Текст книги "Кобелек"

10

В Алмате Базаргуль встретила мама. Братишка в эту субботу был в институте на лекциях. Странно, за этот месяц они будто стали немного чужими. Вот и дом, привычные вещи, немного изменилось на кухне. Душ с дороги, ее старый банный халат, чай.

Чтобы чем-то себя занять, Базаргуль решила перешить свою старую шубу. Она была слишком широкая и длинная. А шапку к ней она не могла найти. Как ни странно, но серый козлик оказался большей редкостью, чем та же норка. На третий день после приезда она свернула шубу в пакет и поехала в центральное меховое ателье.

В ателье работали мастера в возрасте. При взгляде на них чувствовалась закалка и основательная база. Но фасон ей предложили вполне современный. Французский. Из безразмерной шубы должно было выйти прелестное приталенное меховое пальто до колена и оставался мех на шапку. К сожалению, шапки они не шили, но швея дала ей контакты специалиста именно по головным уборам.

Единственная проблема, заказов было много, тем более зимой. Поэтому примерка откладывалась на полтора месяца. Мастер сказала это прискорбным голосом, но Базаргуль этому даже обрадовалась. Предложила не торопиться, а отложить даже на два месяца. Мастер была только рада. Базаргуль подумала, что как раз к тому времени успеет вернуться.

В Алмате было непривычно мокро после пустынного снега. Слякотно и хлюпко. И очень много людей.

Зато Базаргуль обрадовалась возможности готовить самой. Странно подумать, что всего полтора месяца назад она бы не поверила, что можно соскучиться по мытью посуды и чистке картошки. За то время, что она жила на базе, для этого не было ни необходимости, ни возможности. Зато теперь она смогла попробовать приготовить то, что ей нравилось кушать в МЭРе. Базаргуль нравился сам процесс сотворения чего-то нового. А мама с братом радовались вкусным ужинам.

Какое-то время Базаргуль наслаждалась возможностью валяться на диване и смотреть все, что попадалось. Если учесть, что каналов было около ста, то от телевизора можно было вообще не отходить. Но от этого буквально за неделю устала.

Днем мама была на работе, а братик на учебе. Целыми днями Базаргуль была дома одна. Сначала она этим наслаждалась. Но постепенно стало скучно. И даже тоскливо. Все чаще стал вспоминаться Айбек. Иногда даже до слез. Обычно Базаргуль давила их в себе. Но в тот день она готовила плов и резала лук. От грустных мыслей о том, что было и что так и не случилось, слезы просто прорвались наружу. Они продолжаться выкатываться из глаз даже когда она выключила газ и накрыла казан полотенцем. Неожиданно в дверь позвонили.

Базаргуль подошла к глазку и спросила кто там. Незнакомый человек с цветами ответил, что доставка. Сердце заколотилось, в голове промелькнуло: «Неужели…» Базаргуль распахнула входную дверь.

На лестничной площадке стоял немолодой мужчина с букетом красивых цветов – сочетание красных роз, белых хризантем и каких-то неизвестных, похожих на белые жемчужинки на веточках-ниточках. Еще он держал мягкого медвежонка Тедди, конверт и ведомость. «Как же я люблю белые хризантемы,» – подумала Базаргуль.

– Извините, тут доставка для Ольги из десятой квартиры, а их никого нет дома, – мужчина говорил и с тревогой всматривался в заплаканное лицо Базаргуль. – Вы не могли бы им передать?

«Детка, это не голливудская история любви,» – прозвучал в голове жесткий голос. – «Это реальная жизнь, боец.»

– Да, конечно, – улыбнулась она скорее самой себе. – Цветы, наверное, лучше поставить в воду?

Интересно, каково это? Выдавать выигрыши в лотерею, принимать роды, если сама не можешь иметь детей? Наверняка, ничуть не легче, чем передавать цветы, игрушку и конверт юной соседке, когда у самой вместо сердца ржавая дутая болванка с проломленной дырой, кровоточащей по краям.

Тем не менее, Базаргуль аккуратно поставила цветы в воду и приготовила остальное на стульчике недалеко от двери. И отправилась за покупками. Потом, когда вернулась, она первым делом позвонила к соседям в дверной звонок.

– Это ваша соседка! Тут для Вас доставили кое-что.

Оля удивленно хлопала глазами. Базаргуль открыла свою дверь, поставила покупки на пол и вынесла букет вместе с банкой с водой. Соседка ошарашено смотрела на него и уже собралась уходить.

– Спасибо. Сейчас отдам банку.

– Да мне то за что… Банку можете оставить себе. Подождите, там еще есть!

