Текст книги "Не обязан жениться"

Глава 4

Закрыв дверь за бабушкой и дедом, Джиллиан обессиленно привалилась к косяку. Впервые за неделю ей не надо было скрывать постоянную слабость и тошноту.

Ей все-таки удалось скрыть от стариков свою беременность, хоть это было совсем не просто. Но, впрочем, у нее большой опыт – она всю жизнь скрывала от бабушки и деда свои неприятности, чтобы не расстраивать их.

В детстве она тщательно скрывала от них, насколько болезненным было для нее безразличие их любимого сыночка к ней, его единственному ребенку, сколь разрушительным оно оказалось для ее чувств и доверия к миру. Она уверяла стариков, что ей вполне достаточно видеться с матерью раз в год, а уж куда более частые, хоть и неожиданные, появления отца она и вовсе считает за счастье.

Ни бабушка, ни дед до сих пор не знали, сколько ночей она бесшумно рыдала в подушку из-за того, что оба родителя позволяли ей называть их только по имени. Никаких «мама» и «папа» или хотя бы «отец» и «мать».

Они не хотели лишний раз вспоминать о своей неразрывной связи с дочерью.

Джиллиан погладила свой пока еще плоский живот. Ее ребенок никогда не усомнится в своем праве на собственное место в ее жизни.

Увы, она не может гарантировать ему внимание отца. И все оттого, что она не умела вовремя понять, что он за человек.

Именно эта мысль больше всего мучила ее бессонными ночами.

Вздохнув, она направилась в спальню. Пора было собираться на работу. Она взяла недельный отпуск, чтобы побыть с бабушкой и дедом, но сегодня утром шеф и клиенты будут ждать ее в студии.

Десять часов спустя, отработав весь день в фотостудии, Джиллиан наконец добралась до дома. От усталости она едва стояла на ногах. Обычное время ужина давно прошло. Она с трудом заставила себя сунуть в микроволновку пакет с попкорном.

Она собиралась провести вечер устроившись на диване в пижаме и посмотреть повтор телешоу «Экстремальная смена облика, домашняя версия». Это поднимало ей настроение и прибавляло сил, что и было нужно в ее положении.

И тут требовательно задребезжал звонок домофона. Что это? На секунду она подумала, что вернулись бабушка с дедом, – но тут же отбросила эту мысль. Бабушка уже позвонила ей, сообщив, что они пересекли границу Канады. Они не стали бы возвращаться без серьезной причины, а она не дала им поводов для беспокойства.

Может, отец? Рич мог заскочить без предупреждения, однако его нежданные визиты были редкостью – впрочем, как и запланированные.

Вряд ли это мог быть кто-то из друзей. Она выросла в небольшом городке на Аляске и, перебравшись в большой город, редко приглашала знакомых к себе домой. И уж тем более в последние месяцы, когда она встречалась с мужчиной, соблюдавшим крайнюю осторожность во всем, что касалось его частной жизни.

Оставив попкорн, она подошла к домофону и нажала кнопку:

– Слушаю.

– Джиллиан, это я. Впусти меня.

Голос Макса.

Прижав руки к груди, Джиллиан лихорадочно хватала воздух ртом. Как могла подобная мелочь мгновенно выбить ее из колеи?

Все дело в его голосе. От него дрожали колени. Джиллиан обессиленно прислонилась к косяку, лишь это помогло ей удержаться на ногах.

Что он здесь делает? За десять недель он не прислал ей ни эсэмэски, даже не поинтересовался, как она себя чувствует.

– Джиллиан? – Домофон придавал его голосу металлические нотки. – Ты здесь?

– Да, – с трудом выдавила она.

– Ты не нажала кнопку.

Почему это его удивляет?

Сглотнув, она глубоко вздохнула, стараясь справиться с тяжестью в груди.

– Что тебе надо?

– Нам надо поговорить.

Через неделю или две после его ухода она была бы счастлива услышать это.

– Прошло три месяца.

– Не совсем. Десять недель.

Выходит, он считал дни. Впрочем, это ничего не значит.

– Что тебе нужно, Макс?

– Впусти меня. Я все скажу.

