Текст книги "Черный океан"

– Да, это происходит не только с тобой… Словом, ты не первый. – Александр будто выдавил из себя дрожащую улыбку, которая, продержавшись секунду, нервной волной сошла с его лица. – Был тут два года назад один случай. С одним парнем, потом он без вести пропал. Ему все время слышались стуки шагов, дыхание в трубке и другие, пугающие его, звуки. Вызывал даже милицию, с целью установить место, откуда звонят. Установили, – Александр Петрович почему-то покосился на пасмурный вид за окном и продолжил, словно набрав духу, – это был не телефон… Я был там. По спине тогда у меня тек холодный пот ужаса, преодолевая препятствия в виде мурашек. Даже меня, опытного майора милиции, поразило увиденное. До сих пор я вспоминаю это с горькой дрожью… Это был человек… Человек, из которого вынули некоторые внутренние органы и многие кости. Самое ужасное это то, что когда мы приехали, он был еще жив, хотя и без сознания!.. Он спокойно дышал своими рваными легкими, а из его распоротого живота торчал телефонный кабель… Черт, как сейчас вижу! – Он опустил голову. – Я не знаю, каким образом передавался сигнал… И… – Александр тяжело вздохнул, одолевая удушливую волну, что подкатила к его горлу. Его правдивая история заинтересовала Глеба, ему стало жалко Александра. И Глеб постарался скорее отделаться от этого чувства. А мужчина посмотрел на Глеба и, теперь прочитав в его глазах внимание, продолжил:

– Человек был жив только потому, что его резали чем-то горячим, он не терял крови и умер только при нас. Никаких улик… Ничего, кроме загадок, кроме того, еще одна добавилась, когда врачи выяснили, что последние разрезы были сделаны за считанные секунды до нашего появления. Но никого не нашли… К тому же, по близости не нашлось ничего, что могло бы так резать и прижигать. Плюс ко всему у него не было документов и его никто не опознал. В этом есть связь с другим миром.

– А вы были в других мирах?

– Нет, мне нельзя, я же ключник. Но когда-нибудь я побываю в тех мирах.

– Так вы из милиции? – Спросил Глеб, в надежде немного разбавить тематику.

– Был… После того случая я ушел. На пенсию… Теперь я ключник… Словно лифтер, но только тот, который не ездит на лифте, а лишь нажимает на кнопки снаружи.

– Так что мне делать? – Попросил совета Глеб.

– Езжай домой, не отвечай на звонки. Это, наверное, поможет. Пользуйся автоответчиком. Ведь он у тебя есть, верно?

– Да… Я куплю такой телефон.

Александр Петрович встал, за ним Глеб.

– Давайте я вас провожу, – бойко сказал Александр. Они прошли до двери, – если что – я свяжусь с вами.

Но как я свяжусь с вами? – Осведомился Глеб, выходя на подъездную лестничную площадку.

– Моя фамилия Чехов. Посмотрите в справочнике, – Александр доверительно посмотрел на Глеба, закрывая дверь. Последнее тихое, доброе слово вылетело из квартиры в тонкую щель, – удачи.

Глеб стоял на площадке в странном изумлении. Своеобразный человек, этот Александр Петрович. Какой-то бывалый, похоже, не злой, бескорыстный.

– Удачи? – Усмехнулся Глеб – поигрывали нервы. – Спасибо. Лишь с ума бы не сойти.

Все упало на плечи Глеба так неожиданно. К тому же, ему нельзя было никому ничего говорить. Сочтут, что он болен. Оденут в смирительную рубашку, упекут в психбольницу.

– Уф… – Вздохнул Глеб, нескоординированным движением заводя мотор своей машины. – Кто знает, а может там безопаснее?

Его тело резко вздрогнуло. Зазвонил мобильный телефон. Глеб посмотрел на экранчик. Там светилась безмятежная надпись: «подавитель» звонит. Глебу посоветовали не отвечать на звонки. А вдруг это Игорь? Мать? Ева? Кто-то из друзей? Алик, в конце концов!

Глеб сглотнул тяжелый острый ком подкатывающего страха. Он решался. Ева и Алик умеют обращаться с телефонами, и они бы не стали скрывать номер, звоня Глебу. Игорь? С чего бы это… Мама? Она все время что-то путала в телефоне, может это она?

