Текст книги "Ангел в аду"

Глава 48

Чарли погасил в пепельнице десятую за день сигарету. Он должен принять решение. Он все время избегал Джину, но теперь, когда Харольд дал добро на постановку его новой пьесы «Устав от жизни», он просто не сможет дальше избегать ее. Харольд хочет, чтобы Джина через месяц закончила «Ангела в аду» и, через две недели после этого, приступила к работе над новой пьесой. И пока он будет режиссером, ему не удастся избежать муки видеть ее каждый день. Он не был уверен, сможет ли это выдержать. Но не только Джина беспокоила его. Его очень удручало, что Харольд просил его переписать кое-что в пьесе. Тогда это закончится просто, как еще одна коммерческая пьеска Вест Энда рассчитанная на дешевый эффект. Это он сказал Харольду два дня тому назад.

– Задницы на местах, мой мальчик, вот о чем мы говорим. Первая сцена не совсем удачна. Иди домой и попробуй еще раз.

Чарли, вполне довольный оригинальной версией своей пьесы, все ночи просиживал, уставившись на пустой лист. Он выдвинул ящик, достал письмо из канадского посольства и прочел его в сотый раз. В его теперешнем состоянии предложение казалось ему очень соблазнительным. Работать с группой актеров, специально подобранной им. Проводить время, с самого начала придумывая пьесу в стиле Майка Лея и Питера Брука. Полный артистический контроль. Оплата от Канадского правительства. Все это будет предоставлено ему, как только он подпишет контракт на пять лет.

«Какого черта!» – подумал он и набрал номер, указанный в письме. В конце концов, нет никакого вреда от того, что он встретится с атташе по культуре и все узнает подробнее. По крайней мере, это был выход. Если он не может иметь Джину, то он не будет ходить кругами и смотреть на того, кто это делает. Он поговорил с секретарем посольства, и назначил встречу с атташе через два дня. Он зажег очередную сигарету и сделал глубокую затяжку. Он надеялся, что судьба поможет ему принять решение.

– Джина, моя любовь, прости меня, что разбудил тебя в такое неурочное время, – голос Джерарда звучал напряженно. – Па. У него сердечный приступ. Я должен поехать к нему прямо сейчас.

– Джерри, мне очень жаль. Он очень плох?

– Из того, что сообщила мне мать, он… – голос Джерарда надломился. – Его шансы невелики. Послушай, я позвоню тебе из больницы в Харрогейте, когда что-нибудь узнаю. Я люблю тебя.

Джина положила трубку и посмотрела на будильник. Было половина пятого утра. Она встала с постели и пошла приготовить кофе. Было маловероятно, что она еще уснет. Она сидела на кухне, пила горячий кофе и наблюдала восход солнца над Ковент-Гарден. Вчера за ланчем она обсуждала с Линдсей свой контракт на пьесу «Устав от жизни». До свадьбы оставалось меньше четырех недель. С тревогой думала она о своей работе, если лорд Лонгдейл умрет… нет, она не должна так думать. Нехорошо думать о себе, если Джерард так сильно страдает. Она молилась, чтобы его отец остался жив. Когда она видела его в последний раз, он выглядел вполне здоровым, к тому же медицина сейчас творит чудеса.

В половине девятого она приняла душ и надела свое лучшее нижнее белье. Она собралась на последнюю примерку своего свадебного платья, и модельер сурового вида всегда заставляла Джину робеть.

Телефон не звонил, Джине не терпелось самой позвонить в больницу перед уходом, но об этом лучше было не думать. Если будут новости, он тотчас же позвонит, сказала она себе и закрыла за собой дверь.

– Вы выглядите великолепно. Этот цвет слоновой кости, не чисто белый, очень идет к вашей бледной коже. Она выглядит не такой пугающе белой.

Джина стояла перед большим зеркалом, пока Элизабет, модельер, вносила последние поправки в ее платье. Оно было необычным, сшито из тяжелого кремового сатина с плотно облегающим корсажем, обшитым сотнями маленьких жемчужин. Платье было в меру приталенным, чтобы не обрисовывать полностью, а только подчеркнуть ее стройную фигуру.

