Текст книги "Святая Земля и Императорское Православное Палестинское Общество"

Велик Бог Земли Русской! Как мы ни старались уронить обаяние России, посылая в таком виде представителей Русской Церкви на жгучую почву Иерусалима, оно не исчезло. Невзирая на победу султана и его союзников, обаяние России не пошатнулось. Паломничество, остановленное войной, возобновилось сильнее, чем прежде: в 1857 году в Иерусалиме русских странников было 700 человек, в 1859 – 950. Вновь поднялись заботы о русских поклонниках. Архимандрит Порфирий, возвратившись в отечество, конечно, представил иерусалимские отношения в их истинном свете, а не через очки, втираемые правительству фанариотами, святогробцами и нашими консулами, не русского происхождения и не православной веры. Святейший Синод по-прежнему хранил сдержанное положение. Высшим духовным сановникам было очевидно, что греческое духовенство Палестины находится в глубоком упадке, преследует или своекорыстные, или эллинистические, светские цели и небрежет об участи православия и Церкви, угрожаемых со всех сторон извечными врагами. Но, чтоб исправить, недостаточно было пастырского увещания, которое притом было и канонически невозможно: отступления от православия не было, а во внутренние дела Церкви вмешиваться нельзя. Обуздание беспорядочности должно было начаться косвенно воздействием светской власти, имевшей в своем распоряжении такой могучий рычаг, как доход с имений, приклоненных Святому Гробу. Между тем светская власть не имела даже консульства в Иерусалиме. Разоблачения архимандрита Порфирия, конечно, разъяснили и ошибочность наших дипломатических действий во Святой Земле. Нужна была очевидно иная система, но для нее требовался новый, свежий орган. Таким органом совершенно неожиданно явилось Русское Общество Пароходства и Торговли, учрежденное в 1857 году. Одною из задач его была перевозка паломников. Для ознакомления с их бытом был командирован от Морского Министерства Б. П. Мансуров. Замечательные донесения его обратили на себя высокое внимание Государыни Императрицы Марии Александровны, которая всегда относилась ко Святой Земле с величайшим сочувствием. С таким же теплым участием принял донесения г. Мансурова и великий князь Константин Николаевич. Картина безропотного терпения и беспризорного положения наших самоотверженных паломников по-видимому впервые была раскрыта, и народное вековое тяготение ко Святым Местам, минуя чиновничество, непосредственно обрело симпатию Царствующего Дома. Чтоб уничтожить зависимость паломников от Патриархии, нужно было иметь свои учреждения, свои приюты, где бы странники могли найти защиту, убежище и быть как дома. Для сего из государственного казначейства было отпущено 500 тысяч рублей и открыт сбор пожертвований, давший в 18571864 годах 536 129 руб. Для принятия пожертвований и распоряжения был учрежден Палестанский комитет под председательством великого князя Константина Николаевича, не подчиненный ни одному из высших государственных учреждений. Августейший председатель в 1859 году посетил Святую Землю. Он был первым русским великим князем, вступившим на священную почву, и первым христианином, после крестоносцев, пред которым раскрылись ворота Соломонова Храма на горе Мориа и мечети, осеняющей скалистое гумно Орна иевуссея, подножие прежнего святилища ветхозаветного храма. В это посещение приобретен был обширный участок земли под проектированные русские постройки. Пока они сооружались, по настоянию комитета, Иерусалим получил русского консула, которому исключительно и было поручено заботиться о быте паломников. В то же время возобновилась и Духовная Миссия. Отношения между Миссией и консулом вскоре, вследствие невозможности разграничить духовное и материальное попечение о богомольцах, приняли враждебный характер, что было очень на руку грекам, встретившим русские начинания с понятным неудовольствием. Русское консульство в Иерусалиме было неприятным учреждением для дипломатов того времени, в школе Нессельроде пропитавшихся космополитическими, западными тенденциями, не способными понять национальную важность палестинских дел и сочувствовать глубоко религиозному, мистическому духу народа. Иерусалим представлялся гнездом запутанных интриг, сложнейших отношений, требовавших неусыпного внимания и напряженной деятельности, тогда как вечным лозунгом классической дипломатии признавалось отнюдь не поднимать вопросов: pas trop de zele? Surtout pas d’affaires/. Знойный, скучный, лишенный всяких жизненных удобств Иерусалим был для чиновника чем-то вроде Лиссабона, Лимы, Христиании, только хуже, этапом к повышению и ничем более. Незадолго пред этим британский консул Финн арестовал англиканского епископа, и пример был слишком соблазнительным для отношений консула к архимандриту. Мы не должны, впрочем, строго относиться к этому печальному явлению. Живое отношение к государственной жизни еще вообще слишком отодвинуто бюрократическою исполнительностию, внутреннее содержание не приведено в гармонию с обязательными внешними формами. Повиновение «за страх» преобладает над повиновением «за совесть». В особенности трудно перевоспитать дипломатический корпус в национальном духе. Личный персонал его с юных лет почти навсегда отрывается от живого общения с отечеством и осуждается на постепенное, незаметное отожествление с западными иноземными народами более крепкого и устойчивого типа, не получив дома, на родине, твердой национальной шлифовки. Затем Патриархия не благоволила к Миссии, Патриарх же состоит в сношениях с начальством и может вредить, следовательно, лучше придерживаться Патриарха. И вот начинается ряд непрерывных столкновений консула и комитета с начальниками Миссии архимандритом Леонидом и епископом Мелитопольским Кириллом. В этой борьбе консулы всегда действуют в полном согласии с Патриархом. Им хочется превратить Миссию в причт консульской церкви, подчиненной Патриарху. Не имея никакой опоры в русских дипломатических представителях, Миссия, благодаря неверным и пристрастным донесениям консулов, представляется в совершенно искаженном виде в Петербурге, где также возгорается борьба между комитетом и защитниками Миссии. Отозвание архимандрита Леонида, крутая расправа с епископом Кириллом, однако, не сломили самостоятельности Миссии. На их месте в 1865 году появляется архимандрит Антонин, на счастье для дела, доселе остающийся во главе Миссии. Борьба тем временем продолжалась, и в 1880 году только заступничество в Бозе почивающей Государыни Императрицы спасло Миссию от упразднения и с нею историческое русское дело в Палестине.

