Текст книги "Д'Арманьяки-2"

Глава 21

Решение

Печаль – она слишком часто становится невесёлым спутником в длинном пути. Она мало говорит, но много думает. Она живёт прошлым и не заботится о будущем. Она терзает и лишает покоя, превращаясь в клубок отчуждения и боли. Майрал провела самую тяжёлую ночь в своей жизни. Сколько ни уговаривала её Маха, она так и не легла спать. Пока она прохаживалась по ковру вдоль своего роскошного ложа, служанка устав от уговоров прикорнула в углу, опёршись головой о стойку балдахина. Побродив в своей спальне, Майрал подошла к раскрытым дверям. Как была она в шёлковой рубашке и с босыми ногами, так и вышла на балкон. Опёршись о перила, она устремила невидящий взгляд в темноту. Ни окружающая тишина, ни мерцающие огни города, ни благоухание сада…не могли умиротворить девушку. Сердце Майрал сжимала безысходная тоска. Не успела она с ним встретиться, и вот уже приходилось расставаться. Она не сомневалась в том, что Жан, как она стала его называть в своих мыслях, покинет Чанаккалу. Да и что его могло здесь удержать? Узнав обо всём, он захочет отомстить своим врагам. Умом она принимала это решение, но не могла принять сердцем. Ведь стоило ему только протянуть руку, и она бы сделала всё для того, чтобы оказаться с ним рядом. Разделить его горе и опасности, которые поджидали его по возвращению домой. Но он не захочет. Майрал понимала, что её мечта неосуществима. Слишком многое их разделяло. Следовало смириться со своей участью и…просто смотреть, как он уедет. Уедет навсегда… – из груди девушки вырвался судорожный стон. Не в силах оставаться на балконе, она вернулась в спальню. А оттуда Майрал пошла бродить по всем комнатам. Не раз она останавливалась и бесцельно оглядывала место, в котором оказалась. Так она и шла. Не понимая куда идёт, и не зная зачем. Так она оказалась в купальне. Майрал улеглась на край бассейна и, опустив руку в воду, стала разгонять лепестки роз плавающие по поверхности. Каждое такое движение сопровождалось лёгким вздохом. Она чувствовала себя очень плохо. И это состояние не проходило. Временами у неё появлялось чувство, будто нечто вцепилось в её тело острыми когтями и рвёт его на части.

– Он уедет, он уедет… – с безысходной печалью стала повторять Майрал. Затем, глядя на своё отражение в воде, с непередаваемой нежностью прошептала: – Слышишь ли ты меня, Жан? Слышишь ли, как моя душа рыдает? Слышишь ли, как моё сердце рвётся к тебе? Слышишь ли мой голос, который всё время зовёт тебя?

Одна за другой по щекам Майрал скатились две слезинки.

В таком положении она и оставалась до самого утра. Едва забрезжил рассвет, она вернулась в спальню и оделась в белое платье. Пока Маха спала, она заплела волосы в косы и накинула на голову белоснежную накидку. Затем она прикрепила с двух сторон к накидке ажурную вуаль…тоже белого цвета. Закончив с облачением, Майрал снова вышла на балкон. Вцепившись руками в перила, она стала дожидаться той минуты, когда ей сообщат об отъезде человека, которого она так сильно полюбила.

Ближе к полудню визирю доложили, что к нему просится гяур. Визирь приказал пропустить его. На сей раз, он встретил его приход стоя. Он больше не встречал гяура и мамлюка. Он встречал графа Д,Арманьяк. И граф оценил благородный жест визиря. Войдя, он поклонился визирю. Тот ответил таким же поклоном. Визирь по лицу Жана понял, что тому всё известно. Под глазами у него были круги. Становилось понятно, что он глаз не сомкнул ночью.

– Что ты решил? – спросил у него визирь, хотя и без того знал ответ.

– Я еду во Францию! – коротко ответил Жан.

Визирь с пониманием покачал головой. В его голосе прозвучало сожаление, когда он вновь обратился к Жану.

– Я не хочу, чтобы ты покидал нас, но раз таково твоё решение…я помогу тебе. Ты получишь достаточно золота.

Увидев протестующий жест Жана, визирь, не дав ему заговорить, возразил:

– Глупо отказываться от моей помощи. Ты даже представления не имеешь, что именно тебя ждёт во Франции. Ты стал мне дорог как собственный сын, поэтому я тебе дам совет. Возьми с собой золото. А когда приедешь во Францию, никому не говори кто ты до тех пор, пока не поймёшь кто твои враги. Если твой отец хотел чтобы ты уехал, значит, они слишком могущественны. Будь умнее их. Не дай им убить себя. Не дай им повода поступить так, как они поступили с твоим отцом.

