Текст книги "Питкернское преступление"

III

Прибытие на остров Таити – Луч солнца – Эклога в Тихом океане

Вскоре после описанных событий «Bounty» прибыл на рейд острова Таити, который Кук и Бугенвиль вполне справедливо называют новой Цитерой.

«По мере нашего приближения к острову, – говорит Бугенвиль, – нам навстречу выезжали все новые и новые пироги с туземцами, наконец их накопилось так много, что мы с трудом могли найти место, куда бросить якорь. Все они старались знаками показать свое расположение, кричали „тейе“, т. е. друг, и спрашивали гвоздей и серег. Вместе с мужчинами в пирогах находились и женщины, отличавшиеся редкой красотой и прекрасным телосложением. Большинство из этих женщин приехали без всяких одеяний, и только некоторые из них были искусно завернуты в куски материи»…

До установления французского протектората над островами подобный прием оказывался всем мореплавателям, и картина встречи, которую описывает нам французский адмирал, вполне верна.

И вот после восьмимесячного перехода «Bounty» кинул якорь в гавани Таити. Вид земли и сотни пирог, наполненных туземцами, произвел на экипаж судна умиротворяющее действие: все ссоры, готовые уже выразиться в диких поступках, были забыты, и даже Блиг стал немного человечнее, несмотря на свой суровый темперамент. Он улыбался, сделался почти вежлив и не отдавал уже более бесцельных приказаний, так раздражавших в плавании моряков. Можно любить море безумно, но всегда после длительного перехода по страшной водной пустыне оставишь его с радостью. Что может быть приятнее, как очутиться в тени тропических лесов, где едва заметною струйкой пробиваются серебристые ручейки, видеть, как лучи солнца играют на листве задумчивых лесов, смотреть с невольным трепетом на громадные горы, вершины которых теряются в выси небес, смотреть на настоящих людей, еще не исковерканных цивилизацией, каждое слово которых свободно от всякой дисциплины… Все это живые и сильные удовольствия, но ими мы все же в значительной степени обязаны морю так же, как птица обязана клетке, а человек одиночному заключению тем счастьем, которое они испытывают, очутившись снова на свободе.

Надо отдать справедливость Виллиаму Блигу, что он сделал доброе дело, сильно удивившее весь экипаж, ожидавший, что дисциплина будет здесь так же сурова, как и на море. По его приказанию всех людей разделили на пять групп, которые исполняли по очереди все работы на бриге, так что каждый матрос был занят из пяти дней только один. Наконец, в заключение Блиг объявил собравшимся офицерам, что имеет позволение простоять на Таити пять или шесть месяцев.

Надо знать этот прелестный во всех отношениях остров, чтобы понять, с каким восторгом было принято это известие. Если бы Блиг был более ловок, то он мог бы заставить весь экипаж думать, что все его распоряжения продиктованы желанием сделать приятное своим подчиненным, но он не только не поступил так, но наоборот заставил всех думать, что действовал подобным образом в силу полученных приказаний.

И действительно, Адмиралтейство, назначив его командиром за блестящие способности в морском деле, знало его крайнюю суровость и ту железную дисциплину, которую он поддерживал строгими мерами среди матросов, а потому позаботилось само определить порядок стоянки на островах Товарищества. Когда узнали, что это распоряжение Блига вызвано приказанием свыше, то ему, конечно, никто не был благодарен за его мнимую снисходительность.

Тем не менее, в течение шестимесячной стоянки «Bounty», драма, которую я описываю, остановилась на мертвой точке. Казалось, что ненависть и рознь не могли существовать на этом поэтическом острове.

Здесь громадные пенящиеся волны с шумом разбиваются о гранитные и базальтовые скалы, там обширные равнины, покрытые душистыми цветами, орошаются многочисленными ручьями, через которые ползучие лианы перебрасывают живые мосты, тогда как вдали виднеется задумчивый лес.