– Да? – в глазах Оли было по-детски наивное любопытство.

Жадина в сердце Базаргуль немного заикнулась о том, чтобы оставить себе мишку. Уж больно он был хорош. Ему бы понравилось у Базаргуль. И соседка может даже не узнает.

– Да-да, письмо и игрушка. – Она твердой рукой взяла со стульчика Тедди и конверт.

Соседке явно не терпелось скорее закрыться у себя и прочитать послание.

– Спасибо Вам!

– На здоровье!

Любовное сверкание скрылось за соседской дверью.

– Наверняка, накосячил. Вот и откупается теперь, – не смогла удержать злобной мысли Базаргуль, вспоминая прекрасный букет своих любимых цветов и глядя на опустевший стульчик.

Надо выходить из дома. Чтобы не погружаться в мысли. Чтобы не передавать подарки.

Базаргуль гуляла по Алмате, прошлась по магазинам. Она купила новую спортивную форму на распродаже со скидкой в девяносто процентов. Видимо из-за того, что зима и коллекция была прошлогодняя. Собственно, для Базаргуль это было не важно. Еще она набрала много средств для ухода за волосами и кожей. Даже начала переживать, влезет ли это всё в чемодан.

Подарок для Руслана нашёлся сам. Набор цветной термобумаги для аппликаций будто позвал её в магазин канцтоваров. Из больших листов можно вырезать буквы или фигурки, наложить, например, на футболку, прогладить – и вот, пожалуйста, – новый рисунок. Ему, как болельщику, такое точно пригодится.

Центр Алматы прекрасен в любое время года, а в начале весны особенно. С деревьев свисают пласты подтаявшего снега. Они неожиданно плюхаются на тротуар прямо перед носом. А можно немного подпрыгнуть, задеть ветку и тогда пройдет миниснегопад. Главное – вовремя отпрыгнуть, чтобы потом не отряхиваться от снега.

Еще в городе много афиш. На одной из них Базаргуль увидела, что скоро в ГАТОБ1111
  ГАТОБ – Государственный академический театр оперы и балета.


[Закрыть] будет спектакль «Жизель»1212
  «Жизель» (полное название «Жизель, или Вилисы», фр. Giselle, ou les Wilis) – балет-пантомима в двух актах на музыку [битая ссылка] Адольфа Шарля Адана. Либретто Т. Готье и Ж. Сен-Жоржа. Краткое содержание: юная крестьянка умирает, узнав, что её любимый обманул её и о своём происхождении, и о том, что обручён. После смерти она становится одной из виллис и изо всех сил спасает раскаивающегося возлюбленного.


[Закрыть]. Чего в пустыне не было, так это балета. Показалось, что это приятное разнообразие в жизни. По сюжету обманутая невеста умирает. На леденящем душу втором акте, начинающемся на кладбище покинутых невест, ее сердце сжалось в мокрую варежку на морозе. После этого поняла, что искусство сейчас не для нее.

Хотелось двигаться, тело просило ласк, душа – доброго общения. Встречаться с кем-то из старых знакомых, чтобы просто поговорить, желания не было. Ведь тогда пришлось бы отвечать на вопросы. Они бы грубо ковыряли в ее переплетенных и оголенных переживаниях. Даже представить это было противно до тошноты.

Базаргуль взяла абонемент в центральный бассейн на восемь раз. Больше двух метров глубина, длина – пятьдесят метров, примерно десять дорожек… Такого количества воды для плескания в МЭРе точно нет. До конца месяца можно успеть использовать все. Днем там почти никого. Вот она прелесть вахтового метода работы – законное право в будни в рабочее время успеть на скидки в магазинах, не попасть в пробки и наплаваться почти в одиночестве. И погреться в сауне, разложившись на полке в свое удовольствие. Только девочки из группы по плаванью иногда создавали столпотворение в раздевалке и душевой. Базаргуль за ними наблюдала и не могла понять, зачем они целенаправленно портят свои фигуры. Эти мощные плечи и покатые спины вполне могли принадлежать мускулистым мальчикам. Но, в конце концов, каждый сам хозяин своей жизни.

Плавала Базаргуль плохо. Осторожно продвигалась мелкими переплывами вдоль бортика. Острое ощущение одиночества в последнее время все чаще накатывало волнами. Иногда оно заставало, когда она была в воде. Это очень удобно, можно было немного нырнуть и вот уже не видно выкатившихся слез. А покрасневшие глаза всегда можно объяснить хлоркой, хотя в этом бассейне использовали что-то другое для дезинфекции. Как-то предельно ощущалось, что она не понимает, что делает здесь. Зачем она вообще. Для чего этот бассейн, ее бессмысленная вахта в МЭРе. У нее не было целей, не было сил продолжать дальше это барахтанье.

