Текст книги "Весенние мелодии для осенних скрипок. Первая и вторая части романа. Рассказы об иностранцах"

– Ну, вот я и дошла до их последнего визита, – подумала Лариса, посмотрев на часы и отметив, что лету осталось только час. – Минут двадцать на снижение, значит бояться осталось 40 минут. Хотя, вроде уже и привыкла. И не страшно. Летим и летим. И турбулент, вроде кончился.

– Все складненько! – воскликнул внутренний голос. И Лариса отметила, что он говорит так, как ее мама. Это была ее, мамина фраза. Она так говорила, когда радовалась на решения домашних проблем, на маленькие семейные радости. Она улыбалась доброй, доброй улыбкой, потирала руки, сложив их замочком, и говорила, – все складненько. И становилось спокойно, спокойно. И счастливо.

А теперь мамы нет. А как она хотела досмотреть сериал Дикая Роза, узнать, кто же был отцом героини. Не успела….

Ларисе стало жалко себя и маму. Ей очень не хватало ее присутствия.

– Как бы она сейчас радовалась за меня, и волновалась. Дала бы сто предупреждений. Ей, конечно, тоже хотелось бы полететь во Францию, но она отдала бы все свои денежки, чтобы помочь мне и девчонкам. Мама была добрая…

Лариса посмотрела на облака, надеясь увидеть то облако, которое было похоже на маму. Но, не увидела.

– С французскими друзьями последний раз я виделась в 1990, мама была еще жива, и мы их встретили вдвоем. Виктора в этот раз уже с нами не было. По-настоящему. С его смерти прошло три года.

И именно та, последняя встреча, насовсем поменяла отношение Ларисы к ее французским друзьям.

***

Аня приехала в Москву с Николь.

– Аня, отчего умер твой муж? – спросила Надежда, когда все уселись за столом и принялись, как всегда, пробовать русскую кулинарию.

– Рак. Лежал дюжа долго в опиталь. Делали операцьон. А потом умер. Я к нему всегда хожу на кладбище, когда иду гулять, и все ему рассказываю, кто мне прислал письмо, как живут наши дети… – сказала Аня.

– Жалко, – покачала сочувственно головой мама. – Вот у нас тоже Витя умер. Совсем молодой. Такой хороший был. Спокойный. Ларисочке теперь тяжело. Двое детей. Я им помогаю. Пока я жива, я им всегда помогу.

Сообщение мамы не вызвало никакой реакции от гостей. И ни одного вежливого слова сочувствия.

– Это тебе, ты можашь сшить и себе платье, – сказала петушиным голосом Аня. Выкапывая из кучи старого барахла кусочек серой ткани.

– Спасибо, я люблю шить, обязательно сделаю себе модный фасон, очень красивая ткань, – вежливо хвалила мама.

– А вот тебе, на память, – сказала она и сняла с себя золотые сережки с розовым аметистом.

– Ой! – оживилась Аня. – Спасибо тебе! – она расцеловала маму в обе щеки.

Это было уже слишком. На эти серьги боялась посягать даже Лариса, кому мама отдала бы все. Она еще надеялась, что Аня вежливо откажется от такого дорогого подарка. Но, Аня с удовольствием, без вежливого препирательства, взяла серьги, и Лариса заметила, как пристально, она смотрит на ее янтарные бусы. Янтарь был в моде во Франции и конечно не дешевым.

– Это амбра? – спросила Николь.

– Да, янтарь, настоящий, – медленно ответила Лариса, уже понимая, что от нее ждет Аня.

– Бусы подарок моего мужа, который теперь уже не сможет подарить мне ничего, отдать их предательство по отношению к его памяти, – подумала Лариса. Но, не смогла отказать Ане. И поэтому, сняв их с шеи, и отдавая их в руки Ани, она просила у него прощения.

Аня этих слов не слышала, ведь они остались в душе Ларисы, и эта сцена ее совсем не ввела в замешательство. Она обрадовалась, потому что эти бусы тянули на очень большую сумму.

– А это я не возьму и эта. Аня откинула разноцветный ночник и еще какой-то сувенир.

Лариса улыбнулась на прощание, хотя улыбка была грустной. Ее ведь не сделаешь радостной, она сама такая получается, – подумала Лариса, мельком взглянув на себя в зеркало в прихожей. И перестала улыбаться совсем.

