Текст книги "Аня из Зелёных Мезонинов. Аня из Авонлеи"

Глава 11. Воскресная школа

– Ну как? Тебе они нравятся? – спросила Марилла.

Аня стояла в комнате в мезонине, серьезно глядя на три новых платья, разложенных на кровати. Марилла сшила их сама из дешевой ткани, купленной на распродаже, и не слишком мудрила с фасоном – прямая юбка, прямой лиф и прямые узкие рукава.

– Я воображу, что они мне нравятся.

– Не хочу, чтобы ты это воображала, – возразила Марилла обиженно. – Но почему они тебе не нравятся? Ведь они аккуратно сшиты, чистые, новые!

– Они… они некрасивые, – сказала Аня неохотно.

– Некрасивые! – фыркнула Марилла. – Зато скромные и практичные! Коричневое и голубое будешь носить в школу, а клетчатое – в церковь.

– Я очень вам благодарна за платья, – сказала Аня. – Но была бы еще благодарнее, если бы вы сделали буфы на рукавах. Это сейчас так модно. Я испытала бы такую дрожь наслаждения, если бы надела платье с буфами на рукавах.

– Обойдешься без дрожи. Повесь платья в шкаф, а потом сядь и приготовь урок для воскресной школы. Я взяла для тебя учебник у мистера Белла. Завтра пойдешь в воскресную школу, – сказала Марилла и ушла, уязвленная до глубины души.

– Я надеялась, что хотя бы одно платье будет с буфами, – прошептала Аня, заломив руки. – Я даже молилась об этом, но у Бога, конечно, не нашлось времени, чтобы заняться платьем бедной сироты.

На следующее утро головная боль помешала Марилле самой отвести Аню в воскресную школу.

– По дороге в церковь зайди к миссис Линд, – сказала она Ане. – Она отведет тебя в нужный класс. Останься послушать проповедь – миссис Линд укажет тебе нашу скамью в церкви. Вот цент на денежное пожертвование. Не разглядывай прихожан и не вертись на скамье. Когда вернешься, расскажешь, о чем говорилось в проповеди.

Аня отправилась в путь, облаченная в черно-белое сатиновое платье, которое своим фасоном подчеркивало каждый угол и выступ на ее худенькой фигурке. Новая морская шляпа своей простотой разочаровала Аню, втайне грезившую о лентах и цветах. Последнее упущение было, впрочем, быстро исправлено: Аня нарвала лютиков и диких розочек, сплела венок и, украсив им шляпу, весело зашагала дальше.

Миссис Линд дома не оказалось: она уже ушла. Аня продолжила свой путь. На крыльце церкви она оказалась в толпе нарядных девочек. Все они с любопытством таращили глаза на незнакомку с необыкновенным украшением на голове, и перешептывались, прикрываясь своими учебниками. Никто даже не попытался по-дружески обратиться к ней ни в церкви, ни позднее в классе воскресной школы.

– Ну, как тебе понравилась воскресная школа? – пожелала узнать Марилла, когда Аня вернулась домой. Анин венок увял, и она выбросила его по дороге, так что Марилла еще несколько дней пребывала в неведении относительно этого удивительного украшения.

– Ни капельки не понравилась!

– Аня! – воскликнула Марилла с упреком.

Аня тяжело вздохнула, опустилась на стул и поцеловала один из листьев Милочки.

– Ей, наверное, было одиноко без меня, – объяснила она. – Ну вот, теперь о воскресной школе. Я все сделала, как вы велели. Миссис Линд уже не было дома, и я пошла одна. Я вошла в церковь вместе с толпой других девочек и села в углу на скамье у окна. Мистер Белл читал ужасно длинную молитву. Он, наверное, страшно бы мне надоел, но я глядела в окно и воображала всякие чудесные вещи.

– Нужно было слушать мистера Белла!

– Но он обращался не ко мне, – возразила Аня. – Он обращался к Богу, но сам, похоже, думал, что Бог слишком далеко и не слышит. Потом мне велели идти в класс мисс Роджерсон. Там было еще девять девочек. У всех были рукава с буфами. Я попыталась вообразить, что у меня такие же, но это оказалось ужасно трудно там, где у всех остальных были настоящие буфы.

