Текст книги "Улыбка Гамаюн"

10

С утра Игорь Добрынин зашел в кабинет к начальнику. За столом п-образной формы сидели все сотрудники.

– Можно, Дмитрий Модестович?

– Можно, – улыбнулся начальник. – Заходите, Игорь Владиславович, заходите! Что, пришли попрощаться?

Ада удивлённо посмотрела на Игоря. Что это такое говорит начальник? Чего это вдруг Добрынин надумал увольняться?

– Да, – ответил тот. – Обходной лист подписал, с сегодняшнего дня я у вас уже не работаю. Спасибо вам за всё, Дмитрий Модестович, спасибо и вам, коллеги. Приятно было с вами работать.

Сотрудники тихо зашумели. Вот, тихушник! Всегда на виду у всех, обо всём всё говорил, а о том, что увольняется – ничего!

Секретарша Томочка чуть слезу не пустила, так ей нравился Добрынин! А остальные незамужние девушки огорченно вздохнули: у многих из них была надежда, что со временем он обратит на одну из них более пристальное внимание. Добрынин не был бабником, но его ласковость и обходительность подкупали, за что Ада его терпеть не могла.

После работы на стоянке автомобилей он встретил Аду.

– Еле дождался, – переминаясь с ноги на ногу, сказал он.

– А зачем ты меня ждал?

– Как это зачем? Попрощаться.

– А мы разве не попрощались у начальника? – безразлично спросила она.

– Официально – попрощались, но я хотел лично с тобой еще поговорить. Я в последний раз встречаю тебя возле нашего офиса.

– Почему это возле «нашего»? Офис уже не твой, – заметила она. – И что значит в последний раз? – покосилась на Игоря. – Еще встретимся, земля круглая.

– Надеюсь, что встретимся, – сказал он и вздохнул.

– А ты почему уволился? Семейная причина? – спросила, хотя знала, Игорь – неженатый человек.

– И семейная причина тоже.

– Женишься?

– Нет, что ты! Мне нужна такая, как ты, а другая мне не нужна.

– Ты это всем говоришь?

– Только тебе.

– Так я тебе и поверила! Так ты не ответил на мой вопрос: почему уволился?

– Моя сестра вышла замуж, поэтому мы с ней решили разменять родительскую трёхкомнатную квартиру на две. Одну комнату – мне, две – ей с мужем.

– Но зачем бросать работу? – упрекнула его Ада. – Где ты найдёшь другую, такую же, как эта?

– А я уже нашел, – улыбнулся он. – Мне предложили должность начальника по корпоративному праву, так что я не иду в никуда, а иду на повышение.

– Да ты что! И ничего даже не сказал мне? Хотя бы намекнул!

– Тебе намекнуть? – Игорь полыхнул взглядом. – Я сколько раз пытался нормально с тобой поговорить, но ты же, как черепаха, пряталась в свой панцирь, отползала и не слушала меня. Сколько раз приглашал сходить на обед хотя бы в нашу столовую, если не хочешь в ресторан, но ты и в столовую мчалась так, чтобы я не дай бог не догнал тебя.

– Тебе показалось.

– Нет, не показалось. И я потом подумал: что навязываться, если тебя человек терпеть не может!

Ада смутилась.

– Не выдумывай. Может, когда ты предлагал, я была занята чем-то.

– Я так и понял. Ты была занята разговором с Шараповым, который почти захлёбываясь от восхищения, рассказывал о воскресной рыбалке.

– Было дело, – смущенно ответила Ада.

– Так что, может, сходим куда-нибудь? Поговорим, пооткровенничаем, я тебе расскажу о работе, которую нашел. Наконец то, признаюсь, что испытываю к тебе, как ты мне нравишься. Мне кажется, я в тебя даже влюблён или на грани влюблённости.

– Если кажется, креститься надо.

– А если не, кажется, а я и в самом деле полюбил тебя, что скажешь на это?

