Текст книги "Тусовки 6 «Б»"

8. Вам письмо

Писательница сегодня не работает над новой повестью, она изучает письма своих читателей. Изучает? Нет, это не холодное изучение. Писатель, читая письма, испытывает разные чувства – радуется, сердится, иногда смеется, расстраивается, иногда ругает себя, а иногда – читателя. Это когда между ними нет взаимопонимания. Письма редко бывают скучными, и читать их не скучно.

Вот пишет Настя.

«Я стараюсь никому не говорить, где работает моя мама, потому что стесняюсь. У Лерки мама бухгалтер в фирме, у Ани, моей лучшей подруги, мама тоже кто-то. А я всем говорю: „Мама – менеджер“, – и сразу отхожу, чтобы не задали дополнительных вопросов. А на самом деле мама работает в психиатрической больнице санитаркой. Представляю, как будут в нашем классе противно хихикать, с каким удовольствием начнут дразнить меня, если узнают правду. Хотя я-то при чем? Не я маму туда устроила на работу!

Вообще моя мама, это моя проблема. Характеры у нас с ней очень разные, я даже про своих друзей не могу ей рассказать. А тем более – о влюбленности. Железо, а не мама.

С кем мне поделиться? Подруга Аня хорошая, я зову ее Анка, а иногда – Пулеметчица. Шел по телику такой фильм, там Анка-пулеметчица красивая, поэтому Аня согласна быть Анкой, не обижается. У Анки я и взяла Вашу книгу. Мне очень понравилось, особенно девочка Таня. Мне кажется, что мы с ней похожи характерами. Я тоже застенчивая, могу не подойти и не поговорить, особенно с мальчиком.

Расскажу вам, что случилось в нашем классе. Наши ребята придумали называть учительницу истории „Истеричкой“, очень похоже на „историчку“ и смешно, но смысл обидный. А потом оказалось, что Истеричка будет нашей классной руководительницей. Все девчонки притихли, а мальчишки не успокоились, не хотели выглядеть трусливыми и стали звать Нину Павловну Нинкой. Некрасиво, правда?»

Писательница отложила письмо и подумала: «Девочка хочет казаться хорошей, примерной, лучше всех. Она задает вопрос: „Некрасиво, правда?“ Красивого в прозвищах, как правило, мало. Но учителей почти всех награждают прозвищами. Нинка – обидно? А Клизма – лучше? Или Курица? Такая уж доля у тех, кто работает с детьми, а тем более – с подростками».

Писательница продолжала читать письмо.

«Чтобы не выглядеть ботанкой, я тоже стала называть ее Нинкой. Но стараюсь делать это пореже. Решила так: укреплю свой авторитет в классе, а потом сама буду отучать всех от этого прозвища».

И опять Настя стала притворяться умненькой-благоразумненькой. «Авторитетом» она называла влияние. Это разные вещи: авторитет ближе к уважению. Влиять может и тот, кого не любят, не уважают, боятся.

«Все-таки она старше нас, у нее ума больше, она историю всего мира назубок знает. Удивительная женщина! И не очень красива, а как себя держит. Вот у кого надо учиться самоуверенности».

В этом месте Насте, видимо, надоело казаться положительной, и она стала более естественной.

«Истеричка Нинка нас не понимает. А может, понимает, но не хочет вмешиваться в наше воспитание, пусть воспитывают родители. А родители-то мало что дают, надеются на школу. До свидания. Настя».

Не очень понравилась мне Настя. Объясню почему. Есть такие люди – винят во всем окружающих, а себя никогда. Мама работает не в почетной должности, возится с тряпкой и шваброй. Да еще среди таких больных, над которыми можно похихикать, если ты глупый и тупой.

И еще претензия у Насти. Мама не понимает ее тонкую душу, какая нехорошая мама. И учительница Настю не понимает и не воспитывает. Тоже плохая, разумеется.

Писательница решила задать читателю своей будущей новой книги такой вопрос: кто самый неприятный в этой истории? Ответ читатель найдет сам.

В самом конце своего письма Настя приписала:

«Я вас, наверное, уже замучила. Отпускаю вас».

