Текст книги "Всадник затерянного ручья"

Расти был весь внимание.

– Посмотри на эти огромные пространства хороших земель, которые лежат к северу от Лорда и Стила. Эти земли скоро заполнятся многочисленными стадами тучного скота, тысячами голов, которые будут пастись на все сокращающейся территории. Если скотоводы проявят благоразумие, то они не допустят того, чтобы эти стада могли кочевать повсюду по мере съедания травы. Уже сейчас, если люди, работающие по найму, находят чей-то скот на земле босса, они клеймят его… Не всегда это происходит именно так, но многие мелкие хозяева поправили свои дела именно таким способом. Смотри. – Лэнс провел черту через владения Лорда и Стила за пределы края.

Расти выругался.

– Яснее не бывает. – Он ткнул пальцем в импровизированную карту. – Ты хочешь сказать, что кто-то, огородив ранчо Лорда и Стила, может беспрепятственно красть скот и перегонять его прямо в Мексику? То есть это означает, что кто-то, заправляющий делами Лорда и Стила, действует так, словно заключил сделку с дьяволом, и при этом кажется честным ранчеро, который никогда и не думал о краже скота?

– Это более чем вероятно, – сказал Лэнс. – Другого объяснения происходящему я не нахожу.

– И в это замешан Берт Полти?

– Похоже на то.

Они ели бекон прямо с раскаленной сковороды. После трапезы некоторое время сидели молча, каждый был погружен в свои мысли. Затем Лэнс встал, отошел от костра и прислушался.

Накрапывал дождь. Им не надо было торопиться. Его ждут на дороге. И если в засаде засел опытный стрелок, он должен почувствовать, что Лэнс выбрал другую дорогу. Они с Расти уже проделали немалый путь, усталость начала сказываться, но они все еще были в состоянии справиться с несколькими противниками. Бдительность и осторожность -такова была цена жизни.

Лэнс вернулся к костру.

– Здесь проходит граница по Рио-Гранде. – Килкенни вновь обратился к карте. – Но смотри, что в углу этого «V»?

– Яблоневый каньон?

– Правильно… Здесь нет закона. Это одно из любимых мест Берта Полти. Ранчо Лорда и Стила вместе с Яблоневым каньоном обеспечат угонщикам как минимум сорок – пятьдесят миль безопасного пути. По этой дороге ворованный скот как через воронку сможет уходить в Мексику.

– И что мы делаем сейчас? – поинтересовался Гейтс, чистя сковороду.

Килкенни разворошил тлеющий костер и выплеснул в него остатки воды и кофе.

– Мы поедем в Яблоневый каньон. Просто спустимся туда и поговорим с этой женщиной… Как, ты говорил, ее имя?

– Рита Риордан, – ответил Расти. – Но не торопись увидеть ее.

Глава 7

Дорога лежала на север. Ездили по ней редко, в основном преступники и контрабандисты. В этом краю то тут, то там встречались дубовые рощицы, окруженные полянками с сочной травой. Кустарник и деревья выглядели островками в море травы.

Ездить через эти места было небезопасно. За любыми зарослями могла быть засада. Воды здесь было достаточно – множество ручейков, впадавших в Рио-Гранде. Но в большинстве из них вода имела солоноватый привкус.

Конь легко шел по такой местности, он привык к долгим путешествиям и умел сам выбирать нужный темп.

Опаленное солнцем лицо Расти Гейтса было почти такого же красного цвета, как и его волосы. Он то ехал позади Килкенни, то обгонял его. Мужчина, умеющий постоять за себя, всегда вызывает уважение, а в этом суровом краю лишь несколько человек могли сравниться с Лэнсом Килкенни. В армии он прославился как один из лучших разведчиков. Ему приходилось сражаться и с индейцами, и на стороне индейцев. Его уважали и союзники и враги. Он был стрелком, но стрелял только по необходимости. Расти Гейтс, как и многие другие, втайне восхищался им, он тоже стал стрелком, вольной птицей, и этот выбор оказался естественным для него.

