Текст книги "Продается шкаф с любовником"

Глава 9

Долго! Долго Далиле пришлось объясняться с Галиной. Уж она и так и эдак подходила к подруге – теперь без глупых осечек, теперь уже все по науке.

Племянник в стороне не стоял, хоть и сам изумлен был немало увиденным. Далила то хохотала (увы, слегка истерически, а надобно добродушно), то с искренним жаром доказывала свою полнейшую непричастность. Евгений героически (увертываясь от летящей посуды) ей помогал. Он что-то кричал о спящем ребенке, об ответственном поручении и открытой заранее двери – все бесполезно.

Не хотела их слушать Галина.

Сущий ад Билась посуда; ходуном ходили кресла, стулья, столы; хлопали двери; вой стоял несусветный – его легко заглушала детским криком своим Ангелина; в стены стучали соседи, а Ванек закатился под стол и затих: то ли заснул, то ли, хитрец, затаился.

Свершилась несправедливость: весь гнев пролился на Далилу. На Далилу, которой везде не везет, а у психоаналитика не должно быть проблем. Проблемы для психоаналитика – профессиональная смерть.

Как решать чужие проблемы, если ты захлебнулся в своих?

Она почти захлебнулась. Ее бросил муж, возненавидел любовник. У нее не ладится с сыном. Племяннику не до нее, у него то девушки, то друзья. Тетушке не до нее, у тетушки Лелечка, Мальчик. А у Далилы везде только полный облом. У нее осталось всего-то и радостей, что подруга, крестница да работа, и теперь подругу (и крестницу с ней) потерять?

Нервы сдали, слезы – фонтаном из глаз.

– Идите вы к черту! – взвыла Далила и в отчаянии рухнула на пол.

Поближе к Ванеку: видимо, там удобней рыдать.

Вот вам и вся терапия.

Против всякой науки именно это и помогло. Галина, осадив свою ярость на полном скаку, растерянно уставилась на Евгения:

– Жень, что это с ней?

Кому, как не племяннику, знать свою тетушку – Евгений в грязь лицом не ударил: объяснять долго не стал, а с философской скупостью заключил:

– На несправедливость обида.

Галина с угрозой спросила:

– На несправедливость?! Думаешь, я ослепла?

– Судя по тому, что я видел, ты не слепа, – «успокоил» ее Евгений и поспешно добавил:

– А твой Ванек скотина. Не будь он смертельно пьян, я убил бы его, урода.

Чех моментально себя обнаружил, пожелав прояснить сей вопрос.

– За что? – донеслось из-под стола с недоуменной обидой.

Бонд нагнулся, пытаясь взглянуть на Ванека, и в бешенстве гаркнул:

– За то, что ты мою тетку насиловал!

Далила охнула:

– Фу-у!

Галина сказала:

– Ха-ха!

А чех виновато Бонду признался:

– Твоя тетка худая на хрен мне не нужна. Семенову я насиловал.

– Допустим, – предположила Галина, откинув край скатерти и послав чеху умеренный, но достойный пинок.

– Я ошибся, ой-ей, – от невиннейшего движения женщины ревмя заревел изнеженный Ванек. – Я думал, что она – это ты, ой-ей-ей! Откуда я знал, что у тебя на кровати валяется черт-те что?

– Это Далька моя черт-те что?! – пришла в ярость Галина, энергично заработав ногами. – Ну, я щас тебе! Я тебе щас! – приговаривала она, но чеха достать не могла.

Хитрый Ванек мгновенно забился в угол, Галина сдвинула стол, но Ванек оказался резвее. Махнув на него рукой, она яростно повела допрос, обращаясь к Евгению:

– А как эта сволочь в квартиру попала? Я ключ у нее отобрала!

У «нее», имелось в виду «у сволочи», то есть у чеха, у Ванека.

Далила, почуяв, что беда прошла стороной и жизнь вроде налаживается, аргументирование откликнулась, не спеша подниматься с пола:

– Я, перед тем как вздремнуть, дверь открытой оставила. Видимо, он вошел, а я крепко спала.

– А зачем ты спала? – въедливо спросила Галина.

– Затем, что устала, – продолжая лежать на полу, пояснила Далила.

