Текст книги "Витязь. Содружество невозможных"

Тонкие ноздри дрогнули.

Сейчас, днем, все казалось мирным тут. Мимо изредка проходили собаки, которые вели на веревочках своих людей. Эльфу были одинаково забавны эти звери, очеловеченные до последнего возможного предела, и их хозяева. Он мог только качать головой, когда глядел на пожилую небогато одетую даму, тщательно собирающую сокровища своего животного в пакетик, чтобы аккуратно выбросить. Она единственная это делала. Остальные – перешагивали и спешили дальше, оставляя после себя грязь. Она – убирала, хотя выглядела беднее и слабее прочих. Эльф задумался: что за дама, на что она живет. Может быть, помочь? Деньги, каждый день повторяла Ирма, деньги тут имели первостепенную важность. Не мудрость, не доблесть.

Деньги.

Деньги, как выяснилось, у Тайтингиля были. Это решало все – здесь. За деньги люди могли обнажаться и танцевать на потребу публике, восходить на ложе к кому угодно, не думая о зачатии драгоценнейшего дара небес – детей.

Странный мир.

Эльф снова посмотрел сквозь ветки на небо. Ощутил мощь жизни пробудившихся цветочных почек. Послушал шевеление корней под асфальтом.

Чем пристальнее эльф всматривался через день – в ночь, тем сильнее ощущал беду. «Враг здесь, – шептали липы. – Витязь, бди». И Тайтингиль в самом деле ощущал на себе взгляд.

Взгляд врага.

Он вспомнил: толстые белые нити, зажатые в листе тонкого пластика. Прикасаться к ним не хотелось, эльф и так чувствовал: она – здесь. Оплетающая паутина, давящая энергетика липких тенет. Темная тварь, рожденная ранее, чем эта земля.

Сама.

Пришла сюда и уже начала плести.

И кажется, именно сейчас она смотрела на него, такого же чужака в этом мире – такая же чужая. Пусть не своими глазами, но…

Тайтингиль чувствовал. И пальцы с привычной силой сжались на рукояти двергского потайного клинка. Огляделся. Он был готов принять бой.

Но…

Он так стоял в омытом дождем пустом парке: пошитый у лучшего портного Москвы костюм, схваченный одной пуговицей пиджак, кожаные туфли, сорочка, открытая у ворота, – без галстука, сверху чуть расстегнута; ровно расчесанные золотые волосы были откинуты назад и текли по спинке пиджака под светлым плащом…

Постоял, подышал, подумал. И пошел к выходу, поигрывая тростью.

Вышел к дороге – поймать машину. Да, он понемногу осваивался с наукой московской жизни. Наукой жить в этом мире.

– О, привет! – послышался девичий голос.

Вздрогнул.

Повернулся.

– А… Алора? – вспомнил.

Имя лучницы, той, из бара, само всплыло из памяти. Она была такая же, как в их первую встречу: смуглая, гибкая, губы – вишни, глаз теперь не видно за стеклами темных очков. Жевала жвачку.

– Узнал меня? Ну, круто, – хохотнула, сдвигая темные стекла на кончик носа.

Взгляд не изменился – так же ощупывал.

– Офигенный прикид. Не играешь больше в эльфов?

– Я не играл, – сухо ответил Тайтингиль.

Опять засмеялась.

– Чего не заходишь? В бар, ну? Помнишь?

– Когда-нибудь я вернусь туда, – проговорил эльф. Ведь там, рядом с баром, было место, где сквозь асфальт горел невидимым огнем драконий камень.

– Ну, ясно, – помахала ладонью девушка. – Шмотки теперь нормальные, а как был ку-ку, так и остался… Пока!

Тайтингиль сдержанно кивнул и небрежно взмахнул узкой рукой, останавливая машину. Транспорт – вот что его по-настоящему зачаровывало здесь. Скорости, небывалые для его мира.

Сел, уже привычно пристегнулся и назвал адрес. Он запомнил, где жил его оруженосец. И позвонил, ткнув тонким сильным пальцем в строку записной книжки: Azar.

