Текст книги "Ненависть в наследство"

– Наверное, боится, – предположил Тэнди.

– Похоже, – с сомнением согласился рыжий. – Однако раньше ничего не боялся.

– Когда все это началось? – спросил Тэнди.

– Как тебе сказать, – задумался Ринго. – Судя по тому, что мне говорили ковбои, которых здесь уже нет, что-то случилось примерно в то время, когда из Чикаго приезжал владелец ранчо. Он пожил в доме пару недель и уехал, а Хофера словно подменили. – Ринго оперся на лопату, которой расчищал источник. – Еще одно. Раньше Рой Клейнбак сюда и глаз не казал и Билл Хофер даже не вспоминал о нем, а теперь они встречаются чуть ли не каждый день. Мисс Кларабел тоже.

– А что скажешь о Клейнбаке? У него «Бар К», не так ли?

– Верно. Гоняет в город скот или гонял раньше. Последнее время зажил лучше. Неплохой стрелок, хорошо орудует кулаками. У него три-четыре работника, ковбои так себе, но за деньги готовы душу дьяволу заложить.

Тэнди помолчал и, искоса наблюдая за рыжим Ринго, небрежно спросил:

– Слыхал что-нибудь о жившем здесь старине Джиме Дрю?

– Дрю? Вроде не слыхал. Старина – старик или старожил?

– Старик. Старый брюзга. Умеет сварить лучший в мире кофе и испечь лучшее в мире печенье. Мой приятель, друг, каких поискать. Ради него я здесь.

Тайер вкратце рассказал о письмах, которые привели его сюда, об обнаруженном им месте, где стояло ранчо. Ринго внимательно слушал и, когда Тэнди кончил говорить, выложил все, что знал.

– Значит, так, – приступил он. – Я приехал сюда месяца три назад. Через месяц, а то и меньше, после того, как здесь побывал главный босс. В тот же день, когда я нанялся, Хофер предупредил меня, чтобы я держался подальше от реки и ни в коем случае не приближался к Мосс-Спрингс, мол, вокруг них завязался спор, возникли неприятности, и пока все не уладится, нам следует быть осторожными и не лезть ни в свое дело. Мосс-Спрингс – это источник, о котором ты говорил…

Вернувшись на ранчо, Тэнди уселся под тополем у кузницы и стал обдумывать положение. Выкурив полдюжины сигарет, не пришел ни к какому выводу. Концы с концами не сходились. Видно, он пока не раскопал что-то важное.

Где Джим Дрю? Почему произошли перемены на старом, когда-то крепком ранчо и изменился Билл Хофер? Зачем держат Пайпала? Имеет ли ко всему этому отношение вновь возникшая дружба между Хофером и Клейнбаком?

Все три проведенных на ранчо дня Тэнди вкалывал с утра до вечера и ни разу не встретил Кларабел. Не видел и Клейнбака. Пайпал болтался поблизости, но держался подальше от глаз Тэнди.

Ясно, что ранчо Джима Дрю сровняли с землей, чтобы его не нашел ожидавшийся гость, то есть Тэнди Тайер. Должно быть, в то же время убрали и Джима. Но почему? Что они хотели спрятать?

Судя по всему, все началось с отъезда главного босса – Дж. Т. Мартина. Именно тогда на «Блок Т» появился Пайпал и стал выживать старых работников. Можно почти с уверенностью утверждать, что кому-то это понадобилось.

Если все действительно так и если в этой связи убили или вынудили бежать Джима Дрю, значит, заговорщики должны получить какую-то большую выгоду. Что на ранчо самое ценное? Скот? Ведь на пастбищах собраны тысячи голов неклейменого скота – бери и распоряжайся.

– Как? Это ты?

При звуке девичьего голоса Тэнди поднял глаза и не спеша встал.

– Думаю, что так, мэм. Всегда там, где не ждут.

Девушка встала рядом в тени, пестрой от просвечивающего сквозь листву лунного света.

– Уезжай немедленно… пожалуйста! Ты не знаешь, что натворил! Сегодня приедет Клейнбак, и, если увидит тебя, – быть беде!

– Прошу прощения, мэм, – беспечно возразил Тэнди, – но останусь, пока не выгонят. Мне дали работу. Может, как раз лучше поговорить с Клейнбаком.

– Нет! – В голосе Кларабел Джорнал прозвучал нескрываемый ужас. – Не надо! Пожалуйста, уезжай! Я понятия не имею, что стало с твоим другом. Ничего не знаю! По-моему, он просто уехал!