Услышав эти слова, Жан помрачнел. И хотя он ничего не ответил, визирь увидел ответ в его взгляде. Он подошёл к Жану вплотную и негромко добавил:

– Сегодня вечером уходит корабль во Францию. Ты можешь поплыть на нём. И ещё…не таи на меня обиды, – визирь протянул руку Жану. Тот молча пожал её. Жан хотел многое сказать. Визирь чувствовал это, но…он всего лишь сказал несколько слов.

– Я буду помнить…

Жан поклонился визирю и вышел. Визирь мягко улыбнулся ему вслед. Он знал, кому именно были предназначены слова. Чуть помедлив, он направился на половину своей дочери. Визирь застал её на балконе. Увидев белое платье на своей дочери, визирь вначале опешил, а потом и вовсе побледнел. Она прощалась с ним как невеста. К нему в душу закрался страх. В это мгновение он осознал, что дочь больше не принадлежит ему.

– Когда он уезжает? – тихо спросила Майрал, обернувшись к отцу.

– Сегодня. Вечером уходит корабль! – так же тихо ответил ей визирь.

– Отец…

– Конечно, дочь моя, ты можешь проводить его. Только он не должен знать этого. Иначе…

– Можешь не беспокоиться, отец,…он меня не увидит!

– Хорошо, – только и мог сказать визирь. Он сделал всё, что было в его силах. Уже уходя, он услышал голос своей дочери. Она благодарила его. Неопределённо покачав головой, он покинул её.

Двумя часами позже Майрал, накинув на себя плащ с капюшоном в сопровождении Махи, отправилась на пристань. Прошёл ещё час, когда восемь полуобнажённых носильщиков остановились недалеко от корабля. Они опустили носилки на землю и застыли в ожидании новых распоряжений. Мало кто заметил, как полог заколыхался, и в образовавшемся просвете показалось прекрасное лицо юной девушки. Грузчики работали, не покладая рук, закатывая бочки на судно по дощатому настилу. С самого судна раздавались грозные окрики. Здесь находилось очень много народа. Но того, кого ждала Майрал,…не оказалось. Она задёрнула полог. Но ненадолго. Только она собиралась снова его открыть, как до неё донёсся голос, от звука которого её сердце бешено забилось. Майрал приложила руки к груди, пытаясь утихомирить его. Голос звучал негромко и был обращён к другому человеку.

– Ты помнишь имена этих людей?

– Там был Гилберт де Лануа. Герцог Бургундский. Я сразу узнал его. И этот предатель…Монтегю, – в голосе говорившего прозвучала отчётливая ненависть, – это он предал твоего отца. Ему была поручена охрана замка. Именно он повинен в смерти твоего отца. После того как они убили его, меня связанного отвезли к королю Англии. А он отправил меня на галеры. Меня именно Монтегю и отвёз. По дороге он измывался надо мной. Поносил твоего отца всяческими словами. Но ничего…клянусь господом, когда я доберусь до этого мерзкого предателя, ему будет не до веселья. Я даже не знаю, что с ним сделаю.

– Прибереги свои чувства, – прозвучал голос, который отозвался у Майрал в сердце, – визирь был прав. Мы должны понять, где наши враги, прежде чем начнём убивать их. И самое главное для меня…самое важное…я хочу поговорить с женщиной предавшей моего отца. Я не буду её считать своей матерью, пока она не докажет мне свою невиновность.

– Я сам слышал, как герцог Бургундский поблагодарил её за помощь! Она действовала вместе с врагами твоего отца.

– Ты уверен в своих словах? Речь идёт о моей матери! Я не могу ошибиться.

– Я слышал слова герцога Бургундского, но временами мне кажется, что всё вовсе не так, как обстояло в то утро. Я долгие месяцы был рядом с графиней. Она искренне любила твоего отца. Для меня её предательство стала наихудшим злом.

– Значит, ты сомневаешься в её вине?

– Да. Но я доверяю тому, что слышал.

– Мы узнаем правду…очень скоро. Я не успокоюсь до тех пор, пока каждый из них не получит заслуженного наказания.

– Я сделаю все, что в моих силах, господин!

– Называй меня по имени. Просто Жан. Мой отец любил тебя. Доверял тебе. Даже спустя столько лет, ты готов умереть, защищая его сына. Ты более чем кто-либо заслуживаешь моей признательности…

Майрал непроизвольно побледнела, услышав эти слова. Увидев перемены, Маха сжала её руки безвольно лежащие на коленях.

– Кого ты ищешь…Жан? – донёсся до них удивлённый голос.