– Скажу, что я тебя не люблю.

– А если мы с тобой повстречаемся, лучше узнаем, друг друга, может, ты и полюбишь!

– Нет, это не самая лучшая идея.

– Ада, я буду ждать столько, сколько ты захочешь, несмотря на твой вздорный характер! Я этого не сказал бы ни за что, добивался бы и ждал, пока ты меня увидишь, но переход на другую работу меня подтолкнул к этому разговору. И я почти, что уверен в том, что рано или поздно, мы всё равно будем вместе!

– И не рано и не поздно, потому что, ты не мой идеал!

– А кто твой идеал, Шарапов? Так у него знаешь сколько девушек? Он добьётся того, что надо мужчине, и бросит.

– Кто б говорил! А у тебя мало девушек? Идёшь по коридору и каждой раздаёшь улыбки, раскланиваешься направо и налево.

– Ада! – ласково так сказал. – Улыбаться, быть весёлым, и раскланиваться – это одно, а втираться в доверие и подло пользоваться женской наивностью, другое. Я знаю, что говорю. И ты у Шарапова будешь сто первая, если не сто шестая!

– Да тебе-то, какое дело? – вспылила Ада. – Увидел меня один раз с ним и теперь приклеиваешь?

– Припустим, не один раз. Но в твоей ситуации и одного раза достаточно, чтобы увидеть, как ты на него смотришь!

Ада разозлилась. Шарапов и в самом деле ей нравился. Крупный привлекательный мужчина с каштановыми вьющимися волосами, одет в дорогой костюм, галстук, обут в шикарные ботинки, он неизменно излучал от себя дорогой парфюм. Этот потрясающий мужчина каждое утро приезжал на работу в потрясающей иномарке, с которой вальяжно выходил, держа в руках барсетку. Он всем своим видом производил впечатление преуспевающего бизнесмена. Шарапов был серьёзный, высокомерный, медлительный человек. И его негромкий бархатистый голос обволакивал, успокаивал и будоражил сознание женщин в их коллективе. Но Шарапов казался неприступным, а Добрынин, – «своим в доску». Потому Ада, когда видела в конце коридора его вальяжную походку, старалась забежать в любой кабинет только лишь затем, чтобы скрыть предательский румянец во всю щеку. При его виде ей становилось так жарко, что она плавилась внутри. «Шарапов – настоящий мачо! Агрессивно-привлекательный тип, с ярко выраженной сексуальной привлекательностью». Так она его характеризовала.

И у Шарапова было звериное чутьё на женщин, которым он нравился. Чувствуя слабость Ады, всячески заигрывал с ней, и старался любыми способами добиться её расположения. Нагло предлагал ей всяческие варианты: сходить в ресторан, поехать с ним на его квартиру, чтобы посмотреть картину какого-то известного художника, попить кофе, или посмотреть в кинотеатре нашумевший фильм.

Ада всячески сопротивлялась его напору, разумом понимая, что этот разрушитель до добра не доведёт. Он вмиг разрушит её внутренний мир и ореол добропорядочной женщины. С ним можно пропасть, безрассудно загуляв и бросив пятно на своё безукоризненную репутацию.

И теперь, услышав едкое замечание Игоря в сторону Шарапова, ей стало неприятно. И из-за того, что Игорь заметил её отношение к Шарапову и насмешливо упомянул его имя, она не согласилась на прощальную встречу с ним.

– Я вспомнила, Игорь, – озабоченно ответила она, – что сегодня у меня встреча с подругами. Так что не получится ресторан.

– Хорошо, – непривычно тихо сказал он. – А в другой раз?

– Не знаю, может быть.

Добрынин сделал вид, что поверил в причину отказа.

– Что ж делать, если не получается, – вздохнул он. – Я тебе записал свой номер телефона. Если когда-нибудь у тебя возникнет такая ситуация, например, как с дедом на стоянке, позвони мне, я помогу. И вообще звони по любому поводу, если надо поплакать в жилетку и вытереть тебе слёзы.

