Текст книги "Кобелек"

3

Первый рабочий день после праздников был последним для Базаргуль на этой работе. Месяц назад ей предложили в другом банке почти такое же место начальника отдела, но с зарплатой в два раза больше. Традиционные торты на прощание для ужк бывших коллег из департамента. Традиционное «не теряйся!», «посмотри, может и для нас места будут». Ближе к вечеру унесли компьютер и все. Теперь оставалось только подписать обходной лист.

С трудом получалось изображать радость от перемен. Но дать волю чувствам означало нарваться на миллион вопросов, на которые Базаргуль отвечать не хотела совершенно. Было только желание забиться в уголок и прорыдаться там так, чтобы обессилеть от слез, чтобы уснуть без памяти и проснуться посвежевшей и обновленной.

Базаргуль вернулась домой к маме, соорудив что-то вроде улыбки. На кухне как раз пили чай и как обычно воскликнули:

– Какой хороший человек пришел прямо к столу!

Как будто за последние дни можно было попасть не к столу. Только, разве что может быть самой поздней ночью.

В разгар чаепития зазвонил мобильный телефон. Это был Айбек.

– Хочешь, я приеду?

– Зачем? – Базаргуль старалась говорить тише, чтобы за столом не услышали.

– Поговорим.

Он приехал вечером как когда-то, когда все только начиналось. Вот только все уже было другим. И слишком много всего между ними произошло.

На слова Базаргуль около двери «я на несколько минут» мама отреагировала подозрительным взглядом.

– Только недолго. Сейчас кушать уже будем.

Базаргуль задавила в себе желание остаться на лестничной площадке. На улице ждал Айбек, чтобы выяснить отношения. Дома готовилось очередной застолье. Почему нельзя превратиться в маленькую птицу и вылететь в окно в подъезде? И улететь далеко-далеко. Туда, где не надо оправдываться и давить в себе рыдания. Туда, где не надо лепить улыбку.

Айбек сидел в машине и курил. Как ему удалось приехать на своей ласточке? Она же тоже бензиновая, как и машина Базаргуль, которую она поставила на стоянку сразу, как привезла бабушку. Словно провинившаяся школьница, Базаргуль села на переднее пассажирское сиденье и посмотрела на Айбека. Он молчал и разглядывал ее. Наконец, он решил что-то сказать:

– Давай встречаться как раньше. Ты будешь приезжать ко мне в гости.

Базаргуль много чего ждала. Все еще думала, что он все-таки сделает предложение. Скажет, что они семья. Что он хочет жить только с ней до конца своих дней. В своем воображении она сто раз соглашалась и сто раз театрально отказывала. Но предположить такое не могла.

– Я не хочу приезжать к тебе в гости. Ты меня выгнал.

– Да ты пойми! Какая из тебя мать! Зачем тебе это всё нужно?

Ему не нужны были её доводы. Он утверждал, что это совершенно лишнее. У Базаргуль не хватало слов. Чтобы оправдаться? Чтобы что-то выпросить? Или доказать?

– Не нужно. Я пойду. Ты меня выгнал, так зачем все начинать снова? Чтобы потом ты опять меня выгнал?

– Ты тоже меня выгоняла!

– Когда?!

– В самом начале! Из своей машины!

– Это когда выяснилось, что ты женат?

– Нет. На следующий день. Когда ты об этом узнала, ты была удивительно спокойная.

– Я пойду.

– Я же сейчас не женат! Что тебя не устраивает?

– Пока.

Базаргуль вышла из машины и помчалась в подъезд. Закрыв за собой подъездную дверь, слушала, как он уезжает, успокаивала колотящееся сердце. Душила в себе слезы, понимая, что не сможет скрыть следы от них, а это вызвало бы шквал вопросов и советов. И всяких «я же говорила…»

Она поняла, что не может оставаться с ним в одном городе. Поняла, что не может жить в доме мамы. Ей срочно надо что-то придумать.