Постройки были возведены, но в 1863 году великий князь Константин Николаевич, отъезжая в Варшаву, сложил с себя председательство в комитете. Будучи учреждением временным и случайным, комитет не мог уже по свойству дела, которое только началось с возведением приюта, хотя бы ради тех же паломников, не войти в лабиринт палестинских отношений и прекратить свое бытие, а потому должен был примкнуть к одному из министерств и вошел в состав Министерства иностранных дел. Антагонизм консула с Миссией, ревностно раздуваемый греками, составляет выдающуюся сторону его деятельности. В каком положении было попечение о поклонниках, видно из того, что заразные болезни до того развились в строениях русского приюта, что однажды турецкие власти задумали было оградиться от приюта карантинными мерами. Нечего и говорить о церковных делах: Иерусалимская Церковь переживала период анархии. Потеря румынских доходов расстроила церковное хозяйство и усилила эксплуатацию русских поклонников.

Попытка Патриарха Кирилла ограничить корыстолюбие Святогробской братии кончилась доносом и сменой Патриарха – первой в истории Иерусалимской Церкви. С тех пор, с 1872 года, сменили еще двух Патриархов. Совращение православных приняло угрожающие размеры. Сельские церкви разрушались, приходское духовенство, оставленное без средств для существования, покидало паству и храм: школы существовали только на бумаге. Высшее духовенство ссорилось из-за русских денег, монахи сманивали моложавых поклонниц в «геронтиссы», обдирали богомольцев, приобретали имения, строили гостиницы и лавки с верным доходом и, не краснея, заявляли, что лучше всего будет, если туземцы перейдут к латинянам и протестантам, а Святогробское братство с Патриархом останется в Иерусалиме при своих доходах, на правах армян, хранителем и служителем при Святых местах.

