Текст книги "Тайна одного забора. Демократически-комическое расследование"

– Я могу быть чем-то полезен? – поинтересовался он, наклонившись к паре женских тел, слившихся недалеко от его дома.

– Чем? – испугалась Александра Егоровна, пытаясь выглянуть из-за тела Надежды Афанасьевны.

– Зачем? – деловито поинтересовалась Надежда Афанасьевна, узнавшая по голосу своего соседа Сергея Александровича.

– Ну, если вам так комфортнее, то, пожалуйста. Я только хотел сказать, что ваш интенсивный шорох, который вы издаете на протяжении последнего получаса, мешает мне сосредоточится на работе. Не могли бы вы перенести свои занятия, которыми вы сейчас занимаетесь, на дневное время суток? – вежливо попросил Сергей.

– Какие занятия? – вновь попыталась выглянуть из-под Надежды Афанасьевны Александра Егоровна.

– Может, и могли бы, но так случилось, что нам именно сейчас было необходимо ими заняться, – отрезала Надежда Афанасьевна и подперла голову рукой.

– Да? – сдавленно поинтересовалась Люська, удивленно посмотрев на бабу Надю.

– Ну, раз это так срочно, то ладно, потерплю, допишу статью утром, – Сергей развернулся в сторону своего дома.

– Вот, вот, Вы потерпите. Только, снимите с меня Надежду Афанасьевну, а то ход наших дел лег не совсем как мы планировали, – Люська начинала задыхаться.

Сергей подошел поближе и наклонился над Надеждой Афанасьевной, примеряясь, за что бы лучше схватиться.

– И не сильно Вы тама хватайте, поди ж живой человек, даже женщина, – взвизгнула баба Надя, но Сергей уже поставил ее на ноги. Люська облегченно вздохнула и мирно растянулась на дороге.

– Александра Егоровна, Вы тут останетесь, или Вас тоже на ноги поставить? – прервал ее задумчиво-расслабленное состояние Сергей.

– Само собой разумеется, тоже, – после некоторой паузы возмутилась она.

– Это конечно не мое дело, но все-таки… Почему наш сторож, Геннадий Иванович, лежит возле Вашего забора, – осторожно поинтересовался у Александры Егоровны Сергей.

– Да??? – протяжно поинтересовалась Люська и посмотрела в сторону Геннадия Ивановича.

– Да! – констатировала Надежда Афанасьевна, строго посмотрев на Люську.

– Ну… а по чем я знаю, чего он там валяется, мы тут по-своему общаемся, а он… Кто их знает, что у них на уме, у этих спортсменов, – замялась Люська.

– Но мне сдается, что его место у Вас на чердаке, – заметила баба Надя, обращаясь к Сергею.

– В общем-то, конечно да, но там он необходим в действующем состоянии, а тут он, как бы имеет нетрудоспособный вид, – Сергей подошел к Геннадию Ивановичу и толкнул осторожно его ногу. Тело не подало никаких признаков работоспособности.

– Знаете шо! – возмутилась баба Надя. – Должен быть у Вас, так и забирайте к себе! Нечего тут ему валяться, еше простудится.

– И верно, на собрании не говорилось, в каком виде он должен дежурить, и справки у него нет, раз уж он попал сюда! – поддержала подругу Люська.

– Почему это я должен его забирать к себе, я никакой ответственности не несу за них! У меня чердак для общественных нужд позаимствовали, мне массу неудобств доставили… А раз уж на то пошло! Под Вашим забором валяется, Вы и разбирайтесь с ним сами! – Люська замерла в возмущении, а Сергей решительно пошел домой спать.

– Да… И шо мы с ним делать будем? – спросила Люська.

– А мне почем знать? Забор чей? Помидором кто запустил? – равнодушно заметила баба Надя.

– Шо? Так значит, как помогать ей ее забор охранять, так Люська! Как подавать условные сигналы, так Люська! А как убрать тело из-под моего забора, так – разбирайся сама? – так громко возмутилась Люська, что тело Геннадия Ивановича зашевелилось.

– Ш-ш-ш, – зашипела баба Надя. – Ты шо ж это тело будишь?

– А шо он разлегся под моим забором? – прошептала Люська. – Пусть себе будится и самостоятельно разбирается со своим телом, нам хлопот меньше.