Глеб стер со лба пот. Его палец нервно дрогнул и сбросил вызов… Больше не звонили. Глеб ждал, но звонка не было. Он рефлекторно нажал на газ и помчался домой, перебивая страх скоростью. Его пульс словно сотрясал воздух с каждым новым ударом. Все тело было в поту. Глеб взглянул в мини-зеркало и сам поразился своему виду. Безусловно, он был страшен. Покраснение вокруг глаз, взбухшие подушки под ними, взъерошенные от пота и психозного хватания руками за голову волосы. Да что там! То, что творилось у него внутри было куда страшнее!

Кто знает, что еще впереди ждет его?

– Почему? – Глеб сморщился, едва не плача от обиды на самого себя. Он боялся. – Почему это происходит со мной?! Надо успокоиться. – Он задышал, искусственно восстанавливая дыхание и сердцебиение. На секунду в его голове пронеслась мысль что его дыхание схоже с тем самым дыханием.

Глеб снова нервически вздрогнул.

Телефон зазвенел снова. Глеб схватил его и посмотрел на экран. «Алик звонит» – прочитал Глеб и ответил.

– Да.

– Глеб… – Послышался в трубке странно-спокойный и медленный голос Алика. Так он никогда не говорил. – Забавно выходит, приятель…

– Что? Что выходит? – Засуетился Глеб.

– Все были так добры со мной, не давили на меня… – Алик тяжело выдохнул воздух. Да, приятель, я был… прав…

– В чем, Алик? В чем? Кто они? – Глеба пронзило чувство нервной жалости. Он бы даже заплакал, если бы смог.

– Они… – Прохрипел Алик. – Я был прав, забавно так выходит.

– Алик, я сейчас приеду, держись.

– Не надо, Глеб… Они еще здесь… – Он кашлянул и вяло, не как обычно, цокнул языком. – Я был прав, помнишь, я ска… зал тебе, помнишь… Я умираю… друг. – Он снова кашлянул.

В трубке у Глеба стало глухо: словно телефон плюхнулся в воду и, то ли утонул, то ли плавал на ее поверхности. Но это Глеб уже расслышал плохо, так как бросил телефон на соседнее кресло и ошеломленно впился в руль руками. Он не понимал и негодовал.

– Как? Алик… – Шепотом напуганного до полусмерти спросил сам себя Глеб, – Как?

Он направился к дому Алика. Сердце забилось сильнее и начало сильно покалывать. Алик не мог так шутить. Он, конечно, бывало, разыгрывал Глеба, но не настолько. Тем более его эти сны…

– Друг… – прошептал Глеб, дрожащей рукой меняя скорость с третьей на четвертую. Он гнал так быстро, как только мог, как никогда раньше не гнал. Да и случай – переломный…

Обходя очередную машину на дороге, Глеб автоматично отметил, что эта машина отличается от других. Белая, с синей полоской на боку, на крыше мигалки. Черт, мигалки! Машина заревела сиреной, засветила своими синими коптилками и помчалась за машиной Глеба.

– Отлично! – С сарказмом воскликнул Глеб. – Давайте, всё валите на меня, спускайте на меня всех собак! – Он резко повернул руль налево. На этой улице находился дом Алика.

– Быстрее! – Закричал Глеб, завидев его дом на расстоянии полукилометра. Он располагался как раз за перекрестком. Глеб нечаянно выехал на встречную полосу и, объезжая гудящие встречные машины по тротуару на скорости в девяносто километров в час, едва не сбил двух молодых людей и ударил по тормозам. Ну все! С милицией такие шутки плохо проходят! Превышение скорости в черте города, въезд на встречную полосу, на тротуар, да еще и парковка в неположенном месте. Что за это его ждет от милиции? Уж наверняка не приз за лучшее маневрирование…

Его автомобиль остановился едва коснувшись столба. Бампер слегка погнулся. Глеб вылетел из машины и, перебежав дорогу на перекрестке, кинулся во двор дома, где жил Алик.

Двое милиционеров на машине не отставали, один даже высунул из окна красную физиономию с носом-картошкой и заорал.

– Стой, падла, задавлю!

