Текст книги "Тайны Лариспема. Игры века"

Глава 2
Город крови

Дайте мне крепкого парня и три остро заточенных ножа, и я сделаю вам отличного лясникама.

Приписывают Гюставу Фиори

Фамилия Натанаэля стояла в самом начале списка. Вот последняя девочка сошла с возвышения. Теперь начнут вызывать мальчиков. Натанаэль чувствовал, как по спине стекает липкая струйка пота. Взгляд чернокожей лясникамки пронзил его как молния. Нет, он не рассыпался на части, но тряхнуло порядочно. Столкнувшись с такой девчонкой, невозможно остаться живым и невредимым. Натанаэль догадывался, что работать под ее началом, должно быть, несладко; если она вдруг узнает, чем он отличается от других, это может быть смертельно опасным. Внезапно он с ужасом осознал, что в мясной лавке ему будет проще всего себя выдать. Один неловкий жест, случайный порез, и все увидят, какого цвета у него кровь. «Хоть бы она меня не взяла», – думал он, не переставая искать ее в толпе. Кар мина была здесь, болтала с какой-то симпатичной брюнеткой. Ляс ни камка без тени стеснения показала на него пальцем, и он вновь почувствовал, как его тело сотряс электрический разряд. «Хоть бы она меня взяла!» – прошептал он.

Кроме чернокожей лясникамки его личное дело заинтересовало и других посетителей, хотя Натанаэль изо всех сил старался произвести на них самое скверное впечатление. Особенно пристально его осматривал пятидесятилетний мужчина с проседью. На шее у него был повязан белый галстук-бабочка. Его совершенно не смутили ни мрачный вид Натанаэля, ни его невежливые ответы. Во время торгов он заплатил изрядную сумму за двух особенно хорошеньких воспитанниц. Рози тоже чуть было не угодила ему в лапы. Но в итоге подружку Морды-Решетом купила известная модистка. Натанаэль понятия не имел, чем занимается гражданин с бабочкой, но ему совершенно не нравилось, каким взглядом он окидывал детей. Как будто это были скаковые лошади!

– А теперь перейдем к мальчикам! – провозгласил директор. Он посмотрел на часы и промокнул лоб шелковым платком.

Август в этом году выдался очень жарким. В зале было душно. Толпа приумолкла.

– Натанаэль Январский!

Натанаэль покинул возвышение, где стоял уже несколько часов, и на ватных ногах подошел к директору.

– Хочет стать мясником. Стартовая цена: один серебряный теленок!

В толпе поднялись две руки: мужчина в галстуке-бабочке и чернокожая лясникамка. Краем глаза Натанаэль видел, как внимательно за ним наблюдали остальные мальчишки. Жером чуть заметно кивнул ему.

– Три теленка! – крикнула лясникамка.

– Шесть! – тут же ответил мужчина.

Натанаэль всеми силами старался быть спокойным. Ставки росли.

– Один золотой бык!

Галстук-бабочка внезапно перешел с серебра на золото. Кармина нахмурилась.

– Зачем ему этот парень? – пробормотала она сквозь зубы. – Ведь он даже не лясникам!

– А я его знаю, – сказал Антонен, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть соперника. – Это же Господин Сердечко. У него что-то типа кафе на площади Пигаль.

– Что-то типа кафе? – переспросила Либертэ. Кармина подняла руку и крикнула:

– Два быка!

– Кафе, где ты можешь приобрести еду, напитки и персонал, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Что? – в негодовании воскликнула Кармина. – И этому старому развратнику разрешают здесь ошиваться?

Либертэ покраснела до кончиков ушей.

– Всё это болтовня, не более того, – ответил Антонен, пожимая плечами.

Лясникамка вновь подняла руку.

– Десять быков! – закричала она.

В толпе зашумели. Господин Сердечко обернулся и стал искать глазами ту, что осмелилась бросить ему вызов. Мэтр Нож решил нарушить обет молчания.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептал он Кармине.

Все замерли в ожидании.

– Десять быков? – переспросил директор.

Натанаэль изо всех сил сжал кулаки. Сердечко скривился. Кармина с усмешкой на него посмотрела.

– Больше не дам, – произнес господин в бабочке. – Пусть достается лясникамке.