– Значит, признаешь, что он здесь жил? – выразительно пожал плечами Тэнди. – Мэм, Джим Дрю просил меня приехать, поэтому никогда бы не смотался по собственной воле. И выгнать его не так-то просто! Старину Джима убили, мэм, и я буду не я, если не выясню, кто это сделал!

Кларабел, не отпуская его руки, с минуту молчала.

– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Я понравилась тебе – вижу по глазам. И в ту ночь видела. Если уедешь отсюда, я поеду с тобой.

– Соблазнительное предложение, мэм, – покачал головой Тэнди, – но не могу им воспользоваться. Угадала, ты мне нравишься. Ты девушка что надо, и мужу будет чем гордиться, но таким путем я тебя не возьму. Не возьму ни одну женщину, если она меня не любит… а таких, как я, трудно любить. Я не слишком силен в обращении с вами, к тому же далеко не красавец.

В тишине послышался приближающийся к дому цокот копыт. Кларабел посмотрела на Тэнди.

– Рой Клейнбак! – с полными ужаса глазами прошептала она.

Тэнди схватил ее за плечи.

– Что за всем этим кроется? – потребовал он. – Кто тебе Клейнбак? Кто он такой?

– Он мне никто! Я…

– Хофер! – прервал ее речь резкий голос Клейнбака. – С кем это там Кларабел?

Двое направились к тополю. Кларабел отступила назад. На побелевшем лице бездонные испуганные глаза. Приблизившись, Клейнбак переводил взгляд с девушки на парня.

– Хофер! – позвал он, упершись глазами в Тайера. – Этого чудака надо уволить. У него в башке всякая чепуха. Вбил себе в голову, что у Мосс-Спрингс жил какой-то Джим Дрю.

Тайер мельком уловил в тени деревьев легкое движение. Его загнали в угол. Если ввяжется в драку, ему конец.

– Если уволит Хофер, спорить не буду, – небрежно процедил он. – Ну как, босс?

– Может, тебе лучше уехать, – безвольно произнес Хофер. – Вот двадцать долларов. Больше, чем причитается, но ты неплохо поработал.

– А теперь катись! – заулыбался Клейнбак. – И не оглядывайся!

Тэнди Тайер промолчал. Пошел в барак, собрал вещички и направился седлать коня. Уже затягивая подпругу, он задел плечом висевшую на луке куртку Клейнбака, а когда поднимал ее, нащупал в кармане какие-то бумаги. Интуиция заставила его протянуть руку и достать их. Конверт… Нет, три конверта.

Прикрывшись полой, чиркнул спичку. Сердце так и подскочило. Все три письма адресованы в Нельсон, ближайший городок, Дж. Т. Мартину! Сунув их обратно в карман, вскочил на серого и поскакал к реке.

Письма пришли из Чикаго. Значит, в Чикаго считали, что Мартин здесь! А если Мартина нет ни на ранчо, ни в Чикаго, тогда где он?

Повернув у реки направо, Тэнди двинулся к югу, в сторону Мосс-Спрингс. Ехал не быстро, спешить было некуда. Впереди ночь, езды всего несколько миль, а обдумать требовалось много.

По всей вероятности, посетив свое ранчо, Мартин выслушал отчет о поголовье и, узнав о количестве неклейменого скота, скорее всего, выразил недовольство. Все внезапно прояснилось, разрозненные факты стали вставать на свои места.

Добравшись до Мосс-Спрингс, Тайер спешился и устроился на ночлег. Но не успел уснуть, как раздался стук копыт. Схватив винчестер, он откатился в сторону и укрылся за камнями.

Коня резко осадили.

– Тэнди, – тихо позвал девичий голос. – Тэнди Тайер! Где ты?

– Здесь, – откликнулся он. – В чем дело?

Кларабел подбежала к нему.

– Берегись! За тобой послали того парня – Пайпала!

– Его? Кто послал?

– Клейнбак. Я слышала, как он с ним говорил. Приказал убить, сказал, чтобы ты ни в коем случае не добрался до Нельсона!

– Вот так! – Подавив беспокойство, Тайер попытался хладнокровно оценить ситуацию. – Выходит, догадался, что мне все известно, или боится, что станет известно. – Вгляделся в смутные очертания девичьего лица. – Бел, что случилось с Мартином?

У нее перехватило дыхание.

– Я… я не знаю.