– Нужно было думать не о платьях, а о том, что говорит учительница. Надеюсь, ты хорошо знала урок.

– О да! Я ответила на множество вопросов мисс Роджерсон. Я думаю, это было несправедливо, что она одна спрашивала. Мне тоже о многом хотелось ее спросить, но я не стала, потому что она не показалась мне родственной душой. После урока я попросила ее – так как миссис Линд была далеко – указать мне вашу скамью в церкви. Я сидела так смирно, как только могла, а текст для проповеди был из Апокалипсиса, третья глава, стихи второй и третий. Проповедь была ужасно длинная. Я думаю, священнику самому было ни капельки не интересно. Все его несчастье, в том, что у него мало воображения. Я его почти не слушала.

Все сказанное заслуживало сурового осуждения, но Марилла беспомощно сознавала, что и сама втайне всегда думала то же самое о проповедях священника и молитвах ректора воскресной школы, хотя никогда не позволяла себе высказать эти мысли вслух.

Глава 12. Торжественная клятва

Только в следующую пятницу Марилла узнала о шляпе, украшенной венком цветов.

– Аня, миссис Линд сказала мне, что в прошлое воскресенье ты была в церкви с каким-то нелепым венком из лютиков и диких розочек на шляпе. Она говорит, что чуть в обморок не упала, когда тебя увидела. Сначала она не смогла добраться до тебя, чтобы велеть тебе снять этот глупый венок, а потом было уже поздно. Разумеется, все подумали, что это я совсем потеряла рассудок, раз позволяю тебе выходить в таком виде.

– Я не думала, что вы будете возражать, – сказала Аня со слезами на глазах. – Может быть, вам лучше отослать меня обратно в приют? Это было бы ужасно, но все же лучше, чем быть для вас сущим наказанием.

– Чепуха! – сказала Марилла, рассердившись сама на себя за то, что довела девочку до слез. – Я лишь хочу, чтобы ты не выставляла себя на посмешище. Ну, перестань плакать! У меня есть для тебя хорошая новость: Диана Барри сегодня вернулась домой. Я сейчас пойду к ним, чтобы попросить у миссис Барри выкройку юбки, и, если хочешь, можешь пойти со мной и познакомиться с Дианой.

Аня вскочила, слезы еще блестели у нее на щеках.

– Марилла, мне страшно. Что, если я ей не понравлюсь? Это будет самое трагичное разочарование в моей жизни!

– Ну-ну, нет причины так волноваться. И пожалуйста, не употребляй таких напыщенных выражений. Я уверена, ты понравишься Диане. Но главное для тебя – понравиться ее маме. Ты должна быть вежливой и воспитанной… Господи, да ребенок весь дрожит!

– Вы бы тоже волновались, если бы вам предстояло встретиться с девочкой, в которой вы надеетесь найти задушевную подругу, но можете не понравиться ее маме.

Они направились в Садовый Склон кратчайшим путем – по мостику через ручей и потом вверх по поросшему елями склону. Марилла постучала в дверь кухни. Им открыла миссис Барри, высокая черноглазая и черноволосая женщина с решительным выражением лица.

– Как поживаете, Марилла? – сказала она сердечно. – Заходите. Это, наверное, девочка, которую вы взяли на воспитание?

– Да, это Аня Ширли, – сказала Марилла.

Миссис Барри пожала Ане руку и сказала ласково:

– Как поживаешь?

– Я здорова телом, хотя дух мой в смятении, – сказала Аня серьезно и, обернувшись к Марилле, добавила громким шепотом: – Ведь в этом нет никакой напыщенности, правда?

Диана сидела на диване и читала книжку, которую сразу отложила, когда вошли гости. Это была хорошенькая девочка, с черными глазами и волосами, розовыми щечками и веселым выражением лица.

