Текст книги "Всадник затерянного ручья"

Глава 16

Всадники свернули на дорогу к Коттонвуду. Их было трое. Третьего Килкенни никогда раньше не видел.

Они остановили лошадей перед баром, и двое из них слезли с лошадей. Килкенни заметил, что они подозрительно осмотрели улицу и взглянули на станцию.

Килкенни перешел через мост.

Эйбел Брокмэн услышал шаги и обернулся. Он замер на мгновение, пробормотал что-то себе под нос. Традиционная защита Брокмэнов оказалась разрушена.

Выше по улице сидевший на лавке перед магазином мужчина резко упал на землю и закатился под лавку, надеясь найти там укрытие. Кэйн Брокмэн все еще оставался в седле, но успел схватиться за оружие. Но тут лошадь под ним неожиданно дернулась. Когда Эйбел только шевельнул рукой, Килкенни уже выхватил оружие. Когда Эйбел наконец вынул револьвер из кобуры, Килкенни уже выстрелил.

Надвигаясь на них с револьвером в руках, он делал выстрел каждый раз, когда его правая нога опускалась на землю. Эйбел тоже успел выстрелить, но одна из пуль, выпущенных Килкенни, серьезно задела его, и Брокмэн промахнулся. Он споткнулся обо что-то и чуть не выронил револьвер, но все-таки удержал его обеими руками.

Кэйн наконец приготовился было стрелять и сконцентрировал все внимание на Килкенни. Но в этот момент лошадь под ним шарахнулась от выстрела, и Килкенни успел отметить, что Бак никогда не ведет себя так. Кэйн потерял равновесие и грохнулся с лошади. Килкенни, стреляя, продолжал двигаться вперед.

Тут Эйбел наконец нашел опору и выстрелил.

Не веря глазам, Килкенни приостановился, заново прицелился и выстрелил еще раз. Он был уверен, что уже уложил Эйбела последними четырьмя выстрелами.

Наконец Эйбел, упав, выронил оружие. Килкенни развернулся, собираясь выстрелить в третьего, но тот, схватив Кэйна Брокмэна, оттащил его за угол, и оба скрылись из виду. Одна из лошадей засеменила вслед за ними и тоже завернула за угол.

Килкенни, не опуская оружия, подошел к Эйбелу. Он лежал в пыли, сжимая в руке пустой револьвер, по щеке его текла кровь. Эйбел Брокмэн поднял взгляд на Килкенни.

– Будь ты проклят, Килкенни! Кэйн прикончит тебя за это! Кэйн… О! – Его лицо перекосилось в агонии. – Кэйн… Где…

Эйбел разжал руку, и ненужный револьвер соскользнул в пыль.

Килкенни, наблюдавший за углом бара, услыхал звук удаляющихся копыт. Он кинулся за угол и увидел, как оставшийся невредимым незнакомец скакал прочь, удерживая Кэйна Брокмэна в седле перед собой.

Какое-то мгновение Килкенни смотрел им вслед, все еще держа револьвер наготове. Но потом он вернул его в кобуру и медленно побрел обратно. Он не был уверен, что убил Кэйна Брокмэна, но этот крупный мужчина так неудачно свалился на землю, что это должно было иметь для него последствия. По крайней мере он должен был заработать сотрясение мозга.

Килкенни отвязал Бака и вскочил в седло. Проезжая мимо станции, он услышал, как служащий крикнул ему:

– Я не думал, что у вас это получится, мистер! Отличная стрельба!

– Спасибо… И спасибо, что предупредили. – Он указал на Эйбела. – Уберите его отсюда. Он крупный человек и может быстро протухнуть.

Изменяя привычке, он направил Бака прямо по дороге на Боталла. Если что-то и могло случиться, то не сейчас.

Лэнс взял только что одно из самых трудных препятствий. Килкенни потрепал Бака по загривку и негромко запел:

Мне есть что вам сказать, друзья,

Известно всем давно:

Не тратьте ваше время зря -

Красть скот, друзья, грешно.

Следите за своим лассо,

Оно у вас одно,

Но как поступите вы с ним,

Мне это все равно!