Наверняка Настя не заметила своей очередной бестактности. Кто она такая, чтобы замучить взрослого человека? Да еще «отпускать»? Или «не отпускать»? Кто же ей все это позволит? Но эта девочка двенадцати лет сама себе кажется очень значительной, позволяет себе панибратство со всеми подряд. Не знает дистанции, а ведь дистанция обязательна при общении. Подходить ближе, чем другой человек хотел бы, неприлично. А приличия следует соблюдать всем и во всем. Иначе Настенька окажется в смешном положении. И может потерять авторитет, которым так дорожит.

Писательница любит получать письма. Именно на бумаге, в конверте. Открываешь, а там чей-то крик души или наоборот – веселая история, а иногда откровенное признание: «Я его люблю, а он меня нет». Такая проблема очень часто встречается в письмах. Почему? А потому, что она очень часто бывает в жизни, любовь без взаимности.

«Меня зовут Лена. Я, как и героиня Вашей книги Таня, пришла в новую школу, в пятый класс. Надо мной тоже насмехались, да и теперь не отстают, особенно мальчишки. С девочками отношения хорошие. Но честно говоря, дружбы с девочками мало.

Я очень люблю мальчика Антона, а он любит другую девочку. Не могу ему простить, но ему это не очень-то надо. Антон красивый и умный, за это я его и люблю. Я много читаю, особенно люблю книги для девочек. Ваша книга „Мы в пятом классе“ – про Таню, а для меня она про Лену, то есть про меня.

У меня горе. Я вам его раскрою. Летом я познакомилась с прелестным мальчиком. Ему шестнадцать лет, а мне двенадцать. Ну и что? Он мне сразу понравился, и я ему, кажется, тоже. Но потом я переехала в другой город, родители перевезли, от них вечно неприятности. Увидела я своего любимого только в будущем году, он уже дружил с моей двоюродной сестрой, а меня он забыл, это было заметно по всему. Я его по-прежнему люблю, часто реву.

Вы, наверное, решили, что я дура и люблю сразу двух мальчиков, Антона и Сергея. В этом и беда, я люблю обоих. И ни один из них меня не любит! Помогите! Дайте совет! Или я скоро умру от своей безответной любви!

Все! Хватит о грустном, пора рассказать о себе».

«А до этого было не о тебе, – подумала писательница, – влюбчивой девочке Лене, настойчиво отыскивающей свою любовь, придуманную или настоящую? Этого ты, Лена, и сама не знаешь. Кстати, очень часто люди не могут ответить на этот трудный вопрос».

Дальше Лена пишет:

«Я очень ранимая девочка. У меня мама Светлана, папа Алексей, брат Андрей. Учусь я на четыре и пять. Я грубый и независимый человек, я гордая, у меня есть свое мнение. Если Вы не ответите на письмо, я этого не переживу, так и знайте. Я в первый раз пишу писательнице».

Вот такая девочка – грубая (она хотела сказать «резкая») и нежная, ранимая. И чуть что – «не переживу», «умру». Пишет грамотно, без ошибок, даже запятые почти все на месте. Ответ на ее письмо писательница, конечно, отправила. Знала, что Лена не умрет, но автор отвечает обычно на все письма, такой у нее закон.

А следующее письмо от Тани из большого красивого города Санкт-Петербурга.

«Когда читаю Вашу книгу „Соперницы“, вижу себя и свою жизнь. Когда я читала про девочку Сашу, похожую на мальчишку своими замашками, перед моими глазами появлялась моя подружка Алекс. Удивительно, ее тоже зовут Александра! У нее и манеры угловатые, и стрижка мальчишечья. Когда мы зовем ее Сашей, она из принципа не откликается, ей не нравится это имя. И мы зовем ее Алексом, я и моя вторая подруга, Кристина. Еще важное: я мечтаю стать писательницей, у меня уже написан роман, но у нас в городе не так много издательств. Кристина тоже будущая писательница, она выбрала мистику. Мы решили с Алексом в будущем сотрудничать. Я буду редактировать ее рассказы, а она будет иллюстрировать мои романы».

Еще письмо. Перед глазами одна картина.

На уроке шестиклассник Даня читает под партой книгу. За ним наблюдает Катя, ей давно нравится Даня. Он каждый день читает фантастику. Даня умный и красивый, а что еще от человека нужно? Совсем немного – чтобы обратил внимание на нее, Катю. Но этого пока не случилось.

И вдруг она видит: сегодня у него на коленях лежит не фантастика, а книжка «Виртуальная любовь в 6 „Б“». Вот он счастливый случай! «Есть повод для контакта», – как написано в письме.