***

– Ничего Лорочка, сережки мы еще купим, не последние, – сказала мама, когда гости уже ушли. – А Аню жалко, она хорошая женщина, и муж у нее помер. Пусть порадуется. Это нам кажется, что у них все просто. Им тоже тяжело живется, – вздохнула она.

А Лариса подумала, – Так ли тяжело? Наверное, не тяжелее, чем мне теперь, но они мне не посочувствовали, а тем более не изъявили желания помочь. А я Аню считала почти что родственницей.

– Мы приедем к вам на следующий год, а вы к нам тожа приезжайте, – сказала с довольным видом Аня, с трудом запихнув в машину несколько сумок с сувенирами. Они весело помахали руками через окно автомобиля, снова забыв обговорить условия приглашения.

Потом настал 1991, и французы, сославшись по телефону, на эти революционные потрясения в России, больше не приезжали.

Черная полоса, начавшаяся в 1986 году, долго не кончалась. В 1992 умерла мама Ларисы. И Лариса осталась почти одна. Да у нее был отец. Но, он был уже в преклонном возрасте, и сам нуждался в помощи, и даже, больше в ее присутствии. Поэтому Лариса раз в неделю навещала его.

Какое-то ужасное было время. Все ждали перемен к лучшему. А обернулось все это кому потерей работы, кому потерей жизни.

Закрывались предприятия, и люди теряли возможность кормить семью. Всевозможные реформы обесценивали деньги. Многоликие аферисты, отбирали, то, что осталось. У Ларисы за это время раза три выудили кошелек и обворовали квартиру. И она уже была рада, что многое приличное из дома, в виде подарков ушло во Францию.

– Все это, в конце концов, досталось моим друзьям, а не ворам! – думала она.

Оправдывалась пословица, не имей сто рублей, а имей сто друзей, которую ей часто повторяла мама. Отдал что-то людям, взамен получил признательность, дружбу, хорошее о себе воспоминание. Оставил себе, пожалел, а потом вдруг потерял, вот и не получил ничего, так еще и стал беднее. Капитал душевный эмоциональный и благодарный, оказался гораздо более ценным вложением, чем материальное накопление.

Лариса ушла с работы, потому что новые силы, приватизировали ее предприятие и делили его куски и территорию. В эти годы ей было не до французов. А они, наверняка зная, что происходит в России, не писали и не предлагали свою помощь.

Одно было хорошо. Потеряв работу и свою прекрасную должность, Лариса попала на работу на Российское телевидение, которое в то время открывалось. На ту самую Шаболовку, которая в 1964 показывала ей фильм «Песня о цветах», и где ей хотелось, но не удалось поработать оператором. Да было у нее такое желание, как раз после того, как она не поступила первый раз в институт.

Услышав о том, что идет набор операторов, она опустила две копейки в автомат на Даниловской площади, и в ответ услышала, – девочка, а вы камеру в руках удержите?

А теперь, через двадцать пять лет, круг замкнулся. Она была работником Российского телевидения и его первопроходцем.

Российское телевидение было спасительным поворотом в ее жизни. Теперь Лариса имела постоянную зарплату, бесплатные талоны на обед, и продовольственные заказы. В те сложные три года, оно помогло ей выжить. Черная полоса тянулась семь лет. Но, вот по гороскопу она с радостью увидела предсказание, что к концу 94-го рыбы увидят свет в конце тоннеля. И он настал этот конец. И поток жизни вынес ее наверх.

Жизнь изменилась. И кое-что стало доступнее и проще. Хотя бы поездки за границу. Туризм в России развивался, и Лариса пополнила свой счет, увиденным странам. К Югославии, и Германии, куда ее приглашала ее подруга по школьной переписке, прибавились пляжи Турции, Швеция, где жил ее друг и Испания, где она отдыхала недалеко от Валенсии.

Заграница перестала быть тайной и загадочной. Лариса поняла, что там живут такие же люди, и у них такие же проблемы. Она даже собиралась купить путевку во Францию, и заодно навестить Аню.

Но, тут Аня позвонила ей сама, она поздравила Ларису с Рождеством. После долгих восьми лет молчания, они снова разговаривали.