– Я иду, – сказал коротко.

Глава 8
Озеро

Тайтингиль вышел из машины возле дома орка. Прошел охрану, даже не покосившись на суету в окошке; и второй пост – в отделанном мрамором холле. Поднялся на нужный этаж. Дверь уже открывалась навстречу витязю. Накрашенная молодая девчонка, злая, как болотный бес, собиралась впопыхах. Пупок открыт, в нем – фальшивый бриллиант, на бедрах – наспех напяленные джинсы, на груди в основном тату и пирсинг. Тайтингиль уже обучился не приветствовать таких словом «дева», но слегка поклонился, вызвав у девушки своим видом и повадкой обычную оторопь.

Котов тоже был – впопыхах; его нормальное состояние, как уже понял эльф. Видно, звонок застал-таки его врасплох; перерожденный орк был наскоро вымыт. Светлые прозрачные глаза блестели настороженно; вокруг бедер, чуть пониже рельефных уголков таза, в полтора витка – полотенце.

Эльф посмотрел без особого выражения, сунув руки в карманы плаща – привычка, прилипшая первой.

По телу орка побежали волны, мышцы заиграли.

Боком рыскнул к девушке:

– Ты иди… видишь, дела у меня. Спасибо, я позвоню. Иди.

Та, пробурчав что-то не вполне дружелюбное, слегка оделась и испарилась.

– Витязь? – Орк подоткнул край полотенца. Как бы плотнее.

Пара свечей еще горела на столе. Играла странная, словно мятая музыка. Тайтингиль огляделся: вот пища, которую он не ел, пойло, которого он не коснулся бы; размороженный лед, фрукты. Все указывало на долгое и интересное времяпрепровождение.

Эльф подошел к столу, кончиками пальцев коснулся пластмассового бока наливного яблока со следами злых девичьих зубов. Обернулся – Котов стоял к нему почти вплотную.

– Мне пришла в голову идея, – медленно начал витязь.

– Да-а? – Дыхание обожгло щеку.

– Седлай эту свою… колесницу. Отвези меня за город. В настоящий лес. К озеру. Ты же можешь. Азар. Котяра…

Эльф усмехнулся, будто чему-то своему.

– Могу. – Перерожденный орк чуть облизнулся. – Это даже не особо и идея, витязь. Странно, что тебя раньше не осенило.

Он отступил на шаг и оглядел эльфа. По всей видимости, ему нравилось то, что он видел.

– Неподходящий наряд для леса-то, Тайтингиль, – муркнул. – Это придется снять.

Эльф оглядел себя. Потом – орка, молча.

Котов покачал головой и уперся в свои бесконечные комнаты. Оттуда периодически плескало шумом и брекотом хозяйственных поисков. Пришел. Принес. Вывалил перед нолдоринцем: камуфляжные штаны, черная футболка со страшной рожей, свитер, шуршащая непромокаемая куртка. Берцы. Эльф с сомнением взял пахнущий кожей высокий шнурованный башмак. Подойдут?

Подошли. Эльф переоделся быстро, переменив все, кроме собственно трусов; даже носки под ботинки ему были выданы другие, высокие, более плотные. Котов, не глядя на эльфа, смахивал со стола остатки еды и напитков. Смахнул, явился смотреть, что получилось.

Сияние в прозрачных глазах чуть дрогнуло, зубы тронули губу.

– Эльфийский спецназ. Я… тоже схожу соберусь.

Тайтингиль хмыкнул.

Сколько они провели в дороге, Тайтингиль точно не знал.

В машине его периодически морило сном, орк вел на удивление спокойно и равновесно. Равновесность. Покой. Доверие. Нолдоринец чувствовал это впервые за долгие дни пребывания в чуждой складке Эалы.

Покой. Как тогда, в болотах: еще больно, и смерть витает где-то за ветками, над головой, клокочет под тиной; но уже не страшно, уже – нормально. Не-одиночество выводит на такие уровни, на которых можно жить.

Нужно жить.

