Текст книги "Симфония Поднебесья"

Человек и гоблин ступали по мокрому, вязкому полу, лампа прекрасно освещала кирпичные стены, деревянные балки, шпаклевку, ящики и мусор. Они аккуратно обходили препятствия, разбросанные на каждом шагу, в виде бочек, колес и металлолома.

– Осторожно, Луис, нас пока не видят, и, даст Дэкс, не услышат.

– Кто такой Луис? – громко произнес мальчик.

Гоблин тут же подпрыгнул от испуга.

– Тсссс! Ты что, смерти моей хочешь?

– Тогда называй меня Лукас, мама не просто так дала мне такое имя, – настойчиво вглядывался мальчик в темноту на еле различимые глаза гоблина. Фарфор минуту смотрел на него, как бы проверяя на вшивость, но после сдался и махнул головой.

– Кто такой Дэкс? – шепнул Лукас.

– Позже расскажу, а может и покажу, ступай аккуратнее, а то хряпнешься – шуму будет вокруг.

Гоблин продолжал аккуратно обходить разбросанные кирпичи и мусор на полу. Параллельно подливал немного масла в старые лампы, закрепленные на стене. Темные коридоры тускло освещались, указывая путь, откуда герои пришли.

– Кто это выкопал такие подземелья под городом? – интересовался мальчик.

– Придания гласят, что в Поднебесье существовали адепты мглы.

Лукас хотел спросить уже, кто они такие, но Фарфор успел ответить до него:

– Это культ, собирающий адептов по всему миру.

– Для чего же им строить такие катакомбы?

– Да это байка, полудурошный, они культ, который тайно скрывался под городами гоблинов, чтобы проводить там свои ритуалы. А мы потом перестроили эти коридоры под канализацию.

– И что они культировали?

– Магию мглы.

– Магию?! – удивился Лукас.

– Именно, эту проклятую дрянь, которую практикуют эти выродки, чтоб их забрали в Мирлето или изгнали из владений Анимы [3]!

– Это же магия! Можно делать хорошие дела, развлекаться, наколдовать себе штрудель или, например, летать.

– Летать мы можем и без магии, коптеров я придумал множество.

– А почему мглы, это вообще что такое?

– Че ты пристал ко мне с этой магией, ну явно не у гоблина тебе о ней интересоваться, отстань.

Фарфор обходил балки, также помогал Лукасу. Гоблину настолько была неприятна магия, что он готов был занять мальчишку чем угодно, лишь бы не вспоминать о ней.

– В Поднебесье есть море, называется Калшор [4], холодное место, одно из самых холодных. Там по воле случая поселились огры – разбойники и пираты. Так вот, внутри этого моря обитает древнее существо, таких как он называют скотты. Допустим, кто-то желает остановить время или обернуть его вспять, он может найти это существо и попросить его об этом.

Огр безнадежно пытается поднять гополон атрапиларов

– И время остановится? – переспросил мальчик.

– Его могущество поистине огромно, все, что касается времени, подвластно ему. Но никто этого не делал, хотя в книге «Басни Поднебесья» есть какой-то персонаж, уболтавший Хротэмпуса [5].

– А как это существо выглядит?

– Огромный фиолетовый осьминог с одним глазом. В своих щупальцах он держит артефакт – песочные часы, они…

Огр пират, держит стяг с изображением Хротэмпуса

Фарфор не успел закончить, поскольку Лукас споткнулся и хряпнулся лицом в грязь. Гоблин провел рукой по лицу, а после схватил за шкварник непоседу и поднял на ноги. В конце темного коридора Фарфор разглядел свет: это был стеклянный люк, сквозь который пробивались лучи мегалампочки.

_________________________________________________________________

[1] Требутыльный дракон – единственный представитель расы, обитающий сугубо в соленых водах Трольского моря. Является животным, так как в отличие от более старших сородичей, исчезнувших много лет назад, не умеет разговаривать и мыслить подобно им. Не дышит огнем, но может обварить соленым кипятком. Требутыльные драконы приручены народом Тайрили (по-гоблински – Троли).

[2] Цепигнил – разновидность летательного аппарата Гоблинариума, конкурент квадракоптеров и дерижомпелей.

