Текст книги "Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме"

Лука Спагетти
Друг из Рима

Джорджо, моей путеводной звезде

Believe it or not[1]1
  Хотите – верьте, хотите – нет (англ.). – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]

Печатается с разрешения издательства RCS Libri S.p.A.;

© RCS Libri S.p.A. Milan, 2010

© Перевод. Н.Н. Сотникова, 2011

© Издание на русском языке AST Publishers, 2011

«Среди моих новых итальянских друзей есть один, который вызывает у меня самое большое любопытство. Его зовут… держитесь, чтобы не упасть… Лука Спагетти. Клянусь вам, у него именно такая фамилия. Я не выдумала ее. Я бы просто не смогла. Знаю, это нелепая фамилия. […] И я решила связаться с Лукой Спагетти, как только у меня появится возможность».

Шел 2003 год, Элизабет Гилберт – американская писательница и журналистка – представляла одного из персонажей своей новой книги «Есть, молиться, любить», правдивой истории своего путешествия длиною в год по Италии, Индии и Индонезии в поисках самой себя и истинной любви. Этим парнем с фамилией, казалось, найденной в каком-то туристическом путеводителе по Италии, который возил Элизабет по Риму на своем порядком облезлом мотороллере, водил на стадион смотреть воскресные футбольные матчи и потчевал блюдами, оценить которые способен только истинный римлянин, был я. Родившийся и выросший в Риме гитарист-самоучка, страстный футбольный болельщик, поклонник хорошей кухни. Да, я действительно существую, моя фамилия на самом деле Спагетти, и я не имел ни малейшего представления о том, какие приключения уготованы мне судьбой. Ибо никто, и меньше всего я сам, не мог представить себе, что книга «Есть, молиться, любить» обойдет весь мир, вызовет восхищение многочисленных читателей и читательниц, станет настоящим явлением и будет продана миллионными тиражами. Для меня же книга Лиз была всего-навсего достоверной и оттого еще более необычной историей американской девушки-блондинки, красивой и немного нервной, полной любопытства и жажды жизни. Однажды сентябрьским днем я случайно познакомился с ней через нашего общего приятеля, и вскоре она стала одним из самых важных людей моей жизни. Настоящим другом, которого никогда не забудешь.

Я и представить себе не мог, что, в какую бы страну ни прилетел, во всех аэропортах будет продаваться книга Лиз, и я попаду в самую популярную телевизионную передачу Америки – ток-шоу Опры Уинфри, где Лиз покажет в прямом эфире фотографии нас двоих в Риме. Еще меньше я ожидал, что ко мне будут обращаться читательницы самого разного происхождения, обуреваемые любопытством: «А ты действительно „тот самый“ Лука Спагетти?»

И кто бы мог поверить, что эта история попадет на киноэкраны всего мира и мою приятельницу Лиз сыграет Джулия Робертс, а меня – симпатичный и жизнерадостный итальянский актер?

Жизнь удивительна и полна неожиданностей: это внушила мне Лиз. И она же научила ценить настоящую дружбу, перед которой бессильны и время, и расстояние. Дружбу, которая, как мы часто говаривали друг другу, является иной разновидностью любви.

В этой книге я хотел рассказать свою часть этой истории. О своей жизни, любви, необычной и неожиданной дружбе с Лиз и моем любимом городе. Рим – я знаю его с детских лет, с тех самых пор, когда мальчишкой играл в мяч во дворе дома, и товарищи подшучивали над моей фамилией, которая заставляет вспомнить о накрытых столах и томатном соусе. Рим, который я весь обошел вместе с Лиз, стараясь поделиться с ней моими привязанностями и воспоминаниями. Выкладываясь по полной, ибо именно так завоевывают настоящих друзей, я брал у нее уроки жизни, учился начинать с самого начала и находить в себе силы искать, искать, искать, пока не обретешь то, что ты истинно желаешь. И прежде всего – счастье, которое можно найти там, где ты его меньше всего ожидаешь: в блюде макарон со свежими помидорами, в забитом голе твоей любимой команды, в бокале ледяного вина на площади Кампо де Фьори, в радости от того, что ты запомнил новое слово на языке, который только что начал осваивать.

Ибо, как писал Трилусса[2]2
  Псевдоним Карло Альберто Салюстри (1871–1950), чрезвычайно популярного итальянского поэта и сатирика, писавшего на римском диалекте.