Даже напевая, он пытался разрешить накопившиеся проблемы. Пришло время вступить в бой. Именно теперь, пока человек в Яблоневом каньоне не предпринял следующего шага. Если Лэнсу и людям с ранчо удастся выбить бандитов из города и либо вынудить их сдаться, либо вытеснить их через границу, большинство проблем разрешатся.

Полти умер, Эйбел Брокмэн умер…

Надо выступать сейчас. Немедленно.

Когда Кэйн Брокмэн придет в себя, то начнет охотиться за ним – в этом Килкенни не сомневался. Несмотря на смерть брата или, наоборот, из-за нее, Кэйн был очень опасным человеком.

Кроме того, Килкенни почти что утвердился в мысли, что человек из Яблоневого каньона и загадочный убийца – разные люди.

Может быть, один и тот же… Но Килкенни чувствовал, что это совершенно разные типы. Первый убивает, только имея веские причины, и эти причины скоро станут известны. А вот второй убийца – Килкенни даже не знал точно, мужчина или женщина, – убивал без всяких причин… Кроме, пожалуй, убийства Деса Кинга.

Под влиянием этих мыслей Килкенни развернул коня и поскакал напрямик к Яблоневому каньону. Еще один разговор с Ритой Риордан может дать ключ, какое-то указание на то, кто же этот человек на скале.

А может, он просто обманывает себя? Может, он просто хотел снова увидеть ее? Думал ли он когда-нибудь всерьез о какой-либо женщине?

Он скакал по диким местам, но мысли его были далеко отсюда, он думал о Рите. Человек, выбравший путь вне закона, не имел права думать о женщине. Многие, конечно, рассуждали иначе, но Лэнс Килкенни встречал слишком много женщин, хороших и плохих, которые остались одни после очередной перестрелки. Ему самому приходилось приносить им печальные известия.

Что он мог предложить? Ничего. Ни спокойной долгой совместной жизни, ни будущего, ни торговли или другого дела, связанного со скотом.

А в один прекрасный день его револьвер в нужный момент окажется в кобуре, или он зацепится за что-нибудь локтем, или кто-то просто достанет его в неподходящий момент. Прекрасно понимая, на что он способен, Килкенни все-таки отдавал себе отчет в том, что наступит день, когда он окажется слишком медлительным.

Конечно, были и такие стрелки, которые смогли оставить это занятие. Но их было мало… очень мало… но они были. Один стал судьей, другой работал теперь в газете.

Мужчина, который живет с оружием в руках, от него и умирает, и это было обычной вещью. Лэнсу так долго везло, потому что он старался ускользать. Юноши, жаждущие славы, не знали его, а когда однажды узнавали, он исчезал. Он никогда не оставался там, где произошла перестрелка. Не останется он и в их этих местах, когда проблемы закончатся. Он уедет отсюда, исчезнет.

Конь достиг ровной площадки на холме и шел теперь через заросли кедров. Ниже перед ними лежал Яблоневый каньон.

Килкенни осмотрел городок. На скале он не заметил ничего подозрительного. Возможно, ему удастся проникнуть в город незамеченным. Стараясь держаться в тени деревьев, он спустился вниз. Нигде не было никаких признаков жизни.

У подножия холма Лэнс привязал Бака к дереву специальным узлом. Его было достаточно, чтобы дать понять коню, что он привязан, но если Килкенни свистнет ему, конь сможет без проблем оказаться рядом с хозяином. Лэнс направился к задам салуна.

Его могли заметить от дома Садлера или случайно с улицы. Но Килкенни незамеченным пробрался под деревьями до дома Риты.

Он перемахнул через ограду, мягко приземлившись около цветочной клумбы. Из дома доносилось мягкое контральто, оно звучало легко и без претензий – так поют, когда песня идет из самого сердца. Это была старая, замечательная песня, и какое-то время Килкенни стоял, вслушиваясь в мелодию, красота которой странно его притягивала. Наконец он очнулся и, обойдя грядки с земляникой, остановился перед окном.

Рита Риордан стояла так близко, что до нее можно было дотронуться рукой. Она держала открытую книгу, но не читала, а задумчиво смотрела куда-то в сторону гор, окружавших долину.

– Прекрасная картина, – мягко произнес Лэнс, – замечательная картина! Она заставляет меня сожалеть, что я не художник и не могу запечатлеть ее на века!

