Текст книги "Ради блага человечества (Блуждающая Земля. Эпоха сверхновой. Шаровая молния)"

Но с появлением новых технологий методы манипулирования погодой с помощью Солнца Китая начали казаться неуклюжими и чреватыми слишком большими побочными эффектами. Солнце Китая выполнило свою задачу.

Министерство космической промышленности устроило пышную церемонию награждения первой группы промышленных рабочих на орбите. Эти шестьдесят человек были награждены не только за двадцать лет исключительно тяжелого труда, но, что важнее, за их необычное достижение: они прилетели в космос юношами, получившими только начальное или среднее образование. Своим поступком они распахнули двери в космос перед всеми людьми. Экономисты единодушно признали, что это стало настоящим началом индустриализации космоса.

Эта церемония привлекла широкое внимание прессы. В дополнение к вышеупомянутым причинам история пахарей зеркала стала легендой в душах людей. Она дала возможность испытать ностальгию в том возрасте, когда что-то быстро приобретают, а потом забывают.

Эти простые и честные парни теперь уже стали людьми среднего возраста, но, казалось, они не слишком сильно изменились. Публика все еще узнавала их на экранах голографических телевизоров. С годами большинство мужчин получили какое-нибудь высшее образование, а некоторые даже стали космическими инженерами. Однако в своих собственных глазах и в глазах публики они остались той же группой рабочих-мигрантов из сельской местности.

Шуй выступил с речью от имени своих товарищей.

– После завершения создания системы электромагнитного конвейера стоимость полета на околоземную орбиту равна лишь половине стоимости перелета через Тихий океан, – сказал он. – Космическое путешествие стало обычным, будничным делом. Новые поколения с трудом представляют себе, что значил полет в космос для обычного человека двадцать лет назад, как такая возможность его возбуждала, как заставляла кипеть его кровь. Нам очень повезло.

Мы обычные люди, и о нас можно сказать так мало. За свой необычный опыт мы должны благодарить только Солнце Китая. За последние двадцать лет оно стало нашим вторым домом. В нашей душе оно стало чем-то вроде миниатюрной Земли. Сначала швы на зеркальной поверхности отражателя для нас служили линиями долготы и широты Северного полушария. Когда мы отмечали свое местоположение, мы выражали свои координаты в градусах северной широты или восточной и западной долготы. Позже, когда мы хорошо познакомились с отражателем, мы постепенно отказались от континентов и океанов на нем. Мы говорили, что мы в Москве или в Пекине. Каждая наша родная деревня имела соответствующее положение на поверхности отражателя, и мы мыли эти участки старательнее всего.

Шуй на мгновение задумался.

– Мы выполняли трудную работу на этой маленькой серебряной Земле, и мы выполняли свой долг. Всего пять мойщиков отражателя отдали свою жизнь за Солнце Китая. Некоторые не успели укрыться от солнечных магнитных бурь, другие попали под удар метеоритов или космического мусора. Скоро наша серебряная планета, где мы жили и работали два десятилетия, исчезнет. Трудно выразить наши чувства словами.

Шуй умолк. Чжуан, который получил повышение и занял пост министра космической промышленности, продолжил его речь.

– Я хорошо понимаю, как вы должны себя чувствовать, но рад возможности заявить всем, что Солнце Китая не исчезнет! Как все вы знаете, надеюсь, такой крупный объект нельзя сжечь в атмосфере, как обычно поступали в прошлом веке. Но есть другой, весьма элегантный способ найти место последнего упокоения для Солнца Китая. Если мы просто перестанем проводить орбитальные стрижки и сделаем соответствующие поправки его ориентации, солнечный ветер и давление радиации придаст ему ускорение, он получит вторую космическую скорость. В конце концов оно уйдет с околоземной орбиты и станет спутником Солнца. Возможно, в будущем, через много лет, его снова обнаружат межпланетные космические корабли. Мы можем превратить его в музей и вернуться на эту серебряную равнину, к воспоминаниям об этих незабываемых годах.

Лицо Шуя осветилось внезапным волнением.