Галина не унималась.

– А зачем ты, перед тем как заснуть, дверь открытой оставила? – нервно подергивая щекой, яростно осведомилась она.

На этот вопрос пролил свет невозмутимый Евгений.

– Меня тетка ждала, а звонить запретила, чтобы Линку не разбудить, – сказал он и для вящего доказательства ткнул себя пальцем в грудь:

– Видишь, я здесь стою.

– Да, стоишь, – растерянно подтвердила Галина и даже добавила:

– Ив квартиру вошел ты со мной.

И дверь была точно открыта.

Тут ее осенило: «Если Далька Женьку ждала, разве стала бы она устраивать оргии с этой скотиной?»

Логично, не правда ли?

– Ну, я сейчас тебе покажу! – взревела Галина, возвращая себе доступ к углу, в который забился Ванек.

Она с такой неженской легкостью отодвинула стол, что у чеха не возникло сомнений.

«И ведь покажет!» – пронеслось у него в голове.

Из угла он вылетел на четвереньках и с ловкостью таракана забегал по комнате – Галина погнала его пинками в прихожую.

Далила с удовольствием и оптимизмом наблюдала эту картину. Своим трусливым бегством перед праведным гневом Галины возродил чех в душе у Далилы надежду на равноправие, за которое так страдает Елизавета Бойцова.

«Как знать, – лежа на полу, возвышенно размышляла Далила, – это пресловутое равноправие, может, действительно не за горами. Вон как бодро гонит хрупкая Галка гиганта Ванека. Да еще чем гонит? Унизительными пинками, как какого-то пуделя. А он не только не сопротивляется, а улепетывает, поджавши хвост. В тот момент, когда так себя поведут все мужчины, равноправие и наступит», – удовлетворенно заключила она, гордо и независимо поднимаясь с пола.

Наступило торжество справедливости: Ванек был удален, мир между подругами восстановлен, Ангелина, накричавшись, снова уснула, Бонд запросился домой.

– А зачем ты приехал? – внезапно заинтересовалась Галина.

Евгений с достоинством пояснил:

– Тетка обещала дать важное поручение.

– Мне нужно, чтобы он приударил за подругой Наташи и Маши, Мариной Морковкиной, – призналась Далила.

– Я и за Машей приударить могу, и за Наташей, – выразил готовность Евгений.

Галина разочаровала его:

– Маша уже покойница, а Наташа замужем.

– Жаль, – огорчился Бонд. – Как много в жизни я не успел и, что обидней всего, уже не успею.

Далила пресекла его самоедство, выдав инструкции, четкие и лаконичные:

– С Морковкиной познакомиться и только дружить. Легкий флирт, и не более. Без всякой постели.

– Что? – паникуя, поразился Евгений. – Я буду с ней флиртовать и не должен с ней спать?!

Тетушка решительно подтвердила:

– Ты не должен с ней спать!

– Иначе что?

– Иначе смертельно обижусь!

Бонд, уныло поскребывая в затылке, озадаченно вдруг пожаловался:

– Я думал, задание будет полегче.

Галина Евгению посочувствовала и решила поднять ему настроение.

– Далька даже мне поставила невыполнимое это условие, – призналась она и с гордостью констатировала:

– И даже я его выполнила. Видишь, как рано пришла, – не преминула она поставить себя в пример.

– И видишь, что получилось из этого, – не согласился с ней Бонд и сделал логичное заключение:

– Опасно резко привычки менять. Все ждут от тебя одного, а ты выдаешь другое, и выходит полная неразбериха.

И он вдохновенно начал заноситься в философские эмпиреи, пытаясь нащупать неуловимую грань между причиной и следствием.

– Не умничай, – вернула его на землю Далила, доставая из кармана скомканную чехом бумажку (бумажка пострадала во время объятий).

– Что это? – поинтересовался Евгений, покидая (нехотя) эмпиреи.

Тетка его просветила:

– Это номера телефонов Морковкиной. Там же адреса клубов, где она часто бывает. Сведи с ней знакомство (думаю, это легко) и разузнай все, что возможно, о Маше.

– А что именно тебя интересует?