[Закрыть] в стихотворении под названием «Вода и вино»: «Вывод таков: счастье – в малом».

Часть первая
Рим, не валяй дурака![3]3
  Roma, nun fa’ la stupida (ит.) – название популярной итальянской песни.


[Закрыть]

Предупреждение: название каждой главы является названием какой-то из песен, которую сочинил и/или исполнил Джеймс Тейлор. Любая связь с фактами, относящимися к истинной истории Луки Спагетти, к счастью, является чисто случайной!

1. «That's why I'm here»[4]4
  «Вот почему я здесь» (англ.).


[Закрыть]

Моя бабушка постоянно твердила мне:

– Эта фамилия принесет тебе счастье! Она пробуждает радость в людях, с которыми ты сталкиваешься. И немного возбуждает аппетит…

Естественно, я ей не верил. И совершенно не понимал ее. Каждый раз, когда бабушка повторяла мне это, я думал, что она тоже подшучивает надо мной.

Дело было в Италии, в Риме, шел, кажется, 1978 год, и мой детский мозг только начал осознавать, чем чревато носить такую фамилию: Спагетти. И какой несоизмеримый груз падает на хрупкие плечи семилетнего мальчика.

Вначале я даже не понял, что это моя фамилия. «Скорее всего это только прозвище», – уверял я себя. Кто знает, возможно, у меня был предок-толстяк, который содержал тратторию, и его фирменным блюдо были спагетти алламатричана[5]5
  Спагетти с ветчиной, помидорами, козьим римским сыром и острым красным перцем.


[Закрыть]. Или же мой отец так наелся спагетти в кругу знакомых, что это знаменательное событие запечатлелось в их умах и они наградили его этим прозвищем.

В общем, когда кто-нибудь спрашивал, как меня зовут, я отвечал: «Лука Спагетти», – но только потому, что мои родители велели мне говорить именно так.

По-настоящему я прозрел, когда начал ходить в школу. Или, вернее сказать, моих одноклассников настигло озарение. В первом классе начальной школы ситуация еще была относительно спокойной, но в последующие годы, с наступлением сентября и при первой перекличке в классе всеобщий дружный смех был гарантирован. А я в то время еще не научился посмеиваться над самим собой. Хуже того, судьба наградила меня братом, Фабио Спагетти, который был на четыре года моложе меня. Естественно, я горел желанием защитить его от участи, выпавшей на мою долю. Я старался подготовить его к неизбежному, но он, казалось, отодвигал момент постижения всей глубины нашей беды. Помнится, я даже подумывал о том, как сжить его со света. Таким образом, из самых благих побуждений и предусмотрительности, я бы избавил его от тяжких испытаний, которые выпали на мою долю. Жаль, что мои родители не потрудились понять и разделить мою точку зрения, настаивая на том, что мое желание стереть его с лица земли было вызвано «ревностью по отношению к младшему брату», а вовсе не «благими побуждениями и предусмотрительностью». Однако, для вашего сведения, Фабио до сих пор жив, пребывает в добром здравии и с гордостью несет бремя нашей фамилии.

Конечно, мои одноклассники и дружки по молодежному клубу, куда я после обеда каждый день ходил играть в мяч, со временем привыкли к ней; но каждый раз, когда дело доходило до какого-нибудь спора, я с самого начала оказывался в проигрыше:

– Да что ты в этом понимаешь? Сиди уж со своей фамилией!

Я уж не говорю о тех гениях, которые раз в неделю развлекались тем, что звонили по домофону в квартиру и, когда мы спрашивали: «Кто там?» – нам отвечали:

– Спагетти, поешь пасты!

Мои родители и моя бабушка Инес, проживавшая вместе с нами, только улыбались на то, что в их глазах являлось простой шуткой; для меня же положение постепенно становилось невыносимым. Но у меня не было никаких средств защиты. Как я мог отплатить мальчику, которого, например, звали Карло Бьянки?

– Привет от Марио Росси[6]6
  Bianchi – белый (ит.); Rossi – красный (ит.).


[Закрыть]?

Возможно, проблема заключается в том, что у нас, итальянцев, существуют поистине особые отношения с пастой. Я всегда задавался вопросом, откуда произошла эта безграничная любовь. Но то, что это чудо один раз в день за обедом или ужином появляется на наших столах, нельзя объяснить простой привычкой. В этом есть нечто большее. В Италии самый лучший подарок, который можно сделать человеку, возвратившемуся из путешествия за границу, – это подать ему блюдо букатини[7]7
  Длинные, как спагетти, но более толстые и трубчатые макаронные изделия.


