Текст книги "У жены под кроватью"

Глава 9

Впервые в жизни Липочка не успела выбежать навстречу мужу. Иван Семенович, измотанный сложными отношениями с недоумевающей секретаршей-Галочкой, был страшно зол. Не увидев в прихожей жены, он сразу прошел в кухню и изумленно уставился на тарелку:

– Каша? Манная? Солнышко, ты же на диете.

– Ванечка, это тебе, – пропела Липочка.

– Мне? – на лице Ивана Семеновича отразилось разочарование всего прошедшего дня, будь он неладен, начиная с ночи. – Каша? Солнышко, а посерьезней разве нет ничего?

– Что может быть серьезней каши? – удивилась Липочка и назидательно сообщила: – Знай, Ваня, кашами питались все русские богатыри: Илья Муромец и Добрыня Никитич.

– А Алеша Попович?

– И он тоже. Откуда еще им было брать свою силу? Не брезговали кашами и наши цари.

– Цари?

«Все, как один, кобелями были», – мгновенно припомнил Иван Семенович.

Почесав в затылке, он уже с интересом воззрился на тарелку, а, заметив в ней щедрый кусок сливочного масла, решил: «Надо есть, коль цари не брезговали. Может хоть манка мне мужской силы придаст». И Желтухин уселся к столу и бодро застучал ложкой по тарелке. В два счета расправившись с кашей, он вытер губы и поспешил в спальню. Липочка настороженно посеменила за ним, испуганно приговаривая:

– Ты куда, Ваня? Ты куда?

– На деловую встречу, – важно ответствовал Желтухин. – Потому сегодня рано и пришел, что хочу переодеться. Ты должна помочь мне выбрать подходящий костюм.

Супруги остановились у платяного шкафа.

– А где будет встреча? – полюбопытствовала жена, перебирая за плечики пиджаки.

– В ресторане, – ответил муж, раздвигая рубашки.

– В ресторане? – удивилась Липочка. – Так зачем же, Ваня, ты кашу ел?

– По-привычке. Впрочем, до ужина еще далеко. Сначала будут переговоры. Голубая рубашка пойдет?

– Нет, мой котик, надень кремовую. Я выбрала тебе темно-лиловый костюм.

«Какая умница, – изумился Желтухин. – Будто знает, что сегодня у Ниночки пастельно-лиловое платье. Теперь мы с ней в одних тонах, как Нинок и просила, и будем великолепно смотреться. Она останется довольна».

Благодаря жене, на «деловую» встречу Иван Семенович отбыл в чудесном настроении. Каша приятно переваривалась в желудке. Желтухин даже почувствовал некоторый прилив мужских сил и подумал: «Восстанавливаюсь прямо на глазах. Теперь буду питаться одной манкой. Если так дело и дальше пойдет, возможно, сегодня уеду-таки в командировку. Если что, солнышку своему по телефону сообщу».

Провожая его, уже у двери Липочка спросила:

– Когда ты вернешь?

– Часа через два, – ответил Желтухин, но, подумав, добавил: – Или даже через четыре. В общем, скоро.

Закрыв за Иваном Семеновичем дверь, Липочка тотчас порхнула в спальню, заглянула под кровать и огорчилась: Роман лежал на матрасе и сладко спал – сказалась вторая бессонная ночь.

– А как же каша? – прошептала Липочка и решила его не будить, но очень расстроилась: «Муж ушел, гость спит, а мне что делать? Вот она, справедливость: два мужика в доме, а я снова осталась одна. Вечером. Что ж, пойду смотреть телевизор, мне не привыкать».

Но телевизор на этот раз совсем не увлекал Липочку. Диктор мрачно бубнил: «Показания малочисленных свидетелей очень разрозненны, поэтому фоторобот составляется медленно и с большим трудом. Определенно, пока, можно сказать только то, что у преступника обаятельная внешность, доброе и симпатичное лицо. Он жесток, дерзок и невероятно коварен, но при этом артистичен, изобретателен, виртуозно играет на самых лучших человеческих чувствах, умеет входить в доверие и вызывать к себе особое расположение…»

Далее следовали призывы соблюдать осторожность в общении с незнакомыми людьми, но Липочка их не слушала. Она, рассеянно уставившись в экран, думала о своем.