Она не подпрыгнула от удивления, а просто обернулась к нему:

– Как странно, что вы появились именно сейчас, когда я о вас подумала. Я пыталась понять, каким вы были в детстве, как выглядела ваша мать, отец.

Килкенни снял шляпу и положил на подоконник.

– Разве это важно? Человек является тем, кого он сам из себя сделал. Хотя, конечно, происхождение тоже играет свою роль. Но важно, как человек распорядился с тем, что ему досталось, а я не очень преуспел в этом.

– Я не согласна. Вы благородный человек, смелый, гордый. Но это не глупая гордость, думаю, это что-то другое.

– Я убиваю людей.

– Боюсь, так устроен мир. Мы живем в такое время, когда оружие решает все, когда люди вынуждены жить каждый по своим законам. Но я надеюсь, что наступит время, когда это не будет столь острой необходимостью.

Он покачал головой:

– Рита, случалось, что я знал, что будут неприятности, и не пытался предотвратить их. Иногда я стоял в баре и видел людей, про которых знал, что им не следует заходить сюда. Мне следовало сразу же уйти, но я не делал этого. У тебя есть сила, если ты умеешь обращаться с оружием, но это злая сила. И меня волнует, что однажды я могу убить не того, кто этого заслуживает.

– Килкенни, я молода и неопытна, но не настолько, как некоторые замужние женщины. Мне двадцать четыре, но я уже несколько лет управляю салуном. И за это время я многое поняла. Сейчас сложное время. Но если бы только плохие люди могли пользоваться оружием, мир оказался бы в слишком печальном положении. Нам нужны такие люди, как вы. Которые знают, когда надо стрелять, а когда нет, люди, которые носят оружие не для угрозы, а для защиты себя и других. Ну что бы я делала без Бриго? Как бы я смогла жить? Я унаследовала это место. Это все, что у меня было, и я не знала другого способа жизни. Я неплохо справляюсь… очень неплохо… но без Бриго я бы не смогла. Мужчины знают, что он поблизости. Они знают, что он безжалостен, и знают, что он сделает с ними, если они только прикоснутся ко мне. Таким образом, я под защитой.

– Вы красивая девушка, Рита. Красивая и умная и знаете, какой конец меня ожидает.

– Я не знаю, какой конец ожидает вас. Кто может знать, как повернется жизнь? Кто знает, как долго он проживет? Вы? Я? Или Бриго?

– А вы много думали, Рита.

– Возможно, даже слишком много. Так бывает, когда долго живешь одна среди книг. Я не уверена, что в наши дни девушки вообще думают… или, по крайней мере, что сообщают об этом мужчинам.

– Я бы не стал иметь дело с девушкой, которая не умеет думать. Красота – это замечательно, но ее недостаточно. Мне нужен компаньон… если я вообще могу думать о подобных вещах.

– Но вы думаете об этом.

– Может быть… Но вернемся к тому, что я должен сделать. Он там, наверху, и я должен найти его. Неприятности должны закончиться раз и навсегда.

– Будьте осторожны, Килкенни. Он смертельно опасен. Он опасен, как ядовитая змея, и он живет все это время только с одной мыслью: убить вас. Однажды, когда он зашел в салун выпить, он рассказывал мне, что он смог победить Хардина и Лонгли и осталось всего двое, кто еще волнует его. Вы и Бен Томпсон. Он объяснил, что у Бена Томпсона нервы крепче, чем у кого бы то ни было, и если вы когда-нибудь столкнетесь с ним, то вам придется убедиться, что он действительно мертв, потому что в противном случае он будет преследовать вас до конца. Вы изводите его, потому вы похожи на призрак. То здесь, то там. Никто не смог рассказать ему о вас ничего, кроме того, что вы самый лучший стрелок.

– Знаю, как это бывает, – откликнулся Лэнс. – Вы становитесь приличным стрелком и начинаете прислушиваться, что говорят об остальных, а через какое-то время вам становится интересно, действительно ли они сильнее, чем вы, и что может произойти, если вы встретитесь. Вы рисуете в голове образы этих людей, и они возникают в воображении каждый раз, когда вы стреляете. А когда вы ничего не знаете о человеке, это начинает волновать. Когда в город приезжает незнакомец, например, спокойный человек, который держит стакан в лево* руке, вы знаете, что он может оказаться опасным, но не знаете, кто он. Единственно, что вы понимаете, – он ваш соперник…

Они немного помолчали, и странные чувства возникли в душе Килкенни. Это были мечты одинокого мужчины о собственном доме, очаге, близости женщины и смехе детей. О чем-то, ради чего можно было работать, что можно было защищать, к чему принадлежать и стремиться.