– Я же сказала, все. Как Маша погибла? Что Морковкина думает о смерти подруги? С кем Маша встречалась? Кто Машу любил? Все, что может сказать эта Морковкина. Мне интересны и информация, и ход ее мыслей, – заключила Далила.

Бонд снова поскреб в затылке и уточнил:

– И все это без постели?

К неудовольствию племянника, тетушка подтвердила свое желание:

– Разумеется, без.

Евгений со вздохом воскликнул:

– Что ж, попробую, но результат не гарантирую.

Подумав, он грустно добавил:

– Если действительно без постели.

– Ты же у нас бонвиван, – решила его подбодрить Галина и с хохотом скаламбурила:

– Точнее, ты Бонд виван.

– Не возражаю, – согласился Евгений, – но я не пробовал разговаривать с дамами вне постели. Даже не представляю, как это делается.

– Учись, – посоветовала Далила.

Евгений незамедлительно направился к выходу.

Настроившаяся на беседу Галина удивленно его окликнула:

– Жень, ты куда?

Бонд недоуменно пожал плечами и вышел из комнаты.

Глава 10

– Рассказывай! – нетерпеливо закричала Далила, едва подруги остались одни. – Как он тебе, этот Хренов?

Галина с презрением сообщила:

– Отвратительный тип, потому и явилась домой раньше времени.

– Ничего и не раньше, – с преувеличенным интересом разглядывая полы, возразила Далила. – Домой ты явилась вовремя – Ну да, как все узнала, так сразу и смылась, – грустно согласилась Галина и с укором, сдобренным ядом, присовокупила:

– Хотела тебя порадовать.

Далила «проглотила» язык. Галина же, искоса взглянув на подругу, мысль оформила и развила:

– Зря я, дура, спешила. Уж лучше бы переспала с этим, с твоим Хреновым, чем увидеть такое.

– Ну, хватит, заладила, – не выдержав, начала было сердиться Далила, но, ахнув, уставилась на Галину.

Та сморщила нос и настороженно спросила:

– Ты что?

– Я ничего, а вот ты что?

– В смысле?

– Неужели по-настоящему втрескалась в чеха?

Галина фыркнула:

– Ерунда!

– А почему тогда хай подняла? – глядя на подругу с большим подозрением, поинтересовалась Далила.

Та всплеснула руками:

– Да я же не из-за Ванека хай подняла!

– «Из принципу»?

– Из-за тебя! – с чувством сообщила Галина и выдала сомнительный афоризм:

– Что позволено кобелю, то не позволено лучшей подруге.

Далила закатила глаза – Здрасьте! Как ты могла про меня такое подумать?!

– До свидания! А что я должна была думать?! Что вы голяком на кровати в карты играете? На моей, кстати, кровати. Хочешь знать правду?

– Хочу, – втянув голову в плечи, согласилась Далила, не испытывая никакого желания слышать правду в этот опасный момент.

Однако Галина, зажмурившись, выдохнула:

– Вот моя правда: не верю!

– Здрасьте! Когда я врала?

– До свидания! Почему ты разрешила этому гаду себя раздеть?

– Хочешь правду? – зажмурившись, выдохнула Далила.

– Хочу! – заявила Галина и тотчас закрыла уши ладонями.

Но подруга дезертировать с поля боя ей не позволила: она так громко гаркнула, что звук пробился и сквозь ладони.

– Я крепко спала, и мне снился Матвей! – выпалила Далила и покраснела.

– Да ну, – смутилась Галина. – Ты еще любишь его?

– Не знаю.

– И что вы там делали, в этом сне?

Далила пискнула:

– Это и делали.

И хлюпнула носом.

– О господи, – схватилась за сердце Галина.

Она вскочила, но, словно утратив силы, снова рухнула на диван: сидела задумчивая и растерянная, качая головой, как китайский болванчик, – нахлынули горькие мысли. Подруга ее ошарашила.

А минуту спустя и добила.

– Про Козырева я тебе тоже врала, – тихонечко подвывая, пропищала она.

Галина будто окаменела и медленно, не поворачивая головы, скосила глаза на Далилу:

– Что-о?

Та испуганно повторила:

– Врала я про Козырева.