– Почему ты не приедешь к нам? – как и раньше снова наивно спросила Аня.

– Я приеду, в мае, – сказала Лариса, немного подавив в себе раздражение.

Она не стала объяснять Ане пользу официального приглашения. А просто купила себе двухнедельную визу за сто сорок долларов. С приглашением это стоило бы 30! Купила билет до Парижа, и много, много подарков.

Это был 1998 год. Ей уже было сорок девять, что соответствовало цифре тринадцать.

– Родилась я в 49-м эта сумма дает тринадцать, – размышляла И еду во Францию в свои сорок девять – это тринадцать. Магическая цифра! 4+9=13. Она преследует меня всюду, – думала Лариса, удивляясь на весь этот каскад мелочей и событий, которые вдруг внезапно возникли и сделали ее путь во Францию открытым. – И видно, осуществление моей мечты, увидеть страну цветов могло быть только в этом году! – подумала она, с грустью просчитав, сколько лет ей пришлось ждать этого. Почти тридцать 33 года!

Скажи ей это тогда, в 1978-ом, когда она познакомилась с Аней, а еще лучше в 1965… Опять тринадцать! – удивилась она, просчитав разницу от главных точек событий, она бы загрустила еще больше и сказала, что это слишком долго, и в свои сорок девять ей ничего уже не нужно будет, и, тем более, не интересно. Но, пробежали не только дни, но и десятилетия. А Лариса не считала себя ни старой, не потерявшей интерес к жизни. Никто ей не давал больше сорока, и куча поклонников не давали ей подумать, что она не хороша. Но, сердце ее было свободно и открыто новым приключениям. Аня пообещала, что они поедут на несколько дней в Париж, и Лариса уже представляла все эти романтические картинки с его улочками крышами и Монмартром. Мимозу и синее море, она отложила на потом, потому что пора цветения мимозы уже прошла, и наступал май.

На ее удивление все оказалось очень просто. Виза, билет и самолет.

***

Сигнал пристегнуть ремни вывел Ларису из воспоминаний. Посадки она не боялась. Она смотрела в окно на приближающуюся Францию, аэропорт Шарль де Голь и на душе у нее стало радостно. Ее мечта увидеть Францию была в двадцати минутах от нее.

Конец первой части

Часть вторая. ФРАНЦУЗСКИЙ ПОЦЕЛУЙ

– Матрешка, русский, хорошо! – очаровательно улыбнувшись, сказал Ларисе очень симпатичный служащий в голубой форме, на проверке паспортов.

Лариса с красными щеками, удивленными глазами, и даже, с сожалением, что такой милый француз слишком быстро отдал ей паспорт, улыбнулась ему и приготовилась к дальнейшей экзекуции по проверке содержимого чемодана. Только сейчас она с ужасом поняла, что излишки икры и сигарет могут сыграть нехорошую шутку именно сейчас, при вьезде во Францию. И здесь уже тысячей не отделаешься!

– Задержат! Хорошо, если просто отнимут, в худшем случае снова платить штраф или вернут домой? – судорожно думала она.

Но, к своей радости, увидела надпись – SORTIE!

– Выход?! – удивилась она. А, как же икра, водка? Сигареты!!! Они же должны проверить!

Но, никто ее больше не держал, и, сделав несколько шагов по стрелке, она увидела двоих встречающих.

– Аах, аах! – заохала и одновременно засмеялась Аня, как это умела делать только она.

И расцеловала Ларису в обе щеки. – Это Кри-Кри, – представила она своего сына.

Кристиан, тот самый сын, который был похож на Жерара Филиппа, подхватил чемодан, и понес его в гараж! И вскоре они уже ехали в автомобиле из аэропорта.

***

Лариса представила, как сейчас через несколько минут она проедет по улицам Парижа, и уже приготовилась к восхищению Эйфелевой башней, но сразу из подземного гаража, их машина выехала на широкое шоссе и Париж, мелькнув хвостом, закончился, сразу после знака на дороге – «Роза ветров», которая указывала на город Страсбург. И что, самое странное на Париж!

– Это как? – удивилась Лариса. – Мы едем из Парижа, а стрелка показывает Париж!

