Текст книги "Долина драконов. Магическая Практика"

– Кто-то из магов хворь возродил?

Гномы разом на меня посмотрели и кивнули.

Мне потом еще сока заказали, и мы с Номо сидели молча, пока капитан Рото ответ писал, а уж после, поблагодарив гномов за все, особенно за информацию, я поспешила покинуть залив Аэлы.

Выйдя с территории порта, прикинула в уме карту, просчитала, как будет быстрее все письма разнести, так, чтобы пораньше вернуться в «Весеннюю капель». На обратном пути остановилась, посмотрела на те самые трубочки с кремом, на цену… За день беготни мне бы хватило штучки на три, и от мысли попробовать такую вкусность чуть слюнки не потекли, но… но и сегодняшние туфельки были на грани, а постоянно обирать Камали я не могу, нужно купить себе обувь. И присмотреть сапоги, потому как зимней обуви у меня тоже нет, а значит, никаких сладостей. И я помчалась в гостиницу.

* * *

В «Весенней капели» играла музыка. Такая красивая, что я, зайдя в калитку, даже остановилась, прислушиваясь. Играла сама Камали. Сидя на камне в саду и уперев край арфы в землю, она с загадочной улыбкой перебирала струны, наполняя пространство чарующей мелодией. При виде меня драконица улыбнулась чуть шире, кивнула мне и продолжила играть. Все постояльцы, кто высунулся из окон, кто присел на скамеечках, и все восторженно слушали.

Я бы, может, тоже послушала, но ко мне незаметно подошел Хатор, забрал сумку с письмами и шепнул:

– Ступай в комнату и запри дверь. На стук не отзывайся.

Это было уже интересно.

Но я, не возражая, последовала указанию.

Примчавшись в комнату, обнаружила приготовленный и оставленный на столе ужин для меня, заперла двери и, недораздевшись, ухватилась за блокнот – мне было что рассказать магистру Валентайну.

И, открыв блокнот, я торопливо написала:

«Серая хворь».

Ответа не было около минуты, затем магистр медленно написал:

«Теперь все становится понятно. И паника драконов, и их драконовские методы».

В этот момент послышались голоса. И я вздрогнула, с ходу узнав того, кто тогда, посреди метели, произнес: «Это плохая игрушка». Его властный голос теперь разносился под сводами гостиницы, холодный, уверенный, злой. Я не знаю, о чем шла речь, но в какой-то момент неожиданно прогремело:

– Где она?!

После – невнятный лепет Камали. И голос Хатора.

И вновь рык Владыки:

– Халоне Камали!

Я скорее как-то инстинктивно, чем из-за предчувствия, вороватым движением спрятала блокнот за пазуху. Откровенно говоря, после я даже и не поняла, в чем причина, но решение было верным, так как в следующее мгновение дверь в мою каморку распахнулась.

И на порог вступил сам Владыка.

А я сижу на постели в одной туфле, вторую скинула у порога, с поднятым платьем – так сидеть удобнее, узкие у драконов наряды, и полурасплетенной косой, и глаза у меня в тот момент, наверное, были с две плошки.

– Что вы здесь делаете? – игнорируя мой внешний вид и цепким взглядом осматривая комнату, вопросил дракон.

Ойкнув, подскочила, поправила платье, замерла, как цапля, стоя на одной ноге – без туфли на полу стоять зябко, и мозоли за сегодня тоже появились.

– Обуйтесь! – приказал дракон, хотя как углядел, неясно совершенно, на меня он вовсе не смотрел.

На одной ноге я пропрыгала до двери, благо каморка маленькая и прыгать было недалеко, после попыталась обуться, зашаталась. Чтобы не упасть, вцепилась в руку Владыки. Тот поддержал с самым брезгливым выражением на лице, а едва я обулась, мрачно осведомился:

– Вам известно, что вы здесь гость?

Где-то там, за его спиной, раздался всхлип Камали, и я поняла, если скажу что-то не то, достанется ей.

– Известно, – отцепившись от его руки и отойдя на пару шагов назад, чтобы голову запрокидывать не так сильно приходилось, ответила я.