– Бел, здесь творится неладное, и, по-моему, я точно знаю, в чем дело. Мартин не вернулся в Чикаго, Бел. Ему до сих пор приходят письма в Нельсон. Я нашел несколько адресованных ему конвертов в кармане Клейнбака. Думаю, что Мартина убили. Возможно, он увидел и понял, что творится на ранчо, кто-то очень боялся его дальнейших шагов.

Кларабел, сокрушенно опустив голову, молчала. Он взял ее за руку.

– Бел, Мартина убил твой дядя?

– Нет! – крикнула она, вырывая руку. В голосе боль и слезы. – Не убивал он! Не мог убить! Он хороший, добрый человек! И не способен на такое!

Ответ лежал где-то рядом. Все, о чем догадывался Тэнди, сводилось к непонятному заговору. И в этом стоило разобраться.

– Бел, – продолжал настаивать он, – что связывает Билла Хофера с Клейнбаком?

– Не знаю. – В голосе девушки слышалась искренняя боль. – Дядя Билл очень его не любил и, думаю, не любит до сих пор, но теперь Клейнбак постоянно вертится на ранчо и приказывает не меньше, чем дядя.

– Не началось ли это после того, как уехал Мартин?

– Да, – помедлив, ответила она, – примерно тогда.

– Бел, – еще раз осторожно спросил Тэнди, – а ты не считаешь, что Мартина все-таки убил дядя?

– Говорю тебе, не знаю! Но не мог он!

– Но, если твой дядя убил Мартина, он виновен, как любой другой, и заслуживает наказания. Нам нужно во что бы то ни стало добраться до истины. Я тоже не очень верю, что его убил твой дядя, только…

Тэнди замолчал, прислушиваясь к ночным звукам. Если должен появиться Пайпал, то времени почти не остается.

– Был ли Клейнбак на ранчо в тот вечер, когда уехал Мартин? – помедлив, спросил он.

– Нет. Он появился после обеда. Они с дядей ужасно ругались, потом он ускакал. Мартин и дядя Билл после ужина долго разговаривали. Мартин принес бутылку, и они вместе пили.

Возможно, вот оно.

– Был ли Хофер пьян? – спросил Тэнди.

– Н-не… знаю, – ответила Кларабел, и Тэнди стала ясна причина беспокойства девушки. – По-моему, не был. Он поехал проводить Мартина, и я не слышала, когда вернулся. Однако он встал где-то около полудня и выглядел ужасно. Кажется, спал не раздеваясь.

Тэнди схватил ее за руку, делая знак молчать. Ему послышался в темноте слабый шорох, словно кто-то волок по склону что-то тяжелое. Он увлек девушку в тень мескита. Прислушался. Через минуту звук повторился и, казалось, сопровождался тяжелым дыханием.

Хмуро сдвинув брови, Тайер вышел из тени. Странно.

– Ага! Вот и ты, приятель! – раздался голос Пайпала. – Шевельнешь рукой – и ты мертвец! – Отбившийся от племени индеец вышел на свет. – Сеньорита пускай тоже выходит или пристрелю обоих!

Бледная Кларабел вышла вперед и встала рядом с Тэнди. Пайпал, обойдя их сзади, обезоружил, бросив револьверы на землю.

– Теперь, – приказал он, – поворачивайтесь и шагайте к реке. Тащить мертвецов – тяжелая работа!

– Ты дурак, Пайпал! – усмехнулся Тайер.

Во рту пересохло, ноги обмякли. Полукровка намерен их убить, и, хотя бы ради девушки, надо рисковать. Если бы она не стояла так близко! Однако, если удастся завладеть одним из револьверов, будет какой-то шанс.

– Думаешь, теперь уйдешь от Клейнбака живым, Пайпал? – поддразнивал Тэнди. – Ты же остаешься единственным свидетелем. Убиваешь за него людей, а что получишь сам?

– Много, – ответил Пайпал. – Это мое дело, сеньор. Пайпал себя не забудет. Никогда не забывает!

В тишине снова повторился слабый шорох, словно кого-то волокли. Пайпал тоже услышал и испуганно вздрогнул. Вслушиваясь, пригнулся. Опустил взгляд на револьверы у ног Тайера. Резко повернул голову на повторившийся звук. Тэнди чуть опустил руку.

– Не надо, сынок! – послышалось из темноты. – Он у меня на мушке! Ты, жалкий трус… Привык стрелять в спину. Хочешь, стреляй!

