал гордо Майк.

– Ты готова? – спросил Уилл, держа Сару за руку.

– Да! – И она трижды постучала медной ручкой по двери, затем повернула кнопку и вошла внутрь.

Джордж Талбот стоял в холле. Он, должно быть, видел свет фар и ждал, когда они войдут. Конечно же, он мог распахнуть дверь, громко поприветствовать их, но это было не в его стиле. Сара посмотрела на него. «Он постарел. Мой отец – старик».

– Ну что ж… – сказал он, глядя на нее. – Ну, Сара… Сара почувствовала, как кровь прилила к лицу:

– Здравствуй, папа.

– Ты что, отряд с собой привела? – спросил он, поглядывая на гостей.

– Я Уилл Берк, сэр. – Он пожал старику руку. – А это моя дочь Сноу.

Сара улыбнулась тому, что Уилл сказал Сноу вместо Сьюзан.

– Рад вас видеть. Вы ее новый друг?

– Он пилот, дедушка, – сказал Майк, сделав шаг вперед.

– Ваша дочь наняла меня, чтобы я отвез ее сюда, – объяснил Уилл.

– Довольно дорого – частный рейс от штата Нью-Йорк до нашего острова.

– Это значит, что она очень хотела попасть сюда, – улыбнулся Уилл.

– Ну что ж…

Сара видела неуверенность в глазах отца. Он так мало общался с чужими людьми, что не знал, как себя с ними вести. Он был очень скромным, но это всегда принимали за враждебность. Она подошла к отцу и взяла его за руки. Они были сухими и жилистыми, как корни старого дерева. Она нежно сжала их, глядя ему в глаза. Седые волосы, какими она их помнила на протяжении долгих лет, совсем побелели. Его бледно-голубые глаза, носящие печать долгой жизни, глубоко впали. А выдающийся вперед острый подбородок придавал ему вид уверенности, будто он бросал всем вызов. Теперь, когда они стояли рядом, она поняла, что он стал ниже ростом. Да, он не утратил твердость духа, но тело постарело.

– Мои друзья отвезут меня домой в субботу, поэтому я решила, что целесообразнее будет, если они останутся. Я постелю для них…

– Ты проделала такой путь, чтобы пробыть здесь четыре дня? – спросил Джордж.

– Да. Мне пришлось закрыть магазин, чтобы вырваться сюда, поэтому я не смогу остаться надолго…

Он посмотрел на нее, потом на Майка и шагнул к нему, будто соединившись с ним. Сара не могла отвести от них взгляд. Джордж толкнул его локтем, а Майк, притворяясь, что не понял жеста, толкнул в ответ.

– Забей одну, Майк, – сказал Джордж серьезно. – Покажи, на что ты способен. Вы любите тушеных ондатр, юная леди?

– Я вегетарианка.

– Вы едите одни овощи?

– Да. Я не представляю, как можно есть животных.

Майк смутился, а Джордж был озадачен.

– Вы не беспокоитесь, что она питается несбалансированно? – спросил он Уилла.

Уилл засмеялся:

– У нее своя голова на плечах. Она моя дочь, но путь у нее свой.

– Я знаю, что это такое, мистер Берк, – сказал он, поглядывая на Сару. – У вас есть сыновья?

– Нет.

Сара не увидела ни на лице Уилла, ни на лице Сьюзан ни единого признака грусти при мысли о Фрэде.

– С мальчиками легче, – сказал Джордж.

У него никогда не было сыновей, но Сара увидела, как он посмотрел на Майка.

– Что ж, пора ужинать. Бэсси глуха, как дверной косяк, но тоже хочет поприветствовать вас. Мы же не оставим ее там одну.

– Хорошо, пап.

Джордж остановился и взглянул на нее. Его глаза наполнились слезами. Он был невероятно сентиментальным, и Сара понимала, что напомнила ему о прошлом.

– Кажется странным, что твоей матери нет с нами… Я никогда не свыкнусь с этой мыслью, даже много лет спустя.

– Я тоже, папа.

Сара подошла обнять его, но было поздно: он уже отвернулся и пошел к лестнице.

– Она приготовит любые овощи, какие ты только пожелаешь, – говорил между тем Майк Сьюзан.

– Я не хочу никому создавать проблемы, – сказала девочка, следуя за ним на кухню.