Он пересек из конца в конец четыре или пять штатов, побывал везде, где только может проехать человек верхом на лошади. Как и Килкенни, он обычно странствовал в одиночку, брался за работу, когда кончались деньги, нередко попадал в перестрелки, перегоняя скот или сопровождая грузы, но в глубине души отдавал предпочтение занятию скотоводством. Дважды Расти всерьез начинал разворачивать дело, но однажды распродал скот и проиграл все деньги, а в другой раз был ограблен и решил на время завязать с оседлой жизнью. Так что ему было понятно и отчасти близко бедственное положение, в котором оказался Mopт Дэвис.

Это был край, где царили суровые законы, но другой ему был не нужен. Этот край никогда и не был другим. Расти Гейтс вырос на маленькой ферме, на которой сам доил коров, заготавливал сено, вырубал кустарник и пахал землю в надежде на скудный урожай. Сначала он работал вместе с отцом, а когда отец погиб во время беспорядков в Канзасе, ему пришлось справляться одному, чтобы прокормить мать и четверых младших братьев и сестер.

Его мать умерла, когда ему едва исполнилось шестнадцать. Холера унесла младшую сестру Расти, а один его брат был затоптан взбесившейся лошадью. Другой брат в четырнадцать лет пошел работать на речной пароход, а сестра устроила свою судьбу, в шестнадцать лет выйдя замуж за врача в Джоплине. В девятнадцать Расти подался на Запад искать свою судьбу. Он хотел иметь собственную землю, лошадей и скот. По пути он впервые услышал истории о Диком Билле Хикоке и Джоне Вэсли Хардине, о Билли Бруксе и Джеке Бриджесе, о мифической Мамаше Дэйв, о Билли Лонгли и Кулене Бейкере.

Были и другие истории, о Кочизе и Бешеной Лошади, о Сатане и лейтенанте Гаррисоне, убитом индейцами, с которыми он пытался наладить дружеские отношения.

Рассказывали о Бене Томпсоне и Кинге Фишере, они были родом из тех мест, по которым он тогда проезжал. Но ему запомнилось несколько историй о Лэнсе Килкенни.

Если приключалась перестрелка и один или даже несколько человек погибали, Килкенни всегда оставался невредимым. Как-то раз группа парней, с которыми шутки плохи, попыталась напасть на него в Абилине. Двое из них умерли очень быстро, остальные сочли за благо отступить.

Однажды на кладбище бизонов Килкенни подстерегли индейцы кайова, в результате – двое мертвых, один раненый, у последнего Лэнс забрал ружье и велел отправляться к своим, чтобы рассказать эту историю. Две недели спустя он защитил мальчишку-кайова от трех бледнолицых бездельников, собиравшихся надругаться над ним, дал ему лошадь и оружие индейцев, напавших на него на кладбище бизонов.

Но правдоподобных историй было немного, а сам Лэнс Килкенни представлялся фигурой почти фантастической. Многие говорили о нем, но рассказы часто противоречили друг другу. До начала стрельбы он оставался в тени. А когда все заканчивалось и люди могли наконец его рассмотреть, Килкенни исчезал так же неожиданно, как и появлялся.

Поговаривали, что он убил уже восемнадцать человек. Какой-то торговец в Додже заявил, что на самом деле двадцать девять. Но это все были лишь пустые разговоры, а точно никто ничего не знал. Не будучи тщеславным, Килкенни не делал зарубок на рукояти своего револьвера.

– Знаешь, – вдруг произнес Расти, – в Яблоневом каньоне сшиваются Брокмэны.

– Я знаю, – кивнул Килкенни. – Там-то мы их и навестим.

Расти размял щепотку табака.

– Ты выбрал не лучшее место для выяснения отношений с ними. Там будет пятьдесят, а может, сотня мужчин – и все они друзья Брокмэнов.

Килкенни бросил на него насмешливый взгляд:

– О чем ты беспокоишься? Ты ведь уже пережил пятьдесят стычек?

– Пятьдесят стычек? – Расти в задумчивости пожевал табак и сплюнул его на землю. – Ерунда, парень, я проиграл лишь одну. – Он оценивающе посмотрел на Килкенни. – Ты видел Брокмэнов? Ты крупный мужчина… наверное, весишь целых сто фунтов или даже больше. Но каждый братишка Брокмэн тяжелее тебя фунтов на сорок. И я однажды видел, как Кэйн Брокмэн подстрелил на лету ворону.