– Хорошо, – облегченно вздохнув, пообещала Ада, и небрежно сунув куда-то телефон, чтобы удачно его забыть, села в свою машину.

– Счастливо, Игорь, и удачи на новой работе! – на прощанье пожелала она.

– До встречи, Ада! Надеюсь, встретимся когда-нибудь?

– Встретимся.

Дина, выслушав Аду, мягко попеняла её за такое отношение к бывшему коллеге.

– Зачем ты отталкиваешь парня? – прямо спросила её.

– Я его не люблю.

– А обязательно любить, дружба уже не котируется между молодыми людьми? Или обязательно в койку?

– Я этого не сказала.

– Тогда ответь мне, что тебя в нём не устраивает? – прямо спросила она.

– Я же ответила на вопрос. Не люблю.

– А ты думаешь, любовь это что? Так сразу посмотрел на человека и определил, любишь его или нет? С ним надо повстречаться, пообщаться, узнать, чем он дышит!

– Да его насквозь видно, чем он дышит! Такой шалопай! И за что его в начальники выдвинули, не представляю. Скоро раскусят! – ответила Ада. – И какой он друг, если даже не намекнул на увольнение?

Сказала и неожиданно вспомнила, что как раз после полнолуния, когда она пришла на работу в расстроенных чувствах, Добрынин попытался с ней поговорить. Он зашел в её кабинет непривычно серьёзный.

– Чем занимаешься? – спросил её.

– Не видишь? – сердито спросила она. – Стол завален документами, я не успеваю разгребать! И откуда всё это берётся?

– А чувствуешь себя как?

Ада подозрительно на него посмотрела.

– Что за вопрос? Неужели настолько плохо выгляжу, что надо об этом спрашивать?

– Ты выглядишь усталой, – тихо ответил он. – И круги под глазами. Не спала ночью?

Ада вскипела. Тактичный человек, тем более мужчина, никогда не подчеркнёт некрасивость женщины. А она, если бы он не задал такой вопрос, могла бы вежливо и деликатно дать понять, что ей не до разговоров с ним, занята. Но так как он откровенно задал вопрос на неудобную ей тему, захотелось невежливо ответить ему.

– Тебе-то какое дело? – завелась она. – Может и не спала! А ты зачем пришел, спросить, как моё настроение?

– Нет, я хотел поговорить с тобой. А если я тебя обидел, извини. Не получается у меня деликатничать с женщинами, не привык. Так как, насчет вечера, встретимся?

– Я же сказала, нет, – ответила она и уткнулась в бумаги.

Добрынин потоптался у порога и вышел из кабинета.

Когда она Дине рассказала об этом случае, та серьёзно произнесла:

– Вот видишь, парень сколько раз пытался с тобой подружиться, а ты нос от него воротила!

– Он говорит такие гадости, а я нос ворочу? Ты что, не поняла его отношения к женщинам?

– Нормальное отношение, шутливое. А что не так? Женщины у нас слишком самостоятельные, чтобы дать шанс мужчинам хоть как то проявить свою физическую силу и интеллектуальность. Тем более те женщины, которые имеют статус! Они всегда смотрят свысока на тех, кто ниже их рангом, потому, что считают таких мужчин недостойными их.

– Не пойму, на меня, что ли намекаешь?

– Угадала, на тебя! Ты же ищешь сразу «туза»! А твой Добрынин проявляет к тебе интерес, но по критериям не подходит!

– Потому что слишком много о себе мнит! Он мне совсем не нравится, с первого дня. Помню, встретились глазами, посмотрел на меня, а потом ухмыльнулся и сказал: «Чувствую, что когда-то напишу дневник, как Адам».

– «Дневник Адама», сказал он? – улыбнулась Дина.

– Шут гороховый! Да, так и сказал «Дневник Адама». Наверное, как всегда имел в голове скабрезный анекдот.