На страже православия в это время стоял один архимандрит Антонин. По необыкновенной стойкости, энергии, находчивости и дипломатической ловкости архимандрит Антонин стоит наравне со знаменитыми католическими деятелями в Палестине, Патриархом Валергой и патером Ратисбоном, и даже выше их, если вспомнить, что поддержки в консулах он совсем не имел и располагал только скудным бюджетом Миссии, да случайными пожертвованиями, приглашать публику к которым ему было формально воспрещено. Латиняне и протестанты, пользуясь щедрыми средствами конгрегаций, стали захватывать земли вокруг Иерусалима. Антонин являлся их удачным конкурентом повсюду. Он спас православие в Бейт Джале, купив несколько участков, на которых развел виноградник, выстроил училище, завел пансион. В Горней, против францисканского монастыря, он основал первую русскую женскую монастырскую общину; он предупредил графиню де ла Тур д’Овернь перекупив вершину Елеонской горы; ему удалось даже приобрести участок с дубом Мамврийским у фанатических магометан Хеврона – святыню, чтимую равно христианами, иудеями и мусульманами. За двадцать пять лет он едва ли получил из России 250 000 рублей, а стоимость земельных владений, приобретенных им и переданных в 1889 году Палестинскому Обществу, оценивается почти в миллион рублей.

Состояние Иерусалимской Православной Церкви и положение русских богомольцев, забытых среди междоусобий консулов с Миссией, возбудило наконец громкие жалобы. Они вновь поднялись от народной массы и достигли до трона. Палестинские дела не укладывались в формы, пригодные к обыденным, правильным и нормальным отправлениям, пребывали в хаотическом состояний, требовали и требуют особой разработки посредством особых орудий и учреждений, и только пройдя через таковую могут выясниться настолько, чтобы компетенция их, то ведомство, куда они окончательно приурочатся и где рассортируются, могла быть установлена с надлежащею точностью. Палестинские отношения до сих пор представляют неустранимый из народной жизни государственный материал, требующий непосредственного воздействия творческой самодержавной власти и не поддающийся общему порядку делопроизводства в учреждениях, созданных для иных целей. Палестиское дело – новая государственная задача, вдвинутая народом в русскую политику. Оттого каждый фазис его неизменно показывает двух факторов: Императорскую Фамилию, один из членов которой становится во главе дела, и массу безвестных паломников из России, причем регулярные учреждения оказываются недостаточными и появляется временная организация, близкая к правительственным сферам, но стоящая особо от высших государственных установлений. Эти обстоятельства вызвали к жизни Императорское Православное Палестинское Общество, под председательством великого князя Сергия Александровича.