Но страх быть настигнутым милицией еще больше толкнул Глеба вперед. Глеб влетел в подъезд дома раньше, чем автомобиль остановился. Забегая на полной скорости на четвертый этаж, Глеб ощутил, как его тело пышет жаром, а ноги заплетаются. Он споткнулся о последнюю ступеньку…

Время словно замерло. Глеб заметил, что мысли его пролетают быстрее, чем события. Он выставил руки вперед, коснувшись деревянной двери Алика. Затем подоспело и тело. Оно буквально врезалось в дверь. Больше всего досталось голове. Все поплыло, а в ушах зазвенело, вскоре пришла и боль. Глеб, наверное, сморщился бы от нее, если бы лицо не онемело.

Осознавая, что два милиционера гонятся за ним по лестнице, он поднялся и стал ломиться в дверь. Долго биться не пришлось. Дверь открылась сама собой, скрипя заржавевшими петлями. Он вбежал внутрь.

– Сюда! – Зачем-то крикнул он милиционерам, наскоро оглядевшись. Здесь не было никаких следов погрома, кроме вырванной Глебом у двери шпингалетной петли. В углу небольшой единственной комнаты аккуратно стояли коробки: Алик недавно переехал сюда и не успел толком устроиться. Телевизор, стул, журнальный столик, диван, окна с красивыми фигурными стальными карнизами, но без штор, которые теперь уже не будут повешены. Глеб заглянул в кухню: плита, рукомойник, стол, стулья, небольшой шкафчик под потолком, новый беленький холодильник «Бирюса». Глеб кинулся к ванной комнате. Там, в глубокой эмалированной ванной, лежал Алик. Его пустые глаза уставились то ли на Глеба, то ли куда-то в воздух. Ванна была до краев заполнена жидкостью темно-красного цвета. Из крана падали капли воды. Они создавали маленькие волны и рябь на поверхности. На этих волнах качался мобильный телефон Алика, едва касающийся его шеи.

– Нет! – Нервно прошептал Глеб, опускаясь на пол от слабости, что мгновенно охватила его плотно сжатой ладонью ужаса. – Алик! – Он закрыл лицо руками и, дрожа и вытянув ноги, теперь с истеричным бесслезным рыданием закричал, что было сил. – Нет! Не может… – Он вдохнул воздух. Его голос срывался. – Алик!

Алик словно стал ему родным братом. Было чувство, будто от него оторвали кусок, как бы это ни звучало. Теперь уже – мертвым.

Огромный кулак врезался в челюсть Глеба. Глеб упал ничком, затем поднял голову и резко вскричал, все так же рыдая. Ему было досадна не только его смерть, но и свое нынешнее состояние. Так или иначе, это рыдание должно было случиться. Смерть друга лишь послужила толчком к предвиденному нервному срыву.

– Нет! Алик!

«Красномордый» мент, от которого разило перегаром, так и остался с вытянутым кулаком, завидев труп. Со словами: «Хватай негодяя, Леха!» в ванную комнату влетел второй мент маленького роста, с более острыми чертами лица, с маленькими черными усиками. Увидев труп, он даже усмехнулся и буркнул что-то в рацию. Он приподнялся, потом присел и утерся рукавом рубашки.

– Извини… – сказал «красномордый». На его лице, не обезображенном интеллектом, виднелось явное замешательство.

– Что ты у него прощения просишь? – Заметил второй, с рацией. – Скорость превысил? Превысил. На тротуар въехал? Въехал. А ты перед ним извиняешься!

– Я опоздал, – прошептал Глеб, вставая, – я не знаю в чем дело. Он позвонил мне двадцать минут назад, просил приехать. Я торопился.

– Разберемся, – быстро ответил невысокий, – ах вот почему вы так летели?

«Красномордый» повел ухом, выпрямился и встал, опершись о кафельную стену.

– Да, поэтому, – прошептал Глеб и снова осел. Он истерично бесслезно зарыдал, срывая голосовые связки. – Нет! Черт знает что! Про… Ос… – Стало казаться, что у него не хватает слов.

Чья-то крепкая рука схватила его и отбросила от стены. Глеб пошатнулся и едва не упал. Это был второй, невысокий милиционер с рацией. Глебу не хотелось в психушку, он с трудом подавил в себе навязчивое желание биться и кричать. Он лишь нервно вздрагивал, всхлипывая. «Так действительно можно с ума сойти», – думал он, – «надо успокоиться, надо успокоиться».