– Её. Эту незнакомку, которая спасла мою жизнь. Я надеялся, что… она придёт. Ведь я так и не смог поблагодарить ту, которая так много сделала для меня. А жаль…хотя чего жалеть? Неизвестно, какие опасности ждут нас во Франции. Неизвестно каким будет конец нашего путешествия…так лучше обо всём сразу забыть.

– Отплываем! – раздался протяжный крик.

Услышав удаляющиеся шаги, Майрал раздвинула полог. Она увидела Жана в том миг, когда он подходил к судну. Рядом с ним шёл тот самый пленник, которого освободил её отец. Майрал старалась не упускать из виду Жана. Вот он поднялся на борт судна. Затем на некоторое время исчез. Но едва отвязали канаты, привязывающие судно к пристани и подняли паруса, как она снова увидела его. Жан опёрся руками о борт и смотрел в её сторону. Он не мог её видеть, но Майрал надеялась, что он сможет почувствовать её присутствие. Время шло, но Жан оставался неподвижен. Корабль начал медленно удаляться. А вместе с ним и растворялся силуэт Жана. Майрал оставалась на пристани до той поры, пока корабль совсем не исчез из виду. Лишь тогда она отправилась обратно во дворец. Прибыв туда, она немедленно направилась к отцу. Визирь ждал прихода своей дочери. Он ожидал услышать всё что угодно, но слова дочери потрясли его. Остановившись перед ним, Майрал тихо попросила:

– Отец…позвольте принять другую веру…

– Ты безумна! – вскричал визирь, приходя в неописуемый гнев. – Как ты могла помыслить такое?

В ответ раздался горестный шёпот:

– Как же я смогу молиться за него, если его Бог меня не услышит?

Визирь, собиравшийся обрушить свой гнев на дочь, пришёл в смятение, услышав эти слова. И голос Майрал…Он поднял руку и медленно поднёс её к вуали. Вуаль спала. По щекам дочери медленно скатывались прозрачные слезинки.

Глава 22

Шпага

Неделю спустя в порту Лиона пришвартовался корабль. Никто не обратил внимания на двух человек, что вступили на пристань. Один из них был молод и красив. Другой же обладал безобразной внешностью и был почти преклонного возраста. Оба были облачены в восточную одежду. Мало кто мог в это мгновение опознать в пожилом человеке знаменитого Парижского палача, чьё имя некогда наводило ужас на всю Францию. Как никогда бы не смогли опознать молодого, чьё имя давно стало символом храбрости, отваги, доблести и чести. Вышагивая рядом с Капелюшем, Жан жадно оглядывался по сторонам, пытаясь вобрать в себя ту жизнь, что бурлила вокруг него. Он очень внимательно осматривал одежду мужчин и женщин, чьи лица мелькали в непосредственной близости от него. Он наблюдал за каретами и лошадьми. Его интересовало всё без исключения, ибо это была Франция – страна, которую он не помнил, но которую принял в своё сердце, как только ступил на её землю.

Первым делом они отправились на ближайший постоялый двор и сняли там небольшую комнату. Сюда они перенесли свои скромные пожитки. Затем по настоянию Капелюша они плотно пообедали. А уж после того снова отправились в город. Капелюша надлежало выяснить какие события происходили во Франции, ибо ни один, ни второй не имели ни малейшего понятия о том, что именно творилось все эти годы. И самый главный вопрос – кто именно правил кланом Д,Арманьяков. Жан же принялся за поиски оружейной мастерской. Ему необходимо было приобрести всё необходимое оружие, без которого он чувствовал себя…неуютно. Когда ему в глаза бросилась вывеска с названием «Дамасская сталь», он без раздумий вошёл туда. Лавка была пуста. Навстречу Жану вышел сухопарый человек маленького роста. Он тут же стал расхваливать оружие, что в огромном количество было развешено на стенах. Ряды с кинжалами всевозможных форм сменяли ряды арбалетов. За ними следовали щиты и разнообразие рыцарских доспехов. И уже за ними следовали шпаги. Они были разной длины. Отличались и рукоятки оружия. И не только своими формами, но и богатством узоров. Жан сразу же подошёл к кинжалам. Он снял со стены первый же попавшийся и, взявшись за рукоятку, внимательно осмотрел лезвие. После осмотра он вернул кинжал на место и стал осматривать другие.

– Вам не понравилось, сударь? – раздался позади него голос хозяина лавки.

– Здесь нет ни одного выкованного из дамасской стали! – даже не оглянувшись, ответил Жан.

За спиной вначале воцарилось напряжённое молчание, затем раздался осторожный голос:

– Такого не может быть. Мне привозят оружие много лет и всегда самое лучшее.