– Вот моя Диана, – сказала миссис Барри. – Диана, отведи Аню в сад и покажи ей свои цветы. Это будет тебе полезней, чем портить глаза над книжкой…

В саду, освещенном ласковыми лучами заходящего солнца, Аня и Диана долго и застенчиво разглядывали друг друга поверх клумбы великолепных тигровых лилий.

– Диана, – сказала наконец Аня, понизив голос почти до шепота, – как ты думаешь… ты сможешь полюбить меня… и стать моей задушевной подругой?

Диана засмеялась. Диана всегда смеялась, прежде чем заговорить.

– Да, – сказала она искренне. – Я ужасно рада, что ты будешь жить в Зеленых Мезонинах. Здесь по соседству нет ни одной девочки, с которой можно поиграть, а моя сестра слишком маленькая.

– Давай торжественно пообещаем друг другу навеки быть подругами! – горячо предложила Аня.

– А как это делают? – с интересом спросила Диана.

– Мы должны взяться за руки… вот так, – сказала Аня серьезно. – Правда, это нужно сделать над бегущей водой, но мы можем вообразить, что эта дорожка и есть бегущая вода… Торжественно обещаю быть верной моей задушевной подруге Диане Барри, пока солнце и луна существуют. Теперь ты повтори, только вставь мое имя.

Диана повторила «торжественное обещание», рассмеявшись в начале и в конце. Потом она сказала:

– Ты странная девочка, Аня. Но мне кажется, я буду тебя очень любить.

Когда Марилла и Аня отправились домой, Диана проводила их до самого мостика через ручей. Девочки шли обнявшись. Расставаясь, они несколько раз пообещали друг другу провести вместе завтрашний день.

– Ну как, нашла ты в Диане родственную душу? – спросила Марилла, когда они уже шли через свой сад.

– О да! – вздохнула Аня блаженно, не замечая насмешки в словах Мариллы. – В эту минуту я – самая счастливая девочка на острове Принца Эдуарда. У Дианы день рождения в феврале, а у меня в марте. Вам не кажется, что это очень необычное стечение обстоятельств? Мы собираемся построить в березовой роще домик для игры. А еще Диана даст мне почитать захватывающую книжку. И покажет место в лесу, где растут лилии. И научит песенке «Нелли в орешнике». И даст картинку, чтобы я повесила ее в моей комнате. Это совершенно прелестная картинка, говорит Диана: прекрасная дама в голубом шелковом платье. Ей дал эту картинку торговец швейными машинами. Жаль, что у меня нет ничего, что я могла бы подарить Диане… А еще мы собираемся пойти к морю собирать ракушки. Мы договорились, что назовем источник возле мостика Ключом Дриад. Я однажды читала рассказ об источнике с таким названием. Я думаю, дриада – это что-то вроде взрослой феи.

– Да-а… Надеюсь только, что ты не заговоришь Диану насмерть, – сказала Марилла. – Но, составляя планы, помни, что нельзя играть целыми днями. У тебя будут обязанности, и они должны стоять на первом месте.

Чаша Аниного счастья уже была полна, но только что вернувшийся из магазина Мэтью ее переполнил. Примирительно взглянув на Мариллу, он вытянул из кармана кулечек и вручил его Ане.

– Ты говорила, что любишь шоколадные конфеты. Вот, я привез для тебя.

– Хм, – фыркнула Марилла, – испортишь ей зубы и желудок. Ну-ну, детка, не смотри так печально. Можешь их съесть, раз уж Мэтью съездил и привез. Только не съедай все сразу, а то заболеешь.

– Я съем сегодня только одну, – заверила Аня. – И можно мне отдать половину конфет Диане? Как приятно иметь что-то, что я могу ей подарить.

– Нужно сказать в похвалу Ане, – заметила Марилла, когда девочка ушла к себе в мезонин, – она не жадная… Всего три недели, как она у нас, а я уже не могу представить наш дом без нее.

Глава 13. Восторги ожидания

– Аня играла с Дианой на полчаса дольше, чем я ей разрешила, – сказала Марилла, взглянув на часы, а затем в окно. – А теперь еще сидит на бревнах рядом с Мэтью и трещит без умолку… Аня, иди сюда сию же минуту!