– Да, нет, – продолжала улыбаться Дина. – Он имел ввиду куда более серьёзное. Ты читала Марка Твена?

– Спрашиваешь! Конечно, читала.

– Но вижу, не всего. У него есть рассказ, который так и называется «Дневник Адама». Прочитай на досуге и всё поймёшь.

– Прочитаю. Мне даже интересно, что он имел в виду?

– Посмотришь. А всё-таки, у тебя кто-то появился?

– Никого нет, – ответила Ада, решив не посвящать подругу в свою заинтересованность Шараповым. Подумала, что это наваждение пройдёт, а Дина будет продолжать «доставать» вопросами, что и как.

– И ни к кому симпатии не питаешь? – спросила Дина.

– Не-а, – отрицательно покачала головой.

– И что у тебя за характер, одна и одна! Это же противоестественно.

– Совсем и нет.

– Ада, ты для меня авторитет в повседневной жизни и в работе. Ты целеустремлённая, пунктуальная, щепетильно относишься к своим обязанностям и того же требуешь от других!

– Ого, сколько перечислила! – воскликнула Ада. Ты чего это меня превозносишь?

Дина вздохнула.

– Повышенная требовательность к себе и окружающим заставляет тебя всё время быть в напряжении. Научись расслабляться и не принимай слишком близко к сердцу недостатки – свои и других. И задумайся в отношении работы. Думаешь, работа может заменить личную жизнь?

– А тут и думать нечего, не может! Но если даже хочу встречаться с приличным человеком, где его брать, скажи, он на дороге не валяется! Или в ресторан, как Жанна?

– Нет, как Жанна, не вариант. Ты знаешь, что она наврала всем нашим девочкам, что работает?

– Знаю.

– Откуда знаешь?

– Она сама мне сказала.

– Вот дрянь такая! А я и поверила! Думаю, наконец-то остепенилась! Я её видела в ресторане с какими-то кавказскими джигитами. Вели себя так, будто они самые главные. Все, как один, одеты в обтягивающие майки с аппликациями «Армани», обтянутые брючки и мокасины на голые ноги. И слова эти, их специфические: «Нормально гавари, да! Туда-суда, за базар отвечаю!» – изменив голос, передразнила Дина.

Обе рассмеялись.

– Как же я ей поверила, – огорченно повторила Дина. – Думала, опомнилась, девушка, устроилась на работу, ей надоело, кого попало подбирать!

– А когда ты её видела?

– Почти сразу, когда приехали от Нади.

– Тогда это застарелая информация. Сейчас у неё появился солидный мужчина, который влюбился в неё и обещал спонсировать! Естественно, женатый, и естественно при больших деньгах.

– Хоть теперь-то она успокоится?

– Ну, и что говорить на это?

– Думаю, успокоится. Раньше она считала, что её планка – занять место в нише светских львиц, а сейчас – другая.

– И что это за планка? По моральным или нравственным показателям? Какая глупость! И кто такая светская львица? Такая же бездельница, как и она?

– Это ты так считаешь, но не она. Она поставила перед собой задачу, и подтягивала себя к ним. У неё, видишь ли, открылся талант грамотно менять мужей, хотя ни разу не была замужем, правильно инвестировать, не имея достаточно денег, и не дорожа своей репутацией, скандалить в самой скандальной хронике. На последний аргумент острый язычок у неё имелся! А потом её приоритеты сменились, когда она встретила своего Витасика.

– Так что, она больше не мечтает о светской жизни?

– Нет. Она теперь мечтает о спокойной жизни в собственном домике на берегу реки.

– Ну, дай бог, а то, когда мы были у Надюшки, она зеленела от зависти. Всё ей не нравилось, всё! И дом, и стол, и еда! Всё бы ей гадости говорила. Мне кажется, в этот раз переплюнула нашу Ингу.