– А у вороны был револьвер? – усмехаясь, спросил Килкенни.

«Хороший вопрос, – подумал Расти, – очень хороший. Одно дело стрелять в летящую мишень, и другое – в движущуюся цель, которая отстреливается».

Они ехали в тени, отбрасываемой чахлыми кустами.

– Позволим ему нас догнать, – сказал Килкенни.

– Догнать? Кому?

– Стиву Лорду. Он отстает на несколько миль.

– Ты хочешь сказать, что ты разглядел его лицо? – Расти уставился на дорогу, на которую медленно оседала пыль, поднятая копытами их коней. – Я едва могу понять, что это человек.

– Посмотри получше. Лорд нацепил себе на шляпу ленту с серебряными бляхами, которые дивно сверкают на солнце, – ни с кем другим не спутаешь. Да и посадка у него особенная – гляди, как держится в седле.

Расти закинул в рот еще одну порцию табака. «Все очень просто, – подумал он, – если знаешь, как подойти к делу». После слов Килкенни он и сам вспомнил про эту ленту с бляхами. Он видел ее столько раз, что давно перестал замечать.

– Кстати, – продолжал Килкенни, – я сам хочу встретиться с Брокмэнами.

– С обоими? Слушай, я…

– С обоими, – повторил Лэнс. – Ты можешь прикрывать меня со спины.

Всадник скакал во весь опор, расстояние между ними быстро сокращалось. Килкенни снял шляпу и провел рукой по волосам. Он снова посмотрел на небо, сгущающиеся облака обещали дождь.

– По поводу дела с Мендозой. Я был в Соноре после того, как ты побил его. Он сказал, что до встречи с тобой он считался самым быстрым стрелком в мире. Тебе повезло или ты действительно быстрее? – спросил Расти.

– Не знаю, но он тогда крепко меня побил.

– Не думал, что кто-то может побить тебя, – сказал Расти.

– Некоторым это удалось, в том числе и Мендозе. Видимо, он заметил меня на секунду раньше. Да, так оно и было.

– Но ведь он не убил тебя?

– Мендоза допустил ошибку. Он двигался быстрее, но промахнулся, когда начал стрелять. Второго выстрела не было.

Легкий ветерок прошелестел по верхушкам дубов. Килкенни еще раз посмотрел на приближающегося всадника. Да, это был Стив Лорд. Но почему он здесь? И в такое время?

Они снова двинулись в путь, посматривая то на всадника, то на набухающее скорым дождем небо.

Стив Лорд нагнал их и натянул повод. Он довольно неприязненно смотрел то на одного, то на другого.

– Я не знал, что у вас есть дела по этой дороге, – произнес он наконец.

– Хотим взглянуть на Яблоневый каньон, – сказал Расти. – Заодно я представлю Килкенни Рите.

Стив посмотрел на Лэнса:

– Слыхал, кое-кто поговаривал, что ты и есть тот самый Килкенни, но я не верил. Ты не подходишь ни под одно описание.

– Что же в этом такого, – философски заметил Килкенни. – Я не стремлюсь к тому, чтобы меня узнавали.

– А я думал, наоборот. – Стив помедлил. Только сейчас до него дошел смысл слов, сказанных Расти. – А что ты хочешь от мисс Риордан?

– Ничего, – ответил Килкенни. – Расти показывает мне достопримечательности здешних краев, а я слышал, что она одна из них.

– Она красавица, – согласился Стив. – Но я не уверен, что ей бы понравилось называться «одной из достопримечательностей».

Расти решил смягчить ситуацию.

– Мужчина, который не захотел бы проехать сотни миль только ради того, чтобы побыть с ней в одной комнате, – не мужчина, – примирительно сказал он. – Она женщина!

Килкенни посмотрел на Стива, который всем своим видом явно выражал согласие, но при этом разговор о Рите, похоже, беспокоил его. Неужели он увлекся ею? Ну, это неудивительно. Стив молод, хорош собой и самолюбив.

– Ты знаешь, Стив, – предложил он, – я говорил сегодня ночью с Уэбом Стилом. Если мы все-таки собираемся избежать войны, которая никому не принесет пользы, мы могли бы свести с ним твоего отца и Морта Дэвиса.