– Рад, – кратко ответил дракон. – Тогда объясните, что вы здесь, в помещении для прислуги, делаете?

Я не была готова ответить на данный вопрос, особенно ему, более того, прекрасно понимала, что любая ложь сейчас недопустима, и потому… нагло солгала. Кто бы что ни говорил, но наглая ложь от собственно лжи отличается и сильно. А потому я заявила:

– Обкрадываю вас.

Владыка, до того пристально оглядывающий помещение, направил внимательный взгляд на меня. И от этого взгляда по спине прошел холод, а ноги ослабли. Не знаю, принято ли у драконов падать ниц перед повелителем, если нет – то я явно буду первой.

– Что. Вы. Делаете? – четко разделяя слова, вопросил дракон.

– Граблю вас… – Голос стал сдавленным, ближе к бодрому шепоту. – Понимаете, у меня нет денег.

– По-ни-ма-ю. – Он едва не прошипел это.

– А у вас их много, не так ли? – Я несла какой-то откровенный бред.

– Достаточно! – отрезал он.

И вот я не совсем поняла, это он про деньги или про нашу беседу. В любом случае, вдохнув побольше воздуха, я зажмурилась и выпалила:

– Вы все равно Камали платите за всех постояльцев, а я просто поселилась в этой комнате, она же дешевле, и выпросила у Камали разницу в оплате. Таким образом, всем хорошо, а вы просто не должны были об этом узнать!

И замерла.

А в каморке повисла тишина. Очень нехорошая, мрачная и взбешенная тишина. И она длилась, длилась и длилась. В результате, не выдержав, я приоткрыла один глаз – Владыка в упор смотрел на меня. С перепугу я снова зажмурилась и решила пока что глаза вообще не открывать.

– Ну же, госпожа Радович, посмотрите на меня, – очень недобрым тоном приказал повелитель Долины драконов.

Я приоткрыла веки.

– Просто любопытно, – продолжил он, все так же в упор глядя на меня, – как вы, по вашим словам не имеющая денег, объясните мне это.

И он протянул руку.

И самым невероятным образом из сумы магистра Валентайна, лежавшей на полу за столом, позвякивая и торопясь, словно боялся помедлить, вылетел кошелек с деньгами. Не просто вылетел, а подлетел ко мне и завис перед моим носом. Осознав, что вляпалась основательно, я начала нервно кусать губы, старательно думая, как выкрутиться.

Владыка же произнес:

– Я дракон, госпожа Радович, я чувствую золото и ложь.

Сглотнув, я промолчала.

– Одно из двух, – продолжил Владыка, – или вы воруете не только у меня, или это принадлежит магистру Валентайну!

В ужасе от перспективы остаться без книг, я с трудом выдавила из себя:

– Ворую…

В следующий миг сумка магистра Валентайна со всем ее содержимым взмыла в воздух, кошелек влетел в нее, и после все это вместе вылетело из моей каморки.

– Не советую в дальнейшем мне лгать, – ледяным тоном произнес Владыка.

И сунул мне в руки какую-то бумажную коробочку.

После чего развернулся и вышел. Дверь захлопнулась. Я осталась одна, с красиво украшенной коробочкой в руках и диким сожалением по утерянным книгам в душе. Медленно прошла до постели, села, механическими движениями развязала бантик, открыла коробочку и…

Там были трубочки с кремом!

Те самые трубочки с невероятным кремом!

Из той самой кондитерской!

Двенадцать штук!

И я с ходу поняла две вещи: за мной следят – это первое и второе – это вкуснятинка!!! Первые пирожные в моей жизни! Самые первые… и… их купила не я…

Я отложила коробочку, потом вовсе закрыла. Достала блокнот и написала:

«Все ваши вещи у меня забрали».

Магистр Валентайн ничего не ответил. Я добавила:

«Мне подарили пирожные. Что с ними делать?»

Ответ на этот раз пришел незамедлительно, но вот почерк у магистра стал какой-то странный – с наклоном и довольно резкий:

«Съесть».

Я посмотрела на коробочку, на блокнот, снова на коробочку, опять на блокнот.

«Мне неудобно, – написала магистру, – наверное, будет лучше, если я их верну».