– Министр, вы действительно считаете, что такой день наступит? – спросил он громко у Чжуана. – Вы действительно думаете, что межпланетные космические корабли будут построены?

Чжуан уставился на него, не находя слов.

– В середине прошлого века, – продолжал Шуй, – когда Армстронг оставил первый след на Луне, почти все люди верили, что человек совершит посадку на Марсе в следующие десять – двадцать лет. Теперь прошло много десятков лет. Никто не вернулся на Луну, не говоря уже о Марсе. Причина проста: это невыгодное предложение.

После окончания холодной войны экономика управляет нашей повседневной жизнью, и под ее руководством человечество шагало семимильными шагами. Сегодня мы уничтожили войну и бедность, возродили окружающую среду. Поистине Земля превращается в рай. Это укрепило нашу веру в эффективность экономического принципа. Он стал главным, проник в наш ДНК. Нет сомнения, что общество людей стало экономическим обществом. Больше никогда мы не предпримем никаких действий, которые принесут меньше, чем в них вложено. Развитие Луны не имеет экономического смысла, широкомасштабное исследование людьми планет сочли бы экономическим преступлением, а что касается межпланетных полетов, это просто безумие! Теперь человечество знает только вложение, выход и потребление.

Чжуан кивнул.

– В этом столетии исследование космоса людьми было ограничено околоземным пространством. Это факт, – сказал он. – В основе этого решения лежит много причин, но они выходят за рамки сегодняшнего разговора.

– Нет, они остаются в рамках нашего разговора! Нам дали такую возможность. Если мы потратим немного денег, мы сможем покинуть околоземное пространство и пуститься в великое путешествие в космос. Точно так же, как солнечная радиация может столкнуть Солнце Китая с орбиты вокруг Земли, она может отправить его в более далекие края.

Чжуан рассмеялся и покачал головой.

– О, ты хочешь использовать Солнце Китая как солнечный парус? Это теоретически возможно. Тело отражателя тонкое и легкое, а площадь его поверхности большая. После долгого периода ускорения под давлением радиации он бы стал самым быстрым космическим кораблем из всех, когда-либо созданных человеком. Однако я говорю только теоретически. В реальности корабль с одним лишь парусом не сможет уплыть далеко. Ему нужен экипаж. Парусное судно без экипажа будет дрейфовать в океане кругами и даже не выплывет из гавани – я вспоминаю «Остров сокровищ» Стивенсона, где приведено яркое описание такого судна. Возвращение из длительного путешествия при помощи давления радиации на парус требует точного, сложного управления ориентацией отражателя. Но Солнце Китая спроектировано для работы на орбите вокруг Земли. Без управления человеком оно полетит по произвольной траектории и будет вслепую дрейфовать в пространстве. Это не позволит ему улететь далеко.

– Да, но у него на борту будет экипаж. Я стану его пилотом, – спокойно ответил Шуй.

В этот момент система, измеряющая количество зрителей, показала, что рейтинг канала резко вырос. Глаза людей всего мира смотрели на них.

– Но ты не сможешь управлять Солнцем Китая в одиночку. Для управления его ориентацией требуется, по крайней мере…

– …По крайней мере двенадцать человек, – перебил его Шуй. – Принимая во внимание факторы межпланетного путешествия, по крайней мере пятнадцать или двадцать. Я думаю, мы найдем столько добровольцев.

Чжуан беспомощно рассмеялся.

– Не ожидал, что сегодня разговор примет такой оборот.

– Министр Чжуан, больше двадцати лет назад вы не раз меняли течение моей жизни.

– Но я никогда, никогда не представлял себе, что ты зайдешь так далеко, гораздо дальше, чем я. – Чжуан глубоко вздохнул. – Ну, это очень интересно. Продолжим нашу дискуссию! Ах, – произнес он, нахмурившись, – боюсь, твоя идея неосуществима. Самой разумной целью такого полета был бы Марс, но ты не учел того, что Солнце Китая не способно совершить посадку. Если ты хочешь это сделать, то это потребует колоссальных расходов, и твой план потеряет экономическую эффективность. Если же ты не хочешь садиться, то все это предприятие будет равнозначно запуску беспилотного зонда. И какой в этом смысл?

