Текст книги "Феерия для другого раза II (Норманс)"

– Мне не мерещится, Лили? они вертятся?…

Она их отлично видит! они вращаются!.. они вертятся и искрятся… искры на концах! Потрескивающие огоньки! Вне всякого сомнения! я. прекрасно вижу! абсолютно отчетливо вижу! снопы искр вспыхивают… рассыпаются по небу… зеленые… желтые… синие!.. в потрескивающей дымке! Я уже рассказывал вам о фейерверке!.. феерическом фейерверке, ах, мадам, мне самому иногда хочется стать магом!.. я бы стрелой пронзил атмосферу, и я бы ему наподдал, этому Жюлю!.. я б схватил его за шиворот! выволок бы с площадки!

– Идиот! пьяница! развратник!

Плюх! я бы ему показал, как надо летать! множество! превеликое! траекторий полета! все Небеса для меня!.. плевал я на его смерчи! выблядок! аккумулятор молний! я б ему показал настоящее колдовство! ах, он не может перепрыгнуть через перила! а я его подтолкну… грозовым разрядом! гондола! дирижер сраный! и Ба-бах!

Шкаф отодвинулся от двери! А, все нормально! нас тоже передвигает порыв ветра! крылья! крылья! нас затягивает в воронку коридора! к счастью, я схватил Лили! и сжимаю все крепче и крепче!.. обеими руками!

– Спускаемся, Лили!.. спускаемся!..

Бог его знает, откуда у Лили такая смелость!.. настоящий героизм!.. ее пьянит опасность… смешит, что я разглагольствую о смелости… я видел в 12-м Кирасирском офицеров, которые бросались очертя голову в огонь, под обстрел, в упоении боя…*[55]55
  «Я видел их (бретонских кавалеристов из 12-го кирасирского), брошенных на верную погибель – не дрогнув – восемьсот – как один – верхом – в одном порыве – и не раз, а десятки раз! просветленных».


[Закрыть] то же самое с Лили!.. дом трясется… качается… стены изрешечены осколками снарядов… потолок валится, паркетный пол вздыбливается, ходуном ходит, трещит, а она на седьмом небе от восторга, так сказать… ей это все напоминает балет!.. могу признаться, что я трусил… мне было страшно… это портило мне удовольствие от созерцания бездны… но я не раздумывал!.. у меня были обязательства, я занимал свое, определенное место под солнцем, я повел в атаку своих кирасиров с саблями наголо, и я даже хотел пересечь линию заграждений, что-то вроде!.. галопом! и даже получил за это нагоняй! чего не случалось ни с Лориаком! ни с Тартроном! ни с Ларангом!..*[56]56
  За этими именами, которые уже использовались в первой части «Феерии», скрываются Франсуа Мориак, Жан-Поль Сартр и Луи Арагон.


[Закрыть] Они выбрали правильное, то есть безопасное, направление в жизни: шутка!.. что касается меня, я ни о чем не жалею… что сделано! то сделано! и вот вам доказательство: моя голова… но, в конце концов, это как глубокое опьянение, сомнамбулическое бесстрашие, я восхищаюсь теми, кто так может… я уважаю их… но лично я поднимаю себя в атаку своей твердостью, хладнокровием, вот! оп!.. склонность к самоубийству мне не присуща! скажем так – есть в этом некая манерность!.. фиглярство!.. а Лили в совершенном упоении! танец! опасность! жизнь!.. смерть!.. вот за что я любил ее… есть завистники, которые остро переживают способности других людей, злятся на них, донимают их… я не такой!.. ну, живопись, музыка… я вам уже объяснял… я не претендую, а, черт!.. со мной все нормально!.. я обожаю оперетту… Бог не дал мне таланта!.. печально… тем хуже! я довольствуюсь малым, что-то мне удается… правда, не густо!.. но меня хоть не тянет, спаси Господи!.. на преступления!

Ах, нужно покрепче вцепиться в Лили… я разглагольствую… дурачусь!.. а все затем, чтоб ее обнять покрепче… чтоб ее не унесло!.. чтобы она меня послушалась!..

– Иди поищи Бебера!

Вот что может ее удержать, Бебер!.. подходящий момент!.. весьма подходящий! пули рикошетом! отскакивают от кастрюль… они там стоят, на полках, их видно… из коридора… на кухне выбиты стекла в окнах…

– Бежим вниз, Лили! быстро! спускаемся! спускаемся! Все уже внизу!

И правда, все семьи… сверху… и снизу тоже… спускаются! никто не остается!.. я слышу, как они спускаются… существует инстинкт!.. даже самые ограниченные и даже самые упрямые не противятся… лавируем между мебелью… лестничная площадка! лестница!.. ступенька!.. другая!.. это великий исход!.. бабушки и дети, которых толкают перед собой родители впереди, а сзади… кричат…

Ах, раньше им было наплевать на самолеты, на бомбы, словно все это птичий помет! прямтакужвспышки! плевать им на весь этот ужас! вонючее отродье! прямтакужсамолеты! этому нет названия! я придумываю слова! вот и все! черт!.. а теперь люди, которые чувствовали себя дома спокойно… сейчас пулей вылетают из своих обжитых берлог!.. бегут, вот! я тоже бегу!.. подальше от взрывов! что есть мочи!..