– Я не хочу тебя видеть.

Она только недавно стала засыпать, не испытывая буквально физической боли от его отсутствия. По крайней мере, иногда.

– Не бойся, все будет в порядке.

Он не любит ее. Не хочет ее. Считает неполноценной. Как все может быть в порядке?

– Нет.

– Джиллиан!

«По крайней мере, сейчас он здесь», – шептал с безумной надеждой внутренний голос. Так будет лучше, чем прийти к вечно занятому Максу с известием о своей беременности. Или нет?

Есть лишь один способ проверить.

Ей потребовалось больше мужества, чем она думала, чтобы решиться впустить его. Но у нее хватит сил. Впрочем, радости от его визита она все же не испытывала.

– Будь, пожалуйста, краток. Я устала.

Он не ответил, да она и не ждала ответа.

Нажав кнопку, Джиллиан направилась на кухню.

Она уже приняла душ и теперь ходила по дому в любимой пижаме, собрав волосы в хвост. Впервые за время знакомства она не прихорашивалась для встречи с ним. Не стоило приводить себя в порядок ради человека, выбросившего ее из своей жизни.

Когда она насыпала попкорн в миску, в дверь позвонили.

С попкорном в руках она двинулась к двери. Три глубоких вдоха, напоминание о том, что следует держать себя в руках. Все, можно открывать.

Макс, впрочем, тоже выглядел куда менее импозантно, чем обычно. Его темные волосы были в беспорядке, будто он все время ерошил их рукой. Он был без галстука и явно пропустил вечернее бритье, так что щеки и подбородок покрывала темная щетина.

Десять недель назад его вид показался бы ей безумно сексуальным. Она бы сочла его доказательством того, что рядом с ней он не стесняется быть естественным.

Но сейчас все это ее не волновало.

Переживал ли он из-за расставания с ней? Вряд ли он явился с предложением снова быть вместе: ведь ничего не изменилось.

Впрочем, в этот раз она не строила предположений. Пусть он вслух скажет о своих чувствах и желаниях. Прямо и недвусмысленно.

Но даже если он предложит ей воссоединиться, что она ответит? Джиллиан сама не знала.

Для нее многое изменилось, но одно осталось неизменным. Он ее не любит.

От волнения у нее скрутило живот. Ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы избежать рвоты.

Лишь одно давало ей облегчение в этой ситуации: он не знает о ее беременности. Это еще сильнее усложнило бы ситуацию.

– Ты такая бледная. – Макс потянулся к ней, словно желая коснуться.

– Я устала. – Она сделала шаг назад. Это было бы не лучшим средством избавиться наконец от болезненной тяги к нему.

– Да, ты уже говорила. – Кажется, он не мог подобрать слов.

– Заходи.

Он неловко кивнул и двинулся вслед за ней в гостиную. Джиллиан поставила миску с попкорном на стол рядом со стаканом молока.

– Выпьешь что-нибудь?

Макс кивнул, затем, словно спохватившись, покачал головой:

– Тебе не стоит пить.

– Потому что я устала? – Джиллиан пожала плечами. – Я не собираюсь засыпать у тебя на груди. Кроме того, я пью молоко.

– Хорошо. Отлично.

Она промолчала. При взгляде на него ее одолевал вихрь чувств, боль сменялась надеждой, и это лишало ее сил.

Надежда пугала сильнее всего. Мало кто понимает всю разрушительность этого чувства. Особенно для того, чьи надежды не раз и не два оказывались стертыми в пыль. Вера в того, кто неизбежно тебя разочарует, стоит дорого. Как, к примеру, вера в ее папочку – такого обаятельного, знаменитого и бесконечно далекого.

Решив, что чем расслабленнее будет себя чувствовать Макс, тем лучше, она налила ему виски. Обернувшись, она увидела, что он стоит совсем рядом с ней, и в испуге отпрянула.

– Осторожнее! – Он попытался подхватить ее.

– Не надо истерик. – Она вновь отстранилась от него. – Я не собиралась падать и не испугалась бы, если бы ты не нависал надо мной. Возьми виски и сядь.

Он нахмурился, но затем, покорно кивнув, уселся на свое место.

