Текст книги "Любить монстра. Краткая история стокгольмского синдрома"

– Никто не должен умереть. Среди них может быть Патти Херст, – это указание полиции составляло главную проблему. В одних ток-шоу Патти называли жертвой, в других – глупой влюбленной девочкой, в третьих – преступницей. Так или иначе, но полиция не имела права застрелить дочь Рэдольфа Херста.

Патти Херст, Эмили и Уильям Харрис, у которого на руках все еще болтались наручники, в этот момент были уже далеко за городом. Они остановились в одном из придорожных мотелей в тридцати километрах от Лос-Анджелеса и решили провести здесь несколько дней. Дональд Дефриз был вне зоны их досягаемости, а следовательно, и указаний он дать не мог. Никто попросту не знал, что им делать. Они целыми днями сидели на одном из диванов в кафе при мотеле и с жадностью слушали все новостные выпуски. Патти удалось связаться с Дональдом, и тот как мог начал успокаивать девушку. Сам Дональд уже понимал, что ничем хорошим эта история просто не может закончиться. Он все так же убежденно произносил лозунги Симбионистской армии, и каждое из этих слов, словно молотком, заколачивалось в сознание девушки. У них было не так много времени на телефонный разговор. Неизвестно, когда в следующий раз они увидятся, поэтому она должна была запомнить каждое слово своего возлюбленного. В конце концов, именно благодаря этому человеку она была сейчас жива. Он дал ей вторую жизнь.

***

Шесть человек осели в доме номер 1466 по 54-й улице Лос-Анджелеса. Это было небольшое здание на несколько квартир. Теперь уже никто из членов армии Дефриза не рисковал лишний раз выйти на улицу. Все новостные выпуски рассказывали о том, как полиция оцепляет все прилегающие к дому 835 по 54-й улице кварталы. Кто-то доложил, что у них был еще один белый фургон, поэтому все силы полиции теперь были направлены на поиски этой машины. Количество полиции на улицах бедных кварталов Лос-Анджелеса поражало и пугало местных жителей.

Прошло уже больше суток, когда кто-то случайно заметил этот фургон на 54-й улице. Полиция запретила передавать эту информацию в СМИ. Сюда начали подтягиваться отряды полиции и ФБР. Нужно было как можно быстрее выяснить, где именно обосновалась банда Дефриза. Это было уже делом техники и времени. Через час они уже знали, что их цель – дом номер 1466. Полиция начала планомерно эвакуировать жителей соседних домов. Проблема заключалась в том, что в доме 1466 могла находиться Патти Херст, а она должна была выжить.

Все началось заново. Полицейский с громкоговорителем, гранаты со слезоточивым газом, снова громкоговоритель…

Наконец, в дверях дома показалось двое кашляющих от слезоточивого газа людей. Это были обычные жители дома. Мужчина, вышедший к полиции, начал чертыхаться и говорить, что никого постороннего в этом доме нет, а вот пара пожилых соседей, которые сейчас, наверное, спят, есть.

Полиция не поверила мужчине и снова продолжила вещать в громкоговоритель. В общей сложности просьбу сдаться произнесли восемнадцать раз, но никакого ответа не последовало. В ответ на новую гранату со слезоточивым газом раздалась автоматная очередь. Они решили умереть, сражаясь. Никто из шестерых человек Симбионистской армии не намерен был предавать свои идеалы. Людям не свойственно погибать за идеи. Такое случается, но все же чаще люди умирают за других людей. В тот день все, кто был в доме, решили сражаться до последнего за Дональда Дефриза. Лидер С.О.А. это понимал.

В этот момент вся полиция города, ФБР и десятки машин журналистов уже были близко он дома номер 1466. Журналисты собирались снять процесс переговоров, кое-кто уже записывал прямой репортаж, когда раздались первые выстрелы.

Началась самая массовая перестрелка в Лос-Анджелесе. Полицейские были вооружены обычными пистолетами, а банда Дефриза – винтовками, стреляющими автоматными очередями. И все же шесть человек не способны были дать отпор сотням полицейских. Перестрелка продолжалась уже полчаса, когда был отдан приказ использовать гранаты.

За пару минут до приказа поступило указание ни при каких обстоятельствах не использовать гранаты. Там могла быть Патти Херст, а перестрелку снимали в прямом эфире. Полиции удалось застрелить одного человека, но они даже не знали, кого именно. Столько выстрелов Лос-Анджелес еще не слышал. Банда решила сражаться до последнего.

