Текст книги "Клеймо тирана"

Глава 18.

Хочу завыть в кляп, но лишь жду, что он сделает дальше, боясь теперь не смерти, а того, что происходит с моим порочным телом. С сосками, что буквально кричат о возбуждении. Острие ножа не причиняет боль, лишь завораживает блеском и той силой, что тянется из него энергетической волной. Нож скользит все ниже, доходит до линии юбки.

Грубые пальцы Леона тянут юбку, а нож делает на ней разрез. Я шумно выдыхаю, как легко он это сделал, как легко ему порезать и меня.

Юбка расходится на двое, оставляя меня перед ним полностью обнаженной. Он ножом чертит невидимые линии, заставляя испытывать почти панический ужас вперемешку с возбуждением.

Он ведет острием по волоскам на лобке, ниже, по бедру, спускается все ниже. В пару движений перерезает веревки на ногах. Инстинкт, проснувшийся мгновенно, вынуждает лягнуть его, но одно ловкое движение, и я лежу на животе, внезапно жалея, что поддалась на уговоры коли и взяла не велюровую ткань.

Тяжелая рука гладит от стоп, бедер, до самой задницы, затем ведет выше, по ткани собственного пиджака, к волосам, которые собирает пятерней и сильно тянет, вызывая проклятый стон. Как, как черт возьми он это со мной делает. Разве модно бояться, ненавидеть и желать одновременно? Момент и кляп сам валится изо рта, момент и руки свободны.

Его вторая рука бросает нож и тянется к заднице, проходится между половинок, находя позорно влажные, скользкие губы. Он проводит по ним пальцами, собирает соки и раскатывает их по моему лицу, цепляя губы. Я чувствую задницей его вздыбленную ширинку и с ужасом понимаю, что больше не боюсь вторжения, скорее испытываю дурацкое любопытство.

– Продолжим? – хрипит он возле уха, а я теряюсь, не могу и слова сказать, лишь открываю рот, выдавая новую порцию стона. – Ты же мокрая как течная сука. Не так уж и сильна оказалась твоя любовь к ублюдку Коленьке.

Сволочь. Мерзкий придурок. Скотина.

– Он не больший ублюдок, чем ты, – толкаю бедрами, врезаясь в его пах, и он тут же встает.

– Где деньги, которые дали Коле?

Я вздрагиваю, хочу возмутиться, не говорить ничего, но вспоминаю, как Андронов шипел «ты мне должна» Хотя бы избавиться материально от его влияния будет уже много. Показываю рукой направление. Леону даже стула не нужно, чтобы забросить руку на антрисоли шкафа и достать сумку.

Он бегло осматривает содержимое, выкидывая мои пятьдесят тысяч. Застегивает и уходит.

Лежу лицом вниз, слушая как он уходит, так ничего больше мне и не сказав.

Я поворачиваюсь на бок, сжимаясь в позу эмбриона и наивная тихо плакать. От облегчения, что этот вечер закончился так, а не на столе ресторана между пьяным сбродом. От ужаса, что испытывала желания продолжить тот кошмар, что продолжил Леон. От стыда перед Колей которому сегодня мысленно изменила. От того, что скорее всего он скажет продолжать в том же духе, только чтобы вырваться из тюрьмы.

Блеск на полу привлекает мое внимание, я открываю глаза и замечаю брошенный на полу нож. Сажусь на диване и наклоняюсь вперед. Беру металл, чувствуя его жар. Даже лезвие еще горячее, как и его хозяин. Складываю нож и замечаю гравировку. «Для Леонида от твоей роднульки» Роднульки. У такого как этот мутант могла быть девушка? Нежное создание, ласково гладившее его спину после рабочих будней бандита или стерва вроде меня, которая никак не может усмирить свой нрав. Отношу нож на стол. Не хочу его касаться. Мне сложно представить, что такого как он, можно полюбить.

Скидываю его пиджак на стул и обвожу взглядом свою квартирку.