Таити представляет ряд очаровательных равнин, где все свидетельствует о неистощимом плодородии. Углубитесь в долину Фаатаца, и перед вами предстанет величественная картина, после двух часов ходьбы вы очутитесь перед гранитной стеной, высотой более пятисот метров, а выше еще увидите громадную гору, всю покрытую лесом, с вершины которой спускается каскад. Дойдя до отвесной стены, бурный поток падает с высоты пяти или шести сот метров на базальтовую скалу и оттуда уже спокойно течет по равнине.

Здесь находятся знаменитые цитерские яблони со своими золотистыми плодами, целые леса лимонных и померанцевых деревьев стоят совершенно не эксплуатируемые рукой человека, эти плоды поедаются дикими свиньями, отчего их мясо приобретает необычайно приятный вкус, громадные пальмы, листьями которых туземцы покрывают свои хижины, хлебные деревья и кокосовые пальмы занимают громадные пространства, доставляя здоровую и легкую пищу… И среди этой тропической растительности громадные ананасы, растущие без всякого ухода, смешивают свой запах с благоуханием тысячи всевозможных растений.

Под сенью этой роскошной растительности стоят легкие хижины туземцев, они покрыты громадными листьями, чего вполне достаточно, чтобы предохранить их обитателей от солнца и дождя, и ленивый, мечтательный таитянин живет, любуясь на океан, который, разбиваясь о рифы, окружает его родной остров пенящимся кольцом.

Если вы подойдете в полдень к любой из хижин, то увидите мужчин и женщин, беспечно отдыхающих или курящих сигаретки… Это час сиесты, и едва глава семейства заметит вас, как он тотчас же, хотя и с трудом, поднимется к вам навстречу и укажет место около себя на ковре из мха. Затем он в знак привета протянет вам свою сигаретку, а вы затянувшись, передадите ее соседу, и так она обойдет всех пока опять не попадет к хозяину, вам никто ничего не сказал, но вы уже член семейства.

Мало-помалу молодые девушки открывают глаза… От устремляют на вас бархатные взгляды, начинают курить быстрее и переговариваются между собою одними глазами. Наконец, они сговариваются, и одна из них поднимается дает вам докурить свою сигаретку, затем удаляется на не сколько шагов, чтобы сорвать какой-нибудь плод, который ловко бросает в вас, и убегает в лес.

Если вы ничего не имеете против смуглой дочери тропи ков, то бежите за ней в лес, где и находите ее в нескольких шагах от хижины. Таитянка не умеет скрывать своих чувств и остается дочерью природы, страстно любящей и доказывающей свою любовь. Она верит, как бессмертные певцы Индии и Греции, что все в мире возобновляется и поддерживается любовью.

Когда вы, оставив лес, вернетесь вместе с молодой таитянкой под зеленую кровлю, старый начальник в восторге пожмет вам руку и назовет своим сыном… Тогда вы можете здесь оставаться недели, месяцы, годы, будете жить на общем поле, получать свою долю плодов, рыбы и птиц, но вместе с тем потеряете свое имя: например, красавица, которая, доставив вам новую родню, зовется Тофа – вахинэ (вахинэ означает женский пол), тогда вы к ее имени прибавите название мужчины и будете уже называться Тофа-тан т. е. муж Тофы, ваши дети будут считаться законным и иметь родню. Вы можете услышать, что их зовут счастливыми, и на ваш вопрос почему, вам ответят:

«Их любят дети, люди, как по ту сторону великого моря, так и здесь!.. »

Этим они стараются намекнуть на европейское происхождение их отцов.

И в этой счастливой стране, где человек спокойно развивается под горячим солнцем, всякий чужестранец, сейчас же получает все гражданские права и его называют Тейо – брат, друг, – а девушка, сердце которой свободно, приветливо улыбается ему и говорит о своей любви. Нет после этого ничего удивительного, что даже серьезный Бугенвиль сознается, что сдерживать себя на Таити очень трудно.