Джиллиан не понимала, как ей вести себя с Максом – таким удивительно смирным. Может, дело было в буре гормонов, вызванной беременностью, но ей не хотелось облегчать ему задачу, какой бы она ни была.

Сев к столу, она взяла из миски горсть попкорна и начала бросать в рот по одному зернышку. Желудок требовал пищи, и она не собиралась разводить церемонии.

– Это твой ужин? – изумленно спросил Макс.

– Да.

– Не особо питательный.

– Вполне нормальный.

– Но…

– Ты пришел обсудить мою диету или у тебя на уме что-то другое? – раздраженно закатила глаза Джиллиан. – Надеюсь, о наших прошлых отношениях не узнали журналисты? – Эта перспектива ее по-настоящему пугала.

– Нет.

– Отлично.

– Да, это все усложнило бы. Сейчас нам это совсем не нужно.

– Что усложнило бы? Чего ты хочешь, Макс?

– Ты не понимаешь?

Ей хотелось верить, что он пришел потому, что не может жить без тебя. Но она понимала: подобные сказки с ней не случаются.

– Нет, – ответила она.

– Мы оказались в деликатной ситуации, и, если мы не разрешим ее правильно, это испортит жизнь нам обоим.

– В деликатной ситуации?

– Не притворяйся. Я все знаю.

– Знаешь?

Что же он знает?

Он опустил взгляд на ее живот, затем вновь посмотрел ей прямо в глаза.

Джиллиан охватил ужас. Он знает. Но как он мог узнать о ее беременности?

– Либо говори, зачем пришел, либо пей свой виски и убирайся.

– Ребенок.

– Как? – требовательно спросила она. Ее надежды рухнули под грузом реальности. Опять.

Он пришел не потому, что тосковал по ней и не мог без нее жить. Он вообще не думал о ней.

– Демьян.

– Что Демьян? Подкупил моего врача, чтобы та рассказала ему? Но зачем?

Все это казалось совершеннейшей нелепицей.

– Он провел расследование. Обычное расследование после завершения отношений.

– Ты шпионил за мной? – От мысли о том, что за ней следили чужие глаза, ее затошнило.

Она никогда не думала, что роман с принцем будет чреват подобными сложностями. Они так старались скрыть свой роман от глаз прессы! Она даже не думала, что угроза ее частной жизни будет исходить от Макса.

Ей следовало подумать об этом раньше. Но тогда ей застила глаза любовь к Максу.

– Я не шпионил. Хотя должен был. Когда ты собиралась меня известить? Или хотела отомстить, промолчав?

– Идиотский вопрос. Когда я дала повод подозревать, что считаю возможным заставлять детей расплачиваться за родительские ошибки?

Она бросила в него вопрос, как перчатку. Макс понимал, что не имеет права ее подбирать.

Джиллиан была права. Ею не двигали ни месть, ни ненависть.

В конце концов, уже будучи взрослой, она поддерживала отношения с родителями, бросившими ее еще младенцем. Это было достаточным доказательством, что понять и простить Джиллиан умела лучше большинства людей.

– Прости. Я не имел права такое предполагать, – проговорил Макс. А он-то думал, что не умеет извиняться! – Когда ты собиралась сказать мне?

– Когда закончится первый триместр.

– Но ты же понимаешь: чем скорее я обо всем узнаю и чем скорее мы можем предпринять все необходимое, тем будет лучше.

– Предпринять все необходимое? – искренне изумилась она.

– Пожениться.

А что еще они могли сделать?

– Ясно.

Ее совершенно не радовала подобная перспектива. А ведь еще десять недель назад она только об этом и мечтала!

Теперь он понимал: тогда она не знала, что та ночь должна была стать для них последней. У него было время обо всем подумать… много времени. И в итоге он пришел к самым неутешительным для себя выводам. В ее глазах он выглядел явно не лучшим образом.

Он это прекрасно понимал.

Теперь он мог даже понять, почему она тогда вызвала охрану. Правда, не до конца. Хотя в будущем, конечно, подобные срывы недопустимы.

Его мать сумеет объяснить это женщине, которой в будущем предстоит стать королевой.