Весь запал, вся ненависть глохнет перед желанием уже освободиться. А это получится, только если ко мне вернется Коля. И он никогда не узнает, как я горела в чужих, грубых руках. Одно непонятно, как смотреть ему в глаза после того, как я добровольно лягу пол него.

Принимаю душ, стелю новое белье, делая все на автомате. Долго смотрю в окно, вспоминая все самое светлое из наших с Колей отношений. Как приносил мне сгущенки, когда меня закрывали, как прикрывал перед заведующей детского дома, сколько раз помогал, когда в приюте появлялся Андронов. По коже мороз от того, что он мог сделать со мной, от слов, что он сказал про деньги. Я даже рада, что Леон их забрал.

Заставляю себя подняться, дойти до кровати, как вдруг дверь в прихожей открывается. Я замираю возле дивана. Жду, когда он выйдет из коридора.

Леон.

Снимает туже самую рубашку, открывая мощное тело, как с обложки плейбоя для женщин. Вешает на стул, брюки и носки, оставаясь в черных боксерах, которые еле сдерживают его хозяйство даже в расслабленном виде.

Его фигура пугает даже издалека, его запах заполняет все рецепторы, душит, пускает в кровь адреналин.

Хочется кричать, бить посуду, впиваться в его лицо ногтями. Как, как я могу быть с ним ласковой, если он во мне вызывает такие бурные реакции.

Он подходит близко, отравляя своим существом, пугает нежным касанием к лицу, вынуждая действовать жестко.

Я не готова к его нежности. Не готова к чувствам, что она рождает.

– А я похожа на роднульку? Ее ты тоже насиловал?

***

Сегодня скидки на мои романы "Клеймо тирана" "Секс – бандит по соседству"

Глава 19.

Зверев бросает взгляд на место, где оставил нож, потом на стол, потом тяжело вернул мне.

Я жду взрыва, сжимаюсь всем телом, чтобы принять удар, а вместо этого следует усмешка.

– Любишь Колю, а ревнуешь меня?

Взрываюсь я.

Пружина внутри меня стреляет. Я закипаю мгновенно, ударяя криком по его перепонкам.

– Кого? Тебя? Ревную? Насильника? Бандита? Ты мне противен! Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, меня тенят блевать, – ору, хочу вывести его на эмоции, но вместо того, чтобы хоть как – то мне ответить, он проходит к столу, забирает нож и опускает в карман своих джинс. Затем просто уходит в ванную.

Я задыхаюсь от возмущения. Во мне кипят эмоции, голыми проводами вибрируют на нервых, буквально кричат, в поисках выхода.

– Зверев! А что ты молчишь?! Тебе нечего ответить!?

Он идет в ванную, уже открывает двери, а я догоняю его, бью по широкой спине, чувствую, как тут же начинают болеть кулаки.

Как жжет горло от обиды.

Я другого от него ждала, я хотела скандала, я хотела выговориться, высказаться.

В очередной раз увидеть его звериную сущность!

– Отвечай, сволочь! Трус! Ты можешь только брать! Только ломать и крушить, а ответить не можешь!

Громко. Сипло. Уже со слезами.

Наконец верзила тормозит в дверях, застывает, заставляя и меня замереть в ожидании. Черт, может перебор? Не убил бы…

Поворачивается всем корпусом, вынуждая и меня отступить, задохнуться от той силы, что энергетическим полем бьет по нервным окончаниям, вынуждает дрожать и задыхаться. Я просто тону в черноте его взгляда, проваливаясь в колодец глазного дна.

Молниеносное движение. Один общий вздох. Теперь прижата к бетонной стене его тела.

Расплющена о камень его мускулистой груди.

Хочу оттолкнуться, но это как бодаться с быком.

Бесполезно.

Тяжелая рука накрывает затылок, окончательно сковывая сопротивление и истерику, а чуть хриплый бас врезается в сознание.

– В следующий раз просто скажи: «Трахни меня», чего так орать?

Я от возмущения рот открываю, но это стратегическая ошибка. Его влажный язык врывается в меня, затевает сражение, не планируя брать пленных.