– Успокойся, ты же мужик, а не баба! – Сказал красномордый Леха.

Глеба это раздражало, ведь мент не знал, что с ним происходит, что его ищет кто-то или что-то. Он только промямлил:

– И то… – Прерывисто вздохнул, – верно. – Дрожащими руками вытер лицо.

– Подождем наших, – пояснил невысокий недалекому.

Потери всегда тяжело входят в нашу жизнь. Потери уменьшают стремление к жизни, переламывая ее. Они заставляют думать о себе больше всех остальных проблем. Не стоит и говорить, что они выжигают человека изнутри. Часто люди теряют себя, не в состоянии побороть отчаяние. Это всегда трудно. Иногда они даже сходят с ума.

В случае Глеба эта потеря проглотила и его сознание, как крокодил того путешественника в Австралии. Он не мог больше думать ни о чем, кроме этого… Он вспоминал Алика. Того веселого, но не бойкого, а спокойного парня. Он никогда бы не пошел на самоубийство…

Сейчас в тесной ванной толпились трое милиционеров, Глеб и врач. Внезапно голос врача заставил Глеба очнуться от своих мыслей. Он услышал кусочек фразы.

– …Я думаю, смерть наступила раньше, чем началась кровопотеря. Кажется, вода в легких. Да. Определенно. Он погиб часа четыре назад, – предположил врач, – тогда как выходила кровь, если сердце к тому моменту было уже остановлено?

– Как? Ведь я только что, буквально полчаса назад… – Вступил в разговор Глеб и заткнулся. Факт есть факт. С криминалистикой Глеб не намерен был спорить… Эх, жаль. – Я хотел сказать, он позвонил мне четыре часа назад… – Он снова заткнулся, когда один милиционер протянул ему запечатанный в полиэтиленовый пакет телефон.

– Говорите так, как есть, не надо врать следствию, – деловитым и поучительным тоном заявил он, затем убедительно добавил, – посмотрите последний вызов с телефона погибшего. В половину пятого, то есть полчаса назад. Ну не загадка? А?

Глеб нашел его словам подтверждение: в последних звонках был один лишь Глеб в 17:31.

– Потом хотят, чтоб раскрываемость была лучше. – Пробурчал другой милиционер.

– Ну, такие загадки нам попадались. Всему можно найти логическое объяснение. Могли, в конце концов, переставить время, позвонить, переставить время назад, – заметил врач.

– Но ведь он звонил мне полчаса назад, время вряд ли переставляли, – ответил Глеб. – Да и у меня на телефоне значится то же время, я не менял.

– Вот что, – вмешался третий, вошедший последним, милиционер, похоже, майор, говоря властным басом, – во всем этом мы потом разберемся, а сейчас, гражданин, предъявите документы. Еще нужны документы погибшего.

– Его паспорт в тумбочке, в зале, по-моему, может, в джинсах или в пиджаке. А мой – вот, – Глеб пошарил по карманам и достал свой паспорт в черном блестящем переплете. Майор, белокурый и смуглый представился: «майор милиции Сетов Геннадий Саныч», бегло просмотрел документ и, вернув его Глебу, произнес:

– Ну что, Глеб Андреевич Яс, вы можете идти, только распишитесь в подписке о невыезде, укажите свой адрес, позже мы вам пришлем повестку; вот тогда-то вы и расскажете, что знаете.

Глеб вышел из ванной, провожая взглядом своего друга Алика, беспомощно глядящего ему в след.

– Да и… Когда мы вас вызовем, оплатите штраф за превышение скорости в черте города, выезд на встречную и на тротуар, – сказал ему вслед невысокий, с усиками, – там, внизу – наши у подъезда. Там все и оформите.

– Позаботьтесь о нем, – сказал Глеб и вышел из квартиры, – да уж, эти позаботятся: сначала морг, вскрытие… – Вздохнул Глеб и задумался: «однако легко отпустили! Странностей все больше! Милиция? Отпустила? Что же, я влип в еще одну историю, интересно, что будет дальше? Милиция поблагодарит за помощь следствию или посадит за решетку как убийцу?»