– Ты с ним не виделась! – оживая, подскочила Галина и, осев на диван, сама себе возразила:

– Нет, быть не может такого. Он же при мне тебе на мобилу звонил.

Далила горестно хлюпнула в носовой платочек:

– Да звонил.

– Свидание назначал?

– Назначал.

– А ты не пошла?! – ужаснулась Галина.

– Да пошла я, но с ним не встречаюсь. Нет у нас отношений. Мы виделись только раз и теперь уже навсегда разбежались, – призналась Далила, испытывая не горе, а неловкость от того, что лгала.

Галина осознала наконец: ее успешная подруга врала! Нет у нее никакой любви! Нет никакого гарема!

Она одинока и унижена своим одиночеством, несчастна она и заброшена всеми мужчинами…

И сломлена так, что вполне могла позариться даже на пьяного Ванека!

Эта последняя мысль доконала Галину.

– Бедная ты моя! – проговорила она, заранее все прощая Далиле. – Я не брошу тебя никогда! Иди ко мне, моя родная!

Далила охотно пришла и теперь уже поливала слезами не какой-то жалкий платочек, а грудь лучшей подруги – там было что поливать.

«Бог с ним, с чехом, с придурком Ванеком. Нет на свете того мужика, из-за которого стоит нам, бабам, ругаться, – совершала мысленный подвиг Галина, сочувственно прижимая к себе подругу. – Мы, бабы, правы всегда! Мы сестры по крови! Ой, сколько этой кровушки мы потеряли, в муках и воплях, рожая мужиков-кобелей!»

И вдруг ее поэтичная мысль оборвалась, уступив место прозе.

«А зачем же Сашка звонил на мобилу? Зачем свидание назначал, если больше они не встречались?» – озадачилась, прозревая, Галина.

И, не мешкая, озвучила свой вопрос.

– Козырев назначил свидание, чтобы сказать, что меня ненавидит, – провыла Далила.

– За что?

– За то, что мой муж увел у него жену.

Такой несправедливости Галина снести не могла.

Схватившись за голову, она завопила:

– Ну и дела! Он же еще и возмущается, этот Козырев! Через него у нас неприятности! Если бы он сам не бросил свою жену, она не увела бы Матвея!

От невыносимости этой мысли Галина начала убиваться совершенно по-бабьи:

– Ой, такого мужа его сучка Ирина у тебя увела!

Ой, а я так вами гордилась! Ой, а вы были такая красивая пара! Ой, да я не могу!

Далила отшатнулась и испуганно поднесла палец к губам:

– Тише ты, не кричи, Ангелину разбудишь.

– Нет, ну где правда на свете? – ажиотажно прошипела Галина. – Этот чертов кобель всю вину свалил на тебя. И что ты ему сказала?

– Что его Ирина и мой Матвей счастливы, а мы с ним – нет.

– Молодчина. Здорово врезала. Так ему, пусть теперь пострадает. А он что сказал?

– Что меня ненавидит, – вытирая нос мокрым платком, прохлюпала сквозь слезы Далила. – Сказал, что больше видеть меня не желает.

Галина махнула рукой:

– Ну и фиг с ним. Ты переживаешь из-за него?

– Из-за него я не переживаю.

– Умница, – похвалила Галина. – Что нам Козырев? Подумаешь, он бросил тебя. Кто он такой? Просто бабник! Вот Матвей!..

Вдруг ее осенило.

– Слушай! – испуганно закричала она, нетерпеливо толкая подругу в бок. – А про Матвея ты тоже мне все наврала?

– В смысле? – растерялась Далила, от неожиданности прекращая рыдать.

– Ну, про то, что он проходу тебе не дает., – А, про это. Да нет, это правда. Он названивает.

И с работы меня встречает.

Галина облегченно вздохнула и даже перекрестилась:

– Ну, слава богу. Хоть здесь все в порядке, а то я уже приуныла.

– Почему?

Галина обстоятельно начала строить планы:

– Ты поломаешься для порядка, помучаешь хорошенько его, а потом снова сойдетесь с Матвеем. Он Ирку свою обратно к Козыреву отошлет, и будет у вас полный порядок.