– Солнце Китая полетит не к Марсу.

Чжуан в растерянности посмотрел на Шуя.

– Тогда куда же? К Юпитеру?

– И не к Юпитеру. Еще дальше.

– Дальше? К Нептуну? Плутону? – Чжуан вдруг замолчал. Он долго с недоверием смотрел на Шуя. – Боже мой, ты же не хочешь сказать…

Шуй твердо кивнул.

– Да, Солнце Китая полетит за пределы Солнечной системы и станет первым межзвездным космическим кораблем!

Жители всей планеты смотрели в свои телевизоры, так же широко открыв рты от удивления, как Чжуан.

Чжуан уставился прямо перед собой и рассеянно кивал головой.

– Ну, если не шутишь, позволь мне быстро прикинуть… – сказал он, полузакрыв глаза и делая в уме подсчеты. – Я посчитал. Используя давление солнечной радиации, Солнце Китая разгонится до одной десятой скорости света. Принимая во внимание время, необходимое для разгона, он достигнет Проксимы Центавра через сорок пять лет. Там Солнце Китая будет использовать давление радиации Проксимы Центавра для снижения скорости. Завершив обзор системы Альфа Центавра, вы начнете набирать скорость в противоположном направлении и вернетесь в Солнечную систему еще через несколько десятков лет. Это кажется чудесным планом, но фактически это мечта, которую невозможно осуществить.

– Опять ошибаетесь, – ответил Шуй. – Когда мы достигнем Проксимы Центавра, Солнце Китая не будет уменьшать скорость. Мы проскочим мимо нее со скоростью тридцать тысяч километров в секунду, используя давление радиации, и полетим еще быстрее по направлению к Сириусу. Если удастся, мы продолжим прыгать, как лягушки, через пространство, к третьей звезде, к четвертой…

– Какую игру ты тут затеваешь? – воскликнул Чжуан, теряя терпение.

– Мы попросим у Земли только высоконадежную, но небольшую экологичную систему жизнеобеспечения…

– И вы используете эту систему для поддержания жизни двадцати человек в течение более ста лет?

– Позвольте мне закончить, – ответил Шуй. – И систему криогенной гибернации. Мы проведем большую часть полета в состоянии сна и включим систему жизнеобеспечения только во время приближения к Проксиме Центавра. При современном уровне техники этого будет достаточно, чтобы позволить нам путешествовать в космосе более тысячи лет. Конечно, эти две системы обойдутся недешево, но для них нужна всего одна тысячная капитала, необходимого для постройки с нуля пилотируемого межзвездного зонда.

– Даже если бы ты не запросил ни цента, планета не может допустить, чтобы двадцать человек совершили самоубийство.

– Это не самоубийство, это исследование, – возразил Шуй. – Может быть, мы даже не сможем улететь дальше пояса астероидов, который прямо перед нами, но, возможно, мы доберемся до Сириуса или дальше. Если не попытаемся, как мы об этом узнаем?

– Но в этой экспедиции есть нечто такое, что отличает ее от исследовательского полета, – в свою очередь возразил Чжуан. – Нет возможности вернуться назад.

– Да, мы не вернемся, – кивнул Шуй. – Некоторым людям достаточно жены, детей и теплой постели, и они никогда не смотрят в ту сторону мира, которая не имеет к ним отношения. Но другие всю жизнь пытаются увидеть то, чего человечество никогда раньше не видело. Я побывал в рядах и тех и других и имею право выбрать ту жизнь, какую мне хочется, – закончил он. – И в нее входит жизнь до конца своих дней на зеркале, которое полетит в пространство на расстояние десяти световых лет от Земли.

– Один последний вопрос, – сказал Чжуан. – Через тысячу лет, когда вы будете мчаться мимо звезд со скоростью десятков или сотен тысяч километров в секунду, пройдут десятки или даже сотни лет, пока человечество получит слабые радиосигналы, посланные вами. Стоит ли приносить такую жертву?