Из головы не шла жена Романа. Липочка гадала, что он нашел в этой тощей страхолюдине и дурище. Не найдя ответа, Липочка окончательно расстроилась, рассердилась и выключила телевизор. Больше всего ее злило то, что на каждом канале было по сериалу и все главные героини, как близнецы похожи на жену Романа.

Она вернулась в спальню, заглянула под кровать и без всякого удовольствия обнаружила, что Роман все еще спит.

«Вот такие дела, – еще больше опечалилась Липочка, – два мужика в доме, а я снова осталась одна».

Едва она так подумала, как раздался телефонный звонок. Звонил обожаемый Ваня:

– Солнышко, сегодня меня не жди.

– Что случилось? – испугалась Липочка.

– Срочная командировка!

– Надолго?

– На сутки, в крайнем случае на двое.

– И ты не зайдешь за вещами?

– Зачем? Уезжаю ненадолго. Если что понадобится, на месте куплю.

Липочка со слезами укорила супруга:

– Ах, Ваня, снова ты меня бросаешь.

– Ничего не поделаешь, работа, – строго изрек Желтухин и нежно попрощался: – Я люблю тебя, солнышко.

Он правильно выбрал себе жену: в таких случаях Липочка обычно вяло сетовала, даже не бунтовала. Однако на сердце у него всякий раз будто кошки скребли.

«Сама виновата, – чтобы успокоить разгулявшуюся совесть, подумал Желтухин, – зачем кашей накормила меня?»

Но и эта сентенция не помогла. Наевшись каши и почуяв прилив сил, он решился провести ночь с Ниночкой, но какой ценой? Ценой жутких страданий. Слезы жены разбередили Желтухинскую душу, щедро капнули дегтем на мед измены. После разговора с солнышком Иван Семенович запереживал. Запереживал…

И напрасно. Липочка, узнав, что Ваня отправился в командировку, перекрестилась, облегченно вздохнула и возблагодарила Всевышнего.

«Хоть сегодня нормально посплю», – подумала она, представляя как забавно будет провести ночь наедине с интересным мужчиной.

«И зачем ему спать под кроватью? – спросила себя она. – Конечно, на нашу с Ваней постель я его положить не могу, но что мне мешает устроить его на диване в гостиной? Пускай и Роман отдохнет. Что он там говорил про мою доброту?»

Липочка начала припоминать и вспомнила, что он назвал ее симпатичной. Вспомнила и унеслась мыслями…

Куда? Не будем думать плохого. Куда могут унести мысли добропорядочную женщину? Конечно на кухню.

«Надо завтра ему новой каши сварить, – с замиранием сердца подумала Липочка. – На этот раз со сливками. И маслица с рынка взять».

Припомнив откровения Романа, она умилилась: «Удивительно, манную кашу обожает взрослый мужчина. Как это хорошо. Как славно. И сам он очень славный. И добрый. И несчастный…»

Не стоит, думаю, здесь поминать истину, известную любому. Не стоит, и все же, скажу: ничто так не плавит женское сердце, как несчастный мужчина.

Разумеется при условии, что мужчина чужой. Липочке сразу же захотелось окружить Романа заботой, обласкать, обогреть. Пусть знает, что такое настоящая женская сущность. Это вовсе не жадность, не эгоизм, не расточительство, не ветреность и не глупость, коих не счесть у его жены. Напротив, это верность, покладистость, мягкость, отзывчивость, рассудительность и любезность, – все то, чем сильна сама Липочка. Ей есть что продемонстрировать Роману, есть чем его удивить.

Осознав какие раскрываются перед ней перспективы, Липочка подумала: «Может и хорошо, что Роман забрел в наш дом. Что ни говори, но Ваня совсем забросил меня, а теперь жизнь моя стала интересней. Опасней, согласна, но разве можно в полнейшем благополучии испытать себя? Вот теперь-то как раз и узнаю на что я гожусь».