Сара и Уилл остались одни Их сумки были свалены в кучу у двери. Сердце Сары колотилось от радости и печали, которые принесло ей возвращение домой.

– Все в порядке? – спросил Уилл.

Сара кивнула. Она хотела улыбнуться и что-нибудь ответить, но понимала, что если сделает сейчас лишний жест, то заплачет. Она слышала, как Майк представлял Сьюзан тетушке Бэсс, и делал он это так по-взрослому словно это был не тот самый мальчишка, с которым она пыталась справиться год назад.

– Перестань скучать по нему, Сара, – сказал Уилл. – Он прямо перед тобой.

– Я знаю. Спасибо.

– За то, что довез тебя? Это…

– За то, что ты со мной.

Переполненная нахлынувшими чувствами, она схватила его за руки. Сердце бешено колотилось. Он поднес ее руку к своим губам, поцеловал и отпустил.

– И тебе, – улыбнулся он, – спасибо.

– Всегда пожалуйста, – рассмеялась она.

Вместе они спустились по узкой лестнице к ужину.

Кухня в подвальном этаже протянулась во всю длину дома. Пять огромных окон выходили на залив; перед ними располагалась кушетка, устланная длинными декоративными подушками и множеством маленьких подушечек, каждая из которых была покрыта яркой тканью и вырезанными звездочками. Дом был построен на гранитных подпорках, поэтому с одного конца был глубже на целый этаж. В большом каменном очаге потрескивал огонь. Набело вычищенные стены покрывали трофеи: головы боровов, лосей, оленей. Клыки теперь служили крюками для посуды Бэсс. А оленьи рога служили вешалкой для пальто.

Стол был вырублен из цельного куска дуба, кольца на срезе таинственно выступали под многочисленными слоями сияющего лака. Кипятился огромный чугунный чайник. Тетушка Бэсс стояла возле плиты, наблюдая за Майком. Она была толстушкой, в то время как ее брат был тощ, и передвигалась по кухне, опираясь на палку. Сара наблюдала за ней и удивлялась, как же она спускается и поднимается по лестнице несколько раз за день. Бэсс была прекрасным примером трудной жизни на ферме. Надев голубое платье с белыми горошинами, прибереженное для особых случаев, она заняла место между Сарой и Сьюзан, мило улыбаясь. От нее пахло потом и нафталиновыми шариками.

– Как же здорово, когда вокруг есть девочки, – сказала она. – Начинаешь чувствовать себя одинокой, когда разговариваешь с одними мужчинами.

– Рада тебя видеть, тетушка Бэсс!

– И я тебя, Сара, – ответил она, глядя то на Сьюзан, то на Уилла. – Сара мне как дочь, которой у меня никогда не было.

– У Сары была мать, – нахмурился Джордж.

Сара не могла заставить себя посмотреть на него, она не понимала, почему отец решил причинить тетушке боль. Та сдержала себя, сжав губы. Но когда Сара взглянула на нее, тетя приподняла брови и расправила плечи. Обстановка за столом была такой же напряженной, какой помнила ее Сара. Она взглянула на сына, удивляясь, как он это выносит.

– Эта тушенка невероятно вкусная, – сказал Уилл.

– Традиционное блюдо Мэна, – ответил Джордж.

– Рада, что вам нравится, – отозвалась Бэсс на похвалу, которая вернула ей хорошее настроение.

– Вы просто не представляете, от чего отказываетесь, юная леди, – сказал старик. – От тушеных ондатр на груди растут волосы.

– У меня тоже неплохой ужин, – улыбнулась Сьюзан, поедая тушеные морковь, репу и капусту, которые принес для нее Майк, а тетя Бэсс приготовила.

– Мясо – истинная еда Новой Англии, – не унимался Джордж.

Сноу остановилась, склонив голову:

– Мы никогда не едим тушеных ондатр, и мы из Новой Англии.

– О, правда? Я думала, вы из Форт-Кромвеля, – сказала Бэсс.

– Сноу родилась в Ньюпорте, на острове Род, – ответил Уилл, – когда я служил во флоте.

– Ньюпорт? О, господи, я и мой муж жили в Провидансе и просто обожали Ньюпорт. Нашим любимым рестораном был «Пьер» – знаете такой?

– Да, там готовили омаров, – сказала Сьюзан. – Я любила омаров, пока не стала вегетарианкой. И Фрэд любил эти морские штучки. Помнишь, пап, у него всегда с собой были запеченные омары?

