Текст книги "Вкус любви"

Глава 5

Аманда не собиралась надевать пару мешковатых мужских спортивных штанов. Здесь, конечно, не южная Калифорния, но уже начало лета, и погода довольно теплая. У нее нет желания париться в толстой ткани.

Если мелочное чувство женской гордости не желает, чтобы ее видели одетой как чей-то свихнувшийся престарелый дядюшка, то это тоже хорошо.

Отбросив штаны в сторону, она взяла графитно-серую хлопковую футболку Джейкоба и надела ее. Темный цвет скроет неприличное отсутствие бюстгальтера. Она не любила надевать после душа те же самые трусики, но успокоила себя тем, что только верхняя часть ее тела покрылась испариной от тренировки.

Натянув юбку на бедра и застегнув молнию, Аманда повернулась к большому зеркалу.

Футболка не так уж плохо смотрелась с юбкой, но, заправленная, она слишком явно обрисовывала ее грудь. Аманда вытащила ее, и подол свободно упал на бедра. Она прикусила губу. Так лучше, но вот волосы в ужасном беспорядке. В душе она надевала шапочку, чтобы не намочить их, однако это помогло сохранить лишь остатки укладки.

Привычный гладкий французский пучок развалился на части, и несколько прядей упали на шею. Она вытащила шпильки, которыми закалывала пучок, и тщательно расчесала волосы оставленной для нее Джейкобом щеткой.

Не было лака, чтобы снова уложить волосы, так что пришлось собрать их в высокий хвост и закрепить заколкой, которая нашлась в сумочке. Концы волос свисали, но заколка не давала им падать на шею.

Туфли Аманда оставила вместе с остальными своими вещами в ванной. Их можно забрать позже.

Она не могла представить себя на деловой встрече с кем-нибудь, кроме Саймона Бранта, босой и в одежде с чужого плеча. Не могла она и представить, что для кого-то другого будет играть роль тренировочной мишени. Жизнь вокруг него была столь же эксцентрична, как и он сам.

И ей это нравилось.

Аманда прошла в главную комнату, ноги сами повели ее к стеклянной стене. Вид был неотразим, океан выглядел безграничным и постоянно меняющимся.

Она прижала руку к стеклу, не заботясь о том, что оставит отпечаток еще влажной после душа ладони. Стекло нагрелось от солнца, его твердой гладкой поверхности было так приятно касаться. Сколько может продлиться плавание Саймона?

Какое-то движение справа привлекло ее внимание: Джейкоб снаружи накрывает стол к ужину. Наконец он пересек платформу и скрылся в доме слева от нее.

Вошедший Саймон увидел ее у окна.

– Вам стоит посмотреть на океан во время шторма.

Мышцы напряглись, а легкие как будто сжались. И все это потому, что мужчина просто вошел в комнату? Ей нужно было лучше подготовиться. Думая об отсутствии свиданий за последние два года, она поправила себя – нужно было просто подготовиться, точка.

Аманда заставила себя ответить на его слова, а не на свою реакцию на него.

– Я бы, наверное, нервничала, когда между мной и стихией всего лишь тонкая стена стекла.

– Она не тонкая.

Правильно. Он говорил, что стена укреплена.

– И все же это стекло.

– Полагаю, вы чувствовали бы себя уютнее, если бы окна можно было закрыть шторами и не видеть то, что за ними. – Его голос звучал не снисходительно, а просто задумчиво.

И он был прав.

Она пожала плечами:

– Это не мой дом, так что вряд ли это имеет значение. – Она повернулась к нему.

Его черные волосы были все еще мокрыми, поэтому он ограничился тем, что просто зачесал их назад. На нем были джинсы и больше ничего. Он вообще когда-нибудь носит рубашку? С этой своей загорелой кожей он выглядел словно древний воитель.

– Хорошо поплавали?

Теперь наступила его очередь пожать плечами, отчего мускулы на его груди заиграли.

– Я плаваю не для удовольствия. Плавание самый эффективный способ закончить тренировку.

– Вы же не собираетесь убеждать меня, что не получаете удовольствия от занятий боевыми искусствами. Ваши действия слишком искусны, чтобы выполнять их просто для физической нагрузки. Кстати, какого цвета у вас пояс?

Ее бы очень удивило, если бы он оказался не черным.

– А это имеет значение? – Он смотрел на нее так, будто она была жуком на булавке: с любопытством ученого и чем-то еще, что можно было бы, не знай она его, принять за мужской интерес.