В очень хорошем расположении духа она устремилась в спальню, посмотреть не проснулся ли, часом, Роман. Очень уж ей захотелось начать демонстрацию своих достоинств немедленно, сей же миг…

Но вдруг из прихожей донесся подозрительный звук. Липочка прислушалась и окаменела: кто-то ковырялся в ее замке. Именно кто-то, не Ваня. Ваня недавно звонил и домой не собирался. Да и не так открывает он дверь. Сейчас по-другому ключом ковыряют. Возможно и не ключом, а отмычкой. (Благодаря телевизору Липочка кое в чем разбиралась.) Конечно отмычкой, ключом он давно бы открыл. Кто это? Еще один претендент на Липочкино подкроватье? Вряд ли. Тогда кто? Вор? Злоумышленник?

Бедняжка заметалась: «Что делать? Что делать?»

Но, кажется, поддался замок. Дверь скрипнула, послышались робкие шаги по коридору.

Липочка молниеносно нашлась: бесшумно метнулась в кухню и схватила кулинарный топорик. Прижав его к груди, она затаилась за дверью, едва дыша. Шаги зловеще приближались, и, секунду спустя, Липочка увидела перед собой крепкий мужской затылок. Незнакомый затылок.

Не раздумывая, она с силой хватила по этому чужому затылку той тупой частью топорика, которой принято готовить отбивные. Брызнула кровь – мужчина замертво рухнул – Липочка завопила. Холодея от ужаса и не узнавая своего голоса, она вопила:

– Роман! Роман!

Да-да, «Роман-Роман», а не «Ваня-Ваня». Впрочем, Вани (по обычаю) как раз и не было под рукой. А Роман проснулся и прибежал на крик. Увидев его, Липочка замолчала. Она стояла в дверях кухни, прижимая окровавленный топорик к груди и беспомощно хлопая глазами. На полу лежал лицом вниз незнакомый мужчина. Роман отшатнулся и побледнел, но быстро взял себя в руки.

– Что здесь произошло? – спросил он, осторожно отбирая топорик у Липочки и припрятывая его подальше.

Она заикаясь ответила:

– Я у-убила его.

– Зачем? – содрогнулся Роман.

– Не знаю.

Он склонился над пострадавшим и, пытаясь заглянуть в его лицо, спросил:

– Кто это?

Липочка судорожно потрясла головой:

– Не знаю.

– Не знаете?!

– Нет.

Роман неожиданно разозлился и, вылетая из кухни в гостиную, закричал:

– Да вы просто зверь! Кидаетесь с топором на живого незнакомого человека! Это надо же, она не знает! Вы сошли с ума!

Липочку вынесло за ним. Она мгновенно пришла в себя и яростно возразила:

– Я сошла с ума? Это вы сошли с ума!

– Еще и меня обвинили? – опешил Роман. – Машете топориком почем зря! Убили незнакомого человека! Не женщина, а настоящий зверь! Господи, с кем я связался?!

– Я зверь? Это вы зверь! И винторогий козел! И свинья неблагодарная!

От ужаса потеряв рассудок, Липочка набросилась на него с кулаками.

«Хорошо, что припрятал топорик,» – ретируясь, подумал Роман.

Липочка же бесстрашно на него наступала и молотила своими маленькими кулачками куда ни попадя, приговаривая:

– Рискуя жизнью, я вас спасаю, и вот она, благодарность! Я зверь! Я – зверь!

Наконец Роман взмолился:

– Хватит! Хватит! Сдаюсь! Сдаюсь!

– И берете свои слова обратно? – деловито поинтересовалась Липочка, переводя дыхание. Она запыхалась. Нелегкое это дело, здоровенного мужичищу кулачками молотить. – Берете?

Роман поспешно кивнул:

– Беру.

– Все?

– Абсолютно.

Липочка вздохнула, рухнула на диван, уронила голову в ладони и… разрыдалась.

– Я убила, убила, – приговаривала она. – Теперь меня в тюрьму посадя-яят.