Очередная эскадрилья в облаках! снарядов так много, что они сталкивается друг с другом!.. беспорядочные взрывы мин! шрапнель!.. молнии!.. эти придатки своих ревущих машин утратили всякую способность думать!.. а еще считаются существами одной с нами галактики!..

Семьи вопят!.. скатываются по ступенькам!.. я бы тоже закричал, но передо мной немного другие задачи… возможно, меня ждут где-то сотни больных… обоженных и раненых! в небе не бывает больных… прямужпилоты!.. а у меня в приемной всегда полно! больные женщины и мужчины, с варикозами, бронхитами, коликами… нервные и подавленные, с аддисоновой болезнью и язвами… я же об этом не болтаю налево и направо!.. а те, у кого ничего нет, они просто хотят проконсультироваться у меня и увериться…

Там, наверху, им наплевать на Бекон! на мой диспансер!*[57]57
  Селин неоднократно упоминает Безон, диспансер, где он практиковал с 1940 по 1944 гг. В данном отрывке он почти незаметно переходит к названию Бекон (который относится и к Корбвуа).


[Закрыть] монстры с крыльями!.. они поливают нас огнем и засыпают бомбами, вот и все!.. навсегда запомню это неистовство пламени! все было выжжено вокруг? ну и?… я видел сожженных заживо… Настоящее искусство – опознать трупы, совершенно серые, спекшиеся, как камень, размером не больше Жюля в его ящике… и те, кто только обгорел?… самое сложное в медицине – лечение ожогов!.. первая… вторая… 1ретья степень… ожоги!.. вопли… морфий… мази… покореженные, обугленные… я их всегда опознаю! я пойду на кладбище, чтобы опознать их! эффект горящего магния… сделаю вскрытие… я их вскрою… грудную клетку разрежу надвое! края опущены… у них и легкие обязательно будут серыми…

Если пламя охватит его снизу, он сгорит дотла, Жюль, и весь будет серым… тело, лицо, волосы, глаза, гондола! его бы в печь… тогда было бы понятно!.. но его-то и не столкнешь! зловещий мерзавец! глядите, он поворачивает! Они могут лить с неба потоки магния-фосфора, на него падают только искры… он отряхивается! и оп-ля! у другого бортика!.. у меня завтра Бекон, можно не сомневаться! будет, как минимум, двадцать вскрытий… может, пятьдесят… по Сене плывут трупы… я вижу плывущие груженые баржи!.. они плывут одна за другой вместе с рухнувшими домами на берегах… и шлюзы… и два завода… я не выдумываю… вам стоит посмотреть на то, что там осталось… дыры, воронки и разрушенные строения! Руины! от Женневьер до Экуэна!..

Все это было спектаклем, фантасмагорией! моя забота – как добраться в Бекон без автобуса? возможно, и дорог-то больше нет! им-то, наверху, плевать, англичанам! подальше от грязи! вулканы – не вулканы! Сначала нужно поспать! вздремнуть немного… как делать вскрытие, если нет сил?… вскрытие – чрезвычайно утомительное дело… тяжелая ра‹-ботенка меня ожидает! не только больные с ожогами! депрессии… я так истрепан, измучен, если я не посплю, у меня такой шум будет стоять в ушах, что я ничего не услышу, перед глазами все будет двоиться и троиться… повод надо мной поиздеваться! они бы решили, что я пьян!.. уже сейчас я сомневаюсь, что видел Жюля… что, разве это не он? а хлопающие крылья мельницы?… что?… это было не на самом деле? ох, меня сейчас стошнит прямо тут, в коридоре, не успею спуститься… действительно, я на пределе!.. я буду приветливым завтра, в диспансере! бууух! и бааах! вспышки расходятся зигзагами!.. зенитки лают!.. Жюль кружится в своей коробке! или не Жюль? мне остается только блевать! тошнота и головокружение!.. я говорю об этом Лили… я говорю ей:

– Ты знаешь, я падаю!..

Дали б они мне чуть-чуть поспать… часок, хотя бы… пару часов… я бы восстановил равновесие… но эти бешеные грохочущие напористые парни, они желают, чтобы я лично, собственной персоной, присутствовал при этом безобразии! Допустим, меня отвезут в Бекон, я даже не смогу послушать больного! гул в ушах заглушает остальные звуки вокруг меня! мины! шрапнель! бомбы сверху, снаряды снизу! что уж тут говорить о шумах в сердце! о биении сердца! у меня есть тяжелые сердечники… очень тяжелые больные… старики, старушки… если они не поубивали всех больных… мне видна дорога вокруг Безона… я вижу из окна, что на запад… И Безон тоже… я различаю завод, «Ля Лоррен»*[58]58
  «Ля Лоррен» – расположен на улице Анри Барбюс в Аржантей, совсем близко от Безона; это завод, на котором производились авиационные двигатели и который именно поэтому был излюбленной мишенью для бомбардировок.