Спустя двадцать четыре часа после прихода «Bounty», все офицеры и матросы по обычаю страны женились и разместились в бамбуковых и лиственных хижинах. Остров принял праздничный вид: жарились дикие свиньи, готовилась рыба в лимонном соку, молодые островитянки усердно кололи кокосовые орехи для приготовления таро, этой важной принадлежности стола таитянина, а померанцевое вино, приготовленное еще накануне, бродило в особых сосудах.

На Таити вот уже несколько лет не заходило ни одно судно, а потому прибытие «Bounty» решено было отпраздновать торжественной амурамой, продолжавшейся пять или шесть дней, и в которой должны были принять участие все туземцы.

В течение шести месяцев, которые судно пробудет на Таити, и Виллиам Блиг будет покидать его лишь на короткое время, живя воспоминаниями о своей семье, а Христиан в обществе смуглой Моэ, красавицы королевской крови, забывать свою ненависть, я проведу читателя по этому красивому острову, на котором я пробыл несколько лет, и посвящу в его старые традиции и оригинальные нравы… А когда «Bounty» снимется с якоря, я возобновлю рассказ.

IV

Таити в древности – Мифология – Легенды – Сходство полинезийцев с народами Азии – Парламент на Таити

Как известно, Таити славится своим необычайным плодородием, ровностью температуры, красотою и богатством растительности и легкостью жизни, но вместе с тем и в других отношениях этот остров заслуживает серьезного внимания путешественника и этнографа. Чтобы пролить свет на туманную загадку его происхождения, мы обратимся к чудесным легендам, распространенным среди местного населения и имеющим до известной степени сходство с древними преданиями Азии. Вот с этой-то, во многих отношениях интересной стороны, мы и начнем наше описание, пока экипаж «Bounty» отдыхает среди чудесной природы, а смуглые таитянки, украшенные цветами и напоминающие зрителю баядерок Индии и вакханок Греции, стараются развлечь усталых моряков.

Этот остров, удивительно сохранившийся и найденный в новейшее время, дает довольно верную картину древности. Слушая сказания, легенды и песни таитян, глядя на их жизнь и образ правления, на их жертвоприношения, их верования, их любовь к красноречию, их развитой, хотя и суеверный ум, можно смело представить, что в каком-нибудь уголке древнего мира всесокрушающее течение человеческой жизни вдруг остановилось… Возродившиеся в своей прежней жизни Геркуланум, Помпея, Фивы или Пальмира представляли бы подобное зрелище.

На Таити легенды и предания, которые мы передадим, сохранились с величайшим трудом. Здесь, как и везде, рвение миссионеров дошло до того, что разбивались надгробные камни и скульптура. И если в Индии им приходится приложить немало труда, чтобы уничтожить священные книги, то на этих маленьких островах они легко справились со своей задачей.

В преданиях и бытовых рассказах народов мы всегда найдем те или иные признаки, по которым можем определить, к какой группе следует причислить известное нам племя. Так посмотрим теперь, является ли «Книга Океании» оригинальным произведением или же представляет простой отголосок, который связывает полинезийцев с их братьями на каком-нибудь материке.

Это крайне интересное предание говорит так:

«Вначале ничего не было, кроме верховного бога Таароа, жившего в безграничном пространстве, сначала он сотворил воды и покрыл их морскими растениями, и бог Тано стал плавать на поверхности.

Затем Таароа, верховный бог, уронил в воду первобытное яйцо Румиа, которое было оплодотворено и блестело, как солнце.

Яйцо это пробыло в воде девять месяцев, но, наконец, морские волны разбили его, и оно произвело небо и землю.

Тогда Таароа соединил свое мужское начало Тано со своим женским началом Ина и произвел Оро, бога творца, который, в продолжение долгого времени, парил над страшными пропастями.

Он выдвинул из вод различные земли, скалы и священный остров Ройатеа, на котором выстроил Мараи и поклонился верховному богу Таароа.

