Текст книги "Наследуя старое, открывать новое. Биография Гу Му"

Дациншань – гора, обагренная кровью

Вывод прогрессивных сил и членов партии 112-й дивизии завершился 22 сентября 1940 года. После этого подпольный период деятельности Гу Му был окончен: он оказался под командованием управления КПК по провинции Шаньдун. Занял должности начальника секретариата шаньдунского военного подкомитета и руководителя отдела Единого фронта по отделению и по 115-й дивизии, а затем также был назначен старшим секретарем шаньдунского партийного отделения. В его обязанности входило участие в руководстве политическими делами, управление секретными заданиями, составление документов, обеспечение взаимодействия командования со служащими, издание партийной газеты «Шаньдун гунцзо» («Работа в Шаньдуне»), а также хозяйственное обеспечение сотрудников аппарата, в частности сотрудничество с отделом снабжения провизией для организации бесперебойного и достаточного питания. На тот момент лагеря шаньдунского отделения КПК и военного профсоюза провинции[17]17
  Эквивалентно провинциальной администрации. – Примеч. авт.


[Закрыть] располагались на соседних территориях, и перемещение войск часто осуществлялось совместно. Во главе военного профсоюза стоял Чэнь Мин – это был прекрасно образованный и высококультурный человек, вступивший в партию в 1925 году. Гу Му относился к Чэнь Мину с большим уважением. Кроме того, жена Чэнь Мина Син Жуй, уроженка города Цзинань, была начальницей женского полка, в котором служила Моу Фэн (с. 11). Две пары, сложившиеся в революционную эпоху, сохранили дружбу на всю жизнь.

В начале ноября 1941 года в округе Линьи командующий японскими войсками взял ведение операции под личный контроль. Он собрал четыре дивизии, три смешанных полка и больше пятидесяти тысяч солдат из китайских вооруженных частей, перешедших на сторону Японии, и направил их по одиннадцати направлениям в наступление на основной состав 115-й дивизии и шаньдунское отделение.

5 ноября Ло Жунхуань принял решение прорвать окружение. По его приказу войска выдвинулись к штабу командования неприятельской армии в Линьи по прямому маршруту. Рассчитывая на свое знание местности, солдаты передвигались под покровом ночи и чуть было не столкнулись с вражескими войсками, но все же успешно добрались до пункта назначения.

Вместе с войсками шаньдунского отделения передвигался и немецкий журналист Ганс Шиппер, известный борец за коммунизм (с. 12). Он был переведен из Новой 4-й армии более месяца назад и уже успел пообщаться с Чжу Жуем, Ло Жунхуанем, Ли Юем и другими представителями военного партийного командования 115-й дивизии. Во время новой операции Ло Жунхуань передал Шиппера под контроль Гу Му.

После прорыва окружения Шиппер воодушевленно воскликнул: «Это была самая незабываемая ночь в моей жизни: гораздо интереснее любого самого веселого праздника у нас, на Западе! Вот что действительно стоит запомнить!» Впоследствии он написал статью «Безмолвная битва», которая была опубликована в первом выпуске газеты «Чжаньши бао» («Боец»). Статья воодушевила солдат, подняла их боевой дух.

Выбравшись из японского окружения, работники профсоюза и военных подразделений долго блуждали в районе горы Мэншань рядом с войсками врага. Утром 27 ноября, после форсированного марша армии, Гу Му вывел профсоюз в местечко Сисочжуан уезда Инань. Только они собрались сделать привал, как были взяты в кольцо неприятелем.

Согласно приказу, в случае столкновения Гу Му брал на себя роль командующего. Он приказал сотрудникам профсоюза отступать, собрал караульные отряды, занял выгодное положение на местности и начал оборону. Позднее это отражение нападения на профсоюз получило название «сражение в Люхунъюй». Японские войска наступали решительно, но были все отброшены китайским караулом. Начальник караула доложил Гу Му, что «задача по удержанию противника и защите отступающих выполнена, но намерение командования зажать врага с двух сторон представляется невыполнимым, и безопасность утвержденного направления движения сотрудников профсоюза не подтверждена». Также начальник караула предложил «следовать за штабом командования». Он дал нескольким караульным знак проводить Гу Му в направлении, куда отступил профсоюз, а сам перешел с бойцами на край позиции, чтобы задержать врага.