– Дело говоришь! Чево это ж нам с ним разбираться, когда он сам с собой в состоянии разобраться, – одобрила баба Надя, Люська деловито кивнула и, уперев руки в боки, решительно пошла к Геннадию Ивановичу. – Тише, ты чево вздумала? – остановила ее баба Надя. – Нам светиться не стоит. Давай по домам, а шоб он наверняка разбудился – ты в него опять помидором.

– А чего это опять я? – возмутилась Люська.

– У тебя опыта больше, – тоном, не терпящим возражений, отрезала баба Надя и направилась к шиповнику.

– Ты куды? – поинтересовалась Люська, когда баба Надя, раздвинув ветки шиповника, задрала ногу в направлении дыры.

– Шо? – не поняла та, но Люська красноречиво показала на дыру в заборе и покрутила пальцем у виска. – А!!! – сообразила баба Надя, махнула рукой и пошла к калитке.

Люська, еще раз подошла к Геннадию Ивановичу, прислушалась к его дыханию, глубоко вздохнула и побежала к себе во двор. Баба Надя, закрыв калитку, кинулась к малине. Сергей, стоявший за своей калиткой, ухмыльнулся и покачал головой.

– Дурдом! – констатировал он, но решил остаться, чтобы досмотреть финал.

Баба Надя приняла наблюдательную позицию около дыры, Сергей отошел в сторону от калитки. Люське на этот раз помидоры попадаться не желали не только спелые, но и зеленые. Долго продолжать поиски она не желала, поэтому подобрала булыжник и, высунув язык, встала на табурет перед забором и прицелилась. Сергей присмотрелся внимательней и раскрыл рот в изумлении. Баба Надя напрягать зрение не желала, а ждала более озвучиваемых действий. Некоторое время Люська подыскивала место, куда было бы лучше попасть. Наконец она остановила свой взгляд на голове Геннадия Ивановича и, перекладывая язык из одной стороны в другую, несколько раз проделала движения рукой в сторону мишени. Сергей, предвидя криминальный исход ночного дежурства, начал соображать, чем можно исправить ситуацию. Под ногами деловито расхаживал кот Матрос, призывая хозяина пойти спать. Сергей еще раз посмотрел на двор Акимовых, на Акимову в частности и решительно наступил на хвост Матроса. Кот громко возмутился и подпрыгнул вверх. Люська с перепугу отпустила булыжник, тот упал на ногу Геннадию Ивановичу, от чего последний резко сел и огляделся. Все замерли. Люська сглотнула слюну и тихонько присела, дабы не выглядывать над забором. Баба Надя плюхнулась на зад и схватилась за сердце. Сергей удовлетворенно кивнул, взял Матроса, виновато погладил его и потащился тихо в дом. Геннадий Иванович, наконец, встал и потер ушибленную ногу. Рядом лежал булыжник. Он его взял и попробовал в руках на вес – булыжник был не маленький. Геннадий Иванович строго посмотрел на забор Акимовых, вышвырнул булыжник, на минуту задумался, достал лопатку, с сомнением посмотрел на нее, подошел к забору ближе, подпрыгнул и подтянулся. Люська испуганно сглотнула слюну и вжала голову в плечи. Геннадий Иванович, не увидев ничего подозрительного, спустился вниз и пошел к забору Гороховых, который являлся основным объектом охраны. Осмотрев забор, и не обнаружив никаких признаков нарушений, он пошел к месту дежурства.

– Дробовик бы лучше выдали или надо было свой брать, – прошептал физрук, перекладывал лопатку из одной руки в другую. – От этой же порнографии никакого толку! – он сплюнул и сунул лопатку в карман.

Чуть позже Сергей стоял около окна и задумчиво смотрел во двор Гороховых. Матрос сидел около аквариума и внимательно следил за жуком. Жук усердно копался в соломе, периодически подбегал к стенке аквариума и всматривался в морду Матроса.

– Странный народ, – Сергей подошел к компьютеру и оглянулся на окно.

Матрос равнодушно посмотрел на хозяина и вновь переключился на жука – о том, что человек странное и необъяснимое существо он знал уже давно, и размышлять над этим ему было совершенно не интересно.