– Морта Дэвиса? – взорвался Стив. – Да отец угрожал застрелить его на месте! Они никогда не сойдутся в одной комнате!

– Сойдутся, – мрачно ответил Килкенни. – И если кто и будет стрелять, то это я.

Стив колебался:

– Я поговорю с отцом, но к добру это не приведет. Он очень упрямый.

– Как и Уэб Стил, – вставил Расти. – Но мы смогли убедить его.

– Ты когда-либо видел войну за скот, Стив? – спросил Килкенни.

– Нет, никогда, – качнул тот головой. – Но мы слышали о разборке между Саттонами и Тейлорами и других беспорядках.

– Ну, тогда ты знаешь, сколько людей может бесславно погибнуть. Молодежь думает, что будет жить вечно, но за эти заблуждения приходится дорого расплачиваться. Юноша может умереть так же быстро, как старик. А если начнется стрельба, ты превратишься в первоклассную мишень. И никто не будет долго раздумывать, стрелять или нет.

– Я не боюсь, – запротестовал Стив.

– Это сейчас… Пока в тебя никто не стреляет. Удивительно, как быстро человеческие чувства могут меняться, когда в воздухе начинает летать свинец. Пуле все равно, куда лететь. Человек всегда думает, что умрет кто-то другой, только не он. Но все умершие думали точно так же.

– Это говоришь ты… Ты… Килкенни?

– Конечно, – сказал Лэнс просто. – Человек смертен. И я уверен, что человек, знающий, что может умереть, гораздо боле опасный противник, чем тот, кто думает, что не может. Бесстрашие часто оказывается причиной смерти.

– В любом случае, – добавил Расти, – зачем стрелять, если это нужно не тебе лично?

Стив резко обернулся к нему:

– Что ты имеешь в виду? Кому же еще это может быть нужно?

Килкенни не сразу ответил на этот вопрос. Расти жестом показал, что объяснение последует.

Лэнс оглядел простиравшиеся вокруг просторы. Он ехал в неизвестные места, к тому же он не любил путешествовать в компании. Разговоры отвлекали его, а для человека, живущего такой жизнью, невнимательность могла стоить дорого.

За многие годы он привык замечать мельчайшие изменения, встречавшиеся по дороге, и улавливать едва слышимые звуки. Это придавало путешествиям особую прелесть.

– Потому что здесь замешан кто-то еще, – заговорил Лэнс через некоторое время. – Кто-то, стремящийся убрать и Лорда и Стила. Кто-то, кто здорово бы выиграл, если бы они постреляли друг друга или же ослабели настолько, что он смог бы вступить в игру и взять их голыми руками. Твой отец и Стил думают, что это они здесь всем заправляют, но они ошибаются. Они пешки в какой-то большой игре. Но имени игрока мы не знаем.

– Я не верю этому! Это все чепуха!

– Дело в том, что человек, убивший Сэма Картера и Джо Уилкинса, и тот, кто напал на Дэвиса прошлой ночью, – это не ваш человек и не человек Стила. Найди того, кто стоит за этими убийствами, – и ты поймешь, кто разжигает эту войну.

– В Яблоневом каньоне ты не найдешь никого, кто бы знал что-либо об этом. – В голосе Стива Лорда слышалось волнение. Он перевел взгляд на Расти Гейтса. – А ты лучше смотри за дорогой. Брокмэны неподалеку.

Стив Лорд вдруг пришпорил коня и быстро поскакал вперед.

– Какая муха его укусила? – поинтересовался Гейтс.

Килкенни пожал плечами, у него было на уме одно соображение. Но пока ехал, он думал не о Стиве, а о себе самом, что случалось с ним редко.

Лэнс вел спартанский образ жизни, довольствуясь немногими удобствами и дружбой узкого круга людей. Это была суровая жизнь одиночки. И чем старше он становился, тем меньше позволял себе. С годами он понял, что хорошего владения оружием недостаточно для того, чтобы обеспечить жизнь без опасностей и лишних осложнений.