Но, выяснить эту странность у нее не было возможности из-за ее слабого французского. И пришлось самой раскинуть мозгами, но придти к выводу пока что не получилось.

А в мелькающих видах из окошка все было необычным! И, слишком весеннее солнце, и очень яркие краски, и симпатичные состарившиеся города! Все это быстро проносилось мимо! А Ларисе хотелось выйти из автомобиля, чтобы подышать воздухом Франции, почувствовать на себе ласковые лучи майского солнышка, и чтобы прямо сейчас, пройтись по тропинке к мелькнувшей деревушке и зайти в ее старую церковь…. Она физически хотела очутиться на земле Франции. Но, автомобиль бежал, бежал, и все оставалось позади.

Иногда они проезжали мимо сверкающих витрин с красивыми кофточками и туфельками!!! Это были те самые магазины, о которых мечтали все ее подруги и, конечно, она сама. Но, и эти душещипательные моменты быстро оставались позади! И Лариса выворачивала голову, чтобы если не зайти в магазин, но хотя бы увидеть что продается и сколько стоит. Но, витрины сверкали и мешали разглядеть все подробно.

И, вдруг, автомобиль свернул с дороги и подъехал к ресторану! Это было обычное придорожное кафе, размещенное в здании рядом с заправкой. Но, для Ларисы это был первый «ресторан» и она ощутила почти священный трепет. А в ее записной книжечке – памяти была поставлена галочка. «Я была во французском ресторане!»

– А говорили, что у них все дешево! – ужаснулась Лариса, увидев цены. – Сорок – шестьдесят франков за блюдо! – Так мне и на неделю не хватит! – с ужасом подумала она. И судорожно стала изучать ассортимент, прикидывая, взять или нет. Разориться в первый день не входило в ее планы. Но, сзади ее поторапливала Аня.

Лариса, не успев принять самое экономное решение, схватила первую попавшую тарелку и хотела уже пройти дальше.

– А что ты не берешь салатик и десерт?! – возмутилась Аня. – Возьми вот эта и эта!

– Как всегда в своем духе! – раздраженно подумала Лариса. – Ничего не помнит, и ничего не понимает о нашей жизни.

Она представила, сколько будет вынуждена выложить на кассе за обед из трех блюд с десертом, да 80 франков, точно. Но, быть бедной в их глазах ей было стыдно. Да и вид салатиков, и десертов будоражил фантазию!

– Попробуй хоть один раз, а там видно будет. Как-нибудь потом на чае и булочке две недели протянем! – шептал ей внутренний голос.

Лариса взяла десерт, называющийся крем-карамель, но, стойко отказалась от салата. А чай в меню стоил в два раза дороже, чем кофе!

– Проходи, проходи, я заплачу, – подтолкнула ее Аня, когда Лариса уже хотела вытащить деньги и расплатиться, со щемящим чувством потери.

Это было спасение, но, и в то же время это рождало чувство зависимости и неловкости. Есть за чужой счет Лариса не привыкла.

– Но, ты тоже везешь подарки, и намного дороже! – прошептал ей внутренний голос. – Так что, вы будете в расчете, потом. Одна твоя черная икра в три баночки тянет на сколько?!

Лариса немного успокоила свою совесть, и сев за стол, с удовольствием съела свой обед.

– Как здесь хорошо! – подумала она, приканчивая десерт.

Ей хотелось сидеть и сидеть и наслаждаться своим состоянием. – Я во Франции, обедаю в ресторане! Вот расскажу девчонкам на работе! – подумала она.

Но, Аня встала из-за стола и поездка в город Домбаль сюр Морт продолжилась.

– Еще долго ехать? – решилась спросить Лариса, когда путь продлился уже три часа.

– Еще долго, – ответила Аня. – Это Сан-Николя.

Лариса, уже привыкла к этой легкой, летней поездке на автомобиле по таким прекрасным пейзажам, с приятным ветерком, врывающимся в салон автомобиля. Она даже подумала, – пусть бы мы ехали еще долго-долго! Иногда она смотрела на спину Кристиана и встречала его взгляд в зеркале!

– Я лублу, харашо! – иногда говорил он, слегка повернувшись к ней, и это было смешно.