Эльф стоял в роскошном дворце, на мозаичном полу, выложенном руками умелых двергов. Он не любил Нолдорин – такой, каким великий город у белоснежных гор и величественной реки Ноллы сделался теперь. Слишком много людей – эльфы согласились брать их в услужение; слишком много двергов, выполняющих ремесленную работу, и даже распаханных полей на месте некогда блиставших изумрудами травы лугов сделалось слишком много.

Сам Тайтингиль давно жил на окраине леса, не возвращаясь в Нолдорин, не присягая правителю гигантских Тенистых Кущ Оллантайру, но отзываясь лишь на приказы нынешнего короля Нолдорина – Виленора.

– Ты призвал меня, правитель. – Тайтингиль вежливо наклонил голову. – Ты призвал, я пришел.

– Рад видеть тебя, старый друг. Мне странное говорят о тебе, Тайтингиль Заступник, – спокойно сказал Виленор, спускаясь с высокого трона. – Ты много времени проводишь теперь в Небесной башне, у мудреца. Волшебников мы всегда чтили, но давно канули в прошлое те времена, когда они были наставниками и пастырями эльфов. Сегодня разумные опасаются их. И я, и повелительница Наиллирис, и владыка леса. Я хотел бы знать, чего ты желаешь, Тайтингиль, златой сокол?

– Я хотел бы возродить детский смех в домах эльфов, – тихо ответил Тайтингиль. – Я не хочу Чертогов Забвения для нас, хочу иного выбора. Иного. Я не согласен с тем, что эльфов делается все меньше в подлунных землях Эалы. Я надеюсь на новый рассвет народа эльфов, Виленор.

– Мы много сражались с тобой плечом к плечу, – примирительно сказал Виленор, – и много говорили об этом и раньше. Твои мечты наивны, Тайтингиль. Многие эльфы Нолдорина относятся к тебе теперь с подозрением. Ты выстроил свой дом на отшибе, не приходишь на праздники. Подолгу просиживаешь в Небесной башне. Ты воин, не книгочей. Тайтингиль… больших войн стало меньше. Чудовища нашего мира истреблены. Пришло время мирного благоденствия, и Чертоги Забвения ждут тех, кто все же пал от ран. Я хотел бы видеть тебя рядом, старый друг, а не скакать к тебе целый день до излучины Светлоструйной.

– Я не буду жить в городе, Виленор, – ответил Тайтингиль. – Мне все здесь не нравится. Я останусь у себя, у липовой рощи, у озера. Может, мои цели и призрачны… однако я живу ими сейчас. Но по первому же зову я встану под твои знамена. Как всегда. Как всегда…

Вот оно, озеро: Котов подъехал почти вплотную к блестящей кромке воды. Тайтингиль вышел, вытянул длинное тело, запрокинувшись, глядя на высокие головы сосен. И на воду. На воду.

Настоящую, живую; много, много воды. Орк привез туда, куда надо.

Котяра молчал, глядя выжидательно, говорить не спешил, сам был – вопрос.

Небо грохотнуло; посыпались крупные, как фасолины, капли дождя. Котов юркнул к багажнику; пара минут – и на дуги натянулась ровненькая палаточка, а автомобильный насос накачивал двуспальный матрас. Спальники, фонарь. Котик сам никак не интересовался всей этой кухней, но приходилось – для дела, пррриходилось. Да и девушка-походница у него тоже была, которая так и не поняла, что эту вот палатку он в первый раз в жизни ставил, выбравшись в турпоход с ней – тоже в первый раз в жизни.

Нагой эльф тем временем входил в серую воду, исчирканную дождевыми штрихами.

Котов зашипел и затащил внутрь палатки всю одежду, сложенную аккуратной стопкой у кромки воды.

Наплававшись, эльф, даже чисто внешне слегка синий, юркнул во временное жилье; Котов сунул полотенце – Тайтингиль вытерся и оделся, заметно подрагивая плечами. Когда он натянул флиску, дождь припустил вовсю, а Котик уже держал наготове пару стопок с водкой и развернутую курицу гриль, заботливо прикупленную по дороге, по доррроге, в самой хорошей и неопасной кулинарии.