Аня влетела в комнату с сияющими глазами.

– Ах, Марилла! – воскликнула она, задыхаясь. – На следующей неделе воскресная школа устраивает пикник с мороженым. Только подумайте – мороженое! Можно мне будет пойти?

– Аня, посмотри на часы. Я велела тебе прийти в два, а сейчас без четверти три. Почему ты меня не слушаешься?

– Я стараюсь слушаться, но вы не можете представить, как восхитителен Приют Праздности. А потом я должна была рассказать Мэтью о пикнике. Мэтью такой благодарный слушатель. Я смогу пойти на пикник?

– Тебе придется научиться сопротивляться очарованию Приюта… как его там? И незачем останавливаться по пути для беседы с благодарными слушателями. Что же до пикника, то ты ученица воскресной школы, и нет причины, чтобы я не позволила тебе пойти, если все другие девочки пойдут.

– Но… но… – запиналась Аня. – Диана говорит, что каждый должен принести с собой корзинку с едой. Я ведь не умею готовить, и мысль о том, что придется пойти без корзинки, угнетает меня с тех пор, как Диана сказала мне об этом.

– Пусть она тебя больше не угнетает. Я испеку все для твоей корзинки.

– Ах, милая Марилла! Ах, вы так добры ко мне! Ах, я так вам благодарна!

После всех этих «ах» Аня бросилась Марилле на шею и в восхищении поцеловала ее бледную щеку. Втайне Марилла была безмерно довольна Аниной порывистой лаской, но сказала немного резко:

– Ну-ну, без глупостей. Лучше бы ты старалась делать все так, как я тебе велю. А что касается кулинарии, я жду, когда ты станешь немного более сосредоточенной, чтобы я могла приучить тебя к кухне. Теперь возьми свое лоскутное покрывало и пришей еще один квадратик, прежде чем сядем пить чай.

– Я не люблю сшивать лоскутки, – сказала Аня, со вздохом усаживаясь перед кучкой красных и белых сатиновых квадратиков. – В этом занятии нет простора для воображения. Хорошо бы время за шитьем шло так же быстро, как когда я играю с Дианой. Мы чудесно играем! Правда, везде, где требуется воображение, приходится постараться мне. Диана же просто совершенство во всех остальных отношениях. Знаете маленькую полянку среди берез за ручьем? Самое романтичное место! Мы с Дианой устроили там себе дом для игры и назвали его Приютом Праздности. Правда, поэтично? А маленький круглый пруд на поле мистера Барри мы назвали Плач Ив. Я взяла это название из той книжки, которую Диана дала мне почитать. Это потрясающая книга. У героини было пять женихов. Мне хватило бы одного, а вам? Она была очень красива и запросто могла упасть в обморок. Я бы очень хотела уметь падать в обморок. Это так романтично. Но я для этого слишком здоровая, хоть и худая. Впрочем, кажется, я чуточку потолстела. Я смотрю по утрам на свои локти, когда встаю, нет ли на них уже ямочек. У Дианы новое платье с рукавами до локтя. Она наденет его на пикник. Только бы была хорошая погода в следующую среду! Я чувствую, что не пережила бы разочарования, если бы что-нибудь помешало мне пойти на пикник.

– Аня, ты говорила целых пять минут; я смотрела на часы, – сказала Марилла. – Теперь, просто любопытства ради, посмотри, сможешь ли ты столько же помолчать.

Аня умолкла на требуемое время, но всю оставшуюся неделю говорила только о пикнике, а в воскресенье, возвращаясь домой из церкви, призналась, что холодная дрожь пробрала ее, когда священник с кафедры объявил о пикнике.

– До этого мне не верилось, что пикник будет на самом деле. Я боялась, что я это только вообразила.

– Ты слишком сильно все переживаешь, – сказала Марилла со вздохом. – Боюсь, в жизни тебя ждет много разочарований из-за этого.