[Закрыть] и каучуковый… два самых больших кратера, искры долетают аж до самого Сен-Дени! да не мерещится мне!.. самолеты, пролетающие над нами, заставляющие дрожать здания, шквальный ветер завертел нас с Лили винтом, загнал под шкаф и тащит обратно с той же силой! бросает посреди комнаты, словно мы мешки! мешки мяса! это реальность! без преувеличений! как и наши шишки, синяки, ссадины! кровоподтеки, заставляющие стонать от боли!.. держимся мужественно, но болит все тело! ведь уже три часа, как все качается, клонится, шатается, бамс! три часа! как минимум! ураган и огонь батарей… в воздухе! снизу!.. сверху! издалека!.. над облаками… под облаками… на земле… под землей!.. Еще одна эскадрилья! это никогда не закончится! летят со стороны Дюфэйль и на запад! ох, я хорошо ориентируюсь… я различаю контрудары мин… их цель – Северный вокзал!.. потом описали круг… я смотрю в окно, выходящее на запад… чем они там выпаливают в небо, напоминает лучи?… да где же ПВО! задайте им трепку! о, они снижаются!.. я знаю истинную цель этого Рейда!.. они заявили, что разрушат Батиньоль!.. сотрут в порошок!.. вы тоже слышали?… сейчас они поворачивают с запада на восток… а потом возвращаются… это стратегический маневр… они разрушат Батиньоль!.. мы – не птицы!.. лестничная клетка еще как-то держится… здесь хуже, чем на мельнице, чем на мостике Жюля… хуже, чем буря! качка!.. лестничная клетка, решетка, все раскачивается! трясется! готово вот-вот рухнуть! с еще большим грохотом, чем мельница, я уже говорил… вы оцениваете ситуацию?… минимум четыре семьи проскользнули мимо нас сверху…

– Нужно идти за ними! – говорю я. – Лили! Сейчас все рухнет!

Не только фасад, не только крыша! обрушится все! погребет все пожитки! один короткий залп!.. очередью!.. взрыв самолета с подбитым крылом, который падает на сад Лёпик…*[59]59
  Сады мельницы «Галетт» ограничены улицей Лёпик.


[Закрыть] они крыльями задевают нашу крышу… вспышки по всему кварталу! три, четыре здания горят! весь квартал! весь квартал! Монмартр превратится в воронку! и Церковь на дне воронки! и Беффруа! и танцзал, и мельница! и проспект! от Сен-Пьер до Франкёр! не останется от нас и костей! нужно напрячься, прислушаться… все английские самолеты на Батиньоль!.. и сколько же всего они сбрасывают! подумать только, а если они пробьют земную кору! О боже! там же карьеры и склепы!.. Самые хрупкие создания Господа будут раздавлены ветром!.. мины в Катакомбах! подумайте, если земная кора вздуется! раздастся! закачается не только проспект Гавено! покатится! залитый! смолой! и пламенем! проспект Франкёр, его мостовые оплывают в канаву… и улица Дэрёр, улица Берт, тротуары плавятся! потоки расплавленной лавы!.. вы скажете, что я повторяюсь… да я описываю вещи такими, какими… это продолжалось не одну минуту… это длится с 7 часов утра, с момента, как мне стало плохо… а сколько длился великий Потоп? семь лет? семь дней? никто в точности не знает… Ной, во всяком случае, спасся! и его семья!.. я кричу Лили: «Ной! Ной!..» я не чокнутый! я знаю, что говорю!.. я бы не удивился, если бы Жюль выжил! хотя в нем нет ничего от Ноя! ну пьяница, и все… и потом, Потоп – это же вода!.. а сейчас все в огне! цветные ленты! ураганы, в которых закружились голуби… из шрапнели! В Библии что-то наврали, Господи ты Боже мой?*[60]60
  Библия, Книга Бытия: опьянение Ноя, цветная лента, т. е. радуга, голубка.