Джина смотрела на себя в зеркало, и в голове у нее проносились разные мысли. Конечно, все будет отменено, если… Она уже послала приглашение матери, но ответа не получила. Она продолжает звонить ей, но Джойс не отвечала. Джина сделала себе в памяти пометку позвонить днем еще раз.

– Все, Джина, вы можете снимать платье. Я позвоню вам, когда оно будет готово, возможно, на следующей неделе. Мы можем привезти его сразу к вам, но мне хотелось бы, чтобы вы еще раз его примерили.

– Благодарю, Элизабет. Оно просто великолепно.

– Как бы мне хотелось, чтобы все мои клиенты так же отзывались о моей работе, как вы.

Джина переоделась и на такси поехала к Джо Аллену на встречу с Линдсей.

– Ты довольна? Мне кажется, ты должна быть очень довольна.

– Очень, – Джина ковыряла вилкой в салате «Волдорф», стоящим перед ней.

– Денег почти в два раза больше, чем ты получила за «Ангела в аду», и у тебя есть двухнедельный перерыв перед началом репетиций. Так что, ты можешь выходить замуж и уплыть куда-нибудь за границу на медовый месяц. Они тоже согласны, часок поторговались, и поставили твое имя над заголовком.

– Я поражена, Линдсей.

– Я старалась, ведь мне идет пятнадцать процентов от твоих заработков. Конечно, агенты должны оправдывать свои комиссионные, – она улыбнулась.

– Мне осталось только три недели играть в «Ангеле».

– Да, ты будешь грустить по Кристине?

– Обязательно. Я думаю, Кристина заняла особое место в моем сердце.

– Хотя, я думаю, ты согласишься, что роль Сары более вызывающая.

– Без сомнения. «Устав от жизни», заберет много сил.

– Да, ты действительно, что называется, «изюминка» в настоящий момент. Они согласились передвинуть репетиции на неделю, так что у тебя будет две недели на медовый месяц. Но они хотят, чтобы через неделю на их столе был уже подписанный и скрепленный печатью контракт. Ведь это не проблема, не так ли? – Линдсей увидела, что Джина нахмурилась.

– Думаю, нет.

– Джина, что-то случилось?

– Отец Джерарда, лорд Лонгдейл. Прошлой ночью у него был сердечный приступ.

– О, Джина, мне очень жаль.

– Я чувствую себя такой бесполезной, находясь в Лондоне.

– Джерард поехал к нему?

– Да.

– Джина, это может повлиять на твою карьеру?

– Если честно, Линдсей, я не знаю. Я говорила тебе раньше, если лорд Лонгдейл умрет, Джерард унаследует титул, и мы будем жить в Лонгдейл Холле.

– Давай не будем опережать события. Я уверена, все обойдется.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я сначала хочу поговорить с Джерардом, перед тем, как подписывать контракт.

– Прекрасно, вот тебе экземпляр, покажи ему. Если ты приедешь его подписать в следующую среду, у нас еще будет неделя все обсудить. Дай мне знать, как идут дела у отца Джерарда.

– О'кей.

– Попытайся не волноваться, Джина. Я уверена, он выберется из этого.

– Я тоже надеюсь на это, Линдсей. Я действительно этого очень хочу.

Телефон зазвонил на следующее утро в половину четвертого. Джина дрожащей рукой сняла телефонную трубку.

– Джина, это я. Он умер двадцать минут назад.

– О Боже, дорогой! Мне очень жаль. Я могу что-нибудь сделать?

– Нет, но нам нужно как можно скорее поговорить. Мне придется завтра остаться здесь, помочь Ма уладить обычные неприятные формальности. Я вернусь в Лондон забрать тебя после спектакля.

– Дорогой, мне хотелось бы быть там, с тобой.

– И мне тоже, Джина, и мне тоже. Встретимся завтра вечером.

– Хорошо. Пожалуйста, береги себя, и веди машину осторожно.

– Да, спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, Джерард.

Джина медленно опустила трубку.

– О, Джина, я просто не верю в то, что случилось, – Джерард упал на диван, и Джина подала ему большой стакан виски. – Все так хорошо начиналось и…

– Как справились с этим Бетина и твоя мать?