Директор улыбнулся, хлопнул Натанаэля по плечу и шепнул ему на ухо:

– А ты золотой мальчик!

Всё еще плохо держась на ногах, Натанаэль прошел сквозь толпу и приблизился к лясникамке.

– Ты мне в копеечку обошелся! – сказала она вместо приветствия. – Очень надеюсь, ты стоишь этих десяти быков. Я Кармина Нуар. Это Антонен, а это мэтр Нож, мой патрон. А теперь еще и твой.

– А меня зовут Либертэ, – немного робея, представилась брюнетка и тепло улыбнулась.

Натанаэль нахмурился. Кармина Нуар и Либертэ? Эти имена он уже где-то слышал.

– Очень приятно, – ответил он и добавил: – Я Натанаэль Январский. – Хотя все и так знали, как его зовут.

– Добро пожаловать в «Летающую свинью», дружище! – воскликнул мэтр Нож, с силой ударяя Натанаэля по спине.

Тот лихорадочно соображал, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно. Он точно где-то слышал эти имена и фамилии, но где? Внезапно он вспомнил. И покачнулся, как от звонкой пощечины. Ну конечно! О них говорил Альсид сегодня утром. Это же те самые мародерки! И они украли секретную книгу Луи д’Омбревиля, где указаны все участники Братства крови. А если верить Делилю, Либертэ – тоже Наследница! У нее в венах течет такая же лиловая кровь, как у него. Натанаэль украдкой взглянул на Либертэ. Та улыбалась и вела себя совершенно непринужденно. Скорее всего, доктор прав и она действительно ничего не знает о своем даре. Сам же Натанаэль был уверен, что уже никогда не будет таким беспечным и веселым, как раньше.

Директор вызвал другого воспитанника. В последнее время Натанаэлю довелось много думать о неприятных вещах, и он толком не осознавал, что скоро покинет интернат навсегда. Увидев Жерома, Натанаэль почувствовал холодок в животе. Он даже не сможет с ним попрощаться. И не узнает, кто возьмет его на работу. Антонен зевнул.

– Ну что, пойдем? – спросил он. – Не хочу пропустить праздник.

Либертэ посмотрела туда же, куда и Натанаэль, как будто прочитав его мысли.

– Может, останемся ненадолго? – предложила она Кармине. – Интересно, как всё пройдет с остальными. А еще я хотела посмотреть астрономические часы.

– Тебе не кажется, что мы и так подзадержались? – недовольно ответила Кармина.

– Нам всё равно еще надо будет заплатить за Натанаэля и подписать все бумаги, – заметил мэтр Нож. – И потом, праздник не скоро начнется. Можем побыть тут еще немного.

Кармина вздохнула и отправилась в буфет. Антонен последовал за ней, а мэтр Нож пошел поприветствовать старого друга. Натанаэль с благодарностью посмотрел на Либертэ.

– Спасибо! Я просто хочу знать, что будет с этими двумя. – И он показал на Жерома и Морду-Решетом. – Один Апрельский, другой Майский. Нам не придется долго ждать.

– Вам дают фамилию по названию месяца, в котором родились? – с любопытством спросила Либертэ. Она хотела приободрить Натанаэля.

– Ну да, – ответил он и внимательно посмотрел на собеседницу. Вот так он отыскал Либертэ, даже не начиная поисков. Только бы об этом не узнала Веритэ. А вдруг графиня прислала сюда одного из Кровавых братьев? И ей доложат, где он теперь будет работать? – с ужасом подумал Натанаэль. Как же быть? Рассказать обо всём Либертэ? Предупредить ее? Она решит, что он спятил. Нет, не сейчас. Он обязательно поговорит с ней при первом удобном случае.

– Ведь ты не лясникамка, так? – уточнил он.

– Я мастерица. Чиню голосоматы.

Тем временем Январские раскупались как горячие пирожки. За ними последовали Февральские. Подошла очередь Армана. Стоило ему подняться на возвышение, как в зале раздались смешки. «Вот урод!» – сказал кто-то. Даже директор не смог скрыть отвращения. Морда-Решетом быстро нашел в толпе Натанаэля и не спускал с него глаз, пока довольный ассенизатор не приобрел самого неблагонадежного воспитанника интерната за пять серебряных телят. Состязаться с ним никто и не думал.