4

Базаргуль ждали на должность начальника отдела после Нового года, сразу после того, как заполнит обходной лист и получит все документы на старом месте. Можно было бы включиться в работу, сидеть допоздна, заработать все очки, которые только возможно. Но ей стало тесно в этом городе. Тесно в доме мамы. Тесно даже без гостей, которые, кстати, могли нагрянуть в любой момент. А еще она поняла, что Айбек будет приезжать. Поняла, что всё будет напоминать о нём. Поняла, что не сможет долго делать вид, что интересна новая работа. В ней как будто что-то сломалась. Она хотела рыдать и не могла. Мама присматривалась, прислушивалась по ночам. Стоило Базаргуль лишь шмыгнуть, как она сразу спрашивала про самочувствие. Как может себя чувствовать роза в петлице? Сорванная, срезанная практически до бутона, выставленная напоказ. Какие у нее чувства, когда она не может даже плакать? О чём она может рассказать? О том, что, находясь в своем саду, даже не подозревала, что однажды будет срезана и выброшена? Извините, удостоена чести быть на виду в петлице. Базаргуль отчаянно думала, что уж лучше сразу на помойку. Чтобы спрятаться среди не важно чего и погрузиться в свою боль.

Как только Базаргуль зашла в Интернет с поиском работы, как нашла горящую вакансию. В какой-то Мугоджарский энергетический район на должность «менеджера административно-хозяйственного отдела». Что это такое, Базаргуль не представляла. Да это и не важно. Можно убежать из ставшего таким маленьким Алматы как минимум на месяц и за это ещё заплатят. Работа вахтовым методом. Это показалось прекрасным компромиссом между любовью к Алмате и потребностью истинного кочевника к перемене мест. Где находятся Мугоджары, Базаргуль помнила из школьного курса географии Казахстана очень смутно. О Мугоджарском энегетическом районе слышала отдаленно из новостей. Это было очень далеко от Алматы. От Айбека. И, что уже греха таить, от любимой переживающей мамы. Предложение показалось просто прекрасным.

Ответ на отзыв по вакансии пришел сразу на следующий день после отклика. Она как раз собирала подписи на обходном листе по всему городу в разных отделениях банка. В тот день ей нужно было поехать подтвердить, что кредитов не брала и сдать карточку. Заодно заехала к их агенту по трудоустройству. Женщина-агент искренне удивилась, что после должности начальника отдела разработки банковских продуктов Базаргуль вдруг заинтересовалась чем-то подобным, но ее эмоций хватило лишь на излишнее моргание и выпучивание глаз. Озвучить она их не рискнула. Базаргуль взяли. Скорее всего потому, что требования к вакансии предполагали только хорошее обращение с электронной техникой и быть на рабочем месте в конце недели.

Базаргуль пришлось долго извиняться в том банке, где её ждали уже больше месяца. Пришлось что-то придумать про семейные обстоятельства и необходимость уехать из города. На неё обиделись. Конечно, вслух пожелали успехов в разрешении проблем, но сквозь ледяной голос чётко было слышно, что когда-нибудь ещё обращаться за помощью по этому адресу, пожалуй, не стоит.

Базаргуль постаралась быстрее получить трудовую книжку и смогла назвать дату, на которую милая женщина-агент с выпученными глазами заказала билет на поезд до Аральска.

Мама растерялась от решения Базаргуль уехать куда-то в пустыню. Она попыталась остановить Базаргуль, но билеты уже на руках, контракт подписан, трудовая книжка сдана. Ее радовало только то, что буквально через месяц она вернётся. Мама надеялась, что она отойдет от шока, перенесенного от разрыва с Айбеком.

Во всей этой суматохе Базаргуль совсем забыла о том, что терзало. Только перед сном накатывали воспоминания. Было странно ощущать пустоту возле себя. Не к кому было прижаться, некого обнять. Никто не дышал в затылок, обхватив за плечи и грея спину живым теплом. Она пыталась обнимать подушку, но это было не то. Напоминало последние месяцы, когда она также оставалась одна после его грубых и быстрых ласк. От этого становилось ещё хуже, и Базаргуль скидывала подушку на пол, будто она была виновата в том, что не сложилось. На другом боку становилось легче представлять новую жизнь, которая вот-вот должна была начаться.