Однако было слишком поздно: противник заметил и караульных, и Гу Му с сопровождающими. Тут же на них обрушился град пуль. Гу Му вдруг почувствовал сильный удар по поясу и повалился на землю. Он встал и пробежал еще немного, но ощутил сильную слабость во всем теле. Опустив голову, Гу Му увидел, что на плаще в районе груди расплылось кровавое пятно. Уже теряя сознание, он понял, что ранен.

Гу Му донесли до лагеря на носилках. Медицинский осмотр показал, что пуля пробила легкое, прошла между ребер и вышла с другой стороны. Ранение оказалось тяжелым, Гу Му потерял много крови, но сердце задето не было.

На третий день раненый Гу Му последовал за войсками к горе Дациншань и снова попал в окружение. От постоянных перемещений оборона профсоюзных отрядов ослабла, но, попав в созданный неприятелем «карман», они вступили в жестокий и беспощадный бой. Чтобы не обременять собой солдат, Гу Му приказал караульным и носильщикам спрятать его в стоге гаоляна[18]18
  Растение семейства злаковых, напоминающее кукурузу. Распространено в Китае, Маньчжурии и Корее.


[Закрыть].

Бой закончился только ночью. Рана болела. Гу Му решил, что жить ему осталось недолго, поэтому приказал бойцам оставить его в стоге и следовать за войсками. Бойцы не повиновались. Гу Му пришел в ярость: «Да посмотрите, сколько вас! Вы не сможете меня защитить! Я сказал: быстро пошли за войсками!» Бойцы ушли, но караульные так и не сдвинулись с места. Тогда Гу Му произнес: «Здесь не остается никто – все уходят. Это приказ». Так он остался один в стоге гаоляна и впал в забытье.

Очнувшись, он удивился, что еще жив. Напряг последние силы, дополз до ворот одного из домов на окраине деревушки Шимэньцунь и снова потерял сознание. Какой-то старик привел его в чувство и накормил кашей из гаоляна. Врачи не знали, повреждена ли у Гу Му брюшная полость, и рекомендовали ему на время отказаться от пищи, но к этому моменту он голодал уже три дня и меньше всего беспокоился о советах врачей, а потому просто жадно глотал кашу. Старик дотащил его до стога и снова спрятал там.

Из шаньдунского отделения на поиски Гу Му был отправлен Чэнь Линьху – его земляк и однокурсник по учебному полку. Он объездил все окрестности, расспросил всех, кого встретил, и наконец нашел Гу Му. К тому времени в рану попала инфекция и началось заражение, она загноилась. Военные врачи оказали первую помощь, но так как штаб отделения постоянно менял дислокацию, высшее командование приняло решение отправить Гу Му в укрепленный двор на оккупированной территории, чтобы залечить рану. Там за ним внимательно ухаживали жена хозяина и санитары, и через полмесяца Гу Му уже мог передвигаться на костылях. Он был полон решимости вернуться в строй. Санитары не стали переубеждать его, связались с руководством сопротивления, и за Гу Му прислали сопровождающих с носилками.

Через два дня они добрались до войскового штаба, где их встретили работники кухни. Они застыли от удивления, а затем бросились к Гу Му, шумно пытаясь за ним поухаживать, – все думали, что он погиб в бою. Там же Гу Му узнал, что после того как он получил ранение, его боевые товарищи – Чэнь Мин, которому передали обязанности по управлению передвижением трех учреждений и выходу из окружения; Син Жуй, Лю Цзычжао, Чжэнь Лэй и даже Ганс Шиппер, о котором его просил позаботиться сам Ло Жунхуан, – пали в бою. Его горю не было предела.