Эльф молча опрокинул свой напиток. Котик поднес к губам и поставил.

– Я желал говорить с тобой там, где нет Ирмы и Алины, орк. Где нет никого. Потому что грядут непростые времена. Я пробовал сегодня посмотреть. Особым образом. И обнаружил, что на меня также смотрят.

– Я их понимаю, – дрогнули губы орка.

Эльф нахмурился.

– Хочешь быть моим оруженосцем, встать плечом к плечу со мной, Азар, что же. Бой не за горами. Этому миру и многим мирам грозит страшная опасность. Я понял, кто здесь. Цемра.

Орк оторопел, даже отшатнулся, насколько позволяло тесное нутро палатки.

– Цемра? – повторил звучание имени, которое снова всплыло из той, прошлой жизни. Огромное, черное, страшное, какое-то косматое. Необыкновенно древнее.

Опасное.

– Да.

– Подожди: и вместо того, чтобы возвращаться обратно, ты будешь сражаться… с ней? Это ведь… женщина, верно?

– Это высшее темное существо. Высшее. Когда дыхание Создателя, сотворявшего Эалу, сбилось, он случайно выдохнул и Цемру, владычицу хаоса, первозданную тьму, обретшую облик. И да, я стану сражаться. Потому что из тех, кто обитает в этой складке Эалы, лишь я мог выйти против демона – и победить. Пусть ценой собственной жизни, но я все же был возрожден, а он – нет.

Орк замотал головой, отгоняя дурные мысли.

– Ценой своей жизни? Нет, нет, что ты такое говоришь?

– Ты еще не понял, орк, оруженосец. Если Цемра забилась в эту складку Эалы и крепко засела тут, вцепившись, как она умеет, мне может оказаться некуда возвращаться. И тебе тоже, орк. Не станет ничего – ни мира, ни неба, ни космоса, куда я хотел… и хочу по-прежнему; так что – бой.

Котов дрогнул, вытащил из кармана айфон, ткнул в экран зачем-то. Чиркнул наискось пальцем, то ли желая узнать время, то ли координаты. Координаты его новой жизни.

Вот так все перевернулось… за сутки. Шел в ресторан – попал на встречу с эльфом. Еще ночью отжигал с девицей – а теперь ему предстоит биться с неведомым чудовищем.

Он дрогнул.

– Я…

Вскинул глаза – бешеные, яркие.

– Сражаться я не умею. Пробовал – как отрезало. Могу договариваться, очень хорошо могу. Могу, – он лукаво облизнул губы, – сделать так, чтобы всем стало хорошо, хорррошо… Но в бою я – ничто.

– Ты вспомнишь, Азар. Ты был славным воином. Я помогу. А ты выучишь меня управлять авто… повозкой.

Котик так и не выпил.

Эльф долго сидел в проеме палатки под мерное шуршание дождя и постепенно уговорил полбутылки водки один. Правда, с курицей орк ему помог.

Как это выглядело со стороны? Сосновый берег затянутого пеленой дождя озера, мокнущий «амарок», раздернутый полог Red Fox. Странный худощавый мужчина с длинными золотистыми волосами, в камуфляжных штанах, берцах и флиске, сидя неглубоко в палатке, неторопливо попивал водку – непривычно, маленькими, скупыми глотками, ел оторванную ногу бройлера и смотрел на воду. В глазах его клубилась далекая гроза.

И только когда эльф усмотрел сквозь разрывы туч какие-то нужные ему звезды, а дождь утих, они поехали от озера обратно.

Котов подавленно, пришибленно молчал и даже пригасил свои урчащие, шкворчащие музыки. Тайтингиль приоткрыл окно – золотая прядь полоскалась по ветру. Смотрел.

Спустя немалую часть пути на безлюдном проселке эльф первым заметил быструю серую тень, которая метнулась по дороге за ними. Небо уже темнело, и тень мелькнула остро, как змея.

– Котов, – сказал витязь, – это погоня?

Орк прищурился в зеркала.