[Закрыть] алламатричана. Сколько раз мне приходилось быть свидетелем телефонных звонков соотечественников, готовящихся к возвращению из-за границы, единственной заботой которых было удостовериться, что, как только они вставят ключ в замочную скважину двери родного дома, еще до приветственных объятий с матерями, женами и невестами, им удастся краем глаза усмотреть кастрюльку с водой, поставленную на огонь.

Согласно словарю итальянского языка, я представляю собой «спагетти – разновидность макаронных изделий, длинных и тонких, с круглым сечением, типичных для итальянской кухни», в то время как под пастой подразумевается «продукт питания из отрубей или муки иного происхождения в виде небольших фигурок одинаковой формы, предназначенных для приготовления на огне во влаге; а также может означать блюдо, где пищевая паста является главным составляющим, приправленным соусом, подливой или какой-либо другой приправой». Понятно, что в Италии быть обладателем такой фамилии непросто.

Я часто размышлял о том, какой же вид пасты предпочтителен для меня. Ответ кажется банальным, но я обожаю спагетти… Возможно, этот вид пасты находится вне конкуренции. К тому же, чтобы составить список приоритетов, надо кое-что уточнить. Провести границу между различными видами пасты, например, между длинной и короткой, гладкой и рифленой, приготовленной дома, с начинкой, и в конце концов дополнить разновидностями, которые для меня не являются пастой, такими как лазанья и каннелони[8]8
  Большие широкие полосы теста с начинкой, запекаемые под соусом бешамель.


[Закрыть], но которые некоторые гурманы включают в эту категорию.

Я не хочу сказать, что питаю абсолютную привязанность к какому-то одному виду пасты, поскольку, несомненно, основная роль принадлежит приправе. Лично у меня предпочтения выстроены в следующем порядке: безоговорочное первенство принадлежит длинным макаронным изделиям, независимо от возможных приправ. На первом месте, ясное дело, спагетти, а точнее, спагетти номер пять; но, когда речь идет о длинной приправленной пасте, то, несомненно, ничто не сравнится с букатини, перед которыми невозможно устоять из-за их плотной консистенции и способности притягивать к себе подливу. У них только один недостаток: невозможно съесть целую тарелку и не испачкаться. Букатини представляет собой настоящую рогатку, стреляющую подливой, и существуют лишь два способа сесть за стол без страха заполучить на свою физиономию грамм двести – триста помидорного соуса, да еще наставить пятен на одежду: либо полностью обнажиться, либо запеленаться подобно мумии, оставив открытым только рот для поглощения еды.

Я видел, как разлетавшиеся на несколько метров капли подливы поражали соседние столы, пока человек пытался накрутить на вилку непокорные букатини, утопающие в соусе; я всегда восторгался бездумными личностями, которые заказывают их для деловых обедов, чтобы потом ткань их костюмов оказалась расцвеченной в горошек. И меня просто ошеломило совершенно гениальное решение новобрачных, которые заказали букатини в качестве обязательного первого блюда для свадебного обеда, подвергая неимоверному риску не только элегантную одежду гостей, но и туалет невесты.

Переходим к коротким макаронным изделиям: с моей точки зрения, превосходство так называемых рифленых макаронных изделий над «гладкими» не подлежит никакому обсуждению. Я любитель подливы и вынужден констатировать, что она имеет обыкновение стекать с гладкой пасты; возможно, этот вид больше ценят любители посмаковать вкус самой пасты, а не приправы. Шероховатость имеет свойство вбирать в себя и сохранять на поверхности большую часть соуса. «Перышки», ригатони[9]9
  Короткие трубчатые макароны в рубчик.


[Закрыть], макароны, «нарукавники» – каждые из них имеют свою форму, свой размер, и, возможно, каждый вид был задуман для особой подливы. И на самом деле в Риме исторически «перышки» ассоциируются с острой подливой алларрабьята[10]10
  Приправа из сока помидоров с острым красным перцем.


[Закрыть], ригатони – с пайатой[11]11
  Римский деликатес – телячьи кишки, содержащие молоко, которое пил теленок перед забоем.