И Катя не упустила свой шанс: едва дождавшись перемены, она подошла к Дане:

– Послушай, Даня! У меня есть все книги этой писательницы! Хочешь, принесу завтра любую?

– Все эти книги полная фигня, – ответил он, – для девчонок! – И отвернулся.

Так рухнули Катины надежды. Он по-прежнему бегал мимо нее, читал на уроках и все равно ухитрялся получать свои пятерки. Несколько дней Катя думала, как подступиться к Дане. Была какая-то тайна: ведь он все-таки читал эту книгу для девочек! Рисковал вызвать недовольство учителей, но все равно читал увлеченно, не отрываясь. Пока Катя все это взвешивала, родители Дани перевели его в другую школу. «У меня такое горе, я его не вижу»! – написала Катя в своем письме.

Писательница ответила ей письмом, посочувствовала. А самой было приятно, что мальчишка Даня читал ее книгу, да еще рисковал своей репутацией примерного пятерочника. Он обругал книжку за то, что на обложке написано: «Любимые книги для девочек». А он-то крутой парень. Но читал же все-таки!

Кстати, сама писательница совсем не рада, что на обложке написаны эти слова. И пишет она свои повести вовсе не только для девочек. Они для всех подростков. Но издателям нравится эта надпись. Может быть, это их ошибка? И кое-кого они от книжек отпугивают? Даню, например.

Письма помогают писательнице в работе. Иногда из писем возникают новые персонажи для книг. Часто они в чем-то похожи на ее знакомых ребят. Даня – на Леху: тоже независимый и резкий. Может быть, ему нравится Катя? Может, поэтому он так суров? Ему в таком случае особенно важно не признаться в своем интересе к этой книге «для девочек»?

А Лена чем-то напоминает Лиду Князеву – энергично ищет своего героя, хотя самой себе кажется нежной и ранимой.

Настя – умница, и книжки читает, размышляет. Но стыдится маминой работы. И вообще не ладит с мамой. «Мама меня не понимает». Да подумай, девочка, это говоришь не ты, а твой возраст. Трудный, переходный, подростковый. И в шестом «Б» такие проблемы есть: с мамами ссорятся, мамами возмущаются. Это пройдет. Не из одного лишь возраста состоит человек. Есть и голова на плечах, и привязанность к маме, и благодарность. Маму любят все на свете, и забывать об этом даже на время никак нельзя.

Писательница размышляла над письмами, и ей стало грустно – вспомнила, как в далекой юности и сама ссорилась с мамой. Теперь, с большим опозданием, просит прощения.

В дверь позвонили, это пришел пес Степа. Он всегда приходит в гости, когда ей грустно. Потому что Степа – друг.

– Писем опять наслали? И всем будешь писать ответы? А сырники для хорошей собаки приготовить, наверное, не успела?

– Успела, Степа, угощайся, хороший пес.

Она положила в Степину красную мисочку сырники, и Степа с удовольствием их съел. Потом проворчал:

– Я пошел домой, не люблю, когда ты, писательница, работаешь. Занятой человек – пустое место, я так считаю.

Она засмеялась:

– Есть в твоих словах правда, Степа. Но я же не только собак люблю. Свою работу тоже люблю, прости, пожалуйста. И читателей люблю.

Он ушел, ворчал по дороге. Крутой пес Степа, так он сам считает.

9. Другая

Профессор увидел ее на бульваре. Он почувствовал, что ему просто необходимо – поговорить с этой девочкой. Она быстро шла по дорожке Веселых воробьев. А он догонял широким шагом. Всего один вопрос у Профессора к этой девочке, но очень важный вопрос.

Наконец Профессор поравнялся с ней.

Это была совсем незнакомая девочка. Красивая, высокая и стройная. А на боку висела самая настоящая сабля. Не игрушка, это сразу видно, особенно проницательному Профессору Кислых щей.

– Аглая! Почему ты всегда с саблей?

Он знал, что она не ответит на его вопрос. Профессор многое знал, не зря же он Профессор. Но про саблю не знал – почему сабля на боку у девочки Аглаи? Она ослепительно улыбнулась и вместо того, чтобы ответить на его вопрос, задала свой:

– Почему ты за мной гнался?

– Так просто, – смущенный Профессор не успел придумать ничего оригинального, развернулся и пошел прочь.