5

Поезд ехал и ехал. Первое возбуждение от дороги и грядущих перемен покинуло Базаргуль еще до Шымкента. Ей казалось, что поезд плывет уже не из Алматы в неведомый Аральск, а сам по себе в каком-то параллельном пространстве из снежных степей по огромному кольцу. Базаргуль стало казаться, что всё это не более чем дурость и трусость. Да, элементарная трусость. И полное признание своей незрелости. Потому что только незрелый человек вот так сбегает от пустяковых проблем. Ведь стоит только подумать, как всё можно решить. Тыдык-тыдык, тыдык-тыдык… Она незаметно для себя заснула, уже сквозь сон отметив, что из правого глаза вытекла большая слеза, пробежала поперек носа, по закрытому левому глазу, забрала с собой еще одну слезинку и скатилась вниз, впитавшись в помятую наволочку с надписью «Казахстан Темир Жолы» на подушке.

– Эй, вставай!

Её кто-то дёргал за ногу. Базаргуль испугалась, дернулась, вскочила. Было неприятно промозгло. С неё сползло одеяло, и руки тут же покрылись гусиной кожей. В полутьме в проходе между купе и коридором стояла проводница.

– Вставай! Бельё сдавать надо. Уже скоро твой Аральск будет.

– Да-да. Сейчас. Встаю.

Неведомый Аральск стал ощутимым. Скоро он будет. Поезд вырвался из петли закольцованной степи. Пути назад нет.

Базаргуль вышла на полутёмную платформу. Где-то на перроне были ещё человек пять. Они уверенно подхватили свои вещи и направились к вокзалу. Базаргуль пошла за ними. Может это сон? Не может быть, что всего лишь две недели назад она жила в Алмате, с Айбеком, ездила на работу, планировала меню на Новый год, а сейчас идет, сгибаясь от ветра со снегом, решает невыполнимую задачу – защищает глаза от острых стеклышек, впивающихся в лицо, и пытается не сбиться с пути к единственному зданию в темноте. Ей казалось, что стоит этим людям зайти в дверь и оставить её одну на перроне, как она снова окажется в заколдованной петле полутьмы, ветра, снега и неизвестного места. Последние несколько метров Базаргуль просто бежала, сдерживая крик к этим неизвестным людям, чтобы они её подождали.

В здании было тихо и пустынно. Куда же дальше? Люди впереди уверенно шли к дверям на противоположной стороне. Один высокий парень, придержав дверь для девушки из их компании, оглянулся и посмотрел на Базаргуль перед тем, как выйти. Она же надеялась только на то, что в этом мире держат свои обещания. Женщина – агент говорила, что на вокзале встретят.

За дверьми на улице стоял небольшой белый микроавтобус Мерседес, в который уже заходили люди с поезда. Пожилой грузный мужчина убирал чемоданы в пространство над дном машины. Мужчины жали ему руку. Казалось, что они все знают друг друга. Базаргуль пошла к микроавтобусу.

– Этот автобус в Мугоджарский Энергетический район?

– Что? – спросил мужчина, грузивший последний чемодан.

Базаргуль привыкла, что люди редко с первого раза слышат, что она им говорит. Но кричать сразу так и не привыкла. Поэтому повторила чуть громче. Тем более, что он вполне мог не слышать из-за спины и из-за того, что ветер выл в ушах. Мужчина повернулся к ней, закрыв багажник.

– Это автобус в Мугоджарский Энергетический район?! – прокричала Базаргуль, уворачиваясь от ветра.

– Нет, мы едем в МЭР, – сурово ответил мужчина, оглядываясь в сторону вокзала.

Тут включился в разговор высокий парень из поезда, который как раз занес ногу на ступеньку микроавтобуса, но, видимо, передумал и подошел к Базаргуль.

– МЭР – это и есть Мугоджарский Энергетический район, – сказал он ей и обратился к мужчине – Посмотрите, Карим-ага, она есть в списке? Может, это новенькая.

Мужчина по имени Карим полез в карман за списком. Вытащил их кармана очки, подошел к двери микроавтобуса ближе к свету.

– Базаргуль Жолмырзаева? – прочитал он, прищурившись.