Через некоторое время на возвышение поднялся Жером. За него боролись пятеро патронов, а наибольшую сумму предложил торговец мехами. Скрепя сердце Натанаэль наблюдал, как Жером спускается с возвышения, потом потерял его в толпе. Очень хотелось крикнуть «прощай», но к ним уже подходила Кармина.

– Ну что, интернатский, хватит стоять, пошли! Либ, пойдешь с нами на бойню?

– Даже не знаю… – начала та, но Кармина не дала ей договорить.

– Ой, ну хватит скромничать. Повеселимся! Будет большой праздник, придут все лясникамы.

В ночном небе не было ни облачка. Площадь Поверженной колонны запрудили повозки. Над крышами, направляясь к аэровокзалу, величественно плыл дирижабль. Его сигнальные огни походили на звезды, от шума винтов в интернате дрожали стекла. У Натанаэля заныло в животе. Он в последний раз посмотрел на здание, где провел первые пятнадцать лет своей жизни. Фа сад украшали плакаты, сделанные младшими воспитанниками. На бумаге гигантскими буквами было написано «В ДОБРЫЙ ПУТЬ», «ПОКА, ДЕВЧОНКИ ИЗ СПАЛЬНИ „Б“», «АПРЕЛЬСКИЕ ЛУЧШЕ ВСЕХ». Рядом висела ярко расписанная афиша: «Приходите насладиться ВЕЛИКОЛЕПИЕМ нашего ГОРОДА и восхититься СМЕЛОСТЬЮ ЛАРИСПЕМЦЕВ на Играх века!»

На третьем этаже в окне зажегся свет, показались тени. Это были Наследники и Изабелла, они махали руками, кто-то пустил бумажный самолетик, Натанаэль поймал его на лету и развернул. Там было несколько наскоро выведенных слов. «Я скоро к тебе приду. Изабелла». У Натанаэля сжалось сердце. Он словно бросал их на произвол судьбы.

В следующую минуту они загрузились в паромобиль Антонена и помчались на бойню. В Ла-Виллет уже вовсю шел праздник.

Огромный двор был освещен факелами и разноцветными фонариками. Прямо под большими часами горел костер, где на вертеле поджаривались три поросенка. Тут же стояли бочки с вином и пивом. Любительский оркестр из аккордеона, расстроенных скрипок и пары кастрюль наяривал залихватский мотивчик. В свете пламени, отбрасывая длинные тени, танцевали пары. В воздухе пахло навозом, костром и жареным мясом. Запахи били в нос, впитывались в одежду, перемешивались с испарениями канала Урк. Тут же с радостными криками бегала ребятня.

Новеньких в этой толпе сразу было видно. Они ни на шаг не отходили от хозяев, не знали ни куда встать, ни что делать. К бойням подъезжали фиакры и паромобили, лясникамы всё прибывали, и среди них Натанаэль без труда различал ребят, которых тысячи раз видел в коридорах интерната. На лицах свежеиспеченных подмастерьев читалась смесь ужаса и счастья. Воплощалась их заветная мечта. Такого Натанаэль не мог сказать про себя.

– Добро пожаловать! – раздался вдруг зычный голос.

И на площади появился огромный бык, украшенный белыми цветами. Его вели под уздцы два подмастерья. На спине животного сидел мужчина с голым торсом, его мускулистые руки были сплошь покрыты татуировками. Лясникамы шумно зааплодировали. Мужчина слез с быка и взгромоздился на бочку. Либертэ узнала его – Лакжи, что лучше всех забивал скот. Ребят из интерната вытолкали вперед, они оказались прямо перед оратором.

– Слушайте меня, сироты! – обратился к ним Лакжи. – Добро пожаловать в новый дом. – Он указал на затененное здание бойни из стекла и металла, стоящее прямо за ним.

В его окнах отражались языки пламени. Оркестр умолк, воцарилась торжественная тишина, нарушаемая лишь треском огня.

Натанаэль взглянул на Кармину. Как и все остальные, она внимательно слушала. Натанаэль наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Это ваш начальник?

