Электронная библиотека » Любовь Пименова » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 12 октября 2021, 15:20


Автор книги: Любовь Пименова


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Звуки субботнего утра

– Фш-ш-ш! – раздвигаются шторы и весеннее солнце уже в окне и в комнате.

– Вз-з-з! – отъезжает дверь балкона.

Ух сколько люда уже гуляет по бодвоку – деревянному настилу вдоль океана, растянувшемуся на целых шесть километров. Кое-кто уже сбросил куртки, скинул портки и бежит в коротких шортах, открывающих красные коленки. Смельчаки! Восхищаюсь, но не последую.

Осторожный щелк. Это закрылась дверь квартиры напротив. Эдди, беспородный блондин, тихонько подтяфкивает, не сумев выдержать радости. Его хозяйка Роуз воспитывает его джентльменом, поэтому он знает, что чувства следует выражать цивильно. Тихие шаги к лифту.

Невозможно оторваться от окна – небо абсолютно и тотально чистое: ни облачка, ни перышка – голубое-голубое. Шум океана мирный и ровный, – не так, как это было ночью, когда приоткрытое окно приносило его возмущенное рычание и резкие звуки ударяющихся и отпрыгивающих назад волн.

– Гр-р-р, – мелет зерна кофеварка.

– О-о-о, горяченькая пошла, – потек душистый коричневый напиток.

О, этот запах! Можно даже и не пить, понюхал и уже бодр.

Из спальни зашлепали большие тапки. В душе потекла вода. Мама открывает глаза.

– Как спалось, мам? Болит рука?

– Да нет, ничего… – и помолчав: – Ну как не болит? Болит немножко. – потом решительно и громче: – Есть не буду!

– Не будешь, не будешь… Хочешь у балкона посидеть? Держись за меня, вот так…

– Ой, высоко как! И вода синяя какая! И голуби большие какие, белые…

– Это не голуби, это чайки, мам… Пойдем сегодня, покормим, я собрала для них мешочек.

Громко и назойливо звонит телефон:

– Ошиблись номером, извините.

Еще звонок:

– Ошиблись номером, извините.

Внизу, во дворе двухэтажного дома, защебетали детские голоса. Впервые за неделю – суббота, все дома. Обычно все проскальзывают в свои норки – дома и квартирки – сразу после учебы-работы, и только окошки загораются одно за другим, – а на улицах никого. Тихо, безлюдно.

А сегодня вот она, еще одна радость, – нет этого глухого, привычного уже звука забиваемых свай на участке неподалеку, где скоро поднимется новое здание, а есть смех и веселый разговор выходного дня, шлепающие шаги детворы и даже, мнится, пощелкивание серенькой птички в кустах внизу.

– Бум-бум-бум, – глухие звуки сверху, – это любитель тяжелого рока проснулся.

– Что, сходить поговорить? – спрашивает муж, показывая наверх.

– Да это негромко, ладно тебе. Должен же быть каждый человек счастлив, – шучу в ответ.

И правда, должен.

Рассказы для детей

Божья коровка

Маша проснулась рано. Вчера вечером мама сказала: «Завтра начинается лето». Маша не спросила, что такое лето, она очень хотела спать. А сегодня она решила узнать, где же оно, лето, и увидеть его. Маша вышла в маленький садик перед домом – там все было, как вчера. Солнце было теплым, бабочки тихо порхали над ромашками, соседский кот осторожно переступал лапами по дощечкам забора.

– Где же лето?

Стрекоза с длинными прозрачными крыльями прошелестела мимо. На маленькой грядке так же зеленели стрелки лука.

– Где же лето?

Вдруг что-то тихо протрещало и опустилось прямо на зеленое крылечко. Круглая красная бусинка с черными пятнышками на спине.

– Какая ты маленькая и красивая! Ты кто? – обратилась к ней Маша и положила руку рядом с бусинкой. Та быстро забралась к ней на ладонь. Маша осторожно поворачивала руку, а бусинка перебирала крошечными ножками, и это было щекотно и весело.

– Ты познакомилась с Божьей Коровкой? – раздался голос мамы, – Смотри, вот еще одна на ромашке! А еще одна кружит над тобой, видишь?

Маша закивала головой – вижу! И добавила:

– А где лето?

– Да вот же оно, вокруг тебя. Лето – это зеленые листики на деревьях и кустах. Это теплое солнышко – чувствуешь, как оно греет? Бабочки и стрекозы летают над цветами. Теперь ты еще и с божьими коровками познакомилась. Вот оно и пришло. Лето.