[3] Анима – согласно книге «Басни Поднебесья», Матерь богов (Скоттов), создатель Внутреннего мира.

[4] Калшор – одно из холоднейших морей, омывающих полуостров Дол-Гджол.

[5] Хротэмпус – один из двенадцати скоттов, созданных Анимой. Хротэмпус повелевает временем Внутреннего мира.

***

– Только один такой есть в Бомберлине, и он находится в районе местной забегаловки «Мак-Гоблинс». Значит, мы на правильном пути.

Герои подбежали к люку и встали под его белый свет. Тут Фарфор задумался, ведь прямо перед ним оказалось около шести узких проходов.

– Говорил себе тридцать лет назад: «Сделай карту!» – бурчал сам на себя гоблин.

Фарфор забрал у мальчика рюкзак, после бросил его на грязный пол канализации, а сам уселся в раздумьях, что-то бормоча себе под нос. Чутье и слух гоблина вносили ясность – рядом грамлины. Скорее всего, они что-то учуяли и пытаются взять след. Лукас легко смог бы пережить, что его рюкзак изваляли в грязи, так же, как и его мешок, исполняющий роль одежды, но вот что он не мог долго терпеть, так это томное ожидание. Был ли он ребенком с дефицитом внимания или повышенной активностью? Нет. Он с легкостью мог уткнуться часов на двенадцать в интересную книгу, слушать уроки, кропотливо мастерить из спичек домики. Одним словом, сейчас его донимала скука, и, пока гоблин сидел в раздумьях, Лукас тихими шажочками поднялся по винтовой лестнице ближе к свету. Ноги его дрожали, но верно донесли до цели.

Приподняв стеклянный люк, он увидел новые улочки подземного города. В этот раз там не было привычных зеленых человечков в цилиндрах, кепках, костюмах. По улице бегали как сумасшедшие гоблины в забавной униформе, прямо как дома.

Одетые в красные комбинезоны, с красующимися на груди вышитыми знаками огнетушителя. Также на каждом был головной убор, сильно схожий с шлемом полисгоблинов, только с привинченной красной лампочкой на макушке. Она крутилась и мигала, издавая звуки, предупреждающие об опасности. Вой от нее разлетался на всю улицу. Взгляд мальчика привлек блеск, как ему казалось, лучей света, но он понял, что ошибался, когда повернулся и увидел, как горело одно из здешних жилых зданий.

Вокруг происшествия собралась толпа гоблинов-зевак: каждый пил странный шипучий напиток из железной маленькой баночки, которая может поместиться в руку, и закусывал все это круглыми хлебцами с дыркой посередине. Хлебцы Лукасу казались такими мягкими, воздушными, и, конечно же, он захотел попробовать доселе не виданное лакомство, особенно те хлебцы, что украшены шоколадной глазурью.

Другие зеваки, жадно наблюдая за происходящим, не менее жадно поглощали странные белые бесформенные хлебцы, напоминающие облачка. Продавец странного лакомства за пять минут успел выкатить свою тележку из-за угла и с треском взрывающихся малюсеньких петард начал сгребать совком содержимое и насыпать гоблинам в бумажные пакеты те самые белые облачка.

Из горящего здания выбегали гоблины с чемоданами в руках, одеждой, картинами. Один даже тащил сейф на горбу, а его друг оказывал посильную поддержку – вытирал грузчику пот со лба, махал тряпкой.

Гоблины, у которых был значок огнетушителя, тоже вбегали в задние двери и выбегали из здания, но уже в руках они тащили, видимо, первых среди жаднючих жильцов, нутро которых требовало вынести все ценное, невзирая на ширину нарастающего пожара. Были и другие служащие, но уже в синей униформе с красным крестом на груди. Как раз они-то и принимали «жадных» гоблинов и тащили к чудаковатым автомобилям, оборудованным кроватями, инструментами и препаратами.

Пострадавшим сразу оказывалась первая медичавая помощь в виде десятка ударов кулаком по груди, били их как следует, иначе препараты, выделяемые на помощь, могли разорить и без того бедных граждан столицы. Когда же жадный пострадавший приходил в себя, то медгоблин выписывал ему чек с оплатой за услуги битья-лечения, а после выдавал затрещину и выгонял с налёжанного места.