Шуй с улыбкой объявил всей планете:

– Когда Солнце Китая вылетит за пределы Солнечной системы, люди перестанут думать лишь о своих удобствах, они снова поднимут глаза к звездному небу. Мы вспомним нашу мечту о космических путешествиях и возродим стремление исследовать межзвездное пространство.

Чжуан стоял на крыше башни «Аэроспейс» и смотрел на Солнце Китая, быстро летящее по небу. Его свет отражали небоскребы столицы, они отбрасывали бесчисленные быстро перемещающиеся тени, словно Пекин стал лицом, поднятым вверх, чтобы следить за Солнцем Китая.

Это был последний виток Солнца Китая вокруг Земли. Зеркало уже набрало вторую космическую скорость и вскоре покинет пределы поля гравитации планеты и выйдет на орбиту вокруг Солнца. На борту первого межзвездного пилотируемого космического корабля находилось двадцать человек. Кроме Шуя, остальные были выбраны из более чем миллиона добровольцев. В их число вошли еще три других пахаря зеркала, которые много лет работали вместе с ним. Солнце Китая добился своей цели еще до того, как начал путешествие. Он возродил энтузиазм человечества к исследованию космоса за пределами Солнечной системы.

Мысли Чжуана вернулись на двадцать три года назад, в ту душную летнюю ночь в городе на северо-западе Китая, когда они с крестьянским мальчиком из засушливого сельского района сели в ночной поезд, идущий в Пекин.

На прощание Солнце Китая поочередно направило свой световой луч на каждый из крупных городов, позволив человечеству в последний раз взглянуть на его сияние. Напоследок световое пятно остановилось на северо-западном районе Китая. В центре его лежала деревушка, где родился Шуй.

На обочине дороги на ее окраине стояли родители Шуя вместе с соседями и смотрели, как летит на восток Солнце Китая.

Па закричал в телефон:

– Ва, ты летишь куда-то очень далеко?

– Да, Па, – ответил Шуй из космоса. – Боюсь, я не приеду домой.

– Это очень далеко? – спросила Ма.

– Очень далеко, Ма, – ответил Шуй.

– Дальше, чем Луна? – спросил Па.

Шуй несколько секунд молчал. Потом, гораздо более тихим голосом, чем до этого, ответил:

– Да, Па, немного дальше Луны.

Родители Шуя не особенно огорчились. Их сын совершит великие поступки в том месте, которое дальше Луны! Кроме того, время теперь необычное. Даже из самых отдаленных уголков Земли они могут в любой момент поговорить с ним, могут даже видеть его на своем маленьком экране телевизора. Все равно что говорить с ним лицом к лицу. Им не приходило в голову, что задержки будут становиться все большими, что ответы Шуя на их заботливые расспросы будут приходить все медленнее. Сначала это будет всего несколько секунд, но со временем паузы удлинятся. Через несколько лет пройдет много часов прежде, чем они получат ответ.

И в конце концов их сын исчезнет. Им скажут, что Шуй погрузился в сон и проснется только через сорок лет.

После этого родители Шуя будут продолжать обрабатывать участок когда-то бесплодной, а теперь плодородной земли и доживать остаток своей когда-то полной непосильного труда, а сейчас вполне приятной жизни. Последним их желанием будет, чтобы сын вернулся и увидел свою родину еще более прекрасной.

Когда Солнце Китая покинуло орбиту Земли, оно постепенно тускнело на восточной стороне неба, его голубой ореол сжимался и корабль превратился в точку, а потом растворился в ночи. Потом наступил рассвет, и его полностью поглотило сияние утреннего Солнца.

Утреннее солнце также осветило тропинку, которая вела из деревни. Белые тополя теперь обрамляли эту тропинку, а невдалеке вдоль нее текла маленькая речушка. В тот день двадцать четыре года назад, рано утром, освещенный тем же восходящим солнцем, крестьянский сын из северо-западного сельского района постепенно исчез из виду на этой самой дороге, полный неясных надежд.