На Восточно-Китайском мемориальном кладбище в Линьи вывешены высказывания партийных лидеров и руководителей страны. Гу Му сказал только: «Я помню район Имэншань» (с. 12). Это очень искренние слова: ведь именно там он проливал свою кровь, сражаясь с японским агрессором, там погибли его друзья и однополчане, там остались в земле десятки тысяч тех, кто доблестно защищал 8-ю армию и воевал за Коммунистическую партию (с. 9).

Приезд командующего Лю Шаоци в Шаньдун

10 апреля 1942 года в Биньхай прибыл Лю Шаоци (с. 13). Он направлялся в Янъань, чтобы принять участие в подготовке VII съезда КПК, и попутно провел осмотр антияпонских опорных пунктов Шаньдуна. Сначала он поселился в деревне Чжуфаньцунь уезда Линьшу, а затем переехал в деревню Дашуцунь уезда Ганьюй (с. 14). Отделение поручило Гу Му сопровождать Лю Шаоци.

У товарища Лю Шаоци был исхудавший и болезненный вид, а во время разговора он безостановочно кашлял. Гу Му попытался уговорить его отдохнуть несколько дней, но Лю Шаоци ответил: «Какой может быть отдых при нынешних условиях и рабочей обстановке?!» – и с жаром принялся за работу.

Первые результаты проверки показали, что арендная ставка и ссудный процент за шаньдунские базы высоки. Лю Шаоци считал необходимым в первую очередь решить этот вопрос и улучшить условия жизни и работы, чтобы стало возможным вовлечь в сопротивление как можно больше людей[19]19
  Встав на путь вооруженной борьбы, КПК объявила своим главным лозунгом установление советской власти с опорой на крестьянство, которое должно было составить основу партизанского движения. Немалую роль в этом играли профсоюзы местных наемных работников.


[Закрыть]. Гу Му доложил обо всем в шаньдунское отделение. Руководство отделения тщательно изучило полученный доклад, показавший прямую зависимость между арендной платой и вовлеченностью народа в движение сопротивления, и взялось за работу более сознательно и настойчиво.

25 апреля в районе Цзяолунвань уезда Линьшу состоялось расширенное совещание руководящего состава шаньдунского отделения, на котором было принято решение о снижении арендной платы и ссудного процента, улучшении условий труда наемных работников и начале массового движения. Отделение выбрало уезды Линьшу и Цзюйнань в качестве зоны «парного снижения», управляемой центральным уездом. Партийные и политические учреждения совместно с филиалом Антияпонского военно-политического университета направили две рабочие группы в составе более двухсот человек для распределения между уездами – на них возложили задачу увеличения бюджета за счет программы «парного снижения».

После запуска программы Лю Шаоци в сопровождении Гу Му объездил деревни уезда Линьшу: Дасин, Дунпань, Сячжуан, Цзяолун, – и провел более детальный осмотр, попутно давая необходимые распоряжения. Гу Му не боялся высказывать и собственные конструктивные предложения по поводу дальнейшей реализации «парного снижения», особенно в отношении деятельности исследовательской рабочей группы в Дасине. Лю Шаоци одобрил его предложения. На основе идей Гу Му рабочая группа деревни Дасин приняла радикальный план действий и вовлекла в процесс осуществления программы все окрестные населенные пункты, сосредоточив деятельность в поселке Яньдяньгуаньчжуан, деревне Дасинцунь, поселении Ванчжайцзы и деревне Бэйчэньцунь.

Поначалу народ отнесся к плану «парного снижения» с подозрением: люди боялись нажить себе врагов в лице местных землевладельцев. Почувствовав их беспокойство, Гу Му и руководитель рабочей группы Юань Чэнлун вместе объехали всех обедневших наемных работников и объяснили каждому лично, что снижение арендной платы и ссудного процента осуществляется по указанию народного правительства, а там, где есть народное правительство, нет места бесчинствам землевладельцев.