«Смертельно оскорбите», – отписался магистр.

Я открыла коробочку, поднесла к лицу, вдохнула сладкий аромат и… каким-то непонятным образом съела первую трубочку. Не распробовав, взяла вторую и, жуя третью, отписалась:

«У меня отобрали все ваши книги. К счастью, я захватила все, что могла из библиотеки УМа, поищу, что есть в них про Серую хворь. Безумно жаль детей… Мне даже сложно представить, насколько бесчеловечным нужно быть, чтобы возродить такое».

«Или человечным», – отписался магистр Валентайн.

«Может, вы и правы… – Пятая трубочка оказалась самой вкусной. – Думаю, мне хватит ночи, чтобы просмотреть захваченную с собой литературу. Если до утра что-нибудь найдете, я буду очень рада. Что слышно про магистра Сарантуса?»

«Будет казнен».

Вообще, магистр стал каким-то немногословным. А я от подобных новостей едва не выронила блокнот. Но от печальных мыслей отвлеклась на трубочки, после и вовсе взялась за книги, стараясь не думать о магистре Сарантусе. Просто… если драконы официально объявили о его аресте, значит, маг был причастен к произошедшему, а убийство детей – одна из тех вещей, которые не оправдать ничем…

* * *

До самого ужина я просидела над «Драконоведением». После пришла Камали, я поделилась с ней предпоследней трубочкой, а она рассказала, что забрали троих из наших. Как оказалось, мелодия, которую она играла, была усыпляющей… Так что жертвы просто заснули. Мне было жаль их. Очень жаль, и я понимала, что скоро может наступить и моя очередь, но детей, у которых не было и шанса выжить, так же было безумно жалко.

К сожалению, сама Камали ничего не знала о Серой хвори и помочь мне ничем не смогла. Я же, отказавшись от ужина, продолжала искать.

Ничего нигде не упоминалось вообще. Хвори, как таковые, в частности.

И только в «Драконоведении», в сноске, в описании краткой истории ордена Безумных, имелись слова «Серый дар».

Я тут же потянулась к блокноту и отписалась:

«Магистр, 674 год, упоминание Серого дара. Вы знаете, что это?»

Ответ пришел не сразу, почерк был какой-то несобранный, словно писал совершенно сонный человек.

«Что?» – значилось в ответе.

«Серый дар, от ордена Безумных, – написала я. – Вам что-то известно о нем?»

«Мне известно, – почерк вновь стал четким, – что сейчас три часа утра!»

«Да, ночь прошла впустую… – Я вдруг только сейчас почувствовала усталость, но отогнала ее привычным усилием воли и написала еще: – Сегодня забрали троих из наших, и я не знаю, сколько еще у меня осталось времени. Буду искать дальше».

И закрыла блокнот.

Но он через некоторое время издал странную трель. Я, к тому времени отложившая «Драконоведение» и взявшаяся за «Историю крылатого племени», удивленно его раскрыла и прочла:

«Ложитесь спать!»

Недоуменно покачав головой, закрыла блокнот и начала читать снова. Причем предельное внимание уделила конкретно восьмому веку и нашла упоминание Серого дара! Нашла. Именно после него Драконья долина была полностью изолирована. Более того – даже перекрыли порт по реке Замее и было прекращено любое сотрудничество с человеческими государствами, в том числе и товарообмен. Кстати, до сих пор между нами и Долиной драконов нет торговли. Никакой.

Мои руки подрагивали, когда, схватив блокнот, я торопливо написала:

«Магистр, я, кажется, нашла. Семисотые годы! Почти тысяча лет назад! Снова упоминание Серого дара и перекрытые границы. И знаете, я ведь только сейчас подумала вот о чем: драконы торгуют со всеми, кроме нас! Вам не кажется это странным?!»

Он ничего не написал в ответ. Точнее, сначала попытался, я увидела отразившуюся в блокноте точку, словно кто-то прижал кончик карандаша к бумаге, собираясь писать, да так и не решился.

«Магистр?» – написала я.

Точка стерлась.

Ну, может, спит, в конце концов, он старый человек, ему отдых нужен. Решила больше не беспокоить хотя бы до утра.