Тяжелобольным медгобин засаживал огромный шприц в разные места (все зависело от настроения служивого), после немедленно нажимал кнопку. Механизм с шестеренками, крутясь, толкал помпу, и коктейль препаратов попадал внутрь больного, оказывая благодатное воздействие на него. Буквально за секунду недавно лежавший без сознания пациент, резко подскочил и побежал очень быстро в неизвестном направлении.

Напарник медгоблина не имеет право растеряться, он заранее выписывает чек и прикрепляет к присоске. Далее готовит ружье и, хорошенько нацелившись прямо в пятую точку, производит выстрел. Удиравший под препаратом в неизвестном направлении гоблин все же получит документ об оказании услуги и задолженности. Один выстрел, ноль трупов, один чек – дело сделано.

Не мешая медичавой службе, пожарные бегали туда-сюда, кто-то, в угоду непрофессионализма схватившись за голову, а кто-то, раскладывая шланги вдоль улицы. Герои горящего огня готовились тушить пламя. Капитан отряда вышел перед строем, осмотрел всех трудяг и только собирался отдать приказ на штурм огненной крепости, как тут же приехала еще одна пожарная машина с огромным баком воды. Из нее вышли пара пожгоблинов [1], раскладывая странные механизмы. Двое других полезли наверх, к баку, там они соорудили помпу с ручками и принялись накачивать давление в баке. Еще пара пожгоблинов достали шланги и крепко схватились за сопло. Как только капитан второй пожарной машины вылез и отдал команду, два гоблина с соплом открыли кран и, еле удерживая шланг, огромным давлением струи воды разметали пожгоблинов другой команды по всей улице.

– Стойте, дурачье! – заорал капитан первой пожарной команды.

– У нас свои инструкции! – закричали гоблины на баке другой пожарной машины, продолжая бесцельно поливать первую команду и улицу водой.

Через секунду Лукас увидел, как облитые пожгоблины достали пистолеты и принялись палить в тех двух на верху бочки. Бедолаги еле успели все бросить и спрятаться за машиной.

– Вот так и надо парни, но харэ, завязывай палить, давай тушить дом! – приказал капитан первой команды.

Когда стрельба стихла, сырые пожгоблины притащили к машине шланги и прикрутили к соплу. Как только пожарная команда была готова приступить к работе и спасти бедное здание, среди них появился маленький, желтого цвета кожи гоблин, в чистом, вылизанном костюме, с портфелем и длинным цилиндром на голове. Рядом с загадочной персоной вела наблюдение пара телохранителей, а именно зеленый гоблин и очень уж большой зеленый гоблин, по крайней мере, Лукас посчитал, что он не похож на гоблина.

Огр и гоблин на охране чинушавого

– Немедленно остановитесь! – закричал он писклявым голосом, вальяжно и не спеша направляясь к капитану перовой команды. Пожарные сразу покидали шланги и уставились в его сторону.

Физиономия незнакомца вызывала противные эмоции! Кожа была покрыта бугорками, похожими на прыщи, из-под цилиндра выглядывали фиолетовые волосы. В руках находилась трость, которой тот вальяжно передвигал при перемещении на улице. На карман давила золотая цепочка, излучающая всем знак того, что хозяин владеет золотыми часами, а значит, диалог с ним надо строить уважительно.

– Что вы за команда? – клацая зубами, произнес желтый, опираясь на трость.

Капитан вышел вперед, протирая от копоти звезду на вышитом огнетушителе и ответил:

– Тринадцать.

– А это здание в ведомстве группы номер шестнадцать, – ответил важный гоблин, направляясь к горящему зданию. Капитан хотел последовать за ним, но телохранители преградили ему путь.

– Эта группа не собиралась тушить пожар, они облили нас водой! – орал капитан в ответ.

Но желтый и не думал отвечать, вместо этого он нагнулся и своей тростью принялся шевелить горячие угольки. Выкатив несколько маленьких алых камушков из общей кучи в сторону, он все же соизволил обратиться к старшему пожгоблину:

– Подойдите сюда.