– Помню.

– Мы ездили в Ньюпорт каждую субботу просто для того, чтобы посмотреть на особняки и сходить к «Пьеру». О, я…

– Служивый, а? – перебил Джордж сестру на полуслове, и уже с новым интересом глядя на Уилла.

– Да, сэр.

– Участвовал в боевых действиях?

– Некоторых.

– Например?

– Например, Персидский залив! – гордо сказала Сьюзан.

– Правда? – спросил Майк.

– Да, – сказал Уилл, глядя на Джорджа через стол. – А Сара рассказывала мне, что вы участвовали во Второй мировой войне.

– Это так. Военно-воздушные войска, Восьмое воздушное подразделение Европы.

– Дедушка управлял ведущим самолетом, – сказал Майк.

– Он был лучшим летчиком во всей Нормандии. – Сара всегда испытывала гордость за отца – героя войны.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Ты помнишь?

– Конечно, – сказала она мягко.

Она знала все истории, приключившиеся с ним. Большинство из них он рассказывал сам, но некоторые она слышала от матери. О том, как он взорвал башню, оставив невредимой церковь; о том, как вся команда, с которой он проходил предвоенную подготовку, погибла в Северном море, а он один выжил. Сара хранила его медали – медаль ВВС, Крест за выдающиеся полеты – в маленьком розовом атласном мешочке там, в Форт-Кромвеле.

– Персидский залив, говоришь? – переспросил Джордж Уилла.

– Да, сэр.

– Какое же у тебя было звание?

– Командор.

Сара заметила, как радостное выражение на лице ее отца сменилось недовольным, он ненавидел быть ниже по рангу. Перед увольнением из армии он дослужился до звания старшего лейтенанта.

Отодвинув стул, Джордж встал из-за стола, подошел к холодильнику и, достав большой кувшин, налил большой стакан молока себе и Майку.

– Кто-нибудь еще будет?

– Мне тоже, пожалуйста, сэр, – сказал Уилл.

Джордж искоса посмотрел на него. Он услышал «сэр», уважительный тон, и решал, простить ли Уилла за то, что он был командором, наполняя еще один стакан молоком.

Сара наблюдала за тем, как он ставил кувшин на место, а в глазах сверкали молнии. Почему жизнь так строга к ее отцу? Она никогда не могла этого понять.

– Джордж был немного старше Майка, когда пошел на войну, – сказала Бэсс. – Он был очень смелым, а мы все так боялись за него. Мой отец был ловцом омаров, в своем деле он никогда не думал дважды, но когда мы провожали Джорджа на поезд, он рыдал, как ребенок.

– Довольно, Бэсс, – попытался остановить ее брат.

Но на этот раз у него не получилось разрушить ее ностальгическое настроение. На ее лице появилась легкая улыбка, она с любовью посмотрела на брата, который когда-то уходил на войну. Брат и сестра постарели с тех пор, но, наблюдая за тем, как они не отрываясь смотрят друг на друга, Сара уловила неразрывную связь между ними.

– Она не хотела сказать этим ничего плохого, – вмешалась Сьюзан.

– Что?

Джордж недовольно вздохнул, и это прозвучало так, будто над головами пронесся зловещий свист. Он не любил, когда его оговаривали; когда бы это ни случалось, он принимал ответные меры. Но эта девочка была гостьей в его доме, поэтому он не стал ничего говорить, а лишь придирчиво нахмурился.

Со страхом и восхищением Сара наблюдала за Сьюзан.

– Вам повезло, что в такие года вы есть друг у друга, – продолжала та.

– Повезло? – пробормотал Джордж. – О! Да она, как хомут, у меня на шее.

Бэсс не выдержала:

– Хорошо, что он еще работает каждый день. Я молюсь Богу, чтобы умереть до того, как он пойдет на пенсию.

Уилл поймал взгляд Сары, которая пыталась не улыбнуться, а Майк открыто посмеивался.

– Нет, вы не это хотели сказать, – возразила Сьюзан. – Вы же будете скучать по нему, когда его не станет.

Бэсс подняла глаза на брата. Он стоял рядом, хмурясь на слова девушки-подростка. В очаге распалось полено, и в разные стороны полетели оранжевые искры.

– Ты слышала, что она сказала? – спросил Джордж, взглянув на Бэсс.