Сейчас в Пекине день был в самом разгаре, но Чжуан все стоял на крыше башни «Аэроспейс», глядя в ту точку неба, где исчезло Солнце Китая. Оно пустилось в бесконечное путешествие, откуда нет возврата. Сначала Солнце Китая пересечет орбиту Венеры и подойдет как можно ближе к Солнцу, чтобы воспользоваться возросшим давлением радиации и увеличить до максимального расстояние, на котором оно будет наращивать ускорение. Для этого корабль выполнит ряд сложных маневров перехода на новую орбиту, почти так же, как океанские суда Эры Мореплавания маневрировали против ветра. Через семьдесят дней он минует орбиту Марса. Через сто шестьдесят дней он промчится мимо Юпитера. Через два года вылетит за пределы орбиты Плутона и станет межзвездным космическим кораблем, а его экипаж погрузится в сон. Через сорок лет он пролетит мимо Альфы Центавра, и его экипаж ненадолго разбудят. Через сто лет после начала полета до Земли дойдет информация, полученная во время исследования ими Альфы Центавра. К тому моменту Солнце Китая уже будет мчаться к Сириусу. Благодаря ускорению, которое обеспечат три солнца Альфы Центавра, он будет двигаться со скоростью, равной пятнадцати процентам скорости света. Еще шестьдесят лет спустя после старта с Земли он доберется до Сириуса. Когда он пролетит мимо звездной системы Сириуса А и Сириуса В, его скорость возрастет до двадцати процентов от скорости света, и он устремится еще дальше в ночное небо. Учитывая срок службы бортовых систем криогенного сна, Солнце Китая, возможно, доберется до Эпсилон Эридана или – хотя вероятность этого очень невелика – даже до 79-й Кита. В обеих звездных системах, как полагают, есть планеты.

Никто не знал, как далеко улетит Солнце Китая и какие чужие миры увидят Шуй и его спутники. Возможно, когда-нибудь они отправят на Землю сообщение, но пройдет больше тысячи лет, прежде чем они получат ответ.

Как бы то ни было, Шуй всегда будет помнить страну под названием Китай на своей родной планете. Он будет всегда помнить маленькую деревню на засушливом северо-западе этой страны. Он всегда будет помнить тропинку, которая вела из этой деревни, тропинку, с которой началось его путешествие.

Ради блага человечества

Бизнес – это бизнес, ни более ни менее. Таким принципом руководствовался Гладкоствольный в своей работе, но этот клиент сбил его с толку.

Во-первых, этот клиент нарушил все правила при заключении договора. Он хотел поговорить лично, что было крайне необычно в таком бизнесе. Гладкоствольный помнил неоднократные предостережения своего наставника три десятка лет назад: отношения с клиентами должны быть такими же, как у лба с затылком; они никогда не должны встречаться. Это, конечно, наиболее соответствовало интересам обеих сторон.

Еще больше Гладкоствольного удивил выбор места встречи. Пышный Президентский зал в самом роскошном пятизвездочном отеле города был чересчур эффектным местом для подобных сделок. Заказчик заявил, что в контракт входит обработка трех объектов. Это его не смутило – он не возражал против небольшой дополнительной работы.

Служащий открыл перед ним позолоченные двери Президентского зала. Перед тем как войти, Гладкоствольный незаметно сунул руку под куртку и расстегнул кобуру под левой подмышкой. По правде говоря, в этом не было необходимости – никто не попытался бы выкинуть что-то неожиданное в таком месте.

Зал сверкал зелеными и золотыми огнями, он был бесконечно далек от реального мира за стенами отеля. Солнце здесь заменяла огромная хрустальная люстра, льющая свет на бескрайнюю равнину алого ковра. На первый взгляд зал казался пустым, но Гладкоствольный быстро обнаружил людей, сгрудившихся вокруг двух французских окон в углу зала. Они подняли тяжелые шторы и смотрели в небо за окнами. Он окинул их взглядом и насчитал тринадцать человек. Гладкоствольный ждал встречи с клиентом, а не с клиентами. Его наставник также говорил, что клиенты похожи на любовниц: можно иметь несколько любовниц, но никогда не следует позволять им встречаться.