– Возможно. Но это не дамасская сталь. Я знаю её на ощупь. Она мягче, но гораздо прочнее, хотя…вот этот… пожалуй действительно великолепный, – Жан снял со стены оружие и стал осматривать. Рукоятка кинжала была покрыта тончайшей серебристой сетью. Сама сталь отливала блеском и почти с безупречной чистотой отражала лицо Жана. Он перевернул руку ладонью кверху и, коснувшись её острием кинжала, провёл линию от указательного пальца к мизинцу.

– Так мы проверяем насколько хорошо оружие, – спокойно пояснил Жан торговцу. Тот едва ли не с ужасом смотрел на струйку, что медленно вытекала из кровавой линии. – Мне нравится. Беру.

Услышав эти слова, хозяин лавки сразу же смекнул свою выгоду. Покупатель видимо и не собирался торговаться. Такие как этот были редкостью в лавке.

– Не желаете ли купить шпагу? – услужливо предложил хозяин.

– Нет, мне нужен лишь кинжал. Сколько за него?

– Зачем спешить? Взгляните хотя бы на них, – начал уговаривать Жана хозяин лавки. Но тот снова повторил свой вопрос. Хозяину пришлось дать ответ. Жан отсчитал требуемую сумму. Даже получая деньги, хозяин не переставал уговаривать его. Не обращая внимания на его слова, Жан направился к двери и уже собирался выйти, но…вначале застыл как вкопанный, а затем медленно повернулся и с потемневшим лицом, спросил:

– Что вы сказали?

Хозяин сразу догадался, что последние слова заинтересовали щедрого покупателя, и тут же решил закрепить успех. Он торопливо подошёл к Жану и быстро заговорил:

– С этой шпагой связана страшная история. Она принадлежала графу Д,Арманьяк. Он с ней вообще не расставался. А уж сколько побед на её счету – не счесть. Шёл даже слух, что в шпаге графа сидел злой дух. По этой причине его никто не мог победить. В общем, легенд о «шпаге Филиппа» как её все называют великое множество. Даже сейчас рассказы о подвигах этого удивительного человека волнуют многих.

– Так он и вправду… был очень храбрым…этот граф? – негромко спросил Жан.

– Ещё бы! – воскликнул хозяин лавки, не замечая, что странный покупатель несколько раз судорожно вздохнул. – При нём Д,Арманьяки стали самой грозной силой во Франции. Он мог внезапно появиться в тылу английской армии и ничтожными силами нанести внезапный удар, чтобы тут же исчезнуть и нанести разрушительный удар по своим извечным врагам – бургундцам. Поверьте, сударь, в любом уголке Франции вам подробно расскажут о его подвигах. И не только. Вам расскажут историю его любви и историю его женитьбе на дочери злейшего врага. Имя этого человека овеяно легендами. Вам выпало счастье приобрести его шпагу.

– Откуда мне знать, что эта именно та шпага, о которой вы говорите? – голос Жана прозвучал глухо.

– Не сомневайтесь, – заверил его хозяин лавки, – шпагу забрал один из убийц графа. Впоследствии он перепродал её одному торговцу в Париже. Тот продал её мне. Можете сами взглянуть.

Хозяин лавки удалился, но вскоре вернулся со шпагой в руках. Жан не смог избавиться от дрожи, когда принимал шпагу.

– Вот, смотрите, – хозяин лавки указал на рукоятку, – она выкована из чистого золота. Взгляните сюда…это латинская буква «А» – символ Д,Арманьяков. Оба нижних края буквы загнуты. Один край искусно превращён в голову льва, другой в голову тигра. Поверните рукоятку и вы увидите девиз. Он выгравирован одним из лучших чеканщиков.

Жан повернул рукоятку, и действительно там были слова:

– Гордость и Честь!

– Храбрость и Доблесть!

– Бесстрашие и отвага!

– Вот девиз Д,Арманьяка!

Хозяин лавки засмеялся, и дружески похлопав Жана по плечу, весело произнёс:

– В ваших устах, сударь, эти слова звучат так же торжественно как в устах самих Д,Арманьяков. Я же говорил – шпага необычная. Стоит её коснуться, и начинаешь чувствовать себя одним из этих храбрецов.

– Я покупаю…

– Она стоит дорого, – начал, было, хозяин лавки, но тут же осёкся. Ему в руки лёг туго набитый кошелёк. Он тут же вскрыл его и высыпал содержимое на свою ладонь. – Серебро! – радостно воскликнул хозяин лавки. – О, как вы добры, сударь.

В ответ раздался спокойный голос:

– Серебро? Значит, я ошибся!