– Это? Оля, Оля!

– Дева?

– Дура!

Серебристая тень машины сзади меж тем не унималась: то подкрадывалась поближе, то отползала подальше; змея, точно змея. Вот – опять рванулась вперед, будто желая протаранить.

– Чертова кукла! Чертова… кукла… – Котов резко заложил руль, и витязь, уже привычный к бесконным повозкам, уперся рукой, чтобы не трепало. – Ну надо же!

Таран не удался. Машина, ладная, подобранная «хонда», ушла вбок, чуть не сбив юзом с дороги пикап Котова – и, сломав хлипкое заграждение, ухнула в российскую придорожную мокрую тьму, проделав пробоину в зарослях борщевика.

– Оля? Кукла? – Тайтингиль не понимал.

– Чертова кукла! Жить надоело! – рявкнул Котов. – Да есть тут одна сумасшедшая. Вечно ей остроты не хватает, а со мной… со мной гоняться – кишка тонка!

Зло хлопнул дверью, привстал на цыпочки, заглядывая в кювет, оглянулся на эльфа:

– Пошли смотреть.

Витязь не вполне ловко, но уверенно отстегнулся и пошел следом – плотная фигура орка в светлой майке уже мелькала между высоченных стеблей – Котик лез вперед, периодически повизгивая от соприкосновения с борщевиком. Витязь проскользнул следом, уже понимая, что дела не так просты, и сразу ухнул почти по пояс в вонючую жижу, насыщенную мусором, осколками стекла, бензиновым ядом.

Лужа была неглубока, но темнота обступала малоезжий участок дороги; высокий перепад – машина спикировала с полутора метров как раз в болото неподалеку от дренажной трубы. И сейчас жидкая грязь, заросшая по краям борщевиком и камышом, втягивала машину.

Девушка внутри молчала.

– Пипец, – заявил Котов, – я сдам машину поближе, попробуем вытянуть.

– Не сожалей о повозке, орк. Дева внутри – она жива, я чувствую. Нужно вытащить ее.

Орк заворчал, забурчал, выговаривая, каковы бывают девы и что за рулем каких бы то ни было повозок им не место. Машину тем временем с чавканьем засасывало еще глубже – нехорошо, носом вниз, как раз увалившись в сторону водителя. Тайтингиль длинно шагнул вперед, поднимая свою трость – рукоятью вперед. С силой ударил – Котов только проследил за взблеском золота; замах вышел длинным, и затуманенное стекло коротко тренькнуло, рассыпаясь на твердые, но неострые брызги.

Орк оттеснил Тайтингиля, просовывая руку к ручке изнутри – открыть. С удовольствием осмотрел слипшиеся от ила золотые патлы эльфа, которые тот крутнул, перебросил вперед и привычным жестом заткнул за пояс штанов.

Нашарили ручку изнутри и потом долго искали замки ремней безопасности. Дверь уже приперло водой, через нее достать не получилось – тянули через окно.

Вытянули.

– Алора? – проговорил нолдоринец, вглядываясь в запрокинутое лицо девушки – она была без сознания.

– Знаешь ее?

– Д-да… Нет. Видел ее. Когда впервые оказался в вашей складке Эалы. В… баре.

– Вот-вот. В баре, ага. Наглотается всякого и ищет экстрима. Плавали, знаем, – хохотнул орк, оглядывая лицо лучницы.

– Где ты плавал, Котов? – спросил Тайтингиль, проводя узкой ладонью по лбу Оли-Алоры. – Она в обмороке, но не ранена. И все же нужен лекарь.

Девушка безвольно болталась, передаваемая с одних рук на другие. Вылезли, обстрекавшись борщевиком.

– Я сейчас позвоню 112, – муркнул Котов и достал из заднего кармана сочащийся жижей айфон. – Вот дрянь, а!

Тайтингиль пожал плечом. Его средство связи было не в лучшем состоянии. Вот он, современный мир: немного воды, совсем немного, и…

– Зато я понял теперь, зачем пристегиваться. Ты знаешь, где живет дева?