Внутри дома номер 1466 творился настоящий ад. От выстрелов вспыхнули занавески. Буквально за минуту пламя перекинулось на ковер. На несколько минут они прекратили стрелять. Дефриз приказал всем включить все краны с водой и заткнуть раковины. Так можно было попытаться остановить пожар.

– Уходим в подвал, – крикнул Дональд Дефриз.

Пока они перебегали в подвал, кому-то из полицейских удалось подстрелить еще одного члена банды. И вот уже весь дом был устлан трупами отчаянных и никому не нужных молодых людей, так и не вышедших из подросткового возраста. Весь дом был объят пламенем пожара. До подвала добрались только трое: бывшая стриптизерша Нэнси Линк Перри, дочь священника Камилла Холл и Дональд Дефриз.

У них оставалось мало патронов. Пожар в доме добрался до боеприпасов, и сейчас их оглушали хлопки взрывающихся патронов. Дональд Дефриз разрешил девушкам попытаться бежать. Сам он решил остаться в доме. В духе лучших традиций боевиков и гангстерских фильмов. Когда девушки полезли по узкому проходу к окну подвала, сзади раздался еще один хлопок. Никто не понял, то ли это выстрел, то ли еще один взорвавшийся патрон.

Чтобы попытаться спастись, девушкам нужно было выбраться из подвала и пробежать несколько десятков метров до соседнего дома. Как только Нэнси выползла на улицу, ее подстрелили. Поняв, что выжить ей не удастся, девушка развернулась и начала палить по полиции. Спустя мгновение Нэнси упала на землю. Следом за ней из подвала выбралась и Камилла Холл. Девушка уже не надеялась спастись и сразу начала стрельбу.

Спустя один час перестрелка закончилась. Никто не выжил. Самая массовая перестрелка в истории города подошла к концу. По самым скромным подсчетам на счету полиции было около пяти тысяч выстрелов, а на счету Симбионистской армии – четыре тысячи. В тот день язвительные скептики, смеющиеся над тем, что в боевиках хорошие герои всегда избегают пуль, были окончательно повержены. Ни одна из четырех тысяч пуль не достигла цели. В той перестрелке ни один полицейский не получил ни одного ранения. Журналистов, впрочем, интересовало только одно: была ли среди них Патти Херст?

***

Неделю Патти считали умершей. Трупа ее так и не нашли, но ведь пожар в доме уничтожил практически все. Семье Херст уже начали приносить свои соболезнования, а с экранов телевизоров не сходило лицо рыдающей матери Патти.

Патти наблюдала перестрелку в режиме онлайн. Журналисты в тот раз впервые использовали мини-камеры, позволяющие снимать в самой гуще событий. Лицо девушки буквально окаменело от горя. Эмили и Уильям Харрис сидели с точно такими же, лишенными всякой мимики лицами. Никто из них не ожидал увидеть такое. Они все умерли. Все их друзья. Для Патти это означало и смерть возлюбленного. Полицейский в одном из новостных выпусков картинно осматривал помещение и показывал на труп Дональда Дефриза.

– А вот и Ромео, – издевательски говорил полицейский, глядя прямо в камеру.

По заключению полиции Дональд Дефриз покончил с собой, когда понял, что живым он все равно не выйдет из этого дома. Впрочем, всем было плевать на погибшего Дональда Дефриза, всех интересовало одно: где, черт возьми, труп Патти Херст.

На следующий день редакция одной из газет получила кассету. Глухим и безжизненным голосом Патти Херст говорила свое последнее обращение к журналистам.

«Я погибла в пожаре, но возродилась из пепла. Наши друзья погибли не напрасно. Я все прекрасно осознаю и понимаю, что тюрьма – это не жизнь»

(Патти Херст)

Патти Херст, Уильям и Эмили Харрис залегли на дно. Они буквально растворились на бескрайних дорогах Америки, паутиной опутывающих гигантские просторы страны.