Построив на этом острове пирогу, он в течение нескольких лет странствовал по морю, бросая в воды семена различных рыб, и это продолжалось до тех пор, пока море не было густо населено рыбами.

Возвратившись снова на Ройатеа, он посадил на берегу кокосовую пальму, чтобы привязать пирогу, и она дала чудесные плоды.

После этого он построил хижину для отдыха и стал плести сети из волокон кокосовой пальмы.

От Тано и Ина появился второй сын Тане, который пришел на Ройатеа, чтобы поссориться со своим братом, он взял его пирогу и разбил о выступ горы.

Рассерженный Оро бросился в погоню за Тане и в течение двух дней преследовал его по волнам, пока наконец не догнал у острова Тупаи, где между ними завязалась отчаянная борьба.

Победителем вышел Оро, он убил Тане и похоронил его тело под скалой острова Тупаи, а душу бросил на дно моря и приказал ему царствовать в этом страшном царстве.

Он запретил ему возвращаться на остров, чтобы найти свое тело, а так как брату он не верил, то произнес над его останками, погребенными под скалой острова Тупаи, табу.

Табу – это – запрещение, защищающее предмет, на который оно наложено как от бога, так и от человека. Еще и теперь в Океании табу пользуется всеобщим уважением туземцев.

В течение целого дня, Тане оставался в морской пучине, но как только солнце ушло с земли, чтобы освещать священное жилище Фенца но те Атуа (что буквально означает: земля бога), он вернулся на остров Тупаи, чтобы отыскать свое тело, но так никогда и не мог его найти. Тогда Оро, пригрозив Тано и Ина, что свергнет их, если они произведут нового творца, возвратился на священный остров Ройатеа.

Здесь он выстроил новую пирогу, посадил майоре, хлебное дерево, чтобы было куда привязать пирогу, и хлебное дерево дало необычайные плоды.

Тогда он покрыл весь остров Ройатеа всевозможными деревьями, цветами и травами, а болота иньямом и таро, ветру же отдал приказ разнести семена деревьев, цветов и растений по разным землям.

Но Тане, соединившись с Марама, морем, произвел Гои, который явился на священный остров, чтобы отомстить за смерть своего отца.

Тогда Оро пришел в такую ярость, что задрожал весь мир, а Гои так испугался, что бежал под покровом надвигавшейся ночи, надеясь спастись от своего страшного противника.

Марама, чтобы помочь своему сыну скрыться, взбрасывала рассерженные волны до самого неба.

Увидев, что Ра, солнце ускоряет свое движение, чтобы дать возможность скрыться его врагу, Оро бросился на него и крепко привязал на вершине горы Моуна-Роа, находящейся на островах Моуна (Сандвичевых), чтобы он продолжал освещать его путь.

Догнав Гои, он схватил его и привел обратно на остров Тупаи, здесь он привязал его к рифу и приказал птице Оовеа все время клевать его внутренности.

Вернувшись на священный остров Ройатеа, он создал мужчину и женщину и дал им построенную им самим, хижину, пирогу, сети из кокосовых волокон и удочки.

Для того, чтобы они сами могли строить пироги для своих детей, он посадил Таману.

Он отдал им также на хранение Мараи, приказав приносить здесь жертвы.

Очень скоро Ройатеа, священный остров, покрылся жителями, но однажды, во время жертвоприношения, они забыли упомянуть имя высшего существа Таароа, на что последний так прогневался, что поднял морские волны, чтобы уничтожить их.

Оро, желая спасти Гороа и его семейство, посоветовал им скрыться на морском рифе Тоа-Марама, где и обещал их защитить от волн.

Гороа с семейством последовал совету и спасся таким образом от всеобщего истребления, но вскоре он возвратился на Ройатеа.

Дети снова наполнили долины. Но Оро, боявшийся, что дело его рук будет уничтожено, если дети Гороа будут по-прежнему небрежно относиться к Мараи, решился помочь этому так.