[Закрыть] интересно… в любом случае тупик Трене должен уйти глубоко под землю! а что ему дадут вместо четок? три или четыре бомбовых залпа? он должен быть ниже метро! он может туда нырнуть… чтобы отыскать свой гипс, это я про Жюля!.. Жюль, моя слабость!.. скульптор! горнист! страдания поклонниц его искусства! он пропадет, если не поторопится! одним прыжком соскочить с башенки! посмотрим, останется ли он художником, побывав в пламени! он опустошил Монмартр… Монмартр рухнет… я это чувствую… Монмартр тяжело вздыхает… наш дом качается… инструкция больше не жесткая, она стекает!.. жидкая!.. как лава… еще не все! все выворочено взрывными волнами! Выкорчевано! мы тоже, чудо, что нас не унесло! Не сдуло! мне хотелось бы унестись на небо, к Жюлю! я бы высказал ему все, что думаю… гондола, мать его! страшила! этот дьявол за все в ответе! там, на небе! посмотрел бы я на его беспомощность! я бы посмотрел, перевяжет ли Лили его раны, подсадит ли его в ящик! или предпочтет кланяться до полу… а я бы сжал его глотку даже в тысяче метров над землей! в десяти тысячах! да! затем разорвал надвое! С вожделением! осторожно! все трещит! рушится! замечательно, что все взрывается! Спасайся, кто может! черт! в подвал! все в подвал! крики детей, женщин!.. как хочется мне хоть часок поспать! в подвале! зарыться поглубже! в каком-нибудь логове под Монмартром! логове, которое никто не отнимет! о котором даже никто и не подумает! Да что я заладил? я утомил вас? а? а? скажите же! вы точно сидите на скучном спектакле, развалившись в кресле! вам хорошо? и вы философствуете! вы философствуете в жерле вулкана! на чудовищных высотах! я поздравлю вас! надену лавровый венок! на голову! на вашу отрубленную голову!*[61]61
  Отсечение головы – воистину «монмартрская» смерть, так как по легенде, Святой Дени, будучи обезглавленным на Монмартре, подобрал свою отрубленную голову и омыл кровь в источнике, на месте которого сейчас находится сквер Сюзанн-Бюссон (в двух шагах от улицы Жирардон). Статуя этого святого и фонтан датируются 1941 годом.


[Закрыть]

Как все просто, весь Монмартр полый! Базилика, карьеры… дырчатый сыр грюйер! тысяча лет! две тысячи лет, как его разрушают! роют братскую могилу! мученики, разбойники, воры, скупщики краденого, развратники всех мастей, вне закона! Ба-бах! Две тысячи лет!

Я бы поспал часок!.. два часа… не сто лет! и не тысячу! но Лили? не схвати я ее, снесло бы ветром!.. этот дикий сквозняк в коридоре, буквально выдувающий все! чудом не вынесло!.. крылья мельницы!.. вертятся!.. я говорил, что не уверен… но все-таки! все-таки!.. снопы пламени! зеленые! красные! а мы?… растянувшись… катаемся от стены к стене!.. бамс! перекатываемся с бока на бок! руки! дверь на лестницу не открывается… загорожена двумя шкафами… Господи! но нас же раздавит! так как! шмяк! и бряк! они безжалостны, шкафы! втроем против одинокого воина! шмяк! и бряк! серьезная преграда на пути достижения моей цели!.. мое назначение – Бекон! я почти провалил дело… и в Аньере тоже! никогда не подводил, никогда никого не бросал на полпути!.. ни больного, ни раненого, ни животное!.. цианида мне…*[62]62
  Селин во многих эпизодах своей немецкой трилогии упоминает о пузырьке с цианидом, который он постоянно носил при себе (на всякий случай).


[Закрыть] радость, что я поймал таки на улице кота, облезлого, шелудивого, орущего – самая худшая из самых страшных передряг! мне нравится, когда котяра спит рядом со мной, сострадает мне… среди мужчин и женщин мне интересны только больные…*[63]63
  «Мне больше нравится общаться с теми (мужчинами), которые больны. Те, кто хорошо себя чувствует, глупы и грубы; они хотят выглядеть настолько мужественными, что, как только встают на ноги, общение с ними заканчивается плачевно! Когда же они больны и, страдая, лежат в постели, они оставляют вас в покое». «Потому, что ты видишься с теми, кто хорошо себя чувствует, что тут говорить, они вас пугают……› В то время, когда они больны, ничего не скажешь, они менее опасны» («Путешествие на край ночи»).


[Закрыть] остальные, обозленные и уязвленные… мне не интересны… ни они, ни их уловки… вот вам доказательство: они так обустраивают свою среду обитания, что в ней нельзя больше жить, обитать, ни на земле, ни на небе, ни в коридоре! еще они беспрестанно рассуждают о любви в стихах, в прозе, в музыке! какая наглость! и они плодятся! жестокость поставщиков клиентов для Ада! пустословы! бесконечные обещания! было бы чем гордиться! и треплются тоже бесконечно, фанфароны! Только совсем уж доходяги избавляются потихоньку от этого недостатка, несчастья быть человеком, превращаются в бедных животных, к которым можно приблизиться спокойно… вот почему я люблю Безон… Бекон… и еще Аньер, и еще Аркёй… там у меня серьезная клиентура… утонченные господа, требующие моей заботы, советов… я вам не стану рассказывать подробно… это в интересах больных! Рецепты, диеты, рентгены… и три дипломированные медсестры!.. и посещения кормилиц… все это сейчас пылает!.. и «скорая помощь»!.. вот вам плоды трудов стоящих людей! под лавиной снарядов! под выстрелами! бомбами! а еще этот Жюль-обрубок-в-гондоле, самое гнусное из всех «прямоходящих»! черт на колесах, мечущий молнии! вызывающий потопы, лавины! Его мастерскую развратника тоже сотрясают бури! подрывник, ссыкун недоразвитый! он регулирует направление огненных потоков! ах, непревзойденная в подлости скотина! не стоящий или лежащий… катающийся! крутящийся! дался мне этот Жюль, вы скажете… что это я на него ополчился? это мерзко! а что, он все это наворотил не специально? я бы сразу заткнул ему глотку, когда он обозвал меня бошем… в своей вонючей конуре… возле проклятой софы… в присутствии как минимум двадцати свидетелей… я бы перегрыз ему глотку, если бы не Лили… а теперь он угомонился!.. не вызывает больше эскадрильи самолетов… не подает знаков! я говорю о Жюле, проклинаю его, рассказываю о танцовщицах, о бегущих по лестнице соседях, о Бебере, о проспекте Гавено в огненных потоках, все мешаю в одну кучу! какой странный рассказ! вы еще не запутались? Клянусь, это все звенья одной цепи!.. как тутти-фрутти? да ладно!.. но все-таки это события, непосредственно мною пережитые, откровения хроникера! оцените! порядок, беспорядок!.. это заставляет меня задуматься над тем, что я позабыл, рассказывая вам о своей разнообразной деятельности, что работая врачом в различных службах медпомощи, от Гранд Серф и Уй!.. и на Иль де ла Морю… и в Аркёй-ла-Плэн…*[64]64
  Три первых названия – названия реально существующих мест.