Дерево

Деревья живут долго – гораздо дольше, чем люди. Эта история о дереве, которое растет не в лесу, не в саду, а в доме.

Долгие годы домашнее дерево стояло в большой гостиной в красивом доме. Время шло и постепенно дети из дома уходили или уезжали. Остался только один старый хозяин. А однажды в старом доме осталось только засыхающее дерево.

Пришли рабочие люди, чтобы на месте старого дома построить новый. А дерево в большом тяжелом горшке они выбросили прямо на улицу.

Мимо проходил человек, который любил деревья. Он взял почти сухое грустное дерево и на большой машине привез его к себе в дом. Его домик был меньше, чем дедушкин, поэтому верхние ветки дерева царапались о потолок. Дереву казалось, что оно никогда не привыкнет к новому месту. Оно болело, сухие листья опадали. Ведь все вокруг было новое: стены, воздух, запахи, звуки. В его прежнем доме было тихо – только старый дедушка покашливал или тихо шуршал своими большими тапочками по полу. А здесь было громко: мальчик пробегал мимо, что-то крича, люди разговаривали и спорили, звучала музыка.

Дерево стало прислушиваться и начало понимать, что говорят люди, когда они обращались к нему:

– Ничего, брат, привыкнешь, у нас хорошо! Не грусти, – говорил один.

– Ну что ж ты так болеешь, может, еще водички дать? – обращалась другая.

– Отдай мой воздушный шарик, ты зацепил его своей веткой! – просил ребенок.

– Я привез тебе новую землю и большой горшок, тебе понравится. Сейчас пересажу тебя и все будет хорошо, – это новый хозяин.

– Смотрите, новый листик! Идите все сюда! – это девочки заметили первыми.


И правда, скоро дерево выбросило первые молодые листики. Они были такие веселые, зеленые и блестящие! И всем здесь, в его новом доме, стало радостно, что дерево больше не скучает и не болеет и все дальше тянет свои ветки к окну, где солнечный свет.

Иногда дерево вспоминает свой большой дом и грустит о старом хозяине. Но того дома больше нет. А в маленьком домике ему уже хорошо и тепло. Здесь у него новая большая семья. И больше всего ему нравится то, что его здесь любят.

Уточка

Это озеро. Вода в озере чистая и прозрачная. В ней, как в зеркале, отражаются зеленые деревья и кусты.

В озере живут быстрые и юркие рыбы: голубые, с серебристой чешуей, и темно-серые, с большой головой и выпученными глазами. Если долго смотреть на воду, можно увидеть плывущую по озеру большую черепаху-маму и рядом с ней маленьких черепашек. Они поднимают свои головки, чтобы вдохнуть воздуха, – и плывут дальше.

Еще на озере живут утки, их здесь немного, потому что озеро совсем маленькое.

Утром, когда солнце только поднимается над деревьями, на озеро приходит человек с удочками. Это старый рыболов. Ему нравится каждое утро приезжать сюда на своем велосипеде, ставить на траву ящик с рыбацкими принадлежностями и садиться на пенек. Он слушает, как звонко поют птицы на деревьях вокруг маленького озера, как плещется рыба в воде. Потом он начинает доставать удочки, корм для рыбы, он делает все медленно, как будто кого-то ждет. Старый рыболов знает – сейчас раздастся тихое «Кряк» – и к нему, неслышно скользя по воде, подплывет его давняя подружка-уточка.

Увидев ее, старик улыбнется:

– Пришла? Ну здравствуй, как ты тут, не скучала? Ну поди сюда!

Пестрая уточка с серо-коричневыми перьями на спинке тихо прошлепает по траве, подойдет к его ногам и будет смотреть прямо ему в лицо.

– Голодная? Сейчас управлюсь и покормлю, – говорит ей рыболов.

Он не спеша раскладывает свои сокровища: крючки, поплавки и главное – ее любимое лакомство – кукурузные зернышки.

Тут уж ее очередь вступать в разговор:

– Кряк! – говорит уточка, потом повторяет громче: – Кряк! – и тянет его за штанину своим крепким клювом.

– Понял, проголодалась, – говорит он с улыбкой, и, набрав зерен кукурузы в ладонь, протягивает ей.