– Да, в общем, нет. Я просто поддерживаю разговор. – Его навыки общения явно не на том же уровне, что другие его способности. По какой-то причине она находила это весьма располагающим. – С вашей стороны было бы вежливо ответить на вопрос, если только у вас нет каких-то причин не отвечать.

Две полоски румянца появились на его высоких скулах, указывая на то, что он понимает, как трудно дается ему вежливое обхождение, и что его на самом деле беспокоит этот факт.

– У меня черный пояс.

– Впечатляет!

– Правда? – Его, кажется, искренне интересовал ее ответ, в серых, как грозовая туча, глазах отразилось любопытство.

– Да. Это потрясающе. Ведь чтобы добиться такого, требуется много самодисциплины и работы.

Он, похоже, задумался над ее словами.

– Это еще не все, что нужно делать.

– Что вы имеете в виду?

– Я начал учиться таэквондо у дяди моей матери, когда мне было четыре года. К тому времени я уже ходил в школу, где все дети были старше и крупнее меня. У меня не было товарищей для игр, так что тренировки с дядей хоть как-то развлекали меня.

Трудно представить, что когда-то он был меньше одноклассников, ведь теперь он стал таким крупным мужчиной.

– Эрик говорил, что вы были одаренным ребенком.

– Да.

– Наверное, трудно быть младше всех вокруг вас?

Выражение какого-то затаенного одиночества и боли промелькнуло в его мужественных чертах, прежде чем он коротко кивнул.

– Джейкоб подал ужин.

Такая резкая перемена темы потрясла ее.

Он обошел ее и нажал кнопку, открывавшую стеклянную панель.

– После вас. – Он церемонно протянул правую руку. Она улыбнулась и, проходя мимо него, была шокирована, почувствовав, как он потянул ее за хвост.

– Мне нравится. Он не такой консервативный. – Он тут же отпустил ее, так что она не обиделась.

Она посмотрела вниз на свою одежду и босые ноги.

– Я бы сказала, что сейчас мы оба очень далеки от консервативности. – Но внутри что-то кольнуло от его определения ее привычной манеры одеваться. В её устах это прозвучало так, будто она одевается как старуха, но, хотя ее одежда и была консервативна по стилю, она всегда старалась придерживаться определенного уровня элегантности.

Но стоит признать, что она никогда не носила ничего даже отдаленно сексуального или чересчур женственного.

– Этот серый вам идет. Для вашего цвета волос у вас очень бледная кожа. Очаровательный контраст.

Прежде чем ответить, она позволила ему усадить себя.

– Я похожа на прабабушку, а в южной Калифорнии моя «нездоровая бледность» не считается очаровательной.

– Вы говорите, будто выглядите больной, но это не так.

– Я не загораю. Я сгораю. А для большинства калифорнийцев это действительно болезнь. – Она коротко рассмеялась, стараясь превратить все в шутку, но в памяти всплывало время, проведенное в солярии, когда она подростком пыталась приобрести «правильный вид».

– Те, кто много загорает, больше других рискуют заболеть раком кожи. К тому же их кожа преждевременно стареет.

Она многозначительно посмотрела на его обнаженный торс.

– Сейчас, став взрослой, я это понимаю. Подростком меня это не заботило. Я просто хотела быть как все. – Даже если бы она загорала, у нее все равно было гораздо больше выпуклостей, чем у остальных девочек.

Он посмотрел на себя, потом снова на нее.

– После многих часов в лаборатории мне нравится чувствовать солнечное тепло, но я не лежу часами на солнце, чтобы стать как можно темнее.

Она посмотрела на его оливковую кожу:

– Вам это и не нужно.

– И вам тоже.

Очень мило с его стороны сказать это, и, может быть, он действительно считает бледный цвет лица очаровательным.

– Это не имеет значения. Я уже много лет назад отказалась от всех попыток загореть.

– Хорошо.

Она улыбнулась.

– Я знаю, каково это – чувствовать себя не таким, как все, и не иметь возможности стать похожим на окружающих.

– Вряд ли у вас были проблемы с внешностью. – Он был слишком хорош.

Он не возгордился от комплимента, как сделали бы многие калифорнийцы.

– Моей проблемой был возраст, – сказал он, повторяя то, что уже говорил раньше.

– Когда-нибудь становилось легче?

– Мне казалось, что да, какое-то время, когда я был подростком.