Он указал созданным им людям всевозможные виды занятий и строго запретил уклоняться от тех, которые были назначены им.

Ореро-Техоасам (жрецам) он поручил заботиться о Мараи (храмах), об изображениях богов, жертвоприношениях и владеть всем, что только существует на свете.

Ариям он повелел защищать Мараи, воевать, управлять народом и выбирать дары, предназначенные Мараи и Ореро-Техоасам.

Раатирасам было приказано заниматься торговлей, возделыванием земли, исполнять приказания Ариев и обогащать Мараи дарами.

Манахунесы должны были служить всем трем классам, строить Мараи, священные хижины, делать пироги, ловить рыбу, нырять за перламутром, плести сети и т. д.

Но чтобы вознаградить Манахунесов за их труды, Оро постановил, что только из этой касты должны избираться Тамаине-Паретениасы (молодые девушки), обязанные поддерживать священный огонь в честь Оро, бога огня.

Когда таким образом безопасности храмов и вечности жертвоприношений ничто не угрожало, Оро сбросил с себя человеческий облик и скрыл его на острове Тупаи, а сам поднялся к жилищу Таароа и сел на его место.

Престарелый Джегуаго-Таароа тогда погрузился в глубокий сон и стал парить в пространстве, сохраняя, однако, все семена и начала всех веществ. Отдыхая так от трудов, он ожидал того времени, когда вселенная обратится в хаос, и когда он снова должен будет приняться за творение».

Эта «Океанийская Книга» имеет много общего с древними преданиями, родиною которых был священный Ганг.

Но мы здесь укажем только главные черты сходства.

Индусский законодатель Ману называет верховное существо именем Нарагона, тот, кто носится по водам.

«Океанийская Книга» говорит то же самое.

«Тано стал носиться по поверхности».

Ману говорит ему:

«… Сначала он создал воды и бросил в них семя, семя это превратилось в яйцо, которое блестело как золото и сверкало, как звезда с тысячами лучей».

«Океанийская Книга» повторяет:

«Таароа уронил в лоно вод первобытное яйцо Румиа, блестящее как солнце».

Ману продолжает:

«Раздробив свое тело на две части, могучий властелин стал наполовину мужчиной, наполовину женщиной и, слившись с женщиной, произвел Вираджу».

«Океанийская Книга»:

«Тогда Таароа соединил свое мужское начало Тано со своим женским началом Ина и произвел Оро, бога творца».

Ману:

«Чтобы произвести род человеческий, Брама, из своего рта, руки, икры и ноги, произвел Браминов, Кшатриа, Вайсия и Судра… и всем им дал занятия.

Брамины должны были изучать Веды, приносить жертвы и имели право получать доходы с народа.

Кшатриям он приказал учить народ, давать милостыню, читать священные книги и избегать чувственных удовольствий.

Обязанности Вайсиев заключались в следующем: ухаживать за животными, подавать милостыню, посвящать богам священные книги, торговать, возделывать землю.

Судры имели только одну обязанность – служить другим кастам».

«Океанийская Книга» звучит как эхо:

«Ариям он повелел защищать Мараи, воевать, управлять народом и выбирать дары, предназначенные в Мараи и Ореро-Техоасам.

Раатирасам было приказано заниматься торговлей, возделыванием земли, исполнять приказания Ариев и обогащать Мараи дарами.

Манахунесы должны были служить всем трем кастам, строить Мараи, священные хижины, делать пироги, ловить рыбу, нырять за перламутром и плести сети».

В Индии благородные касты называются Ариасами, а в Океании Ариями, очевидно, что корень и происхождение одни и те же.

В Индии были жрицы Нари, баядерки или Начи, поддерживавшие священный огонь. В Океании были жрицы Тамаине-Паретениас, обязанность которых заключалась в том же.

Борьба Оро и Тане, представляет настоящую борьбу добра и зла, которую мы находим и в древних религиях Индии, Халдеи и Египта, но только под другими образами.

