Текст книги "Целительница будущего короля"

Глава 14. На помощь

Сбрасывая сюрко и платье, чтобы заняться уборкой за питомцами, я даже не подумала звать слуг: не привыкла перекладывать такие дела на других. Но, оценив тяжесть мебели и ковра, задумалась, можно ли просить о помощи? От прежней служанки Черныш прятался, чтобы о нём не рассказали Венанции. Даже если его спрятать, слуги заинтересуются источником беспорядка, да и местами по комнатам валялась чёрная шерсть. Так что я решила, что мебель и ковры не настолько тяжелы, чтобы рисковать жизнью такого симпатяшки.

Впрочем, растягивая узорчатый ковёр, начала подозревать, что какая-никакая воспитательная беседа Чернышу нужна. От коварных планов меня отвлёк яростный рык. Вскрик. Шелест крыльев. И шум падения.

Когда я развернулась, Черныш уже прижимал к полу… девушку. Это если судить по подолу, выглядывающему из-под тёмного плаща. Пернатый Герцог снисходительно наблюдал за борьбой с кресла.

– Спасите, – простонала пойманная почти детским голоском.

– Черныш, фу! – окликнула я и бросилась к креслу.

Схватила сюрко, торопливо надела поверх сорочки. Черныш отступил от добычи, и вошедшая без стука девчонка (ей было лет двенадцать, если не меньше), отползла к стене, продолжая прикрываться рукой.

Черныш махал куцым хвостом, но при таких габаритах и оскале это не делало его вид дружелюбнее.

Придерживая сюрко руками, я подошла, разглядывая девочку: перепуганные глаза, багровый рубец на скуле, уходящий под растрёпанные светлые пряди.

– Черныш, отойди.

Пёс отступил на пару шагов и склонил голову набок. Он наблюдал за девочкой, и судя по тому, как она косилась на него, она воспринимала его интерес как гастрономический.

– Не бойся, – я сконцентрировала в руках целительскую силу и подошла ближе, коснулась руки девочки, посылая успокаивающий импульс. – Он тебя не обидит, если ты не будешь нападать.

Шмыгнув, девочка посмотрела на мои пальцы на своём запястье, затем на меня. Её глаза наполнились слезами.

– Госпожа, – она ухватила меня за руку. – Пожалуйста, помогите. Пожалуйста, только вы можете помочь!

Глухо зарычал Черныш. И хотя на девочку было наложено успокоение, по щекам хлынули слёзы.

– Что случилось? – я влила ещё немного силы, пытаясь справиться с её страхом, хотя, в общем и целом, страх не болезнь и не поддаётся лечению, просто если замедлить стук сердца и углубить дыхание, человек успокаивается.

– Вы целительница, – девочка опять шмыгнула носом. – Вы можете им помочь!

– Кому? – Тут же вспыхнула догадка. – Тем людям с позорных столбов?

Девочка закивала:

– Там и моя мама. Им очень плохо. Новый кнут её высочества такой острый, выпоротым очень плохо, говорят, только целитель поможет. Пойдёмте со мной, пожалуйста. Прошу вас, мы отдадим вам всё, что у нас есть, все накопления, всё-всё, только спасите.

Сердце ёкнуло. Я сталкивалась с такими отчаянными просьбами и раньше. Но… это территория Венанции, и пусть она не вправе выгонять кого-то из свиты герцога, меня предупреждали одной никуда не ходить, иначе это может закончиться моим бесследным исчезновением.

Эта девочка – служанка королевской семьи. И она искренне может бояться за маму, которой угрожает Венанция.

– Но я не единственный целитель в замке, – напомнила я.

– Никто другой не возьмётся! – девчонка впилась в мою руку. – У нас слишком мало денег, а целители принцессы не будут помогать каким-то жалким слугам, они лечат аристократов, в крайнем случае воинов. Пойдёмте, пожалуйста, пожалуйста, я вас очень прошу, – её глаза опять переполнились слезами, и моё сердце дрогнуло. – Они возле кухни, это в самом низу, возле подвала.