Жан забрал кошелёк с серебром обратно и дал хозяину вместо него другой. Тот бросил недоумённый взгляд на Жана, а затем вскрыл содержимое. Увидев сверкающие монеты, он с глубочайшим изумлением воскликнул:

– Это же золото. Да здесь целое состояние!

Хозяин лавки поймал странный взгляд и услышал удивительные слова покупателя:

– Это ничтожная цена за такое сокровище. Я бы заплатил много больше.

Глава 23

Граф Д,Арманьяк и королевская дочь

Когда Жан вернулся обратно, Капелюш с нетерпением поджидал его. Он уже успел постричь волосы, переодеться и выглядел, как обычный торговец, если не принимать во внимание тот факт, что его лицо всё ещё могло внушить ужас далеко не самому робкому человеку. На столе была разложена и другая одежда. Жан устремил на неё вопросительный взгляд.

– Ты должен выглядеть как француз, – пояснил Капелюш, правильно разгадав значение его взгляда. – Я подобрал одежду, которая более пристала бедному дворянину, нежели такому человеку как ты. Но сейчас опасно всё, что может связать тебя с Д,Арманьяками и… – Капелюш осёкся во все глаза глядя на шпагу, которую держал в руках Жан. Он медленно подошёл к нему и, взяв шпагу из его рук, пристально осмотрел.

– Откуда она у тебя? – хриплым голосом спросил Капелюш, с внутренним трепетом оглядывая шпагу.

– Так она действительно принадлежала…отцу?

– Да. Это его шпага. Я её держал в руках десятки раз.

Капелюш передал шпагу обратно. Жан бережно положил её на стол.

– Откуда она у тебя?

– Купил в лавке. – Жан устремил вопросительный взгляд на Капелюша. – Что тебе удалось узнать?

Капелюш бросил ещё один тоскливый взгляд на шпагу, прежде чем ответил на вопрос:

– Я многое узнал. Самое важное состоит в том, что Д,Арманьяки всё ещё существуют как клан. Правда, судя по слухам у них уже нет былого могущества. Их серьёзно потеснил со своего пути, герцог Бургундский. И не только. Говорят, и король отобрал себе часть провинций принадлежащих вашему отцу. Но для вас уже счастье, что они не канули в небытие. Вашему отцу приходилось собирать своих людей едва ли не по одному. Д,Арманьяки, сосредоточены, как и прежде в Осере. Командует ими Гийом Ле Крусто. Я хорошо знаком с этим человеком. Думаю, он без лишних слов примет тебя в качестве своего сюзерена.

– А что…матушка? – последнее слово далось Жану с трудом.

Услышав вопрос, Капелюш слегка помрачнел.

– Судя по слухам, она находится недалеко отсюда, в замке Фацензак. Но живёт она там…вместе с дочерью.

– У меня есть сестра? – с нескрываемым изумлением спросил у Капелюша Жан.

– Да, если разница между вами не превышает один год. В противном случае, она является сводной сестрой.

Капелюш откровенно ответил на вопрос Жана, и тот оценил его слова молчаливым кивком. В то время как Жан размышлял над услышанным, Капелюш принялся за дело. Несмотря на молчаливый протест, он помог Жану раздеться и сразу после того со всей тщательностью приступил к осмотру купленной одежды. По его глубокому убеждению она должна была в точности подойти Жану. Первыми пошли в ход штаны из чёрного бархата. Жан без видимого сопротивления позволил себя в них одеть. Следом пошли сапоги. Длинные, тёмного оттенка, они как нельзя лучше походили к штанам. А вот белоснежная рубашка с кружевными рукавами и с кружевным воротником вызвала резкий протест. Капелюшу с трудом удалось уговорить Жана надеть её. За рубашкой последовал сюртук с незатейливыми узорами. Следом Капелюш перетянул пояс кожаным ремнём и прикрепил к нему ножны. Затем самолично вложил в ножны…шпагу, которую взял со стола. Оставалась лишь тонкая нить. Как ни силился Жан понять значение этого предмета, но так и не сумел. Всё стало ясно, когда Капелюш взял нить и с ней в руках зашёл за спину Жана. Он почувствовал, как Капелюш взялся за его волосы.

– Надеюсь, ты не собираешься завязать мои волосы как женщине?

– Именно это я и собираюсь сделать, – невозмутимо ответил Капелюш и с тем же спокойствием в голосе продолжал: – Тебе придётся привыкнуть. Во Франции не принято ходить с распущенными волосами. В особенности это касается дворян. И это правило равно касается как мужчин, так и женщин.