– Но ждать чего-нибудь с нетерпением – это уже половина удовольствия! – воскликнула Аня. – Было бы гораздо хуже ничего не ждать, чем ждать и разочароваться.

В тот день Марилла, как обычно, надела в церковь свою самую большую драгоценность – аметистовую брошку. Впервые увидев эту брошку, Аня пришла в неподдельное восхищение.

– Какая изящная брошка! Можно мне подержать ее одну минуточку? Вам не кажется, что аметисты – это добрые души маленьких фиалок?

Глава 14. Аня признает себя виновной

Во вторник вечером, накануне пикника, Марилла вошла в кухню с озабоченным лицом.

– Аня, – сказала она этой скромной особе, которая лущила горох, весело напевая «Нелли в орешнике», – ты не видала моей аметистовой брошки? Нигде не могу ее найти.

– Я… я видела ее сегодня, – сказала Аня, чуть помедлив. – Я проходила мимо вашей двери и зашла ею полюбоваться.

– Ты трогала ее? – спросила Марилла сурово.

– Да-а, – призналась Аня. – Я взяла ее и на минуточку приколола себе на грудь.

– Это очень нехорошо – заходить в чужую комнату без разрешения и трогать чужие вещи. Куда ты ее положила?

– Я положила ее обратно на комод. Я не думала, что это нехорошо – зайти и примерить брошку. Теперь я вижу, что поступила плохо, и никогда больше этого не сделаю. У меня есть хорошее качество: я никогда не повторяю своих ошибок.

Марилла вернулась в свою комнату, отодвинула комод, вытащила из него все ящики, заглянула в каждую щель, но брошки нигде не было. Пришлось снова вернуться в кухню.

– Аня, брошка пропала. Скажи мне правду. Ты унесла ее и потеряла?

– Нет, я не уносила брошку из вашей комнаты, – сказала Аня, смело встретив гневный взгляд Мариллы.

– Я думаю, ты лжешь, – сказала Марилла сурово. – Пойди к себе в комнату и оставайся там, пока не будешь готова рассказать правду.

– Но ведь завтра пикник! – воскликнула Аня. – Вы выпустите меня на один день? А потом я с радостью буду сидеть взаперти, сколько захотите.

– Никуда не пойдешь, пока не признаешься. Иди к себе в комнату.

Когда Аня ушла, Марилла занялась обычными вечерними делами, но думала только о брошке и об Ане.

«Вряд ли она хотела украсть, – размышляла Марилла. – Просто взяла поиграть, а потом, наверное, потеряла и теперь боится, что ее накажут. Хитрит и лжет. И это огорчает меня даже сильнее, чем потеря брошки».

Утро среды выдалось ясным и солнечным, как будто по заказу для пикника. Птички распевали в саду, березы в долине радостно взмахивали ветвями, словно ожидая от Ани обычного приветствия из окна ее мезонина. Но Ани у окна не было. Когда Марилла принесла наверх завтрак, девочка сидела на постели, бледная и решительная, с плотно сжатыми губами и блестящими глазами.

– Марилла, я готова признаться.

– Наконец-то! – Марилла опустила поднос. И снова ее метод сработал; но успех был слишком горек. – Слушаю тебя, Аня.

– Я взяла вашу аметистовую брошку, – начала Аня, словно повторяя затверженный урок. – Когда я приколола ее на грудь, меня охватило непреодолимое искушение. Я решила взять ее в Приют Праздности и поиграть там в леди Корделию. Я надеялась, что успею положить ее на место, прежде чем вы вернетесь. Я пошла к Приюту Праздности не напрямик, а кругом, чтобы растянуть удовольствие. Когда я проходила по мосту над Озером Сверкающих Вод, я сняла брошку, чтобы еще раз полюбоваться ею. Как она сверкала на солнце! Но когда я наклонилась с моста, она выскользнула у меня из пальцев и пошла ко дну. Она опускалась все глубже и глубже, сверкая всеми оттенками лилового, и исчезла навеки в глубинах Озера Сверкающих Вод… Лучше признаться я не могу.