Страх перед Венанцией и её коварством смешивался… с тревогой, с опасением не успеть. Я знала, каково это – потерять самого близкого человека. И всё же…

– Почему ты решила, что я помогу, если другие отказались? – я бы лучше поверила, что те люди с позорных столбов уже в относительном порядке, а мне готовят в ловушку, чем в скорую гибель этих людей.

Губы девочки дрожали, слёзы покатились по ещё мокрым щекам.

– Больше некого просить, – едва слышно прошептала она. – Я просто надеюсь на вашу доброту. Люди герцога Кайдена обычно добры к нам…

***

Я сомневалась. Одеваясь, выскальзывая из комнаты вместе с Чернышом – сомневалась. Но не пойти не могла: я привыкла исцелять. Даже если нуждающийся в этой помощи находился так далеко, что я не ощущала позывов магии. Я выросла этим. С самого детства я знала, что моё предназначение – помогать людям, удерживать их на берегу живых. Но это не значит, что я была слишком доверчива.

Перед тем, как мы вышли, пернатый Герцог окинул нас надменным взглядом и отвернулся к окну, почти сливаясь с тёмным небом.

Девчонка, назвавшаяся Тертией, спешила впереди. Она сразу сказала, где искать Чигару, которого я собиралась попросить побыть моим охранником на время лечения, но я на всякий случай подошла к ближайшему стражнику и уточнила то же самое.

Стражник назвал этот же маршрут, рядом переминался Черныш, Тертия изображала спокойствие, но руки у неё дрожали.

Если она не сговорилась со стражником заранее, то всё хорошо. Впрочем, я собиралась спросить о месте проживания Чигару у караула подальше от моей двери – так, на всякий случай. И, положа руку на сердце, пусть лучше считают, что я к нему ходила, чем прознают о моей помощи слугам Венанции. Буду считать это просто частью лечебного процесса.

Главное, чтобы по пути не перехватили – покои Чигару располагались в другой башне, но на моей стороне был Черныш, да и гости в коридоре и на лестнице ещё встречались. Идти по лестнице для слуг я благоразумно отказалась.

Тертия первая миновала ступени лестницы вниз и, воровато оглянувшись, зашагала дальше, я тоже ступила на каменный пол довольно узкого коридора, тоже огляделась, потрогала холку Черныша и пошла. Мы приближались к арке на другую лестницу, тоже никем не охранявшуюся. Пёс вёл себя спокойно, это внушало надежду, что мы благополучно доберёмся до Чигару и…

– Это было глупо.

Я подскочила, хватаясь за сердце. Тертия взвизгнула и, отскакивая, врезалась в стену. Черныш радостно завилял хвостом, чуть не сшибая меня с ног.

На нижних ступенях лестницы, прислонившись плечом к стене и сложив руки на обтянутой рубашкой груди, стоял Кайден. И так высокий, сейчас он казался просто огромным. Его красивое лицо было строгим, но в медовых глазах… осуждения там точно не было.

– Ты прекрасно знаешь, как к тебе относится Венанция, и знаешь, что убрать тебя она может только тайно. Вот так вот выманив из комнаты, например. Тебе нужно было отправить эту девочку за мной, Чигару или хотя бы Борво, а не идти самой.

Хотела возразить, но Кайден был прав: я так торопилась к нуждающимся в исцелении людям, что даже не рассмотрела более долгий, но более надёжный вариант подстраховаться. Дворец это не домик в лесу, где можно всё решить одним арбалетом и парализующими касаниями с угрозами мужского бессилия для особо рьяных.

Отползающую по стеночке Тертию будто пригвоздил похолодевший взгляд Кайдена:

– Это было жестоко. Надеяться на доброту человека, чтобы получить свою выгоду и этим его подставить.