– Они очень страдают. Это произошло так ошеломляюще быстро. В один момент Па завязывал шнурки, а в другой уже лежал на полу без сознания. С ними сейчас Фредди, поддерживает их дух и силы до моего возвращения. Ма хочет, чтобы похороны прошли как можно быстрее. Это будет на следующей неделе либо во вторник, либо в среду. Джина, посиди рядом со мной, – он освободил для нее место. Она села, Джерард повернулся к ней и взял ее за руки. – Любимая, ты знаешь, что означает смерть моего отца?

Джина кивнула, не позволяя себе говорить.

– Ма настаивает, чтобы свадьба состоялась, как и планировали. Она действительно твердо на этом настаивает. И кроме этого, о, дорогая, я не знаю, как сказать, Джина…

– Не надо ничего говорить. Я все понимаю.

– Ты понимаешь, что ты не сможешь больше продолжать свою карьеру? Это абсолютно невозможно. Мне придется жить в Лонгдейл Холле, управлять поместьем и вообще, вести семейные дела. Боюсь, что роль моей жены будет точно такой же. Особенно в ближайшие месяцы. Я пытался думать о том, чтобы уехать в свадебное путешествие. Я утешал себя мыслью, что ты будешь играть в новой пьесе, но уверен, что будут появляться все новые и новые препятствия, – Джерард вздохнул. – Тебе решать, Джина. Я пойму тебя, если ты не захочешь выйти за меня замуж. Эти слова разбивают мое сердце, но это будет самым важным решением, которое ты когда-либо сделаешь. Это надо сделать прямо сейчас, – Джерард провел рукой по волосам. – Боже, какой кошмар! Но все равно, я прошу тебя сегодня вечером сказать мне о твоем решении. Я хочу, чтобы ты все обдумала. О, Джина, я пытаюсь относиться к этому спокойно, но… – он закрыл лицо руками и застонал.

Когда стоны стали громче, она пододвинулась к нему и обняла. Он опустил голову ей на колени, а она гладила его по голове и шептала слова утешения.

– Ты нужна мне, Джина, больше, чем когда-либо. Пожалуйста, не покидай меня.

Недостаток сна, шок, эмоции взяли над ним верх. Как бы ни было ей горько и тяжело, а Джерард должен быть утешен, накормлен и положен спать. Она убрала виски, зная, что это только усугубит его депрессию, и заменила виски большой чашкой горячего чая.

– Пожалуйста, дорогой, съешь это. Ты почувствуешь себя гораздо лучше, – она кормила его, как ребенка, тостами с маслом, а потом настояла, чтобы он пошел в спальню и постарался заснуть. Она заботливо укрыла его и села рядом с ним на кровать.

– Джина, прости, мне абсолютно не хочется подвергать тебя эмоциональному давлению. Я хочу, чтобы твое решение было как можно более беспристрастным.

Она ласково погладила его по голове. Как она сможет уйти от него сейчас?

– Дорогой, я люблю тебя. И когда я говорила, что выйду за тебя замуж, я принимала во внимание и тот факт, что когда-нибудь мне придется оставить свою работу. Просто это произошло намного быстрее, чем я ожидала, вот и все.

Выражение муки немного сошло с лица Джерарда.

– Я хочу быть с тобой, где бы ты ни был.

– Пожалуйста, Джина, у тебя еще есть время. Если ты не уверена…

– Я уверена, – Джина поцелуем заставила его замолчать.

– Ты все еще хочешь выйти за меня замуж?

– Да.

– Спасибо тебе, Господи! Мне казалось, что я потерял тебя так же, как и отца. Я бы сошел с ума!

– А сейчас закрой глаза и постарайся немного поспать.

Джерард взял Джину за руку.

– Я люблю тебя, дорогая. Я сделаю все, как ты хочешь, обещаю.

Он заснул.

Джина выключила свет и на цыпочках вышла из комнаты. Она вошла в гостиную и села в свое любимое кресло у окна. Она только что принесла себя в жертву самой великой любви в своей жизни.

Глава 49

В следующий вторник Джерард забрал вечером Джину из театра, и они поехали в Лонгдейл Холл. Похороны были назначены на одиннадцать утра в среду.

В Лонгдейл Холл они приехали за полночь, но Бетина дожидалась их.

– Джина, рада видеть тебя. Спасибо, что ты приехала. Это очень много значит для нас.

Втроем они пошли в гостиную, где их ждали кофе и тосты.