Пайпал вскинул револьвер, целясь в темноту. Голос потонул в грохоте выстрела.

Убийца дернулся, сделал два шага и упал лицом вниз.

– Джим! – не веря своим глазам, воскликнул Тайер. – Неужели ты?

– А ты что думал? Санта-Клаус? – ехидно отозвался старина. – Давай сюда, выручай. Ходить не могу!

В несколько прыжков Тэнди подскочил к старику. Поднял на руки и вытащил на свет.

– Разводи костер! – крикнул Кларабел. – Он ранен!

– Ранен, как бы не так! – забрюзжал старик. – С голоду подыхаю, вот что! Верно, ранили меня. Подстрелил этот паршивый полукровка. Попал два раза – в плечо и в ногу. Я свалился в реку, вон там, но ухватился за кусты и выбрался на берег. На такого, как я, двух пуль мало! Прихватил дома, пока они не вернулись, что осталось пожрать, и заполз вон туда, в старую штольню. Черт побери, ну и поработали они над нашим ранчо! Повыдергали все до последнего столба, до последней жерди! Потом побросали все в реку и разровняли землю, так что никто, кроме таких как ты, не догадался бы, что здесь было. А я торчал в этой дыре, лечил ногу. Со мной только капля жратвы, да старый «шарпс». Поймал пару кроликов, съел с потрохами. Сегодня услыхал, как ты разговариваешь с этой девицей. И пополз вниз.

– Почему стрелял Пайпал? – спросил Тэнди.

– Как почему? Да я видел на дороге Клейнбака и Хофера с парнем из города. Хофер ехал рядом, лыка не вязал, а Клейнбак – следом. Похоже, следил за ними.

Старый Джим Дрю стал обстоятельно рассказывать, что произошло на его глазах. Тэнди, кивая, слушал.

– Я примерно так и представлял, – сказал он, вскакивая в седло. – Джим, мы пока оставляем тебя здесь. Вернемся на ранчо и достанем коляску. Клейнбак еще там, и я хочу с ним потолковать!

Подъехав к залитому лунным светом ранчо, они поспешили к дому. Услышав голоса, остановились.

– Пора закругляться, Хофер! – говорил Клейнбак. – Завтра начинаю сбивать гурты. С ходу загоним весь скот.

– Я в этом деле не участвую! – заявил Хофер. – Ты мена втянул в историю, но дальше я не ходок.

– Я тебя втянул? – усмехнулся Клейнбак. – А кто убил молодого Мартина? Ты! А почему? Хотел украсть его скот! Так что, Хофер, все против тебя и ничего ко мне. За мной чисто, и как только выручу денежки за скот, я вольная птица! Получу кучу денег – только меня и видели на вашем паршивом ранчо в этой проклятой пустыне!

– Из-за вас с Пайпалом я теперь конченый человек! – выкрикнул Хофер. – Это вы с ним разогнали работников, а когда убили Мартина, ты заставил меня взять своего пса, чтобы тот шпионил за мной и выгнал последних ковбоев.

– Верно, – фыркнул Рой Клейнбак. – Вот уже два года я гоняю скот с «Блок Т» в каньоны Опаловых гор. Нет тавра – нет и скота! И никаких улик. Когда явился Мартин, объехал дальние пастбища и поднял шум, я понял, что единственный выход – действовать быстро. На счастье, ты его пришил, тем самым выручил и меня.

– Врешь ты все, Клейнбак! Он не убивал!

Оба вскочили на ноги. Билл Хофер, вздрогнув от неожиданности, удивленно смотрел на дверь. В глазах Клейнбака мелькнул страх.

Не спуская глаз с Роя, Тэнди спокойно произнес:

– Хофер, ты не убивал Мартина! Ты был в стельку пьян, но старина Джим Дрю видел все! Мартина пристрелил Клейнбак из твоего револьвера, который прихватил, когда заходил к тебе, а ты лыка не вязал! Потом сунул его тебе в руки.

Клейнбак стоял подбоченившись.

– Чепуха! – отрезал он. – Еще надо доказать!

– Джим Дрю жив, Клейнбак, – ответил Тэнди. – Тебе не удалось избавиться от свидетеля. Пайпал в него стрелял, ранил и бросил в реку, но он выбрался на берег, оклемался и готов дать показания. Тебе конец!

Клейнбак схватился за ружье, но Тайер его опередил.