11

Уже в конце месяца отдыха бывшие коллеги-подружки из банка решили встретиться и отметить восьмое марта. После второго бокала и обычного перемывания косточек знакомым, дошли до больной темы о замужестве.

– Ой, да ладно! Прямо таки и все, – отмахнулась оптимистичная Света.

– Конечно, все. Посмотри сколько вокруг малолеток. Ноги от ушей. Красотки, стройняшки, – сыпала аргументами Жанна.

– Ну и что. У них нет главного!

– Чего? Опыта что ли? Так мужикам опытных и не надо. Сами хотят всему научить.

– Это еще смотря какие мужчины.

– В основном именно такие.

– Нам таких не надо. Хочешь, я назову тебе двадцать причин, почему у нас больше плюсов?

– Это как в каком-то журнале, вроде того, что белья больше и умеем готовить? – рискнула вставить реплику Базаргуль.

– Фу, как приземлено. Я тебе свои двадцать причин назову.

– Ну давай.

– Загибай пальцы. Первая причина. У нас больше данных о человеке.

– В смысле? Запрос в прокуратору и в банк можно сделать?

– Нет, конечно. В смысле, когда ты видишь парня-студента, ты еще не знаешь, что из него получится. Может гений, а может и сопьется к двадцати пяти. Сейчас, когда ты видишь мужчину за тридцать, ты уже точно знаешь, во что он вырос. Если в детстве его били, то к тридцати он или совсем затих, или изменил ситуацию. Если даже он учился не на того, кем хотел быть, то у него уже было время изменить свое направление. Кстати, отсюда вытекает второй плюс.

– Загибаю палец.

– Если ты училась не на то, кем хотела по-настоящему быть, то у тебя тоже было время это исправить. Если бы ты была с мужем, детьми, ипотекой и прочими семейными делами, то шансов заняться любимым делом у тебя было бы меньше. Так что будущему мужу ты тоже достанешься уже определившейся.

– Это разве плюс? Разве это не здорово, развиваться и меняться вместе?

– Только в сказках, детка. На деле – это пока один определяется, второй терпит его депрессии и жалобы от прежней работы. И кормит всю семью, пока второй находит другое место. Чтобы меняться кардинально обоим одновременно, нужно иметь просто невероятный запас терпения и денег.

– Разве не бывает так, что сразу учишься на кого хочешь? И работаешь там, где нравится.

– Бывает. Но человеку ведь всего мало. Всегда кажется, что хорошо там, где нас нет. Поэтому хотя бы попытку сделать уйти в другую компанию, к другому человеку, как правило, многие делают. И некоторые возвращаются.

– Если вернулся к другому человеку, значит, уже нам не достался.

– Зато есть другие.

– Но значит, что другой может также уйти куда-то еще.

– Не обязательно. Загибай следующий палец. Сейчас скажу еще один плюс.

– Какой же?

– К этому возрасту обычно уже есть опыт проб и ошибок. И тут одно из двух. Или понимаешь, что в общем то никакой разницы. Или же точно знаешь, что именно нужно. И тут сразу отмечай еще один плюс.

– Так быстро.

– Да. Потому что, если женщина выбрала мужчину, когда ей за тридцать, значит она это сделала осознанно. Или потому, что не видит смысла менять на другого, потому что все такие же. Или же она действительно выбрала лучшего для себя. В любом случае, она изменять не будет. В отличии от длинноногой малолетки, которая видит вокруг себя столько восхищенных мужчин, что ей действительно будет трудно удержаться от соблазна.

– Да не может быть. Любой мужчина предпочтет взять в жены невинную девочку, – заявила Жанна, откинувшись на кресле и скрестив руки на груди.

– Мужчины бывают разные. Это во-первых. А во-вторых, в нашем случае было бы уже патологически странным оставаться невинной. Вряд ли супружеская жизнь с таким человеком доставит удовольствие. Поэтому будем рассматривать только уверенных в себе мужчин, которые признают за собой и за своей женщиной право на прошлое, которое в любом случае не изменить.

– Их надо еще найти.

– Не надо искать. Надо просто признать самой за собой такое право. Прожить всю жизнь с человеком, который будет попрекать за то, что ты влюблялась до того, как встретила его… ну не знаю… это для мазохистов наверное.

– Хорошо, какой следующий плюс?

– Взрослым людям, которым за тридцать, есть о чем поговорить. У них больше разносторонних интересов, чем у тех, у кого до этого десять-пятнадцать лет на уме были подгузники и прополка картошки на огороде.