[Закрыть] и так далее.

Отдельный случай представляют собой фузилли[12]12
  Макаронные изделия в форме спиралек.


[Закрыть], своей необычной формой смахивающие на матрасную пружину, которые, являясь «гладким» вариантом пасты, в то же время обеспечивают результат, весьма близкий к достижениям рифленой.

Среди иностранцев пользуются славой фетуччини[13]13
  Римский вариант тальятелли, лапши шириной 6 мм и длиной 10 мм из Эмилии-Романьи.


[Закрыть] со сливочным маслом. Трудно поверить, но простой союз яичной пасты со сливочным маслом создает божественное сочетание. Естественно, это не так просто, как кажется: похоже, что для идеального подмешивания масла требуется определенная сноровка, дабы образовалась однородная вязкая масса, прекрасно обволакивающая каждую отдельную фетуччинку. Иностранцы сходят с ума по ним. Мы, римляне, не в таком восторге… однако же по меньшей мере один раз в жизни мы их попробовали[14]14
  В итальянской кухне практически не используется сливочное масло.


[Закрыть].

Далее следует паста с начинкой, которая находит свое наиболее полное выражение в тортеллини, аньолотти и равиолях[15]15
  Три разновидности итальянских пельменей и вареников с разнообразной начинкой.


[Закрыть]. Возможно, тортеллини плохо поддаются новаторским экспериментам, лучше всего проявляя себя в бульоне или рагу. Серьезной проблемой равиолей является их количество, в особенности в ресторане: каждый раз, когда ты обедаешь не дома и заказываешь равиоли, в тарелке обнаруживается лишь наводящая уныние кучка из трех квадратиков. В лучшем случае из четырех, если шеф-повар проявляет особую щедрость, но никак не больше. Этого едва хватает, чтобы почувствовать вкус равиоли.

В Риме рассказывают историю о каком-то субъекте, которому в ресторане подали первое, состоящее из трех равиолей. Раздраженно взглянув на пустую тарелку, он нанизал все три друг за другом на вилку, проглотил их за один раз, повернулся к официанту, с любопытством наблюдавшему за ним, и заявил:

– До чего же хороши, можешь бросить в кастрюлю еще три десятка!

Но вернемся к римским первым блюдам, которые играют в этом городе действительно важную роль: спагетти алла карбонара[16]16
  Спагетти с яйцами, грудинкой и сыром пармезан.


[Закрыть], алла грича[17]17
  То же, что и алламатричана, но без помидор.


[Закрыть], с сыром и перцем; ригатони с пайатой; паста и фасоль; фетуччини по-папски; клецки по-римски.

Это традиционные блюда, в них живет истинный дух римской кухни. Некоторые из них изумительно просты в приготовлении, скажем, такие как паста с сыром и перцем: поэтому они заслужили такую любовь у нас, мужчин. Для того чтобы подать их на стол, достаточно лишь сварить пасту, и вкуснейшее блюдо обеспечено!

Основным и самым замечательным свойством пасты является то, что этот продукт удовлетворяет все запросы. В своей обезоруживающей простоте она представляет собой идеальное решение на все случаи. Паста сочетается с любыми компонентами, которые только можно себе представить, она по душе вегетарианцам, летом прекрасно идет с приправами, свежими и вселяющими радость, зимой – с основательными и сытными, а по вечерам влюбленные используют ее в качестве афродизиака. Согласен, можно спорить о вкусах и предпочтениях, о продолжительности варки и технологии приготовления, но в отличие от большинства споров, которые нам приходится вести ежедневно, эти дискуссии дают радость, зажигают огонек в глазах, а во рту от них текут слюнки.

Такие же слюнки вызывает и моя фамилия. Мне хотелось бы знать, живет ли в Германии некто по имени Франц Картофель, в Америке – Джон Гамбургер, в Греции – Нико Сувлаки[18]18
  Разновидность шашлыка.


[Закрыть], а во Франции – Брижжит Багет[19]19
  Длинный батон (буквально: палка) белого воздушного хлеба.


[Закрыть] и оказывают ли их фамилии такое же воздействие на аппетит и настроение людей. Мы могли бы составить неплохую команду: может быть, нам и не удалось бы накормить весь мир, но место в Правлении Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН нам было бы гарантировано.