– Вы её защитите! – стиснувшая кулаки Тертия смотрела исподлобья, слишком похожая на перепуганного волчонка. – А она может спасти маму!

– Похвальное стремление защитить своих, – кивает Кайден. – Но я знаю, как среди слуг распространяются слухи. Ты прекрасно знаешь, что Венанция ревнует меня к Эйне, и то, что Эйна не вправе что-то делать с принадлежащими королевскому роду слугами без разрешения, даже если это помощь. Если Венанция узнает, она просто скажет, что хотела засечь всех до смерти, а Эйна влезла в её отношения с собственностью.

У Тертии, только что такой решительно-злой, задрожали губы, глаза снова заблестели.

– Вы оставите их умирать? – пролепетала она и уставилась на меня так просительно, что я… я не смогу отказаться.

– Нет, – вздохнул Кайден. – Поможем, просто всё надо делать не так. И Эйна не исцелит их полностью, только поддержит жизнь и чуть подлатает, чтобы они выкарабкались сами.

– Но… – чуть не плакала Тертия.

Кайден взмахнул рукой, заставляя её умолкнуть.

– Если их полностью исцелить, – пояснил он, – проблемы будут и у Эйны, потому что сразу будет ясно, кто полез их спасать против воли принцессы, и у вас тоже, потому что высекут снова. И тебя заодно, ты же не сильно скрывалась, когда шла к ней в покои.

Поджав губы, Тертия опустила голову, но вряд ли чувствовала себя виноватой: как бы ещё она ко мне попала? И только когда она перестала на нас смотреть, лицо Кайдена чуть смягчилось, да и заговорил он не так строго:

– Я знаю, что вам тут бывает очень несладко, но не надо платить злом за добро. Иначе добра просто не останется.

Хотя Тертия закивала, не думаю, что она близко к сердцу приняла его слова: когда под угрозой самые близкие тебе люди, можно рискнуть кем угодно.

– Где они лежат? – Кайден отлепился от стены и подошёл ко мне, оттеснив радостного Черныша.

Кончики моих пальцев закололо целительской магией, напоминая об отравляющей его рахре.

– У третьей кухни, – выпалила Тертия, в её глазах появился блеск надежды. – Возле погреба!

– Иди туда, – махнул рукой Кайден. – Мы подойдём через полчаса, может, чуть позже. Нам надо немного запутать следы.

Уходя, Тертия то и дело оглядывалась, словно опасалась, что мы оставим слуг умирать. Но что-то спрашивать и снова просить словами она не решилась, лишь заплаканные глаза умоляли меня о помощи.

Надеюсь, Кайден действительно хочет просто запутать следы, а не отговорить меня от исцеления несчастных людей.

Глава 15. Заговор

Кайдена раздражала ситуация. Нет, не то, что Эйна решила помочь – он не одобрял жестокость, не считал, что слуг можно убивать из-за их зависимого положения и слабости, не приторговывал рабами и искренне полагал, что сила дана целителям, чтобы исцелять независимо от того, кто в этом нуждается. Конечно, если ситуация критическая, то лечить надо более нужных в данный момент людей или животных, но вот так в мирное время даже придворному целителю не зазорно помочь простому слуге.

Его не слишком раздражало даже то, что он едва не навернулся, когда в спешке вылезал из окна, чтобы выйти в коридор через комнату этажом ниже – подальше от караулящего его дверь соглядатая Венанции.

Плохо было то, что Эйна повела себя недостаточно осторожно.

И раздражало, что она собиралась обратиться за помощью к Чигару. Понятно, логично, благоразумно – но раздражало.

Убедившись, что служанка ушла, Кайден набросил на себя и Эйну иллюзию одной из придворных дам и её любовника. То, что они шатаются по замку в поисках укромного местечка, никому не покажется подозрительным. Себе он оставил возможность видеть настоящую Эйну.