Ну, а сейчас им и так надо многое обсудить, так что с обсуждением прошлых поступков можно и подождать.

– Ты многое воспринимаешь как должное, – задумчиво произнесла Джиллиан, не дав ему произнести ни слова в ответ на ее безразличное «ясно».

– Мой ребенок – наследник трона Воларуса.

– Даже если родится девочка? – Голубые глаза Джиллиан сверкнули.

– Да. Корона передается старшему наследнику монарха, вне зависимости от пола.

– Что ж, прогрессивно.

– Не особенно. Многие монархии не смотрят на пол наследника при передаче короны.

– Правда? Я не знала. – Джиллиан ссыпала в миску остатки попкорна и подвинула стакан с молоком несколько правее.

– Хотя поколение моего отца не назовешь особо прогрессивным, – признался Макс.

– В каком смысле?

– Обычно дети королевской семьи делят между собой роли – кто-то занимается управлением страной, кто-то – бизнесом. Но отец не захотел допустить свою сестру к управлению компанией «Юркович-Таннер».

– Ясно. – Джиллиан явно рассчитывала услышать нечто иное.

– К появлению наследников он тоже подошел по старинке.

Отец Макса женился на его матери лишь ради детей: женщина, которую он любил, не могла родить. И чем все закончилось? Единственный ребенок – и полный разлад в семье.

– Действительно.

Макс и сам не одобрял такое положение дел, но то, что Джиллиан так легко согласилась с ним, укололо его фамильную гордость. Однако оправдывать отца он не стал.

– Ты выглядишь уставшей, – вновь произнес он.

– Я и правда устаю.

– Почему?

– При беременности это в порядке вещей.

Максу не понравился этот ответ. Было ясно: ему необходимо побольше узнать о беременности от кого-нибудь, кто в этом разбирается.

– На данный момент двадцать процентов за то, что беременность закончится выкидышем. – Джиллиан говорила настолько спокойно, что в первый момент он не понял значения этих слов. – Но после двенадцати недель вероятность сразу падает до трех процентов.

Теперь необходимость поскорее найти специалиста казалась ему безотлагательной.

– Но почему так высок риск?

– Выкидыши случаются чаще, чем ты думаешь. – Джиллиан говорила спокойно, но ее беспокойство выдавали напряженные плечи.

– Выкидыша не будет. Это же мой ребенок!

Джиллиан насмешливо покачала головой:

– Тут твои приказы не сработают.

– Я не верю, что ничего нельзя сделать.

– Я делаю все, что нужно. Я принимаю витамины для беременных и фолиевую кислоту. Я поменяла режим тренировок на тот, что рекомендован для беременных. Я отказалась от кофе и алкоголя, хотя доктора говорят, что в небольших количествах они мне не повредят. И я стараюсь избегать любых стрессов. – Ее голубые глаза смотрели решительно.

– Ты очень хочешь этого ребенка.

Макс еще не знал, захочет ли она принять его, но ребенка она желает всей душой, это несомненно.

– Больше, чем ты можешь себе представить. Я собираюсь стать образцовой матерью.

– Твоя бабушка дала тебе отличный пример.

А ее мать, подумал Макс, стала для Джиллиан примером того, какой матерью быть не следует.

Джиллиан чуть улыбнулась. Максу, впервые за весь разговор, показалось, что ее голос стал теплее.

– Да, бабушка – чудо.

– Наверное, она ждет ребенка с нетерпением. – Макса беспокоила мысль о том, что кто-то узнал о беременности Джиллиан раньше его. Он понимал, что его волнение выглядит глупо и нелогично, и все же не мог с ним совладать.

– Я ей не сказала.

Макс изумился. Джиллиан говорила бабушке обо всем. Она без проблем согласилась скрывать их встречи от посторонних глаз, но не собиралась прятаться от родных. Ему даже пришлось встречаться с ее бабушкой и дедом, и он был подвергнут такому перекрестному допросу, какой еще никогда не выпадал на долю наследного принца.

Старшие Харрисы безо всякого пиетета относились к его высокому титулу, и Максу это нравилось.

