Текст книги "Целительница будущего короля"

Глава 17. Безумие чувств

Чем дальше Венанция отходила от покоев Кайдена, тем сильнее в ней закипала злость. Это рядом с ним, когда сердце стучало, как сумасшедшее, а от желаний туманился разум, его слова казались если не правильными, то не такими раздражающими, а если и раздражающими, то терпимыми.

И уговорить её Кайден мог на что угодно, ту же девицу его целительницу пришлось оставить, потому что «Венанция, если я её отошлю после того, как ты проявила столь явное неудовольствие её присутствием, это будет выглядеть как вмешательство в личные дела герцогского рода. Ты знаешь, как мы это не любим, ты же не хочешь настроить других герцогов против себя?» И ведь убедил, хотя Венанция напоминала, что сейчас все герцоги перед ней выслужиться хотят, что это будет выглядеть как его желание ей угодить, а не её вмешательство в его дела, но… но… Кайден повторял это снова и снова, советовал думать о будущем, и она даже поверила.

Рядом с ним Венанция становилась дура-дурой и не могла понять, он намеренно пользовался её состоянием или правда думал именно то, что говорил?

Точнее, некоторые вещи он определённо считал истинными. Ещё отец Кайдена уговаривал её отца на изменения в управлении Унией и в пример ставил новые порядки в своём герцогстве. Венанцию это раздражало: нет бы Канисам поиметь выгоду с того, что выловили с пиратами Моресского принца, а всяких безродных рабов просто отпускать, если продажа людей им претит, но они сочли более полезными жалких чиновников из страны шёлка. Стали перенимать у этих убогих рабов методы управления их империей, ставить всё на учёт, предлагали экзамены проводить для управляющих и назначать их на должности не по принадлежности к роду, а по способностям – ну что за бред?

Ещё уверяли, что все эти сложности в случае введения укрепят королевскую власть, предлагали королевскому роду отвечать за то, за что испокон веков отвечали вассалы. Что старый герцог, что теперь Кайден: «Если тебе так не нравится необходимость учитывать желания вассалов – ты должна управлять королевством сама, а не через них». Хотя и дураку понятно, что для того, чтобы не учитывать желания вассалов, надо просто стать сильнее и прижать их крепче, умыть кровью для понимания, кто хозяин положения.

Вот Экусы хоть и общались с торговцами шёлка куда плотнее, а переняли у них только методы учёта товаров и налогообложения.

Так что Венанция злилась. И на то, что не настояла на удалении этой мерзкой Эйны, и на то, что сегодня позволила себя одеть и, прикрыв иллюзией, вывести подальше от покоев Кайдена, потому что «Я очень уважал твоего отца за отвагу и готовность разделить участь своих воинов, я не могу обесчестить его дочь, это просто неприемлемо для меня» и «Моя жена должна быть невинна в первую брачную ночь» и «Я не стану жениться на той, которая не может блюсти себя, даже если она не блюдёт себя ради меня» – и ей опять пришлось отступиться, краснеть и ощущать себя дурой. Как она это ненавидела! И как ненавидела то, что каждый раз это прощала и продолжала его желать.

Ещё эта ночная прогулка Кайдена через окно! Обнаружив комнаты пустыми и выяснив через слуг, что целительница Эйна тоже куда-то ушла, Венанция была уверена: они встречались. Но Кайден смог убедить её – опять! – что он ходил проследить за апрумцами. Из-за этих апрумцев он отказался вызвать своего целителя Граннуса, ведь тот нужен в родовом замке на случай, если апрумцы покусятся на Кунмаэля. Теперь вот Кайден выяснил, что его самого планируют убить до турнира.

Венанция стиснула кулаки: руки зудели от невыносимого желания схватить кнут и отстегать надоевшие рожи свиты, зажравшихся герцогов, но в её власти были только её слуги, а они, как назло, не попадались. Знали, твари, что лучше держаться подальше от покоев благородных. Да и кнут она к Кайдену не брала – он его не любил.

В свои комнаты Венанция ворвалась яростным вихрем. Здесь дежурила служанка, и Венанция, не найдя в себе терпения зайти в спальню за кнутом, отстегала вставшую навстречу девицу пощёчинами. Когда та упала на пол, пнула пару раз – и выдохнула. Ладони Венанции приятно горели, служанка тряслась у её ног, в груди перестала клокотать колючая ярость, теперь в теле разливался восхитительный жар.