[Закрыть] и в пригороде Парижа… а еще «Национальная медпомощь»…*[65]65
  «Национальная помощь» – организация взаимопомощи во время Оккупации.


[Закрыть] на вокзалах… когда она еще существовала!.. сколько работы на мою голову!.. эти мины, рвущиеся час за часом!.. а тут я беспомощен, дурак чертов! перекатываюсь, как мяч, от стены к стене! толчок?… я снова разбиваю себе затылок!.. я бьюсь о люстру! к счастью, люстра не из бронзы… из венецианского стекла! я и не заметил, что она рухнула! вместе с потолком! мне показалось, что потолок еще держится!.. нет больше потолка!

– Иди, Лили! Иди!

Ах, я хватаю ее… силой волоку к дверям… протискиваюсь между шкафами! нет времени на раздумья!.. вот уже и конец коридора!.. каркас!.. как скособочилась шахта лифта! дребезжит!.. ступеньки разбиты!

– Иди, Лили! Иди!

Я тащу ее!.. она боится шкафов… боится, что они рухнут на нее! пустятся в пляс! столкнутся! бууумс! но сейчас не время выпендриваться!

– Держись за перила, Лили! не отпускай! Я тебя не брошу!..

Одна ступенька! вторая!..

О, вот и лифт!.. решетка! это опасно!.. кабина!.. все железное!.. подумайте только! я дотронулся до нее… схватился за дверь… она горячая!.. Лили, она крепко держится за перила… вдоль стены… лестница… шатается!.. колеблется… лестница! это нужно видеть, как она раскачивается… изгибается! решетка! стена! ступеньки!.. А если пролет провалится? внезапно, вдруг?… лестница-то дубовая… о, невозможно больше стоять… Спускаемся ползком!.. на животе! Головой вперед!.. касаясь ухом ступенек, слышно, как громко скрипит лестница!.. Семь этажей! нас снесет, пока мы, Лили и я, доползем до третьего!.. я не собираюсь орать, что мне страшно!.. нет!.. нет! мужество! хладнокровие! всегда нужно сохранять самообладание в сложных ситуациях, боюсь, что меня могут обвинить в хвастовстве, но меня никогда не видели сломленным, сникшим, упирающимся, никогда!.. скорее, почти всегда в шутливом настроении… смерть мне безразлична… я бы воспринял ее с радостью… вот поражений я не выношу… дело в том, что эта бездарь Жюль посмеялся надо мной, выгнал из дому… я блевал! от стыда! что, впрочем, не помешало мне уступить! если я когда-нибудь его встречу… он сам сбежит первым, чтобы я не врезал ему по морде… меня эта мысль согревает! я даже могу взлететь в воздух! по мановению его руки!.. чтоб свалиться, как последний дурак! проклятый, паршивый негодяй!

Ах, но голова не кружится! кабина на месте, открыта! лифт! дно! дыра, все желтое! все светится!.. раскаленное! нужно ухватиться, уцепиться покрепче! качается… не качается!.. льется что-то сверху, кипит!.. нет, я не пойду! Перила! перила!

– Не отпускай перила, Лили! не отпускай!

Я ее поддерживаю!.. она поддерживает меня! она держится за перила!.. перила покачиваются! закручиваются спиралью!

– Не отпускай перила, Лили! не отпускай, дорогая!

Ей не нужны советы! Я рассказываю ей о моем мужестве, я хвастаюсь! ну же, Лили, еще чуть-чуть! она не рассуждает о мужестве, она и так воплощенное мужество, храбрая малютка, вот и все!