Ра – солнце, которое Оро привязал к вершине Моуна-Роа, напоминает сказание о птице Оовеа и миф о Прометее.

В Индии бог, всеобщее начало, называется Свайябхува, т. е. такое существо, которое существует через самого себя. В Океании бог называется Джегуаго, тот кто существует.

В Индии Троица носит имя Брама-Вишну-Сива.

Что же касается Океании, то там она называется Таароа-Ина-Оро.

Наконец, в Индии существуют еще четырнадцать низших богов:

Индра – бог неба, Варуна – бог воды, Агни – бог огня, Павана – бог ветра, Яма – бог ада, Кувера – бог богатства, Картикеа – бог войны, Кама – бог любви, Суриа – бог солнца, Сома – богиня луны, Ганеса – бог, покровительствующий храмам, уничтожающий препятствия и помогающий предприятиям, Пулеар – бог полей, охраняющий границы и наследства, Нейритиа – бог торговли и воров, Итаниа – бог покровитель земледельцев и жатв.

Перечисленные четырнадцать богов имеются также и в Океании.

Тане – первый среди низших богов – бог моря. Гои, сын Тане и Марамы, бог ветров, пытавшийся отомстить Оро за своего отца, но побежденный Оро и прикованный им к горе, где страшный Оовеа терзал его тело. С тех пор душа Гои носилась в воздухе и поднимала ветер, чтобы спастись от гнева Оро, а Марама, помогая ему, поднимала до неба бушующие волны.

Но если взять другие предания, то там Гои является чем-то вроде океанийского Геркулеса, который, гордясь тем, что уничтожил гигантов, решился похитить Ра, солнце, и приковать его к скале, чтобы оно все время освещало его остров. Но Оро освободил солнце, а на его место привязал Гои, чтобы его наказать, по другим же легендам, Оро, преследуя Гои, сам приковал солнце.

Манутеаа – бог ада. Его представляют в виде сокола. Ад, по мнению полинезийцев, состоит из громадного огненного моря, среди которого разбросаны островки, до которых тщетно стараются доплыть души грешников.

Но так как наказание соразмеряется с поступками, которые надо искупить, то Манутеаа время от времени разрешает очистившимся душам отдохнуть на скале, откуда их бог ветра уносит с собой, и они перевоплощаются в новых телах.

Уретаетае – адский судья – в то же время является главой духов, присутствующих при смерти человека, когда души оставляют свои бренные оболочки, то их схватывает толпа духов и несет на Тупаи, остров умерших, где Уретаетае судит их, и, смотря по тому, берут ли верх добрые дела или злые, он посылает души в Оро-гуту-Ноаноа, рай Оро, или в страшные владения Манутеаа.

Души, делавшие на земле только одно добро, сливаются с Таароа, т. е. душой всей вселенной, и избавлены от суда Уретаетае. ,

Мы приведем здесь легенду об острове мертвых, записанную со слов бывшего Ореро, жреца, морским офицером и знаменитым филологом де Бовисом.

«Два друга, Гура и Пена, отправились однажды на остров Тупаи, но там им не хватило пищи.

Тогда Гура отправился на Борабору, чтобы добыть съестные припасы.

Но во время его отсутствия тело Пена умерло и было похоронено его душою, так как Гура принес пищу только на седьмой день, вместо пятого, как было условлено между ними.

Однако, призрак Пена ничего не сказал своему другу и стал вместе с ним уничтожать пищу. Во время еды Гура вдруг заметил, что имеет дело только с душою своего друга, но он и виду не показал, что знает это, а дал ему кокосовую чашу, чтобы он сходил за пресной водой. Воспользовавшись отсутствием своего друга, он попытался бежать на своей пироге.

Когда Пена вернулся, то не нашел ни Гура, ни пироги.

Тогда он понял, что его бросили, и, охваченный страшным гневом, Пена вошел в тело.