Как всегда при звуке своего имени она внутренне напряглась. За все тридцать лет, что к ней обращаются именно так, она привыкла к тому, что тут же начинаются всякие переделки. В детстве они были в основном обидные. «Базарная тетка», «торговка», «Базаргуль, Базаргуль, почём поцелуй» Сейчас, к уже взрослой, в основном сразу обращаются «Гуля, Гулечка». Ох, если он сейчас скажет: «Ну, заходи, Гулёк», Базаргуль не знала, что она будет делать. Или ругаться, стоя на холодном ветре со снегом, или просто заплачет от обиды.

– Да, – ответила она, ожидая как удара новой переделки.

– Заходи. Давай чемодан поставлю, – просто ответил Карим-ага, проходя к багажнику.

Этому пожилому грузному мужчине было не до того, чтобы придумывать как исковеркать чьё-то имя.

Всё тот же молодой высокий парень галантно подал руку, чтобы помочь войти. Мест в микроавтобусе было много. Базаргуль села возле окна и поставила на свободное сиденье рядом сумку. Молодой парень плюхнулся на сиденье рядом через проход.

– Значит, новенькая? – спросил он.

Остальные люди в автобусе молча смотрели на Базаргуль.

– Да, – ответила она.

– Базаргуль? Я Руслан, – весело представился молодой человек. – В какой отдел?

Снаружи что-то захлопнулось, видимо багажник.

– Административно-хозяйственный, – вспоминая свою должность, проговорила Базаргуль.

– Техничка, – фыркнула девица сзади. – Понаедут с колхозов…

– Не обращай внимание, – недоуменно посмотрев назад, сказал Руслан и продолжил, повысив голос. – Не всем же кофе носить как некоторым. Это Кулиза. Левая рука директора МЭРа.

Сзади снова фыркнули.

– Ах, простите, самая необходимая пятая нога, – подмигивая Базаргуль, продолжил Руслан.

Базаргуль грустно ему улыбнулась. Кажется, у нее появились первый друг и первый враг на новом месте.

Карим-ага зашел в микроавтобус и сурово оглядел салон.

– Все на месте? Ничего и никого не забыли? – спросил он.

Девица снова фыркнула.

Карим-ага прошёл на место водителя и завёл двигатель. Свет в салоне стал приглушеннее, микроавтобус покатил среди темного месива из снега.

Руслан посмотрел назад, кивнул и сказал:

– Кстати. Раз уж мы тут начали знакомиться, то сзади сидят еще Мендет, Володя и Ильяс.

Базаргуль попыталась извернуться и посмотреть назад.

– Потом на них посмотришь, – продолжил Руслан. – Пока можешь наслаждаться видом на меня.

Сзади девица снова фыркнула. Базаргуль уже подумала, что она занимает должность официальной фыркалки компании. Не могла же она вот так сразу её возненавидеть.

– Ты откуда приехала? – спросил Руслан, которого видимо начала смущать молчаливость Базаргуль.

– С Алматы, – ответила она, ожидая очередного фырканья.

Как ни странно, сзади было тихо.

– Я с Шымкента. Мы с Мендетом и Володькой оттуда. Ильяс с Тараза.

Базаргуль смогла только кивнуть. Руслану, похоже, начал надоедать разговор, похожий на монолог. Он посмотрел назад, положил на секунду руку на подлокотник около сиденья Базаргуль и со словами «ну, еще поболтаем» ушел назад, откуда был слышен приглушённый шёпот мужских голосов.

В дороге Карим-ага потихоньку щёлкал семечки. Через щель между сидениями предних сидений было видно, что на приборной доске стоят два мешочка. Из одного он зачерпывал, в другой складывал шелуху.