– О каком порядке ты говоришь? – рассердилась Далила. – У нас уже ничего не будет. Матвей женат на Ирине, у них родился ребенок.

– Я ничего не пойму, – тараща глаза, призналась Галина. – Он тебе снился?

– Снился.

– Вы чем занимались?

– Этим.

– Вот именно. Так зверски этим вы занимались, что ты даже пьяному чеху дала…

– Ну, нет! – запротестовала Далила. – Ничего я чеху твоему не дала. Даже в глаз засветить не успела.

Ты помешала…

Галина, подпирая кулаками бока, рявкнула:

– Может, дослушаешь?

– Говори, – покорилась Далила.

– Если ты во сне позволила чеху себя раздеть, значит, ты любишь Матвея.

– Интересная логика.

– Что тут интересного? Я не сильна в психологии, но, по-моему, это понятно даже профану. Раз ты чеха приняла за Матвея, значит, ты мечтаешь о своем бывшем муже. Не зря же он снится тебе. И нечего тут стесняться, так часто бывает. Вот я, к примеру, с чехом жила, а отдавалась другому. Я мечтала…

– Неужели о Граблине? – испугалась Далила.

– Тьфу! – Галина зло сплюнула. – Больше не о чем мне мечтать. О Голосе я мечтала.

– О голосе? Ты о чем говоришь?

– Не о чем, а о ком. Я о том, который мне в трубку дышал. Он мне снится, – призналась Галина и, за компанию хлюпнув носом, спросила:

– Вот куда он пропал? Мне так без него плохо!

Глава 11

Далила унеслась мыслями в тот холодный пасмурный день, когда родилась Ангелина.

Рожала Галина в попутке. Хозяин «навороченного» «Мерседеса» пожалел ее, голосующую под дождем на обочине, и пустил в свой уютный салон – как говорится, подобрал на свою голову. Галина ему отплатила добром: сразу рожать затеялась. Деваться ему было некуда, он, бедолага, роды и принимал – «Скорая» подоспела, когда Ангелинка уже посапывала в его пиджаке.

Далила была неподалеку и прилетела на зов. Она до сих пор с содроганием вспоминает ужас в его глазах, посиневшие губы и растерянное бормотание:

«Я пуповину грыз перочинным ножом. Посмотрите, пожалуйста, на малыша. Ребенок хоть дышит?»

Он держал новорожденную на руках и сам посмотреть боялся, был в трансе. Малышка спала, это ужасно его пугало. Он не верил, что ребенок выживет, но заботливо прижимал сверток к груди. Потом приехала «Скорая», забрала Галину. В переполохе Далила забыла спросить имя спасителя Ангелины – не приходя в себя, он умчался. Думалось, навсегда.

Но в роддом кто-то анонимно носил апельсины, а потом появился в жизни Галины таинственный Голос. Сначала даже не Голос – дыхание. Кто-то звонил и молчал, долго дышал в трубку. Месяц молчал, год молчал, но Галина, бестия, разговорила: он молчит, она жалуется. На одиночество жалуется, на пустой холодильник, на ремонт квартиры – точнее, на отсутствие ремонта…

Он не выдержал и заговорил. Не представился, но успокаивал, пытался вселить оптимизм.

Галина терялась в догадках, а Далила молчаливо подозревала, кто он, этот таинственный Голос. И не ошиблась. Он решился.

В тот день Галина, Далила и Ангелина возвращались с прогулки и остановились возле подъезда. Он шагал к ним уверенно, он улыбался… и вдруг свернул к гаражам. И ушел. Оторопев, Далила оглянулась и с досадой увидела, кто вспугнул его: Граблин (старый дружок Галины) и Ванек. Оба спешили с объятиями и букетами с другой стороны двора. Чех пришел свататься, Граблин – с ним за компанию.

И вот что из этого получилось: у Ванека дети-жена. А Голос пропал.

«И Галина не забыла его, страдает,» – ужаснулась Далила. – Знала бы она, кто он, Голос ее, убила бы Ванека.

И тут осенило Далилу: в тот день, когда родилась Ангелина, подруга столкнулась с гадалкой. Кажется, на Литейном, та входила в подъезд. А может быть, выходила – дело не в том. Что она предсказала?