По дорожке несся Леха. Он тоже бежал за Аглаей. А зачем? Принял ее за другую. Догнал и спросил:

– Почему у тебя сабля?

– В оружейном магазине купили, – и ему улыбнулась.

Когда человек не хочет отвечать на вопрос, он всегда найдет, что сказать вместо ответа. Леха постоял немного в нерешительности и ушел. Не хотелось говорить, что обознался.

А той, кого он искал весь день, нигде не было. Есть такие люди, которых никогда нет.

Старуха Суворовна сказала ему:

– Опять измену задумал, совести нет! Все расскажу Агате!

– Ябеда! – крикнул Леха, промчавшись мимо.

– А ведь мальчик прав, – засмеялась сестра Кутузовна, – ты, Суворовна, и в детстве была ябедой. Тебя за это лупили!

– Не была! – крикнула Суворовна, но в глаза сестре не смотрела.

– Как же не была? А кто моей маме нашептал про черничное варенье? Ты!

– Твоя мама все равно бы узнала, у тебя и губы, и щеки, и даже лоб были от варенья лиловые! Она бы и так все поняла!

– Пусть бы сама и понимала. Но ты наябедничала, и она отдала тебе облизывать банку из-под черничного варенья. А меня отлупила и не пустила в кино! Это справедливо?

Суворовна молчала, она делала вид, что внимательно всматривается в дальний конец аллеи Главных тусовок, она даже ладонь козырьком приложила ко лбу, будто подчеркивала: «Не до тебя, Кутузовна, веду важные наблюдения». Она не только притворялась такой наблюдательной. Она и правда была внимательной к чужим делам, иначе не посплетничаешь.

– Смотри, Кутузовна, Агата появилась на той самой аллее Главных тусовок. А Леха ее не замечает, гоняется за чужой девчонкой, имя не запомню никак. Все мужчины в любом возрасте – изменщики и обманщики. – Суворовна поджала губы и прищурилась. – Я здесь, на бульваре, много сижу, дышу свежим воздухом по совету врачей. И я все вижу, и про всех все знаю.

– Это правда, – Кутузовна кивнула, – про всех ты знаешь, а рассказывать нехорошо. Пусть сами в своих проблемах разбираются, я так считаю. Болтать про чужие дела нехорошо.

– А мне хорошо! Я простая! Бывшая деревенская! Это ты, Кутузовна, культурная-физкультурная! Я интеллигентных терпеть не могу! – Она сорвала с головы сестры вязаную шапку, с размаху кинула на землю и нарочно наступила на нее. Потом плюнула на дорожку, правда, мимо шапки.

– Перестань скандалить, Суворовна. Мы с тобой в соседних домах выросли, мы сестры. – Кутузовна подобрала с земли шапку, отряхнула и надела. – Из-за своей вредности ты, Суворовна, готова простудить человека. А ведь мы сестры.

– Двоюродные, заметь. И во всем расходимся. Ты к людям невнимательная, ничего ни про кого не знаешь. Скажи, например, любит Леха Агату?

– Помирает о ней, – мечтательно прикрыла глаза Кутузовна. – Агата – свет в его окошке, мечта его души и путеводная звезда в пустыне жизни. – Кутузовна любит красивые выражения из сериалов, из женских романов и старинных романсов, – но Леха легкомысленный изменщик. И сегодня он помирает об этой, с трудным именем.

– Юна ее звать, я выучила, – Суворовна достала из сумки большой морской бинокль и навела его на Юну.

Юна шла по аллее Главных тусовок, а рядом с ней шел Леха, он нес ее рюкзачок, розовый, маленький, такой девчачий и легкий. Он нес его не для помощи слабой девочке, а в знак внимания и большого светлого чувства. Как раньше носил Агатину гитару.

Агата это увидела без всякого бинокля. Что она сделает? Уйдет? Поколотит изменщика Леху? Врежет красавице Юне? На бульваре было немало народу – хозяева собак, мамы с колясками, была Оля с кроликом Крошкой, Надя-Сфинкс с Барбосовым и Лидка Князева сама по себе. Все видели эту сцену, многие пытались угадать, что будет дальше.

– Главное, помирились недавно!

– А он опять изменяет!

– Такой наш Леха непостоянный. Ему и Профессор Кислых щей говорил: «Две макушки – ветер в голове и счастливое будущее».