Рой дернулся, все еще пытаясь поднять оружие, но глаза стали постепенно стекленеть, и ружье выпало из рук. Он рухнул на него. На мгновение наступила мертвая тишина. На сапоге Клейнбака медленно вращалось колесико шпоры.

– Значит, не я! – выдохнул Хофер. – Да я…

Кларабел подбежала и обняла дядю.

– Все хорошо, дядя Билл! Все очень хорошо! – Она посмотрела на Тэнди. – Ты остаешься у старого Джима? Оставайся. Будешь неплохим соседом…

Утром Тэнди встретил улыбавшегося рыжего Ринго.

– Ему следовало знать, с кем имеет дело, – заметил тот. – Это ж чистое самоубийство.

– Повезло, – честно признался Тэнди. – Просто повезло!

– Ха! – возмутился Ринго. – Что я, не видел дырки в карте?

Порывшись в кармане, Тайер достал карту.

– Гляди! – хитро подмигнул он. – Подкинув карту в воздух, тут же выхватил револьвер и выстрелил. – Теперь посмотри внимательнее.

Ринго поднял карту. Это оказалась тройка с тремя простреленными значками. Парень ошарашенно глядел на карту.

– Но ты же выстрелил только раз! – возмущенно воскликнул он.

– Верно. – Тэнди достал из кармана колоду простреленных карт. – Я их мечу заранее и держу одну под рукой. Не представляешь, сколько споров они остановили!

Историческая справка
КОНЕЦ СТАРОГО ЗАПАДА

Освоение западных земель прошло через множество этапов, и заселение их происходило неравномерно. В то время как некоторые районы уже стали обжитыми общинами, в других только-только появлялись первые поселенцы. Но там, где имелась земля, рано или поздно на ней оседал и обосновывался какой-нибудь хозяин. Старый Запад уходил неохотно, меняясь под воздействием времени. Пожалуй, конечной датой его существования можно приблизительно назвать 1916 год.

В 1916 году произошли два последних ограбления почтовых дилижансов конными бандитами – одно в Йеллоустонском национальном парке, другое в Чарльзтауне, в Неваде. Чарльзтаун – в недолгий период процветания прославившийся необузданным поведением своих обитателей – был одним из городов, появившихся на свет на волне неоправдавшегося оптимизма. Кроме ограбления, он остался в памяти благодаря рассказу об одном шерифе. Тот, приехав в Элко, зашел в бар и долго молча стоял, потрясенно качая головой, пока бармен не поинтересовался, что с ним.

Он ответил:

– Что за времена! Край уже не тот. Представляешь, проехал через весь Чарльзтаун и вслед ни одного выстрела!

В 1915 году имел место недолгий бунт индейцев на границе Колорадо и Юты. Небольшая банда пиутов во главе со Старым Полком и его сыном Поузи затеяла беспорядки, во время которых погибли по меньшей мере один белый и несколько индейцев. Последнее убийство индейцами белого в округе Монтесума, штат Колорадо, зафиксировано в 1886 году, хотя отдельные стычки продолжались на протяжении всех восьмидесятых годов.

Территория, включавшая юго-запад Колорадо и прилегавшие округа Юты, – последняя из осваивавшихся площадей в Соединенных Штатах. Правда, и в других районах Запада среди более или менее обжитых мест то тут, то там еще долго оставались отдельные относительно дикие участки.

БИЛЛ КЭРИ ОСТАЕТСЯ НА ЗАПАДЕ

Сидевшему на искусанном слепнями мустанге человеку с окровавленной повязкой на голове и темным пятном на левом плече приходил конец. Он еле держался в седле.

Спотыкаясь на каждом шагу, конь тоже едва передвигал ноги и делал все, чтобы избавиться от седока. Продравшись сквозь сосняк, он выскочил на голый склон и, споткнувшись в очередной раз, наконец сбросил хозяина.

Тот ударился о землю, перекатился и остался недвижим.

Подойдя к двери, Джен Конвей услышала стук копыт. Прикрыв от солнца глаза, посмотрела на гору.

– Кто-нибудь едет, Джени? – послышался слабый голос измученного болезнью отца. – Вроде бы конь скачет.

– Я тоже подумала, – озабоченно подтвердила она. – Но никого не видно.

Она принялась готовить ужин. Скоро стемнеет, надо поберечь остатки масла для лампы. Кто знает, когда его снова достанешь.

А на горе раненый медленно приходил в сознание. С трудом перевернувшись на спину, он смотрел в усеянное звездами небо. Прохладный ветерок шевелил волосы. Оперевшись на правую руку, он повернулся и встал на колени. Нащупал револьверы. На месте. Мучительно медленно – левая рука онемела и болит – зарядил оба. Поднялся на ноги.