– Идём! – Кайден развернулся, он собирался провести Эйну дальним путём, а Черныша мысленным посылом отправил проследить за служанкой и заодно проверить, нет ли засад.

После лестницы они попали в один из залов охотничьих трофеев с уже затухающими алхимическими светильниками. Ведя Эйну между чучел животных, воссозданных сцен охоты, голов и образцов оружия, Кайден не удержался:

– Будь осторожнее с Чигару.

– Почему? – её голос прозвучал напряжённо, но было это следствием мрачной атмосферы и будто надвигающихся на них хищников или темы разговора, Кайден сказать не мог.

– Чигару умеет быть привлекательным и заботливым, но он быстро теряет интерес к любовницам.

– Вы полагаете, – ледяным тоном заговорила Эйна, и он уловил её злое сопение, – что я отказалась быть вашей любовницей для того, чтобы спать с ним?

Кайден не сдержал улыбки: тот момент, когда она объявила ему, что имеет право ставить условия, потому что его жизнь зависит от неё, миг, когда свою кисть она приставила к нему подобно острейшему ядовитому кинжалу – был восхитительно будоражащим. И сейчас это воспоминание прокатилось по телу волной жара. Кайден невольно стрельнул глазами по сторонам: не затянуть ли Эйну в какой-нибудь уголок, чтобы повторить её вдохновенную оборону?

Говоря, что его не заводит подобное сопротивление, Кайден и лгал, и нет: та же Венанция пыталась разбудить в нём инстинкт охотника, но тогда его это не тронуло. А в исполнении Эйны… будоражило, да, и вон та тёмная арка показалась весьма привлекательной.

– Вообще-то я не предлагал становиться моей любовницей, – хмыкнул Кайден как можно более небрежно.

Просто хотелось посмотреть на реакцию Эйны. Она покосилась на него недовольно:

– То-то вы меня всю облапали и заплатить обещали.

– Ну, предположим, не всю, – Кайден едва сдержал искреннее сожаление, чтобы оно не просочилось в голос. – И я неправильно оценил обстановку. Потому что не помнил ранения, рунные знаки к тому моменту растворились в коже, а комната не напоминала приёмную целителя.

– Вы могли бы извиниться, – надула губы Эйна.

И на взгляд Кайдена это делало её только милее.

«Повезёт её избраннику», – подумал он – и его только что выровнявшееся настроение просело на пару уровней.

– Извини, – спокойно произнёс Кайден.

Извиняться он не любил до зубовного скрежета, но знал, что иногда это необходимо делать даже герцогу.

Эйна прикусила губу. Он готов был поспорить, что она просто не знает, что ответить на такую внезапную покладистость. И ему очень интересно, что же Эйна скажет, как поведёт себя теперь.

Отзвук голосов впереди отвлёк от прочих мыслей. Ещё раньше, чем осознал, Кайден ухватил Эйну и отнёс за ближайшую подставку с чучелом: огромный пятнистый кот, изогнув спину, скалился на проходящих. Кайден прижал Эйну к мощной задней лапе и накрыл горячие губы ладонью. Предпочёл бы поцелуем, но…

«Мы ведь под чужими личинами, – вспомнил Кайден. – И для них целоваться будет естественно».

Голоса звучали уже ближе, Кайден убрал ладонь с губ Эйны. Она тяжело дышала и смотрела на него в полумраке. Этот взгляд снизу вверх, её вздымающаяся грудь, так плотно прижатая к его груди. Кайдену казалось, что он слышит стук сердца Эйны, ощущает каждой мышцей, своим сердцем, всей своей сутью. Её аромат – такая чистая смесь трав и запаха кожи. Нежность этой кожи под его пальцами.

Голоса приближались волной шелеста и рокота.

Это было невыносимо: находиться так близко – и не целовать. Но Кайден обещал. И сейчас у него не было оправдания как тогда, когда Эйна бросилась к нему на грудь, прижималась тесно – то её поведение вполне походило на согласие и предложение её поцеловать.