– Интересно кто придумал эти правила, – проворчал Жан, однако мешать Капелюшу не стал. Тот быстро собрал длинные волосы и завязал в тугой узел на затылке. Закончив с последней деталью, Капелюш обошёл Жана и, встав перед ним, внимательно осмотрел плоды своего труда. То и дело он неопределённо хмыкал. Наконец, когда терпение Жана совсем истощилось, он коротко изрёк:

– Надвигай шляпу на лоб, когда будешь выходить из комнаты. Даже самый последний болван не сможет не заметить красоты и благородства твоего лица.

– С одеждой закончено? – поинтересовался у него, Жан.

Капелюш кивнул с довольным видом.

– Тогда за дело, – Жан мгновенно преобразился. Весь его облик выражал одновременно сосредоточенность и некоторое напряжение. – Я думаю, тебе необходимо отправиться в Осер. Встретишься с человеком, о котором говорил. Сообщишь о моём приезде. Мы не знаем, чего ждать и от кого ждать. Я хочу разобраться во всём, прежде чем приму решение как действовать. И, прежде всего мои слова касаются…матушки. Я сам поеду в замок и постараюсь наняться на службу.

– Ты не будешь им открываться?

– Нет. Я сделаю это лишь после того, как отпадут все сомнения или получат подтверждение твои слова о предательстве. Я должен знать, кто мои друзья, а кто враги. Я должен знать…есть ли у меня семья.

Капелюш одобрительно кивнул. Слова Жана совпадали с его собственными мыслями. Он только и спросил, когда ему уезжать.

– Немедленно! – последовал решительный ответ. – Я же уеду завтра утром. Оставайся в Осере до той поры пока не получишь от меня весточку.

– Я приеду, если её долго не будет! – непримиримым голосом заявил Капелюш.

– Хорошо! – согласился Жан. Он не мог не понимать, что эти слова вызваны беспокойством за его жизнь. На том разговор и завершился. Последовало короткое прощание. Капелюш собрался и вышел. Спустя четверть часа он взял лошадь с постоялого двора и ускакал. Оставшись один, Жан распахнул единственное окно в комнате и, закрыв глаза, стал с наслаждением вдыхать воздух Франции. Его мысли унеслись далеко, к незнакомке, которая осталась в Чанаккале. Каждый раз, вспоминая о таинственной спасительнице, он чувствовал, что остался в неоплатном долгу перед ней и втайне надеялся когда-нибудь снова встретиться с ней. Причины он не понимал. Это было лишь желание. Сильное желание. Сейчас с закрытыми глазами, он попытался представить её лицо, но ничего не получилось. Он видел лишь глаза…полные нежности и участия. Он думал о незнакомке до той поры, пока мысли не перенесли его в замок Фацензак. Какие они…матушка с сестрой? Как они выглядят? Вспоминают ли о нём?

Шум внизу заставил его оторваться от грёз. Жан устремил взгляд вниз. Под окном остановилась карета. Её сопровождали два вооружённых всадника. На дверце кареты красовались лилии. Этот герб ровным счётом ничего не говорил Жану. Он с равнодушием взирал на суету во дворе возникшую после прибытия кареты. Около десятка слуг высыпали во двор. Часть из них принялась стаскивать притороченные сзади сундуки, другие же застыли перед дверцей. Она открылась. Вначале из кареты вышла пожилая женщина, а за ней…появилась юная особа, прелестная как те цветы, которые она держала в своих руках. Она была облачена в роскошное голубое платье, поверх которого лежала отливающая серебром накидка. Все вокруг склонились в поклоне, встречая её появление. Наблюдая за этой сценой, Жан не смог удержать улыбки. В этот миг девушка двинулась вперёд и одновременно с этим действием подняла голову. Её взгляд остановился на Жане. Он ещё шире улыбнулся, а она…споткнулась и остановилась. На её лице возникло сердитое выражение. Она заговорила повелительным голосом. Жан не слышал её слов, но вполне отчётливо увидел жест руки направленный в его сторону. Он продолжал наблюдать за девушкой, благо она остановилась посредине двора и чего-то ждала. Нет-нет, да и мелькал рассерженный взгляд, направленный в его сторону. Жан не переставал улыбаться, наблюдая за ней. Это продолжалось до той поры, пока дверь позади него не отворилась, и на пороге не возникли два вооружённых человека. Это были те самые люди, которые сопровождали девушку.

– Следуйте за мной, сударь! – высокомерным тоном произнёс один из них. – Её высочество желает видеть вас.

Жан с лёгким удивлением выслушал эти слова.

– А с чего эта девушка решила, будто имеет право приказывать? – поинтересовался он.

Ответ последовал незамедлительно. И в нём послышалась отчётливая угроза.