– Слышала.

– Тебе следует начать относиться ко мне лучше.

– Держи свои советы при себе. К тебе приехала родная дочь после шести лет разлуки, а ты ведешь себя так надменно, как бурый медведь в чаще. У нас гости в доме, а мы пререкаемся с тобой, как голубые сойки.

– Ничего подобного, – сказал Джордж. – Разве мы похожи на соек, Майк?

– Совсем нет, – рассмеялся внук.

Они с дедом обменялись кивками, и Сара поняла, что ее сын стал частью жизни на острове и, судя по всему, хотел, чтобы все это поняли.

Сара видела, как он избегает ее взгляда.

Глава 10

Утро Дня благодарения было кристально чистым и морозным. Здесь солнце всходило яркое, как раскаты молнии. Сара встала вовремя, чтобы застать рассвет. Она снова почувствовала, как холодок пробежал по всему телу, когда одевалась. Ее отец экономил топливо, поэтому не обогревал дом ночью. Стоя в холодной комнате, она чувствовала, что кожа у нее горячая. Она стояла у кровати со свитером в руках и пыталась вспомнить, что ей снилось. Сны были суетливые и быстротечные, они заставляли ее ворочаться в постели, путаясь всю ночь в простыни. Но когда она надела теплое белье, водолазку, джинсы и плотный свитер, снова почувствовала себя нормально.

Все еще спали. Сара остановилась напротив двери в спальню Майка, прислушиваясь к его сопению. Зная, что он будет здесь к ее возвращению, она вышла из дома и побрела по заснеженной дорожке к заливу.

Звездочки висели в глубоком синем небе, как фонарики, которые кто-то забыл выключить. Сара стояла у воды, спрятав руки в карманы. В сараях заголосили гуси, и тюлени зарычали на скалах. То, что она вернулась снова в место, которое так любит, куда она и не думала еще когда-либо вернуться, трогало ее до глубины души. Благодарная за рассвет, за Мэн, за ферму, за прекрасного сына, она распростерла руки, словно желая обнять все вокруг.

Но она была не одна. В темноте она не заметила человека, сидящего на скале. Услышав ее шаги, он поднялся и подошел к ней. Посмотрев в его доброе лицо, в глаза, которые, видимо, не спали прошлой ночью, она улыбнулась.

– Доброе утро, – сказал Уилл.

– Ты рано встал.

– Я решил, что если встану самым первым на этом дальнем востоке, то буду единственным человеком из Соединенных Штатов, который увидит рассвет.

– Ты не против маленькой компании? – спросила она.

– Нет, – сказал он, стоя позади нее, когда они оба повернулись к океану – Совсем не против.

Они слушали звуки природы, которые нарастали по мере того, как солнце поднималось над горизонтом. Волны разбивались о скалы в пятидесяти ярдах от них и выбрасывали на берег омаров и крабов. Сара коснулась руки Уилла:

– Смотри, тюлени.

– На тех скалах?

Животные явно любили скалы, гладкие и серые, а вода вздымалась вокруг них.

– Целая стая, – сказала она, наблюдая, как эти создания выгибают спины, направляя носы к небу, – пятьдесят или шестьдесят взрослых и дюжина малышей. У вас в Нью-порте не было тюленей?

– Может быть, один или два проводили зиму в заливе Наррагансет. Кто-то заметил одного, и понеслась молва, дети стали просить, чтобы мы отвезли их на Кастл-хилл или на Бевертэил посмотреть на животных. Посмотришь, что будет, когда Сьюзан увидит этих ребят.

– Дети любят тюленей, – согласилась Сара. – Когда Майк был маленький, я не могла отвести его от скал. Он любил бегать за ними целыми днями.

– Он хороший мальчишка, – сказал Уилл. – Отлично приготовил для нас посадочную полосу. И он рад видеть тебя.

– Почему ты это говоришь?

– Вспомни, как он говорил о починке той ступеньки на крыльце вчера вечером. Он хочет, чтобы ты видела его обязательным, самостоятельным. Это поведение хозяина в доме. Он хочет, чтобы ты гордилась им.

– Я подумала… о другом.

– О чем?

– Он хотел показать, что я ему больше не нужна. Он привык к папе и Бэсс как к новой семье, он теперь – их.