Мустанг лежал рядом. Он загнал его. Хотя парень не отличался особой сентиментальностью, при виде серого коня на глаза навернулись слезы.

– Ты был с характером, приятель, – грустно произнес он. – Неказист, недолго мне служил, но имел душу чемпиона!

Путник достал из вьюка винтовку. Осторожно отстегнул седло. Морщась от боли, взвалил на плечо и оттащил в заросли можжевельника. Минуту помедлил, глядя на тяжелые переметные сумы. Тронул одну ногой. Внутри слабо звякнуло. Золото. Не много от него теперь пользы!

Под горой раздался звон металла о металл, звук упавшего в воду ведра, плеск, затем громкое бульканье. Вечер тихий, прохладный. Дослав патрон в патронник, раненый стал спускаться вниз.

Не услышав собачьего лая, он несколько озадачился. В таком пустынном месте обязательно должна быть собака. Подойдя ближе, разглядел небольшой аккуратный домишко, обнесенный жердями корраль, рубленую конюшню. Ночлежки для ковбоев нет. Это хорошо. Затевать пальбу Биллу Кэри больше не хотелось.

Двинулся по плотно утоптанной земле. Удивило отсутствие света в окнах. Да и судя по звездам, еще рановато. Значит, без сознания он провалялся недолго.

В дверях кто-то шевельнулся. Он замер, целясь в чуть видное белое пятно.

– Стоять! – тихо, но твердо приказал он. – Стрелять не желал бы, но, если придется, стану.

– Не придется, – ответил женский голос. – Кто там? Чего надо?

Женщина! Кэри нахмурился, потом шагнул вперед.

– Ты одна? – спросил он. – Говори правду!

– Я всегда говорю правду, – спокойно ответила она. – Тебя прислал Райерсон?

– Райерсон? – гость напрягся. Правда, имя вызвало смутные ассоциации. – Кто такой Райерсон?

– Если не знаешь, – сухо ответила Джен, – значит, нездешний. Заходи!

Не спуская с нее глаз, он шагнул к дому. Девушка не двигалась, пока он не подошел вплотную.

– Да ты ранен! – воскликнула она, увидев на голове повязку. – Что с тобой? Сбросила лошадь?

– Нет. – Глядя на нее, Кэри ждал, какое впечатление произведут его слова. – В меня стреляли. Фараоны, – мрачно добавил он. – Я ограбил банк.

– Ну что ж, – равнодушно заметила Джен, – кому что нравится. Давай-ка лучше посмотрю голову.

Он шагнул в темноту и, слушая, как она ходит по дому, стал ждать. Она подошла к окну – едва светлевший квадрат исчез. Потом и другой. Закрыв дверь, зажгла спичку.

Они посмотрели друг на друга. Джен Конвей, высокая сероглазая девушка с пепельно-светлыми волосами, выглядела бы даже по-своему красивой, если бы не худоба. От жары и тяжелой работы.

Перед ней стоял могучий широкоплечий мужчина с выпиравшими из разорванного рукава рубашки мускулами. Грубое изможденное лицо. На небритых щеках кровь. Наверное, вытекла из-под повязки и запеклась в щетине.

Два револьвера, стоптанные сапоги и латаные «ливайсы». Заметив на рубашке кровь, Джен снова взглянула на него. Никогда еще она не ощущала перед собой такой необузданной первобытной силы. Что-то неодолимое чувствовалось и в выдававшейся вперед квадратной челюсти. Такой, поняла она, никогда не признает поражения. Будет идти напролом, сокрушая на пути все препятствия.

– Садись! – решительно приказала она. – И не беспокойся. Здесь закона нет.

– Нет закона? – Он сел, удивленно глядя на нее. – Что значит, нет закона?

Джен беззлобно улыбнулась.

– Это же Шафтеровы горы. Никогда не слыхал?

Слыхал. Шафтеровы горы. Заросший лесом пустынный клочок земли, где между горами прячется Ястребиное Гнездо, логово Ястреба Шафтера и его разбойничьей банды. Гнездо отъявленных негодяев, по которым плачет веревка.

Райерсон! Имя мелькнуло в памяти словно молния. Табат Райерсон! Значит, он здесь! Билл Кэри хмуро улыбнулся. Беда никогда не ходит одна.