Аккуратно, стараясь не ущипнуть протянутую руку, она забирает по одному каждое зернышко. Рыболов достает еще одну горсть и еще. Наконец, уточка, сытая и довольная, забирается на его ботинки, возится, устраиваясь поудобнее, укладывает на его ногах свою маленькую головку и засыпает, закрыв глаза. А он сидит с задремавшей сытой уточкой на ногах и не двигается, чтобы не разбудить ее.

А рыбы, наверное, думают: «Какая хорошая рыбалка!» и радостно плещут хвостиками по воде.

Мечта

Данилка жил-поживал с мамой и папой на самом верхнем этаже большого дома. Ему нравилось смотреть из окна вниз на деревья, на играющих детей, а больше всего – на гуляющих собак, бегающих по площадке и аллеям. В любое время во дворе можно было видеть самых разных собачек: больших и маленьких, лохматых и гладкошерстных, молчаливых и шумных, лающих на проходящих людей и играющих детей. И когда Данилка выходил во двор, он не боялся подойти и погладить каждую соседскую собаку, даже самую грозную.

В свои три года Данилка многое умел: чистить зубы щеткой, надевать маечку и шорты и даже застегивать сандалии. У него была своя комната с книгами и игрушками, большое окно – и одна большая мечта. Эта мечта была – маленький щенок. Белый или рыжий, а может, и черный; с большими висячими или маленькими торчащими вверх ушами, визгливый или молчаливый. Главное, чтобы он был всегда рядом – когда Данилка просыпается или идет в садик, когда ему весело или грустно, например, оттого, что пора идти спать. Щенок стал бы его настоящим другом, и они были всегда вместе, а Данилка кормил его и чесал за ушком.

Мама все разговоры о собачке заканчивала словами: «Но сейчас это невозможно, нужно подождать…» И Данилка ждал. Он ждал. И ждал. И снова слышал те же слова «невозможно» и «подождать».

Однажды ночью, точнее, уже под утро, когда небо посветлело, а звезды потухли, Данилка услышал какое-то сопение и тихие звуки – кто-то возился рядом с ним – тут, прямо на кровати. Мальчик потер кулачком еще сонные глаза, присмотрелся и увидел серого кудлатенького щеночка, крошечного, величиной с его ладошку. Тот взглянул на Данилку и тяфкнул тоненьким голоском, а Данилке послышалось:

– Привет!

– Здравствуй. А как ты меня нашел?

Мальчик протянул руку, чтобы погладить крошечную собачку по голове, потом опустил:

– А как тебя зовут? Я Данилка. Ты будешь у нас теперь жить? – спросил он с надеждой.

Щенок разглядывал мальчика, потом начал тихонечко поскуливать, будто о чем-то просил.

– Ты голодный? Пойдем, я дам тебе молока.

Подняв щенка на руки и держа его маленькое тельце на согнутом локте, Данилка направился в кухню.

Через несколько минут мама застала маленького сына наливающим молоко в маленькую мисочку на столе, потом он тихо позвал кого-то. Мальчик приговаривал: «Пей, Бимка, молоко, оно вкусное».

– С кем ты разговариваешь, Данилка, и кому это молоко?

– Это Бимка, мама, она голодная. Бимка – это моя собачка, она пришла ко мне и теперь будет с нами жить.

– А где же она? Я никого не вижу!

– Так вот она, молоко пьет, смотри, ей нравится. Он зачмокал губами, изображая пьющую собачку.

– Ну хорошо. Расскажи мне, какая она.

– Она очень красивая и маленькая. У нее круглые черные глазки, маленький хвостик и она хорошая. Мама, возьмем ее с собой на прогулку?

Так Бимка, которую никто, кроме Данилки, не видел, поселилась в квартире на верхнем этаже большого дома. Она сопровождала мальчика повсюду: на прогулке, за обедом, она слушала с ним вечернюю сказку, которую читала мама; она шла вместе с папой и Данилкой в магазин за хлебом, и она укладывалась рядом с ним на подушке, чтобы Данилка мог погладить ее, когда чувствовал, что засыпает.

Эта игра с не видимой никому собачкой продолжалась все лето, потом дождливую осень; вот и зима настала – и Бимке понадобилось теплое пальто, которое Данилка надевал на нее, чтобы она не замерзла на покрытой снегом улице. Мама относилась к этой воображаемой собачке с симпатией, а к игре маленького сына с пониманием, но папе иногда «эти фантазии» казались странными. И вот что он придумал.