– Что же случилось? – Попытается ли он осадить ее за то, что она лезет не в свое дело, более того, в то, которое не имеет никакого отношения к причине ее приезда? Но она не могла противостоять сжигавшему ее изнутри желанию лучше узнать его.

– Я пытался делать то, что делали окружающие меня взрослые.

– Очень типично для подростка.

– Да, в общем, многие подростки стараются вести себя друг с другом по-взрослому. Меня же окружали люди на несколько лет старше и имевшие в миллион раз больше жизненного опыта.

– Это было болезненно.

– Можно сказать и так. Зато я понял много важных вещей.

Она не стала расспрашивать дальше, но, может быть, однажды он сам расскажет ей. Потом она отругала себя. О чем она думает? Как только их компании объединятся, она больше никогда не увидит его.

– Поэтому вы теперь живете на острове и работаете дома, так что вам не приходится ни под кого подстраиваться?

– Может быть. Я никогда не задумывался об этом, но то, чем я занимаюсь, невозможно делать среди тех, кто привык работать с девяти до пяти.

– Да, полагаю, вы правы. А вам всегда хотелось быть изобретателем?

Материализовался Джейкоб, поставил перед ними по тарелке охлажденного мангового супа и вышел.

Саймон попробовал суп, улыбнулся и съел еще, прежде чем ответить.

– Я всегда жаждал открывать что-то новое, новые способы для решения старых задач и более эффективное использование имеющихся ресурсов.

– Такая постановка проблемы гораздо шире, чем разработка новых компьютеров.

– Компьютеры всегда играли главную роль. Это естественно, учитывая, кем был мой отец, но я экспериментирую и в других областях.

– А над чем вы работаете сейчас? – Она попробовала су п. Изумительно! Ароматный и вкусный, с оттенком кокосового вкуса и персика, смешанного с манго.

– Один из моих текущих проектов – это топливный элемент на ветровой тяге как альтернативная форма энергии.

Конечно, он не смог бы работать только над одной вещью.

– Как успехи?

– Умеренные.

– А что такое топливный элемент? – Она знала, что такое ветряная мельница. В Калифорнийской пустыне их стояли сотни. Однако она никогда не слышала о топливном элементе.

– Это что-то вроде суперэффективной батареи, работающей на водороде и воздухе. Когда вам нужна энергия, вы прогоняете газ сквозь слои батареи, одним из побочных продуктов чего является электричество.

– А что с другими побочными продуктами? – Она помнила, что атомная энергия в свое время рекламировалась как чистый источник энергии, и посмотрите, какой проблемой стали ее отходы.

– Если как топливо использовать водород и воздух, то вторичным продуктом оказывается чистая питьевая вода. Водород в изобилии во вселенной, а первичные тесты показали, что топливный элемент будет как минимум вдвое эффективнее, чем другие источники. И в нем нет движущихся частей, которые могут изнашиваться.

Он говорил с таким энтузиазмом, вдруг стал так разговорчив.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Существует множество сложностей, с которыми нужно разобраться прежде, чем агрегат станет пригодным для массового использования.

– И вы как раз сейчас работаете в лаборатории над этими сложностями?

– Я и, вероятно, сотня таких же энтузиастов альтернативной энергии.

Она положила ложку и вытянула босые ноги, подставляя их теплому солнцу. Саймон посадил ее в тени большого зонта.

– Когда же вы находите время разрабатывать опытные образцы для «Брант компьютерз»?

– Я не отвечаю за все разработки.

– Но я думала, вы в «Брант» главный инженер-проектировщик. – Она была уверена, что Эрик так определил его роль в компании.

– Думаю, моя должность называется что-то вроде «приятель-проектировщик».

Она улыбнулась:

– Вы не знаете?

Серые глаза заглянули ей в лицо.

– Это не имеет значения. Я делаю то, что делаю, потому что это то, чем мне нравится заниматься.

– Но вы ведь действительно проектируете для «Брант компьютерз»?

– Я создаю новые технологии на фазе испытания концепции. Иногда это означает создание рабочего образца, иногда нет. Как только я передаю его проектной группе, я практически не участвую в работе, если только они где-нибудь не застрянут.

– Я слышала, ваша проектная группа одна из лучших в своей области.

– Нам нравится так думать.

– В «Икстант корпорейшн» тоже работают самые передовые инженеры страны. Представляете, что могут сделать эти две команды, если их соединить? – Наверняка это одна из выгод слияния, которая его привлечет.