Перешагнув через служанку, Венанция добралась до своей спальни. Там было темно.

– Вот паршивка, – прошипела Венанция, нащупывая алхимический светильник. – Не позаботилась о своей госпоже! Лентяйка!

Она тряхнула угасший светильник, состав внутри перемешался и разлил по комнате холодный свет. Здесь тоже было очень много вещей: статуи, столики, вазы, даже стойки с оружием. Но, в отличие от Эйны, Венанция хорошо здесь ориентировалась, поэтому сразу заметила развалившегося на её кровати Схенея Апрума.

– Это я не позволял ей поддерживать свет, – Схеней поглаживая подаренную им плеть с острыми лезвиями, скрученную на постели, точно отдыхающая змея. – Хотел сделать тебе сюрприз.

– Зачем вы готовите покушение на Кайдена?

– Не мы, дядя. – Схеней провокационно улыбнулся. – А тебе есть до этого дело? Вроде бы ты говорила, что теперь ненавидишь Кайдена.

Эта улыбка не задевала его глаз, всегда остававшихся холодными.

– Да, мне есть дело! – рыкнула Венанция и подошла к нему, склонилась, позволяя волосам золотыми потоками потечь на его плечи и видную в разрезе рубашки грудь. – Я же сказала, что хочу ему отомстить, хочу, чтобы он побегал за мной, добивался меня, а потом в последний момент бросить при всех, чтобы все увидели – он мне не нужен! Так что не смейте его убивать раньше времени!

– Действительно ли ты собираешься ему отказать? – Схеней запустил пальцы в её волосы.

– Конечно, – солгала Венанция с самым искренним видом и провела пальцем по его губам. – Так что не отказывай мне в удовольствии отомстить ему лично. Ты же не хочешь, чтобы о твоей жене говорили, что она с тобой только потому, что не смогла заполучить Кайдена Каниса?

Она планировала выйти замуж за Кайдена, наконец-то заполучить его себе, когда он победит других кандидатов в короли и при всех предложит ей руку и сердце, но отказываться от запасных вариантов не собиралась.

Глава 18. Раздражённый кавалер

Как я завидовала Чернышу! После бессонной ночи он завалился в изножье кровати и теперь сопел в две дырки, а мне, вымотанной магически и морально, пришлось приводить себя в порядок и отправляться на экзамен.

Чигару ждал меня возле крыльца в компании чёрного жеребца и белой кобылы, на которой я сюда приехала.

– Разве Венанция не забрала её себе? – удивилась я.

Ветер колыхал чёрные траурные флаги, на позорных столбах снова кто-то висел, стражники несли караул, слуги бегали по делам – королевский замок жил своей обыденной жизнью.

– Она не захотела лошадь, на которой ездил кто-то другой, – Чигару натянул перчатки с вышивкой.

Опять он щеголял вычурными одеждами: бархат и шёлк, серебряные пуговицы и застёжки, ткани с цветным плетением.

– Но это странно, – рассеянно отозвалась я, продолжая разглядывать яркое одеяние Чигару. – На любой объезженной лошади кто-нибудь ездил.

– Не спрашивай, я не понимаю женщин, – Чигару вскочил в седло чёрного коня, тонко зазвенели бубенчики на сбруе.

– У тебя плохое настроение? – я задрала голову, чтобы посмотреть в его мрачное лицо.

– Нет, просто я не понимаю женщин, – Чигару отвернулся.

– А мне всё же кажется, что у тебя плохое настроение.

Он не ответил.

Слуга поднёс мне лесенку и подал руку. Улыбнулся, когда я вложила пальцы в его шершавую ладонь. А помогая расправить платье, шепнул:

– Спасибо, госпожа, от всей души спасибо за всех.

От этих простых слов в груди будто зажглась искра, и её тепло прогнало усталость. Глаза слуги влажно блеснули, он подал мне поводья, а я, кивая, с трудом сохранила безмятежное выражение лица и похлопала лошадь по шее, прежде чем повернуть её следом за конём Чигару.

Через зев мощных ворот мы беспрепятственно покинули королевский замок. Наш путь лежал через половину столицы к студенческому кварталу, в центре которого, в университете Унии, мне предстояло пройти экзамен на получение грамоты целителя.

Или не пройти – мама рассказывала, что знаний и таланта может быть недостаточно, если у комиссии есть желание их не признавать.