Они действительно должны были сдержать обещание, продолжить дело СОА. Патти не желала смириться со смертью своего возлюбленного, и это был ее способ борьбы с болью утраты. Пока она продолжает дело СОА, Дональд жив, а это главное. Вместе с Харрисами девушка переезжала из одного города в другой. Периодически они грабили магазины и заправки, но ничего серьезного пока не планировали. Практически сразу после перестрелки они ввалились в дом Кэтлин Солиа, лучшей подруги Анжелы Этвуд, одной из членов СОА. Анжела сгорела в пожаре 17 мая 1974 года. Кэтлин периодически помогала членам банды, но никогда не участвовала в их деятельности, считая желание изменить мир слишком глупым и детским. Сейчас, когда все друзья девушки сгорели заживо по вине полиции, она больше так не считала. С горящими глазами Патти Херст говорила словами Дональда Дефриза. Каждое слово буквально возрождало ее возлюбленного из пепла и гипнотизировало окружающих. Вместе они обсуждали жестокое правительство и корпоративных монстров, к числу которых относился и Рэндольф Херст. Кэтлин Солиа, ее молодой человек Джеймс Килгор, брат Кетлин Стивен Солиа и влюбленный в сестру Солиа Жозефину Майкл Бортин присоединились к С.О.А. и составили костяк возрожденной банды. Вскоре к ним присоединилась Венди Йошимура, еще одна яростная активистка.

Пословнявшись по бескрайним просторам Америки, Эмили и Уильям Харрисы, а также Патти Херст нашли, наконец, то, что так давно искали, – заброшенную ферму где-то в Пенсильвании. Это место вполне могло стать новой военной базой, которая возродит силы банды. Венди, Кэтлин, Джеймс, Стивен, Майкл, Эмили, Уильям и Патти ежедневно тренировались на этой базе. Одним нужно было восстановить свою форму, других – натренировать.

Спустя какое-то время им надоела эта самопроизвольная база военной подготовки, и они покинули ее, желая только одного – отомстить за смерти своих друзей в мае 1974 года. Они отправились в Сан-Франциско и начали прорабатывать план нового ограбления банка. План сработал. Даже дважды. Им удалось ограбить два банка. Патти, как и всегда, была за рулем, а остальные врывались в здания банка. В первый раз все обошлось без жертв, а вот во второй Эмили Харрис случайно подстрелила Мирну Опсала. Банде тогда удалось скрыться. Уже из новостей они узнали о том, что мать четверых детей Мирна Опсала скончалась в больнице, так и не придя в сознание.

Теперь уже общество отвернулось от банды С.О.А. окончательно. Их больше не считали народными героями, они были обычными преступниками. Новой, более драматичной версией банды Бонни и Клайда. До тех пор, пока СМИ были на их стороне, они чувствовали свою избранность и неприкосновенность. Смерть Опсала изменила все и всех. Казалось, что к ним, наконец, вернулся трезвый взгляд на мир и понимание того, что грабить банки нехорошо, как минимум противозаконно.

Они вновь залегли на дно. Чтобы оставаться в форме, они каждый день выходили на пробежку. Все также они обсуждали свои планы и ругали правительство. Также верили в то, что способны изменить мир. Нужно просто подождать, пока шумиха в прессе снова уляжется…

Через несколько месяцев после ограбления банка в Сан-Франциско агент ФБР догнал Патти Херст на пробежке. Мужчина попросту скрутил ее. Девушка даже не успела ничего понять, как на нее уже одели наручники. Эмили и Уильям Харрисов точно так же арестовали во время пробежки, но даже это не охладило пыл пламенных революционеров. Патти вела себя вызывающе. Она до сих пор не понимала, что сейчас ей грозит пара пожизненных сроков, раздавала интервью и хамила судьям.

Все изменилось в тот момент, когда она увидела родителей. На экране телевизора отец Патти Херст давал интервью журналистам одного из каналов.

«Патти – наша дочь, и мы всегда будем любить ее. Что бы ни случилось. Мы безумно счастливы тому, что наша девочка вновь вернулась домой. Журналисты говорят о том, что если бы на месте Патти был кто-то еще, отношение к ней было бы совершенно иным. Сейчас мы молимся лишь о том, чтобы к ней относились не как к моей дочери, а как к самой обычной девушке. Потому что если бы Патти была обычной девушкой, ее бы не похитили. Если бы я не был ее отцом, ее бы сейчас так не судили…»

(Из интервью Рэндольфа Херста)

Семья Патти внесла залог в миллион долларов лишь за то, чтобы на время следствия девочка оказалась дома. Девушка больше не салютовала сжатым кулаком, не провоцировала публику, да и вообще не говорила о политике. Она вообще больше ни с кем не хотела разговаривать и больше никогда не упоминала о Симбионистской освободительной армии. Рэндольф Херст приставил к дочери охранника – Бернарда Шоу. Тот должен был по пятам следовать за Патти, куда бы та ни пошла. Тихая и потерянная девушка больше не сопротивлялась воле отца и со спокойным равнодушием принимала необходимость существования телохранителя. Бернарду стало жаль несчастную девушку. Они стали подолгу разговаривать и обсуждать предстоящий судебный процесс.