Всегда находились удалые юнцы, стремящиеся что-то доказать. Лэнс избегал встреч с ними, потому вообще не хотел никому ничего доказывать. Он никогда не желал себе славы стрелка или бандита. Это само пришло к нему. В краю, где все мужчины носят оружие и время от времени обнажают его, чтобы выжить, приходится убивать. Так есть, так было и так будет, стрельба – принятый способ разрешения споров, причем не только на Западе, но и на Востоке.

Да и не только в Америке все вопросы решались при помощи оружия, так было повсюду, так повелось с сотворения мира. Сенаторы и конгрессмены, члены кабинета министров и генералы, капитаны кораблей и моряки – для всех главным аргументом в спорах в течение долгого времени оставались пистолеты и шпаги. Но здесь, на Диком Западе, это просто случалось чаще, и поэтому стало делом более обычным.

Но в краю, где все носят оружие, кто-то обязательно оказывался более ловким и удачливым. Кто-то стрелял в совершенстве, имел железные нервы и тяжелые кулаки, что позволяло выигрывать в любых спорах. После нескольких подобных разборок такой человек становился знаменитым. Если он выигрывал три или четыре раза, за ним закреплялась слава стрелка или бандита. Все очень просто.

Килкенни знал многих. Он встречался с законниками и аферистами, врачами и бизнесменами, скотовладельцами и фермерами. За исключением немногих, оказавшихся за чертой закона лишь потому, что убили не тех или убивали слишком часто, среди них на самом деле было всего несколько настоящих бандитов. Но среди воров и бандитов людей, действительно умевших стрелять, было еще меньше.

Его судьба была похожа на судьбы многих мужчин на Западе. Он с детства охотился, вырос с оружием в руках и потому уважал его. Но Лэнс никогда не стремился создать себе репутацию. Просто в определенных ситуациях он побеждал. Он по-настоящему умел пользоваться оружием, мог, например, стрелять из двух стволов сразу. Но как раз это он делал редко.

То, что происходило в этих краях, он наблюдал повсюду. И он знал, что это будет происходить вновь и вновь. Борьба – это один из основных законов развития. A Запад развивался в очень жестких условиях.

Это заложено в самой природе человека. Каждый, кто выбрал Запад своим домом, был индивидуалистом, каждый был горд и требовал к себе уважения. Здесь жили сильные люди, познавшие тяжелую жизнь, усвоившие многое из культуры индейцев, через земли которых они прошли, на чьих землях селились. Индейские воины тоже были людьми гордыми, со своими нормами поведения, война вошла в их плоть и кровь.

В той борьбе, которую Лэнс воспринимал как неизбежность, хорошие люди погибли бы. А Запад нуждался в сильных. И здесь, на этих приграничных землях, такие люди были необходимы.

Но что касается самого Килкенни, он устал. Он был еще молод, но, кочуя по бесконечным дорогам большую часть своей жизни, понял, к чему в результате приводит эта борьба.

Он не хотел этого, но Морт был его другом. Он рисковал собственной жизнью, когда Килкенни оказался в беде. И теперь Лэнс не мог не приехать на помощь Морту Дэвису.

Значит, еще один долгий путь, в конце которого возможна смерть. Но он не мог поступить иначе.

Глава 8

Такие путешествия не были для него в новинку. Ему неоднократно приходилось предпринимать подобные поездки в неизвестные края, зная, что в конце пути его ждут неприятности.

Он знал все о Брокмэнах. Это были здоровые, выносливые парни, мускулистые и сильные. Их боялись и как кулачных борцов, и как стрелков, агрессивных и задиристых хулиганов и в родных краях, и здесь. Они ввязывались в драки, искали неприятности и часто нанимались как бандиты или убийцы. Огромные и умелые в обращении с оружием, они разъезжали где вздумается и делали что хотели, приближая свой смертный час, когда они наконец пересекутся с достойным противником и погибнут. Раньше или позже, это все равно случится.

Цель Килкенни состояла в том, чтобы направляться в самое сердце проблем, а Яблоневый каньон, похоже, был самой сердцевиной.