– У лясникамов нет начальников! – прошипела Кармина сквозь зубы. – Просто Лакжи забивает скот и один из лучших в своем деле. И все это знают. А теперь заткнись и смотри.

Натанаэль выпрямился и подавил вздох. Если появятся другие вопросы, он лучше задаст их Либертэ.

– Ваш интернат в прошлом, – продолжал Лакжи. – Лашнябы Верна отсюда не видать. На бойнях Ла-Виллет действует один за кон, и это закон лясникамов. Он очень прост. Лясникамы свободны! Лясникамы равны! Лясникамы не предают друг друга!

В толпе раздались восторженные возгласы. Лакжи спрыгнул с бочки и протянул руку. В ту же секунду из толпы вышла женщина и вручила ему увесистую кувалду. Два подмастерья прикрепили цепь к кольцу, висевшему в носу у быка, другой конец привязали к кольцу, впаянному в землю. Животному пришлось склонить голову. Либертэ сжалась.

– Не хочу на это смотреть, – прошептала она и отвернулась. Натанаэль посмотрел на нее с завистью. Ему очень хотелось последовать ее примеру, но Антонен крепко сжал ему руку.

– Один совет, дружище, – прошептал он, широко улыбаясь. – Постарайся не упасть в обморок и следи, чтобы тебя не вырвало. Нашим ребятам такое не понравится.

Натанаэля немедленно затошнило. Лясникамы – все как один – топнули ногой. Еще раз, еще, еще и еще. Они во все глаза смотрели на Лакжи. Тот поплевал на ладони и схватился за рукоятку кувалды.

Натанаэль не успел отвести глаза. Кувалда очертила полукружие, блеснула в свете пламени и с чудовищным треском опустилась на голову животного, точно меж двух рогов. Бык вздрогнул и с высунутым языком упал на колени. На пару секунд он застыл, словно не мог решиться так быстро расстаться с жизнью. Затем медленно повалился набок.

Натанаэль был заворожен происходящим, он уже не мог отвести взгляд. Лакжи взял нож, высоко поднял его и одним сильным ударом вонзил в горло животного. Хлынула кровь. Подмастерья быстро подставили ведро. При свете огня Натанаэлю показалось, что из горла убитого быка текут чернила.

– Добро пожаловать в город крови! – закричал Лакжи.

– Ура! – взревела толпа.

Не успев понять, что происходит, Натанаэль вдруг почувствовал, что его с силой толкают вперед. Чьи-то руки схватили его за плечи и с силой опустили в ведро с кровью. Теплая липкая жидкость мгновенно залила ему уши, нос и рот. Натанаэль дернулся, но его крепко держали. Через пару секунд его поставили на ноги. Раздались аплодисменты, мальчишку хлопали по спине, поздравляли и называли «латаэльнок». Еле держась на ногах и борясь с тошнотой, Натанаэль постарался стереть кровь, которая текла у него по лицу и шее. Всё вокруг было красным: и пламя огня, и ту ша мертвого быка. Кто-то протянул ему стакан.

– Пей! Пей! Пей! – взревели лясникамы, окружавшие его со всех сторон.

Натанаэль подчинился.

Ощутив во рту вкус железа и алкоголя – кровь смешали с крепленым вином, – он понял, что никогда не сможет проглотить эту отвратительную теплую бурду. И его совершенно точно вырвет, прямо сейчас. Тут в его поле зрения попала Кармина. Слова Антонена пронеслись у него в памяти. Ценой нечеловеческих усилий Натанаэль сглотнул. В награду на него обрушился град аплодисментов.

– Ягненок, теперь ты наш! – взревел мэтр Нож.

Оглушенный и обессиленный, Натанаэль вытер губы и встретился взглядом с чернокожей лясникамкой. Она смотрела на него так же строго и холодно. Похоже, ему придется как следует потрудиться, чтобы Кармина признала его своим.

– Пойдем танцевать! – девушка в цыганском наряде схватила Натанаэля за руку и потащила к играющему оркестру.

Торжество продолжалось. Веселились все, кроме Либертэ. Она отошла в сторону – языческие празднества ее совершенно не радовали.