За плечами были долгие годы подозрительности, постоянной опасности, когда заглядываешь в лицо каждому встречному, пытаясь понять, не должен ли ты убить этого человека, или не убьет ли он тебя.

Но в то же время, размышляя об этом, Килкенни чувствовал, что в его душе есть нечто, что влечет вперед. Ему нравилось приезжать в незнакомые города, слезать с коня и заходить в незнакомые салуны. Это давало ему жизненную силу, придавало жизни смысл.

Ему нравилось заряжать оружие, ощущать тяжесть револьвера сорок пятого калибра в своей руке, чувствовать мощь коня, слушать старинные песни и истории, которые пробуждали в нем воспоминания.

Время отбирает нужных ему людей. А Западу нужны были люди, способные принести мир в эти дикие места – даже ценой собственных жизней. Стрелки Западу нужны были не меньше, чем семьи первых поселенцев или индейские воины.

– А когда все кончится, Килкенни, что вы будете делать?

– Уеду. Может быть, я найду в горах укромное местечко, сменю имя и стану жить вдали от всяких проблем.

– А почему бы вам не жениться и не иметь свой дом?

– Мне? – Он тихо засмеялся. – Все, что я умею, это только стрелять. Это не слишком-то хорошо для семейной жизни. Конечно, я еще могу работать со скотом или играть в покер. – Внезапно он стал серьезным. – Время подходит. Будьте осторожны. – Он неожиданно повернулся и спросил: – Рита, что вас связывает с этим человеком?

– Ничего. Как я уже говорила, я хочу жить, а он может убивать женщин так же быстро, как и мужчин. Но он неким образом защищает и меня. Конечно, он хочет заполучить меня, и я чувствую себя в безопасности из-за его уверенности в том, что он обязательно меня получит. Но я не принадлежу ни одному мужчине… пока что.

– Вы можете сказать мне, кто он?

– Нет. Вам, наверное, кажется, что я не хочу вам помочь. Но поймите, если он убьет вас, я опять окажусь одна, а он останется здесь. Я должна жить. Могу сказать только одно: не приближайтесь к его дому по тропинке.

Килкенни вернулся к коню и направился обратно в Боталла. Если этот человек все еще здесь, он немедленно вернется. Он внимательно изучал все возможные подходы к Яблоневому каньону.

Килкенни был уверен, что сможет собрать человек шестьдесят, но этого было недостаточно. В Яблоневом каньоне находилось не меньше сорока головорезов, и они будут до последнего защищать свою землю.

Тем не менее от задержки он ничего не выиграет, а проиграть может многое. Наступать нужно было сейчас.

Всю дорогу от Яблоневого каньона он не мог выбросить из головы загадочного убийцу. Он сопоставлял накопившиеся факты, хотя их было немного. Ему в голову пришла одна идея и не отпускала его весь оставшийся путь до Боталла.

Он рысью подъехал к Дорожному дому. Спрыгнув с седла, вручил доллар мальчишке-мексиканцу:

– Педро, возьми коня и приведи его в порядок – овес, сено, вода… и почисть его.

Педро расплылся в улыбке:

– Си, сеньор. Будет сделано.

Войдя в Дорожный дом, Килкенни обнаружил там умирающего со скуки Расти Гейтса. Но все-таки он сидел внутри, и его оружие было вынуто из кобуры.

– Если ты собираешься за Брокмэнами, рассчитывай и на меня.

– Эйбел уже мертв. Кэйн неудачно свалился с коня и сильно разбился.

– Когда он оправится, то рассвирепеет. Он явится за тобой.

– Это не важно. Мы отправляемся в Яблоневый каньон.

– Здесь человек шестьдесят-семьдесят, – сообщил Джо Фрэйм. – Но мы готовы.

На улице раздался топот копыт, и через мгновение в комнату ворвался запыхавшийся человек:

– Килкенни! Чет Лорд умирает и хочет видеть тебя!