Глава II

Улучшение быта русских паломников в Святой Земле было единственною целью Палестинского Комитета. Консульство ведало политические отношения, Миссия должна была заботиться о духовных нуждах русских странников. Совместное участие трех ведомств в одном, по своей сущности, деле не только не было достигнуто, но породило пререкания и недоразумения, отразившиеся в упадке новозаведенных учреждений, а между тем ежегодный прилив русских поклонников возрастал, считаясь уже не сотнями, а тысячами; расстройство Иерусалимской Церкви, ослабление православия, успех инославной пропаганды принимали все большие и большие размеры. Русское общество тем временем проснулось от глубокого равнодушия к Святой Земле. Посещение палестинских святынь великими князьями Николаем Николаевичем Старшим (1872), Сергеем и Павлом Александровичами и Константином Константиновичем (1881), а также многими лицами высшего общества способствовало раскрытию неприглядной духовной жизни Палестины. Несостоятельность наших наличных учреждений в Святой Земле и их дореформенных канцелярских приемов выяснилась до очевидности и вызвала учреждение Палестинского Общества. Устав, Высочайше утвержденный в мае 1882 года, указывает Обществу три цели: 1) цель ученую: собирать, разрабатывать и распространять в России сведения о святых местах Востока; 2) оказывать пособие православным паломникам этих мест; 3) учреждать школы, больницы, странноприимные дома, а также оказывать материальное пособие местным жителям, церквам, монастырям и духовенству. Хотя в начале Устава и говорится, что цели Общества исключительно ученые и благотворительные, но ясно, что попечение о местных жителях, учреждение школ, пособие церквам и духовенству не могут быть заключены исключительно в рамки благотворительности. То отделение Общества, которое приняло на себя осуществление третьей задачи Общества, совершенно правильно формулировало ее словом – «поддержание» православия в Святой Земле, хотя выражением «в Святой Земле» несколько стеснило поле действий, объемлющее, по статье первой, «святые места Востока» и, таким образом, распространяющее деятельность Общества на Малую Азию, Сирию, Египет, на все земли, населенные восточными христианами и прославленные в истории Православной Церкви. Общество состоит из председателя, утверждаемого в должности Высочайшею Властью, 50 почетных и 200 действительных членов и сотрудников в неопределенном числе. Во главе его стоит совет, в котором заседают: председатель, его помощник, председательствующие в отделениях, три действительные члена, секретарь и казначей. Все дела Общества разрешаются советом. Ему представляются заявления о желании вступить в Общество и через него поступают на решение общего собрания. Общее собрание членов собирается на Фоминой неделе для выслушания годичного отчета и зимой не менее одного раза в три месяца. Оно выслушивает отчеты и действия совета, и ему принадлежит право избрания в почетные и действительные члены лиц, предложенных в предшествовавшем общем собрании. В общем собрании читаются также ученые рефераты и сообщения командированных лиц. Председатель и его помощник избираются на общем собрании на 4 года из лиц предлагаемых советом: кандидаты к этим должностным лицам могут быть и не из членов Общества. Казначей избирается из членов Общества. Секретарь назначается советом. Секретари отделений назначаются председательствующими в отделениях. Расходы Общества покрываются членскими взносами, единовременными и ежегодными пожертвованиями, собираемыми через посредство церквей и непосредственно от доброхотных дателей, и выручкой от продажи изданий. Общество по возможности восполняет деятельность Палестинской комиссии, состоящей при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел, и старается согласовать свои действия с советами и указаниями Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и русского консульства в Палестине. Во главе 42 учредителей стал великий князь Сергей Александрович, первый председатель Общества. Государь Император и Государыня Императрица удостоили принять звание Почетных членов Общества. Попечение Общества о поклонниках является по уставу восполнением деятельности бывшего комитета; Палестинской комиссии не трудно было угадать, что дни последней были сочтены; действительно, она была закрыта в 1889 году, и все ее дела перешли в ведение Общества. Отношения к Святейшему Синоду по уставу не определены, равно как и отношения к Министерству иностранных дел, хотя Обществу необязательно рекомендуется согласовывать свои действия с указаниями Миссии и консула. Неопределенность эта, однако, имеет важные неудобства, устранимые только при высоком положении нынешнего председателя. Действуя в чужой земле, Общество не может обойтись без постоянного содействия консула и посольства, без полного согласия в целях с Министерством иностранных дел. Интересы православия составляют общую основу всей деятельности Общества, следовательно в этом отношении оно стоит в тесной связи со Святейшим Синодом. Как от Министерства, так и от Синода заседают представители в Совете, но присутствие их не спасло Общества от дипломатических недоразумений, возникших от разности взглядов местных консулов с Обществом. Неопределенность эта умножается еще тем, что возлагая на Общество попечение о местных церквах и духовенстве, ему не передали доходов с имений бессарабских и грузинских, «приклоненных Святому Гробу» и составляющих, как увидим, главный источник доходов Патриархии. Управление сими имениями находится в Министерстве государственных имуществ, и, конечно, оно гораздо компетентнее в этом деле и Министерства иностранных дел, и Палестинского Общества, но хозяйственное распоряжение доходами на нужды Иерусалимской Церкви с учреждением Палестинского Общества должно подлежать его наблюдению и должно быть снято с дипломатического ведомства, не компетентного в вопросах церковного домостроительства. Денежные дела, составляя самую слабую сторону иерусалимского клира, требуют такого напряженного внимания и такого близкого знакомства с местными церковными отношениями, а равно с материальными и духовными нуждами православного населения Палестины, которые, как доказано историей наших отношений к Святой Земле, совершенно не под силу местным дипломатическим агентам русского правительства. Именно «для восполнения» этого пробела в деятельности Министерства иностранных дел и возникло Палестинское Общество. Неудобно также имущественные дела Патриархии в России вводить в круг деятельности нашего духовного управления, во избежание недоразумений гражданского свойства между двумя Автокефальными Церквами. Последовательное развитие начал, положенных в уставе, должно неминуемо перенести обязанности по приклоненным имениям, возложенные на Министерство иностранных дел, в круг действий Палестинского Общества, которое в настоящее время имеет и кроме того беспрерывные сношения финансоваго свойства с Патриархией. Нельзя не признать, впрочем, что полная формальная определенность в разграничении сфер деятельности Общества, Миссии и консула, была бы осуществима, но во всяком случае необходимо, чтобы дипломатические учреждения примкнули к тому согласию и единению в действиях, которое установилось между Обществом и ведомством Святейшего Синода. Сочувствие духовного сословия к Палестинскому Обществу выражается уже в том, что из 950 наличных членов Общества – 201 духовного звания: епископы, присвитеры, диаконы, иноки и монахини, а среди почетных членов более трети составляют духовные сановники. В Палестине же душой дела в настоящее время является, бесспорно, лучший знаток святогробских отношений – архимандрит Антонин.