Девушка подошла к огромному фонтану, мирно журчащему во дворе. Настоящий оазис жизни рядом с капищем смерти. Каменные львы, сидевшие вокруг фонтана, были украшены цветами. Рядом стояли свечки, дрожащие огоньки отражались в воде. В прошлый раз она была здесь вместе с Синабром. Было так жарко, что Либертэ решила снять ботинки и опустить ноги в воду. Подняв голову, она увидела, что к ней приближается чья-то тень. Вокруг никого не было. А что, если это Кровавый брат? Либертэ вскочила, поскользнулась и чуть не свалилась в фонтан.

– Либертэ?

Прямо перед ней стоял Синабр. Он был одет во всё черное и выглядел ослепительно. В начищенных сапогах отражалось пламя свечей, а цилиндр украшали атласная лента и блестящая булавка.

Синабр улыбнулся и протянул Либертэ руку. На каждом пальце красовалось серебряное кольцо.

Либертэ почувствовала, что краснеет. Не говоря ни слова и не отвечая на рукопожатие, она выбралась из фонтана. Вспомнились предостережения Кармины. Ведь подруга просила ее не поддаваться чарам Синабра. Либертэ хотелось одновременно и бежать сломя голову, и остаться на месте. Вот сейчас она просто уйдет и оставит его одного! Но ей удалось сделать только крохотный шаг в сторону.

– Здравствуй, Синабр! – прошептала она, пристально разглядывая край юбки.

Тот мягко взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. У Либертэ перехватило дыхание.

– Здравствуй, моя дорогая спасительница! Ты, должно быть, пришла сюда с Карминой? Нашла она ягненка? А ты сегодня просто красавица! Какая у тебя чудесная курточка!

Либертэ еле дышала, сердце стучало так громко, что отдавало в висках. А еще она чувствовала, что не в силах произнести ни слова. А вдруг она сейчас грохнется в обморок?

Синабр первым прервал молчание.

– Я давно хотел поговорить с тобой, – вкрадчиво произнес он. – Ты на меня сердишься, не отпирайся. В тот вечер в «Бродячем кафе» я действительно вел себя как последний негодяй. Как глупый кабан. Когда я увидел, что ты ушла, я стал всюду искать тебя, хотел попросить прощения. Но ты была уже далеко, а Кармина отказалась дать мне твой адрес. Если бы я только знал, что ты придешь в Ла-Виллет!

От удивления и радости Либертэ на секунду зажмурилась. Значит, он искал ее? И просил Кармину дать ему ее адрес?

– Где ты живешь? – задал вопрос Синабр.

– Знаешь… я скоро буду работать в башне Верна и, скорее всего, жить буду там же.

– Ничего себе! – воскликнул лясникам и церемонно поклонился. – Поздравляю с назначением, гражданка Шардон! Соблаговолишь ли ты теперь говорить с презренным мясником, чьи руки по локоть в крови?

Либертэ несмело хихикнула и кивнула. О боже! Она смеется как безмозглая гусыня. Надо немедленно найти предлог, чтобы уйти. Но перед этим она должна кое в чём признаться. Либертэ глубоко вздохнула и посмотрела Синабру прямо в глаза.

– Знаешь, Кармина не велела мне с тобой разговаривать. Повисла тишина; слышалось только журчание воды, падавшей из пастей каменных львов.

Синабр перестал улыбаться. Сейчас он выглядел гораздо менее уверенным, чем пару минут назад.

– Что ж, неудивительно, – со вздохом произнес он, присаживаясь на бортик. – У меня и вправду было немало подружек. А сестричке это не нравится. Просто, понимаешь, она мне завидует. Ей самой всё никак не удается никого полюбить. У нее ужасный характер, все кавалеры бегут. Я знаю, вы подруги, но ты сама видишь, какая она. Любит всеми командовать, старая говядина и то нежнее. И всё, что ее интересует в жизни, – это работа! Ну кому нужна такая девчонка?

Синабр снял цилиндр и провел рукой по волосам. Было заметно, что он еле сдерживает негодование. Либертэ не знала, что и думать. Он чувствовал себя оскорбленным? Или просто считал, что птичка уже у него в силках? А сейчас злится, что добыча ускользает из рук? Однако добыча и не думала спасаться бегством. Наоборот, мечтала оказаться в когтях у этого коршуна.