Катимся кубарем… три… четыре ступеньки… еще три… все трясется!.. эти толчки!.. ступеньки изгибаются, выпрямляются… трещат!.. дубовые, бля!.. я вас предупреждал… дивной красоты наш дом! семь резных дубовых пролетов! я уже говорил об этом… знаете… мокрице или таракану было бы полегче! сейчас… именно в этот момент!.. дуб или не дуб! иметь бы пятнадцать-двадцать пар лапок!.. вот что нужно в случае катастрофы: пятнадцать-двадцать пар лапок!.. я уже завидовал мокрицам в 14-м году… там мы уж наползались! более чем! и под взрывами… но тогда в траншеях… в «параллелях»…*[66]66
  Технические термины войны 1914–1918 гг.: «параллели» – окопы, вырытые перед первой линией укреплений на случай атаки.


[Закрыть] теперь нужно проползти по этажам, скатиться вниз!.. и видимость намного хуже, чем в 14-м!.. нужно признать!.. снаряды 14-го? свечки! маленькие мерцающие головешки! не то что сейчас! настоящие световые потоки! и вот вам доказательство: свет, льющийся через разбитые сверху донизу окна, ослепляет спускающихся… разливается по всем семи лестничным пролетам!..

Вот в чем беда… осколки стекла! разбились на такие мелкие кусочки, что кажется, все ступеньки покрыты слоем сверкающей снежной крупки… ладони, мадам! колени! подошли бы санки! скатиться!.. спаслись бы тогда, чистый бобслей! вот! позабавились и бууумс! поднялись на пять-шесть ступенек!.. контрудар!.. и вдруг это снова загудело снаружи!.. опять атакуют… ах, а мы все еще на лестнице!.. я не понимаю!.. что это? рев неистовства?… рокочущая ненависть… на секунду теряю сознание… супермощные удары… а вы говорите – уф, затишье! а потом бааамс! и вы в другом мире! Воспринимаете все как предупреждение, просто… подумаешь, там будет другая лестница!.. здесь распахнутая дверь, выбитые стекла… вид на мельницу! и мокрый воробышек, нечто в ящике, все еще там! ах, и вовсе его не перевернуло!.. все еще сидит на мостике! парит! горит! нет! он не горит! пламя танцует вокруг него! летят искры! и все! его не сожгут! его защищает шарм, мерзавца!.. какой шарм? я мелю чепуху… нет в нас никакого шарма! вот вам доказательство – с превеликими трудами поднялись на четыре ступени!.. а потом снова скатились… и снова прижались к стене! как раз время воззвать к Жюлю! Этому чертову гондольному горбуну, гром его разрази! он притягивает катастрофы… он! ах, он сталкивает бомбы! без палок… с палками! жестами! пальцами! делает все, что хочет!

Если бы Оттавио был рядом, он бы полез за ним! я так думаю… он бы его снес на руках, Жюля-громовержца! и пришел бы конец чарам! и минам! и молниям! и эскадрильям!

Я раздумываю, взвешиваю… несмотря на шум в ушах… шум накатывает, взрывается, как эхо снарядных взрывов!.. взрывов!.. с улицы! я думаю об Оттавио… он бы спас ситуацию… он бы его нашел, безногого! притащил бы его под мышкой!.. а я бы сказал ему пару теплых… если б он мне его притащил!.. по лестнице!.. Жюля с его жаждой!.. и его проклятую гондолу! и его култышки!.. я б его заставил поговорить со мной… жестами! я б его покатал на лифте! я бы его заставил поездить вверх-вниз на заднице!.. разбить решетку!.. впрочем, решетки-то практически уже и нет… ее чуть-чуть дернешь, и рухнет…

– Ты видела, Лили? ты его видела?

Она его видела так же отчетливо, как и я! она его прекрасно видела… на мостике… нахал! провокатор! свинья! он еще и сигналит! бешеный семафор! ну и? ну и? Я думаю о Безоне… черт! я дальше не полезу!.. зацепился… схватился… довольно! хватит!

– Ты видела его рожок? Она ничего не видела!

Вот вам женщины! аморальные!.. чертов безногий обрубок! зажигательный горнист-блядун! она, видите ли, не видела!

– Ты его обожаешь? ну!

Я кричу ей… прямо в лицо! чтоб она услышала…

– Шлюха!

Она хохочет… пусть посмеется!.. она считает меня смешным!.. я вижу двойника! точно, я вижу! Жюля! а, черт! троих Жюлей! все в воздухе! буум! я пытаюсь передать звуки… Вам тоже кажется, что я смешон?… на четвереньках, ползу, задом наперед!.. и плююх! на спину! к счастью, я защищаю эту проказницу Лили!.. я прикрываю собой ее голову… я не хочу, чтоб осколок попал ей в голову… хватит, что я мучаюсь! дорогая подушечка! у меня голова кружится, да! точно!.. но все-таки… я видел? я слышал, как он меня обозвал! сучонок! и столько еще людей слышало!

– Трудись, падаль!