Сейчас они просто прятались.

И обезумевшее сердце Кайдена резко замедлило бег, а приступ чувственности сменился холодной насторожённостью. Кайден решительно накрыл губы Эйны ладонью и сжал рукоять кинжала.

Он узнал голоса.

Эйна напряжённо застыла под Кайденом. Она не могла знать говоривших, но гневные интонации насторожили бы кого угодно. Её запах изменился, Кайден отчётливо ощутил её страх и наклонился, обнимая. Её освободившиеся губы оказались почти у его уха, а его губы – возле её.

– Не бойся, – прошептал он, укутывая их иллюзией. – Нас не увидят. Мне надо послушать.

– …это слишком рискованно! – прошипел Схеней, ещё один свинобратик Кайдена. – Убей его на турнире и всё, зачем эти сложности? Ты же лучший меч Унии уже восемь лет, дядя, а этот пёс Кайден ни разу не осмелился выйти на арену. Он просто трус и неумеха.

– А ты просто идиот, – рыкнул в ответ Оксинт, такой же острый и резкий, как его имя, наследник герцога Агенора Апрума. – Этот пёс с молодых ногтей гонял с отцом кочевников и брал пиратские суда на абордаж. Его не зацепил ни один убийца. Он вышел живым из стольких передряг, что только полный идиот посчитает его неумелым слабаком!

Невольно Кайден обратил внимание, что сердце Эйны забилось чаще, положение тела изменилось и вроде бы стало чуть ближе, покладистее. Если восхваления добавили ему привлекательности в её глазах… то он очень рад.

– Но это не значит, что Кайден всё делал сам, – стоял на своём Схеней. – Если бы делал сам, он бы состязался на турнирах! Так что я считаю, что нужно просто подождать, на турнире ты его размажешь, и я смогу войти в родовой замок Канисов по праву старшего в роду.

Кайден поморщился: к сожалению, для магии родового духа не имело значения, признал прежний герцог своих бастардов или нет. Он мог сколько угодно от них отказываться, Апрумцы могли принять их в свой род, но эти выродки оставались Канисами по крови. И только чудом – младше самого Кайдена.

Оксинт остановился. Судя по звуку, схватил Схенея за грудки и хорошенько тряхнул, прежде чем пророкотать:

– Он убил твоего брата. Этот ублюдок убил твоего брата, которого я лично натаскивал, который почти меня побеждал. Этот пёс убил Ликоса, а ты вместо того, чтобы сразу отомстить за родную кровь, хочешь свалить всё на меня, на удачу!

– Я просто верю в твою силу, дядя, – подобострастно заверил Схеней.

– Ты просто жалкий трус! Ты и в подмётки не годишься Ликосу. Трусливое ничтожество!

Послышались звуки удара и падения – похоже, Оксин ударил Схенея, и тот не удержался на ногах.

– Ты жалок, – Оксин не скрывал презрения. – Идём.

Они пошли дальше. Оксин заговорил тише, но Кайден всё равно услышал:

– Я не собираюсь полагаться на удачу, надо убить Кайдена до турнира. И так, чтобы никто не мог обвинить в этом нас.

Он весь обратился в слух, но дальнейшее обсуждение расслышать не удалось.

Глава 16. Проделки принцессы

У меня едва не остановилось сердце: в зале с низким потолком десятки людей лежали на тюфяках, стонали и скрипели зубами от боли, метались в бреду. Одуряющий запах болезни и трав сбивал с ног. Мне казалось, всё забито людьми, везде кровь. Магия бурлила во мне, кипела, вытесняя мысли о готовящемся покушении на Кайдена и показавшийся слишком небрежным его ответ: «Не переживай, моя дорогая, как-нибудь справлюсь».

На самом деле пострадавших было только четыре десятка – мелочь для боевого похода или эпидемии, просто мне не доводилось исцелять столько людей сразу, и я испугалась. Черныш поскуливал, жался к моей ноге.