Предаваться философским размышлениями Чигару мне не дал: сразу припустил коня. Он нёсся вперёд, вынуждая людей отскакивать с дороги, я держалась за ним, стараясь не свалиться на поворотах и резких подъёмах улиц и не задеть прохожих. Насладиться красотами столицы не получалось.

Когда Чигару стал замедляться, я облегчённо выдохнула, но быстро поняла, что мы ещё не приехали, просто улица была перекрыта воротами, возле которых дежурили стражники.

– Дальше университетский квартал, – снизошёл до пояснений Чигару, позволяя мне поравняться с ним. Кажется, за поездку он успел немного успокоиться. – Там у стражи нет власти, за порядок отвечает университетское братство. И только в случае серьёзных преступлений на территорию может войти королевский дознаватель.

Пока он всё это говорил, унылые стражники открыли ворота, пропуская нас на другую сторону улицы. Дома и брусчатка там были точно такие же, как в покидаемой части города.

Невольно прижимая лошадь к боку коня Чигару, я тихо спросила:

– А принцесса не может устроить мне здесь несчастный случай?

– Вряд ли и не пока я рядом.

Коня он больше не понукал, сохраняя бодрый, но вполне комфортный темп и позволяя мне ехать рядом. Я вертела головой, осматривая белёные дома с подвешенными под окна ящиками зелени. Здесь на первых этажах было удивительно много трактиров, и хотя на дворе день, в некоторых уже сейчас, судя по крикам, гуляли с выпивкой. Прохожие в основном были молоды, старика я увидела только одного – он тащил тележку с битой посудой и что-то бурчал под нос.

– Удивительная беспечность, – голос Чигару отвлёк меня от разглядывания столба объявлений: там предлагали старые учебники и репетиторскую помощь.

Я огляделась, пытаясь понять, о чём он, но вокруг не происходило ровным счётом ничего интересного, даже из открытых дверей трактиров не доносилось ни звука.

На меня Чигару не смотрел. Следуя за ним, я немного подождала, пытаясь понять, это он сам с собой или пытается разговорить меня?

– О чём вы? – решила проявить вежливое внимание.

– Вам не стоило покидать комнату ночью. И даже если приспичило кого-то спасать, не стоило потом сидеть с Кайденом на королевском балконе. Вас могли увидеть!

Это «приспичило» было сказано таким тоном, что всё во мне вспыхнуло: Чигару говорил так, словно человеческая жизнь ничего не стоит, словно помощь людям – это какой-то мой глупый каприз!

– Ну что ж, – процедила я. – Если так случится, что вас смертельно и болезненно ранят, я очень надеюсь, вам не придётся на своей шкуре познать, что такое целитель, не желающий оказывать вам помощь только потому, что у вас какое-то происхождение не такое или денег мало.

Чигару так посмотрел на меня, что я невольно натянула поводья, и лошадь загарцевала подо мной, захрапела. Взгляд его поалевших, засветившихся от прилива магии глаз обжигал почти физически. Щёки опалило, хотя я не ощущала стыда за сказанное, лишь неловкость: может, я угадала и что-то такое в его жизни было?

Резко отвернувшись, Чигару припустил коня, и мне пришлось щёлкнуть поводьями, отправляя лошадь за ним: шпиль главной башни университета уже просматривался над крышами домов, но я не хотела остаться одна на этих узких путанных улицах, полных не всегда трезвых студентов.

Когда морда моей лошади поравнялась с чёрным крупом коня, я примирительно заметила:

– Кайден владеет иллюзиями, он не дал бы увидеть нас вместе.

Чигару смотрел перед собой и твёрдой рукой направлял коня.

Извиняться за сказанное до этого я не собиралась, хотя приличия предписывают женщине первой смирять нрав и за случившийся раздор просить прощения у мужчины, даже если права была она.

В молчании мы доехали до невысокой, всего в два человеческих роста, крепостной стены, отделяющий учебные корпуса университета от студенческого квартала. Мама говорила, что эта стена не раз штурмовалась королевскими и герцогскими боевыми отрядами, но университету удалось отстоять независимость.

Въезд караулили местные стражники. И если королевские были суровыми, то эти улыбчивые вояки в пёстрых плащах и с яркими перьями на шлемах выглядели удивительно легкомысленно.

Чигару бросил им свиток, ознакомившись с которым, вояки расступились. Мне они улыбнулись и несколько преувеличенно поклонились.

– Прекрасная леди, – произнёс старший.

– Мы здесь до шести вечера, – сообщил второй.