Он нахмурился:

– Насильственное слияние двух команд может с той же легкостью уничтожить эффективность работы обеих.

– Почему это должно произойти?

– Создание нового продукта – это творческий процесс.

Только когда он закончил есть суп, она поняла, что он не собирается ничего добавлять. Она подождала, пока Джейкоб уберет тарелки и принесет второе блюдо, и заговорила снова:

– Так почему же творческий процесс должен пострадать от слияния двух команд?

– Я не знаю, пострадает ли он. Существует такая возможность.

– Но почему такая возможность существует? Я бы сказала, что чем больше мозгов, тем лучше.

– Вы никогда не слышали поговорку «Слишком много поваров испортят бульон»?

– Саймон, мы здесь говорим не о кулинарии.

– Мы говорим о возможности смешать слишком много хорошего в одном котле.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Одной из причин моей работы здесь является полная свобода творчества. Она дает мне возможность пробовать то, что я не мог или не стал бы пробовать в корпоративной обстановке. Другие люди не всегда способствуют творческому процессу, иногда они подавляют его. Может быть, они раньше уже пробовали что-то подобное, и у них не получилось.

– Но это может произойти в командах и сейчас.

– Это правда.

Он опять сделал это. Замолчал.

– Это все, что вы собираетесь сказать?

– Пока да.

Джейкоб вошел с подносом, на котором красовались две хрустальные вазочки, доверху наполненные свежей клубникой с горой сливок; все это великолепие было украшено мятой.

Аманда одарила старика ослепительной улыбкой, только чтобы смутить его.

– Обед был просто сказочный, Джейкоб. Благодарю вас. А десерт выглядит греховно восхитительным.

– В свежих ягодах нет ничего греховного, мисс. – Он снова наполнил вином их бокалы и ушел, унося поднос с тарелками.

Клубника оказалась такой сочной, что скользила по ее языку, просто взрываясь восхитительной сладостью.

– М-м, – промурлыкала она от удовольствия, кладя в рот другую ягоду.

Она подняла глаза и увидела, что Саймон с любопытством наблюдает за ней.

– Они выращены здесь неподалеку.

– Они просто объедение! – Она зачерпнула ложкой еще одну ягоду, постаравшись прихватить побольше сливок. Отправляя ложку в рот, она осознала, что Саймон смотрит на нее со смущающей напряженностью.

Его глаза действительно прикованы к ее губам, или это вновь ее разыгравшееся воображение, победившее здравый смысл? Ее так влекло к нему, что хотелось поверить во взаимность этого чувства, но он ничем не показывал, что это так и есть.

Гораздо более вероятно, что он удивляется, почему женщина с ее фигурой не отказалась от десерта. Если бы она была в обществе родителей или своего бывшего мужа, она бы отказалась.

– Вы не собираетесь есть? – спросила она, указывая уже пустой ложкой на его хрустальную чашу с фруктами.

– Я съем это позже. – Он посмотрел на суперсовременные часы на своем запястье и поморщился. – Мне нужно начинать хронометрический эксперимент.

– Но мы же еще не закончили разговор… – Она умолкла на полуслове, обнаружив, что уже разговаривает с его спиной. – Саймон Брант, кто-то должен научить вас хорошим манерам.

Он остановился у двери и повернулся. В выражении его лица сквозила досада.

– Я сожалею, но три дня опытов пропадут даром, если я сейчас же не пойду в лабораторию.

По крайней мере он остановился, чтобы объяснить. Она кивнула, но не стала спрашивать, вернется ли он. Он все равно не вернется.

Она позволила себе роскошь закончить десерт в безмятежной тишине, летний ветерок принес вечернюю прохладу, и по ее коже побежали мурашки.

– Последний паром отходит через полчаса, – донесся сзади голос Джейкоба.

Она повернулась к нему:

– Думаю, мне лучше поспешить.

– Если только вы не хотите остаться на ночь.

– Не могу представить себя в вашей пижаме.

Старик пожал плечами:

– Поступайте как знаете, но если вам действительно необходимо поговорить с боссом, то лучше остаться здесь, чем пытаться поймать его, как вы это делали раньше.

Она рассмеялась. Правильно. Переехать в дом Саймона, только чтобы быть на месте вовремя и поговорить с ним, когда он всплывет из своей лаборатории.

Три дня спустя ей было уже не до смеха. Она звонила Джейкобу каждый день, оставляя Саймону сообщения с просьбой перезвонить. Если верить дворецкому, Саймон за все это время ни разу не вышел из лаборатории.