Во всяком случае, я подчеркиваю, моя фамилия со временем становилась все более привлекательной, нежели смешной, и глупые шутки моих товарищей звучали все реже. Хотя возникли другие проблемы. Например, с девушками!

Конкуренция между мальчиками в возрасте 10–12 лет может оказаться смертельной, а отказ девочки на предложение дружить способен привести в самое глубокое отчаяние, не говоря уже о позоре. Согласен, все это длилось от силы несколько часов, но события эти оставляли следы в моей несчастной душе.

Я уже начал задаваться вопросом: а существует ли на свете девочка, расположенная дружить с мальчиком по фамилии Спагетти? И, что еще серьезнее, вышла бы она когда-нибудь за него замуж? И решилась ли завести с ним детей? То есть многочисленных спагеттиков – разновидность пасты, которая особенно хороша, если сварена «на зубок»[20]20
  Специфический вид варки, применяемый итальянцами для приготовления макаронных изделий: их слегка недоваривают, чтобы они сохраняли твердость.


[Закрыть], с подливой из свежих помидоров и базилика? Возможно, нет, если только она сама не носит фамилию «Тальятелла»[21]21
  Лапша шириной 6 мм и длиной 10 мм.


[Закрыть].

Одним словом, как можете убедиться, жизнь человека по фамилии Спагетти начиналась с испытаний и преодоления трудностей.

2. «Places in my past»[22]22
  «Места из моего прошлого» (англ.).


[Закрыть]

Бесполезно скрывать – я римлянин и горжусь этим. Хотя, как вы понимаете, фамилия Спагетти не сулит легкого детства и отрочества в любом итальянском городе. Тем более в Риме.

В том, что касается чувства юмора его жителей, Рим – город особый. Дело в том, что юмор римлян нельзя сравнить ни с чем, и мы, римляне, вырастаем с убеждением, что ирония позволяет украсить жизнь. Коренной римлянин умеет воспринимать ситуации и людей с легкостью и склонен все превращать в шутку, если это возможно. Я знаю немногих в Риме, которые будут ссориться из-за глупостей. Конечно, обидчивых людей полно на этом свете… но если составлять итальянскую классификацию, то в Риме концентрация подобных личностей наиболее низкая. В противном случае вы здесь не сможете выжить. Это качество не обязательно должно быть врожденным, но если ты человек сообразительный, усвоишь его с младых ногтей. Примерно так же с детских лет должен смекнуть, на чью сторону ты встанешь в своих футбольных предпочтениях, будешь ли болеть за команду «Лацио»[23]23
  Название административной области Италии, центром которой является Рим, помимо своего статуса столицы страны.


[Закрыть] или «Рома». В противном случае это сильно осложнит твою жизнь, так что лучше определиться пораньше.

В Риме вы повсюду найдете проявления шутливости, для которой нет ничего святого. Даже в вывесках различных заведений: вот вам два ресторана – «Благодарение Богу, сегодня пятница» и «Здесь не отравишься»; парикмахерские «Никогда не стригись по понедельникам», «Давайте совершим обрезание», «Два конца, два кольца, посредине гвоздик»; зоомагазин «От 0 до 4 лап»; забегаловка-бутербродная «Что тебе туда положить?».

На работе мы также предпочитаем относиться ко всему легко. Существует пословица, которая гласит: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». Но похоже, что римлянам больше подходит фраза Марка Твена, изрекшего: «Не откладывайте на завтра то, что безо всяких трудностей можно отложить на послезавтра». Однако возможно, здесь требуется уточнение… Фактически создается впечатление, что в Риме не особо горят желанием работать: это – одно из многих расхожих мнений о столице. В действительности все иначе. В Риме работают много, но вся прелесть в том, что мы умеем стратегическим образом распределять время, предназначенное для трудов и перерывов.

Например, по утрам мы запасаемся максимально возможным спокойствием, чтобы начать предстоящий тяжелый трудовой день… Для этого существуют различные способы: чтение газеты, ибо быть информированным – дело первейшее; или же вторая чашка кофе в баре либо у автомата в конторе; в результате обеденный перерыв часто используется для длительной разминки в тренировочном зале. После такой разминки просто невозможно отказаться от обеда в клубе или баре-столовой. Таким образом вы ликвидируете последствия занятий физкультурой и должны повторить этот цикл точно так же на следующий день. Если же вы не увлекаетесь спортом, наиболее популярным местом для посещений является настоящий ресторан с обедами, состоящими из первого блюда, второго, гарнира, десерта, кофе и рюмочки крепкого напитка для завершения. В некоторых районах города, таких как Прати и Париоли, подобные заведения зачастую больше работают в обед, чем вечером.