– Сударь, вы, я вижу, прибыли издалека. Ваш выговор лучшее тому доказательство. И лишь он позволяет нам простить вашу неучтивость. Вас хочет видеть дочь короля Франции, её высочество принцесса Жанна. Она приказывает, а вы молча подчиняетесь.

– Ну, если так, – невнятно пробормотал Жан, направляясь к ним. Он вышел из комнаты и пошёл по коридору. Эти двое направились вслед за ними. Позади себя Жан расслышал отчётливый голос:

– Никогда впредь не обращайтесь к её высочеству так, как вы позволили себе недавно, иначе вы умрёте прежде, чем сумеете предстать перед ней.

– Постараюсь…сударь, – ответил, не оборачиваясь Жан. Он старательно выговаривал слова, но при этом никак не мог избавиться от весёлой улыбки. Пришла мысль о том, что здесь слишком серьёзно относятся к словам. Уже во дворе Жан избавился от улыбки. К её высочеству он подошёл с совершенно серьёзным лицом. Юная принцесса выглядела донельзя возмущённой. Благо Жан услышал шёпот рядом с собой, который не позволил ему совершить очередную ошибку. Он поклонился принцессе. Выпрямившись, он устремил на неё спокойный взгляд и застыл в непринуждённой позе.

– Позвольте спросить, сударь, – заговорила рассерженным голосом принцесса, – что именно вас рассмешило? Что смешного вы увидели во мне?

– С чего вы взяли? – удивился Жан. – Я улыбнулся, увидев красивую женщину. Откуда мне было знать, что вы королевская дочь. И потом, во Франции, что… запрещено улыбаться? Если так, то всем следует ходить с закрытыми лицами.

– Вы издеваетесь надо мной? – принцесса выглядела совершенно потрясённой. Она окидывала Жана гневным взглядом и, по всей видимости, была готова обрушить на него свои чувства.

– Опять не так? Я просто сказал то, о чём думаю и…

– Немедленно попросите прощения у её высочества! – перебил Жана настойчивый голос. Он устремил косой взгляд на говорившего и, растягивая слова, ответил:

– Вы дважды испытали моё терпение. Остановитесь, сударь. Поверьте, я не тот человек, который станет терпеть угрозы в свой адрес.

– Вы поступите так как вам велят, – высокомерно произнесла юная принцесса и, устремив взгляд на сопровождающих, так же повелительно добавила: – Арестуйте его и отправьте в темницу. Я попрошу отца лично разобраться с этим…грубияном.

Не успели эти слова отзвучать, как человек, который всё время разговаривал с Жаном, подошёл к нему вплотную и потянулся к его шпаге. Жан окинул его спокойным взглядом и мрачно изрёк:

– Дотронься до неё, и ты умрёшь!

– Мерзавец. Ты ещё смеешь мне угрожать…

Больше он ничего не успел сказать. Жан молниеносно выхватил шпагу и нанёс удар рукояткой по его лицу. Обливаясь кровью, тот рухнул на землю. Второй двинулся, было, навстречу, но тут же был атакован Жаном. Несколько движений и противник, выронив оружие, прижался спиной к карете. Скосив глаза, он с глубочайшим испугом смотрел на острие шпаги, которое упиралось в его горло. Выдержав паузу, Жан убрал шпагу в ножны. Затем также спокойно вернулся на прежнее место. Принцесса окидывала его гордым взглядом, но не решалась вновь заговорить. Было заметно, что действия её «обидчика» впечатлили принцессу. Жан не стал использовать своё преимущество. Он устремил на принцессу неприязненный взгляд.

– Вы красивы лицом, но не душой. Высокомерие вы считаете достоинством, а улыбку преступлением. Мне жаль вас, ибо вы только и достойны, что сочувствия.

Принцесса побледнела.

– Хозяин знает, где меня найти. Ваше высочество, – Жан легко поклонился и, повернувшись, зашагал прочь. Не успел он отойти и на несколько шагов, как раздались громкие крики:

– Убить его, убить. Он оскорбил принцессу!

Невесть откуда появились около двух десятков вооружённых людей и бросились на Жана. Увидев это действие, принцесса, что было силы, закричала:

– Нет! Оставьте его. Не трогайте!