Пользуясь моментом, 3 июля[20]20
  Двадцатое число пятого месяца по сельскохозяйственному календарю.


[Закрыть] рабочая группа провела траурную церемонию в память об убитых, объявив преступлением действия главы уезда Таньчэн и члена Гоминьдана Лян Чжунтина, который убил много людей в 1938 году. На церемонию были приглашены представители высших руководящих структур – шаньдунского отделения, биньхайского окружного комитета, уездного комитета Линьшу. Мероприятие собрало более трех тысяч человек из сорока четырех сел и деревень района Дасин.

Глава уезда Линьшу Лю Байтао выступил с речью, после чего состоялась казнь трех преступников, виновных в убийствах и противодействии новой программе. К народу обратились с торжественным призывом сформировать волонтерские оборонительные группы с целью обезопасить и закрепить результаты «парного снижения». Чуть позднее оборонительные группы народного ополчения в составе 2700 человек выступили от района с торжественным маршем, а две бригады преподнесли командованию три пулемета и более тридцати ручных гранат.

Эти мероприятия произвели колоссальный эффект: организаторы остановили бесчинствующих феодалов и заручились поддержкой народа, а деятельность в рамках программы снижения платы набирала обороты. Заслушав доклад рабочей группы, секретарь шаньдунского отделения одобрил политику «парного снижения» в районе деревни Дасин.

В конце июня 1942 года шаньдунское отделение и биньхайский окружной комитет провели совещание в деревне Дунпаньцунь уезда Линьшу, где выработали дальнейший план работы по «парному снижению», основой которого стали результаты деятельности в районе Дасин. Движение за снижение арендной платы и ссудного процента значительно улучшило жизнь местного населения, способствовало консолидации народных сил и упрочению их положения, а также ускорило процесс построения партийного, политического, кадрового и военного аппарата.

Лю Шаоци строго осуждал правый уклон в деятельности шаньдунского Единого фронта. Гу Му обратился за советом к Лю Шаоци, когда получил приказ выступить с речью на торжественной церемонии в честь годовщины со дня основания Народного антияпонского оборонительного ополчения Шаньдуна. К его удивлению, Лю Шаоци пришел в возмущение. Гу Му смутила такая реакция, и только позднее он узнал, что руководитель не одобряет подобные мероприятия. По его мнению, правильным было бы способствовать сплочению членов Союза единомышленников антияпонского сопротивления шаньдунского отделения Гоминьдана (или Антияпонского союза) – гоминьдановцев, видных общественных деятелей, землевладельцев и зажиточных крестьян. А так как народное ополчение официально не является армией Гоминьдана и не относится к вооруженным структурам, нет нужды делать из него «третью силу» – это только добавит лишнюю работу. Лю Шаоци считал такие действия правоуклонистскими и брал подобные ситуации под личный контроль.

Во время пребывания в Шаньдуне Лю Шаоци поручил шаньдунскому отделению подготовить документ «Итоги деятельности КПК за четыре года Антияпонской войны и решение о дальнейших задачах», а также составлены отчеты «О деятельности в Шаньдуне», «Проблема массового движения», «Стратегия и планирование китайской революции», «Проблема внутрипартийной борьбы», «Проблема образа мышления» и «Проблемы финансового и хозяйственного обеспечения». В отношении участившихся инцидентов ликвидации троцкистов[21]21
  Массовые нападки на студентов, подозреваемых в приверженности идеологии троцкизма в Восточном Китае.


[Закрыть] Лю Шаоци придерживался мнения, что свои ошибки необходимо как можно скорее исправить: посмертно признать героями невинно убитых, выплатить семьям погибших компенсацию, освободить арестованных и вернуть в строй сбежавших.