– Когда это он говорил? – Оля сама часто врет, поэтому она недоверчивая, – что-то я не помню таких предсказаний.

– Ты, Олечка, не помнишь. А я все помню. – Лидка развернула шоколадку и стала есть. Она ни с кем не поделилась. Надя-Сфинкс мстительно улыбнулась:

– Лидка Князева плохо запоминает параграфы учебников, еле-еле заучивает стихи, даже короткие. Но предсказания и гадания она запоминает с одного раза и на всю жизнь.

– Профессор не ошибается! – Лидка доела шоколадку и выбросила обертку, там были нарисованы рыжая белочка и золотистые орешки. – Он мне всю правду предсказал, даже с подробностями.

– Лидка, откуда ты знаешь, что не ошибается? – Оля ласково гладила своего кролика Крошку, он бегал вокруг хозяйки на ярко-розовом поводке. – Мне Профессор обещал бизнес, а где мой бизнес?

– Зато мне он предсказал большую любовь! – выкрикнула Лидка Князева, и сама как будто зазвенела от счастья. – И пожалуйста – главный друг моей жизни встретился мне случайно, как судьба! Я придумала ему прозвище – Салат.

– А где твой Салат? – Надя-Сфинкс пристально посмотрела на Лидку. – Опять спугнула свою любовь, Князева?

– Ты что? Он просто в Париже, ничего особенного.

– Врешь? – снова не поверила Оля. – И что он делает в Париже?

– Ничего особенного, участвует в конкурсе холодных закусок. Он из всего кафе «Тройка» самый лучший закусочник, а приз в Париже на конкурсе – золотой салатный лист. Вроде Оскара на кинофестивалях.

От зависти у Нади-Сфинкса побежали по спине мурашки, она оглядела Лидку, особых недостатков не нашла ни в лице, ни в фигуре, ни тем более – в одежде.

– Каждый может делать салаты, особенно оливье: огурец, зеленый горошек, яйцо, морковь, мясо, картошка и, конечно, майонез. Делов-то!

– От зависти портится цвет лица, – ехидно улыбнулась Лидка. – Этот салат знают все, а конкурс – для творчества, для изобретенных новых блюд.

Но Лидку Князеву уже не замечали, все смотрели вдаль, туда, где были Агата, Юна и Леха.

– Изменщик нарвался! – Надя-Сфинкс с удовольствием хрустела вафлей. – Мой Барбосик никогда не изменяет мне, даже не смотрит на других девчонок.

– Это тоже плохо, – Оля взяла на руки кролика Крошку, потому что к ним приближался пес Степа. Степа и Крошка пока не были друзьями, Крошка побаивался пса. – Как же Барбосов сравнит тебя с другими? Как узнает, что ты, Надя-Сфинкс, лучше всех?

Но и эти проблемы временно были забыты, как и рецепты салатов, потому что там, в конце аллеи, Юна вдруг раскрыла зонтик. Он был синий в звездах, она быстро-быстро вертела его в руке, звезды сливались в золотые круги.

– Охмуряет Леху, – Лидка сказала это со знанием дела. И всем стало смешно.

– Князева спец в этих делах, – опять съязвила Надя-Сфинкс, – она долго билась за своего мальчика, тренировка помогла. Да, Князева?

– Да, я боролась за свою любовь, – Лидка нисколько не стесняется того, что бывает навязчивой. Она буквально ведет войну за каждого мальчишку. И потенциальные бойфренды спасаются от нее бегством. Один даже вызвал на помощь свою активную маму.

– Боролась, как танк! – Сфинксу всегда были не по вкусу Лидкины атаки.

– А зато теперь у меня Салат. Не хило? – Лидка гордо глянула на Сфинкса. Раньше Надины примочки сильно задевали Лидку, а теперь задевали, но не сильно.

– Улетела! – вдруг завопил Барбосов. – На зонтике!

– Ой, правда! Вон она поднялась над березой!

– Юна улетела!

– Агата убежала!

– А Леха остался!

Все так и было. Леха торчал в конце аллеи Главных тусовок один, как дурачок. Он проворчал: «Как дурак».

А какой у него был выход? Догнать Юну? Он не умел летать. Побежать за Агатой? А гордость? Ее никуда не денешь, гордость.