– Не говори! Чего это она вдруг, не то съела? А мне понравилось у Нади. Она так старалась нам угодить! И ей это удалось! Я ведь знаю о сервировке и продуктах не понаслышке, меня этому учили, а она сама. Стол организовала с таким вкусом! Так эффектно застелила две скатерти: нежно-песочного цвета и бордовую, выставила ажурные фарфоровые салатницы, мельхиор, контрастные салфетки, бокалы и тарелки с позолотой. И блюда, вроде бы простые, но с особым изыском.

– Да, – с оживлением продолжила Ада. – Выложилась она капитально! Не говоря уже о главном блюде с обязательным мясом, о мясной и рыбной нарезке, у неё и овощные закуски были приготовлены интересно. Баклажан с какими то начинками, цуккини.

– А ведь никто не знал, как она живёт. По телефону говорила, что живёт в домике на берегу реки, и больше ничего!

– Потому что скромная и стеснительная. Ты же знаешь, как они с мамою жили вдвоём?

– Знаю. Почти так, как и я, только с той разницей, что моя мама работала в бухгалтерии и получала больше, чем её мама. Мы с ней в тот вечер, долго разговаривали по душам. Она смеялась и говорила, что хотела подать всё по правилам, но потом, учитывая нашу всеядность, передумала и получилось, что фуршетный стол, который требовалось организовать с самого начала, она организовала возле бассейна.

– Да? А мне, не искушенной в этих ваших этикетах, показалось все нормальным.

– Для нас всё было нормально, но, только не смейся, по правилам, чтобы не усаживаться за стол с самого начала, готовится фуршетный стол с фруктами, легкими закусками, аперитивом. Обязательное канапе: сырное, фруктовое, с икрой, красной рыбой, с креветками, в виде тостика с языком или курицей и так далее.

– Диночка, знаешь, что я подумала: если у меня будет какое-то важное мероприятие, ты мне поможешь?

Дина рассмеялась.

– Конечно, помогу!

– Договорились!

– А что ты не спрашиваешь насчет моей работы?

– Что, нашла работу?

– Целых две! – радостно сообщила Дина. – Теперь выбираю куда пойти: в ресторан или на крупное предприятие, где в пищеблок требуется такой как я специалист.

– И что ты выбираешь? Куда пойдёшь?

– Не знаю, и там, и там свои сложности. Хотела бы попасть на крупное предприятие, всё-таки там престижней работать, но один ньюанс: чтобы достичь планки инженера-технолога, средний стаж соискателя на эту должность составляет восемь лет. Это много! Но если я закреплюсь и докажу, что я грамотный специалист, буду в шоколаде! Так что следует подумать. Теперь ресторан. Сюда берут с руками и ногами, но на место женщины, которая через неделю уходит в декретный отпуск. И сколько она в нём будет находиться, одному богу известно. Думаю, подружка моя, думаю. А тут муж нарисовался собственной персоной. Он, видите ли, без меня и без сына не может жить, поэтому приезжает сюда.

– Радуйся, что оторвался от киноиндустрии! Ты же этого хотела?

– Да ты что, оторвался он! Он приезжает сюда для того, чтобы при наших театрах работать «аяксом»!

– Да, как же так?

– А так! Он до сих пор уверен, что его обязательно заметят и дадут какую-то серьёзную роль.

– Тогда радуйся, что без тебя и без сына не может жить!

– Ты думаешь, я такая наивная? Нет, он не может жить без семейного уюта, в котором еда, чистая рубашка, которой я его постоянно обеспечивала, и деньги. Это альфонс, домашний альфонс, и ничего более!

– И что тогда тебе делать?

– Не знаю. Но сначала о нём рассказала маме, что собой представляет её зять. Чтобы она меня не ругала и не витала в облаках! Мама, конечно, в шоке! «Как же так, такой хороший был мальчик, такой скромный, спокойный! И из приличной семьи! Что же с ним сделалось»?