Солнце прорвалось сквозь океан и красным сияющим шаром поднималось над заливом, делая высокие сосны черными, тонкими, острыми на фоне золотого света. Воздух все еще был морозным. Думая о Майке и его новой жизни, Сара чувствовала, что ее руки цепенеют.

– Почему он здесь? – тихо спросил Уилл.

– Он сбежал.

– Из дома?

Сара замолчала, вспоминая их последнюю жуткую ссору.

– От меня.

– Разве это не нормально в его возрасте? Мальчики проходят через такой период, когда не могут терпеть своих матерей. Правда, не всегда показывают это.

– Он собрал свои вещи, – сказала Сара, закрыв глаза и вспоминая. – Хотел добраться в Мэн автостопом. Мы сцепились в конце. Я попросила его подумать о своем будущем, остаться со мной хотя бы до того, как он закончит школу. Он даже не стал меня слушать. – Она вздохнула. – Мне тогда казалось, что он ненавидит меня.

– Почему?

– По многим причинам…

Уилл больше не стал ее расспрашивать. Он сделал вид, что наблюдает за тюленями. Чем выше поднималось солнце, тем лучше их было видно. Они кишели на скалах, едва различимые один от другого, как дети, которые прижимаются к своим матерям.

– Он не ненавидит тебя, – наконец сказал Уилл.

Сара посмотрела на него. Его лицо обросло щетиной, которая придавала ему сексуальность. Он выглядел так, будто хотел больше всего, чтобы его слова оказались правдой.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, молясь, чтобы он не сказал того, чего она не сможет вынести.

– Тебя нельзя ненавидеть.

У Сары будто что-то оборвалось. Она начала дрожать и не могла с собой совладать. Ей хотелось услышать что-то большее, какие-то выводы, заключения, к которым, должно быть, пришел Уилл Берк, наблюдая за отношениями между ней и Майком. Она ничего не ответила. Уилл между тем продолжал:

– Сын, который ненавидит свою мать, никогда не попросит ее провести с ним День благодарения.

– Но он не хотел быть со мной в прошлом году, хотя у меня обнаружили рак.

– Он был напуган.

Сара кивнула. Это была правда. В глубине души она знала, что любой сын испугался бы потерять мать, каким бы самостоятельным он ни был, сколько бы лет он ни приходил домой после школы, пока она зарабатывала им на жизнь, на содержание этой старой фермы.

– Он никогда не захочет тебя потерять, Сара. Никто не захочет.

– О боже, до чего же красивый рассвет, – прошептала она, глядя, как небо из серого превращается в голубое, как звезды исчезают в свете нового дня.

– Счастливого Дня благодарения, Сара.

– Счастливого Дня благодарения, Уилл.

Готовые выпить чашечку кофе, позавтракать и посмотреть на своих детей, они медленно пошли по замерзшей тропинке к еще спящему дому.

Пока взрослые были заняты приготовлением праздничного обеда, Сьюзан решила осмотреть остров. Она надела вязаную куртку и, выходя из дома, заглянула во все комнаты. Больше всего ей понравилась швейная комната тетушки Бэсс, полная крошечных перьев. Они торчали отовсюду, включая старую швейную машинку. Стопка готовых стеганых одеял лежала в углу, и она представила их на полках в магазине Сары, готовых для того, чтобы в любую минуту согреть жителей Форт-Кромвеля.

С Майком она встретилась у залива. Он выходил из маленькой лачуги с корзиной, полной перьев, и смутился, увидев ее.

– Что там, тайные сокровища? – спросила она, направляясь прямо к лачуге.

– О, нет, – ответил он, преграждая ей дорогу.

– Можно я туда загляну?

– Поверь, тебе не понравится то, что ты там увидишь.

Сьюзан наклонила голову, внимательно разглядывая его. Она не напрасно провела двадцать минут этим утром, продрогнув до костей, около зеркала в ванной. Накладывая тени, крася ресницы и губы здесь, в дикой лесной глуши, она все время думала о симпатичном Майке Талботе. А теперь она лицом к лицу с ним. Высокий, смуглый и просто «уау».

– Почему? – спросила она. – Что это?

– Склад.

– И почему я не могу войти?

– Это что-то вроде Брута.

– Брута? Как это?

– Это место, где мы ощипываем гусей.

– Правда? – спросила она, и ее глаза засияли, когда она посмотрела в корзину. – Там бегают маленькие гусята?

– Нет, они мертвые.

– Мертвые?