– После чего с удовольствием угостили бы вас в таверне «Жирный гусь», может, кто-нибудь из нас вам приглянется.

Каждый из них подмигнул, игнорируя помрачневшего лицом Чигару.

– Паяцы, – буркнул он, пропуская мою лошадь вперёд.

На дорожке внутренней территории он обогнал меня и свернул на первом же повороте аллеи к стойбищу.

Мимо проходили весело щебечущие юноши-моресцы. Ветер трепал их яркие красные волосы. Заметив Чигару, все пятеро поклонились.

Мы сдали коней сонному мальчишке и уже пешком направились к главному корпусу, над которым возвышалась знаменитая башня. Помимо главного корпуса тут хватало других зданий, выстроенных в разных архитектурных стилях, словно вехи в древней истории университета.

Студенты бродили по территории, некоторые сидели на лужайках: читали, писали, тренировали магические приёмы, просто говорили. Группами и поодиночке, богато и скромно одетые, жители Унии и других государств. Университет не ограничивался обучением подданных королевства.

– Вы знаете, куда идти? – спросила я.

– Да.

– Вы здесь учились? – я с огромным любопытством разглядывала разномастных студентов.

– Да.

– А Кайден?

– Да.

– А на каких факультетах?

– На каких требовалось, – огрызнулся Чигару.

И я умолкла, позволяя вести себя по аллее к главному зданию и внутрь него. После третьей группки поклонившихся Чигару моресцев я не выдержала.

– Вы не хотите рассказать, кто вы?

– Нет.

– М-м, – мы поднимались по роскошной лестнице, каждый пролёт которой украшали великолепные каменные статуи зверей, учёных и воинов. – Почему вам все кланяются? Сначала я подумала, что вы тоже незаконнорождённый, но на вас смотрят слишком почтительно. И в то же время вы почему-то живёте здесь.

– Многие благородные люди путешествуют по миру и живут в чужих странах, набираясь мудрости.

– И всё же…

Дёрнув челюстью из стороны в сторону, продолжая смотреть чётко перед собой, равнодушно восприняв поклон очередной пары моресцев, поровнявшихся с нами на лестнице, Чигару неохотно выдавил:

– Мой отец очень… состоятелен. Род моей матери… скажем так, покусился на имущество моего отца и его жизнь. Предположительно моя мать в этом участвовала. Теперь у отца другая жена и сын от этой правильной и верной женщины, но это не отменяет того, что я его первенец. Подробностей не будет. Я редко бываю дома.

– Но… несмотря на это, вас знают другие моресцы.

– Все иностранцы держатся вместе и стараются знать своих земляков, я тоже здесь многих знаю по принадлежности к родам, хотя не встречался лично.

– А-а… – протянула я.

Ещё озадачить его вопросами не успела, потому что Чигару резко остановился и указал на массивные двустворчатые двери с цифрой «32» на табличке над ними.

– Комиссия там. Удачи на экзамене.

Видимо, из мести за мои упрямство и любопытство Чигару даже опомниться не дал, толкнул створку и жестом предложил войти в зал, в котором тут же стихли разговоры.

Глава 19. Экзамен

Ярко окрашенный витражами свет озарял шесть колонн, поддерживающих арочные своды. Мой взгляд обежал расставленные по периметру лавки и упёрся в стол на возвышении. В алых мантиях там сидели уже знакомые придворные целители. Компанию им составляли пять мужчин в чёрных мантиях с нашивками: красной, радужной, белой, синей и серой. Маги разной направленности и не маг. Они пили чай и угощались пирожками и фруктами.

– Вы рановато, – недовольно заметила королевская придворная целительница Рея.

Целитель Экусов Ска приветливо улыбнулся и отсалютовал чашкой. Вук от Вульпесов кивнул и отпил их своей. Апрумец, имени которого я не знала, глянул равнодушно. Наверное, не знал, как я помешала его герцогу.

Остальные мужчины разглядывали меня недовольно. Ну, да, я же не только безродная, но и выскочка: ещё грамоты нет, а уже придворная целительница. Не так, совсем не так я собиралась сдавать экзамены.

Ска поднял колокольчик, его дребезжащий перезвон заметался эхом под сводами. Дверь сбоку от стола открылась, и оттуда повалили молодые люди, внося грифельную доску на ножках, столы, пощёлкивающий костями скелет на подставке, экорше изумительно детальной проработки человека без кожи, макет тела с вынимающимися внутренностями, такой же макет головы, срезы мышц рук, ног и шеи с пронизывающими их сосудами. Похоже, по анатомии меня собирались основательно гонять.