Во дворе Гороховых баба Надя сосредоточенно копалась в малине в поисках фейерверка. Люська сидела на лавочке, жевала помидор и нервно подергивала ногой. Геннадий Иванович сидел на чердаке и всматривался вдаль – там, за колхозным сараем продавщица Леночка «беседовала» с шофером Васей.

* * * * * * * * *

– Вась, а Вась… – Леночка выжидающе посмотрела на приятеля, тот невозмутимо плюхал семечки и ковырял палкой подорожник. – Вась… – повторилась Леночка и выбила ногой палку. – А Вась…

– Ну, что? – лениво протянул тот и ногой пододвинул палку к себе.

– Вась, – Леночка погладила его по коленке. – Вот, Вась, ну что ж мы все тут, да все тут. Мне то уже то сено, знаешь где?

– Где? – поинтересовался Вася, заинтересованно поглядев на подругу.

– Та, какая-то разница, где оно то сено мне. Может снова пройдемся… – Леночка загадочно на него посмотрела и потерлась носом о плечо.

– Никак нельзя, – уверенно произнес Вася, отряхнул плечо и, наклонившись, достал палку.

– Почему это? – удивилась Леночка и изумлено на него посмотрела.

– Так, дежурят же сейчас. Словят, нравоучения пойдут, а ты же знаешь, не люблю я, когда мне мозги вправляют, сам могу, кому хошь вправить и не только мозги.

– Да не словят, – облегченно выдохнула Леночка и снова потерлась об него носом. – Позавчера же спокойно все проделали, ни одна живая душа не узнала ничего.

– Ну, ты, как маленькая, честное слово, – хмыкнул Вася. – Тогда ж кто дежурил? – он подбросил палку вверх, Леночка пригнулась, но он поймал палку и покрутил ее в руке.

– А кто? – поинтересовалась Леночка.

– Кто! Дед Кирилл, – Вася подскочил и, схватившись за спину, прошелся перед Леночкой, опираясь на палку, изображая старичка.

– Ну и что? – развела руками Леночка.

– Да ничего! Просто дед Кирилл, что? – он расправил спину и выжидающе посмотрел на подругу.

– А что дед Кирилл? – она снова развела руками.

– Да в том то и дело, что ничего! – Вася вновь сел рядом и покрутил палку в руке перед Леночкиным носом.

– Да брось ты эту палку, что ты все ее крутишь, я то тут на что? – она обиженно отвернулась и надула губки.

– Да брось ты, – ласково проговорил Вася и обнял Леночку.

– Так, может, сходим? – она искоса посмотрела в сторону кавалера, продолжая дуть губки.

– Тю ты, – Вася отвернулся и недовольно вздохнул. – Как же ты себе это представляешь? – с упреком пробормотал он. – Там же Носиков дежурит! – многозначительно протянул Вася и съежился. – Да он еще в школе любого с сигаретой отыскивал, а как поймает, так тут уже мало не покажется!

– Ага… – Леночка также передернулась. – Бр-р-р. А ты откуда знаешь, что этот Рэмбо там сегодня?

– Тю, – он обиженно посмотрел на Леночку. – Я… Всегда в курсе всего! – Вася гордо расправил плечи и прижал Леночку к себе, носом в плечо. Леночка закашлялась и попыталась вырваться из объятий. – Сегодня потому гуляем тихо по привычному маршруту. А вот завтра уже посмотрим.

– Не, завтра никак нельзя! – девушка высунула нос и расстроено посмотрела на него.

– Почему это? – искренне не понял Вася.

– Завтра ж у нас что? – Леночка постучала ладошкой по Васиному лбу.

– А-а-а-а-а, – хлопнул себя по лбу Вася. – Тогда да…

– Так, что, сегодня никак нет? – она с надеждой посмотрела на товарища.

– Неа, – Вася выбросил палку и зажал Леночку в объятьях.

– Но риск – дело благородное… – спустя некоторое время Вася загадочно улыбнулся и погладил Леночку по коленке.

– Ес! – та от радости захлопала в ладоши и крепко сжала Васю.

– Но-но-но, поаккуратнее! – он разжал Леночкины руки и стряхнул ее с себя. – Я еще ничего не обещал. Так, предположения… предложения… – он таинственно посмотрел в сторону сторожевого чердака и снова страстно поцеловал подругу.