– Ты называла Райерсона? – переспросил он. – Что тебе о нем известно?

Джен пристально посмотрела на него. Прислушалась к ровному дыханию отца. Дремлет. Уже хорошо.

– Если бы ты был из его шайки, – будто рассуждая про себя, проговорила она, – то сюда бы не явился.

Сняв с его головы повязку и промывая рану теплой водой, девушка стала рассказывать.

– Табат Райерсон – правая рука Ястреба Шафтера. Убийца. Говорят, что займет место старого волка. Когда увидела тебя, подумала, что это он прислал за мной. Потом решила, что если бы он, то ты приехал бы верхом. Райерсон обещал сегодня или завтра увезти меня в Гнездо.

Приятная теплая водичка, нежные женские пальцы.

– И ты согласилась?

– Нет. – Она принялась осторожно расчесывать спутанные волосы. – Ни одна женщина не поедет к Табату Райерсону по доброй воле. Он скотина, зверь. Убью его, если смогу. Не смогу – наложу на себя руки. – Он удивленно взглянул на нее и по лицу сразу понял, что она говорила серьезно. И была права: Райерсон – зверь. – Он хозяйничает в наших местах, – тихо продолжала Джен, – с тех пор как Ястреб свалился с мустанга. Шафтер дает Райерсону все больше и больше воли. Он получает навар с каждого угнанного гурта, после каждого грабежа ему отстегивают долю. – Она принялась осторожно снимать с гостя рубашку. Никаких глупостей, просто спокойно делала, что полагалось. – Если увидит тебя здесь – убьет, – продолжала она. – Когда поешь, уезжай.

– У меня пал конь, – просто объяснил Кэри. – Загнал его.

– У нас есть. В конюшне – большой вороной. Возьмешь его.

– Я заплачу, – заверил он.

– Ворованного не беру, – отрезала Джен. – Ни цента. Отдаю так. Такой здоровый, как ты, – добавила она, – должен уметь больше, чем воровать.

Он, как ужаленный, вздернул голову.

– Банк до срока лишил меня права выкупа ранчо. По закону, но несправедливо. Обещали подождать. К весне я бы, пожалуй, рассчитался.

– Слышишь? – прошептала Джен, обеспокоенно поглядев на него. – Едут! – И тут же заторопилась. – Уходи! Спрячься пока в заднюю комнату! Когда уедем, бери вороного и беги!

Она погасила свет. Кэри встал. В темноте он выглядел огромным и страшным.

– Нет, – угрюмо произнес он. – На пустой желудок плохо бегаю.

– Джени, открывай! – заорал кто-то за дверью. – Табат послал за тобой.

Билл распахнул дверь и ступил в слабый свет восходившей луны.

– Убирайтесь! – прорычал он. – Убирайтесь… живо!

– Кто тут еще, черт побери? – раздался в ответ нетерпеливый голос.

Кэри небрежно опустил руку, но в ней совсем не случайно оказался револьвер.

– Такой язык вам понятен? – спросил он. – Сию минуту прочь отсюда! И скажите Табату Райерсону, чтобы оставил девушку в покое. Не то убью!

– Ты? – В голосе из темноты послышалась насмешка. -Райерсона?

– Передай ему, чтобы держался подальше, – с угрозой продолжал Кэри. – А Ястребу Шафтеру привет от парня из Ларедо. Если Табат меня не поймет, то Шафтер сразу догадается! А теперь катитесь, да поживей!

Осадив коней, всадники повернули назад. Чуть погодя, тихо переговариваясь, остановились.

Кэри, прищурившись, смотрел им вслед.

– У меня винтовка, – сухо предупредил он. – Если хотите получить пулю, могу доставить удовольствие!

Оба ускакали. Он долго слушал. Когда вернулся в дом, девушка зажгла свет и принялась собирать на стол. Он смотрел, как в толстой белой кружке дымился кофе.

Джен поставила перед ним оловянную тарелку с фасолью, картошкой и кукурузной лепешкой. Он ел молча, споро работая челюстями, как может есть только очень изголодавшийся, большой, сильный мужчина.

– Райерсон так не оставит, – вздохнула Джен. – В следующий раз явится сам!

– Угу! Думаю, явится. – Билл откинулся на спинку стула, глядя на ее задумчивое, довольно миловидное лицо. – Но до утра не придет. Я его знаю, – насмешливо фыркнул он. – Такие, как он, куда меньше собственной тени.

Встав из-за стола, Билл Кэри посмотрел на лоскутный половик.