Охрана разошлась в стороны, капитан смог сделать, что сказано.

– Они облили вас водой, потому что это не ваше здание, а что вы в ответ? Устроили стрельбу, где же они сейчас? – спросил чинушевный [2] служака у капитана.

– Не знаю, свалили куда-то.

– Конечно, вы же их напугали.

– По делу, они нас облили, мы здание хотели спасти, оно и сейчас горит, если вы не видите.

Желтый развернулся, нащупал в цилиндре топочную дверцу, открыл и в приказном тоне обратился к капитану:

– Я выбрал топливо, заправьте подогрев.

У капитана округлились глаза, заходили желваки на челюсти.

– Я жду или мне лучше оформить вас как нарушителей?

Капитан вынужденно натянул огнеупорные перчатки, схватил угли и положил внутрь цилиндра к другим, уже остывающим. Он смотрел на желтого гоблина преисполненный гневом и раздражением.

– Вы еще здесь? Вам штепсели платят явно не за то, чтоб вы на меня глазели тут целый день!

– Здание сейчас сгорит, может сделаем исключение из правил? – просил старший, вытирая пот со лба рукавом подкопченного комбинезона.

– Разумеется, мы можем сделать таковое, только счет выставляйте жильцам, а не моему ведомству.

Пока эти двое переговаривались, все отведенное время их слушал престарелый гоблин.

– Уважаемый гоблинс, я прошу вашего внимания.

– И что? – надменно ответил чинушавый.

– Мои четверо спиногрызиков и жена останутся без дома, без средств к существованию. А для меня этот дом – дело моей жизни, я делкан, понимаете? – обратился старик к ведомственному работнику.

– И что? – ответил тот без капли смятения.

– Я справно плачу налоги, сдаю хатки недорого, все смогут это подтвердить. Жильцы – мои постояльцы, мы честные граждане Гоблинариума, и они смогут за меня поручиться, что всегда отдаю долги всем, кто мне помогал.

– Ну раз ты делкан, тогда у тебя водятся штэпсели, тогда заплати им, они тебе и потушат, – желтый показал пальцем на рядом стоящего капитана.

– Все мои средства внутри, и они скорей всего уже сгорели! – жалобно отвечал старик, приложив руки к груди.

– Тогда у меня к тебе деловое предложение.

– Пожалуйста, озвучьте же его быстрее, – старик сжал ладони в кулаки.

– Всему свое время, чем дольше горит здание, тем лучше моя переговорная позиция.

– Я прошу вас, я все возмещу, когда потушим здание.

– Продай мне его, – выдал желтый гоблин, подзывая к себе охрану.

Старик посмотрел на горящее здание и ответил:

– Сэр, зачем вам догорающее здание? Я честный гоблин и не могу вам предложить заведомо убыточную сделку. Плюс вам встанет дорогая аренда земли, она в собственности у моей семьи со времен основания Бомберлина.

– Ты меня не слышишь, продай землю с камнями, на которых здание твое.

– Вы забираете все блага, что у меня есть. Зачем так?

– Оно мне нужно, а ты в твоем бедственном положении сможешь заработать штэпсели.

– Я могу продать эти камни и жить ничуть не хуже, раз разговор пошел так.

– А вот это зря! Видишь ли, эта часть города – мое ведомство, а это значит, что с моей воли будет проводиться расследование, закрытие места возможного преступления, а штэпсели-то быстро сгорают без работы с постоянными тратами.

– Эй, Лампас, иди сюда, – подзывал тихонько Фарфор снизу. – Вот он, правильный туннель!

– Дядя Гоблин, а как вы поняли? Оттуда дует свежий ветер, или крайний коридор слишком узкий, а вон в том слишком жарко и душно?

– Нет, человек, оттуда пахнет смрадом, а значит, это серый квартал, а это значит, что мы на правильном пути.

Спустя несколько коридоров, балок, преграждающих путь, Фарфор и Лукас вышли к еще одному люку. Вход на лестницу был закрыт дверью из прутов, а на дужках висел огромный навесной замок.

– Так, парень, в сторонку, быстро. Работает профессионал! – гоблин грубо отодвинул мальчика рукой.