– Зачем же вы впустили в квартиру его, коли кто он не знаете? – удивился Роман.

– Я не его впускала-ааа.

– Тогда как он сюда попал?

Липочка оторвала заплаканное лицо от ладоней и с ненавистью уставилась на Романа.

– И вы еще спрашиваете? – прошипела она. – В мою квартиру попадают все, кому не лень. До вас такого здесь не было.

– Действительно, – задумался Роман. – Этот человек сюда лез не случайно. Обыщу-ка его.

Он отправился в кухню, а Липочка снова уронила в ладошки лицо и горько заплакала, приговаривая:

– Я убила, человека убила. Все пропало, все пропало.

– Не горюйте, – успокоил ее Роман, вернувшись с кухни. – Этот человек и без вас долго не прожил бы. Я нашел в его кармане отмычку, которой он вашу дверь и открыл. В лучшем случае, он вор.

– Пусть и вор, – возразила Липочка, – но все-таки человек. Вора нужно судить, а я его убила. Убила. Я человека убила!

– Да какой он человек? – разозлился Роман. – Он бандит. Если бы вы не убили его, он сам вас убил бы. Беру свои слова обратно: вы не зверь.

– Вы уже взяли, – напомнила Липочка.

– А я еще раз беру: вы не зверь, а герой. С бандитом бесстрашно схватились и его победили. Вы спасли мне жизнь. Я ваш должник.

И тут Липочку осенило. Прикрыв рот ладошкой, она энергично в себя вдохнула:

– Аааа!

Роман испугался:

– Что случилось?

– Он не ко мне лез, – прошептала она, указывая заплаканными глазами на кухню, – он к вам лез. Ваши враги следили за вашей женой и заметили, что я прислушиваюсь к ее разговору. Она болтала с подругой по телефону, а я стояла рядом, видимо, слишком близко, вот меня и заметили.

– За вами следили?

Липочка растерялась:

– Не знаю. Я не видела. Вполне возможно.

– Вот оно что!

Роман задумался. Липочка перестала плакать, но нервно кусала губы, ожидая, что он скажет. Наконец Роман заговорил:

– Думаю, вы правы. Этот человек выследил вас. Возможно он проник в вашу квартиру, чтобы удостовериться здесь ли я.

– Он хотел вас убить! – воскликнула Липочка хватаясь за голову. – А я вас спасла!

– Да, этот негодяй явно шел со мной расправится, но на вас налетел.

– Ах, он подлец! Раз он убийца, то получил по заслугам! – бодро подвела итог Липочка и тут же встревожилась: – Но что делать с трупом?

– Труп мы незаметно вынесем, – успокоил ее Роман, решительно возвращаясь в кухню.

Липочка (почему-то на цыпочках) проследовала за ним:

– Вынесем? Как?

– Сейчас придумаем.

Они оба присели, склонились над телом и…

И раздался звонок в дверь.

Три звонка.

Роман вздрогнул, Липочка взвилась:

– Это Глаша! Это она!

Глава 10

В отчаянии заламывая руки, Липочка металась по кухне и приговаривала:

– Это Глаша, это она…

– Ваша подруга? – нервно поинтересовался Роман. – Та, которая утром заходила?

– Да! Да! Это снова она!

Роман рассердился:

– Только этого нам не хватало. Почему она бродит туда-сюда? Почему ей дома не сидится?

– Потому, что она моя подруга. Мы привыкли видеться помногу раз в день, а с вашими делами я ее совсем забросила.

Звонков больше не последовало. Роман прислушался и с удовлетворением констатировал:

– Судя по всему, ваша подруга ушла.

– Думаю – да, – согласилась Липочка. – Но теперь меня совесть мучает. Впервые в жизни я Глаше своей не открыла, впервые в жизни не впустила ее.

Роман изучающе взглянул на Липочку и спросил:

– И давно вы дружите?

– Очень давно. С детства.

– И крепкая она, женская дружба?

– Крепче не бывает, – заверила Липочка, не испытывая ни малейшего сомнения в своей правоте.

– В чем же на вашу Глашу можно положиться?