– А ты?

– А я, если он приедет, думаю отказать ему в жилплощади. Всё-таки это мамина квартира, а он, если ищет где жить, пусть идёт к своим родителям. Они хорошие, они его приютят и накормят! Если, конечно, согласны содержать тунеядца!

– А мама, что говорит?

– Говорит, что ей его жалко. Он в принципе неплохой человек. Разумный, неконфликтный. Всегда умел поддержать разговор со всеми нами, никогда не указывал, что я не так делаю, не вмешивался в мои методы воспитания. Но разве это правильно? Муж и отец должен реагировать на всё! Ребёнок подрался в детском саду, сходи, поговори с детьми, разберись, отчего они затеяли эту драку. Ведь с каждым годом сын становится старше, а это значит, я должна буду во всё вникать? Я буду разбираться? Самое страшное дело – это равнодушие! Чуть ругнулись со мной, я надулась и молчу, и он молчит, и будет молчать до тех пор, пока я не подойду! Такая у него изощренная тактика. И никогда ни в чем не видела от него пользы! Стирка, уборка, мытьё посуды? Да ты что! Не мужское это дело, а сам электрическую лампочку не может вкрутить, руки не с того места растут. И мне же, не ему, приходится звать электрика и расплачиваться. Стыдно и противно! Надоело просить, указывать, грозить! Бурная сцена – мощное оружие, только не для него. Я уже на пределе, ору, как подорванная, а он молчит. Потом я остываю, злость уступает место грусти и задумчивости. Он тоже вздыхает, что гроза миновала, и жизнь снова продолжается! И это мне надо, скажи? Меня такой муж не устраивает!

– И что мама?

– Говорит, что не всё потеряно и нельзя сразу рубить с плеча. Я должна подумать и всё взвесить. Он – не конченный человек, у него есть плюсы. Спросила, какие? Она перечислила «Он здоровый, привлекательный мужчина, и хранит тебе верность. Другой бы нашел другую семью, а он нет, его тянет к тебе». А я ей говорю, что мне от этого ни холодно, ни жарко! Он не хочет работать! И с лица воды не пить, как говорит народная мудрость! Пусть он будет немного лучше обезьяны, но настоящим мужиком, за которым женщина чувствует себя, как за каменной стеной! Нет, пусть чешет к родителям, говорю ей. А она снова: «Это не по-человечески выставлять собственного мужа! Он не пьяница, не наркоман, не тиран. Может время еще не пришло, и он одумается. Но ведь и работает иногда? А может, и вправду его рассмотрят, когда-нибудь на главную роль в театре, ведь всякое бывает!». А я в это не верю! И как он может одуматься, если совести ни на грош! Попрошу, например, самую малость, – пропылесосить, так он сделает страдальческое лицо и спросит: «Обязательно сейчас? А если чуть позже»? Вот и весь ответ.

– А если и в самом деле он пропылесосит не сразу по твоей просьбе? – спросила Ада.

Дина презрительно хмыкнула.

– Думаешь, такая я настырная и не уступаю ему? Пробовала и этот вариант.

– И что?

– Или он забудет, или я. А то, что не пропылесосит, это точно! Так слушай дальше. Мама приводит мне последний аргумент: якобы у его родителей негде жить. У них трёхкомнатная квартира и его сестра недавно вышла замуж. Где же они будут размещаться, на головах? А я говорю, пусть, где хотят, там и размещаются. В конце концов, это они избаловали его! Всё время заглядывали ему в рот и потакали. Бросил университет, я звоню им, прошу повлиять, так они словно и не услышали.

– Почему?

– У них нейтралитет! Никто ни к кому не вмешивается! А я, кажется, поняла, кто виноват в том, что у нас такие сложились отношения.

– Кто?