Гладкоствольный хорошо знал, на что они смотрят: на космический корабль Старших братьев. Он летел обратно над Южным полушарием и был ясно виден в небе. Прошло три года с тех пор, как цивилизация Творцов покинула Землю. Их грандиозный космический визит значительно развил способность человечества общаться с инопланетными цивилизациями. Более того, флот Творцов из двадцати тысяч космических кораблей затмил небо, но только один корабль с планеты Старших братьев прибыл на Землю. Он был не такой странной формы, как корабли Творцов. Цилиндрический, с закругленными концами, он напоминал межгалактическую капсулу лекарства от простуды.

Увидев вошедшего Гладкоствольного, тринадцать клиентов отошли от окон и вернулись к большому круглому столу в центре зала. Когда Гладкоствольный узнал лица некоторых из присутствующих, великолепный зал вдруг показался ему убогим. Самым выдающимся из них был Чжу Ханьян из «СиноСис Групп», чья операционная система «Ориент-3000» сейчас использовалась вместо устаревшей операционной системы «Виндоуз» во всем мире. Остальные входили в список пятидесяти самых богатых в мире людей. Их годовой доход, вероятно, был равен ВВП средней страны.

Этих людей нельзя даже сравнить с Братом Зубастым, подумал Гладкоствольный. Брат Зубастый сколотил свое состояние за одну ночь; эти же люди были наследниками династий, лощеными потомками многих поколений богачей. Они были аристократами этого века, привыкшими к богатству и власти, которыми обладали. И можно сравнить с изящным кольцом с бриллиантом, надетым на тонкий палец Чжу Ханьяна: оно не бросается в глаза, только иногда сверкает теплым лучом, но стоит почти в десять раз больше, чем те блестящие золотые побрякушки размером с лесной орех, которые украшают пальцы Брата Зубастого.

Но сейчас эти тринадцать финансовых князьков собрались, чтобы нанять профессионального киллера для убийства трех человек, и по условиям его контракта это была только первая партия.

Гладкоствольный не обратил внимания на кольцо с бриллиантом. Он не отрывал глаз от трех фотографий в руке Чжу – это явно были те самые объекты, которые предстояло обработать. Чжу перегнулся через стол и подтолкнул к нему фотографии, которые скользнули по крышке стола.

Опустив глаза, Гладкоствольный снова почувствовал, как его охватило смутное чувство разочарования. Его наставник говорил, что в их бизнесе разумно заранее знакомиться с теми объектами, которые могли подвергнуться обработке в будущем. В этом городе, по крайней мере, Гладкоствольный именно так и поступал. Но сейчас он совершенно не узнавал тех троих, снимки которых лежали перед ним. Фотографии были сделаны длиннофокусным объективом, и эти оборванные, грязные объекты едва ли принадлежали к особям того же вида, что и благородные граждане, сидящие перед ним. При близком рассмотрении он увидел, что одно из трех лиц принадлежит женщине. Она была еще молода и выглядела опрятнее, чем двое других. Ее волосы, хоть и покрытые пылью, были аккуратно причесаны. Выражение ее глаз было необычным. Гладкоствольный обращал внимание на выражение лиц людей – занимающиеся этим бизнесом люди всегда так поступают. Обычно он видел одно из двух выражений: желание или оцепенение. Но ее глаза были полны редкостной безмятежности. Сердце Гладкоствольного слегка дрогнуло, но это чувство ушло так же быстро, как и пришло, подобно легкому туману, унесенному ветром.

– Это задание Совет по ликвидации общественного богатства доверяет вам. Это постоянный комитет Совета, а я его председатель, – сказал Чжу.

Совет по ликвидации общественного богатства? Это было странное название. Не считая того, что так называется организация, состоящая из самых состоятельных лиц планеты, Гладкоствольный не мог понять смысла этого названия. Не зная других подробностей, невозможно, наверное, разгадать ее истинные цели.

– Их местонахождение написано на обороте. У них нет постоянного адреса, так что это приблизительные данные. Вам придется их поискать, но найти их, наверное, будет нетрудно. Деньги уже отправлены на ваш счет. Подтвердите получение, прошу вас, – распорядился Чжу.