Лэнс трезво оценивал Берта Полти. Этот разбойник был быстр, как кошка, и опасен, как ласка. Он будет убивать и убивать до тех пор, пока наконец не проиграет. Он будет убивать из засады, но не из трусости. Просто это самый эффективный способ убийства. Он встречался лицом к лицу со многими людьми и, без сомнения, встретится еще раз, если не будет другого выхода.

Ни Уэб Стил, ни Чет Лорд не были убийцами. Они были сильными, грубыми мужчинами, немного упрямыми, но при этом, возможно, даже добрыми во многих отношениях людьми. Лэнс знал много людей такого типа, и на самом деле Морт Дэвис был во многом очень похож на них.

Берт Полти, однако, мог быть только исполнителем чьего-то дьявольского плана. Ему не хватило бы ума самому спланировать то, что происходило. Он был острым оружием, но всего только оружием. Но чьи руки держали это оружие?

Кто бы ни стоял за ним, это был человек злой и безжалостный. Кто-то умный и умелый, кто-то, хорошо знающий эти места и всю ситуацию.

Кроме того, этот кто-то знал Килкенни. Или знал о нем.

Кроме того, тот, кто его не боялся.

Если он выберется из этой истории живым, его снова ждут долгие ночные переходы, скудная пища, солоноватая вода и грубая жизнь беглеца – или того, кто почти беглец, – а затем новая попытка найти свое место в меняющемся мире. Иногда ему будет везти, но рано или поздно его прошлое настигнет его.

Несколько раз он решал уехать с Запада и вернуться на Восток, но он уже не годился для другого. Он потерял навыки, необходимые для жизни на Востоке; его знания об этом устарели. Не мог он решиться покинуть край необъятных расстояний, чистого воздуха, эти горы, равнины, леса, запах одинокого костра в ночи, чувство хорошего коня под собой и песни попутного ветра. Все это теперь вошло в его сердце, в его кровь и плоть, и каждой клеточкой своего тела Лэнс Килкенни чувствовал себя человеком Запада, и он хотел остаться человеком Запада до того дня, когда на каком-то одиноком плоскогорье или какой-то затерянной западной улочке он умрет с пулей в груди.

Даже сейчас он был в опасности. Но сейчас противник, неизвестный мужчина или женщина, должен был бы знать, что он вытянул карты в этой игре, и величайший риск состоит не в том, что Стил или Лорд, возможно, сделают, а в том, что он, Килкенни, сделает почти наверняка.

Он должен ускорить игру. Он должен двигаться. Он должен попытаться вывести противника из равновесия. Его обращение к Стилу ознаменовало начало наступления на Яблоневый каньон.

Прямая атака. Это всегда лучше, когда имеешь дело с заговорщиками, лицемерами, людьми без чести и совести. Человеку нужно время для сплетения заговора, и лучший способ нарушить его тайные планы – подтолкнуть его к скорейшему их воплощению. Атаковать, всегда атаковать, до тех пор пока неизвестный не обнаружит себя и не выйдет на открытый бой.

Килкенни доводилось предотвращать такие заговоры, но сможет ли он разрушить этот?

Проанализировав ситуацию, он признался себе, что не уверен в этом абсолютно. Его враг холоден, расчетлив и опасен. Зная Килкенни и при этом не обнаруживая себя ничем, он может разгадать или предвосхитить шаги Килкенни. И из своего убежища может охотиться за ним… и однажды внезапно напасть на него.

Килкенни задумчиво огляделся. Без сомнения, по этому пути будет легко перегонять скот в Мексику, и если кто-либо контролировал дорогу на юг, он мог бы выглядеть невинным владельцем, на ранчо которого никогда не появлялся краденый скот.

На ранчо в Техасе содержались миллионы голов скота, и много можно было украсть до того, как кто-либо что-то заподозрит, и при должной предосторожности можно всю дорогу заполонить перегоняемым скотом, и потребуются месяцы, а то и годы, чтобы это обнаружить.

Только к полудню всадники обогнули каменную гряду и оглядели сверху улицу в поселении Яблоневого каньона, названного так из-за сада, когда-то разбитого здесь, но теперь почти выродившегося.

На одной стороне улицы располагалось четыре здания, на другой стороне – три.