– Как мама?

– Заснула с помощью нескольких таблеток. Сегодня ей было лучше. Я все время спрашиваю ее о свадьбе. Думаю, это заставляет ее отвлекаться.

– Мне кажется, это заставляет отвлекаться нас всех, – Джерард сильно сжал руку Джины.

Проверив все приготовления к следующему утру, Бетина сказала Джерарду, что он выглядит уставшим и должен немного поспать.

– Все в порядке, намек понял, – Джерард улыбнулся. – Спокойной ночи, Бетина, спокойной ночи, дорогая, – и он закрыл за собою дверь.

– Джина, мне бы хотелось поболтать с тобой, завтра у меня будет полно забот, а тебе нужно сразу после похорон уезжать в Лондон. Мне хочется убедиться, что ты действительно счастлива.

– А почему я не должна быть счастлива?

– Джина, ты же знаешь, что тебе придется принять дьявольски серьезное решение. Запомни, ведь я знаю тебя с того дня, как ты пришла в школу драмы. И мне известно лучше, чем Джерри, что для тебя значит карьера актрисы.

– Бетина, конечно, было нелегко решиться, но уж так случилось, что я полюбила твоего брата.

– Ведь он не шантажировал тебя своим теперешним состоянием? Он не сделает этого специально.

– Нет, он ничего такого не делал, и, кстати, Джерард был невообразимо добр. Он сказал, что вполне поймет меня, если я захочу отменить свадьбу.

– О'кей, Джина, я не вмешиваюсь в ваши дела, но я очень люблю вас обоих. Особенно, после того, как ты сделала свой выбор. Сейчас я могу тебе сказать, что была бы настоящая катастрофа, если бы ты не решилась на это.

– Пожалуйста, Бетина, я очень устала. Ты можешь быть полностью уверена, что я не намереваюсь стать жертвенным ягненком, хотя, католическую вину, может быть, чувствую.

Бетина вспыхнула.

– Обещаю тебе, что больше ни словом не обмолвлюсь по этому поводу. Наверное, я не совсем беспристрастна, но уверена, что ты сделала правильный выбор.

Джина легла в постель и поблагодарила Бога за то, что она актриса.

Похороны были печальными и мучительными, и Джину успокаивало то, что ей нужно торопиться сразу из церкви на поезд в Лондон. На следующее утро она позвонила Линдсёй и сказала, что ей необходимо встретиться с ней.

– Конечно, Джина, я не могу тебе сказать, что я довольна, но это твое решение, и ты, очевидно, ясно себе представляешь, что делаешь. Какой выбор тебе приходится делать! – вздохнула Линдсёй.

– Да, это было нелегко, но я уже сделала это, так что, вот так. Позвони Харольду и расскажи ему все. Пожалуйста, передай ему мои извинения. Это ужасно, что я так подвожу его, особенно после того, как он дал мне такой большой отдых после «Ангела».

– Я позвоню ему сразу же, как только ты уйдешь. Он будет в большой растерянности, ведь ты была, так сказать, частью команды. А как же Чарли?

Джина не могла себе представить, как она скажет ему об этом.

– Я позвоню ему сама. Только отложу это до завтра. Мне очень страшно говорить с ним.

– Могу тебя понять. Вы были так близки, мне кажется, для Чарли ты была вдохновением. Для него будет огромной потерей, что ты не будешь играть в спектакле. Позвоню тебе позже и расскажу о разговоре с Харольдом. И запомни, когда бы ты ни захотела вернуться, позвони мне. У директоров театров всегда найдется время посмотреть на «леди».

– Спасибо Линдсёй. Встретимся на свадьбе, – Джина поцеловала ее. – И спасибо тебе за все.

«Скоро актриса станет леди», – сообщали на следующее утро все газеты. В «Дейли Мейл» писалось, что Джина оставляет многообещающую карьеру актрисы и выходит замуж за нового лорда Лонгдейла. «Мисс Джина Шоу, которая пришла ниоткуда, чтобы завоевать награду общества «Театры Вест Энда» «Самый многообещающий новичок» за свою первую роль в спектакле «Ангел в аду», дает в воскресенье свой последний спектакль и уходит со сцены, чтобы двенадцатого апреля на пышной свадебной церемонии выйти замуж за лорда Лонгдейла. Поговаривают, что на свадебной церемонии будут присутствовать принц и принцесса Уэлльские».