– Я ему не безразлична! – ликовала Лариса. Она ощущала себя более уверенно, с его симпатиями к ней. Ей нужно было плечо, друг, человек, который разделил бы с ней ее интересы. Возраст Ани не давал ей в этом уверенности, а мужчина, да еще такой приятный, стал бы прекрасным дополнением к ее знакомству с Францией.

Лариса представила, как попросит его показать ей окрестности, ведь у него был автомобиль! Перспектива отбывать отпуск в городе с цементной пылью «Фабрик» стала смягчаться.

В этот момент дорога внезапно пошла вниз, а стены, которые возникли слева от дороги, вдруг стали расти очень далеко вверх. Им не видно было конца, разве только в небе. Но, Лариса не успела их разглядеть, потому что внимание ее привлек мост, увитый петуньями, речка с зелеными деревьями на берегу. И фабрика! Это была та самая фабрика с фотографии! Только она была чистенькая и складненькая. И так красиво отражалась в канале!

Глядя на фабрику Лариса, почему-то, вспомнила сказку про мальчика-колокольчика из города Динь-Динь. Наверное, потому, что фабрика казалась механической игрушкой. Потому что, эта фабрика совершенно не портили вид, а наоборот украшала своими конструкциями пейзаж города, который через секунду уже перешел в старые слепленные друг с другом каменные дома и магазины, потом мелькнула площадь со зданием Мэрии, и автомобиль остановился. Это был дом Ани!

– Далеко! – усмехнулась Лариса. Всего три минуты!

Она огляделась. Напротив дома стоял торговый центр!

– Champion! – прочла Лариса и облизнулась от желания пробежаться по его залам. – Сейчас положу чемоданы и побегу! – подумала она.

Но, прямо из машины, ее провели в коридор дома, и через секунду она оказалась в огромной кухне, где уже суетились женщины, а в зале ходили с бокалами мужчины. Это был праздник, в честь ее приезда!

Лариса сразу попала в ауру многочисленных родственников Ани и под строй их двойных поцелуев. Этот ритуал ей совсем не понравился. Она не знала, куда при этом сближении девать руки, чтобы не потерять равновесия, и руки обнимали очередную жертву. Она не знала как не оставить следов помады на этой жертве, потому что по наивности целовала каждого в щеку по настоящему. Это потом она поняла, что надо просто сказать чмок, чмок, оставив между щеками зазор. Но, все приходит с практикой, а ее у Ларисы пока что не было.

Придя в уныние от этой длительной и монотонной процедуры, и ощутив, как у нее сводит скулы от дежурной улыбки, Лариса вспомнила, что прошло уже почти около суток, с момента ее выхода из дома! А по сему, присутствовать на ужине, вместо того, чтобы постоять под душем и плюхнуться в кроватку, для нее, обычно ложащейся спать в десять вечера, было не только насилием, но и садизмом!

Но, вечер был устроен в ее честь. И удрать с него, никакой возможности не было! Жертвой, на самом деле была она!

– Я, не пойму, чего это они все время сову вспоминают?! Сова, сова… – подумала Лариса.

– Наверное, у тебя вид сонный, – предположил внутренний голос. – Взбодрись, вон Кристиан к тебе идет!

– Я лублу, харашо! – Кристиан принес ей бокал коктейля.

Это сразу же придало Ларисе допинг. Она отхлебнула напиток, и бодрость прибавилась к ней еще на градус!

– Мартини! – Лариса блаженно ощутила его вкус и запах. Ей стало хорошо. Она вдруг почувствовала, что и в ней просыпается аппетит, и уже с любопытством стала разглядывать окружающих ее гостей.

Света, Люсик! Я уже во Франции! – мысленно передала она привет дочкам.

– Кто этот мужчина в рубашке с клеткой, там вдали? Неужели Арно? – он стоял с бокалом вина метрах в десяти от нее.

– Да! – ответил он, когда Лариса подошла к нему. И улыбнулся очень доброй улыбкой.

– А Николь?

– Вон она, – показал Арно на женщину, несущую к столу блюдо с окороком.

– Привет, – махнула та рукой, увидев взгляд Ларисы.

– Привет! – махнула головой и улыбнулась Лариса. Она глотнула коктейль и подумала, – неужели так можно состариться за десять лет! Лариса ожидала увидеть ту вертлявую, яркую Николь, в огромных серьгах, с веселым лицом и легкомысленной одеждой. А увидела состарившуюся, совершенно блеклую женщину!