Фарфор отстегнул ремень и вытащил его из брюк. Когда он выставил его, словно змею, на обзор, то Лукас углядел во внутренней части ремня несколько пилок, спиц, крючков и других непонятных ему вещей. Далее он вручил ремень Лукасу, а сам снял запонки со своей рубашки, после чего вытащил пилку, спрятанную в ремне, и прикрепил эти запонки с двух сторон. Тем самым гоблин смастерил ручки для мини-пилы, которой приложился к прутьям. Спустя пару подходов пилка сломалась.

– Раздери меня Мирлето, антипилочная сталь! – ругался Фарфор, возвращая свои золотые запонки обратно на рубашку.

Далее в ход пошли несколько спиц и крючков. Механизм трещал и гремел, не думая сдаваться, но через пять минут мучений замок упал в лужу под дверью.

– Волшебно! – восхищенно произнес мальчик.

– Тьфу на тебя, балбес человечий! – плюнул рядом с Лукасом гоблин. – Не произноси при мне таких слов.

– Я постараюсь, дядя гоблин.

– И не называй меня «дядя»! Какой я тебе дядя? Ты вообще кто такой для меня? Называй меня «мистер Квадракоптер», на крайний случай – «Фарфор». Ну, чего ты там спрашивал, а то вон уже видно, что сейчас заревёшь, как девка, странно, что тебе имя дали Лукас, а не Лук-Ас.

Фарфор намекал на форму записи женских имен в Гоблинариуме.

– Замки, где вы так ловко научились с ними расправляться? Мой папа так же умеет ловко ломать замки и читать по губам, и вообще, ему невозможно лгать, он все читает в твоих глазах.

– Раз он это все умеет, то он скорее всего тоже вор.

– Неправда, бабушка его шпионом зовет.

– Да не важно это, а важно, когда я поступил в ИВЭТ, то выбрал факультет воровства, такое на первом курсе проходят. Какие я только замки не вскрывал, в какие дома и банки не залазил, сколько информации достал.

Вход в аудиторию факультета воровства

– А я смогу такому научиться?

– Ты? Не уверен, думаю, что твоих мозгов на много не хватит.

– А я готов поспорить, что выполню все задания и смогу быть лучшим среди лучших! – скрестил Лукас руки на груди.

– Ха, ну ты серьезен, что ты можешь против меня и гоблинской смекалки? – ответил Фарфор, покручивая кольцо на пальце.

– Я могу.

– Ты в школу-то хоть ходишь?

– Да, и знаю два языка: немецкий и немножко русский.

– Странные у тебя словечки «ненецкий и руцький».

– Неправильно: правильно «немецкий и русский».

– Да не важно, важно то, что ты не закончишь факультет воровства, даже первый курс.

– Тогда спорим, что закончу?

– Спорим! – ответил Фарфор.

– А на что? – спросил Лукас.

– Если я выиграю, то ты больше никогда не будешь открывать свой рот при мне, – сделал ставку гоблин.

– А если я выиграю, то ты для меня построишь самый лучший летательный аппарат и назовешь его именем моей мамы.

Гоблин и человек пожали руки.

– Если ты доживешь до этого момента! Запомни, тебе лучше близко не подходить к другим гоблинам, дышать ровно и не пукать! Твой запах для них, как для тебя свежеприготовленный шашлык в лесу.

– Что такое шашлык?

– Что-то мне подсказывает, что, не дай Дэкс, конечно, при будущей нашей встрече ты будешь молчать.

Фарфор отворил решетчатую дверь, смело поднимаясь по винтовой лестнице до верха, а дальше предстоял путь по канатному переходу к люку наружу. Гоблин с такой же ловкостью перепрыгивал с деревяшки на деревяшку канатного моста, при этом лестница здорово качалась. Лукас же в начале подъема медленно переставлял ноги и крепко держался за перила винтовой лестницы, он так крепко ее сжимал, что металл сжимался в его потных ладошках. Но перед канатным переходом мальчик встал как вкопанный.

– Ну, ты чего там встал, ущербный?

– Мне страшно идти по такому мосту.

Фарфор посмотрел вниз, потом обратился к Лукасу:

– Там всего пять метров, не бзди! Кто бздит, тот гибнет.