Лучшие адвокаты страны изо всех сил старались доказать, что Патти была не вменяема и не отвечала за свои поступки.

«Патти Херст затолкнули в багажник, надели повязку на глаза, а затем в течение шестидесяти дней держали в шкафу. Она была полностью дезориентирована. Под влиянием стресса и наркотических средств она утратила возможность здраво рассуждать. Когда повязку сняли, все вокруг изменило свои формы и цвета, фигуры людей кривились, а пространство комнаты казалось уродливым. Ей разрешили присутствовать при обсуждении дальнейших переговоров, что также повлияло на ее состояние…»

(Из интервью одного из адвокатов Патти)

Пару лет кряду. Прокурор, судья и даже президент были на стороне девушки, но вот народ был против. Убийства, ограбления банков, участие в экстремистской деятельности, угоны машин… И за все это девушку нужно оправдать? Присяжные уже на следующий день вынесли единогласный обвинительный приговор. Семь лет ей предстояло провести за решеткой. Девушка была готова к такому повороту. Спустя год президент Джимми Картер вынес решение о сокращении срока заключения девушки, а спустя пару месяцев девушку освободили из-под стражи. На свободу вышла тихая, примерная дочь медиамагната Рэндольфа Херста, студентка второго курса факультета искусств. Ее встречали родители и все тот же телохранитель – Бернард Шоу. Спустя еще пару месяцев Бернард и Патти поженились и прожили вместе до самой смерти Бернарда в 2013 году. Патти активно участвовала в благотворительности, сыграла несколько не самых заметных ролей в кино, написала несколько книг. На все вопросы журналистов о временах своей молодости женщина отвечала всегда одинаково:

– Это… это была совсем другая Патти.

«Вначале мы обеспечили основные потребности Тани: жилье, питание, одежду, медицинскую помощь и новости снаружи, хотя мы считали секс основной потребностью человека, но наши приверженцы ее не эксплуатировали сексуально в связи с ее статусом военнопленного. Вместе с другими пленными Тане было отказано в свободе заниматься сексом. Но позже, когда она больше интегрировалась во все аспекты ежедневной жизни, мы пытались общаться с ней на равных. Естественно, что с увеличением личного взаимодействия эти отношения развивались в сексуальном плане».

(Из допроса Уильяма Харриса)

Заключение Тимоти Лири

Похитители из С.О.А. просто использовали на Патти Херст стандартные методы промывки мозгов, изученные Синком[4]4
  Партийная кличка Дональда Дефриза. – Прим. ред.


[Закрыть] в тюрьмах Калифорнии: во-первых, физический шок похищения, дезориентация от заключения в небольшой темной комнате. Затем посещение Синком изолятора и преобразование его из роли тюремщика в источник биологического выживания Патти. Подобно матери, Синк приносил еду и питье, Синк отечески строго сказал ей, что ее выживание зависело от его каприза. Патти вернулась в состояние молочного младенца, в один фут высотой в шестифутовом мире.

На протяжении всей жизни, как только опасность вспыхивает в первом мозгу, все остальные другие психические процессы прекращаются. Как только Патти промыли мозги вместо своих родителей и недоступного любовника, ей была введена новая система ценностей и символов, новый пузырь реальности. Его мощные мышцы гортани заполонили воздух крошечной комнаты звучной поэтической риторикой гетто, тюрьмы и подземного мира, усиленные апокалипсической марксисткой теологией. Ту же самую промывку мозгов испытали тысячи беглецов и людей без определенных занятий, которые в течение последнего десятилетия оказались в переполненном лоне нейрополитики[5]5
  Нейролиптика – квинтэссенция всех достижений Психоделической революции 60-х годов, составленная Тимоти Лири. – Прим. ред.


[Закрыть]. И важность страха невозможно переоценить в этих случаях.