Отуу догнал Гура у рифов Рааноро и убил ударом клюва».

С тех пор окрестности этого острова наполнены привидениями и злыми духами. Они нападают на прохожего, схватывают его за горло, сдирают с черепа волосы и оставляют лысым на всю жизнь.

Духи встречаются также в округе Тевайтану на Пуиа, но они довольствуются тем, что пугают своими криками прохожих, во времена Пани на этом месте происходило кровавое сражение, и с того времени эти крики испускают души убитых.

Водятся духи и в Топане, но они не злые и довольствуются только тем, что вскакивают в вашу пирогу и пытаются палкой изменить ее направление, а когда им это наскучит, они бросаются в воду, дав прощальный толчок лодке.

На Бараборе очень мало привидений, так как почти все души после смерти отправляются на Тупаи, где ведут скитальческую жизнь. Но главный Тупану – новый дух острова Тупаи – женщина, она ловит мужчин и истязает их, и если они хотят сорвать цветы, которыми она украшает себя, то слышен голос, запрещающий это делать… Ее имя – Тегураитиасти.

Ра – бог солнца – заботится о жатвах, приливах и зрелости плодов.

Ти. На обязанности этого бога лежит охрана берегов и наследств.

Тоа – бог войны.

Марама – богиня вод – дочь Таароа и Ины, супруга Тане.

Марама – богиня луны – дочь Оро, верховного божества и Марамы его сестры, супруги Тане… Это наводит на мысль о легенде об Озирасе в Египте.

Гита – бог огня.

Гиро – бог воров.

Фаага – бог богатства. Его именем называется один из плодороднейших округов Таити.

Роа – бог чувственных удовольствий.

Мара – бог рыбной ловли.

Но кроме этих главных богов, земля, воздух и вода в Океании, как в Индии и Греции, населены добрыми и злыми духами.

Существуют также духи, покровители деревень и семейств, нечто вроде римских пеноватов, грубые изображения которых хранятся в домах и выносятся в Мараи только в торжественные дни.

Храм в Полинезии назывался Мараи и имел вид прямоугольной ограды с жертвенником посредине.

К жертвеннику вели три или семь ступеней, а храм был окружен священным лесом, как это было в Греции и Риме.

В большие праздники идол Оро, бога творца, ставился на жертвеннике, а кругом него изображения низших богов, которые посетители оставляли на все время жертвоприношения. Короли и принцы строили себе отдельные Мараи.

Персонал храмов состоял из следующих лиц: верховного жреца, второстепенных жрецов, проповедников, певцов, носителей и хранителей идолов, иллюминатов и бесноватых, паретениас или молодых девушек, на обязанности которых лежало поддерживать священный огонь.

Все эти лица принадлежали к касте Ореро, жрецов.

Понятно, что первая роль в религиозных торжествах принадлежала верховному жрецу.

Он приносил великую жертву и посвящал богам плоды, мясо и рыбу, которые после окончания службы раздавал присутствующим. Он также короновал королей на особом громадном камне, поставленном около жертвенника, назначал торжественные моления, устанавливал праздники и церемонии, пользовался неограниченной властью над всеми Мараи. В известные эпохи он собирал весь народ для совершения торжественных очищений, продолжавшихся в течение трех дней, праздник этот оканчивался торжественной процессией всех Ореро по горячим углям, и, благодаря милости неба, никто не обжигался.

Подобный же праздник существует еще и теперь в странах крайнего Востока.

Обязанности простых Ореро заключались в том же, но только они не имели права совершать коронований и назначать всеобщих покаяний. Певцы и проповедники должны были обладать сильными легкими и колоссальной памятью. Они были живой книгой религии и всевозможных преданий, и обязанностью их было говорить все это перед Мараи среди толпы верных, не останавливаясь и не сбиваясь.