Таковы отношения Палестинского Общества к прежним учреждениям, ведавшим и ведающим наши палестинския дела. Если мы обратимся к его внутреннему устройству, то найдем, что оно отличается немаловажными особенностями. Прежде всего, следует заметить, что временный характер, свойственный комитетам и комиссиям, заменен постоянным. Состав Общества и его распорядительных органов образуется не путем личных приглашений, но посредством выборов, порядок которых обеспечивает как однородность личного состава, так и преследование целей Общества в установленном направлений. Комитет и Комиссия состояли исключительно из служащих разных ведомств, и состав их не обновлялся периодически. Они могли прекратиться по воле председателя или естественным образом: вымиранием. Обществу обеспечено дальнейшее существование, и закрытие его может воспоследовать разве при таких же условиях, при каких закрыто было Московское Славянское Благотворительное Общество. Все дела Общества сосредоточены в Совете, общие собрания выслушивают отчет и сообщения, избирают кандидатов, предложенных советом, но никакого участия в решении дел не принимают. Члены общих собраний могут делать замечания о выслушанном или свои заявления, но этим факультативным правом исчерпываются функции собрания. Таким образом, бесконечные дебаты устранены, и этого нельзя не признать условием благоприятным для деятельности. Задачи Общества – практического свойства, осуществление их происходит в стране далекой. В состав совета входят люди на месте или по книгам основательно ознакомленные с делом. Только совет имеет возможность следить шаг за шагом за тем, что творится в Палестине; поэтому только из принципиального пристрастия к выборному началу и общественному обсуждению можно бы требовать расширения решающей власти Общества. Следует заметить притом, что значительная часть членов Общества, между коими много весьма авторитетных лиц, пребывает вне Петербурга. Самый состав Общества определяется советом: правило очень предусмотрительное, хотя и не было еще ни одного случая, чтоб отвергались лица, желающие вступить в члены Общества. По-видимому составители Устава руководствовались золотым правилом: поменьше разговоров, побольше дела. Предоставляя всю распорядительную часть совету, устав облекает его широкими полномочиями. Ни в каком случае совет не нуждается в предварительном разрешении общего собрания: он только сообщает о совершившихся фактах в своих отчетах. Подобным полновластием не пользуется ни одно из распорядительных управлений наших общественных установлений. Совет ответствует только перед совестью и законом. Доверие, которым облечен совет, имеет тем большее значение, что если в делах церковных и политических его деятельность обусловлена параллельною деятельностью духовного ведомства и Министерства иностранных дел, то в делах денежных и распорядительных он полный и самостоятельный хозяин, располагающий значительным бюджетом, уступающим только общему бюджету латинских конгрегаций в Святой Земле и возбуждающим зависть в протестантских и немецко-католических палестинских Обществах.