Однажды вечером он сказал:

– А знаете что? Я ведь тоже всегда хотел иметь собаку. Я мечтал об этом, когда был совсем маленьким, потом, когда закончил школу, но всегда было что-то, что мешало, – папа улыбнулся и весело продолжил: – А пусть теперь сбудутся сразу две мечты. Завтра мы пойдем в дом, где появились щенки, их три. И ты, сын, выберешь того, который тебе понравится больше всех».

– А как же Бимка? – спросил Данилка.

– А у Бимки появится друг. Я думаю, она не будет против.

– Мы завтра с утра пойдем? – уточнил сын. И засмеялся, обняв Бимку за шею:

– Бимка, у нас будет еще одна собачка!

На следующий день в доме появился озорной, быстрый, как молния, маленький щенок. Весь дом закрутился колесом – нужно было кормить, выгуливать, воспитывать малыша, отучать грызть обувь и оставлять на полу мокрые пятна, надо было делать прививки – у всех появились свои обязанности. Имя новому члену семьи дали простое и краткое – Гай. И когда Данилка вместе с папой выводил Гая на прогулку, он не забывал о Бимке и обязательно брал ее с собой. Постепенно его захватила новая жизнь и большие и реальные заботы о растущем щенке. И однажды он забыл взять ее с собой, потом не покормил вовремя. А потом Бимка пропала. Она исчезла так же неожиданно, как и появилась.

Данилка проснулся от сопения и шороха. У кровати стоял Гай и нетерпеливо ожидал прогулки, держа поводок в зубах. Потом они бегали по площадке наперегонки. Потом Гай ел, урча, и расплескивал воду вокруг своей миски. И когда Данилка хватился Бимки – ее нигде не оказалось.

Наверное, она выполнила свою задачу и ушла к другому мальчику или другой девочке, чтобы научить их любить.

Бабочки. Встречи и расставания

Однажды Алешина учительница принесла в класс небольшую прозрачную баночку и сказала, что внутри – гусеницы. Целых пять штук. И еще она сказала, что скоро их всех ждет маленькое чудо.

Все подошли к столу и стали по очереди смотреть сквозь прозрачное стекло внутрь банки, ахать и удивляться, какие гусенички маленькие и проворные. Алеша тоже взглянул, только не мог понять, что такого чудесного в этих крошечных черных шнурочках, которые извивались и переползали вверх и вниз. Ему только показалось, что черные глазки самой маленькой гусеницы блеснули – и она взглянула на него.

А маленькая гусеница, прилепившись животом к стенке ее дома – баночки, осматривала место, куда она попала вместе со своими сестричками. Через прозрачное стекло она видела больших великанов, показывающих на нее друг другу, видела глаза, рассматривающие ее. Снаружи доносились шум и смех – о, ей очень понравилось это новое местечко. Ей казалось, что и она нравится этим большим существам – и это было неудивительно, ведь она здесь самая прыткая и пригожая.

Прошло две-три недели. Гусеницы по-прежнему жили в своей банке. Внутри было тепло и весело. Еда была недалеко – нужно было лишь спуститься по стенке вниз. Дорога была недлинной, а вкусной еды много. И через некоторое время маленькая гусеница почувствовала, что она уже не такая маленькая и не такая прыткая. Из маленького юркого шнурочка она начала превращаться в толстенький продолговатый мохнатый клубок. То же самое происходило с ее сестрами. Но ей все так же нравилось все свободное время смотреть через прозрачные стенки баночки на чудесных существ с большими добрыми глазами.

Алеша любил каждый день приходить в свой класс, где он читал, рисовал и играл. А иногда спорил и даже ссорился. Но каждый день он не забывал подойти к прозрачной баночке – и понаблюдать за ее обитателями. С некоторых пор он стал замечать, что они двигаются все медленнее, долго висят на одном месте, становятся толще и мохнатее. Но ему по-прежнему казалось, что так же, как он внимательно разглядывает самую маленькую гусеницу, она, сверкая своими черными глазками, глядит на него.

Когда-то самая маленькая и прыткая, а теперь большая и неуклюжая гусеница начала чувствовать, что происходит что-то необычное – вокруг нее стало образовываться нечто, похожее на корку, закрывая ей глаза, потом все тело и, наконец, она заснула в своем новом доме-коконе. Так же сладко уснули в коконах ее сестрички.

И вот настал день! Непонятная сила разбудила когда-то маленькую, а потом толстую и неповоротливую, гусеницу и толкнула ее вперед. Пробив небольшое отверстие в плотном коконе, она стала выбираться из него. Это было трудно, но она напрягала все силы, чтобы оказаться снаружи и быстро вдохнуть воздуха. Больно цепляясь боками за внутренности кокона, она толкала свое тельце наружу и ура! – упала на дно большой коробки. Полежав минуту, отряхнулась и почувствовала, как что-то невиданное развернулось по обе стороны ее тельца – а это были два чудесных крыла.