* * * * * * * * *

Ночь полным ходом овладевала деревенскими буднями. Практически все жители вошли во вторую стадию сна, собаки мирно похрапывали в уюте своих конур, коты, осторожно выбравшись на ежедневные сходки, пели дифирамбы своим возлюбленным и устаивали разборки с конкурентами.

Баба Надя, опершись о старую грушу, растущую в малине, дремала, тяжело посапывая и иногда нервно передергиваясь, периодически сонно шарила вокруг себя, ища секретное средство оповещения в форме фейерверка и, не найдя ничего под руками, снова входила в стадию глубокого сна. В этой стадии она вместе с Люськой и с вилами, грозно нацеленными вперед, тихо подкрадывалась к спине волосатого монстра, стоящего перед ее воротами с трехлитровой банкой сметаны…

Дед Иван спокойно (что было для него не свойственно) спал. Ему снилась огромная миска с настоящим украинским борщом, от которого исходил восхитительный аромат, нежно поднимающийся вверх легким паром, просачивающийся в нос, приятно проникающий вглубь организма, расползающийся по желудку и сводящий уставшее тело деда с ума. Вот он оглядывается по сторонам, мечтательно облизывается и осторожно подносит ложку к миске…

Люська спала в уютной койке, рядом с громко похрапывающим Панкратием Устиновичем, крепко сжав в руке фейерверк. Ей снился Афганистан, боевые действия, грохот пушек… Прямо точь-в-точь, как в недавнем документальном фильме, которым ее муж, Панкратий Устинович, целую серию любимого Люськиного сериала заменил. Она отважно выглядывала из окопа, на голове была помятая, но отполированная до блеска каска, аккуратно замаскированная ветками жасмина, а в руке зажата боевая граната. Прямо на нее надвигался огромный танк с немецким крестом…

Сергей спал неспокойно и в основном потому, что Матрос все норовил лечь у него перед носом. Сергей чесал нос, дул на Матроса, переворачивался на другой бок, накрывался подушкой и снова засыпал. В очередной раз перед ним стояла симпатичная смуглянка в очень откровенном купальнике и манила его за собой, в очередной раз он, налив в бокалы шампанское, шел за ней следом, она скрывалась за восточной ширмой, из-за ширмы вылетал ее купальник, и Сергей шагал вслед… В реальной жизни Матрос, недовольно почесав за ухом, аккуратно обходил хозяина и довольно плюхался перед его носом. Во сне в очередной раз перед носом Сергея возникало опахало, которое то и дело мелькало перед лицом… Сергей вновь отмахивался от кота, вновь переворачивался на другой бок и вновь видел перед собой все ту же смуглянку…

Геннадий Иванович со скучающим видом, часто зевая, в очередной раз осматривал окрестности в тщательно протертые окуляры прибора ночного видения.

– Черти что! – он откинул бинокль в сторону, тот оттянул шею и больно ударил физкультурника в грудь. – Твою налево, – Геннадий Иванович стукнул в отместку бинокль и смачно зевнул. – Даже эти двое и то где-то не гуляют совсем! – прошептал себе под нос Геннадий Иванович и, оперев голову о фрамугу двери, расстроено посмотрел в сторону колхозных сараев.

* * * * * * * * *

– Ой, Вася! – довольно промурчала Леночка и снова впилась в него губами. – Вася! Ты лучший! – вновь констатировала она, с восторгом глядя на товарища. – Вот это да! И прямо перед носом у нашего Рэмбо! Кому рассказать, не поверят, – она мечтательно закрыла глаза.

– Но-но-но, ты это брось! – грозно прошептал Вася и хлопнул ее по заду. – Еще гляди, узнают, так весь колхоз отчитывать будет. Они и так каждую глупость выносят на всеобщее обсуждение. Чего стоит только сам факт этих дурацких дежурств! А всего-то, какие-то безобидные рожицы, – он сплюнул и посмотрел вверх на чердак, Леночка тихонько захихикала, схватившись за живот, Вася скептически на нее посмотрел.

– Ой, не могу, – наконец успокоилась она, глядя на строгий взгляд Васи. – А ведь все равно сделали!

– Ну, так! Давно пора было кому-нибудь обставить нашего Рэмбо, – Вася захихикал, глядя вверх. – А почему бы не нам?