– Какой это параграф? – интересовался человек.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, давай сюда, или оставлю тебя тут с грамлинами.

– Я могу упасть.

– Ты странный, ты постоянно хочешь есть, ты боишься упасть, ты вообще наказание какое-то, а не ребенок. Давай, рохля, соберись и только бегом, а то упадешь вниз и будешь лежать, пока грамлины не обглодают тебя до костей.

Лукас собрал всю волю в кулак и рванул на другой конец с довольно приличной скоростью и ловкостью. Он так же ловко, как гоблин, скакал по деревяшкам и оказался у Фарфора, чуть не сбив его с ног.

– Вот теперь мне хочется есть, – сказал мальчишка.

– О Дэкс… чутка попостишься, это полезно, парень, – ответил Фарфор и за шкварник вытащил Лукаса через люк на улочки города.

_________________________________________________________________

[1] Пожгоблин – пожарный на службе Гоблинариума.

[2] Чинушевный – чинуш – работник в министерствах Гоблинариума.

***

Герои свернули в первую подворотню города. Фарфор огляделся и приметил, что заканчивается рабочий день, так как мегалампочка потихоньку тускнеет. Ухватив Лукаса за руку, он потащил его к большой помойке. Ослабевший мальчик покорно волочил ноги. Гоблин наклонился внутрь и понюхал содержимое, после, еле сдерживая рвотные порывы, он высунулся обратно и принюхался к человеку.

– Забери меня в Мирлето, ты все равно пахнешь. А ну, давай сюда.

Лукас исполнительно подошел, гоблин схватил его под руки и забросил в мусорный бак, старательно закидывая помои на холщовый мешок и черные волосы. Как только парнишка вставал на ноги и пытался вылезти, гоблин отшвыривал его обратно, попутно причитая:

– Беги в дали, пока не дали. А если дали, то не пищали мы. Сиди, сиди, а то как вдам ща.

В процессе маскировки Лукас нашел надкусанный шоколадный батончик под названием Смикерс. Откусив кусок и сразу его проглотив, он почувствовал, как в ногах тут же появились силы, приподнялось настроение. После чего он надежно спрятал батончик в карман, надеясь, что гоблин этого не заметит. Этот поступок, казалось бы, показывает жадность, но сейчас он необходим для нравоучения Фарфора, как размышлял Лукас. Это за его грубое поведение. Мама всегда учила его делиться, но сейчас был не тот случай, когда требовалось проявить щедрость.

Только когда мальчишка был с головы до ног в помоях, Фарфор вытащил его наружу. Лукас неодобрительно смотрел в сторону гоблина, но понимал важность этого поступка.

– Вот так вот, пахнешь как «Дефакто» на фабрике Эбрисона, – посмеялся Фарфор. – О Дэкс, нет… за что? – опечалился Фарфор. – Смотри на мою рубашку, это был Луи Бутон!

– Постираете, мистер Квадракоптер, – довольно улыбался Лукас.

– Ты что, тупой? Не дай бог моя жена, Бам-Бью, узнает, что я испоганил рубашку, которая стоит годовой зарплаты рабочего на фабрике, она мне бока намнет.

– Тогда мы ее постираем, я сто раз видел, как мама это делает. Нужно ведро воды и мыло.

– Товар Луи Бутона не стирают, его полоскают и только в редчайших водах пустыни мира, потом выедают дыханием сакрийских тилапий [1], гладят только паром требутыльных драконов!

Непониманию молодого человека не было предела, зачем все эти сложности, неужели просто нельзя взять и постирать в ведре эту рубашку. Если бы он спросил Фарфора об этом, тот объяснил бы, что в мире гоблинов преобладает сервис. Что если ты носишь дорогую одежду, то по этикету ты обязан о ней дорого заботиться. На этом и держится экономика высшего общества Гоблинариума, а точнее его малая часть. Почему же он не спросил, наверное, боялся еще больше расстроить Фарфора или снова получить порцию оскорблений.

– О Дэкс, что ты еще припас для меня на сегодня? Что может быть хуже? Пойдем в лавку, человеческий гаденыш, хуже уже явно не случится, – сказал Фарфор, толкая Лукаса к магазинчику алхимика под названием «Шарлотарня Зелеварникуса».