Одним словом, нам, римлянам, нравится распределять время по нашему усмотрению еще и потому, что вечером мы имеем обыкновение задерживаться в конторе, дабы компенсировать наши утренние или обеденные «отвлечения». Весь секрет состоит в том, чтобы спокойно противостоять каждой проблеме в отдельности, не позволяя стрессу взять над вами верх.

От работы отвлекают и красоты Рима: этот город обладает необычайным художественным наследием, и даже если мы не замечаем этого, несясь на полном ходу на мотороллере или спускаясь под землю в метрополитен, иногда все-таки останавливаемся, потому что дух захватывает от великолепия этого города. Достаточно иного освещения Римских форумов, взгляда на спокойно текущий Тибр или же смены времен года, вместе с которыми меняется сам Рим: зимы, отдающей запахом жареных каштанов; весенних вечеров в пивных Трастевере[24]24
  Район Рима на правом берегу Тибра (буквально: Затибрье); считается, что родившиеся и живущие там люди являются истинными римлянами.


[Закрыть]; летних напитков из дробленого льда с соком в киосках, манящих привкусом отпуска; и сентябрьских закатов, которые с каждым днем наступают все раньше, возвещая о том, что осень не за горами.

В Риме множество мест, хранящих таинственные истории; некоторые из них я люблю рассказывать моим друзьям-иностранцам, навещающим меня, или же тем, кто еще не знает их, хотя и прожил в Риме всю свою жизнь.

Больница Санто-Спирито на набережной Тибра, рядом с Кастель Сант-Анджело[25]25
  Мавзолей императора Адриана, впоследствии преобразованный в крепость, служившую убежищем для римских пап во время войн и восстаний.


[Закрыть], со всем своим прошлым является таким местом. Это одна из старейших лечебниц Европы, от одной мысли о ней мороз пробегает по коже. Самое интересное, что, согласно преданию, к строительству больницы на берегу реки для приюта старикам, калекам и младенцам-подкидышам папу Иннокентия III подтолкнул сон: ангел явился перед ним и рассказал о вине жестоких матерей, которые бросали в Тибр нежеланных младенцев. Значение колеса, которое все еще виднеется слева от монументального главного входа в стиле барокко в больнице Санто Спирито, заключалось в следующем. Эти сооружения назывались «колеса выставленных напоказ»: на колесо укладывали незаконнорожденных младенцев, которые, после приемки настоятельницей, получали метку двойным крестом на левой ножке и вновь «выставлялись» на колесе на предмет возможного усыновления. Каждый малыш регистрировался как filius m. Ignotae[26]26
  Дитя неизвестной матери (лат.).


[Закрыть], причем буква m. означала matris[27]27
  Мать (лат.).


[Закрыть]. Однако с учетом того, что на точку после буквы «т» никто не обращал внимания, в простонародье это словосочетание произносилось как filius mignotae[28]28
  Потаскушкин сын (лат.).


[Закрыть], откуда и пошел термин, используемый некоторыми в Риме, «mignotta»[29]29
  Потаскушка (ит.).


[Закрыть].

Так что если вы пойдете на стадион в Риме посмотреть футбольный матч, то услышите это ставшее нарицательным прозвище, в особенности в отношении родительницы судьи.

Не могу удержаться и расскажу историю, довольно авантюрную, одного из моих любимых римских памятников – фонтана Треви, места, популярного не только у туристов, но и у некоторых взрослых римлян. Фонтан этот имеет древнейшее происхождение, поскольку является художественным оформлением выхода Аква Верджине[30]30
  Вода Девы (лат.).


[Закрыть], акведука, который Марк Випсаний Агриппа построил в Риме в 19 году до нашей эры, чтобы снабжать водой римские бани. Название источник, Вода Девы, получил, по преданию, в честь девушки, по-латыни virgo, которая указала Агриппе место, откуда ключом била вода.