Но спустя час, открыв «Драконье пламя», я уже не могла удержаться, и, придвинув блокнот, торопливо написала:

«Магистр, а вы знали, что драконы до трех лет наиболее уязвимы?! И мне вот интересно почему? Хотя одно предположение появилось – у них в этот период нет своего пламени, а то, что передалось с гормонами матери, атрофируется в период с года и до трех! В дальнейшем же драконята не болеют вовсе, потому как проснувшееся в них пламя уничтожает любые бактерии и болезни! Так что это самый уязвимый возраст. Практически единственный уязвимый! Вы знали об этом?»

На этот раз магистр Валентайн ответил мне четким:

«Да».

И как-то мне от этой краткости стало совестно, я написала:

«Простите, что разбудила».

«Уже не спал», – ответил он.

Ну а раз не спал, я и продолжила:

«В целом мне непонятно, как об этом узнали и как драконы допустили, чтобы об этом узнали».

В ответ мне ничего не написали.

Я и продолжила:

«Сейчас драконы прекращают торговлю с гномами, а значит, на этот раз Серую хворь принесли они. Хотя, возможно, это просто мера предосторожности, а может…»

И тут магистр вывел:

«Удивительно, как много вам удалось узнать всего за два дня».

«Нет, мало, – написала я и продолжила: – Чудовищно мало, учитывая ситуацию».

И закрыла блокнот. Не знаю, показалось мне или нет, но, кажется, магистр сегодня не в настроении.

Затем посмотрела на время – шесть утра.

Рухнув на постель, решила, что нужно поспать.

Но как-то не спалось. Совершенно.

Серая хворь – Серый дар… Дракончики, беззащитные дети от года до трех… Прерывание торговых отношений с человеческими государствами… Серая хворь…

Я крутилась на кровати, не в силах заснуть. В итоге пришедшая Камали, застала меня сидящей на стуле с тетрадкой в руках.

– Не спала всю ночь! – с ходу сделала верный вывод драконица.

Потом глянула на коробочку от вчерашних совершенно невероятно вкусных трубочек, которую я накрыла крышечкой и аккуратно поставила на стол, и многозначительно хмыкнула.

– Что-то не так? – встревоженно спросила я.

– Да нет, нет, – поспешила успокоить Камали. – Перевязана алой тканевой лентой, просто подарок. Хотя и непонятно, с чего бы?

– А есть не просто подарки? – напряглась я.

– Конечно. – Камали улыбнулась: – Если лента с золотой каймой – это предложение, приличное предложение руки и сердца. Если с розовой каймой – неприличное предложение, хорошие девушки такой подарок не принимают. Как не принимают украшения и прочее, исключение – книги и сладости.

Как у них все… интересно.

– Так, – взяла коробочку, – а простой подарок предполагает ответный?

– В принципе – да, – созналась Камали, – в том случае, если это не подарок ухажера. Так что в твоем случае – да.

Вопрос: что я могу подарить Владыке, у которого все есть?!

Лучше бы я эти трубочки не брала… Но, с другой стороны, они были такие вкусные… Наверное, вкуснее в моей жизни были только бабушкины пироги с малиной… Хм, пирог!

– Камали, а можно я на кухне поготовлю? – осторожно спросила я.

– Поспать бы тебе, – скептически глядя на меня, сказала драконица.

Но я вознамерилась приготовить что-нибудь для Владыки, и неважно, что спать хочется, главное в этом деле – не оставаться должной.

Уже через час я была не так уверена в своем решении – первый пирог подгорел, второй не поднялся, из третьего вытекла вся начинка. Криворукая я какая-то.

Пораскинув мозгами, я села и прикинула, что мне нужно от пирога:

1. Вкус… – есть у меня на примете одно заклинание, оно даже песок сделает вкусным.

2. Легкость и воздушность – и такое заклинание имеется.

3. Форма – тоже заклинание, причем прос-тейшее.

4. Чтобы начинка держалась… – тут посложнее, но если скрепить все Картахоэтом, должно получиться.

5. Аромат – и для него маленькое заклинание я знаю тоже.

И я, выкинув последний «кошмар», взялась за новый пирог.