Джина с ужасом прочитала статью. Чарли! Она с того момента, как проснулась, набиралась смелости позвонить ему. Если он уже видел статью… Она сняла трубку и набрала номер. Но слышались только гудки.

Когда Харольд позвонил Чарли и сообщил, что Джина не будет играть в новом спектакле, Чарли ушел из дома и сильно напился. Он возвратился из бара, упал на диван и уснул мертвым сном. Проснулся он от омерзительного похмелья и от телефонного звонка. Чарли не успел подойти к телефону. Он выпил несколько чашек крепкого черного кофе, принял душ и оделся. Теперь он знал, что должен делать. Он позвонит в канадское посольство и примет их предложение. Затем встретится в офисе на Вардор Стрит с Харольдом.

– Мне кажется, Чарли, мой мальчик, что ты дурак. Послушай меня, женщины этого не стоят. Ты не передумаешь?

– Извини, Харольд, но я уже все решил.

– Значит так. Ну что ж, тогда, я полагаю, больше не о чем говорить. Ты – талантливый дурак. Сообщи мне, когда закончится твое затворничество. Я даже могу опять поставить твою пьесу.

Весь день Чарли готовился к отъезду. Он купил билет на самолет в воскресенье, так что за несколько дней он сможет обрубить все концы. Нет никакой причины оставаться в Лондоне дольше, чем необходимо. Теперь, когда решение было принято, он хотел как можно скорее послать все к чертям.

Что касается Джины, его долго не было, и возможно, она звонила. Он подумал, что может поехать в театр, попрощаться с ней… но нет, он не мог позволить себе видеть ее. Что он может ей сказать? Что улетает за тысячу миль от Лондона, потому что она выходит замуж за другого мужчину? Навряд ли.

Он потерял ее навсегда. И слова сейчас бессмысленны.

Глава 50

Последний раз опускался занавес после «Ангела». «Мой последний спектакль в жизни», – подумала Джина, когда получила от труппы огромный букет роз. Она надеялась, что Чарли встретит ее за сценой, чтобы попрощаться и выпить за ее свадьбу. Но не удивилась, когда не увидела его.

Шампанское не освежило, как обычно. «Я бы променяла все это на то, что у тебя будет», – сказала Салли, ее дублерша, которая теперь будет играть роль Кристины.

Джина попрощалась со всеми и ушла в гримерную. Она собрала свою косметику и карточки, висевшие вокруг зеркала. Печально закрыла за собой дверь и вышла в коридор.

– Пока, Билл, спасибо тебе за все, – сказала она дежурному по сцене.

– До свидания, мисс, поздравляю вас. О, мисс?

– Что?

– Чуть не забыл. Кто-то принес вам письмо и сказал, что уверен, что я не забуду отдать его вам. Вот оно.

Она взяла коричневый конверт и засунула его в карман.

– Пока, – сказала она театру, и медленно пошла по Шафтсбери Авеню. Яркий солнечный день затуманился из-за ее слез.

Джина пришла домой и с облегчением обнаружила, что Джерард все еще не вернулся. Ей не хотелось, чтобы за пять дней до свадьбы он видел ее такой несчастной. Он приедет в Лондон через два дня, увезет ее в Лонгдейл Холл, и у нее начнется совсем другая жизнь.

Джина взяла бутылку водки и налила себе большой стакан. Тут она вспомнила о письме, которое ей дал Билли перед уходом из театра. Она вернулась в спальню, достала из кармана пальто конверт и удобно устроилась в своем любимом кресле. Она сделала глоток безвкусной жидкости и почувствовала, как та обожгла ее, когда она вскрыла письмо.

Во-первых, письмо не было подписано, Джина не могла даже предположить, от кого оно. Она прочла его заново. Медленно все становилось ясно. Ее руки дрожали, когда она одним глотком осушила остатки водки в стакане.

«Пять штук, мисс Ля Ди Да, иначе завтра все газеты на Флит Стрит получат копии, разоблачающие тебя, когда ты снималась на видео какое-то время назад. Завтра, одиннадцать утра, станция «Виктория», седьмая платформа. Принеси деньги, и все копии будут твои. Не пытайся ничего предпринять. Ведь тебе же не хочется, чтобы лорд Любовник знал, что он женится на шлюхе?»