Таким образом, на теперешней площади Треви Агриппа установил один из небольших фонтанов акведука, состоящий из трех чаш для сбора воды. Вереница реставрационных работ и переделок превратила эти чаши в чудесный фонтан, который сегодня занимает почти всю площадь. В первой половине семнадцатого века, при папе Урбане VIII, фонтан начал приобретать свой теперешний вид. Папа решил превратить его в грандиозный памятник и с этой целью нанял великого скульптора Джованни Лоренцо Бернини. Тот представил целый ряд проектов, один дороже другого, так что для осуществления финансирования этой затеи папа был вынужден увеличить налоги, а именно на вино. В историю по этой же причине вошел и папа из рода Барберини:

 
Чтобы напоить водой римлян,
Вино обложил налогом папа Урбан.
 

И Урбан VIII, и Бернини умерли, так и не увидев готовый фонтан; работу завершил в восемнадцатом веке Николо Сальви.

Среди историй, которые рассказывают о знаменитом фонтане, наиболее известной является легенда, согласно которой тот, кто бросит туда монету, повернувшись к нему спиной, рано или поздно возвратится в Рим. Менее известной, но более любопытной является другая, связанная с огромной вазой, находящейся на правой стороне фонтана и прозванной «чашей-туз» за сходство с игральной картой: она якобы была установлена там, чтобы критически настроенный в отношении проекта Бернини цирюльник, чье заведение находилось как раз на этой стороне площади, не видел проводимых работ и перестал поносить последними словами этот замысел! Вероятно, если бы он смог представить себе красавицу, подобную Аните Экберг[31]31
  Знаменитый кадр из фильма Ф. Феллини «Сладкая жизнь» со шведской актрисой, кинозвездой 50-х годов.


[Закрыть], погружающуюся в фонтан при свете луны, то сменил бы гнев на милость…

Другое место, которое мне нравится посещать и водить туда гостей Рима, – церковь Святого Игнация Лойолы: каждый раз я испытываю удовольствие при виде потрясения своего спутника, если ему удается догадаться, что купол церкви ложный. Автором этого чудесного обмана зрения был Андреа Поццо, который создал оптическую иллюзию и представил дело так, что потолок является куполом. На полу имеется отметина в направлении алтаря, указывающая на идеальную точку для рассмотрения ложного купола.

Похоже, речь идет о грандиозной уловке, к которой прибегали по причине внезапной нехватки денег. Построить величественный купол из каменной кладки, предусмотренный проектом, оказалось невозможным. Андреа Поццо был истинным мастером в создании ложной перспективы, и весьма забавно оказаться перед его творениями и немного поломать себе голову для осознания, что такие работы, как коридор комнат Святого Игнация в церкви Джезу[32]32
  Иисуса.


[Закрыть], на самом деле намного меньше, нежели кажется при первом взгляде.

Площадь Святого Петра также играет шутку со зрением посетителя, в этом случае такую, которая очень нравится детям: «два центра колоннады». Эта площадь имеет овальную форму, но овал на самом деле состоит из двух полукругов, окаймленных четырьмя рядами колонн, число которых можно определить с любой точки этой площади, за исключением двух центров полукругов, или «двух центров колоннады», где создается впечатление, что стоят не четыре ряда колонн, а только один.

Для нас, детей, выросших по соседству с Сан Пьетро, «центры колоннады» были основным аттракционом в городе, которые нам нравилось показывать туристам или приехавшим в Рим друзьям; признаюсь, иногда мы использовали их как ворота для импровизированной игры в футбол. Дело в том, что до покушения на папу Иоанна Павла II[33]33
  В 1981 году папа был ранен выстрелом турка Али Агджи.


[Закрыть] на площади Святого Петра не было барьеров и особо жестких систем слежения, поэтому группе ребят, отправляющейся на прогулку, обязательно с мячом, было трудно устоять перед искушением использовать такое гостеприимное пространство. И когда охранники предлагали нам возвратиться для игры в свой приход, казалось, что их больше заботило, как бы мы не потревожили послеобеденный отдых папы, нежели факт использования одного из самых святых и посещаемых мест в мире таким образом, как будто это был наш стадион Маракана[34]34
  Самый большой стадион Рио-де-Жанейро.


[Закрыть].

Другим местом, которое в состоянии приберечь немало сюрпризов, является Авентин, один из семи римских холмов, возможно, наиболее живописный. Он вздымается над Чирко-Массимо[35]35
  Самый большой цирк Древнего Рима, предназначенный для соревнований колесниц, вмещавший в различные эпохи от 150 000 до 250 000 тысяч зрителей.