Далила воскликнула:

– Семенова, ты не помнишь, что гадалка тебе предсказала?

Галина опешила:

– Какая гадалка?

– Неужели забыла? Перед тем как родить Ангелину, в тот день ты мне звонила, про гадалку что-то трещала, я сердилась, не верила…

– Точно! Не гадалка она, бизнесменка. Женщина.

Пожилая. Я мимо нее проскользнуть собиралась, а она сама остановила меня и сказала задумчиво: «Вот тебе я мужа найду». Представляешь?! И денег с меня не взяла. У нее дар фамильный, боится его потерять.

Самое удивительное, что часа через два я родила.

Далила подумала: «В машине того, кто тебе потом апельсины носил. И звонил. Эх, Семенова, может, этот парень твоя судьба? Вот и не верь после этого предсказаниям.

Сказать ей?

Зачем? Зря расстрою».

– Слушай! – подскочила Галина. – Как я про бизнесменку эту забыла? У нее же агентство брачное!

– Не вздумай туда ходить, – запротестовала Далила.

– А если она мне мужа найдет?

– На себя уже не надеешься?

– А ты? Тебе снится Матвей, а ты кочевряжишься. Как ты другим советы даешь, когда сама бестолковая? – поразилась Галина и с чувством воскликнула:

– Я так ругаю себя! Ну почему не вцепилась я в Голос? Почему его к себе не звала? Почему не сказала, что жить без него не могу? И теперь он перестал мне звонить. А все ты со своими советами: «Не доставай его бабством, не верещи!» А самой снится Матвей.

Немедленно с ним сходись!

– Все не так, как ты думаешь, – горестно усмехнулась Далила. – Все по-другому.

– По-другому? И как же? Почему тебе снятся такие хорошие сны? – грозно спросила Галина и, не дожидаясь ответа, снова яростно приказала:

– Сходись-ка, подружка, с Матвеем и не дури!

– Сны снятся от обиды и ревности, а Матвея я терпеть не могу. Мне даже разговаривать с ним противно, потому от него и бегаю.

– Так ты с ним не говорила еще?

Далила отрезала:

– И не собираюсь.

– Хотя бы послушай, что скажет мужик, – посоветовала Галина и, хлопнув себя по ляжкам, ругнулась:

– Ну, мать вашу так! Вы как малые дети!

– Кто бы меня учил. Я абсолютно уверена, что ты к Граблину бегала, а не с Хреновым в ресторане обедала. Это в твоем характере, чеха прогнала и улепетнула к забулдыге-дружку. А там гнездится другая голубка, потому ты рано домой и явилась.

Наивность подруги поразила Галину.

– Свяжись я с Граблиным, то и вовсе бы не пришла. И никакая другая мне в том не помеха, – просветила она Далилу и с гордостью сообщила:

– Я выполнила твое задание и пообедала с Хреновым.

– И что узнала?

– Убийца он, Хренов. У меня нет сомнений, Верховскую Машу убил он.

Далила скептически осведомилась:

– С чего ты взяла?

– Хренов сам мне признался.

– Ты ври, да не завирайся. Как он тебе признался? Что, так и сказал: «Я Машу убил».

– Практически так и сказал, – невозмутимо подтвердила Галина.

Далила скомандовала:

– Рассказывай, как это было!

– Я, как ты меня и учила, опустила в тарелку глаза вяло жевала свой ужин и грустно вздыхала. Слава богу, после твоего торта это было несложно. Я изображала красавицу и тосковала, а Хренов искоса послеживал за мной, а потом не выдержал и пошел на контакт.

– Как пошел?

– Начал завязывать разговор. Я с ним не «вязалась», что называется, полный отказ.

– феноменально! Ты не вязалась! Уникальный случай в твоей биографии.

– Будешь язвить, перестану рассказывать, – пригрозила Галина.

– Все, молчу.

– Короче, я отделывалась любезными, но короткими «нет» и «да». Он стал делать мне комплименты, я и на них не клевала.

– Невозможно поверить! – опять не удержалась от ремарки Далила.

Галина «лягнулась»:

– Благодарность тебе недоступна.

– Хорошо, ты не клевала, и что было дальше?