Да и Джиллиан несколько раз встречалась на светских раутах с его матерью.

Почему же она не сказала бабушке о беременности? Неужели потому, что забеременела до замужества?

– Не думаю, что твоя бабушка осудит тебя за беременность вне брака.

– Она старомоднее, чем ты думаешь. Как ты полагаешь, из-за кого моим родителям пришлось пожениться, чтобы только узаконить мое рождение?

Значит, бабушка Джиллиан будет его вернейшим союзником. Макс запомнил это: в дальнейшем эти сведения могли ему очень пригодиться.

– Я не собиралась говорить никому до двенадцатой недели, – пояснила Джиллиан.

Она очень серьезно воспринимает возможность выкидыша, понял Макс.

– Тебе лучше отгонять негативные мысли, – предложил он.

– Они не негативные. Это реальность.

– Реальность – это твоя беременность, – возразил Макс. – И теперь нам нужно решить, как лучше на нее реагировать.

Куда вдруг девались ее усталость и пессимизм? Джиллиан мгновенно обуял гнев, ее глаза вспыхнули яростью.

– Я делаю все, что нужно.

За восемь месяцев свиданий Макс успел убедиться в том, что Джиллиан – человек практичный. Лишь в последнюю ночь перед ним открылась романтическая сторона ее натуры, о которой он, конечно, мог догадаться с самого начала. Она зарабатывала на жизнь делая фото для обложек любовных романов, и, глядя на ее, безусловно, очень удачные работы, легко было понять, что в ее душе таилась бездна романтики, пусть Джиллиан тщательно это скрывала.

Макс понимал, что в личных отношениях, особенно с женщинами, ему не хватает догадливости. Он был отличным дипломатом, ему не было равных в деловой хватке, но, как он убеждался вновь и вновь, эти качества мало помогали во всем, что касалось чувств. Ни с одной из своих бывших пассий он не смог остаться в дружеских отношениях, очень забавляя этим Демьяна.

Однако сегодня Макс неожиданно и совершенно ясно осознал: здесь может помочь лишь одно. Именно поэтому, как он ни торопился к Джиллиан, он все же притормозил ненадолго у магазина «Тиффани».

И теперь, достав из кармана маленькую бледно-голубую коробочку, он встал перед бывшей подругой, одетой в пижаму, на одно колено:

– Джиллиан Харрис, ты согласна стать моей женой?

Глава 5

Она с недоумением смотрела на него. Затем перевела взгляд на коробочку, словно ожидая, что из нее вот-вот вырвется целый рой рассерженных ос. Однако внутри оказалось всего лишь кольцо – кольцо, достойное не просто принцессы, но женщины, которой в будущем предстоит взойти на трон Воларуса.

– Ты принес кольцо? – озадаченно спросила она безо всякой радости в голосе.

– Ты достойна всех украшений мира, но с учетом того, как мы расстались, вряд ли сейчас они тебя обрадуют.

Стоя на одном колене, Макс чувствовал себя ужасно по-идиотски. Какое счастье, что вряд ли скоро доведется повторять этот фокус! Интересно, что в нем такого романтического?

– Ты прав. После твоих предельно честных слов десять недель назад украшения будут лишними.

Он не знал, что ответить, поэтому предпочел промолчать. Открыв коробочку, он достал кольцо. В центре платиновой оправы сиял огромный квадратный бриллиант, обрамленный с двух сторон желтыми бриллиантами поменьше. Все камни отличались непревзойденной чистотой.

– Джиллиан, выходи за меня замуж!

– Красивое кольцо. – Удостоив украшение лишь мимолетным взглядом, Джиллиан отвела глаза, словно смотреть на него было выше ее сил.

Макс не понимал, в чем дело. Разве женщины не любят драгоценности? Его мать их обожала. Перед каждой годовщиной свадьбы она заявляла, что не хочет «ничего особенного», и все-таки неизменно ждала от отца дорогих подношений.

– Ты настоящая красавица.

Ее губы насмешливо изогнулись.

– Если бы я была лишь одной из ослепительных светских красавиц, ты бы не обратил на меня внимания.