Ах, крикнуть бы посильнее!.. он меня не слышит… пора на пенсию… он скатился на два этажа…

– Ты ревнуешь! – кричит она мне… она, Лили!

Вот так, прямо в моих объятиях… в ухо! и смеется! смеется! никакого Жюля! нас догнали два человека!.. мы катимся сверху… замешкавшиеся соседи с верхних этажей… а на улице бушует метеоритный дождь!.. удар! Бух! толчок!.. выбили дверь!.. дверь лифта на площадке… и бац! ъ пропасть! буум! несчастные!.. второй удар!.. следующий скатился в провал!.. лифт превратился в воронку… отставить головокружения!.. я хватаю Лили!.. другой рукой за перила!..

– Назад, милая! назад!

Бытовой альпинизм!.. я бы сказал, везувиевизм! да уж, Везувий!*[67]67
  Везувиевизм – ссылка в тексте, так же, как и первое посвящение, адресована Плинию Старшему, который присутствовал при извержении Везувия.


[Закрыть]

– Настоящий Луна-парк!*[68]68
  Луна-парк – большая ярмарка с развлечениями и аттракционами, устроенная в Париже в период между войнами возле ворот Майо.


[Закрыть] Американские горки!

Для нее это развлечение!.. она молодая, сильная и смелая!.. а у меня… мои годы!.. я себя чувствую по-дурацки, на ступеньках, что ходуном ходят… меня отбрасывает, трясет!.. приподнимает!.. тем более, с моим обостренным чувством ответственности за Лили, за всех!.. будь это в театре, вот была бы сенсация! какие эмоции! понарошку! но тут, пардоньте, уже не шуточки!.. ступени… решетки… смотрите!.. а остальные прыгнули в пропасть!

Ах, и Нормансы! Тут толстяк… его жена… наши соседи… они тоже пытаются… их заносит… они скатываются… снова поднимаются! переворачиваются! они еще не приспособились к толчкам, они поднимаются на четыре ступеньки! однако же у него чудовищный вес!.. 160 кило… он мне сам сказал об этом, он консультировался со мной, как похудеть… современные методики… не верится, что он смог бы… нет! 160 кило, это балласт!.. ладно, он не может спуститься… подымается!.. и скатывается! удар! другой! сила притяжения, что вы хотите… эпицентр бури!.. его жена, по природе хрупкая, крепко ухватилась за него! за шею! не держись она за мужа, ее бы утащило, унесло, переломило, как соломинку! вы не поверите: он ее сейчас чуть не раздавил!.. тряхнуло! оууумс!.. она растянулась!.. нет! нет!.. нет!.. осторожный слон, склонился над ней, вот вам и Норманс, я его так и вижу перед собой… все удары сыплются на него!..

– Андрэ, Андрэ! не бросай меня!..

Ей страшно!.. и за него тоже!.. они живут душа в душу!.. конечно, как же ее бросить! они единое целое, как мы с Арлетт… он только отличается телосложением! хотел бы я иметь плечи такой ширины, вес, полноту! он, точно, весит больше 160! я бы сказал, 180!.. может, и 200… он не признается, жрет за десятерых!.. за двадцатерых!.. он, как все, они все врут! да врет он, что не 200! а 160?… 166? за кого он меня принимает? я-то вижу, смотрю на него чуть не каждый день… он торговец… Ба-бах!.. на Центральном рынке! и что?… продает птицу!.. сам-то лопает не только птицу!.. вот жена его точно птичка!.. а сам он сжирает по два бараньих окорока в день! три окорока! вес! вы только подумайте! «торговец»! а что если он на нас налетит! все будет кончено, и с Лили, и со мной… жена его дрожит…

– Андрэ, не шевелись!.. Андрэ, не двигайся!

У нее совсем больной вид!

Да не он двигается, а дом! пусть даже у него все 200! что такое 200… он не может противостоять стихии!.. он поднимается, поворачивает назад! и попадает в бурю, как и мы… это стихия! он, конечно, гиппопотам! но даже 1000 кило – соломинка для стихии! он плохо переносит качку… он готов на все махнуть рукой!.. наплевать на страхи своей дурочки!..

– Андрэ, не шевелись!

Не то чтобы вовсе нельзя двигаться! просто переждать удар!

– Не шевелись, дорогой! не шевелись, дорогой!

Она уверена, что это он вызывает бурю!.. он сталкивает стены, и все тут!.. нужно ее разубедить! тощая глупышка!

– Это не ваш жирдяй! это другой человек, наверху! Жюль направляет удары! посмотрите на него!