В своей голове я еще сопротивляюсь, яро отстаиваю свою честь. Верность другому. Хочу выдрать Леону глаза, расцарапать в кровь кожу, видеть его страдания, но в душе нахожу чертов компромисс, решая, что сейчас нужно сыграть по его правилам.

Ради Коли.

Только ради Коли я больше не пытаюсь его укусить, а отвечаю на дьявольски вкусный, пряный как приправа «кари» поцелуй.

Жадно мну губами его твердые.

Ласкаю язык своим, слушая смачные звуки, от которых даже кончики ушей краснеют.

Все это потому что нужно, а не потому что мне нравится. Мне же не может нравится то, как он сминает пальцами правой руки мою задницу, скользя между булочек. Как задевает вибрирующий от возбуждения, набухший клитор.

Не нравится.

И то, как он тянет волосы на затылке мне тоже не может нравиться.

Я просто отдаюсь этому чертовски приятному «не нравится».

Просто жадно, забираюсь по этой горе как по лестнице, ощупывая каменные мышцы, обвивая тугую талию.

Он подхватывает меня одной рукой выше, не прерывая звериного поцелуя. Топает к уже расстеленному дивану. Рвет поцелуй, который душу вытягивает и на диван бросает. Смотрит сверху, а я лишь взглядом умоляю молчать.

Потому что этот компромисс, словно нить тонкая, может легко порваться. И все. Я больше не смогу сама вот так легко смотреть как дыбится его могучая дубина в трусах, как видны очертания головки, что причиняла боль, когда толкалась в меня.

Он снимает трусы одним движением, я тут же задираю голову, боясь смотреть на это насколько неприкрыто. Стыд жаром в грудь стреляет, соски плавит.

Только молчи, только молчи, сволочь.

Он смотрит сверху, электрелезует взглядом, заставляя тело гореть в тех местах, куда он бьет.

Точечно.

В лицо.

Теперь оно плывет.

На футболку, что дыбится из-за сосков.

На ткань шорт между ног, что позорно влажная.

Нужно молчать, но из меня рвется простое:

– Нравлюсь?

– Недостаточно, – лаконичный ответ и я меня ведет от его вранья. Потому что вижу, как он смотрит, вижу, как сам дрожит от желания закончить осмотр и приступить к истязанию. Мы словно по тонкому лезвию ходим. Легко порезаться. Легко умереть. Но гораздо важнее соблюсти чертов баланс ради того, что нам обоим нужно. Ему просо удовлетворить похоть, мне добиться его расположения. Только ради Коли.

Только ради него я скрещиваю руки, сминая низ футболки, оголяя животик и свою грудь. Как в приватном танце. Я никогда не делала этого даже для Коли. Но сейчас обязана показать, что тоже могу быть милой. Умею дразнить. Соблазнять.

– А так?

– Лучше, но не все видно.

– А так, – подцепляю резинку шорт, стягиваю чуть ниже, показывая выпирающие тазовые косточки, лобок.

Леон напряжен как сруна гитары. Пошло чешет языком зубы. Играет желваками на скулах.

Резко сминает свой член, скрывая его от меня пальцами.

Стягиваю шорты до колен. Поднимаю ногу, задерживая ее на кубиках, что могли бы по твердости посоревноваться со стиральной доской.

– Охуенно просто, – хватает он мою лодыжку, тянет на себя весь корпус, почти складывая меня пополам, стягивает шорты, откидывая как ненужную тряпку.

Открывает для себя настолько откровенно, что щеки начинают гореть, а язык так и просит узнать какую хрень он творит.

Смотрит на грудь, сжимает одной рукой, а другой пальцем забирается внутрь.

Я кусаю губы, чувствуя, как плотно стенки обхватывают его. Затем второй. Он словно припальпирует меня.

– Что ты…

– Болит что – то?

– Что? – я уже реально не соображаю, что он говорит. Он разминает меня пальцами, смотря в глаза.

– Больно?

Злит только, почему нельзя просто сделать то, что нужно нам обоим.

– А ты не мог этого спросить, когда насиловал меня?