На рабочем совещании в конце июля, перед отъездом из Биньхая, Лю Шаоци сказал: «Настает важнейший этап вашей работы. Будете продолжать двигаться в прежнем направлении – через два года получите от меня табличку с надписью “правые оппортунисты”. В такой напряженный момент противостояния врагу все силы должны тратиться на строительство партии, создание опорных пунктов и борьбу с неприятелем, а не на всеобщее “служение Единому фронту”. Иначе провал неизбежен».

В 1943 году Чжу Жуй был переведен в Яньань, и должность секретаря шаньдунского отделения занял Ло Жунхуань, который взял на себя управление всеми аспектами партийно-политической деятельности в Шаньдуне (с. 17). Он придерживался запрета Лю Шаоци на уклон «вправо» и в то же время тщательно избегал левых тенденций, особенно в отношении движения чжэнфэн[22]22
  Кампания по упорядочению стиля в работе (1943–1945).


[Закрыть]. В своих мемуарах Гу Му рассказывает, что «упорядочивая стиль, командир Ло работал над политическим сознанием своих сотрудников, а также укреплял революционный дух и сплоченность на уровне организации, в чем добился значительных успехов, полностью искоренив все недостатки». Гу Му многому научился, работая под началом Ло Жунхуаня. Он с чувством заявлял: «Товарищ Ло всегда отталкивался от реального положения вещей. Деловой подход был его стилем мышления. Он – мой образец для подражания».

Борьба заканчивается победой

В последний год сопротивления Японии Гу Му служил секретарем 2-го окружного комитета Биньхая и по совместительству комиссаром военного окружного отделения (с. 17). Комитет располагался в южной части округа, из-за чего его также называли Южным биньхайским комитетом.

В октябре 1944 года, вскоре после того как Гу Му вступил в должность, по приказу верховного командования войска окружного отделения были созваны для масштабного наступления, начало которого было запланировано на середину ноября. Первые бои прошли успешно – удалось занять три марионеточные базы, а затем совместно с основными воинскими частями был взят и уездный центр Цзюйсянь. Начальник караульного отряда Мо Чжэнминь, подняв восстание, в котором приняло участие более трех тысяч человек, арестовал бесчинствующего землевладельца Юй Цзинъу, работавшего при поддержке главы тайного японского общества реакционеров Вань Сяня.

В мае 1945 года японские войска попытались провести «контрзачистку» территории, направив основной удар на антияпонские опорные пункты полуострова Ляодун, центрального Шаньдуна и Биньхая. Япония задействовала сто тысяч солдат, самолеты и корабли, началась объединенная атака сухопутных, воздушных вооруженных сил и военного флота. Неприятель был настроен решительно и после первой же атаки продвинулся от побережья к опорным пунктам на сорок ли. Основные силы 8-й Сухопутной армии и местные войска отчаянно сопротивлялись, применяли оперативные маневры и наносили многочисленные удары по врагу. Им помогали участники народного ополчения. Заручившись поддержкой народа, китайские войска снова одержали победу над японцами. В одном только округе Биньхай за пять месяцев 1945 года было захвачено более 140 крупных и малых марионеточных баз и убито свыше пяти тысяч человек, включая застреленного командира бригады японской армии.

В этот период сопротивления Гу Му постоянно носил с собой единственный имевшийся в окружном комитете пятиламповый приемник и слушал новости о военной ситуации в стране и мире. Одна за другой объявлялись радостные вести: США воюют с Японией в Тихом океане, советская Красная армия взяла Берлин, немецкие фашисты капитулировали… Эти слова вдохновляли: все чувствовали, что день окончательного краха японского фашизма уже близок.

5 августа Гу Му провел совещание сотрудников партийного и политического аппарата 2-го окружного комитета и военного окружного отделения. Он выступил с докладом о мобилизации, в котором подчеркнул: «Японские марионеточные войска не могут смириться с поражением в операциях “майской чистки” и наверняка предпримут предсмертный рывок. Нас ждет еще более жестокая битва. Эта “чистка” и сопротивление ей обретут новые масштабы. Солдаты и граждане! Не бойтесь смерти и сражайтесь до конца! Мы отразим новое наступление врага и добьемся еще более великой победы!»