Всё это молодые парни расставили полукругом перед столом, а я не удержалась от того, чтобы поглазеть на восхитительные по своей точности пособия. Они были настоящими произведениями искусства!

***

Предчувствие не обмануло: спросили название каждой косточки и мышцы, заставили объяснить работу внутренних органов и кровеносной системы, опросили по типичным расстройствам, болезням, травмам и способам их исцеления. За четыре часа опроса (комиссия пообедать успела тут же на столе) пришлось несколько раз просить воды, чтобы смочить пересохшее горло, но даже так казалось, что во рту натёрли песком, а язык распух.

Я знала материал, но не привыкла столько говорить, и теперь в голове слегка гудело.

– А если лезвие перережет… – начала новый виток опроса Рея (больше всего проблем я ждала от апрумца, но он молчал, а вот она упражнялась в заковыристых задачах), но Вук яростно замахал руками:

– Всё, радость наша, хватит, я умоляю: и так ясно, что Эйна хорошо подготовлена. Если ты собираешься устраивать гадости всем женщинам Чигару, у тебя времени ни на что другое не останется. К тому же уже через пару месяцев вы вместе будете вздыхать по нему и обсуждать, какой он восхитительный гад, не достойный вашего внимания.

Смолчала я только потому, что слишком устала. У Реи гневно раздулись ноздри, и пока она придумывала ответ, Ска улыбнулся мне и, развернувшись к членам комиссии в чёрных мантиях, взмахнул рукой:

– Коллеги, продолжайте, она ваша.

Внезапно после целительского экзамена мне устроили проверку на грамотность (тут-то и пригодилась грифельная доска), знание магических классификаций, основных законов, моресского, лавийского, географии и литературы, даже стихосложение спросили!

Правда, это всё заняло лишь два часа, зато в конце мне вручили не только уже готовую грамоту целительницы, но и подписали свидетельство о прохождении экзамена на базовый университетский уровень.

– Придворная целительница должна быть образованной, – наставительно заявила Рея, пока Ска вручал драгоценные документы.

– Поздравляю, – он похлопал меня по плечу. – Можешь посетить столовую.

– А библиотеку можно? – я недоверчиво смотрела на свитки в моих руках: целительский с красной лентой на печати, по базовым знаниям – с серой.

В библиотеке университета (ходили слухи, будто там можно найти ответы на все вопросы) я надеялась отыскать знания о рахре. Мы договорились об этом с Кайденом, когда сидели на королевском балконе, и он обнимал меня за плечи, согревая, пока я жевала бутерброд.

– О, так мы не убавили вашу тягу к знаниям! – добродушно усмехнулся Ска. – Конечно, вы можете посетить библиотеку. Прямо сейчас или позже. Доступ можно получить либо по письменному запросу, либо показав на въезде это свидетельство об аттестации.

Ска ткнул пальцем в свиток с серой лентой.

– Я бы хотела заглянуть сейчас, – измученно улыбнулась. – Много слышала о библиотеке, не могу упустить возможность посмотреть на неё хотя бы одним глазком.

– Эх, молодость! – Ска снова похлопал меня по плечу. – В вашем возрасте я после экзамена мог гулять всю ночь, а утром блестяще сдать следующий экзамен. Сейчас же: посидел на пиру даже не до полуночи, с утра принял экзамен – и всё, уже хочется баиньки, а завтрашняя охота видится чудовищным испытанием, хоть ногу ломай.

– Не поможет, не целителю, – фыркнула Рея. – И хватит липнуть к девочке, ты слишком для неё стар.

Я ошарашенно распахнула глаза и совсем иначе посмотрела на лежащую на моём плече руку Ска. Он отрывисто засмеялся:

– Не обращай внимания: Рея у нас каждое движение трактует как любовный интерес. – Руку он убрал и примирительно вскинул ладони. – Ладно, свою помощь в поисках библиотеки предлагать не буду, меня ждёт моя любимая кровать и книги.

Сил удивляться и возмущаться подобными разговорами не осталось, я пожелала ему и экзаменаторам, потянувшимся к двери возле их стола, хорошего дня и ринулась к выходу.

Чигару ожидал меня в коридоре. Откупорил и протянул фляжку.