– Даю тебе еще один шанс, – наконец произнесла Либертэ, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и уверенной. – Всё, что было в «Бродячем кафе», забыто.

Синабр снова широко улыбнулся. А вдруг он просто изобразил раскаяние? – подумала Либертэ. А она, тупица, ему поверила?

– Вот и отлично! – воскликнул лясникам и чмокнул ее в щеку в опасной близости от уголка рта. – Я бы с удовольствием остался с тобой, но не хочу, чтобы Кармина видела нас вместе. До скорого, Либертэ!

И Синабр растворился во тьме. Либертэ поднесла руку к щеке. Слишком много всего свалилось на нее за один вечер. Она опустила руки в воду и умыла лицо. Праздник нравился ей всё меньше.

Лясникамы горланили песенки, некоторые обменивались тычками, выхватывали ножи и поносили друг друга на чём свет стоит, чтобы в следующую минуту крепко обняться и обменяться клятвами в вечной дружбе. Больше здесь нечего было делать. Либертэ решила вернуться домой. Она обулась и, протискиваясь между ликующими лясникамами, отправилась на поиски экипажа.

Глава 3
Знаки благонадежности

На месте парижских развалин мы воздвигнем великолепные здания. Символом Лариспема станет гигантская башня. Мы выстроим город будущего, по улицам будут разъезжать машины, будто придуманные Жюлем Верном. Мы создадим автоматы, которые позволят вести беседу на расстоянии. Создадим механических слуг, которые выполнят за нас самую тяжелую работу.

Жак Вилен, 1872

Либертэ в сотый раз проверила, всё ли упаковала. Сегодня она наконец-то навсегда покинет пансион. Как же скучно тут жилось с тех пор, как она потеряла работу! Через пару часов она подпишет контракт в башне Верна, а пока есть немного времени, чтобы написать родителям.

«Мои дорогие, со мной столько всего произошло, даже не знаю, с чего начать, – вывела она и остановилась. Действительно, чтобы рассказать всё, что с ней приключилось, потребуется десяток страниц. – У меня будет совершенно необыкновенная новая работа. Я познакомилась с само́й управительницей, и она предложила место в башне Верна. Буду следить, чтобы все механизмы исправно работали. Разве это не удивительно? Кладу в конверт открытку с башней. Пусть близнецы полюбуются. На самом деле она куда внушительнее, чем на картинке. А ведь я буду там жить! Поверить не могу!»

Что писать дальше? Некоторых тем Либертэ старалась избегать. У мамы точно случится сердечный приступ, если она расскажет о Синабре или о том, что участвует в Играх. А ведь была еще эта странная и страшная сцена, которую они наблюдали с Карминой. Не может же Либертэ написать: «Дорогие мама и папа! Я видела, как девочка двенадцати лет заколдовала мужчину и заставила его подраться со своим товарищем. Думаю, это была Кровавая сестра, а у меня как раз случайно оказалась зашифрованная книга, которую ищут Кровавые братья».

Либертэ протянула руку к сумке, чтобы убедиться, что трофей на месте. Она обмакнула перо в чернильницу и продолжила: «Дорогая мама, тебе больше не стоит беспокоиться о моем здоровье. У меня и вправду болела голова и шла кровь из носа, но доктор Делиль, которого ты посоветовала, выписал мне таблетки. Я приняла их, и теперь всё хорошо. Доктор прислал письмо, в котором просит опять его навестить, но не думаю, что это необходимо».

Решительно не зная, что добавить, Либертэ написала, что целует родителей, сестру и брата и надеется увидеть их очень скоро. Может быть, однажды они приедут в Лариспем? На секунду она представила всю семью у подножия башни. Еще больше изумятся, что Либертэ теперь здесь работает. Она запечатала конверт и положила его в сумку. Надо идти.

У подножия башни Либертэ слезла с велосипеда. Гигантское сооружение утопало в облаках. Казалось, висячие сады и скульптуры прямо сейчас рухнут на головы торопливых прохожих. Либертэ прошла в парадный холл. Стражник записал ее имя, поставил на руку печать и указал лифт. В прошлый раз она по ошибке села в соседний и оказалась в апартаментах самого Жюля Верна. Но теперь Либертэ всё сделает правильно.