– Кто ж знал, что ты целка.

– Я, – он начинает двигать пальцами сильнее, словно проверяя сколько я выдержу, вталкивает третий палец, вынуждая охнуть. – Я вообще – то говорила об этом.

Вопила.

– Я не привык верить шлюхам, уж извини.

Урод!

– Придурок – поднимаю руку, бью по лицу. Правда так расслаблена, что получается так себе. Но орать я могу еще громко. – Слезь с меня! Отвали от меня, урод, я больше не хочу! Ты ничего обо мне не знаешь!

Он жестко вставляет пальцы сильнее, растягивая меня изнутри, вынуждая прогнуться в спине.

– Вытащи, мне больно, – вру безбожно, но должна же сделать хоть что – то. Раз впиться в его волосы не помогает. Он только сильнее пальцы растопыривает.

– Точно?

– Точно!

– Хуйня, – приближает он губы, накрывает собой. В мгновение вытаскивает пальцы, между которыми тонкие нити смазки. Влажным шлепком накрывает мой плоский живот, не давая пошевелиться и просто направляет свою дубину между раскрытых половых губ.

Мысль что он просто меня порвет снова, не уходит из головы, напрягаюсь, сжимаю его волосы сильнее, хочу ноги опустить, встать, уйти, закрыться, но он лишь хрипит.

– Да не дергайся, блять! – снова дергает за волосы, головкой начиная проникновение.

Медленно, смотря при этом как головка легко скрывается внутри моего влагалища.

Миллиметр за миллиметром, увитый тугими венами член теряется в розовой плоти, раскрывая ее до предела. Я жду боли, жду хоть чего – то, чтобы найти в себе силы снова закричать, что мне противно и больно, а чувствую лишь натяжение мышц и волнующее давление там, куда он вторгается все глубже.

***

Горячие арты к истории можно увидеть в вк группе и телеграме))

Глава 20.

Глаза в глаза. Тело к телу. Вокруг насыщенный аромат пошлости, но он затягивает, проникая в поры.

Воздуха не остается.

Весь мир сводится в одной точке соприкосновения, там, где его плоть царапает мою венам.

Я чувствую каждый миллиметр.

Почти не дышу, ощущая, как меня распирает изнутри. Тянутся нити нервов.

Внизу живота наливается ком тянущей боли.

Но такой непонятной, сладкой. Леон смотрит вниз, я и сама бросаю взгляд туда, где сквозь две половые губы полностью скрылся член, как наши бедра соприкасаются, как плоский смуглый живот моего мучителя идеально контрастирует с моим бледным.

Леон отводит бедра назад. Осторожно, до трясучки нежно. Тело сводит судорогой, и я понимаю, что мне мало.

Чего, я даже не понимаю.

Просто непонятная жажда, от которой сводит между ног.

Он словно чувствует.

Делает рывок внутрь, стреляя по телу молнией похоти. Одной. Второй.

Пока не плавлюсь от рук, что сжимают мою грудь, от губ, что накрывают губы.

Мы просто сливаемся в одно дыхание, которое кочует из его легких в мои и обратно. И я уже отравлена этим чудовищем. Просто понимаю, что сейчас не способна повернуть назад.

Отпускаю себя, отвечаю на поцелуй.

Жесткий, грубый, но настолько сладкий, что я освобождаю его волосы и перевожу руки на тугие, могучие плечи.

Из груди рвется стон. Скрыть я его не в силах.

Зверь рычит, толкается еще и каждое движение сильнее предыдущего.

Член вторгается так глубоко, что редкие шлепки наших влажных тел колют стыдом. Но сильные руки не позволят прекратить, а я и сама не смогу остановиться.

Он прерывает поцелуй. Но только лишь, чтобы вылизать шею.

Прочертить линию языком до самых сосков.

Я лишь задираю голову, чувствуя, как горячий язык, слюна обволакивают то один, то другой.

Я чувствую себя ужасно грязной. Неправильной. Порочной. Но настолько реальной, что страшно.