Это было правдой. Если бы она привлекала внимание прессы одной своей безупречной красотой, он мог с ней переспать, но не стал бы с ней встречаться. И все-таки она была симпатичной.

– Я еще никогда не скучал по женщине после расставания.

Она заслужила это признание. Хотя сделать его для Макса было не так-то просто.

– Ты не так уж много встречался с женщинами до меня.

Это тоже было правдой. Хотя дважды у него были серьезные отношения – ну, почти серьезные. В обоих случаях расставание не было мирным. И оба лишь укрепили его в мысли: любовь только мешает человеку выполнять свои обязанности.

– Я скучал по тебе, – повторил он на случай, если Джиллиан не уловила его мысль.

Она устроилась в уголке дивана, положив ноги на подушку и обняв руками колени:

– Я должна быть в восторге? Ты же бросил меня!

Это была всего лишь необходимость, но Макс полагал, что напоминание об этом очевидном факте вряд ли смягчит Джиллиан.

– Я успел пожалеть о своем решении.

Вздохнув, Джиллиан взглянула на кольцо и вновь отвела взгляд.

– Я не буду ничего обещать до конца первого триместра.

– Это невозможно.

– Девять недель назад ты четко и ясно объяснил, что не готов на мне жениться, поскольку я не могу гарантировать рождение наследника престола. Если у меня случится выкидыш, мы вернемся к тому же самому, и мои шансы забеременеть будут столь же низкими, как и тогда. – По ее полному боли голосу можно было понять, как нелегко дается ей это признание, но ее лицо оставалось бесстрастным.

Макс не мог понять, что причиняет ей эту боль – осознание своих трудностей с зачатием ребенка или понимание, что, не роди она наследника, у них двоих будет мало шансов на общее будущее.

Так или иначе, он не хотел соглашаться с ней.

Он пересел к ней на диван, заметив ее едва уловимую попытку отодвинуться от него в угол.

– Пока мы медлим с объявлением о нашей свадьбе, какой-нибудь журналист в любой день может узнать о твоем состоянии, и пресса накинется на нас всем скопом.

– Если журналисты не подкупят врачей, они не узнают о моем состоянии.

– Демьян не подкупал твоего врача.

– Тогда как он узнал?

– Не уверен, что ты действительно хочешь об этом знать.

– Хочу.

– Через хакера.

– Вы взломали файл с моими медицинскими документами? – гневно переспросила Джиллиан.

– Демьян…

– Да-да, твой кузен, а не ты.

– Тем не менее было бы глупо полагать, что никто другой не сможет это сделать. Есть ведь плановые посещения врача…

– До двенадцатой недели мне не надо ходить к врачу, – перебила она его.

Макс выразительно посмотрел на нее. Она знала, что он был прав: журналисты легко находили доступ к информации, которую люди считали надежно спрятанной от всего мира.

– Ты очень стараешься держаться в тени. Почему?

– Для Воларуса выгоднее, если члены королевской семьи не попадаются на глаза журналистам.

– Почему?

– Если тобой интересуется пресса, значит, тобой интересуется весь мир. А этот интерес легко перетекает в политические дискуссии и множит предрассудки. Сегодня Воларус – малоизвестная страна, которая может похвастаться стратегическим расположением и богатством природных ресурсов. В этом залог нашего процветания.

Кое-кто, слыша название его страны, подозревал, что ее происхождение было связано с Россией. Но это не так. Совсем не так. Название Воларус происходило от украинского выражения, означавшего «свободу от России».

Один из предков Макса был гетманом Украины еще до того, как она вошла в состав России. Не желая того будущего, которое было уготовано их родине, группа украинцев – как знатных, так и самого простого происхождения, – бежала из страны, осев в конце концов на небольшом острове в Балтийском море. Там и было организовано государство Воларус. Официальным и самым распространенным языком страны до сих пор оставался украинский. Завершая среднее образование, каждый гражданин страны в совершенстве владел, помимо родного, хотя бы одним иностранным языком. Сам Макс бегло говорил на четырех иностранных языках и еще тремя владел достаточно сносно для того, чтобы путешествовать по миру без переводчика.

Но вот общий язык с женщинами он находил с огромным трудом.