Тут к Лехе подбежал хороший друг. Настоящий друг не оставил Леху в одиночестве. Пусть Леха обманщик и коварный изменщик. Но дружба – это дружба, и друг не стал задавать лишние вопросы или жалеть. Друг спросил:

– Хочешь, расскажу анекдот? – предложил небрежно, не показывая своего сочувствия.

Леха все понял, благодарно улыбнулся и кивнул небрежно:

– Расскажи.

Ну, конечно, это был пес Степа.

– Слушай, Леха. Идет человек по проспекту и поминутно щелкает пальцами. Встретил знакомого. «Почему ты щелкаешь?» – спросил знакомый. «Пугаю крокодилов». – «Но здесь же не водятся крокодилы!» – «Потому и не водятся, что меня боятся».

Леха преувеличенно громко и долго смеялся, чтобы доставить удовольствие псу. Пес Степа тоже хохотал за компанию. На смех тут же сбежались ценители анекдотов – Оля, Лида и Надя с Барбосовым.

– Степа, повтори анекдот! – попросила Оля, остальные тоже стали просить. И Степа проворчал:

– Анекдоты не любят повторов, становятся несмешными. – Но все-таки повторил, Степа хорошо относится к шестому «Б». Все рассмеялись. Тут Лидка Князева задала очередной бестактный вопрос:

– Леха, опять вы с Агатой поругались? Как часто вы ссоритесь, кошмар. Вот мы с моим Салатом никогда не ругаемся, за все время ни разу.

– А Салат с тобой уже неделю? Или две? – съязвила Оля и подмигнула одноклассникам.

Кролик Крошка хрюкнул под Олиной курточкой, он тоже смеялся.

Мимо пробегал Артем с крысой Гертрудой в сумке. Он заметил свою Олю и подошел к ней.

– Поругались, не поругались – не твое собачье дело, – вдруг сказал Лидке Степа.

Всем показалось это остроумным. Шестому «Б» иногда все кажется смешным – палец покажи, и все хохочут. Такое было настроение. Смех разносился по всему бульвару, но Леха все-таки услышал, как голос откуда-то с верхушки старой березы произнес:

– Изменять некрасиво, ни к чему хорошему это не приведет.

Леха задрал голову и посмотрел наверх.

Там, среди голых веток березы, сидел Профессор Кислых щей Юлий Цезаревич, он чистил апельсин и бросал вниз корки. Одна попала Лехе по голове, – было не больно, но обидно. Леха еле сдержался, молча стряхнул оранжевую корку на снег.

– Профессор! Как ты туда попал? – задала глупый вопрос Лидка.

– Сам не знаю, – очень умный Профессор дал не очень умный ответ.

– Что ждет меня в будущем? – вдруг спросил Артем.

– Будешь директором зоопарка, – не задумываясь, ответил с высоты Юлий Цезаревич. Артем засиял, он давно мечтал именно о зоопарке.

– Вот классно! Дома не будет зоопарка, все перестанут ворчать. Зоопарк будет в зоопарке.

Оля рассердилась:

– Я первая придумала открыть свой частный зверинец! Давно! Когда еще Артема не знала! И нечего мою идею отбирать! – набросилась она на Артема.

Все посмотрели на него, он с виноватым видом проделывал сапогом ямку в сугробе на краю дорожки. Никто не заметил, что Профессор Кислых щей уже стоит на земле среди них.

– Профессор, а как ты очутился внизу? – Лидка задала еще один глупый вопрос, на который невозможно ответить. Что сказать? «Слез»? «Сняли»? «Упал»?

– Сам не знаю, – снова пожал плечами Юлий Цезаревич.

Леха сердито глянул на него, взял горсть снега, быстро слепил снежок и запустил в Профессора.

– За что влепил? – рассердился Профессор Кислых щей.

– Сам не знаю, – нахально улыбнулся Леха и ушел. Кажется, он все-таки выбрал, за кем ему идти и с кем мириться.

А в это время Агата сидела за компьютером и записывала умные мысли в свой ЖЖ.

Вот какие это были мысли.

«У некоторых скучных людей нет ЖЖ. И как они живут, удивляюсь. А у меня в Интернете сто знакомых. Мальчишки, которые никогда меня не видели, откуда-то знают, что я красивая и веселая. Превед, мальчишки, особенно ГлеВсевпорядке!»

Диковатые слова развеселили ее. Опять этот интернетовский слет…

Потом Агата стала читать чужие ЖЖ:

«Локомотив – чемпион!»