– Спасибо, – приняв её, я понюхала содержимое и тут же вернула назад. – Нет, благодарю, я не хочу вина.

– Как хочешь, – пожал плечами Чигару.

– Мне нужно в библиотеку, – только произнеся это, подумала, что надо было отправить Чигару поискать упоминания о рахре.

– Я знаю, – глухо отозвался он.

С другой стороны, если бы Чигару ушёл, я могла потеряться здесь после экзамена, а он пропустить что-нибудь нужное по незнанию, ведь способ более эффективного противодействия рахре может найтись и в методиках работы с другими ядами.

– Но сначала мне бы перекусить. Говорят, здесь есть столовая… – я огляделась, но это не помогло сориентироваться. – Можем туда заглянуть?

Закрутив отвергнутую фляжку, Чигару привесил её на пояс и развернулся на каблуках.

Шагая за ним, я встряхнула руки и, зажав официальную грамоту со свидетельством под мышкой, приложила ладони к груди, прогоняя через себя целительскую силу, чтобы взбодриться.

В голове чуть прояснилось, и я снова оглядывалась по сторонам с интересом. Университет впечатлял размерами, студентами с цветными лентами принадлежности к тем или иным магическим направлениям. В своём городе я редко встречала магов: их и раньше было мало, а потом почти все уехали на войну с Лавией и пока не вернулись.

Здесь же каждый второй и третий – маги, они что-то обсуждали, смеялись, ворчали и жили удивительной незнакомой мне жизнью. Она интриговала, как всё неизведанное, эту жизнь хотелось попробовать, хотя я уже знала всё необходимое для исцеления.

Чигару из основного здания довёл меня до мрачного трёхэтажного строения с узкими стрельчатыми окнами и массивными башнями по углам.

В холле я застыла, уставившись на огромную каменную книгу в три моих роста. Её держали такие же огромные каменные руки, будто выросшие из стен с арочными галереями. Цветной свет озарял эти руки и книгу, мерцал на золотых буквах.

Несколько мгновений я не дышала, разглядывая невероятное творение зодчих и скульпторов.

На галереях вверху и за залами на первом этаже виднелись стеллажи. Мы находились в библиотеке университета.

– Решили меня не кормить, – рассеянно произнесла я, продолжая оглядываться.

Студенты обходили нас с гордым видом завсегдатаев.

– Вас покормят, – как-то ядовито пообещал Чигару. – Идите, обратитесь к любому архивариусу, вам подскажут направление.

И я пошла, не обращая внимания на его тон и насмешливые взгляды студентов. Я откровенно глазела по сторонам – и восхищалась.

Архивариусов тут был целый десяток. Для получения допуска хватало грамоты или свидетельства.

– Достопочтенный, подскажите, где я могу почитать о ядах и способах исцеления отравлений ими, – попросила я архивариуса, заполнявшего мой новенький бланк читателя.

Тот вскинул кустистые брови, пошамкал – и, выписав пропуск, направил меня в восточную башню.

Поблагодарив его, продолжая оглядывать это удивительное место, полное шелеста страниц, аромата книг и студентов, я миновала читальные залы и поднялась по лестнице с горгульями на третий этаж, откуда начиналась охраняемая лестница в башню.

Плечистый архивариус проверил моё направление и пропустил дальше. Я взбежала по ступеням и вошла в арку с табличкой «Раздел ядов»: стеллажи с книгами закрывали стены, три ряда двусторонних шкафов перекрывали центральную часть комнаты. Мой справочник по ядам, казавшийся таким впечатляющим, и рядом не стоял с этим богатством!

Здесь никого не было, поэтому я позволила себе то, что не осмелилась сделать на нижних этажах на глазах у студентов и служащих библиотеки: взвизгнув, подпрыгнув несколько раз, побежала вдоль стеллажей и шкафов, скользя пальцами по корешкам книг: новым и потрёпанным, кожаным и металлическим, здесь были даже каменные оклады!

Сколько же здесь книг! Настоящая сокровищница! И если раньше наша с мамой коллекция казалась мне изумительной, то теперь…

– Невероятно, – прошептала я дрожащим голосом, пятясь к выходу, чтобы снова окинуть взглядом сразу все книжные богатства этой комнаты. – Просто невероятно!

Спина наткнулась на что-то твёрдое, хотя там должна быть арка выхода на лестницу. Твёрдое и живое: человек за мной шевельнулся, и горячие ладони накрыли мои глаза.