Как только они зашли в лавку, раздался звон колокольчика. Хозяин выглянул из-за посетителя, моргнул глазами и продолжил общение с ним.

– Я дамс вам восемьдесят процентов, это хорошая доля для дела. А себес возьму сто двадцать.

– Так не бывает, точнее, такого быть не может! – возмутился начинающий делкан, пришедший в лавку затариться ингредиентами.

– Поверьте моему давлению, так бывает, – ответил хозяин лавки, похлопывая делкана по плечу, как бы провожая его на выход.

Успешно выпроводив ничего не понимающего будущего делового партнера, хозяин улыбнулся новым клиентам.

Гоблинс Зелеварникус нагревает Гоблинариум

– Добрейшего вам вечерочка, уважаемый! – произнес Фарфор, немного наклонившись в сторону продавца и, судя по дорогостоящему балахону, хозяина лавки.

– Дааам, и вамс не хворатьс, любезный! – ответил зеленый гоблин, поправляя балахон торговца в районе шеи.

– Только в магазинах алхимии магия и технология могутс сосуществовать вместе, как горячиес любовнички, – рекламировал хозяин свою лавку.

По его произношению Фарфор понял, хозяин – гоблинс, а не гоблин. Облапошить его крайне трудно. Окончание «с» дают гоблину только тогда, когда он совершил полезные деяния во благо Гоблинариума и, конечно же, если он обладает определенными ценностями. Это могут быть деньги – штэпсели, это может быть какое-то производство, или он может обладать каким-либо артефактом. Например, Фарфор также получил приставку «с», но не пользуется ей. А хозяин лавки не только получил почет, уважение, преференции в торговле, но еще и показывает свой статус, добавляя на любые слова окончание «с».

– У вас имеется в запасах оборотно-переворотное зелье? Нужно гоблинской наружности, – крутил на пальце кольцо Фарфор.

– Любезнейший, конечнос, есть. Вотс, оглядите.

Торговец нажал на кнопку, прилавки вокруг гостей перевернулись, оголяя нужный им тип товара.

– Любого качествас, для вас, – развел руками продавец. – Дажес статуэтки Дэкса, если пожелаетес.

Фарфор с интересом принялся оглядывать маленькие, красивые, разноцветные бутылочки, торговец же достал пузырек жидкости и капнул пару раз на голову Лукаса.

– О, извиняюсь, у вашегос домового запах непристойный, – произнес владелец лавки, махая перед носом рукой.

Фарфор проигнорировал замечание, продолжая осматривать ассортимент. Большинство зелий дорогостоящие, на единственные сто штэпселей не отоваришься.

– Уважаемый, мне бы зелье за сто штэпселей.

– Ну разумеется, такого дешевого товара я не имеюс, добрейший.

– Сто штэпселей, это сто штепселей, я надеюсь, мы придем к согласию?

– Как говорилс один знаменитый ученый и юрист: «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон».

– Я сразу, как увидел вас, понял, что вы деловой гоблинс и не упустите ни малейшей для вас выгоды.

Фарфор достал из кармана очки и выложил их на прилавок. Зеленокожий продавец пришел в возбуждение.

– Это то, что я думаюс? – спросил торгаш, размахивая ладонью, при этом загоняя холодный воздух под мокрый от пота балахон.

В ответ Фарфор кивнул головой.

– Покажите же, быстрее, покажите!

Вытащив из кармана последние сто штепселей, Фарфор положил их на прилавок, следом скрутил с очков одну дужку, после медленно высыпал ее содержимое на купюру. Лукас приметил, как зрачки хозяина лавки увеличились в размерах, ему самому стало интересно, что же там такое, но малый рост и накидка не позволяли сделать это.

Гоблинс-торгаш быстро переминался с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

– Даже не вареные? – спросил он, утирая пот со лба. Фарфор только отрицательно помотал головой.