Разумеется, он не перезванивал ей.

Когда телефон зазвонил, она все еще надеялась, что это он.

– Алло.

– Как дела, куколка?

– Джиллиан! Твоя новая сюжетная линия просто супер!

С другого конца провода донесся хриплый смех Джиллиан.

– Да-а, разве это не заслуженно? Даже наша главная звезда поздравила меня на вчерашних съемках. – Ее явно переполняло счастье.

– Я так рада, милая. Хотела бы я, чтобы и моя работа шла так же хорошо.

– Местный дегенерат все еще доставляет тебе неприятности?

– Саймон не дегенерат. – Он был слишком сексуален, чтобы навесить на него такой ярлык. – Он гений. К тому же у него гроссмейстерский черный пояс по таэквондо.

– Ты шутишь! Компьютерный зануда – поклонник Чака Норриса?

– Ничей Саймон не поклонник. Он совершенно сам по себе.

Тишина продолжалась несколько секунд.

– Ты говоришь так, будто этот парень тебя всерьез поразил.

– Так и есть. И к тому же я абсолютно разочарована.

– Мы тут говорим о связанном с работой разочаровании или о чем-то более волнующем и в последние три года совершенно чуждом твоему стилю жизни?

– Я все еще не смогла сделать полную презентацию, еще меньше убедила его в целесообразности слияния с «Икстант», а ведь я встречалась с ним три раза.

– Что-то не похоже на твою обычную суперэффективность. Ты уверена, что больше не происходит ничего, о чем мне следовало бы знать?

– Абсолютно. Просто он так занят своей работой, что трудно выкроить больше чем пять минут его времени. Чтобы заставить его выслушать мои выкладки, мне пришлось играть роль его спарринг-партнера по таэквондо.

– Ты была спарринг-партнером? – Голос Джиллиан вибрировал от потрясения. – Не могу поверить!

– К тому же в юбке и блузке.

– Да ты что!

– Да. Ты знаешь, как это для меня важно, Джилл. Я готова сделать что угодно, только чтобы это слияние состоялось.

– И какое «что угодно» Саймон хочет, чтобы ты сделала? – Двусмысленный тон Джиллиан заставил Аманду рассмеяться.

– В отношении эксцентричного изобретателя твои догадки так же хороши, как и мои. Я поверить не могла, когда он предложил мне изобразить его спарринг-партнера. Он даже настоял, чтобы заняться со мной тай-бо.

– Настоял, да? Должна сказать тебе, Аманда, все это звучит очень интересно.

– По-другому и не скажешь.

– Ты не думала поставить палатку у его порога, пока не добьешься его внимания?

Аманда не рассмеялась, как явно ожидала от нее Джилл.

– Я подумываю на это время переехать к нему.

Джиллиан чуть не задохнулась.

– Скажи, что ты шутишь.

– Это была идея его дворецкого, и думаю, мне стоит ее рассмотреть. Как еще я могу завершить это дело?

– Ты хочешь сказать, что Саймон не против, если ты вот так запросто приедешь к нему жить?

– Не знаю, но на данный момент я готова рискнуть. Дэниел названивает мне и требует постоянно отчитываться о результатах. Он угрожает, что сам приедет сюда. Если я чего-нибудь не предприму, меня отстранят от переговоров.

На следующий день, нажимая красную кнопку переговорного устройства на воротах Саймона, Аманда обнаружила, что сказать Джиллиан о переезде к Саймону и сделать это, как говорится, две большие разницы.

– Здравствуйте, мисс Закери.

– Здравствуйте, Джейкоб. Не могли бы вы открыть ворота?

– Вам назначено? – Он опять принялся изображать воинственного дворецкого.

– Нет.

– Мистер Брант пригласил вас?

– Нет.

– У вас есть причина для визита?

– Да, Джейкоб. Ну а теперь вы собираетесь открыть ворота?

– Может быть.

Она уже раскусила его выходки и на этот раз не потеряет хладнокровия.

– Откройте ворота, Джейкоб.

Потом, не дожидаясь его ответа, она нажала на кнопку стеклоподъемника и просто ждала. Он заставил ее ждать целую минуту, прежде чем черные железные ворота начали открываться.

Через минуту она звонила в дверь, ее ноутбук, портфель, чемодан и несессер стояли рядом на крыльце.