– Что случилось?

– Его свалил взбесившийся бычок. Он долго не протянет, но он все время спрашивает тебя.

– Стил, собери людей. Амуниция и снаряжение на три дня. Поставь на дорогах людей, чтобы никто не мог ускользнуть из города и предупредить Яблоневый каньон. Как только будете готовы, выезжайте, я догоню вас!

Мальчишка-мексиканец как раз чистил Бака. Вместе они оседлали коня.

По пути на ранчо Лорда Лэнс пытался понять, что было у Чета на уме. Но, очевидно, здесь что-то не так. Он худел, бледнел и вел себя так, что было ясно: его нервы на пределе.

Может, Чет Лорд и есть этот неизвестный убийца? Но Лэнс сразу же отбросил эту идею. Он был не таким человеком. Упрямый, неразговорчивый и прямой, Чет был человеком, который мог не раздумывая стрелять и жестоко убивать. Но он стрелял бы только в лицо, а не в спину.

Килкенни предоставил коню самому заботиться о дороге. Бак отлично знал своего хозяина и был готов к трудным дорогам.

Хотя в этих краях весь скот пользовался уважением, у каждого были свои предпочтения. Бандиты и преступники заботились о своих лошадях, беспокоились о них, потому что знали, что именно лошади порой решали вопрос их жизни и смерти.

Бак кожей чувствовал опасность, так же как и любое дикое животное. Случись поблизости малейшее движение, и он моментально настораживался, готовый пуститься вскачь.

На ранчо Лорда было до странности тихо. Стив встретил Лэнса у дверей. Он был очень бледен, в глазах его стояли слезы.

– Он хочет тебя видеть, Лэнс. Он все время спрашивал о тебе.

Килкенни прошел в комнату, где лежал Чет Лорд. Навстречу ему поднялся мужчина и пристально оглядел его.

– Я доктор Уэлтон из Яблоневого каньона. – Он невесело улыбнулся. – Он хочет поговорить с вами… – Доктор взглянул на Стива. – Наедине.

Доктор и Стив вышли, в дверях Стив замешкался, как будто хотел остаться. Наконец он все же вышел и прикрыл за собой дверь.

Килкенни обернулся к старому мужчине, лежавшему в кровати; Он дышал медленно и тяжело, но глаза его были открыты. Казалось, он постарел лет на десять и, когда Килкенни подошел ближе, схватил его за руку дрожащими пальцами.

– Килкенни, – прошептал, задыхаясь, Лорд. – Я умираю. Обещай мне сделать это. Ты сможешь.

– Конечно. Если речь идет о том, что я смогу, я выполню твою просьбу.

– Килкенни. – Его пальцы задрожали в руке Лэнса. – Килкенни, я хочу, чтобы ты убил моего сына!

– Что? – отшатнулся Лэнс. – Ты не можешь хотеть этого.

– Ты должен это сделать. Я старый человек, Килкенни. Прав я или нет, я люблю моего мальчика. Я люблю его так же, как любил его мать. Но он убийца! Он сумасшедший! Дес сказал мне об этом, прежде чем Стив убил его. Когда-то давно Стив неудачно упал с лошади, возможно, причина в этом. Я замечал в нем странности, когда он еще только начал поправляться, но не верил в это. Он выглядел нормальным, но затем он начал убивать. Животных, кур… Наконец он остановился, и казалось, вылечился от этого. Но потом умер старый индеец, а потом другие. Я сам не видел этого, Дес видел. Я не поверил тому, что рассказал мне Дес, хотя и понимал, что это правда. Дес сказал, что с ним нужно покончить, но сын – это все, что у меня осталось. Я просто не мог принять это. Я поступил неправильно. Я знаю, я был не прав и люди погибли из-за меня. Иногда он был хорошим мальчиком, заботливым, добрым… Но потом наступало полнолуние, и он уезжал… И кто-то еще умирал. Килкенни, ты должен убить его. Я не смогу больше покрывать его или увести его с этого пути. Но убей его так, чтобы он не страдал. Ты метко стреляешь, поступи с ним так, как поступил бы с загнанной лошадью. Я не хочу, чтобы он мучился. Он больной мальчик, он не должен страдать. Я не хочу, чтобы его повесили. Просто подстрели его. Убей его, пока он не наделал еще бед. У Джо Фрэйма есть бумаги. В них все описано. Я не могу умереть, зная, что оставил после себя зло, творящее еще большее зло. Но все-таки он был хорошим мальчиком.