Все что могу делать – это принимать член внутри себя, ощущая, как темп трения нарастает как влаги внутри становится больше, как она стекает по бедрам, на кровать.

Руки, ласкающие меня становится нетерпеливыми, а губы жалящим.

Не могу говорить, не могу даже стонать, лишь открывать рот в попытке захватить ртом воздух, как рыба на суше, пока медленные толчки сменяют быстрые.

До тех пор, пока губы не заменяют руки, стягивающие плоть в одном большом кулаке, а другая рука толкает мои ноги, заводит их себе за спину.

Я почти обездвижена, он руководит мною как куклой, а я лишь могу подчиняться, продолжая выстывать на каждый сильный удар внутри себя.

Удар за ударом. Как забег на выживание. Соревнование, чьи нервы сдадут быстрее.

Он дёргает мои волосы, заставляет смотреть в глаза.

В моих лишь капитуляций. В его звериный интстинкт присвоения. Я ему не буду принадлежать, но прямо сейчас я ощущаю себя собственностью Зверева. Его игрушкой.

Он рычит на каждый удар. Принимается не трахать, а долбиться, словно кулаком в стену.

Еще и еще.

Разбивает в дребезги остатки здравого смысла, поражая мою нервную систему наплывом, голых, звенящих, как электрические провода эмоций.

Меня саму начинает накрывать странной поволокой. Я больше не я.

Я даже не человек.

Просто самка, которую пользуют.

Жестко трахают, разбивая тугую головку о матку. Причиняя сладкую, тянущую боль.

Вызывает жгучее, сумасшедшее желание кричать и достичь той точки невозврата, за которой яркий свет и ничего больше.

Сильнее. Быстрее. До небес.

Но на повороте нас сносит.

Зверев дрожит, вытаскивает член, положив его на мой живот.

– Что…

– Не так быстро, ведьма, – тянет на себя, усаживаясь на кровать. Приподнимает меня так легко, словно ничего не вешу и подстраивает под свой член.

Буквально нанизывает, вызывая бурную реакция внутри организма.

Дрожу, невольно снова ожидая боли. Но лишь чувствую, как растягивает своим размером, когда прижимается всем телом, расплющивая мою грудь о свою.

Он проводит по спине кончиками пальцев. От шеи, по позвонкам, до самого копчика. Сильно давит, заставляя принять себя до конца. Глубже, чем в прошлый раз.

Я пытаюсь осознать себя в этом действии. Не решаюсь что – то делать, просто жду, когда он сам примется за растерзание моего достоинства. И долго ждать не приходится. Он просто приподнимает меня, начиная жестко всаживать свой кол.

До пошлых чавкающих звуков, до стонов на каждый жесткий толчок.

На уровне подсознания, я все еще жду боли.

Но она не наступает даже когда он ускоряется до предела. До краев. Когда принимается долбить меня как фабричный станок, не сбивая ритм ни на мгновение.

Сильно. Жестко. Остервенело.

Пока под веками не скапливаются искры, пока мой мир не готов взорваться красками.

Он сбрасывает меня с себя, прижимает ладонью живот, не давая миру внутри окончательно рухнуть. Скотина! Он изобрел новый способ экзекуции.

Я открываю глаза, смотря на него с ненавистью. Второй раз.

– Слезь с меня!

– Нихуя… Я только начал, – разворачивает меня спиной, врывается на полной скорости и только тогда ставит на четвереньки.

Сжимает пальцами плоть ягодицы, натягивает на себя, потом просто берет за волосы, прогибая в пояснице.

Я полыхаю как на огне от близости его тела, от размеренных толчков внутри себя.

Леон жалит кожу на шее, наращивая темп, пошло ударяясь яйцами о влажную промежность. По ногам уже стекают капли. То ли пота, то ли смазки, что сочится на каждое непристойное движение.

Новая порция оргазма подбирается незаметно, накрывает резко.

Оттянуть его не получается.

В этот раз такой силы, что даже Леон не будет в силах это остановить.

Он только выходит на миг, чтобы перевернуть меня, накрыть телом и всадить в меня снова,

на этот раз с большим трудом и легкой болью.