Глеб медленно спустился. На выходе со двора, написал на капоте милицейского уазика расписку о невыезде и побрел через оживленный перекресток, не дождавшись, когда на светофоре загорится зеленый человечек.

Водители сигналили ему, высовывали кулаки из окон, ругались матом, ударяя по тормозам и останавливаясь в сантиметре от него; но Глеба это пока не беспокоило. Он был разбит и подавлен, хоть внешне и был спокоен, но за этим ложным спокойствием скрывалась озадаченность, стресс и щекочущая и скребущая душевная тоска по другу. Словно в душе у Глеба опустело. Пусть говорят, что души нет. Глеб раньше и сам не верил, но теперь он знал, по крайней мере, был уверен: она есть.

Он сел в свою машину, отъехал от столба, развернулся и, вновь не обращая внимания на возмущенных его бестактным вождением водителей, поехал. Куда? Скорее всего, домой. Ему нужен отдых, да и к тому же, Анна осталась одна и с ней могло вновь что-нибудь произойти. Глеб прибавил газу.

На улицах Смоленска было немноголюдно. Вовсю разбушевавшаяся стихия дождя заставила многих скрываться где-нибудь. Две молодые щуплые студентки пробежали куда-то, бесполезно прикрываясь от ливня книжками. Мужчина в плаще, с синим зонтом быстро шел по тротуару с противоположной стороны. А кто этот сухопарый лысеющий человек в красной олимпийке и коричневых джинсах, мокрых до нитки, сидящий на ступеньках Сбербанка? Экспериментатор? Отчаявшийся? Бред. Все это для Глеба не имело значения.

Он проезжал мимо людей, не задерживая ни на ком взгляда. Мимо пролетали унылые аптеки, большие арки глубоких подворотен, бесконечные продуктовые магазины, магазинчики, ларьки. Целая гряда серых одинаковых окон города, который для Глеба некогда что-то значил.

Почему некогда? Еще только позавчера, даже вчера. Вчера еще была жизнь…

Как ему относиться к этим событиям? Как относиться к словам Александра Петровича? Поверить или забыть? Принять за правду будет верным решением, если учесть все странности произошедшие недавно, хотя такое, конечно, трудно принять за должное. А может, принять как странную досадную случайность событий? Нет. Это каким-то образом было подстроено. Вокруг Глеба образовалось нечто удушливое, не дающее жить дальше. И когда вокруг волки, нельзя оставаться овцой. Он решил бороться. Он пока точно не знал как, но лучшее средство защиты – нападение. Подготовка и борьба. Борьба с неизвестностью и страхом – в первую очередь. И теперь, как казалось Глебу, он готов был пойти на все, не гнушаясь ничем. Кто-то или что-то объявило ему войну. А на войне – как на войне. Он уже принял важнейшее на данный момент решение – вперед. И теперь ничто не остановит его.

Большие светящиеся окна кухни в доме Глеба, несмотря на то, что там осталась Анна, тревожили хозяина дома. Он вышел из машины, оглядевши безлюдную улицу, вошел в дом и слегка отряхнулся, как собака, от противного липкого ледяного дождя. Почему-то у него была какая-то неудержимая тяга поговорить с кем-либо, рассказать все и «поплакаться в жилетку». Глеб захотел позвонить именно Еве. Он устал от стрессов. Прошедши в спальню, он поддался свободному падению на мягкую кровать с высохшими каплями крови Анны на покрывале. Он прислушался. Из кухни доносились тихие звуки, вроде шелеста бумаги. Глеб был уверен, что это была Анна. Однако, необходимо было пойти посмотреть. И он, пересиливая себя в желании полежать, поплелся на кухню, прихватив разряжающийся ноутбук. В кухне, с «Российской Газетой» в руках, сидела Анна. Она как-то ошеломленно посмотрела на Глеба.

– Да, ты на Земле, – наобум ответил он, положив ноутбук на стол, – я же тебе уже говорил. А что? Может, наконец, расскажешь, в чем дело?

Анна небрежно отшвырнула газету и та, с мягким шелестом, припала к полу. Затем она открыла ноутбук и начала что-то печатать.