Подняв взгляд, Гладкоствольный увидел, что выражение на лице Чжу никак нельзя назвать благородным. Глаза его были тусклыми и пустыми. К некоторому удивлению Гладкоствольного, в них не было ни следа желания.

Гладкоствольный достал свой сотовый телефон и проверил свой счет. Подсчитав длинную цепочку нулей после цифр, он спокойно произнес:

– Первое, не так много. Остается первая назначенная мною цена. Второе, вы платите половину перед, а вторую после выполнения.

– Прекрасно, – неодобрительно фыркнул Чжу.

Гладкоствольный нажал несколько кнопок.

– Лишние средства возвращены. Подтвердите получение, прошу вас, сэр. У нас тоже есть профессиональные стандарты.

– Действительно. В наши дни ваш род занятий пользуется очень большим спросом. Но мы ценим ваш профессионализм и чувство собственного достоинства, – с обаятельной улыбкой сказала Сюй Сюепин. Она занимала пост директора Группы дальнего источника, самой крупной в Азии организации по развитию энергетики, возникшей в результате полной либерализации рынка электроэнергии.

– Это первый заказ, поэтому, пожалуйста, выполните его чисто, – произнес офшорный нефтяной барон Сюе Тонг.

– Быстрое охлаждение или охлаждение с задержкой? – спросил Гладкоствольный и быстро прибавил: – Могу объяснить, если нужно.

– Мы понимаем, и это не важно. Делайте, как считаете нужным, – ответил Чжу.

– Метод подтверждения? Видео или физический образец?

– Ни в том, ни в другом нет необходимости. Просто выполните задание – у нас есть свои способы проверки.

– Это все?

– Да, вы можете идти.

* * *

Выйдя из отеля, Гладкоствольный увидел космический корабль Старших братьев, медленно проплывающий по узкой полоске неба между высокими зданиями. Корабль казался еще более огромным, чем раньше, а его скорость возросла. Очевидно, он перешел на более низкую орбиту. На гладких боках корабля переливались радужные узоры, которые гипнотически воздействовали на тех, кто смотрел на них слишком долго. Фактически поверхность корабля была идеальным зеркалом, а узоры, которые видели стоящие на земле, были всего лишь искаженными отражениями Земли под ним. Гладкоствольному казалось, что корабль сделан из чистого серебра, что он прекрасен. Он предпочитал золоту серебро. Серебро спокойное, холодное.

Перед отлетом, три года назад, Творцы сказали людям, что они создали всего шесть планет Земля; те четыре, которые остались сейчас, находятся на расстоянии двухсот световых лет друг от друга. Они призывали жителей Земли отдать все силы развитию техники: нам необходимо уничтожить наши братские планеты, иначе нас самих уничтожат. Но это предостережение пришло слишком поздно.

Эмиссары с одной из этих планет, Первой Земли, прилетели в Солнечную систему вскоре после отлета Творцов и оставили свой корабль на околоземной орбите. Цивилизация Первой Земли была в два раза старше человечества, и поэтому жители этой Земли называли их Старшими братьями.

Гладкоствольный достал свой сотовый и проверил баланс банковского счета еще раз. Брат Зубастый, я теперь так же богат, как ты, но мне все равно кажется, будто я что-то упускаю. А ты всегда считал, что владеешь всем, и все, что ты делал, было лишь отчаянной попыткой сохранить это. Он покачал головой, будто хотел прогнать из своих мыслей это темное облако. Плохая примета – сейчас вспомнить о Брате Зубастом.

* * *

Брат Зубастый получил свое прозвище из-за пилы, с которой он никогда не расставался. Ее полотно было тонким и гибким, а зубья острые как бритвы. Ручка вырезана из твердого коралла и украшена прекрасными узорами «укиё-э»[8]8
  Укиё-э – направление в изобразительном искусстве Японии, получившее развитие с периода Эдо.