– Не обязательно. Если девушка не замужем, это не значит, что она на выходных не ездит на родительскую дачу. Или не помогает с младшими братьями, сестрами и племянниками, – не смогла согласиться Базаргуль.

– О! Точно! Загибай еще палец, – обрадовалась Света.

– И это плюс?

– Конечно. После тридцати у человека уже точно расставлены приоритеты. Или родительскую дачу окучивать, или свою жизнь, наконец, устраивать.

– Разве нельзя и то и другое? – удивилась Базаргуль.

– Нельзя. Ты или родителям жизнь облегчаешь, или все-таки уже занимаешься своей семьей. Все сразу не успеть, – категорично ответила знаток всего.

– Ты неправильно говоришь. Это святой долг – заботиться о престарелых родителях, – спорила Базаргуль.

– Но не в ущерб своей жизни. Вот ты представь, что все одним махом начинают переживать только за своих родителей. Тогда вообще нельзя обзаводиться своей семьей. Вдруг им что-то понадобится. Стакан воды ночью принести. А ты в это время детей делаешь. Или пеленки сыну меняешь. Если бы было правильно только заботиться о родителях, тогда жизнь вообще прекратилась на земле. Или бы размножались только те, кого сразу после рождения бросили. Потому что им не надо было бы переживать за родителей.

– Ты жестокая, – ошарашено произнесла Базаргуль.

– Это жизнь. Нельзя успеть и то и другое и третье. Всегда приходится выбирать.

– Мне надоело загибать пальцы. Давайте сменим тему, – засуетилась Жанна, чувствуя ссору подружек.

– Я еще не все плюсы перечислила.

– Да иди ты со своими плюсами, – понимая, что не выдержит больше, не сдержалась Базаргуль.

– Тише-тише, девочки. Давайте ещё мартини закажем, – дипломатичная Жанна поспешила перевести тему. – Кстати, а что ты там в своей пустыне делаешь? Там верблюды и всё-такое? А мужчины там есть?

К счастью, удалось отделаться буквально парой слов. Подружки заскучали на описании теплиц. Базаргуль решила не уточнять, чем именно она занимается на базе, чтобы не пошли слухи за её спиной. По загадочным намёкам девчонки решили, что работа настолько хороша, что она ради этого даже бросила Айбека и отказалась от предложения от другого банка с зарплатой в два раза выше.

На самом деле зарплата была высокой, если не учитывать, что она выдавалась один раз в два месяца. Если разделить на два, то становилось грустно вспоминать прежние заработки. Большим подспорьем было то, что питание, проживание и проезд оплачивала база.

Но Базаргуль честно себе призналась, что МЭР ей дорог не деньгами. И не супер интересной работой с бельем. Чем конкретно, она не знала. Но очень скучала и каждый день с грустью смотрела на то, как приближается дата отъезда.

Как Базаргуль ни старалась, всё равно не успела сходить все восемь раз в бассейн. То сильно уставала после предыдущего занятия, то ещё что-нибудь. Одним словом, оставалось еще два неиспользованных посещения, хотя с понедельника она ходила каждый день, а завтра уже надо было уезжать.

– Но Вы же знаете, что мы не переносим.

– Знаю, но поймите и Вы меня. Мне надо уехать по работе на месяц в другой город. Я же не по своей воле пропускаю. Неужели у Вас не предусмотрены переносы по болезни или командировке?

– Продлять потом будете абонемент?

– Конечно, – ответила Базаргуль, хотя совсем не была уверена, что хочет возвращаться в этот неприветливый мир.

– Хорошо, – женщина-регистратор сделала большое усилие для одолжения.

– Спасибо, – Базаргуль забрала карточку. – До свидания!

Что ж. Небольшая победа над бюрократизмом в отдельно взятом бассейне уже неплохо. По-крайней мере, через месяц в этом городе её ждала хотя бы вода и сауна.

12

Напоследок Базаргуль зашла в музей Кастеева. В разгар рабочей недели там оказалось больше дежурных по залам работниц, чем посетителей. Точнее, в этот день из зрителей она была там одна. Пока она смотрела на картины, надзирательницы следили за ней. В любой момент, когда она оборачивалась, всегда натыкалась на пристальный взгляд. Куда бы не пошла, за ней неотступно шоркала пара ног, сменяющих друг друга от наделов строго очерченной территории. Интересно, а что они смогут сделать, если ей вдруг захочется вытащить шашку наголо и начать рубить полотна? Или достать из сумки бутыль с кислотой или растворителем и поливать шедевры семнадцатого века? Борясь с желанием обернуться и попросить присесть, ну или хотя бы двигаться тише, она дошла до зала советского периода. Изображения сталеваров и певиц смотрели со всех сторон. Природа обязательно была со стройкой века, карьерами и бульдозерами. И тут, словно глоток свежего воздуха, возникла «Весна» Тансыкбаева. Будто на самом деле сидишь на склоне горы где-то в урочище Медео. Где-то вдалеке город, а на переднем плане цветущий урюк. Совсем молоденький, но уже в цвету. Базаргуль постояла рядом и будто на самом деле почувствовала теплое солнце и влажную землю, на которую так захотелось присесть.