Для того чтобы сформировать собственную реальность, по мнению Лири, мозг использует схемы четырех уровней. Первые из них – младенческие, направлены на обеспечение выживания, распознавание сигналов опасности. Схемы второго уровня можно условно назвать схемами ребенка. Они обеспечивают эмоции, движения, осознание своего эго. Третий уровень – ученический – обеспечивает создание логических и семантических связей, это интеллектуальный уровень. Четвертый уровень, самый сложный, обеспечивает социальные и сексуальные связи. Феномен Патти Херст ученый объясняет тем, что девушке планомерно создали новую реальность. Первым пунктом перерождения был шок, связанный с похищением, а затем – изоляция. Сенсорная депривация, направленная на то, чтобы полностью дезориентировать человека, лишить его какой бы то ни было связи с внешним миром, лишить его реальности и осознания себя, – это необходимо для обеспечения перепрограммирования.

Достаточно нескольких дней изоляции, для того чтобы представление о нашей реальности начало разрушаться. Человек – существо социальное, и большинство контактов с внешним миром ему необходимо лишь для того, чтобы подтвердить факт своего существования в этой реальности, убедиться в том, что он сам существует, что мир вокруг него остался прежним. Для мозга необходимы такие контакты, чтобы убедиться в том, что все хорошо и нет никакой необходимости посылать сигналы тревоги.

Когда мы возвращаемся из отпуска, нам жизненно необходимо поговорить с максимальным количеством людей из списка наших контактов, и дело здесь вовсе не в том, чтобы похвастаться поездкой (хотя это тоже бывает весьма приятно), основной смысл наших действий – убедиться, что за время отсутствия наш мир не разрушился, все по-прежнему.

Проведенные исследования по полной сенсорной депривации показали, что человек, лишенный одного или нескольких органов чувств более чем на сутки, становится фатально внушаемым. Происходит импринтинг. Первый, кого человек видит, становится для него непререкаемым авторитетом, родителем, источником жизни. В этот момент человеку можно говорить все, что угодно, он поверит. Впоследствии должно будет пройти немало времени, чтобы человек переосмыслил сказанное в тот момент.

Первым, кто открыл дверь шкафа, был Дональд Дефриз. Он защитил девушку, позаботился о ней, обработал царапины, накормил и создал вокруг подобие покоя. Для полного перерождения требовалось теперь немного – создать новую реальность.

Человеку жизненно необходимо причислять себя к какому-либо сообществу. Ради этого состояния единства можно пойти на все. Реальность Патти была окончательно разрушена, а вместо нее появилась квартира, наполненная приверженцами новой для нее идеологии. Эта квартира стала отдельным островом спокойствия, счастья и единства. Патти больше не была дочерью Рэндольфа Херста, студенткой второго курса факультета искусств, теперь она была счастливой новорожденной, новобранцем армии Дефриза.

Вряд ли Дональд Дефриз действовал согласно подобным прописанным схемам, вряд ли он о них знал. Решив похитить Патти Херст, он действовал по наиболее простому и логичному сценарию. Багажник автомобиля, плен в шкафу, жалость к израненной девушке, пропаганда своей идеологии. Любовь.

Так или иначе, история Патти Херст – это печальная и отчаянная история бунта и любви, в которой у Патти не выпало шанса разочароваться. Дефриз погиб раньше, чем их страсть превратилась бы в какие-то осознанные отношения. Была ли виновна Патти Херст в совершенных ею преступлениях, или это было следствие Стокгольмского синдрома? Любое чувство можно разложить на фобии, комплексы и этапы программирования. Все мы ежедневно влияем друг на друга, заражаем идеями и пробуждаем эмоции. Любой преступник действует под воздействием вороха чувств, эмоций и импринтов, но ведь он осознает, что совершает преступление, нарушает установленные обществом законы и правила. Любой человек способен однажды примерить на себя роль жертвы, но не ко всем она подойдет. Дональд Дефриз неосознанно сделал выбор наиболее подходящего человека из числа тех, кто ему был нужен. Детей богатых и успешных людей в Беркли было предостаточно, но выбор пал на Патти. Робкая, неуверенная в себе, вечно желающая заслужить похвалу старших, – она идеально подходила на роль заложницы. Дремлющее в ней желание бунта получило возможность реализоваться благодаря возникшим обстоятельствам. Стокгольмский синдром – коммуникативный феномен, возникший под влиянием внешних обстоятельств, стал лишь катализатором для отношений Дональда Дефриза и Патти Херст. Смерть Дональда во время пожара 1974 года освободила девушку от оков этого синдрома, больше не нужно было симпатизировать преступнику, чтобы выжить. Нужно было либо вернуться в старый мир, лишивший ее возлюбленного, либо учиться жить в новой реальности, и, похоже, ей слишком понравилась эта реальность…