«Прогуливать стыдно, я прогулял два дня, мне очень стыдно».

«Мы прикармливаем Лялечку манной кашей, кушает хорошо, стала гораздо спокойнее, а я ей давно говорила, что ребенок не капризный, а просто голодный. Молодая мама упряма. А вы своему Толику даете манную кашку?»

«Забьем стрелу на аллее Тупых прохожих, важный разговор.

Макарон».

«Салат „Удивление“: ананас, селедка, финик, сладкий перец, манго, и все это сбрызнуть рассолом греческих оливок».

«Лидка, – догадалась Агата. – От Салата у Лидки полностью снесло башню», – так подумала Агата, вспомнила Леху и весело сказала: «Леха, объявись – звони, приходи, может быть, прощу. А может быть, нет». Она сказала это в пустой квартире, даже кота не было дома, он гостил у Лехи. Но иногда необходимо произнести слова для самой себя, чтобы отвести душу. Не важно, что ответа не будет.

Агата села в угол дивана и стала слушать песню, старую, но до сих пор любимую.

 
Привет. А жить ты будешь долго,
Я вспоминал тебя вот только, в обед.
Привет. Наверное, нелепость
Кричать тебе на весь троллейбус: «Привет!»
Привет. А дождь все не проходит,
А я с утра не по погоде одет,
Наверно, я уже простужен,
Да бог с ним, слушай,
Мне твой нужен совет…
 

Агата подпевала этой песенке. И тут зазвонил телефон. Лехин номер высветился на дисплее. Это был он!

– Надо поговорить, – сурово начал он, – выходи на бульвар, а то будет хуже.

– Кому? – поинтересовалась она.

В голосе Леха уловил насмешку.

– Мне, – печально признался он.

Это было такое важное признание, после которого надо было мчаться на Лунный бульвар, пока туда не прибежала загадочная Юна. Лететь на крыльях любви, как торжественно выражается Надя-Сфинкс, насмотревшись сериалов из Мексики и Парагвая. Именно на крыльях. И как можно скорее.

– Не пойду, некогда, – Агата отключилась и стала собираться. Куда? Ну конечно, на Лунный бульвар.

Леха ждал на аллее Чудаков. Он держал две пачки мороженого и сурово смотрел в конец аллеи Чудаков – оттуда, из-за поворота должна появиться Агата. Если, конечно, она придет. А если не придет? Запросто может не прийти. И прийти может. Тоже запросто.

Леха стоял всего минут десять, но они показались ему часом. Мимо прошла Оля, она не смогла промолчать:

– Не придет! Сам виноват, изменщик коварный!

Потом появился Профессор:

– Могу предсказать ближайшее будущее… за гонорар, естественно.

– Денег нет, – ответил Леха, – бери мороженое, если совесть позволит.

– Позволит, – спокойно сказал Профессор Кислых щей и раскрыл пачку мороженого. Он ел медленно, с наслаждением и задумчиво смотрел на Леху. А потом выбросил обертку в урну и собрался уже уйти.

– Эй! А предсказание?

– Ах, предсказание. Она не придет, Леха, вот тебе и предсказание. Ты сам во всем виноват. – Он отошел довольно далеко, потом обернулся и крикнул: – Или придет! Надежда все же остается.

Леха еще подождал, надежды совсем не осталось. Он махнул рукой. Сердце чуяло: «Не придет». Стал разворачивать мороженое, которое предназначалось ей. Надо же хоть чем-то утешиться.

И тут совсем неожиданно появилась она, такая хорошенькая, тоненькая, походка легкая, глаза независимые, озорные. Уголки рта весело приподняты.

– Леха, чего ты тут стоишь как столб?

– Так просто, все равно делать нечего.

– Вот почему ты тут оказался, а я думала, ждешь кого-то. И мороженое купил себе любимому, да?

Он хотел ответить: «Не люблю ехидных», но вырвалось другое:

– Тебе купил, на, держи, – ворчливый тон, а взгляд почти нежный. Она сразу поняла взгляд, и тон тоже был понятен. Ела мороженое «Золотой слиток», шагала рядом, стараясь попасть в ногу. В его наушниках звучала песня:

 
Но постой.
Ты не бросай стихи в огонь,
Огонь их не возьмет,
Тебя согреют молоко и мед.
Молоко и мед.
Я помню только комнату и стол.
И ключ дрожит в руке,
Как будто я опять забыл зажечь
Фонарь на маяке.
Вдалеке. Уже сигналят корабли,
Весна разгонит лед,
И к нам вернутся молоко и мед.
 