Важным отличием Общества от Палестинской комиссии является обязанность разрабатывать научно и распространять в России сведения о святых местах Востока. Изучение Палестины на Западе приняло громадные размеры. Палестинская библиография, недавно изданная при пособии Общества Рёрихтом (1890), Bibliotheca geographica Palaestinae насчитывает одних географических сочинений более тридцати тысяч, и все-таки многие пропущены. Английское Палестинское Общество, Palestine Exploration Fund, немецкое – Deutsches Palestina-Verein, Французское– L’Orient Latin давно уже коллегиально и систематически приступили к изучению Святой Земли. Образовалась особая отрасль знания – палестиноведение, с многочисленными научными и популярными периодическими изданиями, появление которых свидетельствует о возродившемся в Европе интересе к Святой Земле. Палестинская археология также издавна, ранее чем другие отделы палестиноведения, сделалась предметом научных трудов. Один ветхозаветный храм, начиная с XVI века, составлял задачу, на разрешение которой уходила вся жизнь археологов, посвятивших себя изучению храма. В России научные труды и путешествия представляли явление случайное, спорадическое, почти бесследно проходившее в общественной жизни. Тому было много причин, излагать которые нет необходимости. Но, до какой степени недостаточно даже элементарное знание Палестины и в культурном обществе, доказательством могут служить новые путешествия, например, г. Маркова по Святой Земле, где, между прочим, Мечеть Скалы называется Омаровою мечетью. Не только странствования Барского, но и путешествия Норова, А. Н. Муравьева, Уманца, даже превосходное из новейших сочинений «Святая Земля» г. Олесницкого или в полном забвении, или остаются неизвестными.

Их даже очень трудно найти в продаже. Палестинское Общество должно было поставить палестиноведение, как одну из главных частей библейской науки, на уровень положения ее на Западе и ознакомить русских с настоящим положением Святой Земли. Если так недостаточно была снабжена читающая публика, то простой народ буквально не имел ничего для предварительного ознакомления и руководства при посещении святых мест. Он был предоставлен в полное распоряжение официальных и обязательных вожаков греков, невежественных и недобросовестных. За последние сорок лет исследования Палестины получили новый вид. Поверхность Святой Земли была исследована почти вполне. Дальнейшие изыскания должны были опираться на раскопки. Конечно, наибольший интерес ожидался в Иерусалиме, современные сооружения которого стоят иногда на слое мусора и развалин толщиной в восьмнадцать метров, накопившемся в течение трех тысячелетий. Но вместе с тем такие исследования представляют в Иерусалиме чрезвычайные трудности. Мусульманское правительство с крайнею неохотой допускает их. Местные магометане, хотя и неудержимо уменьшаются в числе, цепко держатся за свои владения, переход коих в христианские руки затруднен законом. Раскопки приходится делать только на местах, приобретенных в собственность. По счастливой судьбе, России принадлежат участки в Иерусалиме и окрестностях, как оказалось, имеющие первоклассную важность в археологическом отношении.

Так как первыми действиями Палестинского Общества были научные предприятия и ученые цели, поставленные на первом месте в уставе, то мы постараемся в кратком очерке познакомить наших читателей с результатами этой деятельности.

Ученые работы заключаются: в раскопках и в издании древних паломников (до XVII в.) и новейших исследований.

По своей общехристианской важности раскопки, произведенные на русском месте близь храма Воскресения, составляют едва ли не самое крупное событие в христианской археологии новых времен.