Но мне уже плевать на любые его манипуляции.

Меня глушит лавиной, не давая не дышать, не говорить.

Я бьюсь в судорожном экстазе, сотрясаюсь всем телом,

Чувствую, как член внутри меня стал как будто еще больше.

А может просто я сжимаю его мышцами влагалища.

Распахиваю глаза на мгновение, врезаюсь в сетчатку его глаза.

Он так смотрит, словно убить готов. Пугает, будоражит.

Гладит мой живот, грудь, пока меня выгибает от очередной волны удовольствия. Неправильного, постыдного, но такого острого, что все остальное становится неважным.

Прихожу в себя, Леон наклоняется и целует меня, жадно, напористо, начиная двигаться внутри иначе. Сильнее, быстрее, причиняя боль, не жалея, не щадя, пока, не врезавшись еще несколько раз, он не вытаскивает член, изливаясь мне на живот.

Мне бы отвернуться, а я только смотрю, как из центра головки выплескивается прозрачная тягучая субстанция.

Снова и снова, словно там неиссякаемый источник.

Поднимаю взгляд резко, чувствуя, как по щекам ползет жар, а рот слюной наполняется.

– Хочешь? – спрашивает он, проводит пальцами по влажному животу поднося руку к моему лицу. Лишь секундная заминка, и я бросаю руку, откидывая его.

– Еще скажи, что никогда не сосала?

– Да пошел ты, – что толку ему объяснять.

– Уже пошел, – дергает меня, тащит в душ, за что получает по голове, плечам, но я быстро устаю драться.

К стенке душа привалюсь спиной, смотря как он намыливает свое тело, яйца, велит мыльной рукой по телу.

– Хочешь? – следует следующий вопрос.

– Я спать хочу, – безопасная тема, но Леону словно мало.

Он подталкивает меня пол душ, намыливает грудь, соски, живот и ниже. Прикусывает шею, трогает мокрую щель.

Я хочу вытащить его руку, но лишь удерживаю своими, пока он трогает и мучает меня.

Я сама выгибаюсь кошкой, призывно потеревшись о влажную стиральную доску на его животе, чувствуя горячий, стоящий член.

– Я бы трахнул тебя еще, но мне вставать в четыре. Пойдем спать.

Я тут же отнимаю задницу, отворачиваюсь, закрывая грудь руками. Словно я выпрашиваю. Это он ворвался в мою квартиру, а у меня в очередной раз просто выбора не было.

Он смывает с себя пену. С меня. Вытирается полотенцем и протягивает мне. Надо еще одно повестить.

Господи, о чем я думаю. Какое, еще одно?!

Пока он чистит зубы новой, непонятно откуда взявшейся щеткой, я вытираю волосы и рассматриваю его украдкой.

– Что?

– Наверное это твоя работа выглядеть мечтой фитнес зала.

– Не обязательно. У нас много и щуплых, вроде твоего Коли.

Опять он про него.

– А ты тогда почему такой перекаченный.

– Не нравится?

– Нет. Ты тяжелый и неповоротливый.

– А, мне это зачем? Я лучше поиграю роль неповоротливого шеста, вокруг которого ты будешь крутится.

– Вот еще. И я не танцую на шесте.

– Я знаю, не кипятись, мне реально надо поспать.

Возникает даже мысль, чтобы не дать ему поспать, но это кажется совсем глупым. Меня и саму рубит. Еще работу новую искать придется.

Так что, когда мои волосы подсыхают, а я выхожу из душа, Леон уже спит.

Я смотрю на время. Полночь. Он собирается спать так мало?

Ставлю себе будильник на три. Накормлю его утром и узнаю про Колю. Думаю, теперь он должен мне помочь.

Только укладываю голову на подушку, чувствую тяжелую руку на своей тали. От нее такой жар исходит по всему телу, что никакого одеяла не надо. Просто поворачиваюсь на бок и пытаюсь заснуть, при этом воюя с собственной совестью.

С одной стороны, я помогаю родному человеку, а с другой разрушаю себя.