Хатор, которому надоело наблюдать за моими страданиями, подошел и начал давать указания:

– Лучше взбей яйца, лучше, говорю. Вот так, до белой пены. Теперь щепотку соли, она усилит вкус. Вот теперь давай сахар, умница. Лучше взбивай. Лучше.

Ну и все в том же духе. А когда пирог отправился в духовку, я села перед ней и начала магичить под откровенные смешки Хатора. Но мы, стипендиаты, к смешкам привычны, так что они мне совершенно не помешали завершить все.

Пирог вышел сказочным! Красивым, румяным, ароматным – с трудом удержалась, чтобы его не попробовать. Но вот проблема – в коробку не влезал. К счастью, Хатор дал другую, я все аккуратно перевязала красной лентой и пошла завтракать, а также получать от Камали задания на сегодня. Заданий было мало: драконица велела управиться к обеду, прийти и лечь спать.

* * *

Первое, куда я направилась, – был дворец Владыки.

Идти туда пришлось долго, находился он в центре Аркалона, на холме, так что, когда я подошла к вершине холма, уже с трудом дышала, и, видимо, в этом была причина, в смысле, изъяснялась невнятно, потому что, стоило мне сказать стоявшим на входе стражникам «Подарок для Владыки», как драконы, к которым я и обратилась, выбили коробку из моих рук, меня же схватили и потащили куда-то. Точнее, это я сразу не поняла куда, а едва через пару минут меня зашвырнули в темное помещение и решетку захлопнули, так сразу и стало ясно.

Но я не отчаялась, тюрьма оказалась чистой, а лежанка в ней явно предназначенной для драконов, в смысле большой, так что я, удобно устроившись, заснула. Практически мгновенно.

* * *

Разбудили меня очень вежливым:

– Госпожа Радович?

Я мгновенно села на постели. Кивнула. Встала, так и не открыв глаза. Снова села, хотя вернее будет – свалилась, в итоге легла опять, обняла подушку и, блаженно улыбаясь, заснула.

* * *

Второе мое пробуждение завершилось воспоминанием о первом. Я распахнула глаза, села, огляделась и поняла, что дверь в мою камеру открыта настежь. Сильно удивившись этому факту, обулась и вышла в коридор – камер тут было не то чтобы много, около десяти, в некоторых содержались другие арестанты, причем исключительно драконы, но вот у них у всех камеры были заперты. У меня открыта. Может, какая-то ошибка или запереть забыли?

Я вернулась обратно в камеру, осторожно притворила дверь, села на кровать, размышляя над странностью бытия.

В коридоре послышались шаги, затем мимо моей камеры прошел стражник, глянул на меня, остановился, развернулся, подошел к двери, открыл ее и спросил:

– Выспались?

– Да, спасибо, у вас очень удобно и постель чистая, – ответила я.

– Меняем ежедневно, во избежание распространения заразы, – как-то с интересом глядя на меня, ответил дракон.

«Во избежание распространения заразы»… – мое сознание зацепилось за эту фразу, зацепилось и…

– Если вы уже не желаете больше спать, вы совершенно свободны. Обвинение в покушении с вас снято. И вас ожидает Владыка, – произнес стражник. – Идемте, я провожу.

– А который час? – все еще раздумывая над фразой, спросила я.

– Полдень, – отозвался дракон.

– Полдень… – Я посмотрела на сумку с письмами, которые так и не разнесла. Подскочила с места и решила: – Знаете, у меня очень много дел, наверное, будет лучше, если я пойду.

Страж нахмурился и спросил:

– А Владыка?

– А зачем отнимать время у занятого дракона? – ответила я вопросом на вопрос. – И у меня правда еще столько писем. И Камали ждет к обеду, так что действительно пойду я, если вы не против.

– Я?! Я не против, – замялся дракон. – Ладно, идемте, провожу до выхода.

На выходе стражники, потупившись, разом произнесли:

– Простите.

– Да ничего, – отмахнулась я, хотя хотелось погладить ноющее бедро.

– Понимаете, – произнес стоящий слева у ворот дракон, – от вашего подарка фонило магией, мы и среагировали.