«Давно я не была в горах,» – подумала Базаргуль и пошла дальше по залу.

В следующем секторе зала большую часть основной стены занимала картина Кенбаева «Ловля лошади». Довольно известная. Базаргуль раньше уже видела её репродукции в интернете и в каких-то журналах. Но вот так столкнулась с ней вживую впервые. И она сразу заворожила её. Действие происходит на хребте горы. Совсем рядом на заднем плане снежные вершины. Чуть поодаль всадники. В центре же белая лошадь, которую окружили двое на конях. Они собираются накинуть на неё петли.

Ну, картина, ну, лошади. Что же тут такого? Так казалось раньше, а тут девушка не могла оторвать от неё взгляда. Казалось, что вот-вот смысл откроется, но тут раздавалось сзади это раздражающее шарканье. Так и хотелось сказать в сердцах: «Ах, оставьте нас!»

Напротив стены стояли два пуфика. Базаргуль отошла и села. И услышала, что Позади, что сдвинулся стул. Видимо, смотрящая за ней тоже устала и решила отдохнуть. Благо, Базаргуль ей с такой позиции было прекрасно видно.

Легко представить, как об этой картине рассказывала бы учительница в школе. Если бы, конечно, в обычное образование входила история искусства. Занудным голосом она бы начала с того, что белая лошадь стремится на запад, а ее не пускают. Это если принять, что горы, как в Алматы, находятся на юге, а время действия – вечер. Учитывая, что полотно написано в одна тысяча девятьсот шестьдесят первом году, то вполне понятен такой мотив. Но для Базаргуль лично эта тема была не столь болезненна, чтобы из-за намёка на диссидентов вот так смотреть и быть не в силах оторваться. Она обратила внимание на то, что всадники на лошадях одеты один в красную рубаху, а второй в грязно-белую. Если исходить из символизма, то получается, что белую лошадь гоняют и белые, и красные. А может всё дело в том, что она как белая ворона, как сказочный единорог, пытается сохранить свою чистоту и самость на свободе. Может быть, она сбежала от них, хотя больше похоже на то, что каким-то образом ей удалось с рождения вольно носиться среди холмов и снежных вершин. Мотив людей поймать – ясен, но Базаргуль пригляделась к её соплеменникам, помогающим им. Одна со всей страстью относится к погоне, она просто сгорает от нетерпения догнать беглянку. Вторая же бежит с отрешенным видом, дескать, у меня нет выбора, заставляют, делаю, что велят. Но это не меняет того, что они загоняют такую же, как они, просто белую.

– Можете сфотографировать, если она Вам понравилась, – донеслось из-за спины.

Базаргуль обернулась и увидела преследовавшую ее девушку. Её добрые глаза на самом деле выражали заботу и участие.

– Спасибо! – ответила Базаргуль, улыбнувшись. – А с собой можно забрать?

– Забрать нельзя, – немного нахмурилась смотрительница, явно не оценив юмора

Базаргуль сделала снимок на телефон и осталась еще на несколько минут. А потом вышла, не заходя в другие залы, не желая расплескать ощущение, которое она еще до конца не поняла.

– Я слышала, сейчас в Алмате не хватает толковых специалистов, – начала мама за завтраком в день отъезда.

– Толковых специалистов везде не хватает, – осторожно ответила Базаргуль, подозревая, что начинается ежедневный разговор.

– Не пойму, зачем ехать в эту пустыню? – в который раз задалась вопросом мама.

– Мне там нравится, – отрезала дочь, допивая залпом кофе и выходя из кухни.

Этот разговор начинался и резко заканчивался как минимум два раза в день. Утром и вечером. Мама очень хотела, чтобы Базаргуль осталась. А Базаргуль отчетливо вдруг услышала отчаянное ржание белой лошади, убегающей, от своей может быть слишком заботливой семьи.

Базаргуль оделась и поехала на вокзал. Ее сердце рвалось туда, в пустыню, в ее комнату, в эти пять столовых. В это благословенное место стеклянных куполов.