Базаргуль сняла куртку, шапку, сложила все на соседнее кресло и растрепала пятерней волосы, слегка намокшие и прилипшие. Через окна ничего не было видно, пассажиры задремали в своих креслах, водитель заботливо ещё больше приглушил свет в салоне. Ехали через что-то тёмное и нескончаемое. Судя по тому, как иногда подбрасывало автобус, дорога не была ровной. Базаргуль не спалось, поэтому она заметила, как падающий снег стал виден, а не только ощущался. Теперь они ехали через нечто светлое, похожее на струящееся молоко. Она поразилась мастерству Карим-ага, умудряющегося во всей этой манной каше найти правильную дорогу. Или он уже давно сбился, и они едут по степи? При таком снегопаде это вполне могло случиться незаметно. Когда сомнения стали одолевать настолько, что захотелось встать и уточнить, как автобус остановился. Неужели водитель уже и сам понял, что они потерялись? Пассажиры вокруг завозились, начали одеваться. Она тоже надела шапку и куртку. Водитель открыл дверь и вышел. За ним следом стали выходить пассажиры. Единственная девушка среди них оказалась очень миловидной. Но когда она оглянулась, чтобы посмотреть на Базаргуль, ее взгляд был удивительно злым. Руслан весело посмотрел на новенькую и сказал:

– Пошли – пошли! Приехали! Это конечная!

Базаргуль встала, оглянулась. Она опять оказалась последней. Когда вышла под хлещущий снег, водитель подал ей чемодан и неожиданно посмотрел по-доброму из-за своих густых заснеженных бровей и сказал:

– Удачи!

– Спасибо, – пролепетала Базаргуль в ответ. Наверное, он не услышал из-за ветра и снега, но все равно кивнул и зашел в микроавтобус.

Руслан стоял рядом. Он протянул руку за чемоданом.

– Давай помогу.

– Спасибо, – повторила Базаргуль уже Руслану.

Она посмотрела вслед пассажирам, которые вошли в странное здание, возле которого всех высадил водитель. Сначала ей показалось, что это здание алматинского цирка, стены которого ушли в землю. Такая забавная круглая крыша. Было ощущение, что это перевернутая прозрачная миска, подсвеченная изнутри. Руслан шёл с двумя чемоданами молча. Может быть, он уже пожалел, что взял шефство над молчаливой новенькой. А может быть, просто неудобно разговаривать, когда снег со всей силы забивается в малейшие складочки на одежде, залепляет глаза, нос и рот. И при этом нести два чемодана.

Они пошли вслед за пассажирами из поезда. Внутри здания было светло, тепло, чисто и уютно. В холле стояли диванчики, между ними – кадки с большими зелеными растениями. Пассажиры раздевались, некоторые уже стояли у стойки и будто бы в гостинице оформлялись. Кулиза, видимо, уже отметилась и теперь стояла, снимая куртку и зло поглядывая на Руслана. Интересно, кто из них был Володей? Все трое мужчин были азиатской внешности. Один из них был худенький, даже щуплый, с рассеянным взглядом. Другой вполне зрелый мужчина лет тридцати, уверенно стоящий на своих крепких ногах и оглядывающий всё вокруг по-хозяйски. Третий был вполне средний с жёсткими топорщащимися волосами.

– Натоптали мы тут у тебя, Настёна, – мило улыбался он регистрирующей девушке, наверное, кореянке.

– Даа… мы даже соскучились по тому, как вы тут снег заносите в холл, Владимир, – девушка улыбалась ему так же мило.

– А где же твой электрический помощник? – огляделся вокруг молодой человек. – Неужто оставили прекрасную даму без бытового рыцаря?

– Мой рыцарь заряжается, у него ещё весь день впереди, – ответила она. – Все, ты зарегистрирован.

– Тогда на связи, – Володя сделал еле заметное движение губами, словно в поцелуе.

– Да, – ответила Настя и перевела взгляд на остальных у стойки.

Щуплый паренёк и мужчина смотрели по очереди на Базаргуль, Руслана и Кулизу и улыбались, переглядываясь между собой.

– Следующий, пожалуйста, – окликнула регистратор. – Ильяс, проходите.

Мужчина оглянулся и подошел к стойке.

Руслан поставил чемодан, оглянулся на метающую молнии взглядом девушку и с виноватой улыбкой сказал Базаргуль:

– Тебя, наверное, будут дольше оформлять. Если ты не против, я уже пойду?

– Конечно! Спасибо за помощь! – Базаргуль постаралась улыбнуться как можно милее.

Руслан удивленно посмотрел на нее, на секунду задержался, потом все-таки пошел к стойке, не забыв сказать:

– Еще встретимся!

Базаргуль отвернулась, чувствуя спиной весь негатив Кулизы, встала немного в стороне, сняла куртку и шапку. Минуты через три, когда все пассажиры ушли шумной компанией, она подошла к стойке.