– В ближайшем доме живет доктор. Он, возможно, неплохой костоправ, но несведущ в других областях. Следующее здание – платная конюшня и кузнечная лавка. Тот длинный дом – банк, а жилище Берта Полти прямо за ним. Он живет здесь с Джо Диганом и Томом Марроу. С правой стороны – дом Билла Садлера. Билл аферист. Он занимается подделками и сможет изготовить любой нужный тебе документ. Прямо следом за ним самое большое развлечение Яблоневого каньона – бар. Это местечко Риты, и она сама им управляет. Последний дом, тот, с цветами, дом Риты. Говорят, еще ни один мужчина не переступил порог этого дома. – Расти мельком взглянул на Килкенни. – Рита человек прямой, так что если время от времени кто-то в этом пытается усомниться, Рита быстренько с ними разбирается.

– А место на горе за городом?

– Что ты имеешь в виду?

Килкенни указал место. На каменистом возвышении за городом, в месте, укрытом от всех, кроме кружащихся орлов, он едва разглядел некое подобие постройки. Даже в лучах заходящего за скалы солнца ее трудно было заметить, хотя, приглядевшись, он увидел отблески отраженного света.

– Черт побери! – Расти был раздосадован. – Я бывал в Яблоневом каньоне три или четыре раза, а однажды застрял здесь на пять дней, и я никогда не видел этого места!

Килкенни кивнул:

– Ставлю на то, что из города его не видно. Мне просто интересно, кто это такой осторожный? Кто поселился на смотровой площадке, с которой видно всех приезжающих в Яблоневый каньон? Кому это удается жить здесь и оставаться неизвестным?

– Ты думаешь…

– Я пока что ничего не думаю. Там наверху кто-то есть, полагаю, с биноклем. Но я любопытный, Гейтс, я намерен узнать, кто это.

Он посмотрел по сторонам и приметил незаметную тропинку справа.

– Давай обойдем кругом, Гейтс.

– Он должен быть блестящим стрелком, чтобы охотиться за кем-нибудь на таком расстоянии, и особенно когда мы настолько ниже.

– Но он, должно быть, и есть прекрасный стрелок, Гейтс, и он может выпустить для проверки несколько пуль в любое время. Думаю, он смог бы достать оттуда даже въезд в город.

– Что же мы сделаем?

– Поедем прямо туда… но не по дороге. Мы объедем эти камни и выедем на улицу из-за конюшни.

Они повернули лошадей и начали спускаться через камни по едва заметной тропинке, очевидно проложенной скотом. Килкенни шел впереди, прокладывая дорогу.

Конечно, они видели его и были готовы к встрече с ним. Но он не верил, что они попытаются напасть на него прямо на въезде в город.

Лэнс провел коня через несколько старых корралей, конюшню и повернул на улицу.

Они въехали в город вместе, но Килкенни был на дюжину шагов впереди, это выглядело так, будто двое мужчин медленно ехали вдоль улицы. Человек, сидящий перед баром, повернул голову, чтобы сказать что-то в открытое окно, но кроме этого, никаких движений не последовало.

У мужчины, скучающего перед баром, был в руках винчестер. А среди камней в конце улицы находился еще один.

– Это не по нашу душу, – прокомментировал Расти. – Здесь есть кое-кто, кто не желал бы быть пойманным этими парнями.

Около привязи Килкенни развернул лошадь, быстро спрыгнул на землю с винчестером в руках. Поверх седла он взглянул на человека под окном. У парня были песочные волосы, грубый взгляд, в котором, правда, таилась ирония.

– Вы, ребята, – сказал он, – проезжаете мимо?

– В зависимости от погоды. Возможно, мы задержимся.

– Здесь иногда жарковато, – ответил парень весело. – Слишком жарко. Я слыхал, что некоторые парни просто не могут это выдержать.

– Что ж, посмотрим. Давай поговорим. – Килкенни усмехнулся. – К счастью, я захватил с собой винтовку, чтобы не замерзнуть.

– Вокруг полно ружей, амиго. Большие и маленькие. Чаще всего их не пересчитывают.

– Здесь и вон там я обнаружил кое-что, что даст шанс не замерзнуть, – сказал Килкенни. – Похоже на замечательную маленькую долину, а ребята здесь, кажется, могут быть дружелюбными. Полагаю, я смог бы полюбить это местечко.