– Похоже, вся твоя жизнь посвящена Воларусу.

– Да.

Что ж, он не собирается просить за это прощения. И менять ничего не будет.

Он был рожден для исполнения долга, всю тяжесть которого мало кто мог осознать. Но он не жаловался. Его место в мире было вполне определенным, и он не хотел его менять.

– Что ж, это еще одна причина не привлекать всеобщего внимания к твоей стране помолвкой, разорванной из-за выкидыша.

– Я не собираюсь разрывать нашу помолвку, даже если случится выкидыш. – Макс говорил искренне, хотя здравый смысл диктовал обратное.

Но ведь она забеременела после одного-единственного раза, когда они занимались сексом без презерватива! Это явно показывало их идеальную биологическую совместимость. Так что, даже если у Джиллиан случится выкидыш – хотя он был уверен, что этого не произойдет, – она непременно забеременеет вновь.

Кроме того, речь шла не о помолвке, а о свадьбе. С политической точки зрения им следовало немедленно заключить тайный брак, после чего устроить масштабный помпезный прием по этому поводу.

Его мать с удовольствием придумает сценарий. Ей нравилась Джиллиан, она ясно дала ему понять, что одобряет его выбор. Конечно, столь скорая беременность вряд ли ее обрадует, но она не из тех, кто плачется на обстоятельства, которые не в силах изменить.

Королева Воларуса непременно будет настаивать, чтобы брак был заключен как можно скорее.

Впрочем, вслух Макс об этом говорить не стал. Потом он сумеет убедить Джиллиан пожениться немедленно – конечно, если сейчас уговорит ее в принципе принять его предложение.

– Ты считаешь, что я, конечно, соглашусь выйти за тебя. – Джиллиан будто читала его мысли.

Макс положил кольцо ей на колени и встал.

– А что нам еще остается?

– Как это мило!

Он не ответил. Ее сарказм был грубоват, но, в сущности, она была права.

– Мне следовало бы жениться на тебе, даже если бы я не хотел этого. – Он неуклюже попытался дать ей понять, что женитьба на миловидной блондинке нравится ему сама по себе.

– Еще лучше!

Черт побери! Он всегда был отличным дипломатом, но его проклятое неумение общаться с женщинами, похоже, на этот раз все испортит.

Он широким шагом пересек комнату и остановился возле бара. Черт, зачем ему еще виски? Первая порция до сих пор стоит почти нетронутая. Джиллиан может говорить что угодно – и все-таки она носит в животе наследника трона Воларуса. Она должна выйти за него замуж.

– Если бы не беременность, ты этого не предложил бы.

Она говорила без злости, и все же Макс понимал, что эта мысль заставляет ее страдать.

– Какое это имеет значение? – Он посмотрел ей прямо в глаза. – То, что у тебя будет ребенок, – это настоящее чудо. Наше общее чудо.

– Да.

– Значит, ты выйдешь за меня.

– Да, ребенок – это чудо, и все-таки это имеет значение. – Ее лицо излучало решимость. – В ближайшие две недели я не дам никаких обещаний. Ты можешь убеждать меня до хрипоты, но мое решение неизменно.

В ее голосе не было жалости, ее глаза смотрели твердо и непреклонно. Он не привык видеть Джиллиан столь решительной, но понимал, что вопрос закрыт. Она не уступит.

– Значит, мы поженимся через две недели.

– Я ничего не обещаю…

– Да, до начала второго триместра. Я помню.

– Тогда прекрати вымогать у меня обещание, которое я не готова дать.

– Но ты дашь его.

– Я не знаю.

– Ты знаешь. Ты сама сделала выбор.

– Что ты имеешь в виду?

– Встречаясь со мной, ты знала, что этим берешь на себя определенные обязательства. Не такие, как с другими мужчинами.

– Когда я согласилась встречаться с тобой, я не давала согласия подчинить тебе всю мою жизнь!

Он понимал, что она имеет в виду. Да, они не говорили об этом вслух. Но это ничего не меняло.

– Когда ты согласилась заняться сексом без презерватива, ты не знала о своих проблемах с фаллопиевыми трубами.