– Я люблю «Сплин». – Леха сказал это с чувством; может быть, слова о любви относились не только к группе «Сплин»?

Агата все понимала, но по ней это было незаметно, хотя Леха тщательно вглядывался в ее лицо. Но лица девчонок иногда бывают непроницаемыми. Может быть, это и спасает девчонок от лишних обид, насмешек и разных огорчений, мелких и крупных.

– Я тоже люблю «Сплина», – небрежно поддержала она разговор, никаких намеков.

Все было прекрасно, Агата подумала, что Лехины фокусы и зигзаги, наконец, в прошлом. Она сказала:

– Леха, ты очень ревнивый, от этого же с ума можно сойти!

Леха сразу снял наушник и рявкнул:

– А ты не кокетничай с Макароном! И с Харей! И с борцом Сашкой. Как будто ты девушка легкого поведения! И еще – кто такой Глеб? Я такого вообще не знаю!

Она тоже выпутала свои каштановые пряди из наушников и уставилась на него:

– Глеб? Понятия не имею. И никакого я не легкого поведения, просто красавица, и все за мной бегают и в жизни, и в Интернете. Леха, это нормально.

Вспыльчивый Леха стал кричать и размахивать руками:

– Не выкручивайся! Имей мужество сознаться! – Так всегда припирала к стенке своих учеников завуч Оксана Тарасовна. И называла их «учащиеся». Но Леха не Оксана, вот почему Агата рассмеялась.

– Леха! Я догадалась! Ты читаешь мой ЖЖ! Ну ладно, я признаюсь. Там была ошибка, Глеба нет, это хлеб, понял?

Он не поверил и буркнул:

– Понял.

Агата ласково взяла его за руку. Это был абсолютный мир. Совсем без тени обид, ревности, злых упреков. Прекрасный мир!

Но тут мимо прошла Юна, нежная, гибкая, длинноногая. И Леха высвободил свою руку из Агатиной руки. Он стал смотреть на Юну, хотя и пытался это скрыть.

– Юна, – позвала Агата, – постой!

– Слушаю, – остановилась Юна.

– Надо поставить точку над «i». Я поставлю ее тебе в лоб.

– Я не согласна, – серебристым голосом ответила Юна и убежала.

А Леха? Он опять шел рядом с Агатой.

– Ты сама ревнивая, а я верный и скромный, – он лукаво улыбнулся, – с самого сентября я храню эту, ну как ее… верность до гроба. Я не ты, ни с кем не кокетничаю, глазки не строю.

– Я тоже не строю, у меня взгляд такой веселый, – вздохнула Агата. – А ты вечно крутишься около разных красоток. Хотя Юна вовсе не красавица, у нее кривые ноги и лицо тоже странное какое-то, неужели не видишь?

– Как я могу видеть, если ты не разрешаешь мне на нее смотреть! Ты со своей ревностью достала уже!

Подошел пес Степа, увидел, что они собираются поругаться, и рассказал анекдот: «Сидят трое. Выпили, один предложил: „Давайте каждый признается в том, в чем никогда никому не признавался“. И начали. Первый сказал: „Я ворую, не попадаюсь“. Второй сказал: „Живу с женой начальника, никто не догадывается“. Третий сказал: „А я никогда не признавался, что не умею хранить секреты“».

Агата и Леха хохотали от всей души. Не зря Агата ходит с девчонками на заседания клуба бывших обиженных. Взрослые женщины часто говорят, что всякие измены мужчин и прочие их фокусы легче пережить, если у тебя есть чувство юмора. У Агаты оно, определенно, есть. А Леха – особь мужского пола со всеми недостатками мужского характера. «Возраст значения не имеет: какой характер в двенадцать лет, таким он останется и в сто двенадцать», – так однажды сказала Сильная.

– Леха, тебе самому не надоело все время изменять мне? То у тебя вечная любовь на неделю к Анюте балетной, то ты на Лидку Князеву западаешь, совсем без тормозов. То еще кто-то на глаза попался. Ты что? Вообще, что ли? У меня никакой ревности нет, просто неприятно, – так говорила она, а он виновато молчал, опустив голову.