– Практически во всем.

– Это хорошо, – одобрил Роман. – Без друзей жизнь уныла. Жизнь без друзей – это не жизнь, а тоскливое существование. Тоскливое и бесцельное. Даже представить страшно, что возможна жизнь без друзей.

– Очень с вами согласна, – энергично поддержала его Липочка. – Без друзей жить нельзя. Я тоже не представляю, как можно жить без друзей. Кому же я буду помогать? И перед кем же я буду хвастаться? Чужим людям нет до меня дела…

Роману показалась странной такая логика, но заострять на ней внимание он не стал, лишь сказал:

– Уже тем эта Глаша хороша, что ненадоедливая.

И едва он это промолвил, как снова раздался звонок, на этот раз телефонный. Разумеется, звонила Глафира.

– Олимпиада, почему ты мне не открыла? – строго спросила она.

Липочка растерялась и залепетала что-то про крепкий сон и плотно закрытые двери спальни.

– Не ври, – отрезала Глаша. – Вы с Ваней ругались. Я слышала.

– Бог с тобой, мы никогда не ругаемся с Ваней, – обиделась Липочка. – К тому же Ванечки дома нет.

– А где он?

– В командировке.

«В командировке опять, подлец», – ревниво подумала Глафира и сообщила:

– Иду к тебе. Открой мне.

Пока Липочка испуганно хватала ртом воздух, Глафира бросила трубку.

– Что случилось? – спросил Роман.

– Глаша идет сюда.

– А вы можете ее не впускать?

– Это исключено, – прошептала Липочка, но объяснить причины не успела; в дверь яростно забарабанили.

– Куда мне? – запаниковал Роман.

– Оставайтесь на кухне, – бросила Липочка, устремляясь в прихожую.

Глафира ворвалась в квартиру и сразу понеслась в спальню. Чуяло, чуяло ее сердце, ох как чуяло. Увидев аккуратно накрытую покрывалом кровать, она разочарованно вздохнула, но надежд не утратила. Эта Липка слишком долго прикидывалась верной женой, а Ваня постоянно в разъездах. Когда-нибудь это должно было случиться…

И балкон пуст?! Но ошибки быть не могло, из квартиры Желтухиных слишком явно доносились звуки ругани. Ошибки быть не могло, два голоса: мужской и женский.

Был! Был мужской голос! Вани нет, кто же, тогда, ругался?

Глафира остановилась в центре гостиной, перевела дух, огляделась и спросила:

– Где он?

Липочка опешила:

– Кто?

– Тот, с кем ты ругалась. Только не вздумай врать, – сразу предупредила она. – Я насквозь тебя вижу. А-аа! Он там! Иду по следу! Иду!

И Глафира бодро устремилась в кухню.

«Я пропала!» – паникуя, подумала Липочка и решительно преградила дорогу подруге:

– Не пущу!

– Не пустишь? Как это – не пустишь? Когда это ты не пускала меня? А-ааа! Ха-ха! Я права! – возликовала Глафира. – Это свершилось! Свершилось! Липка, ты молодчина! Наконец-то встала на верный путь! Не бойся, Ване тебя не заложу!

«О чем это она? – растерялась Липочка и, сообразив, ужаснулась: – В измене подозревает меня! Какая несправедливость! Но что делать? На кухне труп… Ай, будь что будет, – решилась она, – чем убийство, все ж лучше измена».

– Да, Глаша, да, я на это решилась, – лихорадочно зашептала она.

– Где он? – сделала стойку Глафира.

– Мой избранник на кухне.

– Познакомишь?

– Не сегодня, – делая огромные глаза, прошептала Липочка. – Сегодня я не готова…

– Понимаю-понимаю, – закивала Глафира. – Сегодня и я занята, прямо сейчас ухожу на всю ночь. Мой снова уехал, надо пользоваться моментом. Ну, счастья вам.

Чмок-чмок. Прощай. Чмок-чмок. Я рада, безумно рада. Чмок-чмок-чмок-чмок.