В её глазах появился ужас. Она не желала смерти этому храбрецу. Но её никто не слышал. Ей показалось, что он уже убит, но тут же она вскричала от радости. Ему удалось непостижимым образом вывернуться. Она наблюдала за ним, стараясь не упустить его из виду. Вот он с удивительным проворством вскочил на подножку кареты. Оттуда быстро перепрыгнул на колесо, а затем перебрался на крышу. Вокруг его ног замелькали шпаги. Одновременно несколько человек полезли на крышу пытаясь его достать своим шпагами. Он постоянно уворачивался и прыгал. Время от времени он неожиданно вытягивался как струна и наносил смертельный удар. Однако врагов оказалось слишком много. Они окружили его и готовы были нанести последний удар. Сражаясь, Жан постоянно оглядывался по сторонам в поисках места, где он сможет чувствовать себя более уверенно. С крыши кареты следовало уходить. Здесь ему долго не продержаться. Его взгляд выхватил лестницу. Она была прислонена к стене недалеко от кареты. Верхний край лестницы возвышался над крышей постоялого двора. Жан мгновенно принял решение. Когда враги уже решили, что ему пришёл конец, он качнулся назад и, сделав шаг, перепрыгнул через их головы. Едва его ноги коснулись земли, он со всей скоростью помчался по направлению к лестнице. Краем уха, – между топотом ног и проклятиями, которые сопровождали его неожиданное бегство, – он расслышал крик принцессы. «Желает моей смерти» – мелькнула мысль. Он с присущим ему удивительным проворством взлетел по ступенькам. Забравшись на крышу, он тут же побежал дальше по черепицам. Его преследователи, сыпля проклятиями и угрозами, стали подниматься вслед за ним. Жан же обогнул дымоход и на глазах изумлённой принцессы и толпы, которая собралась во дворе и следила за всеми его действиями, побежал обратно к лестнице. Когда он подбежал туда, двое преследователей уже выбрались на крышу. Не успели они отдышаться, как пришлось защищаться. Жан бросился на них. Первый удар поразил противника в грудь, одновременно с ударом он выхватил из-за пояса кинжал и, увернувшись от удара, воткнул его в живот второго противника. Один за другим оба рухнули на землю. Сотворив это, Жан тут же отскочил назад, к дымоходу, ибо на крышу одним за другим стали выбираться его преследователи. У него появилась маленькая передышка. Он только сейчас сумел рассмотреть лица людей, которые пытались его убить. Все они были перекошены злобой. Жан с первой минуты сражения почувствовал, что эти люди жаждут убить его. Слишком уж рьяно они приступили к действиям и тем самым напомнили ему о других, которые не так давно также пытались убить его. Наблюдая за приближением врагов, Жан обернулся назад. За ним следовал крутой скат. И в этом месте крыша также была уложена черепицей. Принцесса, несмотря на все увещевания женщины, которая сопровождала её, взобралась на небольшой стог сена и уже оттуда с горящими глазами следила за сражением. Жан же в этот миг совершенно спокойно поджидал своих врагов возле дымохода. Прекрасно осознавая, с каким противником они имеют дело, преследователи остановились в нескольких шагах от Жана и, не спуская с него взгляда, стали расходиться, для того чтобы окружить его. Неожиданно для всех, Жан молниеносно двинулся вперёд. Он словно кинжал прорезал их ряды, уложив тех двоих, что стояли напротив него. Совершив этот наскок, он побежал по краю крыше, рискуя каждое мгновение сорваться с крыши. Оставшиеся преследователи побежали вслед за ним. Жан то и дело оборачивался и встречал очередного противника лицом к лицу. В отличие от него, они постоянно устремляли взгляд вниз и тем самым ускоряли свою смерть. К тому же выпады были столь стремительны, что никто толком и не видел, как острие входит в тело. О результате очередного удара свидетельствовало падающее тело. Ударившись о край крыши, они слетали вниз вместе с осколками черепицы. Ряды преследователей редели, а Жан не показывал даже намёк на усталость. Очень скоро на крыше остались пять человек, считая самого Жана. И тогда все увидели, как Жан пошёл в атаку на них. Шпага и тело двигались с одинаковым проворством. Один, схватившись за грудь, упал на крышу и покатился по черепице. За ним второй. Следом пали от ударов Жана и остальные двое. Когда никого рядом с ним не осталось, Жан посмотрел вниз. Там всё ещё стояли четверо из числа тех, кто преследовал его. Все они смотрели на него с бессильной злобой, но подниматься по лестнице не осмеливались. Жан отошёл на несколько шагов назад и, разбежавшись, прыгнул. Внизу раздался единый испуганный вздох, но он вполне благополучно приземлился на крыше конюшни, вплотную примыкающей к постоялому двору. Затем он сделал небольшой круг и снова спрыгнул на тот самый стог сена, где стояла принцесса. Она только и успела проводить его изумлённым взглядом. Со стога он легко спрыгнул на землю и, держа шпагу наперевес, двинулся в сторону своих противников. Они начали медленно отступать.