Дальнейшее развитие событий превзошло все ожидания.

15 августа император Японии был вынужден объявить о безоговорочной капитуляции. Новость быстро разнеслась повсюду, и страна возликовала: люди украшали дома и улицы, танцевали, веселились и устраивали концерты.

Кто-то из однополчан Гу Му вспомнил его речь на собрании

5 августа и в шутку спросил:

– Товарищ Гу, а когда начинаем следующее сопротивление?

Гу Му ответил:

– Я признаю, что неверно оценил ситуацию, но моя ошибка никак не навредила нашей работе.

– Это верно! Надеюсь, вы сделаете еще пару таких ошибок.

И они радостно засмеялись (с. 18).

Один на один с Хао Пэнцзюем

19 сентября 1945 года Ло Жунхуань повел основные войска Шаньдунской армии в составе более шести тысяч человек на северо-восток по морскому и сухопутному путям. Перед этим туда уже были отправлены части Люй Чжэнцао, Вань И и Чжан Сюэсы. Гу Му надеялся уйти вместе со всеми и обратился к Ло Жунхуаню с соответствующей просьбой. Ло Жунхуань ответил: «Сначала я собирался взять тебя с собой, но потом решил, что, так как в Шаньдуне нам предстоит очень тяжелая борьба, здесь должен находиться надежный человек. Ты давно работаешь тут и хорошо знаком с обстановкой. Поэтому решено оставить тебя».

В апреле 1946 года Гу Му был назначен главным секретарем управления по Восточному Китаю (с. 18). В работе он по возможности старался сотрудничать с людьми, обладавшими опытом экономической деятельности в шаньдунских опорных пунктах. Так, например, банк Бэйхая был основан при помощи директора банка Центрального Шаньдуна Чжан Юйтяня с участием его прежней команды (он сбежал из занятой Японией провинции Циндао на родину в поисках убежища).

Гу Му интересовался опытом работы в Шаньдуне, но в глазах приверженцев левой идеологии такие методы были недопустимы – это ставило отдельных руководителей Новой 4-й армии по политическому строительству и экономической деятельности в неловкое положение. Тем не менее, с одобрения командира Ло Жунхуаня, Гу Му старался, чтобы положительный экономический опыт работников шаньдунских опорных пунктов получил как можно более широкое применение. Его торопливость казалась многим преждевременной и не соответствующей ближним целям.

Из всех руководителей восточно-шаньдунского управления Гу Му больше всех уважал прямолинейного и невозмутимого Чэнь И (с. 18). В середине июня Гу Му попросил Чэнь И перевести его обратно в Биньхай и дать ему более серьезную задачу, чем работа в учреждении. Чэнь И спросил, кто же займет должность главного секретаря вместо него. Гу Му ответил: «Я уже согласовал этот вопрос с товарищем Вэй Вэньбо[23]23
  Руководитель отдела народного движения. – Примеч. авт.


[Закрыть], он готов совмещать свою работу с моими обязанностями». Чэнь И рассмеялся: «Так ты заранее все подготовил! Ну хорошо, подумаем над твоей просьбой». В июле Гу Му занял должность секретаря биньхайского окружного комитета и комиссара военного окружного отделения, непосредственно подчиненного управлению по Восточному Китаю.

В январе 1947 года основные войска полевой армии Восточного Китая одержали крупную победу на юге провинции Шаньдун. В ответ Гоминьдан отправил триста тысяч солдат в наступление на опорный пункт в Имэне с севера и с юга. Именно в этот непростой момент Хао Пэнцзюй устроил мятеж.

Гу Му называл Хао Пэнцзюя «бесстыжим хамелеоном». Он был губернатором провинции Хуайхай в марионеточном государстве. После капитуляции Японии Хао Пэнцзюй присоединился к Гоминьдану, но счел полученную должность слишком низкой и в январе 1946 года перешел со своим отрядом в Новую 4-ю армию.