– Доброе утро! – улыбнулась девушка.

– Здравствуйте, – улыбнулась она ей в ответ. – Я новенькая. Базаргуль Жолмырзаева.

– Да-да. – девушка сверилась с каким-то документом перед собой. – Можно Ваше удостоверение личности?

Базаргуль с удовлетворением отметила, что регистраторша тоже не стала её вот так с ходу называть «Гулечкой». Этот МЭР начинал нравиться.

– Замечательно, – продолжила девушка за стойкой, искренне находя что-то замечательное в кусочке пластика. – Вам нужно поставить свою подпись сюда и сюда, – она протянула Базаргуль документы. – Вот Ваш ключ от комнаты. Вот Ваша карточка на питание, – сказала она после того, как Базаргуль расписалась. – Столовую можете посещать любую на выбор в любое время. Вот карта базы. На ней крестиками я отметила Вашу комнату и кабинет Вашего начальника. Его зовут – Нуркен Сабитович Ниязов. Давайте, я Вам напишу снизу. – Девушка забрала карту и дописала быстро ручкой. – Вам нужно пройти к нему за инструкциями в пятнадцать ноль-ноль. Сейчас мы находимся здесь, – она ткнула пальцем в карту. – Чтобы пройти в свою комнату Вам надо сейчас пройти прямо, потом вниз на лифте до минус второго этажа и там налево.

– Спасибо, – пробомотала Базаргуль, поняв, что ничего не поняла. Особенно смущала такая подробность, как «минус второй этаж». Она будет жить в подвале? Даже не в подвале. В подвале подвала. Хорошенькое начало…

Оказалось, что все не так уж плохо. Везде было светло, тепло, по углам стояли живые деревья вроде фикусов. Базаргуль даже не удержалась, подошла потрогала. Действительно живые, не пластмассовые подделки, которые часто стояли в конторах Алматы. На стенах видели яркие картины в основном с пейзажами и натюрмортами. И очень часто встречались часы с указанием даты вплоть до года и дня недели. Также на каждом повороте были автоматы с бутылками воды, минералки и всяких газировок, а также, что отметила Базаргуль, с презервативами. В Алмате в таких автоматах обычно шоколадные батончики. Рядом с автоматами стояли еще какие-то устройства, видимо для обмена единиц на карточке на жетоны для автоматов.

Комната Базаргуль была похожа на обычный гостиничный номер класса стандарт. В прихожей стоял шкаф для одежды с несколькими плечиками, в который поместился чемодан. В комнате – двуспальная кровать со сложенным пакетом постельного белья, письменный стол с настольной лампой и свободной точкой, видимо для ноутбука, на тумбочке телевизор и двд-проигрыватель. Пульт от него лежал на письменном столе. В отдельной маленькой комнатке была душевая, раковина и унитаз. И висел набор полотенец. Все как обычно за одним исключением – вместо окна в комнате висела большая картина с пейзажем. На ней были изображены холмы, березовая роща с краю и в отдалении, недалеко от речки со сказочным горбатым мостиком, бревенчатый домик с чуть заметным дымком, поднимающимся от печной трубы. И, как можно же такое не указать, ярко-желтые часы на стене, все так же напоминающие не только время и день недели, но и год.

Базаргуль особенно порадовала широкая кровать. Ей нравилось спать, раскинув руки в стороны как звезда. Правда, удавалось такое нечасто. Максимум, на который можно было рассчитывать, это чуть больше полуметра у мамы на раскладном кресле или на половину от двуспалки у Айбека. Вернее, гораздо меньше, потому что он довольно крупный мужчина. Хотя, последние недели ей доставалось всё, ведь он уходил спать в зал. Но в такие ночи Базаргуль больше походила не на счастливую звезду, а на одинокий сжавшийся комочек, роняющий слезы. Сейчас она опять словно превратилась в него и стояла, уставившись на кровать.

Опять двадцать пять… Не сейчас. Базаргуль решила, что сначала надо освоиться на новом месте, встретиться с начальством. А уж потом, перед сном, дать себе волю и вспоминать сколько влезет.