– Охраняй, – скомандовал Кайден, и пёс охотно попятился в коридор.

А я ринулась вперёд. Магия тянула к самым тяжёлым больным, из-за пояса я достала кисть и фляжку заготовленной краски.

– Моя мама здесь! – Тертия попыталась утянуть меня в сторону, но я уже была ослеплена целительской магией.

Меня можно было перенаправить, но у девчонки просто не хватило бы сил.

– Нужна тёплая вода промыть раны, – скомандовала я: помимо Тертии здесь находились ещё две девочки примерно её возраста. – Чистая ткань для повязок и отвар календулы.

Столько людей разом вылечить полностью я бы не смогла, даже хорошо, что надо только спасти самых тяжёлых и лишь ускорить выздоровление: так я смогу помочь всем.

– И если есть какие-нибудь травяные мази – несите, я заряжу их силой.

На этом моя возможность общаться с окружающими практически исчерпалась: я окунулась в исцеление, в свою родную стихию. Вливала силу, рисовала рунные заклинания, чтобы удержать души в самых пострадавших телах. Я изгоняла скверну, очищала кровь, наполняла магией отвары и мази, промывала раны, накладывала чистые повязки. И беспрестанно, каждую секунду источала целительскую силу, поддерживая несчастных людей.

Их раны были страшными, некоторые приходилось чистить вручную, сводить края, накладывать швы – благо сюда принесли всё необходимое, когда пытались помочь высеченным сами, только кончилось всё это не очень удачно. Зато и со стороны будет выглядеть так, словно помогал лекарь без целительского дара.

Я настолько погрузилась в волшебство исцеления, что не сразу заметила: Кайден помогал разбираться с пострадавшими. Он давал толковые распоряжения восторженно смотревшим на него девчонкам, кое-кому сам промыл и перевязал раны. Краем сознания я сначала удивилась, а потом поняла: апрумцы же говорили, что Кайден с отцом ходил на кочевников и на пиратов, даже если с ними был целитель, в походах можно нахвататься умений первой помощи. Так что я не возражала, когда Кайден отстранил затрясшуюся при виде особо неприятной раны девчонку в сторону и помог мне удалить отмершую плоть, чтобы соединить края раны. Шрам будет ужасным, но мужчина выживет.

У Кайдена ни разу не дрогнула рука, не было ни намёка на брезгливость – и это… впечатляло. Далеко не каждый может так.

***

Позже, когда меня уже пошатывало от слабости, а все пострадавшие слуги получили помощь и даже самые тяжёлые твёрдо встали на берегу живых, мы с Кайденом плечом к плечу стояли возле тазиков и мыли руки в воде, которую из кувшинов лили девочки. Тертия, не слишком довольная тем, что начала я не с её мамы, сидела рядом с ней и на нас не оглядывалась. Другие девочки тоже косились на близких, но остались с нами: полить воду, протянуть полотенца, поднос с хлебом, сыром и копчёным мясом.

Несмотря на запах болезни, всё ещё витавший в зале, на появление еды желудок отозвался заливистой трелью. Кайден улыбнулся, но ничего не сказал – подхватил поднос.

– Спасибо, госпожа, – поклонились девочки мне, а следом и герцогу, – спасибо, ваша светлость. Мы перед вами в неоплатном долгу.

Тертия тоже подошла с благодарностью, но Кайден поднял руку:

– В следующий раз обращаться к Эйне только по моему разрешению.

Закивали все, даже ближайшие пациенты, хотя делать это лёжа на животе неудобно. Я прикусила губу: следовало бы походить к ним несколько дней, пока всем раны не залечу, но Кайден прав: это люди принцессы Венанции, и я не должна помогать им без её разрешения. Точнее, обычно за целительскую помощь принято благодарить, но Венанция может повернуть это против меня.