Иерусалим, окруженный глубокими оврагами с востока, юга и запада, мог расширяться только с северной стороны, где местность представляет из себя широкую площадь, понижающуюся на юг. Нынешний храм Воскресения, с Голгофой и Гробом Господним, находится внутри города, который до последнего времени не выходил за пределы древних стен. С начала прошлого столетия места страдания и воскресения Спасителя стали возбуждать сомнения в своей подлинности, так как Христос пострадал и воскрес «вне врат». Самую слабую часть иудейской столицы составляла северная сторона. С севера подходили к Иерусалиму все завоеватели, и понятно, что укрепление этой стороны составляло особенный предмет заботы правителей. До разорения Титом город был окружен тремя стенами; третью выстроил Агриппа в 42 году, следовательно при жизни Христа; северную границу города составляла вторая стена, сооруженная Неемией по возвращении из вавилонского пленения, но остатки этой стены стерлись до неузнаваемости, а описания ее у Неемии и Иосифа Флавия так сбивчивы, что по этим данным восстановить ее направление почти невозможио. Константин Великий увековечил Голгофу и Святой Гроб громадною и великолепною базиликой, но она дважды была разрушена до основания, неоднократно поправлялась и перестраивалась и теперь от нее нет и следов. Описания базилики и пристроек ее почти так же темно и спутанно, как и описание стены у Иосифа, и не дают возможности составить точное представление о первом и великолепнейшем храме христианства. При таком состоянии письменных источников оставалась одна надежда на раскопки.

В 1858 году русское правительство купило у коптов участок земли, примыкающий к храму с востока. В 1861 году граф Вогюэ произвел на этом месте раскопки и обнаружил под мусором часть древнееврейской стены и остатки отдельно стоящей арки. По его мнению, стена и арка принадлежали именно второй стене, но ему возражали, указывая, что арка и стена относятся к двум разным строительным эпохам. Стена, без сомнения древнееврейская, состояла из трех кусков, два из них были облицованы огромными выпусковыми камнями со стороны города, а с другой, внешней стороны – мелким камнем, тогда как следовало бы ожидать обратного. Дальнейшие раскопки были произведены Вильсоном (1864) и Кондером (1872), но не дали объяснения загадочного открытия. Одни археологи считали стену городскою, другие принимали ее за остатки какого-нибудь древнехристианского храма. Недостаточность раскопок обратила на себя высокое внимание великого князя Сергея Александровича в 1881 году, и, открывая Палестинское Общество, Его Императорское Высочество указал на важность этой местности и ассигновал из собственных средств сумму, необходимую на издержки по раскопкам. Руководство и наблюдение были возложены на архимандрита Антонина, который привлек к участию в работах археолога и городского архитектора Шика, тридцать с лишком лет изучавшего топографию Иерусалима. Между двумя частями древней стены, по расчистке, был найден порог, столь же древний как и стены, со следами углублений для дверей. Стало ясно, что в промежутке стен были ворота. Отчего стены наружною стороной обращались к городу, объяснилось из дальнейших разысканий Шика. Занимаясь канализацией этой местности, Шик открыл под горами мусора ров, высеченный в скалистой древней почве. Этот ров шел с севера на юг, потом поворачивал на запад, пройдя несколько, опять спускался отвесно с севера на юг и потом опять шел с востока на запад. Получался выступ из двух средних линий. Если продолжить первую, северо-южную, линию и четвертую, восточно-западную, до пересечения, то образуется четырехугольная площадка, причем продолженные линии совпадут: первая – с первым куском древней стены, а вторая – с двумя остальными и порогом. Стен, примыкающих ко внешнему углу, обнаруженному рвом, которые, очевидно, входили в общую линию древней городской стены, не найдено. Площадка, заключенная между этими четырьмя стенами, размерами своими указывает, что здесь была не простая башня, а целый замок. Порог принадлежал к воротам, которые вели не только в замок или арку, но также и через арку за городскую стену, за город, и арка служила им укреплением. Священное писание сохранило нам самое название: это – ворота Ефремовы. Они были ближайшими к Голгофе, а потому едва ли можно сомневаться, что именно по этому пути, через городской рынок, через этот порог, по русскому месту, через ворота Ефремовы пролегал крестный путь Спасителя мира.

Древний ров, исследованный Шиком, подтверждает подлинность святых мест. Ров был необходим только с севера, для усиления городской стены, потому что с остальных сторон естественные крутые обрывы делали стены неприступными. Голгофа и Гроб Господень оказались за рвом, «вне врат», на таком расстоянии от стен, которое по еврейским законам требовалось для совершения казни. Подлинность, основанная на пятнадцативековом предании, получила новое, материальное подтверждение. Самая стена была снесена при устройстве базилики или вошла в состав ее.