Тут в соседском дворе, в кустах что-то зашевелилось. Парочка замолкла и внимательно посмотрела в ту сторону.

– ??? – Леночка молчаливо задала вопрос Васе, тот пожал плечами.

Оба молча переглянулись и тихонько приподнялись, пытаясь что-то разглядеть.

* * * * * * * * *

Как раз в тот момент, когда грозный монстр, собирающийся разрисовать ворота бабы Нади, под ее грозную команду: «Стой, накалывать буду!», начал оборачиваться, она в очередной раз пошарила вокруг себя и, потеряв точку опоры, свалилась в малину. Падение вывело ее из состояния сна, и она в недоразумении начала осматривать темноту вокруг себя, и толкать грушу со словами: «Ваня, вставай, меня пытаются украсть».

Дед Иван, положив в борщ хорошую порцию сметаны, облизнулся, закрыл глаза, умиротворенно, пребывая в состоянии совершенной эйфории, зачерпнул ложку борща и трепетно поднес ее ко рту…

Люська мужественно высунулась из окопа, злобно посмотрела прямо в дуло танка, медленно надвигающегося в ее сторону, и с криком: «Смерть документалистам, да здравствуют бразильские сериалы!», замахнулась гранатой…

От Сергея в очередной раз ушла смуглянка, а перед носом замелькало знакомое опахало в форме Матросовского хвоста. «Вот зараза», сквозь сон прошипел он, не открывая глаз, схватил Матроса и, открыв форточку, начал выталкивать его на улицу. Матрос мордой уперся в марлевую сетку и попытался вернуться в комнату, но сонный хозяин бесцеремонно вытолкал любимца на свежий воздух вместе с сеткой и тут же снова завалился спать.

Геннадий Иванович чутким слухом уловил движения с разных сторон, насторожился и аккуратно поднес бинокль к лицу.

Матрос стряхнул с себя сетку и обиженно посмотрел вверх на окно. В окне никого не наблюдалось, он демонстративно развернулся и гордо пошел к калитке.

Вася с Леночкой аккуратно раздвинули куст шиповника и заглянули в открывшуюся дыру. Баба Надя, подняв зад кверху, ощупывала грушу и что-то бормотала. Парочка вновь переглянулась, оба пожали плечами, и Вася жестом намекнул, что пора бы сматываться, пока на шум еще кто-нибудь не сбежался. Леночка согласно кивнула, и оба попятились назад, стараясь не издавать шума.

– Тьфу, – сплюнула баба Надя, наконец, сообразив, что перед ней совсем не ее дед, а она находится совершенно не в своей постели. – И что это меня сюда занесло? – она в недоумении почесала затылок и присела на зад. – Тю, – она тут же соскочила с обрубка ветки малины и почесала заднюю точку.

Она на мгновенье задумалась, и тут заметила что-то у себя в руке – это оказались спички. Смысл ее ночного пребывания в зарослях малины медленно дошел до нее, и она испуганно осмотрелась. Геннадий Иванович внимательно прильнул к биноклю и посмотрел в сторону двора Гороховых, баба Надя все еще продолжала находиться у себя в малине. Физкультурник медленно перевел обозрение в сторону ее ворот, потом прошелся взглядом вдоль дороги.

Вася выглянул из-за шиповника, посмотрел на чердак и, увидев знакомые очертания школьного учителя физкультуры, быстро оттянул Леночку назад и жестом указал в сторону охраны. Леночка схватилась за Васю и, что было сил, вжалась в него.

Бдительный охранник решил личным присутствием убедиться, что посторонних на охраняемой территории нет, а потому, стараясь не издавать шуму, полез по лестнице вниз.

Вася еще раз выглянул из-за веток и, увидев продвижение фигуры вниз, схватил Леночку и, прошипев: «Бежим, он лезет вниз», потянул ее за собой. Матрос испуганно выгнул спину и отскочил в сторону от двух внезапно выскочивших из кустов фигур. Вася с разбегу наткнулся на кота, Леночка перепугано закричала, кот, видя такое дело, тоже громко завопил и кинулся домой. Леночка схватилась за сердце, а Вася, не теряя времени на размышления, поволок ее следом за собой.