Глеб автоматически взглянул на кухонные часы, висящие под самым потолком. Было уже шесть часов. «Кофе выпить, что ли? – Подумал Глеб, – нет! Я и так целый день в психотропном возбуждении». – И вспомнил вдруг мельком пару комичных случаев, которые связывали его и Алика. Глеба хватил какой-то нервный удар памяти, его ноги едва не подкосились. Он вздохнул. Да, теперь Алика нет… Нет его лучшего друга.

Анна пробудила Глеба от тяжелых, давящих на психику, мыслей, повернув к нему экран ноутбука. На слегка поцарапанном и шершавом экране было видно несколько предложений и Глеб без проволочек принялся их читать.

«Сегодня был тяжелый день. Да, я забыла, как вас зовут…»

– Глеб, – буркнул он и продолжил читать.

«…Внизу, на панели управления, сноска, откройте ее».

Глеб выделил сноску, на экране показался другой документ.

– Ты напечатала это, пока меня не было?

Анна кивнула.

«Вы прочитаете это, только если вы уже были введены в курс дела».

– В курс дела? – Возмутился Глеб оттого, что Анна назвала это делом. – Да, черт возьми, я введен в курс дела.

И Глеб продолжил.

«Они сказали, когда уже сделали это со мной, что отправят меня в Эзирею. Это мир, смежный с Землей через Промежуточное Пространство…»

– Но Мекситта, кажется, смежный с Землей мир. Так мне сказал Александр Петрович, – произнес Глеб, передавая ноутбук Анне.

– Ага, – сказала Анна горлом и, набрав на клавиатуре ответ, передала ноутбук обратно. Вверху была еще дописка.

«С каждым миром связано два смежных. Таким образом, все миры образуют условный круг, кольцо. Между ними – соединительная ткань, то есть Промежуточные Пространства. И с Землей тоже связано два мира – Эзирея и Мекситта.»

– Понятно, – сказал Глеб и нашел глазами текст, который не дочитал.

«…Эзирея представляет собой безжизненную пустыню. Там мало кто живет, однако, есть город под землей, где прохладнее и есть вода. Там говорят на земных языках. Я как раз думала, что попала туда, но ошиблась, они отправили меня на Землю…»

– Кто «они»? – Спросил Глеб.

Анна пожала плечами и Глеб укоризненно ответил вопросом.

– Откуда ты это узнала? Ну, про миры и прочее…

Анна снова напечатала что-то короткое и это было «Я – ключница Промежуточного Пространства Земли и Эзиреи, обо всем я знаю не больше тебя».

– Ясно… Но я все же не понимаю. Зачем? Зачем все это? И уж тем более не понимаю, зачем они убили Алика? – Спрашивал то ли себя, то ли Анну Глеб. И вдруг задумался: с чего это он взял, что его убили они? Хотя, с другой стороны, кто? Причем так странно… Одни странности преследовали Глеба… Анна покачала головой, словно понимая его. Да и, скорее всего, так оно и было…

В кухне на стене зазвонил телефон. Анна резко на него посмотрела и передвинулась подальше от него, сев на дальний стул.

– Проклятье! Забыл купить телефон с АОНом и автоответчиком! – Выругался Глеб. – Как из головы выбило! Растяпа забывчивый!

Его рука рванулась к трубке, сняла ее с петель и плотно, словно судорожно, приложила к уху.

– Да… – Устало растянул Глеб. Почему-то он уже не боялся услышать там дыхание. Но это и было не оно.

– Глеб Андреевич Яс! – Заговорил знакомый голос. Это был голос Александра Петровича Чехова.

– Да, да, я вас узнал. Но как вы меня нашли? Я не говорил вам своей фамилии, Александр Петрович.

– Можно просто Александр… Не имеет значения как, важно другое… – Голос в трубке был скор на произношение слов и с заметно повышенной интонацией. Верно, он был взволнован, – как же я сразу не догадался, что дал тебе неправильный совет! Тебе не следует сидеть дома, надо отправиться в Промежуточное Пространство и обосноваться там. Там у тебя больше шансов спастись…

– Но, Александр! – Возмутился Глеб, будто оправдываясь. – Еще вчера у меня была своя жизнь: работа, друзья, любимая. Я и знать не знал про это ваше Промежуточное Пространство! А сегодня убили моего друга, прислали мне изувеченную ключницу. – Он на миг посмотрел на Анну, следящую за разговором по телефону. – Я не знаю к…

– Послушай, они на этом не остановятся! Пока ты здесь, они не дадут тебе покоя! Ты должен понять. Тебе лучше будет там, не на Земле!