– Это я для подстраховки, чтобы пирог наверняка вкусным получился, – призналась драконам.

Они на меня странно посмотрели, пришлось пояснить:

– Первые три попытки его испечь закончились в мусорном ведре.

И тут позади меня прозвучало:

– То есть вы трижды извлекали его из мусорного ведра?

Я замерла, после медленно обернулась. На подступе к дворцу стоял Владыка. Одет он оказался неожиданным образом в халат. Вид имел мокрый… ну, у всего, что было под халатом и не являлось халатом, вид был мокрый, то есть дракон был мокрый, а халат сухой… Но я так полагаю, что халат лишь временно являлся сухим, так как с волос Владыки капало. И одна капля прокатилась по лбу, с него скользнула на нос… проследовала по носу ближе к земле, задержалась на кончике и сорвалась вниз.

Проследив за падением капельки, я недоуменно спросила:

– Почему сразу из мусорного ведра?

Владыка, изогнув бровь, пояснил:

– Вы можете чем-то иным объяснить то количество магии, что было задействовано при его изготовлении?

Задумавшись, предположила:

– Неуверенностью в собственных кулинарных способностях?

– А вы не уверены в собственных кулинарных способностях? – в свою очередь произнес он.

– Да вы знаете, никогда ранее не приходилось готовить, – созналась я.

У Владыки медленно приподнялась и вторая смоляная бровь. А по его лбу покатилась вторая капля, но он стремительно вытер ее, а после слегка севшим голосом вопросил:

– А за что же мне тогда такая… честь родом из мусорного ведра?

– При чем тут мусорное ведро? – искренне удивилась я.

Дракон промолчал, я же продолжила:

– Да, мусорному ведру не повезло, и три первых попытки испечь ваш подарок отправились в него, но на четвертый раз все вышло!

– Благодаря магии? – скептически уточнил Владыка.

– Благодаря… Хатору, – созналась я. И тут же поинтересовалась: – К слову, а он вообще выжил?

– Кто? – не совсем понял меня дракон.

– Пирог, – уточнила я.

– Да, вполне. Слегка помялся, но в целом имеет вполне съедобный вид.

– Я очень рада. Надеюсь, он понравится вам так же, как мне ваш подарок, впрочем… – Тут я поняла, что патологическая честность это не слишком хорошо, но все же произнесла: – Впрочем, это просто форма вежливости, потому как трубочки однозначно гораздо вкуснее.

И в этот момент крик, полный отчаяния и боли, разорвал пространство!

Я не знаю, кто кричал, сложно было даже определить, мужской это голос или же женский, а вчера из наших и одну девушку забрали, и внезапно мне стало не то чтобы нехорошо, мне стало попросту плохо. Опустив взгляд, я прислушалась, с ужасом ожидая продолжения – выгорание магии крайне болезненный и продолжительный процесс, но далее над дворцом повисла тишина. Мертвенная тишина.

– Я пойду, – тихо сказала я, осознавая, что, если у меня ничего не выйдет, следующим подобным криком в этом дворце вполне может стать мой.

– Как пожелаете, – сухо ответил Владыка.

* * *

Когда я вернулась, Камали поманила пальцем и с самым таинственными видом пошла вперед. Я за ней. Драконица же проследовала в сад, там в витую круглую беседку, а стоило мне войти, как она шепотом спросила:

– Была в тюрьме?

Я кивнула.

– И как? – У Камали глаза горели.

– Выспалась, – скрывать мне было нечего.

Глаза драконицы мигнули и потухли. После чего хозяйка гостиницы медленно опустилась на скамью, поковыряла туфелькой песок, указала мне на место рядом с ней и тихо, вообще едва слышно, произнесла:

– Есть кое-что…

Я тут же села рядом, заинтересованно внимая.

– Ты уже поняла, что ступивший на лестницу в гостинице после может отслеживаться нами и драконами службы безопасности?

Я кивнула.

– Тех троих, что забрали вчера, отвели в горы… – она нервно смяла край рукава, – в закрытую даже для полетов зону…

Вспомнив жуткий крик, я уточнила:

– Когда отвели?

– Сегодня, примерно час назад, – ответила Камали.

Я прикинула – где-то два часа назад я покинула дворец Владыки, потом пока письма разнесла, пока вернулась… Значит, крик действительно принадлежал кому-то из наших. Сердце сжалось…

Камали посмотрела на меня, я – на нее.

– По договору наш Владыка имеет право убить любого человека, – сказала она.

– Я знаю. – Действительно знала.

Драконица помолчала немного, глядя на меня, и совсем тихо произнесла:

– У меня в Домне – это под Таримой – живет тетка. Места там глухие, деревья высокие, поэтому стража при облете толком и не видит ничего и…

Она замолчала, а я поняла, о чем речь.

– Нет! – сказала решительно.

– А ты подумай, – посоветовала Камали.

– А с вами после этого что будет? – прямо спросила.

– Разберемся. – Но глаза драконица опустила.

– Не нужно, правда, – заверила я. – Мне уже многое удалось узнать за два дня, надеюсь, и дальше удача будет на моей стороне.

Уверенности, правда, не было никакой. Совершенно. И сил, несмотря на отдых, тоже. Поблагодарив Камали еще раз, я поднялась и ушла к себе в каморку. По дороге заметила одинокого дракона в черной форме, расположившегося во дворе на одной из скамеечек, – с ходу поняла, что нас теперь охраняют.

Зайдя к себе, закрыла двери, разулась, прихватила со стола «Драконоведение» и с ним устроилась на кровати. Открыла и почувствовала странное – книга вдруг потеплела.

Закрыла. Посмотрела на корешок – там переливался красно-золотым привлекший в библиотеке мое внимание дракончик. Я невольно коснулась его пальцем, погладила, затем снова открыла книгу.

«Акона десскаета лимна, лимерине» – надпись, вензелем венчающая вторую страницу, вдруг мигнула золотом, а затем самым невероятным образом начала осыпаться золотой пылью, мириадом блестящих частичек, растворяющихся в книге.

Живая книга?!

В смысле, не живая, а одушевленная?

О них в УМе ходили легенды, но лекторы не могли даже продемонстрировать нам подобный образец, потому как… да потому что живые книги могли создавать только драконы и лишь путем вживления в ее структуру частички собственной души. А свою душу драконы ценили, именно поэтому изъяли все живые книги из человеческих государств, так что это точно не может быть она, и…

И тут на страницу книги вылез дракончик!

Он выглядел рисунком с золотым тиснением и не покидал пределов страницы… но он двигался. Вылез, устроился на начале текста, так словно буквы были кирпичиками, потянулся, затем потешно почесал нос, чихнул, испустив струю нарисованного огня и дыма, помахал лапкой, разгоняя нарисованный дым, и посмотрел на меня.

Глазки его мигнули, на странице появилась надпись: «Токэре атхам?»

То есть у меня в руках была живая книга!

Тьма раздери – живая книга!

Самая настоящая живая книга!

Самая…

В следующий миг я ее уронила. От избытка чувств как-то руки ослабли. И от осознания – дракончик говорит на древнем языке крылатых. А я его вообще не знаю. Совершенно.

Подумала, подняла книгу, открыла – золотисто-красное существо, укоризненно поглядев на меня, погрозило коготком, а после, забавно помахивая толстенькой попой, переваливаясь на лапах, поспешило на следующую страницу. Я перелистнула, дракончик уже был на другой. Я перелистывала и перелистывала, стараясь догнать нарисованную одушевленную чешуйчатую сущность, и догнала. Дракончик ждал меня, сидя на надписи «Плесень».

И едва я взглянула на него, указал вниз на текст, мол, читай. Недоумевая, я все же устроилась на постели с ногами и вчиталась в текст:

«Серая плесень, ранее именовавшаяся серой гнилью, сопровождает человека. Она содержится в его одежде, продуктах питания, произрастает везде в жилище человека. В процессе жизнедеятельности выделяет особые вещества, чрезвычайно ядовитые. Серая плесень может стать причиной таких болезней, как удушье, кашель, расстройства пищеварения, головные боли и носовые кровотечения».

Прочитав эту строку, я несколько недоуменно приподняла бровь – плесень и плесень, у нас половина университета в плесени, и ничего такого в ней нет, книга определенно преувеличивала опасность.

«Среди разновидностей плесени особую опасность представляет черная. Ее тело состоит из грибницы, от которой вверх вырастают микроскопические ворсинки, сплетаясь в длинные нити и разрастаясь в систему боковых «побегов». Эти «побеги» оплетают продукты вглубь и по периметру, зачастую незримо отравляя их. Магически одушевленная черная плесень опасна для драконов!»

Что?

И, едва дыша, я продолжила чтение:

«Остается неизвестным имя и звание мага, наделившего разумом споры черной плесени, но проведенные опыты наглядно доказали – она обладает разумом и стремится нанести максимальный вред драконам. Плесень, помещенная в изолированную емкость, стремилась к фрагментам драконьей кожи, игнорируя частицы кожного покрова иных рас».

Что, что, что?!

«Черная плесень способна видоизменяться, проявляясь как серая плесень, при этом оставаясь столь же опасной».

И на этом информация о плесени заканчивалась.

Я закрыла книгу.

Положила ее на подушку рядом, обняла колени и задумчиво посмотрела на вылезшего из фолианта дракончика, который, усевшись на толстую попу, выразительно посмотрел на меня, мол, теперь ты все знаешь. Что ж, многое действительно стало понятным. Очень многое, и уже можно было строить теорию.

Собственно, я и начала, взяв блокнот и старательно выведя:

«Первое – кто-то из магов в стремлении уничтожить драконов (причины мне не известны) создал практически невидимого убийцу – наделенную разумом черную плесень.

Второе – переместил ее на территорию Долины драконов, чтобы она начала вершить свое темное дело.

Третье – вероятно, драконы начали уничтожение черной плесени, иначе непонятно, с чего бы ей мимикрировать под менее вредного коллегу, то есть серую плесень.

Четвертое – спала сегодня в драконьей тюрьме, там чисто, сухо, ежедневно белье меняют, что позволяет сделать утешительный в нашей ситуации вывод, а именно: драконы – параноики».

Магистр ответил удивленным:

«Что?»

Я написала:

«Они в прошлом, вероятно, справились с проблемой и отсекли пути проникновения плесени в Долину, попросту прекратив весь товарообмен с человеческими государствами, что прямо свидетельствует о вине последних, но, несмотря на это, продолжают основательно и неукоснительно соблюдать правила безопасности, то есть препятствуют развитию плесени любых видов и повсеместно. Вы вообще знаете хоть об одной тюрьме, где заключенным ежедневно меняли бы постель?!»

«Ммм…» – последовал очень информативный ответ.

«Плесень – разумна, вот что меня пугает, – продолжила торопливо я. – Впрочем, нет, пугает и еще один момент: кто мог решиться на столь безумный шаг, как ее воссоздание?! Кто?»

«Я тоже постоянно задаюсь этим вопросом», – ответил магистр.

И я закрыла блокнот.

Почти сразу в дверь постучала одна из служанок, сказав, что Камали зовет меня ужинать.

Ужинали мы в саду. Хатор приготовил для всех мясо на гриле, но если гостей кормили, как и прежде, в здании гостиницы, то мы устроились недалеко от костра. Все были задумчивы. И я, и Камали, и даже почему-то Хатор, который встретил меня суровым:

– Ты напрасно отказываешься.

От его слов и тона в душе шевельнулось что-то такое… забытое. Обо мне никто никогда не заботился, кроме магистра Воронира, который и привел меня в УМ. Но там другое – он считал своим долгом приводить в свою альма-матер одаренных магией, я всего лишь была одной из многих. Так что можно смело сказать – обо мне никто никогда не заботился, никто и никогда не готов был подставиться ради меня, даже те, кого я считала друзьями, предали – что Тихомир, что Славен. А ведь мы с ними столько времени держались рядом, помогая друг другу… Или я им? Неважно.

Но вот сейчас, когда Камали и Хатор готовы были спрятать меня, не боясь наказания за укрывательство…

– Вы меня даже не знаете, – тихо сказала я Хатору.

– Мы знаем тебя достаточно, – ответил дракон.