Геннадий Иванович от неожиданности промахнулся ногой мимо ступеньки и свалился с лестницы. Баба Надя испуганно подскочила, но старческое тело, измученное кроме всего прочего сном в не очень комфортных кустах малины, согнулось, она схватилась за спину и почти сложилась. Этот неожиданный поворот событий и тела все-таки способствовал некоторым положительным моментам – она, почти, что носом уткнулась в потерянный фейерверк. Матрос пулей проскочил мимо упавшего Геннадия Ивановича и с громкими кошачьими воплями попытался вскарабкаться на стену к окну, из которого недавно был выдворен. Упавший пострадавший принял кота за черта и начал шарить за пазухой в поисках нательного креста. Он принялся лихорадочно креститься, наспех вспоминая все выражения, более или менее похожие на молитвы, хотя ранее не считал свою персону хоть в какой-то части верующей в высшую божественную силу, а нательного креста с роду не носил.

Баба Надя, с испугом слушающая истеричные вопли кота, дрожащими руками подняла фейерверк, глубоко вздохнула и попыталась зажечь спичку.

Дед Иван залил содержимое ложки, т.е. борщ со сметаной, в рот и задержал там, смакуя редкий для его окружения деликатес…

Люськин танк встал как лошадь на дыбы и начал издавать звуки, похожие на ржание. Она растерялась и отпрянула назад, в нерешительности глядя на гранату и решая, что делать дальше…

Смугляночка, в очередной раз появившаяся во сне Сергея, элегантно зашла за ширму, Сергей отпил шампанского и уверенно шагнул за ней…

Геннадий Иванович, придя в чувство и потеряв веру в нечисть, которая по крикам все же была похожа на обычного кота, попытался встать, но одна нога неестественным образом застряла, хотя вроде бы и застревать ей там было негде. Мужчина схватился за ногу и попытался ее вытащить, но завыл от боли. Баба Надя, услышав вой, энергичнее зачиркала спичками, наконец, зажгла одну и поднесла к ней фейерверк. Когда там обнаружились признаки возгорания, она закрыла глаза и вытянула руку вверх, в направлении Люськиного двора. Из фейерверка со свистом начали вылетать заряды… Матрос с испугу сначала присел назад, а после начал еще активнее карабкаться наверх, при этом громко вопя «мяу».

Люськин танк внезапно принял свое обычное горизонтальное состояние и тут же начал стрелять, в то же время из люка высунулась физиономия физрука и сначала громко заржала, а потом, неприлично указывая на Люську, истерически замяукала. Люська заметалась по окопу.

Панкратий Устинович проснулся больше от интенсивного движения супруги по поверхности кровати, чем от шума, издаваемого на улице. Он присел на кровати, прислушался к уличным звукам и, внимательно посмотрев на активно двигающуюся супругу, громко скомандовал: «Вольно». Люська замерла и, приоткрыв глаза, осмотрелась.

Сергей зашел за ширму и замер, участковый Алексей Николаевич, оказавшийся за ширмой, без предупреждения начал стрелять. А где-то вдалеке жалобно, но истерично орал Матрос, видимо сочувствуя хозяину. Сергей прильнул к полу, скрываясь от шквала огня.

Когда он проснулся, то обнаружил себя, лежащим на полу в своей комнате. На улице кто-то по какому-то поводу развлекался фейерверком, а его кот испуганно орал под окном.

* * * * * * * * *

– Ну? – минут через пятнадцать после окончания фейерверка Геннадий Иванович грозно осмотрел присутствующих.

Баба Надя, так и не разогнув спины после сна в малине, злобно посмотрела поочередно на свои ворота и на остатки фейерверка, которые продолжала крепко сжимать в руке. Люська, растрепанная и босая, сонно протирала глаза, заглядывая через плечо Геннадия Ивановича на ворота своей боевой подруги. Сергей, закутанный в махровый халат, успокаивал своего кота и недовольно смотрел на остатки фейерверка в руках бабы Нади. Геннадий Иванович, имеющий самый потрепанный и побитый вид среди присутствующих, гордо выпер грудь вперед, упер руки в боки и медленно, стараясь не хромать, прошелся вдоль присутствующих.

– Ну? – повторил он, остановившись возле бабы Нади, и указал лопаткой на ворота.

– ??? – развела руками баба Надя.