Подруги сердечно расцеловались, и Глафира ушла. Вздохнув с облегчением, Липочка загоревала: «Что же это такое? Как теперь выглядит Ваня мой? Он теперь рогоносец? И виновата я? Какой срам! Но я не виновата! Я верна ему! Верна!»

Настороженная физиономия Романа показалась в дверную щель:

– Почему вы медлите, Олимпиада?

Она рассердилась:

– А что я делать должна?

– А разве избавляться от трупа вы уже не хотите?

– Хочу, но у меня неприятности. Вы слышали, Глаша подумала…

Роман нетерпеливо ее перебил:

– Да слышал я, слышал. Какая вам разница, что подумала Глаша? Главное, что она из дома ушла, и муж ее в отъезде.

– И чем нам это полезно? – удивилась Липочка.

– Балконом. Отбуксируем труп на Глашин балкон, не на кухне же ему лежать до середины ночи.

– Почему до середины ночи?

– Сейчас выносить опасно, – пояснил Роман.

– А потом?

– Потом, когда все уснут, я залезу на Глашин балкон и сброшу бандита вниз, а вы будете посматривать, чтобы нас никто не заметил.

Липочка похолодела:

– А потом?

– Потом отволоку его в соседний двор и засуну в мусорный бак. Есть у вас здесь где-нибудь мусорные баки?

– Сколько хотите, – одобрила план Липочка. – Если тащить бандита на Глашин балкон и сбрасывать его оттуда, то путь до баков значительно сокращается. Мои окна выходят в наш двор, а у нас баков нет.

– За дело, – скомандовал Роман. – Для начала перевяжите ему голову.

Липочка изумилась:

– Зачем? Он же мертвый.

– Чтобы кровью не проложить след.

– Хорошо, – согласилась Липочка. – Только перевязывать будете вы, я боюсь.

– Ладно, – махнул рукой Роман, а Липочка порадовалась: «Какой он покладистый».

Когда бандит был перевязан и оттранспортирован на Глашин балкон, а кухня была тщательно отмыта от крови, Роман облегченно вздохнул, устало провел ладонью по лицу и сказал:

– А теперь помыться бы и под кровать. Я что-то устал.

– Еще бы, – посочувствовала ему Липочка, – столько бед свалилось на вас. Но ничего, сегодня вы выспитесь. Мой Ваня снова в командировке, поэтому я на диване в гостиной вам постелю.

– Спасибо, – обрадовался Роман. – Хоть одну ночь проведу как белый человек.

Липочка всплеснула руками:

– Ой! Вы же давно ничего не ели!

Он признался:

– Да, есть зверски хочу.

– Идите мойтесь, а я подогрею кашу, – скомандовала она и, порхнув в кухню, захлопотала.

Вскоре манная каша, щедро сдобренная сливочным маслом, источала парок в широкой тарелке. Роман вышел из ванной, уселся за стол и с наслаждением потянул носом:

– Ух ты, вкуснотища какая!

– Вы же еще не пробовали, – кокетничая, усмехнулась Липочка.

– Вижу, что вкуснотища!

Он взял ложку и хотел окунуть ее в кашу, но Липочка вскрикнула:

– Слышите?

Роман, как овчарка, повел крупным ухом:

– Нет.

– Шорох какой-то. Может это с балкона?

– Перестаньте, – рассердился Роман. – Балкон отсюда далеко да и шума я никакого не слышу. Нам нечего бояться. Ночью оттащим бандита на помойку, там ему место. И баста.

– А если узнают, что я убила его? – поеживаясь, спросила Липочка.

– Как узнают? Даже я этого не видел.

Она успокоилась:

– Ну, кушайте, кушайте.

Роман снова с наслаждением потянул над кашей носом:

– Уфф, вкуснотища!

Но едва он занес над тарелкой ложку, как Липочка, содрогаясь, закричала:

– Прячьтесь! Мой Ваня пришел!

На этот раз она не ошиблась: из прихожей явственно доносились звуки ковыряния ключа в замке.

– А-аа, черт возьми! – Роман с досадой хватил о стол ложкой и помчался под кровать.