– Ох, да какая она дева… А где живет – знаю. – Орк опустил яркие, горящие глаза – как бы стеснительно, как бы… – Оля, Оля, Оля, возвращайся к нам…

Алора вяло пошевелилась – Котов принюхался, еще раз ругнулся чертовой куклой и понес ее – уложить на широком заднем сиденье пикапа. Прикрыл розовым пледом, рррозовым, – Тайтингиль сощурился от яркого колера.

По пути Оля-Алора металась, бормотала сквозь сцепленные зубы что-то тяжелое, невнятное. Тайтингиль вслушивался мельком – обрывки слов, странных слов… «Слежу, он тут, все, как вы говорите, делаю правильно, денег, денег, денег…» Он перевел взгляд на Котова – тот не слышал, не слушал. Опять врубил свои музыки и мотал скрученными жгутами волос в такт.

Котяра!

Орк безошибочно подъехал к дому Алоры. К тому времени она уже совсем пришла в себя, села, закутанная в плед, нахохленная. Трогала кончиками пальцев ушибленную голову. Молчала.

Остановились.

– Я помогу деве дойти, – сказал Тайтингиль. – И наверняка надо призвать лекаря…

Алора неожиданно вспыхнула.

– Да пошли вы!

Жестко хлопнула дверью – машина с волчьим именем вздрогнула. Девушка, прихрамывая, убралась в ночь, в пасть ожидающего подъезда.

Эльф дернулся следом.

– Не обращай внимания, – махнул рукой орк. – Она всегда такая. Дева…

Он уставился на Тайтингиля в темноте салона, подсвеченной огоньками приборной панели. Оба несносно воняли, хотя и постарались слегка отжать одежду и волосы; были покрыты зелеными, черными разводами и красными пятнами от борщевика.

– Ирма на другом конце города, – мягко объявил Котов, – я гор-раздо ближе. Поедем отмоемся, потом я тебя отвезу. И у меня твоя одежка городская.

Тайтингиль кивнул. Это было разумно.

Пока Котов гнал пикап, открыв все окна и врубив свою ненормальную, бьющую по вискам музыку, витязь смотрел в окно. Смотрел. Думал.

И на него, кажется, смотрели – опять.

– Приехали, светлейший. – Мурканье оторвало от раздумий.

Вылезли.

Пятная холл престижного дома, прошли к лифтам. Тайтингиль скептически поглядел на вытекающую из узких штанов грязь. Котов пялился на витязя.

В квартире Котик, едва переступив порог, начал сбрасывать одежду – тут же, на дорогом половичке в этническом стиле, привезенном откуда-то из Азии. Эльф тронул ткань ступней – хотя бы в нем не было никакой темной начинки. Затем также разделся донага и пошел, оставляя узкие следы на тихом пробочном, кошачьем полу – в гостевой санузел. Встал под душ, в пластиковый квадрат кабинки.

Орк рванул куда-то в глубь квартиры, попутно совершая множество действий – что-то откуда-то выхватывал, включал, хлопал дверцами. Да, он обвыкся тут, этот предводитель темных армий, усмехнулся Тайтингиль.

На теле эльфа было несколько тонких порезов – мусор в придорожной яме оказался остроконечным, колюще-режущим. Витязь смотрел, как по бедру течет кровь… и вокруг рассеченной щиколотки другой ноги также собиралась красноватая лужица; но хуже было то, что снова закапало из носа.

Он резко отодвинул пластиковые панели вбок – мир вокруг повело, надо как минимум сесть, чтобы снова не опозориться. Что-то было в этой луже, что-то, что снова отравляло и заставляло ощущать слабость…

Что-то было…

Прямо напротив душевой кабины стоял целый, нахальный и абсолютно чистый орк, издевательски сияя прозрачными глазами. Он уже был одет – в нечто вроде коротких брюк, оставляющих открытыми рельефные колени и икры. Эльф жестко сжал губы – в нитку, в шрам. Что же. Пересиливая себя, шагнул вон из-под струй душа. Резко взял из рук орка полотенце.