– И что это у Вас? – он показал лопаткой на ее руку.

– Где? – баба Надя спрятала руку за спину.

– Вы что ж это, за кого меня принимаете? – Геннадий Иванович строго осмотрел всех. – Что это у Вас тут за ночные развлечения? Все нормальные люди спят, а вам весело?

– Да, у нас тут не скучно, – сонно согласился Сергей. – У нас тут всегда есть чем развлечься, особенно как стемнеет…

Заскрипела калитка и все дружно оглянулись. Вышел дед Иван, потянулся и, удивленно посмотрев на толпу, застыл с вытянутыми руками. Собравшиеся растерянно посмотрели друг на друга и на деда Ивана. Геннадий Иванович критически осмотрел себя, потом деда Ивана и повел бровями. Дед Иван был обут в женские тапочки, причем разного фасона, синие семейные трусы в крупный белый горошек, косо наспех застегнутая рубашка и растрепанные волосы создавали совершенно нелепый вид.

– Доброе утро, – он растерянно посмотрел на присутствующих.

– Еще не совсем утро, – решил просветить его Геннадий Иванович.

– Да? – он посмотрел на луну и согласно кивнул. – Точно, не утро.

– И что делать будем? – Геннадий Иванович тыкнул лопаткой в ворота.

– Да! – баба Надя грозно посмотрела на него.

– Я бы с удовольствием пошел спать дальше, – признался Сергей.

– Да, – согласился дед Иван и облизнулся.

– Нет уж! – громко запретил Геннадий Иванович.

– Да! Нет уж! – согласилась баба Надя.

– Это почему? – зевнула Люська.

– А на воротах-то есть сметана, – указал на рожицу физрук.

– Шо, опять? – недовольно протянул дед Иван, протер сонные глаза и посмотрел на свои ворота. – Тю, а Вы ж тут зачем? – он обратился к Геннадию Ивановичу.

– Согласен, – Сергей развернулся, чтобы идти домой.

– А ну, отставить! – заорал физрук.

Баба Надя от неожиданности подпрыгнула и разогнулась, Люська вмиг совсем проснулась и стала по стойке смирно, а Матрос выскочил из рук Сергея и побежал домой.

– Вы не кричите, – спокойно попросил Сергей. – Есть сметана, нет сметаны, а сельский совет назначил дежурного, чтобы тот следил за порядком, вот пусть и следит.

– Да! – несмело согласилась Люська.

– Хотелось бы знать, почему это вы все ночью не спите! Что ж это вы чуть, что, сбегаетесь сюда, – прищурив глаза, грозно поинтересовался Геннадий Иванович.

Баба Надя открыла рот и растерянно посмотрела на охранника. Сергей почесал затылок и раскрыл рот, дабы что-то сказать, но не нашелся что именно. Дед Иван развел руками и озадаченно осмотрел себя. Люська посмотрела на свои ноги и смущенно поставила одну на другую.

– Не спите? – наконец пришел в себя Сергей и подошел к Геннадию Ивановичу. – Не спите? – громко заорал он. – А Вы бы спали? – так же громко на ухо прокричал Сергей и осмотрел присутствующих. – С тех пор, как тут появляются эти рожицы, тут вообще не только спать, но и просто спокойно существовать не представляется возможным, – уже тише проговорил Сергей. – Играют тут в шпионов! Такой пустяковый вопрос, а раздули, черт знает, что. Охраняют! Что охраняете? – он взял за шиворот оппонента и притянул к себе.

– А-а-а… – начал было совершенно растерянный Геннадий Иванович, знавший по школе исключительно тихоню Сергея Шмеля, но осекся.

– Вот и охраняйте, раз охраняете. А нам можно поспать? Нет – это даже не вопрос! Нам нужно спать! – Сергей отпустил Геннадия Ивановича и пошел домой.

– В общем-то, да, – согласно кивнула Люська и посеменила к себе.

– А как же… – растерянно посмотрела на них баба Надя. Дед Иван махнул рукой и зашаркал домой. – А… – она с надеждой посмотрела на учителя физкультуры, тот растерянно пожал плечами. – Ну, спокойной ночи…

Геннадий Иванович, совершенно ошарашенный, стоял перед воротами Гороховых и растерянно крутил в руках лопатку.