Дверь открылась, но на пороге оказался не Джейкоб, а Саймон, и выглядел он ужасно. Глаза были налиты кровью, лицо покрывали нездоровая бледность и отраставшая щетина.

– Аманда. – Он тряхнул головой. – Я жду вас?

Она перешагнула через порог и неосознанным жестом дотронулась до его руки.

– Саймон, вы в порядке? Вы выглядите больным.

– Я не болен. Просто устал.

– С вашего прошлого приезда он не спал и нескольких минут кряду, – донесся до нее из глубины холла раздраженный голос Джейкоба.

– Это ужасно. Саймон, вам нужно лечь в постель.

Он не слушал. Его взгляд был устремлен на что-то позади нее.

– Вы привезли чемодан.

Она одним вдохом постаралась набрать и воздуха, и смелости.

– Джейкоб пригласил меня пожить некоторое время. Я решила принять его приглашение.

Саймон удивленно обернулся к Джейкобу:

– Ты пригласил Аманду пожить? – Он был так поражен, что ей стадо жаль его. Он слишком устал, чтобы понимать, что происходит, но это не помешает ему вышвырнуть ее, если Джейкоб откажется от своих слов.

– Возможно, я и сказал что-то в этом роде.

Она тихонько выдохнула, поняв, что все это время стояла, затаив дыхание.

Саймон отступил назад:

– Тогда проходите. Джейкоб, ты отнесешь вещи мисс Закери в гостевую комнату?

Джейкоб встретился с ней взглядом, когда она проходила мимо, и подмигнул ей.

Это так удивило ее, что она споткнулась и врезалась в Саймона. Даже уставший, он сохранил все свои рефлексы. Он подхватил ее и поставил на ноги, даже не вдохнув лишний раз.

– Вы в порядке?

– Да. Спасибо. Я сегодня такая неуклюжая.

Саймон прикрыл рот и зевнул.

– Вам нужно лечь спать, Саймон.

– Я голоден. Думаю, Джейкоб собирается заставить меня что-то съесть. Я не помню. – Он казался таким странным, говорил невнятно.

– Я приготовил рагу из говядины. Оно кипит на плите. Мисс Закери, вы могли бы проследить, чтобы босс поел, пока я занимаюсь вашими вещами?

– Нет проблем. Идемте, Саймон. – Она провела его в кухню, откуда доносился аппетитный аромат кипящего рагу и свежевыпеченного хлеба.

Пока Саймон молча ел, она надзирала за ним, словно курица-наседка. Он и правда выглядел ужасно. Нет никаких шансов на хоть сколько-нибудь разумный разговор между ними, пока этот человек как следует не выспится.

Он закончил есть и отложил ложку.

– Могу я предложить вам что-нибудь, может, бокал вина? – вежливо спросил он, как будто вовсе и не валился с ног от усталости.

– Нет, спасибо. Ложитесь спать, Саймон.

Он кивнул и поднялся, слегка покачиваясь.

Она поспешила к нему и обхватила его рукой за талию. Он положил руку на ее плечо, но не перенес на нее весь свой вес. За что она была ему благодарна. Он позволил ей вывести себя из кухни.

– В какой стороне ваша комната?

Он махнул рукой налево. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти лестницу. Им удалось благополучно подняться на третий этаж, но когда он и добрались до спальни Саймона, он, похоже, совершенно выдохся. Он, спотыкаясь, двинулся к огромной кровати и рухнул, увлекая Аманду за собой. Они приземлились, сплетясь в клубок, и Саймон наполовину накрыл ее своим телом.

Он не двигался.

– Саймон.

Ничего.

Она с трудом высвободила голову из-под его тяжелой руки и заглянула ему в лицо. Его глаза были закрыты. Он спал.

Нет проблем. Ей нужно только выскользнуть из-под него, ион никогда даже и не узнает, что она была здесь.

Она с трудом вытащила руку, придавленную его грудью, и уперлась в него, одновременно стараясь отодвинуться назад. Его глаза открылись, и она испытала одновременно облегчение и смущение.

– О, Саймон…

Он улыбнулся блаженной улыбкой очень счастливого ребенка, произнес ее имя и снова закрыл глаза.

Не двигаясь.

Она снова решительно уперлась в его грудь. Он пробормотал что-то неразборчивое и подвинулся, притягивая ее к себе, как возлюбленную, которой она не была. Когда он замер, она оказалась в его крепких объятиях, его лицо зарылось в ее шею, а тяжелое бедро блокировало ей обе ноги.