– Хорошее место для похорон, – пожимая плечами, отозвался собеседник.

– Не для моих. – Килкенни снова ухмыльнулся. Он вошел внутрь, створки дверей захлопнулись за ним.

Расти Гейтс задержался у входа.

– Путешествие – хорошее дело, – прокомментировал он.

– Слишком рискованное, когда путешествуешь в неподходящей компании. Ты нарываешься на неприятности, приехав сюда вместе с ним. Так говорят, – произнес светловолосый парень, указывая на Килкенни.

– Пусть лучше возьмут свои слова обратно, – коротко ответил Расти. – Что касается меня, я езжу с ним.

– Тогда это твое дело. Ничем не могу помочь.

– Я и не прошу. А сейчас отойди с дороги.

Расти вошел внутрь и застал Килкенни возле бара. Бармен бездельничал за стойкой, ничего не делая и будто бы ничего не замечая вокруг себя.

Обманчиво мягким голосом Килкенни сказал:

– Я бы хотел выпить.

Бармен не двинулся и даже не подал виду, что услышал просьбу.

– Я бы хотел выпить, – повторил Килкенни, повышая голос.

Трое мужчин, сидевших в комнате, исподтишка наблюдали за происходившим. Двое сидели напротив южной и западной стен. Третий стоял позади Килкенни у противоположного конца комнаты, напротив восточной стены. Стойка бара занимала большую часть северной стены, здесь же была дверь в задние комнаты.

– Еще раз, – спокойно произнес Килкенни. – Я хотел бы выпить.

Крепкий с виду бармен безразлично отошел в глубь бара. Он уставился на Килкенни недобрым взглядом:

– Я просто не слышу тебя, незнакомец. Я тебя не знаю.

То, что случилось затем, могло бы стать легендой в приграничных краях. Килкенни выбросил руку вперед, схватил бармена за ворот и тряхнул… достаточно сильно, чтобы бармен перелетел через стойку и грохнулся на пол, растянувшись на опилках.

– Давай познакомимся, – мягко предложил Килкенни, и как только бармен поднялся с пола, то получил мощный удар в левую скулу. А удар справа в челюсть согнул его в коленях.

Прежде чем он смог восстановить равновесие, Килкенни снова сгреб его за рубаху и ударил по горлу, что заставило бармена судорожно глотать ртом воздух, затем оттолкнул его и обрушил на его лицо оба кулака. Килкенни отступил назад, а бармен сползал на пол, цепляясь за стойку и пытаясь удержаться на ногах.

Килкенни понаблюдал за ним и сказал спокойно:

– Теперь мы знаем друг друга, не правда ли? Возвращайся за стойку и налей выпить мне и моему другу. Или ты будешь иметь второй раунд.

Когда бармен снова оказался за стойкой, Килкенни обернулся. Расти стоял около двери, следя за мужчиной, сидящим напротив восточной стены.

Килкенни взглянул на двух других.

– Мое имя Килкенни. – Он помолчал минуту, чтобы до них дошло значение его слов. – Если я вам нужен, я готов вас выслушать.

Имя прозвучало в комнате как вызов, но трое мужчин оставались без движения. Стрелок, сидевший напротив западной стены, нервно облизал языком сухие губы. В головах у них вертелась одна мысль, только одна: если они рискнут осуществить свои планы, им крышка. Никто не предупреждал их, что придется иметь дело с Килкенни.

Имя приковало всех троих к полу. Они стояли ни живы ни мертвы, с окаменевшими от шока лицами. Человек, располагавшийся напротив южной стены, начал медленно снимать руку с оружия.

– А теперь, – сказал Лэнс, когда бармен налил им новую порцию виски, – давайте немного поговорим. Было мило с вашей стороны встретить нас таким образом, но как я могу выразить свою благодарность, если я не знаю, кто вас послал?

– Мы не собирались убивать тебя, – сказал один из мужчин. – Просто хотели взять тебя в плен.

– Извините, ребята, я не собираюсь становиться пленником. Вы уже знаете, где расположена Мексика, так почему бы вам не двинуться по этой дороге до того, как я начну нервничать и соберусь стрелять?