Джина издала тихий стон. Она открыла ящик и достала книжку, чтобы посмотреть, сколько у нее лежит на счету социального страхования. Она также проверила сумму на ее текущем счете. В общей сложности, у нее было шесть тысяч четыреста шестьдесят пять фунтов. Достаточно, чтобы заплатить Джонни и купить билет в один конец, чтобы уехать из Англии. Она не сомневалась, что надо делать. Если позвонить в полицию, Джонни обязательно отправит одну копию семье Лонгдейлов. Она не хотела подвергать этому Джерарда, и она не сможет остаться, выйти замуж и жить в постоянном страхе, что в один день ее ужасное прошлое выйдет наружу. Ей придется жить в постоянной лжи. Она была проституткой. А проститутки не выходят замуж за членов самых уважаемых семей Англии. Она поняла, что все слишком хорошо, чтобы происходить с ней.

К сожалению, никто и никогда не сможет избавиться от своего прошлого. Никогда.

Без десяти одиннадцать такси остановилось у станции «Виктория». У Джины было с собой три больших чемодана, и она попросила шофера подождать. Она подошла к почтовому ящику и опустила письма для матери и Джерарда. Подошла к седьмой платформе, посмотрела на часы и удостоверилась, что конверт надежно спрятан в ее сумочке.

Она увидела его с большой сумкой в левой руке. Он тоже увидел ее и улыбнулся.

– Значит, ты получила мою записку?

– Отдай мне пленки. Вот деньги.

– Открой конверт и покажи, что там.

Джина открыла конверт и показала пачку банкнот. Джонни, казалось, был удовлетворен. Он схватил конверт и сунул его в карман своего пиджака. Потом отдал ей сумку.

– Разумная девочка. Может быть, устроим это еще раз, а? – он оскалился.

Джина уставилась на него.

– Предупреждаю тебя, если ты провел меня, и где-нибудь обнаружится хоть одна копия этой пленки, а ты будешь пытаться использовать ее, я достану тебя из-под земли. Я истрачу последний пенни, чтобы убедиться, что остаток своей жизни ты проведешь за решеткой. Думаю, за изнасилование, порнофильмы, наркотики и шантаж тебе прибавят срок. Ты получил эти деньги только потому, что я не хочу делать больно любимому человеку. Но с настоящего момента я одна. Так что, остерегайся, Джонни.

Джина повернулась и поспешила к такси. Она увидела мусороуборочную машину, своими железными челюстями жующую все, что выбрасывают люди. Она остановилась, на секунду задумалась и подошла к ней. Она бросила сумку на самый верх фургона и подождала, пока ее не проглотят железные челюсти. Удостоверившись, Джина села в такси.

– Аэропорт Хитроу, пожалуйста.

Машина проезжала по оживленным улицам. Может быть, надо было проверить, что это действительно те пленки, за владение которыми она заплатила пять тысяч фунтов. Но она не смогла бы сделать этого. Это совсем убило бы ее.

– Слава Богу, Фрэнки, что ты дома! Слушай, боюсь, что планы немного изменились. Свадьба отменяется. Что? О, да, это связано с отцом Джерарда, но я объясню тебе все, когда приеду к тебе. Что? Да, я сейчас в аэропорту. У меня билет на двухчасовой самолет в Лос-Анджелес. Ты сможешь встретить меня? Прекрасно. Тогда до встречи.

Самолет поднялся в воздух, и Джина сквозь вуаль облаков смотрела на исчезающие знакомые очертания. Она надеялась, что не увидит их еще долгое, долгое время.

Кое-кто за облаками в это же время думал о том же самом. Рядом сидела Мэрилин, накачанная наркотиками, едва осознававшая, что происходит.

– За твою подружку, – Джонни поднял бутылку с пивом. – Чертовски повезло, что увидел ее фотографию в газете. Париж – единственное место для таких творческих натур, как я, – он оскалился в улыбке. – Там начнется наша жизнь, Мэрилин. Это то, чего мы ждали.

Две огромные стальные птицы высоко над облаками уносили далеко от поля сражения предателя и преданную.