[Закрыть]. Он носил пилу, обернув ее вокруг талии, и в моменты досуга снимал и проводил скрипичным смычком по тыльной стороне полотна. Сгибая полотно и проводя смычком по участкам различной ширины, он умел извлекать призрачную, меланхоличную музыку, она повисала в воздухе, напоминая скорбные вопли призраков. Конечно, Гладкоствольный слышал рассказы и о другом применении пилы, но он только один раз видел, как Брат Зубастый пустил ее в ход. Это произошло во время игры в кости с высокими ставками на старом складе. Заместитель Брата Зубастого, по имени Полкирпича, играл по-крупному и проиграл все, даже дом отца. С налитыми кровью глазами он предложил поставить на кон обе свои руки и сделал ставку «дважды или ничего».

Брат Зубастый погремел костями в стаканчике и улыбнулся ему. Руки Полкирпича, сказал он, неприемлемая ставка. В конце концов, жить ему еще долго, а если он лишится рук, как они смогут играть в кости?

– Поставь на кон ноги, – предложил он.

И Полкирпича поставил обе ноги, а когда опять проиграл, Брат Зубастый снял с талии пилу и отпилил ему обе ноги по колено.

Гладкоствольный хорошо помнил скрип пилы, вгрызающейся в сухожилия и кости. Брат Зубастый поставил ногу на горло Полкирпича, чтобы заглушить его ужасные вопли, и только звуки режущей плоть пилы эхом разносились по темному, похожему на пещеру складскому помещению. Когда пила весело запела, дойдя до коленных чашечек, ее звук приобрел богатый, звонкий тембр. Фрагменты снежно-белой кости в луже ярко-красной крови образовали красивую, даже привлекательную композицию.

Эта странная красота потрясла Гладкоствольного до глубины души. Каждая клеточка его тела была очарована пением пилы, врезающейся в плоть. Вот это жизнь, черт возьми! Это случилось в его восемнадцатый день рождения, и это был лучший из всех возможных ритуалов посвящения во взрослую жизнь.

Закончив пилить, Брат Зубастый вытер кровь со своей любимой пилы и снова обернул ее вокруг талии. Полкирпича и его ноги уже унесли. Указывая на кровавый след, он произнес:

– Скажите Кирпичу, что отныне я буду его содержать.

Хотя Гладкоствольный был еще молод, он стал доверенным лицом Брата Зубастого в его свите. Следуя за этим человеком во время его восхождения к вершинам власти с самых юных лет, он часто сам становился участником кровопролития. Когда Брат Зубастый наконец сколотил себе состояние в кровавых сточных канавах общества и задумал перевести свою деловую империю в более респектабельное русло, его самые верные сподвижники получили должности Председателя комитета, Вице-президента и другие подобные звания. Только Гладкоствольный продолжал служить Брату Зубастому телохранителем.

Те, кто знал Брата Зубастого, понимали, что такая должность подразумевает немалый уровень доверия. Этот человек был крайне осторожен, вероятно, причиной тому стала судьба, постигшая его крестного отца. Крестный отец Брата Зубастого тоже отличался крайней осторожностью; по словам Брата Зубастого, этот человек обернул бы себя в железо, если бы мог. Много лет он прожил без каких-либо инцидентов, потом сел в самолет и занял отведенное ему место, с обеих сторон сидели самые доверенные из его телохранителей. Когда самолет совершил посадку в Чжухайе, стюардессы заметили, что эти три человека остались сидеть, будто глубоко задумались. Но когда пригляделись, то увидели, что их кровь уже растеклась по проходу мимо десяти рядов кресел. Длинные, сверхтонкие стальные иглы пронзили спинки их кресел, сердца каждого из телохранителей пронзили по три иглы. Что касается крестного отца Брата Зубастого, то его проткнули четырнадцатью иглами, уподобив бабочке, тщательно прикрепленной булавками к витрине с образцами. Количество игл, несомненно, служило посланием. Возможно, оно намекало на четырнадцать миллионов украденных юаней или на четырнадцать лет, которые выждал убийца перед местью… Как и у его крестного отца, продвижение Брата Зубастого к вершине не обошлось без приключений. Теперь его жизнь в обществе напоминала поход через лес из спрятанных клинков или болото, усеянное ямами-ловушками. Он поистине отдавал свою жизнь в руки Гладкоствольного.