– Пойдем-ка, – как-то мягко сказал тот. – Сейчас полегчает, светлейший.

Снова каморка. Крошечная каморка, в которой… жарко? И пахнет деревом.

Липой.

– Сейчас отрегулирую… Нормальная сауна, пусть и небольшая. В квартире же, в квартиррре особо не разгуляешься. Чай, не дом… у Светлоструйной. Но сауну поставил хоррроший приятель.

Тайтингиль простерся на горячем, оперся спиной. Отслонил от лица полотенце – все, кровь остановилась. Глубокие легкие вдыхали горячий воздух, насыщенный липой.

Котов сунулся сюда же.

– Полегчало, витязь?

– Да. Лучше.

Орк плюхнулся на скамью рядом, коротко мявкнув от укусившего зад жара. Выгнулся, задрал ноги на стену. Улегся – головой к плечу эльфа.

– Ты сказал – вернуться. Или в космос. Ну, если порубим эту, как ее… Скажи, как возможно это перемещение?

– Я отметил место камнем… драконьим камнем, – неохотно ответил Тайтингиль. – Когда мне надо будет пройти обратно, я должен полить его драконьей кровью. Если бы в этом мире совсем не было драконов, камень не провел бы меня сюда.

– Еще и драконы? Дррраконы? Серьезно? Ну, класс, – выдохнул орк. – Достаточно? Не запечемся? Надышался своей липой, эльф?

– Достаточно. Надышался.

Вышли.

Котов порылся в аптечке, нашел мазь с пантенолом – смазал ожоги от борщевика. Бросил тюбик эльфу. Отправился в спальню и вкусно разлегся перед огромной плазмой на половину стены.

Златой воин, царапины на ногах которого полностью затянулись, также смазал покрасневшие места на светлой, словно сияющей изнутри коже. Сторожко прошел по жилью орка. Статуэтки и техника, зеркала, над кроватью зеркало, много мебели из хорошего ароматного дерева, натуральная кожа, красивые ткани. Прочесал волосы пальцами, скрутил, забросил на плечо.

Машина.

Музыка.

Сауна.

Котов косился.

– Ляжешь?

Очертил шальным взглядом место подле себя.

– Лягу. Постели мне.

Тайтингиль отлично выспался на диване в огромной гостиной, где постелил ему Котов. Но с утра пробуждение оказалось резковатым. Сперва охрана снизу – к вам гость, пропустить? Затем звонкий щелчок входной двери.

В квартиру ворвалась Ирма.

Перешагнув через ком одежды, она резко преодолела расстояние до гостиной – открытая планировка, арки, – и застыла.

Сам Котик уже примчался – полотенце вокруг бедер, даже, можно сказать, полотенечко; сладкая улыбочка.

Тайтингиль не улыбался, спокойно поднимался навстречу Ирме, прихватив с дивана тонкую простыню на манер тоги.

– Так вы… я думала, вы поубивали друг друга… вы бы хоть… – потерянно сказала Ирма. – Оба телефона не отвечали. Оба. Ну вы…

– Телефоны наши уплыли. А ты с каких пор стала заботливым мамиком? – подал голос Котов.

– Извини, – сказал Тайтингиль, глядя Ирме прямо в глаза. – Были дела. Ты можешь не тревожиться обо мне. Не нужно.

– Я сама решаю такие вещи, – выдохнула Ирма, – тревожиться мне или нет. За кого, когда, и… и…

– Ирма, – продолжил эльф, – у нас с Котовым дела не завершились. Мы оживим сейчас те-ле-фо-ны… постараемся. И начнем… охоту на паука. Отныне мне лучше реже появляться у тебя, а тебе лучше вернуться к твоим делам. Честно. Правда.

Тайтингиль подошел к окну – посмотреть, что там за мир. Распахнул створку; дождь снова сменился ярким солнцем.

Ирма смотрела на его нагую спину, засыпанную золотым каскадом.

На Котова.

– Я ничего не понимаю.

– Это к лучшему… к лучшему, – сказал Тайтингиль.