Глеб сглотнул и осознал: Александр – прав.

– Хорошо, – сказал он тихо.

– Приезжай ко мне – я отправлю тебя туда. Возьми Анну – она нужна у себя в Промежуточном Пространстве…

Последнее слово Глеб не расслышал из-за звонка в дверь.

– Хорошо, – повторил Глеб тем же тихим голосом, – мне надо открыть дверь, я приеду. – Он положил трубку и оттуда в кухне растворились последние тревожные слова, нечто вроде: «Осторожнее, Глеб, это могут быть они!».

Но он не послушался старика Александра и пошел открывать дверь. Анне оставалось лишь смотреть ему вслед с блеском любопытства в глазах.

– Кто это может быть? В такой ливень? – Произнес Глеб и коснулся ручки двери. Как ни странно, страха перед неизвестностью он не испытывал… Лишь легкую заинтересованность.

И тем не менее, это мог быть кто угодно: от актеров-нищих, просящих милостыню искусственно жалобными глазами и авантюристов, до страховых и рекламных агентов, в том числе рэкетиры и охотники, что охотятся за Глебом. Вопрос в другом: стали бы они вежливо звонить в дверь? Скорее всего, выбили бы дверь, или залезли бы через мансарду. Зазвонил телефон Глеб повернул ручку и распахнул дверь. Ничего угрожающего, похоже, не было. На пороге, складывая мокрый зонт, стояла Ева.

– Привет, – мягко сказала она.

Глеб, как ему показалось, был на этот раз с ней груб.

– Зайди в дом, – почти приказным тоном произнес он. Когда она вошла, он высунулся из дверного проема, огляделся, вернулся обратно в дом и захлопнул дверь.

– Ты не звонил и я решила зайти сама… – Неловко начала Ева.

– Послушай! – Резко перебил ее Глеб. – Ситуация не та.

– Что-то случилось? – Поинтересовалась она, пытаясь заглянуть то в кухню, то в спальню.

– Да. – Однозначно ответил Глеб, закрывая собой вид на проход в кухню. Он, волнуясь, продолжил. – Случилось непредвиденное. Мне надо срочно уехать из города.

– Что именно случилось?

– Я не смогу объяснить. Ты не поймешь. – Глеб рефлекторно облизал пересохшие губы. У него создалось впечатление, что он лжет, хотя он говорил чистую правду. «Была – не была! Я все равно уезжаю», – подумал Глеб. – Ладно, давай только договоримся: мы сейчас пройдем в зал, я тебя кое с кем познакомлю и уж потом все расскажу. Только ничего заранее себе не придумывай. – Глеб выдавил усталую улыбку.

– Ты меня беспокоишь.

– Проходи в зал, я сейчас, – Глеб вошел в кухню.

Зашедши в спальню, он взял трубку настенного телефона. Немного поразмыслив, набрал номер родителей. Послышались бледно-желтые гудки.

– Алё, – наконец ответила мать.

– Здравствуй, мама. Как ты?

– Да ничего. Все хорошо. А ты?

– Ой, у меня тут все просто к чертям летит. – Он захотел исповедаться матери, и начал было. – Я тут… У меня…

– Что? Что-то случилось? – В голосе матери послышался тон волнения

– Да не ладится с работой. Издатель рвет и мечет. – опомнился Глеб. Нужно уехать из города набраться новых ощущений, понимаешь.

– М… Да, понимаю, что же, хорошо, звони там.

– Обязательно, – пообещал Глеб, сомневаясь, сможет ли он это сделать оттуда, куда он едет. – Пока.

– Ну пока.

Глеб повесил трубку. Ему стало на душе еще тяжелее оттого, что не сказал обо всех подробностях. Но, кто знает, может мать подумала бы, что ее единственный сын сошел с ума? Тем не менее, Глеб посчитал, что поступил правильно, несмотря на внутреннюю душевную тяжесть.

Глеб взглянул на пустую кофеварку, похоже кофе допила Анна, что же, тем лучше, как счел Глеб: кофе только еще больше щекочет ему нервы.