Марилла опять ощутила, как яростный гнев вскипает в ее груди. Девочка взяла и потеряла ее драгоценную аметистовую брошку, а теперь спокойно расписывает подробности, без малейших угрызений совести!

– Аня, это ужасно! – сказала она, стараясь говорить спокойно.

– Да, – согласилась Аня бесстрастно. – Накажите меня прямо сейчас, чтобы ничто уже не тяготило меня, когда я пойду на пикник.

– Пикник! Никакого пикника тебе не будет! Вот наказание для тебя! И считай, что ты у меня легко отделалась!

– Никакого пикника? – Аня вскочила и схватила Мариллу за руку. – Я призналась только для того, чтобы пойти на пикник! Умоляю, отпустите меня на пикник! Ведь там будет мороженое!

Марилла освободилась от Аниных рук с каменным выражением лица:

– На пикник ты не пойдешь, и ни слова больше.

Аня заломила руки и с горестным криком бросилась на постель, рыдая и извиваясь в приступе безграничного отчаяния.

Это было тягостное утро. Марилла яростно скребла пол на крыльце и полки в молочне. Ни полки, ни крыльцо в этом не нуждались… но в этом нуждалась Марилла. Когда вся посуда была перемыта, опара для хлеба поставлена, а куры накормлены, Марилла вспомнила, что накануне, возвратившись с собрания благотворительного общества и снимая свою черную кружевную шаль, заметила на ней дырочку. Следовало пойти и зачинить ее.

Когда Марилла достала шаль из сундука, солнечный луч, пробравшийся сквозь густо увившие окно побеги плюща, упал на что-то фиолетовое и блестящее, прицепившееся к шали.

– Моя брошка! – воскликнула Марилла остолбенев. – А я-то была уверена, что она на дне пруда! Теперь я припоминаю, что когда я сняла шаль, то положила ее на минуточку на комод. Наверное, брошка как-то зацепилась за нее своей булавкой. Ну и ну!

С брошкой в руке Марилла отправилась в мезонин. Аня выплакалась и уныло сидела у окна.

– Аня, – сказала Марилла торжественно, – я только что нашла брошку. Она зацепилась за мою черную кружевную шаль. Я хочу знать, что за басни ты рассказывала мне сегодня утром.

– Вы сказали, что будете держать меня здесь, пока я не признаюсь, – отвечала Аня утомленно, – вот я и решила признаться, чтобы все-таки попасть на пикник. Я придумала признание прошлой ночью и постаралась сделать его как можно интереснее.

Марилла рассмеялась, но совесть упрекнула ее.

– Подобного я еще не слыхала! Но это моя вина. Я не должна была сомневаться в твоих словах, раз никогда не слышала от тебя лжи. Конечно, и ты была не права, что призналась в том, чего не делала. Так что, если ты простишь меня, я прощу тебя. А теперь собирайся на пикник.

Аня взвилась, словно ракета фейерверка:

– Ах, Марилла, а не поздно?

– Конечно нет. Умойся, причешись и надень коричневое платье. Я соберу для тебя корзинку с едой. В доме полно печенья и пирожков.

– О, Марилла! – воскликнула Аня, подлетая к умывальнику. – Пять минут назад я думала, что лучше мне было и не родиться на этот свет, а теперь не поменялась бы местами даже с ангелом!

После пикника Аня, совершенно счастливая, хотя и ужасно усталая, вернулась в Зеленые Мезонины в состоянии блаженства, не поддающегося описанию.

– Я сказочно провела время. Сказочно – это новое выражение, которое я сегодня услышала от Мэри Белл. Чай был просто замечательный, а потом мистер Эндрюс катал нас на лодке по Озеру Сверкающих Вод – по шесть человек за раз. И мы ели мороженое! Это было нечто грандиозное!

В тот вечер, штопая чулки, Марилла рассказала обо всем Мэтью.

– Я получила урок на будущее, – заключила она чистосердечно. – Смех меня разбирает, как вспомню Анино «признание». Эту девочку порой трудно понять. Одно бесспорно: с ней в нашем доме никогда не будет скучно.