Когда Гу Му перевели в Биньхай, Чэнь И поручил ему наблюдать за «хамелеоном». Хао Пэнцзюй, оценив обстановку как неблагоприятную для КПК, вступил в тайный союз со штабом Гоминьдана в Сюйчжоу.

Руководитель революционного музея в Ляньюньгане Чжан Япин приезжал в санаторий отставных кадровых работников в городе Цзыбо провинции Шаньдун побеседовать с Ли Годуном, когда-то отвечавшим за материально-техническое обеспечение отряда Хао Пэнцзюя. Ли Годун рассказал: «От Гу Му и Лю Байтао мы получили приказ принципиально не идти на компромисс с Хао Пэнцзюем. Однажды меня арестовали его подчиненные, по-прежнему верные реакционным идеям. Когда я обратился к Хао Пэнцзюю, он признал свою вину и разобрался с теми офицерами. Я потребовал от него сделать заявление».

В начале января 1947 года Гу Му в надежде понять скрытые намерения противника принял от Хао Пэнцзюя приглашение встретиться один на один. Перед выходом он сказал: «Если я сегодня не вернусь, значит, Хао Пэнцзюй поднял мятеж. Вам нужно будет немедленно доложить об этом командиру Чэню и уничтожить Хао».

В сопровождении Ли Мэйлиня и еще двух телохранителей Гу Му отправился в штаб Хао Пэнцзюя в селе Сюйбаньчжуан уезда Чжутин (Ганьюй). Только вступив в село, он сразу почувствовал неладное. Хао Пэнцзюй ждал его за столом с китайским самоваром[24]24
  Вид традиционного китайского застолья, когда в центре стола стоит кастрюля с кипящей водой или бульоном, а каждый гость сам выбирает для себя ингредиенты и готовит.


[Закрыть], по обе стороны от него стояли караульные со штыками. Охрана встала за спиной Гу Му и обнажила оружие, от чего у него бешено забилось сердце.

Самовар закипел, из него повалил пар, и комната наполнилась горьковатым запахом. По залу бегала собака с открытой пастью и вывалившимся языком. Когда она подошла обнюхать Гу Му, Ли Мэйлинь пнул ее ногой. Собака уже собиралась наброситься на него, но тут Гу Му схватил кусок баранины и бросил его в сторону со словами: «Она никогда не наедается досыта: кто ее кормит – за тем и идет». Гу Му сказал это небрежно, но в голосе пробивалась нескрываемая строгость и уверенность. Хао Пэнцзюй поспешно распорядился увести собаку.

Гу Му объяснил ему: «Командир Чэнь дал тебе свободу передвижений. И если ты так торжественно вошел в Биньхай под звуки западных барабанов и труб, то тихо уйти не получится. Я прошу тебя подумать».

Ужин завершился без происшествий. После еды Хао Пэнцзюй пригласил Гу Му прогуляться у озера. Его караульные и телохранители Гу Му следовали за ними на почтительном расстоянии. Караульные с ожесточенным видом держали ножи и штыки: казалось, будто они ведут под конвоем заключенных. После этого Гу Му встретился с комиссаром Чжу Кэцином, направленным в отряд Хао Пэнцзюя. Он сказал: «Оставляя людей, трудно соблюдать осторожность. Хао Пэнцзюй хочет уйти, но он не выберется из моего Биньхая, да и командир Чэнь не согласится на это. Будьте бдительны и готовьтесь вовремя среагировать».

Ночью 26 января 1947 года Хао Пэнцзюй поднял мятеж. Получив от Гу Му телеграмму, Чэнь И немедленно распорядился соединить две колонны 2-й Сухопутной армии с 1-м полком Биньхайского военного округа. Они уничтожили мятежные войска и двух их командиров, а Хао Пэнцзюя взяли в плен.