Вместе с ней в кабину зашли две дамы в пиджаках и длинных серых юбках. В руках они несли стопки бумаги, у каждой на поясе висел серебряный веер с печатью трехглавого Быка. Дамы оживленно говорили о неких «знаках благонадежности». Похоже, глава Стражи Максим Сэвер решил сократить их количество. Это единственное, что Либертэ удалось понять.

– Я так надеялась получить знак для мастерских, – со вздохом сказала одна дама.

– Еще бы! Кто бы этого не хотел! – ответила другая.

– А ведь я обещала рассказать своему дружочку, как выглядит подводная лодка. Теперь это будет не скоро.

– Думаешь, в сады нам тоже доступ ограничат? А мне как раз должны были выдать знак для одиннадцатого этажа.

Лифт со скрипом остановился, дамы вышли, и Либертэ не услышала продолжения разговора. Она оказалась в большом овальном зале, где полукругом сидели десятки секретарш. Все они быстро печатали на машинках, отправляли пневматическую почту и что-то говорили в причудливые деревянные автоматы, прижимая к уху какие-то странные ложки. Либертэ пригляделась и поняла, что это знаменитые аппараты Мильде. Не так давно она читала о них в «Маленьком лариспемце» и с тех пор умирала от желания самой поговорить по телефону. Услышать голос человека, который находится на расстоянии нескольких километров. Настоящее волшебство!

– Эй ты, подвинься, гражданка!

Либертэ не заметила, что так и застыла у дверей лифта. Ее толкнули. Мастерица пробормотала извинения, подошла к секретарше, которая сидела ближе всего, и протянула извещение. Та поставила на документе четыре печати, вернула его и дала знак оставаться на месте. Затем секретарша несколько раз нажала на кнопку аппарата и надела наушники.

– Мне нужно поговорить с Одеттой! – сказала она, приблизив губы к аппарату вплотную. – Тебя ждут, – объявила она Либертэ через пару секунд. – Повернешь два раза налево, пройдешь мимо лестницы, и ты на месте. Не забудь показать стражникам извещение!

Одетта была последним бастионом на пути к управительнице. Небольшого роста и неопределенного возраста, секретарша скрывала сильно накрашенное лицо за гигантскими очками. Атмосфера в кабинете была напряженной, и неудивительно: ведь Одетта подчинялась первому человеку в городе-государстве. Телефон не замолкал ни на секунду. Каждые пару минут в кабинет входил сотрудник и просил подписать очередной документ. Либертэ даже не успела поздороваться, как Одетта всучила ей веер, похожий на тот, который носили на поясе дамы в лифте. Он состоял из пяти пластин слоновой кости, соединенных серебряным остовом. На каждой пластине было выгравировано имя Либертэ и указано время «24 часа» и «7 дней в неделю». Также там было написано: «Кабинет управительницы», «Служебная квартира 23D», «Зеленая зона», «Пропуск на транспорт».

– Это твои знаки благонадежности, – чуть слышно пропищала Одетта. – Они указывают, в какие зоны башни тебе открыт доступ. Все остальные помещения для тебя закрыты. Если ты проникнешь куда-то, не имея соответствующего знака, тебя немедленно арестуют.

Либертэ прекрасно понимала, о чём идет речь. Она помнила в малейших подробностях, как по ошибке оказалась в апартаментах Жюля Верна и какой теплый прием оказал ей тогда Максим Сэвер.

– А это твой проездной билет, – продолжила Одетта, указывая на крайнюю пластину веера. – Он дает тебе право бесплатного проезда на трамвае, фиакре и омнибусе. Смотри не потеряй, он всё время должен быть при тебе. Ты мастерица и можешь находиться в башне в любое время дня и ночи. Чаще всего тебя будут вызывать ночью. Твоя служебная квартира находится рядом с кабинетом управительницы. Тебе не придется тратить много времени на дорогу. Вопросы есть?

– Что такое зеленая зона?

– Коридоры, по которым можно перемещаться из кабинета в кабинет. С краю ты увидишь зеленую линию.

– Когда я должна приступить к работе?

– Сегодня курьер привезет твои вещи из пансиона. Начнешь с завтрашнего дня. Управительница сейчас в командировке во Франции. У тебя как раз будет время во всё вникнуть. Мастера по могут. Вот твой контракт. Прочитай и подпиши.