Пусть она посмотрит, как он раскачивается в вышине!.. как он притягивает бесомолеты!.. он за все в ответе… и гррох! все здание накреняется!.. удар!.. сифонит… невероятно… ураган бушует вверху… порывы ветра проносятся сверху донизу!.. крышу, должно быть, снесло… Норманс откатывается! ах, вот он! совсем рядом! ее голосок! визг: «Андрэ!.. Андрэ!..» им страшно! тяжело!.. они вернулись!.. трясет все здание! благодарение Богу! самолет пролетел над нами… свист ветра! свист! слава бесомолету! он спас наши жизни… он перехватил Норманса! разрушений немного! только вот лестница, по которой мы спускаемся! каждый взрыв мины означает возможность… что вы останетесь лежать, придавленные мебелью, или свалитесь с высоты в три этажа, или будете раздавлены торговцем… а над нами, наверху… слышно, как мебель ездит по полу… на 3-м?… на 4-м?… трудно понять… в любом случае, это странный танец… вы слышите эти мощные всхлипы!.. не смешно, но лестничная площадка танцует… самолет, который пролетел… из Клиши? откуда он взялся?… с запада?… из Батиньоль? эта станция давно должна бы быть стерта в порошок после того, как они ее крошили! колотили! столько часов тромбовали!.. даже снизу, в Меркаде, поднимаются столбы огня выше туч! так высоко, что закрывают солнце!.. Они уже должны прекратить бомбить Батиньоль!.. почему же они возвращаются? они не весь груз сбросили? им мало воронок? и что все это чудовищно гремит, взрывается, ревет! не достаточно? отвратительная феерия… да пусть они все сталкиваются лбами, пусть расколошматятся все… всмятку!

Как только подумаю, что питал слабость к этому вонючему-подонку-развратнику-калеке-печному-мастеру! Где моя башка была?!

Я же вижу его там, наверху, и плоды трудов его!

Я излагаю только факты и собственные впечатления… вот как раз сейчас! и как раз там!.. удар гонга! гул множества гонгов! и здание приподнимается, складывается, кренится вперед!.. раз!.. два! ох, они возвращаются! те, что отбомбились!.. Что это!.. в воздухе не бомбардировщики… лающий звук пушек совсем близко… нет, напротив… не так уж и близко… Тертр… может, Барб?… я вам уже объяснял… Монмартр может рухнуть… изнутри он полый, напоминает колокол! и бумс! и бамс! такое впечатление, что голова почти оторвана от шеи… Я запихаю тебе в глотку бенгальские огни, Жюль! и заставлю тебя глотать разноцветные горящие искры!.. светящиеся цветы! Он потерял свои костыли! руками машет!.. он снова обращается к небесам!.. к Небесам! бум! взрыв! он крутится! разбойник! чтоб ты перевернулся! были бы и мы на колесиках, будь мы безногими калеками, мы бы тоже сохраняли равновесие! не нужно было бы цепляться за перила… скатились бы на целый этаж!.. два!.. три этажа!..

Я больше не вижу Нормансов?… а, они заперты! отгорожены! лестница наверху!.. два или три шкафа загораживают проход… «Андрэ, Андрэ!»… – голос Дельфины! Я забыл вам сказать, ее зовут Дельфина… куча предметов сыплется на них сверху! стекла-то! каскады!.. их прочно заклинило! зажаты между шкафами! три квартиры низвергают свое барахло с лестничной клетки!.. двери болтаются, оборванные петли скрипят, бац!.. как будто дом взбесился!.. «Андрэ! Андрэ!», и самолеты снаружи!.. каждый раз, когда они на бреющем полете задевают крыши… следующий налет!.. сколько же мебели в доме! и еще! к счастью, шкафы отгораживают от нас толстяка и его жену! а если б все на нас падало! иногда выгоднее быть эгоистом! но в этой бешеной вакханалии нервы на пределе… Я понимаю Дельфину… но у меня же, простите, есть своя Лили! не только я сам!.. я ведь больше самоотвержен, чем эгоистичен?… не знаю… я не знаю… но существуют вещи неопровержимые – шрапнель!.. разрывы расцветают хризантемами… трясутся стекла!.. сыплются осколки стекла… на улицах залпы не прекращаются… склон Милле… я вижу улицу Берт… и Сакре-Кёр… разрывы снарядов окрашивают небо в красный цвет!.. пылают облака над гигантским яйцом купола!.. и рассыпаются огненным дождем! до самого «Гомона»!..*[69]69
  «Гомон» находится на Бульваре Клиши напротив склона Милле.


[Закрыть] воздух переливается!.. зеленым!.. фиолетовым… «Андрэ! Андрэ!..» они никому не мешали, эти Нормансы, но как им досталось… их действительно прибило! сильно!.. «И! А!..»*[70]70
  Вместо восклицания «И! А!..» могло с таким же успехов стоять «О, тсс!»


[Закрыть] шкафы!.. «Андрэ! Андрэ!..», а Андрэ испускает только булькающие «и! а!» ах, тут нужен Геркулес! уж что на него валится!.. вся мебель с 6-го!.. 7-го!.. нас тоже загородило!.. тремя стульями!.. еще вот! четыре! пять сундуков! резкий крен… здание накренилось!.. квартиры изрыгают мебель, подушки, одеяла! хлам! шлепанцы! и все засасывает в расселину! в воронку! а он только кряхтит: «и! а!..» мастодонт! бамс! все пришло в движение! кавардак! чей-то письменный стол! сундук! перина!..