– Сумасшедший дом, – спустя некоторое время он почесал затылок и подошел ближе к воротам. – А ведь какая-то баба орала! – прошипел он. – Ведьмы! На костре этих… – он бросил взгляд на ворота Акимовых и Гороховых. – …Сжигать нужно! – и он тщательно начал обследовать место преступления.

* * * * * * * * *

– Ну, – строго спросил Алексей Николаевич, сидя в восемь пятнадцать в кабинете сельского головы.

Степан Арсеньевич зевнул и посмотрел на Геннадия Ивановича, тот виновато, из-под лоба, посмотрел в окно. Алексей Николаевич встал и прошелся по кабинету, остановился возле окна и задумчиво посмотрел на улицу. Катерина Павловна со шваброй выглядывала из-за каштана, метрах в двух от нее лежал местный дворовой пес Буш и грыз веник. Алексей Николаевич заинтересованно наблюдал за уборщицей. Геннадий Иванович ожидал упреков и мысленно подыскивал слова для оправдания. Степан Арсеньевич грустно смотрел на шкаф, в котором стояла его любимая большая синяя кружка с изображением золотого быка – с утра он любил выпить кофе.

– Так как же это произошло? – неторопливо, не отрываясь от окна, начал участковый. – Вроде бы Вы человек подготовленный, ответственный… Как же так могло произойти…

Катерина Павловна медленно направилась в сторону пса. Буш спокойно продолжал уничтожать колхозный веник. Алексей Николаевич замолчал и продолжил наблюдение, опираясь на подоконник. Степан Арсеньевич посмотрел на участкового, на шкаф с любимой кружкой, на Геннадия Ивановича и грустно вздохнул. Геннадий Иванович, не дождавшись строгого осуждения присутствующих, обратил внимание на участкового и тоже заинтересовался происходящим за окном. Катерина Павловна уже почти подошла к Бушу, тот, казалось, ничего не замечал вокруг. Она злобно оскалилась и резко ударила шваброй, но Буш уже стоял около забора, весело вилял хвостом и лаял. Катерина Павловна громко заорала и кинулась на него. Алексей Николаевич испуганно подскочил. От резкого движения участкового Степан Арсеньевич и Геннадий Иванович встрепенулись и, вытянув шеи, посмотрели в окно, где уборщица Катерина Павловна беспорядочно мелькала по двору со шваброй. Алексей Николаевич спокойно поправил галстук и, виновато указывая за окно, предложил:

– Народ страдает от скуки. Вы бы, Степан Арсеньевич, какие-нибудь кружки для него организовали.

– Что? – голова растерянно посмотрел на шкаф, где стояла его кружка, и подошел к окну.

– Движения народу не хватает, говорю, – участковый сел напротив стола сельского головы и закинул ногу за ногу.

Степан Арсеньевич посмотрел за окно. Катерина Павловна снова застряла между прутьями забора, Буш крутился вокруг себя с другой стороны забора и радостно лаял. Женщина гневно размахивала шваброй и выкрикивала неприличные слова. Степан Арсеньевич задернул штору и сел в кресло.

– Да, я вот тоже говорю, скучно народу, – оживился Геннадий Иванович.

– Это почему? – поинтересовался голова.

– Ну, например, посреди ночи устраивают фейерверки. Потом, снова же, по ночам зачем-то урожай собирают. И еще, стоит немного пошуметь, как тут как тут уже целая толпа «неспящих» обнаруживается. Вот, с чего бы им не спать? – Геннадий Иванович вопросительно посмотрел на Степана Арсеньевича.

– А зачем Вы ночью немного шумите? – раздраженно поинтересовался тот.

– Да! Зачем? – Алексей Николаевич положил локоть на стол, подперев голову.

– Да это не я, – обиженно проворчал заслуженный физкультурник. – Это эта… пострадавшая, сначала малину ночью собирала, а потом фейерверки начала запускать.

– Малину? – удивился Степан Арсеньевич.

– Фейерверки? – скривился Алексей Николаевич.

– Надежда Афанасьевна? – они посмотрели на Геннадия Ивановича, скривили рты и повели бровями.

– Ага, та самая Надежда Афанасьевна Горохова, этот безобидный божий одуванчик, который везде сует свой нос, – подтвердил физрук.