Они должны были знать: историю богов, историю создания мира, историю светил, священные заклинания против духов для уничтожения колдовства, различные гимны в честь всех богов, искусство толковать сны и читать по внутренностям жертв, медицину, все, что относится к жертвоприношениям, молитвам и религиозным торжествам, историю королевских фамилий, происходивших от Оро и Гиро, и, наконец, военное искусство и мореплавание, которым они обучали молодых принцев.

Это все напоминает обязанности индийских и египетских жрецов.

Затем шли носители идолов, которые должны были смотреть за целостью статуй богов и переносить их, когда нужно, на жертвеннике, прикосновение к богам делало их священными, и было запрещено дотрагиваться как до них самих, так и до их пищи.

Далее следовали Аеропо, молодые люди, будущие жрецы. Они убирали храмы, помогали простым жрецам и состояли под властью верховного жреца. Помимо этого, они имели еще особую обязанность, которая заключалась в самом их имени – Аеропо, ночной бегун. Тайное наблюдение ночью за своим округом и шпионство во время войны были их важнейшей обязанностью.

Занятие это считалось очень почетным и часто исполнялось королевскими сыновьями. Великий Опоа был в молодости Аеропо.

Как во всех древних странах – Греции, Египте, Инду стане, – так и в Океании были свои бесноватые и иллюминаты, но они здесь не составляли особых каст.

Когда какой-нибудь бог желал объявить свою волю, он выбирал какого-нибудь человека, входил в него, и человек проявлял себя чудом. Слух об этом быстро распространялся, и его тело делалось также священно, как и статуя бога. Он имел право не только входить во все храмы, подниматься на все жертвенники и выкидывать тут невероятные нелепости, но и входить в частные жилища, располагаться за столами, так как его посещение считалось хорошим предзнаменованием, и он пользовался полной свободой делать, что хочет. Когда бог выходил из тела бесноватого, он делался снова самым заурядным человеком и лишался всех привилегий.

Между иллюминатами наибольшим почетом пользовались пимото или ползуны по скалам. О подвигах их рассказывают так.

Они подходили вместе с громадной толпой к отвесной скале со скользкой поверхностью. Они произносили заклинания и брали в каждую руку по острой палочке из огненного дерева, длиною около шести дюймов и толщиною с гусиное перо, прижимали острые концы палочек к скале, поднимались таким образом без помощи ног, два конца палочек, которыми они по очереди прикасались к скале, были единственными точками соприкосновения с нею. Рассказывают, что они поднимались на такие горы, которые до них были недосягаемы. Между ними встречались и такие, которые обладали даром раздваиваться, и их в один и тот же день и час видели на разных островах.

Как видно, океанийские жрецы, как и их собратья в других странах, обладали в достаточной мере и ловкостью, и лицемерием.

Несколько раз в году происходили большие официальные церемонии, от участия в которых никто не уклонялся, невзирая даже на высокое общественное положение. Еще за несколько дней до церемонии о ней объявлялось во всех деревнях. В назначенный день все являлись на место и складывали приносимые дары в фатару, особый род сети, предназначенные в жертву животные привязывались у подножия жертвенника, а если приносилась человеческая жертва, то труп несчастного, убитого еще утром, находился до торжественного часа в особой корзине из кокосовых листьев.

Толпа окружала священную ограду, не входя в нее, мужчины стояли впереди, так как женщины не смели прикасаться к камням Мараи, и у каждого из них находился, взятый из дома идол. Когда все были в сборе, появлялась королевская фамилия, торжественно проходила через почтительно расступившуюся толпу, входила в Мараи, и глава семейства занимал место около самого жертвенника.

Тогда появлялись жрецы и становились между королем и жертвенником. Верховный жрец посередине, а низшие вокруг него.

Хранитель идола приносил статую и ставил перед верховным жрецом, после чего начинались молитвы, если жертва была человеческая, то просили бога удовольствоваться одною и вознаградить принесшего ее. Затем просили его о счастливом исходе предприятия, которое являлось большею частью войной или путешествием.