– Надо бы вздремнуть. Не возражаешь: я лягу здесь.

Она было запротестовала, но потом, не говоря ни слова, удалилась. Через несколько минут вернулась с одеялом. Положив под голову кобуры с ремнем и накрывшись одеялом, Кэри растянулся на полу…

Когда он встал, на востоке серел рассвет. Сложив одеяло и опоясавшись ремнем, вышел наружу. В низинах, поднимаясь к раскинувшимся по склону деревьям, змеился туман. Воздух был чист и прохладен.

Билл спустился к конюшне и напоил скот. Понадобилось лишь поднять небольшой деревянный засов и пустить воду по проходившему вдоль корраля лотку. Подбросил сена лошадям. Опытным глазом окинул хозяйство.

Место для ранчо выбрано идеально. Воды полно, а полого спускавшийся к ручью склон к тому же подпитывался водой с гор. Трава, должно быть, зеленеет круглый год. Такое ранчо в хороших руках может быстро окупиться. Этот участок даже лучше, чем тот, которого он недавно лишился.

Кэри помрачнел, разглядев едва различимую тропу, которая, видно, вела к Ястребиному Гнезду. Значит, так суждено. Через столько лет старая вражда между ним и Табатом Райерсоном снова прорвется здесь.

Они с Табатом не поладили очень давно. Пять раз бились на кулаках, четырежды Табат, будучи старше и сильнее, побил его. На пятый раз, в Тумстоне, отделал Райерсона он. Табат поклялся, если встретит его еще раз, – убьет.

Однако Райерсону не хуже старого Ястреба Шафтера известно, как опасен Билл Кэри со своим шестизарядником. Если бы он любил похвастаться, то на рукоятках его револьверов красовалось бы одиннадцать зарубок.

Четыре за шайку скотокрадов, пытавшихся угнать его бычков. Он загнал их в угол, и в ходе перестрелки все четверо остались лежать в горной хижине, где прятались. Кэри, трижды раненный тогда, сумел все-таки добраться до города. Там ему и оказали помощь.

Еще три головореза, убитых им, пробовали наводить свои порядки в городе, где он служил полицейским маршалом. А четверо бандитов, в том числе двое из шайки Ястреба Шафтера, захотели потягаться с ним в стрельбе – один в Силвер-Сити, двое в Соноре и последний в Санта-Фе.

Когда Билл вернулся в дом, хозяин уже проснулся. Джен возилась у печки, готовила завтрак.

– Как дела, старина? – спросил Кэри, приветствуя хмурого седоусого владельца ранчо. – Получше?

– Чуть лучше. Сердце никуда. Не то, что прежде. – Он пристально посмотрел на Кэри. – В бегах? Джени мне кое-что рассказала.

Кэри кивнул.

– Не беспокойся. Скоро двину дальше.

– Я не о том, сынок, – покачал головой Конвей. – Нам бы очень хотелось, чтобы ты остался. Ранчо нужен мужчина, а я, как ты слышал, не тяну. – Он помрачнел. – А тут еще эти бандиты одолевают. Плохо нам от них. Ездят по моей земле, когда вздумается. Целую дорогу протоптали. Пока заправлял старый Ястреб, нас не трогали. А этот Райерсон хуже змеи.

Билл Кэри пил кофе, когда услышал, что они едут. Он сидел без рубашки: Джен взяла ее постирать. Поднялся – большой, загорелый, сильный – и бесшумно подкрался к двери. Взяв винтовку, выглянул из-за косяка, наблюдая за приближавшимися всадниками. Райерсона узнал издалека – знакомая посадка.

Кэри встретил его и прибывших с ним бандитов тяжелым, презрительным взглядом. Ни страха, ни волнения. Старая песня. Табат Райерсон всю жизнь жил разбоем и убийствами, и Кэри убьет его безо всякой жалости, как гремучую змею.

Подъехали трое. Кэри жестко улыбнулся. Табат, должно быть, много о себе мнит. Бандиты осадили коней и спешились. Билл не двинулся.

Сделав два шага, Райерсон вдруг застыл как вкопанный. Не ясно, чего больше отразилось на его лице – страха или ярости, – когда он узнал, кто перед ним.

– Значит, ты? – крикнул Райерсон. – Зачем суешь свой нос?

Кэри выпрямился во весь рост. Криво ухмыльнулся.

– Может, нравятся здешние обитатели, – протянул он. – Может, не нравишься ты.