[Закрыть], на его склонах расположился великолепный городской розарий Рима, в то время как наверху видны средневековые церкви Святого Ансельма, Святого Алессио и Святой Сабины, прекрасные и романтичные: трудно представить, сколько бракосочетаний заключается здесь каждый день! И, примите к сведению, если вы хотите завоевать сердце девушки, то это одно из первых мест, куда вам следует повести ее, назначив встречу у чудесного Апельсинового сада.

Но главной причиной, из-за которой я, будучи ребенком, обожал Авентинский холм, стала площадь Мальтийских рыцарей, где располагался одноименный орден, во дворце с величественным входом и постоянно запертыми воротами.

Любой, кому случается проходить мимо, не удержится от того, чтобы удовлетворить свое любопытство: ворота как будто нарочно поставлены именно там, где каждый может беспрепятственно заглянуть в замочную скважину, не стыдясь делать этого, не чувствуя себя совершающим нечто компрометирующее, и прежде всего потому, что там нет никого, кто готов осудить и упрекнуть. Да и с другой стороны, там не обнаружишь ничего ужасающего или неприличного, а только один из самых красивых видов в Риме: длинный бульвар с двумя рядами деревьев, кроны которых, сплетаясь между собой, образуют глубокую перспективу из арок. Создается впечатление, что она кончается как раз куполом собора Святого Петра, виднеющегося в отдалении на заднем плане.

Мне также вспоминается мое удивление, когда меня впервые привели сюда ребенком: я испытывал безумный страх, глядя в скважину, потому что мои родители всегда твердили мне, что такие вещи делать не следует, к тому же меня пугала мысль о том, что я могу там увидеть. Но когда передо мной возникла эта прекрасная перспектива, мой глаз превратился в нечто вроде присоски, не способной оторваться от необыкновенного зрелища. С тех пор это место прочно поселилось в моем сердце, и я стараюсь привести всех друзей, которые там никогда не были, чтобы понаблюдать за их реакцией, поначалу робкой, затем переходящей в экстаз, дабы сделать им подарок, который они никогда не забудут. Так же, как и я не забуду их взгляды, полные изумления и ошеломления.

Потому что Рим всегда может предложить нечто особое: украдкой восторженно рассматривать арку прохода во двор старинного дворца, с улицы любоваться деревянными потолками во многих домах или вдыхать запах ладана и свечей в церкви, которую посетил в первый раз, – все это заставляет вас испытывать волшебный привкус чего-то необычного.

Время от времени глоток воды из «носища», типичного фонтанчика с изогнутым носиком для подачи питьевой воды, коими изобилует Рим, прерывает прогулку, имеющую своей целью для нас, римлян, посещение магазинчиков, как правило, выпадающих из поля зрения туристов. Не то чтобы нас порой не тянет заново навестить (читай: в несчетное количество раз с рождения) Колизей или Пантеон, но пить кофе на небольшой полускрытой площади, когда тебя ласкает весна, под взглядом довольно потягивающегося кота… это совершенно другое дело.

И все это, а также и многое другое – Рим. Это город с тысячью лиц, но для римлянина это просто Рим.

Согласен, он является Вечным городом, столицей мира, колыбелью современной цивилизации. И хотя это запечатлено в душе и мозгу римлянина, часто он забывает об этом.

В Аризоне рождаются случайно, случайно рождаются в Чили или в Индии, случайно на Гаити, в Кении или на Виргинских островах. Можно появиться на свет в тысяче других стран, ты даже не знаешь их все. Однако же, если случайно ты рождаешься в Италии, да к тому же еще в Риме, в определенный момент жизни начинаешь ощущать, что родиться в Чили или в Индии было бы чем-то иным. И вовсе не по очевидным причинам. Ты можешь ничего не замечать до отрочества и продолжать играть в мяч, заставляя его отскакивать от Аврелиановых стен на высоте ворот Метрония: им всего-то по две тысячи лет, но ты еще не знаешь этого. Взрослым ты можешь притворяться и думать о чем-то другом, когда, находясь в пробке более часа и трясясь на покрытии площади Святого Петра, имеющем тот же возраст, что и стены, отдаешь себе отчет в том, что Колизей уже лет двадцать используют как разделитель транспортного потока. И, разозленный опозданием, которое, как и всякий раз, отравляет тебе деловую встречу, даже не замечаешь всю эту историю вокруг тебя.