И Арно из Фантомаса с холодным взглядом, вдруг превратился в совершенно обычного домашнего, немного располневшего мужчину!

– А вдруг, и я такой же им кажусь? – подумала она и тайком взглянула на себя в зеркало. – Да нет, вполне.

– А это кто? – ужаснулась про себя Лариса, увидев худую до синевы женщину с вытянутым лицом и скошенным подбородком. Она была похожа на ожившего дохлого цыпленка. Женщина при этом хохотала и совсем не чувствовала себя страшилкой!

– Это Сабин. Жена Аля, – шепнул ей Арно.

– Да, Лариса вспомнила фото свадьбы Аля, ее и тогда поразил вид его невесты. Но, сейчас это было откровение!

Сабин стояла в группе из трех человек и что-то рассказывала, подтверждая свой рассказ очень оригинальным жестом. Она, якобы, сворачивала нос на бок и трясла рукой, округляя глаза.

– Это про пьяницу! – поняла Лариса и улыбнулась в такт общему смеху. Она старалась сделать многоразовую улыбку, подходящую под все, что ей удалось слышать, и что она не поняла. Так она сходила за понимающую, о чем идет речь.

– А это Алекс, – услышала она голос Ани.

Огромный молодой человек, у которого шея сливалась с головой, а нижняя часть переходила в форму груши, вперевалку вошел в комнату. Казалось, что жир мешает ему двигать ногами!

– Александр?! – ужаснулась про себя Лариса. – А куда же делся тот красивенький худенький мальчик? Два образа, которые стояли перед ее глазами совершенно не вязались друг с другом.

Казалось, что время здесь бежит по-другому, быстрее! Раза в два!

– А это Рашель, его нявеста, – шепнула Аня.

Рашель напомнила Ларисе девочку с шара Пикассо. Плоская, невзрачная, в черных легенсах и майке. В очках от косоглазия.

– А ее мама, вылитый Гаврош! С большим ртом и редкими зубами.

Еще немного и Лариса разобрала бы по косточкам всех присутствующих, но услышала призыв.

– За стол! – скомандовала Аня, и показала Ларисе ее место за столом.

Лариса постаралась поймать взглядом Кристиана, будучи уверенной, что он сядет рядом с ней, но, тот, разговаривал с женой, и, казалось, не помнил о ней, потому что, даже ни разу не посмотрел в ее сторону! Он сел вдали от нее! Ларису скребануло по сердцу отсутствие его внимания, но она попробовала сделать совершенно счастливое лицо и села на свое место.

– Успокойся, – услышала она внутренний голос. – Заметь, здесь все с женами. И не прилично уйти от жены и возиться с тобой. Это нормально! Конечно, кавалер ох как нужен! Но, придется выживать одной, – хихикнул голос и проглотил слюну от вида куска окорока, дымящегося на огромной тарелке.

Рядом приземлился огромный Александр, из-за которого тот край стола, где сидел Кристиан, стал не виден! Гости тут же перешли на пищу, без промежутка на разговоры. Они сразу зазвенели вилками о тарелки. Под довольные реплики, все оживленно разбирали увесистые куски блюд и, казалось, ничего их, кроме этого, больше не интересовало.

– А как же мой тост?! – подумала в душе Лариса.

Это дружное желание все съесть и побыстрее удивило ее, но, и немного обрадовало, потому что, потуги с тостом канули в вечность, а против жирненького, горячего окорока, она тоже противостоять не могла! Съев кусочек всего лишь на половину, Лариса поняла, что ничего больше ей не влезет.

Она смотрела с удивлением, как Алекс, округлив глаза и, сделав вожделенную улыбку, доставал очередные парочку кусков окорока с картошкой, потом у него в ход пошел шукрут с колбасками, грудинкой и ляжкой поросенка. Тарталетки, салат, – все это исчезало в животе Алекса вдохновенно и с энтузиазмом!

Лариса ощутила, что чувствует легкую неприязнь к Александру. И дело тут было не только в его теперешней внешности. Она вспомнила, что и тогда, в Москве, когда он был подростком, она испытала такое же чувство. А почему? Она еще не очень понимала.