– Дальше все было, как ты обещала: моя приветливая пассивность разожгла в нем любопытство. Он начал выспрашивать, отчего я грустна. Пришлось признаться (все, как ты учила), что недавно погиб мой друг.

Галина мстительно сделала паузу – Далила нетерпеливо воскликнула:

– И?!

– И Хренов сник. И затих. Я уже думала, что все испортила, что знакомство сорвалось, а он вдруг печально мне говорит: «Я вас понимаю. Несколько лет назад я пережил такое же горе».

– А ты?

– Я, не будь дурой, начала втюхивать: «Ах, у вас все не так, а меня мучает совесть! Я виновата в гибели Друга! Я не прощу себе никогда! Я его так любила!»

– А он?

– Он: «Я тоже ее любил, правда, узнал об этом только тогда, когда Маша была мертва. И меня тоже мучит совесть. И даже не совесть. Я сам не пойму, что меня мучит».

– Ну, надо же! – поразилась Далила. – И что было потом?

Галина, явно гордясь собой, сообщила:

– Потом мы (уже как родственные души) заговорили о постороннем. Все, как ты учила: слово за слово, он о мужском – о машинах, я о женском – о выпечке. А потом принесли торт. Будь он неладен! При одном слове «торт» меня сразу тошнит.

– Ты не беременна? – озабоченно осведомилась Далила.

– Беременна? Ты еще издеваешься? Сожрать два торта за день! Если б я знала, на что иду…

Разойтись Галине не удалось, подруга решительно ее перебила:

– Ближе к делу, пожалуйста. Этак я до утра не узнаю, чем закончился ваш разговор.

– Если ближе к делу, то я начала убиваться: «Ах, и я в тот страшный день пекла торт, его любимый, для друга старалась, а он погиб, не отведав даже кусочка».

Все, как ты учила.

Подавшись вперед, Далила впилась в подругу взволнованным взглядом.

– Слушай, что это за пятно у меня на ковре? – вдруг спросила Галина.

– Ты издеваешься?

– Нет, ты же видишь пятно.

– К черту пятно! Что было с Хреновым?!

– Он побледнел.

– И промолчал?!

– В том-то и дело, что нет! – победоносно сообщила Галина. – Ценой неимоверных усилий я вырвала у него признание!

Сильно рискуя, она сделала непозволительно длинную паузу, чем взбесила подругу. Однако Далила, досчитав до пяти, взяла себя в руки и спокойно спросила:

– Что он сказал?!

– Что и Маша перед смертью пекла его любимый пирог. И Хренов тоже его не попробовал. Пирог так и остался стоять на празднично накрытом столе.

– А как он узнал о пироге?

– Говорит, что Маша была именинница. Он тайно от всех к ней заходил.

Далила откинулась на спинку кресла и выдохнула растерянно и с изумлением:

– Похоже, ты права, Хренов и есть убийца.

– И это тебя удивило? – с непонятной обидой поинтересовалась Галина. – Или ты с ним знакома?

Подруга, впадая в задумчивость, еле слышно ответила:

– Нет, но как-то быстро и как-то легко мы все раскопали. Обычно так не бывает.

– Это у тебя не бывает, а у меня все быстро и очень легко, – парировала Галина и вдруг спросила:

– А почему ты меня послала именно к Хренову? Почему начала не с Мискина, не с Кроликова, Замотаева? Ты Хренова подозревала?

– Больше всех, – кивнула Далила. – А про Замотаева Лиза узнает от Наташи, его жены. И про Кроликова Лиза узнает, он телохранитель у Замотаева.

– А Мискин? – вдохновляясь, спросила Галина. – Я могу и с ним познакомиться!

– Ну уж нет, – испугалась Далила. – Мискин бабник, кобель.

– Нашла чем меня испугать.

– Ты здесь при чем? Разве умная Маша влюбилась бы в кобеля? Мискина я в последнюю очередь подозреваю. И потом, давай разберемся сначала с Хреновым. Нельзя же хвататься разом за всех.

– А я бы за всех мужиков разом схватилась, дай мне возможность, – горько вздохнув, призналась Галина.

– Ничего, я вылечу скоро тебя, – пообещала Далила.