– Я сама и допустила до этого, по собственной глупости. Он в родительской семье рос избалованным ребёнком, а потом и повзрослев, мамочка над ним не дышала. А ко мне пришел, и я заменила маму, а ему позиция «сыночка» и удобна и понравилась. Я, как слепо любящая жена, давала больше того, что ему надо. Жилы рвала, старалась, жертвовала своим временем, опекала по мелочам, выпестовала, можно так сказать. Теперь пусть родители нянчатся! Или он за голову возьмётся, и пойдёт работать, или пусть продолжает дурака валять! – запальчиво говорила Дина. – Нет, я успокоиться не могу! У меня сейчас денег совсем нет в кармане, я побираюсь у мамы, у старой женщины, пенсионерки! А теперь, если он поселится с нами, с ним делить эти копейки, что ли? Ему давать, а у ребёнка значит отбирать? Совесть есть у человека? И так, пока учились, родители снабжали деньгами: то отец подкидывал, то мать, а его «дорогих» родителей это вроде и не касалось! Зато, когда приезжала к нам его мама, намекнула мне, что мужчине, то есть её сыночку, надо мясное употреблять, а я всё время экономлю на его желудке! Представляешь? Ребёнок родился, завал! Пелёнки, распашонки, соски, бутылочки, коляска, кроватка! Ужас, сколько денег, хотя я и старалась экономить! А ему больше мяса! И хоть бы хны, никакой ответственности! Всё о себе, о своей смазливой роже, – запальчиво говорила Дина. – Я хочу жить и быть в гармонии с собой! И больше никому не позволю манипулировать своей жизнью!

Ада осторожно произнесла:

– Диночка, не переживай! Я тебе помогу в финансовом плане. У меня есть деньги!

Дина всплеснула руками.

– Да ты что! Думаешь, пожаловалась для того, чтобы взять у тебя денег? Нет. Мне пока хватает маминой пенсии. Вот, как он не думает об этом!? Но я рассчитываю, что недолго буду маму обирать, скоро ведь на работу!

– Ну, смотри, а то у меня есть лишние деньги. Если возникнет необходимость, говори, я помогу. Всегда можешь на меня рассчитывать.

У Дины слёзы выступили на глазах.

– Спасибо, Ада, но пока не надо, выкрутимся.

Вечером Ада умылась и залезла на диван. Она будет читать Марка Твена «Дневник Адама». Не от того, что Добрынин и Дина его упоминали, а просто из-за любопытства! Взяла первый том писателя, нашла на 344 странице рассказ и погрузилась в чтение.

«Понедельник. – Это новое существо с длинными волосами очень мне надоедает. Оно всё время торчит перед глазами ходит за мной по пятам. Мне это совсем не нравится: я не привык к обществу. Шло бы себе к другим животным…. Сегодня пасмурно, ветер с востока, думаю – мы дождёмся хорошего ливня… Мы? Где я мог подцепить это слово? … Вспомнил – новое существо пользуется им.

Вторник…

Среда…

Четверг. Новое существо утверждает, что его зовут Евой. Ну, что ж, я не возражаю. Оно говорит, что я должен звать его так, когда хочу, чтобы оно ко мне пришло. Я сказал, что, по-моему, это какое-то излишество. Это слово, по-видимому, чрезвычайно возвысило меня в его глазах. Да это и в самом деле довольно длинное и хорошее слово, надо будет пользоваться им и впредь. Новое существо говорит, что оно, не оно, а она. Думаю, что это сомнительно. Впрочем, мне всё равно, что это такое. Пусть будет она, лишь бы оставила меня в покое и замолчала.

Пятница. – Теперь она пристаёт ко мне с другим: умоляет не переправляться через водопад. Кому это мешает? Она говорит, что её от этого бросает в дрожь.

Суббота. – Я сбежал во вторник ночью и всё шел и шел – целых два дня, а потом построил себе новый шалаш в уединённом месте и постарался как можно тщательнее скрыть следы, но она всё же разыскала меня с помощью животного, которого ей удалось приручить и которого она называет волком, явилась сюда и снова принялась издавать эти свои жалобные звуки проливать влагу из углублений, служащих ей для созерцания окружающих предметов. Пришлось возвратиться вместе с ней обратно, но я снова сбегу, лишь только представится случай.