Держа поднос в одной руке, Кайден вывел меня в коридор. Черныш ждал возле лестницы и при виде нас завилял хвостом. Я впервые за последние несколько часов улыбнулась: очень уж радостным он выглядел.

Черныш и Кайден провели меня по этой лестнице на четыре этажа вверх, свернули в коридор. Я даже не заметила, когда на нас снова оказалась иллюзия, под которой мы миновали несколько стражников.

Обвив мою талию рукой, Кайден резко свернул в сумрак под арками, провёл меня через темноту, толкнул дверь – и мы, освободившись от иллюзорной внешности, вдруг оказались на балконе, и в лицо ударил свежий ночной воздух. Балкон выходил во внешний двор крепости. Отделанный каменной резьбой, с лавками и подушками, он явно предназначался для посиделок. Кайден опустил поднос на столик и заглянул мне в лицо:

– Тебе не холодно?

Я помотала головой.

Наверху захлопали крылья, мимо пролетел знакомый силуэт, и когти пернатого Герцога заскрежетали по крыше. А затем всё стихло.

По наружной стене лениво и беззвучно бродили стражники, алхимические светильники горели по всему замку. А за зубчатыми стенами с восточной стороны небо подёрнулось первыми светлыми бликами.

Черныш, вздохнув, побежал куда-то прочь, Кайден усадил меня на подушки, устроился рядом и обнял за плечи. Сил сопротивляться не было, но я вяло дёрнулась.

– Я тебя просто грею, – Кайден погладил меня по плечу. – Не бойся.

Покалывание в пальцах я почти не ощущала, но это не потому, что рахра отступила – просто я слишком устала. Я обессилено уткнулась в грудь Кайдена и вдохнула. Он пах лечебными травами и болезнью, но это не отталкивало, наоборот, напоминало как он, герцог, помогал простым людям.

– Спасибо, – прошептала я.

– За что? – Кайден, будто не замечая этого, продолжал поглаживать меня по плечу, а его взгляд рассеянно скользил за шагающими по стене караульными.

– За то, что позволили пойти, помогли скрыться, просто помогли…

Он как-то неопределённо качнул головой, а я накрыла его грудь ладонью: сердце у него билось слишком часто для такого спокойного момента.

– Я очень устала, – призналась я. – Нужно хотя бы полчаса, чтобы я могла заняться вами.

– Я потерплю до утра.

– Но…

– Ты очень устала, – напомнил Кайден мои же слова и опять качнул головой, словно каким-то своим мыслям. – Я правда достаточно хорошо себя чувствую, чтобы дать тебе отдохнуть несколько часов.

– Тогда почему мы сидим здесь?

– Потому что прежде, чем дать тебе отдохнуть, тебя надо покормить, – Кайден указал на поднос с едой.

В животе опять заурчало, к щекам прилила кровь.

– Причём срочно, – решил Кайден. Чмокнув меня в лоб, он убрал руку с моих плеч (сразу стало холодно и захотелось прижаться к нему, погреться), потянулся за лежащим возле хлеба ножом. – Я же должен заботиться о своей целительнице.

Оглянувшись на меня, он весело подмигнул и, будто оставив за дверями этого балкончика свой герцогский статус, принялся ваять мне бутерброд.

***

Кайден улыбался. Вроде бы ничего такого: ну посидели вместе, ну поели, больше даже помолчали вдвоём, а его распирало от какой-то непонятной лёгкой и пьянящей радости.

Так что, забираясь по верёвке в цвет каменных стен, оставшейся висеть между его комнатой и нижними покоями Борво, ночующего у одной весёлой вдовы, Кайден улыбался.

Рахра просачивалась в его мышцы слабостью, но воодушевление делало её влияние почти незаметным. На последнем рывке Кайден закинул себя на широкий подоконник и соскользнул в наполненную мраком спальню.

– Ну и где вы гуляли, мой герцог? – донёсся из этой темноты голос Венанции.

Она сидела на его кровати.