– Что это? – спросила она, – Кто же я теперь? – Но ответить было некому.

И тут другие сестрички одна за одной стали выпадать на дно из своих домиков-коконов и после минутного отдыха развернули такие же прекрасные прозрачные разноцветные крылышки. Они взмахивали ими и начали сначала подпрыгивать, отталкиваясь от пола, а потом кружиться в танце. Это был их новый дом, где им предстояло немного подрасти и набраться сил. Маленькие бабочки уже знали, что очень скоро они полетят в большой цветущий мир.

А дети не могли налюбоваться на своих питомиц и подолгу стояли у домика, в котором поселились эти сказочно прекрасные создания. Вот оно и случилось, то чудо, про которое им говорила учительница.

Наступил день прощания.

На скамейке в школьном саду стояла коробка-домик с бабочками внутри. Дети знали, что пришло время отпустить их на волю. Алеше, как и всем, было немножко грустно – прощаться всегда грустно, даже с самыми маленькими существами.

Внутри домика тоже волновались: хрупкие крылышки трепетали от волнения и от прохладного воздуха.

– Что же нас ждет? Опять перемены? Почему так много воздуха, куда нам теперь?

Каждую бабочку учительница осторожно доставала из коробки и опускала на руку ребенка – бабочке нужно время приспособиться к новому миру, взять немножко тепла от маленькой руки и – взмахнув крылышками, полететь дальше, подняться над цветами и кустами – в новый и прекрасный мир.

Алеша ждал, что самая маленькая бабочка с самыми черными глазками достанется ему – так и случилось. Он держал ее на руке, а она, мелко-мелко перебирая своими крошечными ножками, передвинулась на указательный пальчик. Посидела немного, потом оттолкнулась, взмахнула крылышками и поднялась в воздух. Легкий порыв ветра оттолкнул ее от мальчика, но она справилась и сделала большой круг над его головой, прощаясь. И полетела. Над травой, над цветами, над детскими головками… А дети кричали вслед: «До свидания, бабочки!»

Гавриловны
Повесть

Светлой памяти Гавриила Филипповича, Анны Леонтьевны и дочерей их Ефросиньи, Евдокии, Варвары и Таисии


Глава 1. Преддверие

Когда у Гавриила Филипповича родилась седьмая дочь, он понял, что сына ему уже не дождаться. Мечтам о наследнике, помощнике и кормильце уже не суждено было исполниться, особенно если учесть, что и он и жена его, Анна Леонтьевна, по их понятиям, были уже староваты для нового пополнения в семействе. Ему было под сорок, жене тридцать пять, и оставшихся в живых четверых девок надо было и на ноги поставить, и замуж выдать, а нехватка рабочих рук уже давно решалась наемниками. Молодые батраки и за быками ходили, и пшеницу собирали, и на базар возили, контролируемые и подбадриваемые самим Гавриилом. А девчата росли под материным строгим, но любящим надзором. Простые огородные работы не мешали им гонять, поднимая пыль, с другими такими же хуторскими босоногими ровесницами, быть в няньках у своих младших сестер, а вечерами на завалинках слушать взрослые разговоры своих старших сестер или, что еще интереснее, – видеть, как уже невестящиеся старшенькие идут к Дону с милыми дружками, набросив на плечи шальки или, по холодному времени, гешки. И тихий ночной Дон легко нес волны свои и прохладу вдоль берегов, и доносил запахи свежести и покоя до всех куреней.

Семья их сложилась после возвращения Гавриила со службы, когда он, лихой казак с развевающимся чубом, подбоченившись, проскакал по хутору на тонконогой Серой прямо к родительскому дому, готовый, как и подобает казаку и сыну казака, к работе на отцовской земле и к новой роли мужа и отца – продолжателя дедовских и отеческих традиций. И не одна молодка остановила свой мечтательный взгляд на статном и чернобровом отставнике. А он, как приметил сразу хрупкую и складненькую Нюру, да с глазами серо-голубыми, да скромную, как и полагается, даже глаза на него не поднимающую, так и решил, что вот она, судьбина и есть. Не знал того Гавриил, что Нюра не только на него взгляда поднять не смела, но и на свет белый ей глядеть было невмочь, и причина тому была простая и вечная, как жизнь. Гриша, сосед и друг детских игр, любитель всех хуторских посиделок и гуляний, почти признанный родителями обоих семейств женихом, стал неласков и начал отдаляться. И причина обозначилась для всех, а не только для нее, быстро, как и бывает в селах и хуторах. Виновницей Нюриной беды и сердечных ее страданий стала высокая, статная, крутобокая и боевая, да еще и острая на язык Леся, – с другого берега Дона, но тоже своя, казачка. Поговаривали уже, что скоро-скоро сватов зашлют и отыграв свадебку, введут Лесю в семейство Ильиных на горе Нюре и на радость ее родителям, не очень-то Гришку привечавших.