Воскресенье. – Кое-как скоротал время.

Понедельник. – Она заявила, что была создана из моего ребра. Это весьма сомнительно, чтобы не сказать больше. У меня все рёбра на месте.

Десять лет спустя. – Это мальчики, мы открыли это уже давно. Нас просто сбивало с толку то, что они появились на свет такими крошечными несовершенными по форме, – мы просто не были к этому подготовлены. А теперь у нас есть уже и девочки. Авель – хороший мальчик, но для Каина было полезней, если бы он остался медведем. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что заблуждался относительно Евы: лучше жить за пределами Рая с ней, чем без неё – в Раю. Когда-то я считал, что она слишком много говорит, но теперь мне было бы грустно, если бы этот голос умолк и навсегда ушел из моей жизни. Благословенна будь плохая острота, соединившая нас навеки и давшая мне познать чистоту её сердца и кротость нрава.

Читать Ада закончила далеко за полночь. Закрыла книгу, сладко потянулась и, улыбнувшись, начала думать.

«Это было в древности, когда женщина была только хранительницей очага, и полностью зависела от мужчины. И то, что говорит протоирей, слова которого привёл в пример Добрынин, канули в лета. Чем отличаются мужчины от женщин? Строением тела, складом ума и особенностями развития мозга. У мужчин более красная кровь, лучше зрение и более активный обмен веществ. И всё? Нет, еще не всё. Они любят мужские журналы, в которых женщина предстаёт в основном, как сексуальный объект, до старости играют в машинки, бегают на охоте за зайчиком и ловят малюсеньких рыбок.

А женщины, хилые существа, сотворённые из ребра Адама, физически слабее мужчин! И в этом никто не сомневается. Они не могут передвинуть тяжелые вещи, хотя бы тот же холодильник, шкаф, компьютер, а набитые до отвала сумки, с удовольствием таскают из магазина. Потому что приятная тяжесть, пусть даже ломя спину! Женщины априори, слабые! Сами не могут вкрутить лампочку, визжат при виде мыши, пускают слезу в драматических местах…

А тогда, зачем нужна эмансипация? Чтобы женщину поставить на одинаковый уровень рядом с мужчиной, показать, что она равноправный партнёр? Да, верно. И она, негодная, начала доказывать, что она не только не уступает в компетентности, но зачастую и превосходит мужчин?! А сильные мужчины начали сдавать позиции. Они стали меньше говорить, но больше беспокоиться о себе. Начали острее ощущать боль и чаще, чем женщины, менять своё мнение. Доказано наукой! – подчеркнула Ада и улыбнулась. – Вот как я всё разложила по полочкам, а самих мужчин положила на лопатки! Хотя, это слишком, но додумаю эту тему чуть позже, надо спать»…

Однако, сон не шел. Она крутилась в постели, подгибала к подбородку ноги, скручивалась калачиком, потом переворачивалась на другой бок, снова резко выпрямлялась и так до утра. В голове перебрала все новости, подумала о родителях, о подругах, отчего-то остановилась на кошке Дуське. Вспомнила её маленькое черное тельце и испуганные глаза, остановившиеся на ней. Потом вспомнила, как она поехала в деревню к родителям. Бой и Марго, встретившие её возле калитки, не прыгали, как сумасшедшие на неё, а стояли тихо и смирно. Папа сказал:

– Что случилось с собаками, не пойму! Иногда не утихомиришь, носятся друг за другом по двору, а иногда подойдут, вот как сейчас к тебе, и стоят молча.

Ада погладила собак. Марго не выдержала и заскулила. Отец засмеялся.

– Ты посмотри, как по тебе соскучилась! Совсем, как человек причитает!