– Мы занимались сексом вдвоем. Ты тоже принимал решение.

– Я был уверен, что беременность невозможна… по крайней мере, вероятность очень мала.

– Значит, тебе не повезло.

– Я так не считаю.

Джиллиан нахмурилась. И вдруг ей все стало ясно. Хотя она не была уверена, что эта ясность – не обман зрения.

– Что ж, наверное, действительно все сложилось к лучшему. Я рожу наследника трона.

– Я буду любить нашего ребенка не потому, что он – наследник трона.

– Правда? Это уже кое-что.

– Мои отец и мать правили страной. Это нелегко, хоть наша страна и невелика. Но они были хорошими родителями.

– Несмотря на то что твой отец много лет делил время между семьей и своей графиней?

– Идеальных семей не бывает. Моя была не так плоха. Нашему ребенку повезет больше.

– Этого я для него и хочу. Лучшего. Хочу, чтобы он знал, что такое безусловная любовь.

– Та, что дали тебе бабушка и дед?

– Та, которой я ждала от своих родителей.

Она еще ни разу не признавалась в этом. Но он догадывался.

– Мы – не твои родители.

– Но и не твои.

– Что ты имеешь в виду?

– Если – я подчеркиваю, если – я соглашусь выйти за тебя, я выдвину кое-какие требования.

– Например?

– Например, у тебя не будет любовниц. Я – не твоя мать, и я не потерплю интрижек. Ни многолетних, ни мимолетных, ни даже на одну ночь. Я немедленно уйду. В брачном контракте будет сказано, что в случае твоей измены дети останутся со мной.

– Я – не мой отец. И ни в каком виде не собираюсь воспроизводить в своей жизни ничего подобного их многолетней дружбе с графиней.

– Я буду твоей единственной женщиной. И это не обсуждается.

Ему было противно это обсуждение. Джиллиан пыталась заставить его отвечать за грехи отца, а не за его собственные. Он никогда не обманывал своих подружек, даже в студенческие годы. И никогда не смог бы нарушить законы чести по отношению к будущей жене.

– Повторяю: я – не мой отец.

– Для тебя главное – Воларус.

– А для отца – нет.

– Почему ты так говоришь? – пораженно спросила Джиллиан.

Наверное, это и впрямь прозвучало слишком резко. Он редко критиковал отца – и вот сегодня в разговоре с ней уже дважды позволил себе это. Но они с Джиллиан должны пожениться. И при ней он не будет всегда и безусловно поддерживать отца, как делает это на публике. Джиллиан, как и Демьян, станет поверенной его личных тайн.

– Если бы отец ставил Воларус превыше всего, он не поддерживал бы эту связь, которая в любой момент может быть чревата гигантскими проблемами.

– Ты злишься на отца из-за Воларуса, а не из-за чувств матери.

– Мать прекрасно знала о графине, когда соглашалась выйти за отца замуж.

– Если я не смогу выносить ребенка во второй раз, мы прибегнем к помощи врачей или наймем суррогатную мать. Ты не бросишь меня ради женщины, которая сможет родить тебе ребенка. Это будет записано в брачном контракте.

– Хорошо, – согласился Макс, не очень понимая, как Джиллиан сможет добиться гарантий подобного соглашения.

– Мы включим в брачный контракт пункт, по которому, в случае нашего расставания, все дети, родившиеся у нас обоих в период брака, останутся на моем попечении.

– Даже дети, рожденные от меня другой женщиной? – В его голосе ясно слышалось невольное восхищение ее изобретательностью. Да, Джиллиан не просто умна. Она умеет быть безжалостной. Он не мог не оценить этого.

– Разумеется.

– А если их мать не согласится?

– Тогда ей придется биться за своих детей с королевской семьей на глазах у всего мира.

– Ты попросишь помощи отца, чтобы привлечь внимание мировой прессы к Воларусу?

– Ты не представляешь, как далеко я готова зайти ради будущего своих детей. И ради их счастья.

– Представляю. Моя мать была готова пожертвовать всем ради меня.

– Твоя мать – другое дело. Ее сдерживала забота о Воларусе. Я о ней и не подумаю, так что буду биться куда более жестоко.