Он закрыл глаза и не произнес больше ни слова. Килкенни размышлял. Конечно, все сходится. Возможности. Убийство Кинга… Все. Килкенни даже подозревал нечто подобное и поэтому чувствовал себя связанным по рукам и ногам.

Вдруг Килкенни хлопнул себя по лбу. Он забыл. В суматохе с Брокмэнами он просто забыл!

Он спешно залез в карман и вытащил письма. Первое было из Сан-Антонио и являлось версией того, что рассказал Чет Лорд, несколько разрозненных фактов о его падении. Эта информация была теперь не нужна.

Он вскрыл второе послание, оно было из Эль-Пасо.

«Тайсон видел в Яблоневом каньоне Рояла Барнса. Он знал Барнса по Хейс-Сити. Барнс убил брата Тайсона, и Тайсон слышал, как Барнс угрожал прикончить тебя за убийство Веберов. Будь осторожен, Килкенни! Он хладнокровен как змея и быстр как ветер».

Килкенни свернул письмо и засунул его в карман. Третье сообщение было уже не важным. Он только пытался установить, где находились различные бандиты, чтобы понять, кто из них мог быть в Яблоневом каньоне. Теперь он знал это.

Роял Барнс!

Наконец-то он вспомнил имя, то самое имя, которое он все это время знал. Человек с репутацией очень умелого, холодного и жестокого убийцы, победившего во многих перестрелках, бывавшего в Мексике и даже сражавшегося с индейцами. Кто-то говорил, но Килкенни не был в этом уверен, что даже Вэс Хардин однажды отступил перед Роялом Барнсом.

Килкенни открыл дверь и вышел из комнаты. Доктор Уэлтон немедленно поднялся ему навстречу:

– Как он?

– Плохо, – ответил Килкенни. – Где Стив?

– Стив? Знаете, он вел себя странно. Он несколько минут постоял под дверью, внимательно прислушиваясь, а потом выбежал отсюда, прыгнул на коня и как дьявол умчался прочь!

Килкенни чувствовал себя подавленным. Он никогда не убивал людей, если они не пытались убить его самого. Выйти и застрелить Стива Лорда – это не укладывалось у него в голове. Он просто не понимал, как ему удастся выполнить просьбу Чета Лорда. Но он знал, что Стива Лорда нужно остановить.

Вспомнив их встречу в Дорожном доме, он припомнил странный взгляд Стива, а также то, что Стив в тот день не хотел стрелять. Его ужасная страсть к убийству проистекала не из дурного нрава, а из каких-то вывернутых глубин его психики.

Килкенни не мог даже предположить, что Стив сейчас делает. Он знавал убийц, но они были людьми, чьи действия были понятны. Даже у самых безумных из них бывали моменты просветления, и, когда им предоставлялся шанс, они часто оказывались вообще-то неплохими ребятами.

Сейчас Стив вскочил на коня и умчался прочь, но куда? Куда он мог отправиться?

Вдруг Лэнс понял: Стив Лорд мог скакать сейчас в Яблоневый каньон.

Как бы безумен ни был Стив, между ним и Яблоневым каньоном была связь. Килкенни подозревал, что Стив испытывает немалый интерес к Рите Риордан, но сейчас он мчался туда преисполненный страха, обнаруживший, что его последняя защита… отец… разрушена.

Сейчас Стив находился на открытом пространстве, а этого он боялся больше всего. Он вынужден был бороться и должен был умереть. Килкенни знал, как сражаются люди, ведущие себя как загнанные в угол крысы… они либо отступают, либо вообще отказываются от борьбы. Но Килкенни взял на себя обязательство убить человека, и он должен сделать все, что сможет… Просто быстрый выстрел…

Почему же он чувствовал себя подавленным? Стив был убийцей, человеком, который убивает из засады. Его нужно было остановить. Его собственный отец попросил об этом.

Килкенни свернул с дороги, доехал до кустов, развернул пончо и, как только прилег на землю, моментально заснул.