– Дайте же мне осмотреть эту прелесть, – продолжил торгаш, достав из кармана чудоковатые окуляры, надевая их на нос. Поверх увеличительных стекол накидывались еще стекла: некоторые одинакового размера, некоторые меньшего, некоторые большего. Все они в медной оправе, имеют возможность убираться в сторону с помощью железных прутков. Изобретение служило как увеличительные очки или очки для смены контрастности, а возможно и светофильтра. Справа от дужек чудаковатых очков располагался странный шар. Когда продавец крутил его в разные стороны, то окуляры разного размера меняли свое положение. Каждый раз его глаза становились то крупнее, то мельче, то размывались, то становились такие четкие, что можно было разглядеть все крапинки голубых жадных глаз.

– Какая чистота! – запричитал гоблинс. – Любое зелье за это.

– Я хочу переворотное, гоблинское, а также восемьсот штепселей сверху.

– Ни в коем случае, ну что вы? Это несерьезно, так не сгодится! – завозмущался хозяин лавки.

Торгаш отказал в сделке, но с вожделением продолжал смотреть на то, что было высыпано на купюру.

– Тогда я отдаю только половину, – Фарфор вытянул руку, повернув кулак, из-под рукава вылетел нож, он успел поймать его рукоять в аккурат тогда, когда кончик лезвия был близко к носу хозяина. Этим же ножом он разделил товар на купюре, отодвинув половину чуть в сторону.

– Не, ну как так? Тут тогда мало, нужно все! – торгаш заклацал остроконечными зубами.

– Тогда восемьсот штепселей и зелье.

– Мне послышалось? Может, вы сказали двести?

– Я сказал семьсот.

– Не смешите меня, триста! Возьмите сдачу шантажиста.

– Я сказал шесть и два нолика, – ответил Фарфор, пододвигая кучку рассыпчатого содержимого обратно.

Зеленый гоблин задумался, в это время Фарфор склонился к Лукасу:

– Слушай и учись, салага, когда кто-то из гоблинов начинает снижать стоимость товара с завидным постоянством – значит, сделка состоится в любом случае! Объявляется одиночный аукцион только осталось добазариться по цене.

– А если он все-таки откажется? – поинтересовался Лукас.

– Не сможет, по закону и деловому этикету, если начали торговаться в снижении цены, значит, все. Вступает неклюдентный [2] договор, и аукцион начался, если будет отказ, он обязан предложить альтернативу, либо я могу подать на него в суд, ну либо он. Тут вопрос в том, у кого больше времени и штэпселей.

– Четыреста пятьдесят штепселей есть адекватная цена для существующего рынка! – продолжал клацать зубами торгаш.

– Я могу продать это сокровище за двести тысяч в любом подпольном аукционе или ломбарде, и это как минимум! – ответил Фарфор, катая кончиком ножа коричневые крупные гранулы.

– Но само зелье стоит триста тысяч! – вытянул руку гоблин, подбирая балахон, на котором красовалось три пальца, усыпанных золотыми перстнями и драгоценными камнями.

– Пятьсот пятьдесят, это мое последнее слово, или альтернатива.

Зеленый гоблин, достал счеты, положив их на витрину, и, не отводя глаз от Лукаса, стал передвигать деревянные кружочки по железным прутикам.

– А знаете-ка что, вы отдадите мне все по чистому бартеру! – требовательно сказал хозяин лавки.

Фарфор вспотел в потугах догнать, как торгаш может обойти его, ведь товар явно его заинтересовал. Но что же торгашу пришло в голову? По воле плохого случая отцу семейства Квадракоптеров хорошо давались технология и воровство, но не экономика.

Дэкс наблюдает за растяпами которые игнорировали экономику

– Да, и что же меня заставит это сделать? – с удивлением открыл глаза Фарфор.

– Первое, оно же главное, ваш товар – это контрабанда, притом страшная, но самое интересное не это, а то, что за существо скрывается у вас под вонючим балахоном. Полисгоблины явно с этим разберутся быстро.

Фарфор ухмыльнулся.

– Мне соизволит нажать всего одну кнопку, и прикормленный служитель гоблинского права войдет вон в ту дверь, – пару перстней с пальцами хозяина лавки показали в сторону выхода, – и предстанет перед контрабандистом, да еще каким, самим гоблинсом Фарфором Квадракоптером.