Одетта вручила Либертэ гору бумаг и перо. Мастерица просмотрела документы и подписала обязательство не разглашать третьим лицам информацию, которую она может узнать, работая в башне. В эту секунду пневматическая машина выплюнула сразу несколько капсул, зазвонил телефон, а в дверь заглянул обеспокоенный гражданин и спросил, собраны ли наконец все сведения по делу. Секретарша нетерпеливо указала Либертэ на дверь. Та не заставила просить себя дважды, немедленно покинула кабинет и отправилась гулять по коридорам.

Либертэ была в прекрасном настроении. Она с восхищением наблюдала за работающими инженерами. Всюду гудели автоматы, а механический театр рассказывал историю строительства башни Верна. «Неужели я здесь буду жить?» – повторяла Либертэ, не в силах поверить счастью.

Наконец она спустилась в парадный холл и вышла сквозь огромные двери на улицу. Показав стражнику знак благонадежности, Либертэ убрала веер в сумку, и тут ее глаз зацепился за книгу, лежащую на самом дне. Ну конечно же. Библиотекарь сказал, что она может получить доступ к книгам из красного сектора только при наличии официального разрешения. А что может быть официальней веера из башни Верна? Либертэ пообещала себе отправиться в библиотеку при первой возможности и вприпрыжку побежала по тротуару. Давно она не была в столь чудесном расположении духа.

* * *

Либертэ не замечала, что за ней следят. На почтенном расстоянии от нее шагал светловолосый мужчина в элегантном черном пальто. Под правым глазом у него была родинка. Вздумай девушка обернуться, она бы узнала в преследователе господина, у которого они с Карминой похитили книгу. Натанаэль бы тоже сразу его узнал. Да, это был Альсид Валентин. Следуя указаниям доктора Делиля, он не без труда отыскал Либертэ. Пришлось обойти с десяток пансионов и проводить до дома дюжину пухленьких брюнеток. Но теперь-то он был уверен: это та самая. Рука в изящной перчатке сильнее сжала трость. Мысли о последней встрече с графиней не покидали его.

Веритэ даже не улыбнулась, когда Альсид представил подробный отчет. Она лишь протянула руку и спросила, где книга. Альсид признался, что так ее и не нашел.

– Тогда немедленно возвращайтесь в Лариспем вместе с Сильвестром, – приказала Веритэ. – Найдите девчонку и отберите у нее книгу вашего дедушки.

– Графиня, не знаю, удастся ли мне убедить ее вступить в наши ряды.

– У нас нет времени на эти глупости. И, раз уж об этом зашла речь, вынуждена вас огорчить: вы не сумели воспитать достойных Наследников. Далеко не все из них готовы служить нашему делу. Взять хотя бы этого маленького наглеца, Натанаэля. Можете убить Либертэ. Или, еще лучше, похитить, чтобы мы могли использовать ее кровь. Делайте что угодно, но книга должна быть у меня.

Альсид не стал возражать. Сомнения, которые уже поселились в его душе, тяготили всё больше.

Либертэ купила пирожное. Альсид смотрел, с каким аппетитом она уплетает его, стоя на тротуаре и осыпая пальцы сахаром. Нет, он совсем не хотел причинять ей боль. Покончив с пирожным, Либертэ села на велосипед. Альсид не стал искать фиакр.

Он просто смотрел, как силуэт девушки исчезает в потоке машин. Может быть, он попробует отыскать ее завтра. А может быть, и нет. Едва переставляя ноги, он вернулся в убежище – бывшую церковь, место встречи Кровавых братьев, живших в Лариспеме. Ржавый замок поддался не сразу. Войдя внутрь, Альсид присел на ступеньку.

– Как же мне быть? – произнес он, глядя в потолок, покрытый плесенью.

– Как же мне быть? – отозвалось эхо.

У бога, должно быть, сейчас много других забот, и отвечать на мольбы лариспемцев не входит в его планы. Скорее всего, он не на шутку разгневан, и на то есть причины. Церковь осквернена. Ста туи святых обезображены, алтарь разграблен, скамьи порублены на дрова. Альсид закрыл лицо руками. Скрипнула дверь.