Гавриил был настойчив и мудр умом крестьянина и зрелого отслужившего мужика. Не слишком напористо, но сумел он показать Нюре, что люба она ему. И платочек подарить. И взглядом обогреть. Сердцу болящему ведь тепло и понятие дорого. А он понятлив был. И знал, что тут борьба идет за всю его будущность, и потерять или проиграть он не может. Никак. Аннушка же, как называл ее только он один (в семье и на хуторе все звали Нюрой) все внимательнее присматривалась к серьезному и уважаемому даже ее отцом кавалеру. Поэтому, когда Филипп с женой и сыном пришли сватать ее за Гавриила Филипповича, дело сладилось легко и споро. Родители ее рады были породниться с ровней – хозяйственными, крепкими казаками, с землей, быками, батраками. На сватовстве, как и полагалось по хуторскому закону, после всех положенных церемонией похвал и товара, и купца (у вас товар – у нас купец), где и товар был свеж и юн, и купец – молодец, после знатного угощения и песен, которые «играли» на голоса, отозвал батюшка дочку младшую в ее девичью светелку и спросил, по нраву ли ей жених. Ответила она, что готова выйти за Гавриила, по нраву он ей, и положенное завершение ответа, – что «из воли родительской она не выйдет».

Значит, так тому и быть, решили – сыграем свадьбу на Покрова. Все дела управлены, самое время повеселиться. А отец жениха добавил, как отрезал: «Жить с нами будете. Дом большой – всем места хватит».

И вот он настал, этот самый большой день ее жизни. Вспоминать его Аннушка будет долгие годы своей доброй жизни, а может, и в самый последний день, когда изболев и истаяв от тяжкой болезни, поймет и почувствует, что вот оно уже, близко. И той последней ночью перед самым Рождеством, когда заберет Господь ее душу в свои небесные кущи, будет видеться ей он, муж ее нареченный и она сама рядом, в белом, а сверху, над ними, ангелы поют. Она и на других венчаниях и до, и после своей свадьбы бывала, но нигде и никогда так светло и высоко не звучала эта музыка, так ярко и многоцветно не спускались прямо из купола церковного солнечные полосы, осеняя их и всех причастных золотом осени и наполняя душу ожиданием счастья, и покоя, и света вечного.

К свадьбе готовились со всем тщанием. Куплено было платье цвета молока парного, маменька смогла-таки переказать-заказать ботиночки на шнурках да с каблучком не высоким, но фасонистым. Подружка, рукодельница Евдокия, которую по сельскому их обыкновению все звали Авдокея, или еще чаще – Душка, сделала к ее свадебному наряду восковой веночек на фату и восковой же цветок, который сама приколола на левую сторону белого ее свадебного платья. Она была известная мастерица, и все невесты хутора и окрестных мест украшены были восковыми веночками, сделанными ее проворными и умными руками. Из самой белой из белых бумаг делала она прекрасные и нежные, как весенние ландыши, цветы, потом, с особой осторожностью, опускала каждый цветочек в белейший парафин, а когда все высыхало, оно превращалось в нежный и невесомый веночек невесты. За неделю до свадьбы Авдокея принесла лучшее свое произведение дорогой подружке, развернула и выдохнула: «Вот. Тебе. Подарок мой».

Гуляли, ели-пили, песни играли несколько дней. На второй день наряжались, ходили по хутору, и до соседнего дошли, где жили двоюродные и троюродные жениха, все гостечки веселые и шумные, в переодевках: бабы и девчата с усами и в казачьих фуражках и портках, мужики в юбках с оборками, галошах на босу ногу – где ж туфли на такие лапищи найти.

И припевки, и пляс, и смех молодой – все, как встарь: отпеть и отплясать да новую жизнь начинать молодым.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации