Текст книги "Чужая путеводная звезда"

– Да пожалуйста, – пробормотала она. – Я же вас не держу.

Она спустилась в каюту, чтобы натянуть купальник и халат поверх него, с усмешкой подумав о том, что ее роскошный топ остался совершенно никем не замеченным. И стоило так стараться… Взгляд ее упал на пол рядом с маленьким столиком. Туда, где стояла корзина для мусора и где валялся брошенный ею бумажный шарик. Сейчас его там не было.

Марьяна даже глазам своим не поверила. Она встала на колени и заглянула под стол и под кровать, пытаясь убедить себя, что у нее просто обман зрения. Бумажки не было. Марьяна метнулась к своей сумке и дрожащими руками проверила кошелек, в котором лежали паспорт, кредитка и вся наличность. Все было на месте. Немудреные украшения – тоже. Кто и зачем заходил в ее каюту? И когда? Во время ужина? Тогда это кто-то из команды, потому что попутчики ее за ужином все были в кают-компании. Или когда она стояла на палубе, наблюдая за отплытием? Тогда это мог быть кто угодно. Что у нее искали? И кому понадобилась ничего не значащая глупая бумажка, шутка, розыгрыш?

Внезапно Марьяна почувствовала, что ее начало знобить. Галина Анатольевна сегодня за завтраком сказала, что ей кажется, будто происходящее – вовсе не игра. Что что-то страшное должно произойти на самом деле. Утром Марьяна посчитала, что пожилая дама просто от скуки подражает мисс Марпл. Сейчас она видела в ней умудренного жизненным опытом человека, интуиции которого можно доверять. Кто автор сценария, который разворачивается на «Посейдоне»? Организатор тура Марк? Или есть кто-то еще, кроме Марка, невидимый кукловод, ведущий только одному ему известную партию? И кто все-таки станет его жертвой?

* * *

Теплый вечер собрал у джакузи под открытым небом почти всех путешественников. Стюард Дима без устали разносил коктейли, играла приятная музыка, тек неспешный, то и дело обрывающийся разговор, участники которого лениво перекидывались с темы на тему.

Елена читала книгу, Григорий Петрович что-то сосредоточенно писал, уткнувшись в ноутбук. Артем Репнин медленно, но неумолимо накачивался виски, не обращая внимания на злобное шипение Риты.

Марьяна с удовольствием подставляла бока под бьющие тугие струи соленой воды, чувствуя, как они расслабляются, как отпускает ее привычное напряжение, в котором она пребывала последние полтора месяца. Рядом с таким же удовольствием на лице барахталась Галина Анатольевна.

– Полина, чего же вы не идете в воду, тут чудо как хорошо? – позвала пожилая дама стоящую у носового рейлинга девушку.

– Спасибо, я не хочу, – вежливо отозвалась та.

– Может, желаете в преферанс? – спросил у Полины Беседин. – Мы тут с Алексеем решили партию расписать. Ида с нами, не хотите ли стать четвертой?

Полина повернулась к бизнесмену, глаза ее нехорошо прищурились.

– Преферанс? – спросила она, и ноздри ее точеного носика затрепетали, как у породистой лошади. – Пожалуй, можно, но не на деньги.

– А на что же, на интерес? – засмеялась Ида. – Так это для детей.

– На исполнение желания.

В глазах Беседина скользнула какая-то искра, так быстро, что Марьяна, с интересом наблюдавшая за этой сценой, не успела ее оценить. Только заметить.

– На исполнение желания? – Беседин протянул последнее слово как-то так, что оно прозвучало неприлично. По крайней мере, Полина тут же покраснела. – А вы уверены, что выполните условие, если проиграете?

– Я всегда выполняю свои обещания. – Девушка гордо вздернула подбородок. – Но я не проиграю. Я никогда не проигрываю, когда ставки действительно велики.

– Так ведь и я тоже, вот ведь незадача. – Беседин философски пожал плечами. – Со своей стороны я могу пообещать, что свою ставку тоже отыграю честно. Пойдемте в кают-компанию, там удобнее.

– А посмотреть можно? – спросила «ромашковая» Ирина. Марьяна уже даже начала сомневаться, есть ли у той еще какая-то одежда, кроме этой яркой и нелепой туники, режущей глаз. – Я не умею играть в преферанс, а смотреть люблю.

– Ради бога. – Беседин небрежно мотнул головой и пошел в сторону кают-компании.

За ним потянулись остальные участники игры и Ирина. Марьяна подумала, что эту женщину, немного смешную и нелепую, отчего-то ужасно влечет к бизнесменам и рыжеволосой Иде. Ее же собственное внимание внезапно привлекла Оля. Очень грустная девочка тихонько сидела на одном из лежаков и неотрывно глядела в воду. Она не обращала ни на кого внимания и даже не шевелилась. Подружки ее, темненькой Тони, поблизости не было, и это удивляло. За два дня круиза Марьяна уже привыкла видеть их всегда вдвоем.

Видимо, это казалось странным не только Марьяне.

– Доча, а где Тоня? – спросила Рита, которая решилась все-таки оставить мужа без присмотра наедине с алкоголем и забралась в джакузи, окинув пренебрежительным взглядом неброские купальники Марьяны и Галины Анатольевны.

– Она в каюте, – напряженным голосом ответила девочка. – Сказала, что ей нужно пообщаться с друзьями.

– В Интернете? – понимающе сказала Рита. – А почему ты не с ней? У вас же общие друзья.

– Не все. – Девочка стала еще грустнее. Марьяне показалось, что у нее даже слезы на глаза навернулись.

– Слышь, Ленка, у твоей дочурки завелся дружок. – Рита издала хриплый смешок.

– С чего ты взяла? По-моему, из того, что Тоня переписывается со своими друзьями в социальных сетях, этого не вытекает.

В голосе Елены слышался металл и какая-то нечеловеческая усталость, словно даже сама необходимость переговариваться с Маргаритой была для нее тяжким бременем.

– Ой, да не будь ты полным наивом! В твои годы это уже не умилительно, – громко фыркнула Рита, вода вокруг ее дородного гладкого тела заходила волной, заплескалась, как вокруг пошевелившегося кита. – У них с Олькой действительно все компании общие, а тут она предпочла одна общаться. Точно по скайпу со своим мальчиком говорит! Впрочем, это в ее возрасте так естественно. У меня первый парень тоже в пятнадцать лет появился. Ну а ты, Олька, чего отстаешь от подружки? Смотри, обскачет она тебя!

Теперь слезы из глаз Оли побежали уже явно, и, вскочив со своего лежака, она побежала прочь по палубе.

– Да что ж ты за человек такой, Рита, – всплеснула руками Елена. – Это же твоя дочь. Зачем ты ее обидела? Ты же в конце концов психолог, а с близкими поступаешь, как слон в посудной лавке.

– Потому что нечего расти размазней, – неожиданно зло сказала Рита. – Иногда я сомневаюсь, что она моя дочь. Она скорее твоя. Это ты в нее с детства всякие романтические бредни вкладываешь. Да и папочкины гены мои явно перевешивают. В жизни то, что тебе надо, нужно идти и брать, не разводя лишних рефлексий. Захотел – поставил цель – добился. Вот как надо жить. А не лить слезы только потому, что у твоей подруги мальчик появился.

– Ну да, по твоей логике, этого мальчика Оля у Тони должна была сразу попытаться отбить, – слабо усмехнулась Елена, впрочем, очень горько. – Ты же именно так и поступила. Правда, неизвестно еще, а был ли мальчик, но ты уже выстроила в голове правильный жизненный сценарий. А Оля в него не укладывается, да?

– Ты будешь меня учить, как мне разговаривать со своей дочерью? – Теперь Рита уже почти кричала.

– Не буду, – Елена пожала плечами, внешне спокойно, хотя Марьяна видела, что сдерживается она просто нечеловеческим усилием воли. – Рита, ты бы лучше подумала, почему ты вспоминаешь про то, что Оля – твоя дочь, только тогда, когда тебе это удобно.

– А ты…

– Хватит, – тихий Григорий Петрович оторвался от своего ноутбука, и Марьяна с изумлением обнаружила, что в его голосе, оказывается, тоже может звучать металл. – Хватит. Девочки сами разберутся со своими друзьями и своими отношениями. Лена, тебе так я удивляюсь. Ну что ты, в самом-то деле! Ты же не Рита.

– А чем это я тебе не угодила? – снова завелась Маргарита, и вода вокруг нее снова поднялась, грозя выйти из берегов. – Когда с цветами в зубах под моим балконом стоял, хороша была? А теперь, видишь, не устраиваю.

– Когда с цветами стоял, дурак был, – покладисто согласился профессор Ковалев. – А сейчас ты меня вовсе не интересуешь. Поэтому перестань орать, я тебя прошу, работать невозможно.

– От тебя другого слова в жизни было не услышать, червь научный, – огрызнулась Рита. – Оба вы хороши, уткнутся в книжку, не видно и не слышно. Тишину им подавай. Артем, а ты чего молчишь? Вступился бы за жену, что ли!

Репнин икнул и посмотрел на Риту осоловелыми глазами.

– А тебя что, кто-то обижает? – пьяно удивился он. – Кисуль, так кто тебя обидит, тот трех дней не проживет. Я ж тебя знаю.

Он неверной рукой налил из бутылки в стакан еще на два пальца виски и залпом выпил.

– Алкоголик, – мрачно пробормотала Рита и начала с остервенением вылезать из джакузи, не обращая внимания на брызги, летевшие на Марьяну и Галину Анатольевну. – Да я, наверное, умом тронулась, когда решила отправиться с вами со всеми в этот проклятый отпуск.

Оставляя мокрые следы, она не то пошла, не то побежала к лестнице, ведущей на главную палубу.

– Наверное, я тоже уже пойду, – сказала Марьяна Галине Анатольевне. – Почитаю еще перед сном.

– Да, я еще немножко позволю себе понежиться тут в одиночестве, – отозвалась та. – Спокойной ночи, девочка.

Марьяна, которой было и смешно, и приятно от того, что ее назвали девочкой, накинула халат и спустилась на палубу ниже. Потянув за ручку двери, чтобы войти в коридор, ведущий к каютам, она заметила Олю, теперь все так же неподвижно стоящую у перил и смотрящую на далекую кромку берега. В каюту, ту самую, где была Тоня, она по-прежнему отчего-то не шла.

– Все нормально? – зачем-то спросила Марьяна, которая, в общем-то, никогда не лезла никому в душу. От разыгравшейся наверху сцены между Еленой и Ритой было ей так неприятно, как будто она червей наелась.

– Да. – Оля посмотрела на нее ясными, но совершенно непроницаемыми глазами. – Все в порядке. Не переживайте за меня, пожалуйста.

Как бы то ни было, девочка была прекрасно воспитана. Оценившая этот факт, Марьяна кивнула, вошла в коридор и повернула направо к своей каюте. Она слышала, как приоткрылась первая слева дверь, та самая, что вела в каюту Оли и Тони, но тут же захлопнулась, видимо, из-за приглушенного звука Марьяниных шагов по пушистому ковролину. Кто-то, кто находился сейчас в каюте номер четырнадцать, явно не хотел, чтобы его видели.

Немного заинтригованная, Марьяна пошла к своей восемнадцатой каюте, самой последней по коридору. Она слышала, что дверь каюты девочек снова открылась и закрылась, и кто-то быстрым шагом преодолел расстояние до двери на палубу. Специально смотреть, кто это, Марьяне было неудобно, поэтому она повернула голову лишь после того, как вставила ключ в замок. В коридоре никого не было, лишь в дверном проеме мелькнуло что-то, похожее на белую рубашку. Спустя мгновение появилась Оля, шагнула в свою каюту и громко хлопнула дверью.

Бремя страстей человеческих. Именно оно – причина всего и объясняет все. У любого преступника есть неповторимый почерк, и прочитать написанное им может каждый мало-мальски грамотный человек. Единственное, что для этого необходимо, – любопытство.

Глава четвертая

Сегодняшним утром роза, стоящая на столике перед Полиной, была нежно-бежевой. Придя на завтрак, Марьяна отметила это первым делом, несмотря на то что Полинины розы ее вроде как и не касались. Галины Анатольевны в ресторане еще не было, зато за капитанским столиком завтракал Марк, рядом с которым сидела Оля.

Девочка практически ничего не ела, лишь что-то спрашивала у организатора тура, который выглядел мрачным и раздраженным. Болтовня девчонки его, похоже, уже достала, но, как человек подневольный, он держал себя в руках. Отчего-то Марьяне захотелось его спасти.

– Доброе утро, Марк, – поздоровалась она. – Оля, а ты что же одна, без Тони?

– Она занята. То есть я хочу сказать, что она еще не собралась, – быстро поправилась девочка, лицо которой на мгновение тоже омрачилось из-за какой-то неприятной мысли. – Она скоро придет. Она что, вам нужна?

– Нет, – призналась Марьяна. – Просто я уже привыкла, что вы все время вдвоем.

– Мы – не сиамские близнецы. – На щеках Оли вспыхнули два ярко-красных пятна, заалели пышными маками. – И каждая из нас имеет право на собственные увлечения.

– Приятного аппетита, я должен идти. – Марк в два глотка допил кофе, откинул белоснежную салфетку и встал.

– Подождите, Марк. Вы же так и не рассказали, какая у нас сегодня будет программа в Неаполе. – Оля отвернулась от Марьяны и с преувеличенным вниманием воззрилась на организатора тура.

– Обзорная экскурсия. – Марк, похоже, смирился с неизбежным, но садиться обратно не спешил. – Начнем со смотровой площадки перед въездом в город, оттуда открывается очень красивый вид на пригороды. За три часа мы должны будем побывать на знаменитой площади Джезу Нуово, где находятся сразу три неаполитанские жемчужины – барочная церковь Нового Иисуса, готический монастырь четырнадцатого века Санта-Кьяра и Шпиль Непорочной Девы. Потом главная площадь Неаполя – Пьяцца дель Плебисцита.

Там вы сможете посмотреть знаменитый Королевский дворец, в котором сейчас расположены музей и Национальная библиотека. Кстати, совсем рядышком с площадью находится еще одна местная достопримечательность – галерея Умберто Первого.

– Галерея? Это для тети Лены, – сказала Оля. – Она очень любит живопись.

– Ну, это просто так называется – галерея, а на самом деле там расположен крытый торговый павильон, этакий неаполитанский ГУМ. Но посмотреть все равно есть на что. Архитектура прекрасная и внутреннее убранство великолепное.

– Ну, если торговый центр, тогда это для мамы, – сообщила Оля с детской непосредственностью.

Марк и Марьяна не выдержали, переглянулись и прыснули.

– А Помпеи, мы увидим Помпеи? – В ресторане появилась Тоня, незаметно кивнула Оле, словно давая какой-то только им двоим понятный сигнал.

– Для тех, кто захочет, после обзорной экскурсии состоится поездка в Помпеи, – кивнул Марк. – Конечно, это довольно тяжело, потому что впечатлений будет много, да и бегом все, чтобы к отплытию яхты успеть. Ну, и тогда уж без магазинов. В общем, придется выбирать – либо шопинг, либо пеший подъем на Везувий и осмотр окрестностей с обзорной площадки.

– Ой, да все понятно, будет, как в Марселе. Кто-то пойдет на экскурсию, кто-то по магазинам. – Тоня уселась рядом с подружкой и намазала вареньем оладушек, который стащила из тарелки Оли. – Дима-а-а, ты где-еее? Я тоже хочу завтракать.

Девочки оказались правы. Компания путешественников по приезде в Неаполь опять разделилась. Правда, от экскурсии отказались только Рита с мужем и психолог Михаил Дмитриевич, презрительно оттопыривший губу в ответ на предложение поехать со всеми. Остальные собрались у автобуса, готового отвезти их в центр Неаполя. Туда же загрузили сумку-холодильник с напитками и ланч-боксами с сухими пайками вместо обеда.

– Заранее начинаю скучать по Юриным разносолам, – сказал Аркадий Беседин. – Признаться, даже не ожидал встретить в таком круизе кухню настолько высокого уровня.

– Ланч-боксы тоже собирал Юра, – примирительно сообщил Марк. – А вечером нас будет ждать на яхте первоклассный ужин, который с лихвой окупит необходимость в течение дня довольствоваться малым.

– Кстати, небольшой совет для всей честной компании. – Глаза Беседина откровенно смеялись. – Держите свои кошельки и сумки, а также телефоны и фотокамеры при себе с удвоенным вниманием. В Неаполе их подрезают так виртуозно, что даже и не заметишь. Марк, странно, что вы об этом не предупреждаете.

– А я не знал. – Марк выглядел слегка растерянным. – Мне кажется, что в любом путешествии лучше следить за своими вещами.

– Разумеется. Но в Неаполе карманники и воры на мотобайках действуют в два раза быстрее и в сто раз наглее. Говорю вам как человек, который много где бывал и много что видел. Марк, попросите, чтобы ваша компания относилась серьезнее к обучению сотрудников. Да ладно-ладно, не обижайтесь…

– Я и не обижаюсь, – пробормотал Марк, уши которого пылали.

Тем не менее с ролью экскурсовода он справился на отлично. Марьяна, которая сегодня не отвлекалась ни на какие посторонние разговоры, слушала его рассказ внимательно и не могла не отметить, что у Марка прекрасный дар рассказчика. Пока они ехали к Везувию, она сказала ему об этом, чтобы немного подбодрить.

– Спасибо. – Ее немудреный комплимент был ему приятен, сразу видно. – Вообще-то у меня мама всю жизнь проработала экскурсоводом, возила группы по Золотому кольцу, на Байкал и даже на Камчатку. Она из любого факта в путеводителе разворачивала такую историю, что туристы слушали ее, открыв рты. Потом и сестра у нее училась. Время, конечно, уже другое было, поэтому сестра с группами и за границей бывала. Вот она тоже ни одной мелочи не упускала из виду. Такие факты раскапывала, что с ее экскурсии не ушел бы даже такой привереда, как Михаил Дмитриевич. Уверен, даже ему было бы интересно. А я так, дилетант.

– Не скромничайте. Думаю, мама и сестра вполне могут гордиться вами. Так интересно, получается, в вашей семье прямо династия экскурсоводов. Или мама с сестрой сейчас чем-то другим занимаются?

Если бы Марьяне сказали, что лицо человека может так измениться всего за одну секунду, она бы ни за что не поверила. Но сейчас она видела такое изменение своими глазами. Цветущая сакура Марковых щек облетела словно под порывом ветра, теряя лепестки и являя миру голые, хлесткие серые ветви, царапающие взгляд. Он даже как будто состарился, моментально превратившись из молодого тридцатилетнего мужчины в сгорбленного старичка.

– Они ничем не занимаются, – сказал он чужим, словно каркающим голосом. – Они умерли.

– Извините, Марк. – Марьяна чуть не плакала, понимая, что нечаянно сковырнула «марлевую повязку» на чьей-то чужой, застарелой, так и не зажившей ране. – Я не хотела. Извините.

Кляня себя, она вернулась на свое место, рядом с Галиной Анатольевной, которая посмотрела вопросительно. Марьяна лишь махнула рукой. Впрочем, к тому времени, когда путешественники на Везувий вылезали из автобуса, Марк уже вполне пришел в себя, опять став молодым задорным экскурсоводом, готовым ублажать своих туристов. Сакура снова была в цвету, и Марьяна немного успокоилась. Меньше всего на свете ей хотелось быть причиной чьих-то душевных страданий.

Вид с Везувия открывался действительно потрясающий. Впечатлительной Марьяне казалось, что где-то глубоко под ногами грохочет так и не успокоившаяся лава, бурчит, недовольная любопытными визитерами, шипит и бормочет на только ей понятном языке.

А вот Помпеи ей не понравились. Увиденная картина слишком была похожа на ту, что творилась в нее в душе. Пепел, пепел, прах… Разрушенные стены, остовы печей, битая посуда… Внешне все очень пристойно и прибрано, а в основе все равно трагедия, и забыть о ней невозможно, как ни старайся.

К концу экскурсии все заметно устали. Особенно ныла Тоня, надевшая открытые босоножки и до крови стершая пальцы забившейся между ними вулканической крошкой. Остальные женщины были либо в балетках, либо вообще в кроссовках, поэтому жертвой Везувия стала только Тоня.

– Деточка, кто же тащится на Везувий в такой обуви? – насмешливо спросил Беседин. – И вы, Елена Михайловна, могли бы дочке посоветовать.

– Я как-то не догадалась. – Елена растерянно переводила взгляд с хромающей Тони на улыбающегося олигарха. – Я никогда раньше здесь не была. Не знала.

– Еще один минус организаторам, слышишь, парень? – Беседин обратился к Марку, который тут же покраснел.

– Марк не виноват, – тут же бросилась на защиту Оля. – Вообще на экскурсии нужно всегда ездить в удобной обуви. И тетя Лена нам всегда про это говорит. Тоня, ну скажи им, что ты сама виновата!

– У меня ноги до крови сбиты, а я еще и виновата, – мрачно сказала Тоня. – Ну да, сглупила. Ладно, Марк, я вовсе не в претензии. До автобуса бы скорее добраться и назад, на яхту. У меня от этих развалин уже в глазах рябит.

По глазам остальных туристов было видно, что они уже тоже мечтают о том, чтобы оказаться на «Посейдоне», снять пыльную и пропотевшую одежду, принять душ, усесться в кают-компании, выпить холодного итальянского вина, попробовать приготовленные коком Юрой деликатесы. Предстоящий вечер обещал быть спокойным, безмятежным и ласковым, как и положено быть отпускному вечеру на круизной яхте, рассекающей волны Средиземного моря.

– Если завтра в Палермо будет такая же программа, то я, пожалуй, пас, – сказал Григорий Петрович, когда все наконец расселись в автобус. – Поработаю на яхте, может, статью допишу, а то мне из журнала уже напоминают, что я неприлично задерживаю сдачу.

– Гриш, а может, лучше послезавтра статью, – тут же откликнулась Елена. – Там целые сутки плыть будем и остановимся лишь на зеленую стоянку посредине моря. Ты ж в Палермо никогда не был, жалко терять такую возможность.

– Ну, завтра решим, – покладисто откликнулся ее муж. – Один день, конечно, погоды не делает.

Галина Анатольевна была непривычно тиха и молчалива. В автобусе она откинулась на спинку сиденья, прислонилась виском к стеклу и прикрыла глаза. Лицо ее выражало страдание.

– Что-то случилось? – тихонько спросила ее Марьяна.

– Голова болит, – пожилая женщина вздохнула, – видимо, я переоценила свою возможность ходить по жаре без последствий для организма. Ничего страшного, Марьяна, не волнуйся. Вернемся на яхту, приму таблетку.

– Ну зачем же ждать возвращения. – Марьяна полезла в сумочку и достала небольшую таблетницу, в которой всегда носила с собой нужные лекарства. – Вот, у меня есть таблетки от головной боли. Возьмите.

– Спасибо. – Галина Анатольевна достала круглую выпуклую таблетку, положила в рот, сделала глоток воды из бутылки. – Признаться, я очень плохо переношу головную боль. Сразу мутить начинает.

Она вернула Марьяне таблетницу и снова прикрыла глаза. Лицо ее было немного бледным, под глазами выступили круги, и Марьяна подумала, что пожилой даме действительно плохо. Гораздо хуже, чем она показывает. Под мерную качку автобуса она даже задремала и проснулась лишь тогда, когда они остановились на пристани.

Уставшие туристы, разморенные от переезда и обилия впечатлений, гуськом потянулись по трапу, чтобы разойтись по своим каютам.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Марьяна у Галины Анатольевны.

– Спасибо, деточка, уже лучше. Твоя таблетка помогла. Но все-таки пойду прилягу до ужина, – сказала та и скрылась на нижней палубе.

Марьяна проводила ее глазами и собралась было идти к себе, как внимание ее привлек набиравший обороты скандал на причале. Обвешанная пакетами Рита волокла совершенно пьяного Артема и ругалась на чем свет стоит:

– Говорила я тебе, не пей! Так нет, нажрался, скотина! Господи, да когда же ты уже упьешься так, чтобы из ушей полилось? Тебя же ни на минуту одного оставить нельзя.

– Тетя Рита, что случилось? – Через ограждение борта перевесилась Тоня, с состраданием во взгляде посмотрела на мычавшего что-то нечленораздельное отца.

– Да я в торговый центр зашла, его в кафе оставила. «Пива попить», – зло передразнила она. – Меня и не было-то всего часа полтора. Выхожу, а он уже лыка не вяжет. Три пива приговорил и бутылку виски.

– Да, «всего полтора часа» для вас не рекорд. – Тоня повела точеным плечиком. – Паааап, ты чего напился-то?

– Поттомму что мужик… Имею ппправо… – Рита с отвращением скинула со своего плеча его руку, и Репнин, потеряв точку опоры, чуть не упал.

– Зараза, – с трудом выпрямившись, пробормотал он ей вслед. – Убил бы гадюку.

Случайно увиденная картина была такой неприятной, что даже во рту у Марьяны появился какой-то противный привкус. Неужели любые отношения, даже самые романтичные, неизбежно приходят к такому финалу? Впрочем, поднимающуюся сейчас по трапу Риту менее всего можно было заподозрить в романтичности. Казалось, что она прямо так и родилась – железобетонной и непробиваемой.

Впрочем, думать про Риту было неинтересно. Марьяна повернулась, чтобы войти в коридор, ведущий к каютам, но не успела. Дверь распахнулась, чуть не ударив ее по носу, и на палубу выскочила чем-то крайне взволнованная Елена. Она уже успела переодеться к ужину, но блузка ее была криво застегнута не на ту пуговицу, волосы взлохмачены, как будто их пытались выдрать от отчаяния, зрачки расширены.

– Где капитан? – глухо закричала она. – Мне нужно срочно поговорить с капитаном.

– Мама. – Тоня перестала следить за неловкими попытками отца подняться по трапу и подскочила к матери. – Что случилось?

– Случилось, доченька, – в голосе Елены послышались близкие слезы, грозящие перерасти в неминуемую истерику. – У меня пропало кольцо.

Тоня смотрела с легким непониманием, и Елена повысила голос:

– Кольцо, понимаешь? То самое, бабушкино.

Видимо, уточнение все меняло, потому что девочка отступила на шаг, ойкнула, прижала руку ко рту.

– Да ты что? – потрясенно спросила она. – Этого не может быть. Ты уверена?

– Абсолютно. Вчера вечером, отправляясь в бассейн, я сняла его и спрятала в сумочку. Сегодня утром я не стала его доставать перед экскурсией. Боялась потерять. И вот сейчас полезла, а его нет. Украли…

И на этих словах она не выдержала и отчаянно разрыдалась.

Ненавижу детективы. Они всегда вызывали у меня только ненависть. Я участвую в этом безумии не по своей доброй воле, а потому обязательно постараюсь сорвать вам игру. Обожаю нарушать чужие правила. Это единственное, что имеет смысл и возвращает вкус жизни.

* * *

Олег Веденеев был в ярости. Нет, он решительно сошел с ума, когда давал согласие на эту авантюру. На палубе они остались втроем – он, организатор круиза Марк и одна из пассажирок, Марьяна. Остальные участники и зрители шоу с пропажей кольца разошлись уже по своим каютам. Торжествующая Рита, мало что соображающий Артем, встревоженная Тоня, рыдающая Елена, любопытная Ирина, похоже, не снимавшая свой блузон с ромашками даже на ночь…

Когда скандал только начал разгораться, именно она сбегала за капитаном и позвала Марка, и именно она потом увела ослабевшую от слез Елену, обняв ее за плечи.

Наверное, уже в десятый раз Олег спросил у стоящего с несчастным лицом Марка:

– Это точно не твои заморочки? Точно не в твоем долбаном сценарии прописано, что для начала нужно что-то украсть у пассажиров?

– Да говорю же, нет. – По телу Марка прошла дрожь. – Я ж не вчера родился, понимаю, что пассажиров нужно расслаблять, а не будоражить. Даже если бы мне пришло в голову ради интриги имитировать кражу, так я договорился бы с кем-нибудь, чтобы это разыграть. Красть по-настоящему – это как-то слишком.

– А ты точно не договорился с Еленой этой? – Олег вспомнил заплаканное лицо Ковалевой и решил, что его подозрения беспочвенны. Женщина расстраивалась и страдала по-настоящему. Ей даже пришлось дать таблетки, которые, к счастью, нашлись у Марьяны.

– У вас с собой что, походная аптечка на все случаи жизни? – спросила у нее Ирина.

– Ну да. – Марьяна подняла голову, посмотрела серьезно, Веденеев против воли отметил, что глаза у нее красивые, серые, глубокие, словно омут в холодном, начинающем замерзать октябрьском озере. – Мало ли кому вокруг может стать плохо. Я всегда ношу с собой набор «скорой помощи» на всякий случай. Несколько раз очень пригождалось.

Елена проглотила таблетку, подышала открытым ртом, распространяя вокруг запах корвалола, сказала «спасибо» и снова заплакала. Нет, не могла бы она так сыграть, ну, не актриса же она, на самом деле. Вот после этого она и ушла, поддерживаемая с двух сторон Ириной и Тоней.

– Да ни с кем я не договаривался, – огрызнулся сейчас Марк, – у меня сценарий давно готов, и мне совершенно не нужно, чтобы в него кто-то влезал со своими коррективами, хотя все так и норовят сунуть свой нос.

– Подождите, – вмешалась в разговор Марьяна. – В одной из записок, ну, тех самых, что вы нам подбрасываете, было что-то про бриллианты. Совершенно точно было. Сейчас я вспомню. В записке было написано что-то типа «бриллианты – лучший повод для убийства». А еще про огромный нож.

– Да, была такая записка, – кивнул Марк. – Ну и что? Вы думаете, что тот, кто ее написал, тот и украл кольцо?

– Могло быть и так. – Олег смотрел задумчиво, но при этом одобрительно. Одобрение касалось Марьяны. Молодец, девчонка, вспомнила про записку. – Хотя, может, автор записки и не стал бы так подставляться. Скорее всего, кражу совершил кто-то из тех, кто эту записку получил. Прочел про бриллианты и решил, что все решат, что это часть сценария.

– Но для этого нужно было знать, что у Елены есть эти бриллианты. – Теперь задумчивой выглядела Марьяна. – Честно говоря, я не обратила на ее кольцо никакого внимания.

– Вы не обратили, а кто-то другой очень даже. Она же сказала, что сняла его только вчера вечером.

– Так и записка про бриллианты была подброшена только вчера вечером. Я нашла ее перед ужином.

– Кто-то мог заметить кольцо еще позавчера, потом наткнуться на записку и решить его украсть. Так все сходится.

– Ну да. Вот только надо было еще случиться такому совпадению, чтобы Елена сняла кольцо, а вор смог выбрать момент, когда в ее каюте никого не будет, пробраться туда незамеченным, успеть совершить кражу и так же незаметно покинуть место преступления. Нет, что-то тут не так, – сказала Марьяна.

– Так или не так, но Елена Михайловна настаивает на том, чтобы вызвать полицию и обыскать все каюты, – заметил Марк. Щеки его горели от волнения. – Черт, это так не кстати!

– Никакой полиции на яхте не будет, – отрезал Олег. – Нам через час выходить в море. Да и что сделает полиция? Вы представляете, сколько на яхте укромных мест, куда можно припрятать такой маленький предмет, как женское кольцо? Да ни один нормальный человек не будет держать его у себя в каюте!

– Но все эти укромные места вы же имеете полное право осмотреть, – Марьяна смотрела ясными-ясными глазами. – Вам же не надо разрешения на это в отличие от обыска в каютах пассажиров.

– Я решу, что делать. – В голосе Олега появился металл, и девушка Марьяна даже как-то струхнула. Умел он пугать девушек, это точно. – Главное, понять, когда именно произошла кража.

– Да с того момента, как Елена не в добрый час сняла свое кольцо, уже сутки прошли, – вздохнула Марьяна. – И забраться в каюту преступник мог в любой момент.

– Это только кажется. – Олег побарабанил пальцами по перилам. – Вчера вечером вы были у бассейна. Вот в этот момент в каюте Ковалевых точно никого не было. Затем они ушли к себе и всю ночь не выходили из каюты. На завтрак они приходили по очереди, потому что Григорию Петровичу нужно было поработать, а потом все пассажиры уехали на экскурсию. На яхте никого не оставалось.