– Да.

– Ты убиваешь их, чтобы собрать перья?

– Ну да.

– О боже!

Сноу не понимала, как можно убивать животных. Она презирала женщин, которые носили меховые пальто. Ее передергивало, когда она думала о соболиной шубе, которую Джулиан подарил матери. Чем виноваты были эти гуси? Как могла Сара продавать свои одеяла?

– Твоя мать знает об этом?

– О чем?

– Об убийстве гусей?

– Ну конечно. Она же здесь выросла.

– Я просто не могу поверить. Просто не могу.

Сноу чувствовала, что ей сейчас станет плохо. По сравнению с другими взрослыми, даже с ее мамой, Сара была лучшим человеком в мире. И вот какой она оказалась: продает вещи, для производства которых нужно убивать прекрасных птиц! Пара гусей прохаживалась рядом с ботинками Майка, на которых Сноу заметила красно-коричневые пятна.

– Это кровь? На твоих ботинках? – спросила она.

– Да, – ответил он, посмотрев вниз.

– Бегите!

Она стала размахивать руками, гоня птиц по тропинке до края бухты, куда вливался стремительный поток. Они бежали вперед, оглядываясь на нее так, будто она была сумасшедшей женщиной с топором, но повернули обратно, как только добежали до воды. Сноу остановилась, глядя, как они бегут обратно к Майку.

– Они не могут летать, – объяснил он. – У них подрезаны крылья.

– Как жестоко! Я не могу поверить, что они умирают из-за пуха. Из-за стеганых одеял.

– Мы убиваем их, чтобы питаться. Дед и тетя голодали бы, если бы мы не продавали гусей.

– Конечно, никто не должен голодать, – сказала Сьюзан с достоинством. Ее нижняя губа задрожала, когда она посмотрела на гусей. – Но одеяла!

– Когда я был маленьким, мама говорила, что гуси любят, когда их ощипывают. Я представлял себе эту процедуру, как расчесывание… но это не так.

– Когда ты это понял?

– Когда приехал сюда, – ответил Майк.

Она почувствовала вдруг жалость к нему. Как, должно быть, ужасно было узнать такое. Теперь он был в ловушке на этом острове, заботясь о своем скупом, старом дедушке и убивая гусей. Глядя на Сьюзан, он понимал, какие чувства она испытывает, однако продолжил:

– Однажды дедушка дал мне топор и объяснил, что делать. Но если бы нам не были нужны деньги, я бы никогда не стал убивать гусей.

– Останови смерть, – сказала Сьюзан. – Надо придерживаться своих принципов.

Майк пожал плечами. Он хотел рассмеяться, но сдержался:

– Я это и делаю – сохраняю жизнь ферме.

Он был похож на свою мать. У него были такие же красивые глаза, глубокие и печальные. Он словно чего-то ждал, и Сьюзан казалось, что она может проникнуть в его душу. Такое же ожидание жило на лице Сары, и это объединяло ее с сыном. Больше всего на свете Сьюзан хотела, чтобы они были вместе.

– Ты больше не должен убивать гусей, – сказала она мягко.

– Что?

Солнце играло в ее глазах, и, глядя на него, она улыбнулась. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала тепло его тела. По спине пробежала дрожь, и она захотела задержать эти мгновения.

– Ты можешь уехать с нами в субботу. В самолете есть место.

Майк усмехнулся и облизал губы. Сьюзан видела, что он нервничает, но ей было интересно, о чем он думает.

– Я не могу поехать с вами.

– Почему? – спросила она.

– Потому что я нужен здесь…

Корзина выскользнула у него из рук. И перья начали летать вокруг них, как вьюга, прилипая ко всему, что встретится на пути.

– Извини, – прошептал Майк, не отводя от нее глаз.

– За что? – прошептала она в ответ.

Ее близость мешала ему говорить.

– За то, что перья запутались в твоих волосах.

– Прощаю…

Они молча стояли, пока не услышали звонок тетушки Бэсс, звавший на праздничный обед.

Главным блюдом был гусь, запеченный до золотой корочки. Сара начинила яблоки, как делала ее мать, а Уилл приготовил картофельное пюре. Бэсс сварила репу и начинила гусиной печенью.

– Не очень ли это шикарно? – спросил Джордж, хмурясь.

Он был недоволен свечами, которые Бэсс привезла с собой из Провиданса.