Текст книги "Люби меня и не понимай. Роман"

19. Красная шапочка

Марго решила на всякий случай предупредить и Василю, чтобы она случайно в это время не позвонила ему выяснять отношения. Услышав, что он в больнице из-за аварии, Василя несколько секунд не могла говорить. После аварии, в которую попала много лет назад Ляля, подобные происшествия всегда очень болезненно воспринимались ею. Она сразу вспоминала те дни и ночи, которые она с мамой провела в палате возле Ляли, и те страдания, которые им пришлось пережить тогда.

– Что с ним? – наконец смогла спросить Василя.

– Ничего страшного, просто руку сломал, – спокойным голосом ответила Марго.

– Ты уверена? Это точная информация? – голос у Васили дрожал.

– Да. Все в порядке, он на красный свет проехал, а другая машина не успела еще скорость набрать.

– А другие люди не пострадали? – Василя продолжала переживать.

– Нет.

– Слава Богу! – выдохнула Василя.

– Главное, не звонить ему и не тревожить. Ему нужен покой и отдых. Это понятно? – Марго стало раздражать, что Василя так переживает за ее босса. В конце концов, он вынудил ее уйти с работы, и ей должна быть как минимум безразлична эта ситуация.

– А ему что-нибудь нужно? – продолжала интересоваться Василя.

– Нет! Его там хорошо кормят.

– А в какой он больнице?

– Не знаю. И это не важно. Ну ладно, у меня вторая линия. Пока, Василя, – не дожидаясь ее ответа, Марго положила трубку.

«Это все из-за меня. Это все после его звонка мне произошло. Это все из-за меня», – повторяла про себя Василя. «Я бросила трубку и очень разозлилась на него. Нельзя было так сильно обижаться, осуждать нужно поступки, а не человека», – с сожалением думала она.

У нее сразу возник план действия – она должна была его увидеть.

– Алек, какой пирог испечь? – спросила она у сестры.

– В такую жару печку греть еще? И так дома, как в печке!

– Вася в больнице, надо его навестить.

– Что? Что с ним случилось?

– Отравился. Что-то с желудком, – Василя не хотела говорить сестре про аварию и напоминать ей о прошлом.

– Тогда кефир ему надо. Чтобы хорошо было все у него, – посоветовала Ляля и рассмеялась. – Не успела ты уйти, а у него сразу, извините, началось. Воздуха, наверное, много зашло, когда кричал на тебя. Поэтому теперь живот и болит.

– Алек, перестань. Человек в больнице. Пирог может сам и не будет есть, но медсестер угостит. Какой испечь?

– Тебе его жалко что-ли? – с недоумением спросила Ляля.

– Ну а как не жалко? – Василя удивилась безразличию сестры. – Человек попал в больницу, ему плохо.

– А мне не жалко. Пусть клизму там поставят побольше, может, мозги начнут работать, а то отравился газом углекислым, придумал на тебя кричать!

– Да ладно тебе, забудь уже.

– Вот ты всегда такая, быстро обижаешься, и еще быстрее забываешь!

– Это рецепт моей молодости. Чтобы газы не скапливались, как ты говоришь, – обе сестры рассмеялись. Василя поняла, что не может обижаться на комментарии сестры, не рассказав ей правду о происшествии. – Алек, почисти яблоки, пока я тесто замешу, так быстрее будет. И тебе будет благо от моего визита к больному тоже, в пироге будет и твой труд.

– Разве благо посещать такого грубияна? – спросила Ляля.

– Навещать больных – это благо, семьдесят тысяч ангелов молятся о прощении того, кто посещает больного.

– Но не такого грубияна, как этот! – Ляля настаивала на своем.

– Мы получаем благо не за то, что любим добрых и хороших. А за то, что сами остаемся людьми, мы же должны делать добро не для показухи, а ради Аллаха.

– Где яблоки? – Ляля поняла, что переубедить Василю в том, что ее знакомый не заслуживает такого внимания было сейчас невозможно.

Василя замесила тесто, и уже через час яблочный пирог был готов.

– А что я ему скажу? – вдруг задумалась Василя, когда уже была готова к выходу на улицу.

– Чтобы в себе долго ничего не держал, – засмеялась Ляля.

– Ну Алек!

– Ну, не знаю.

– Скажу «привет, выздоравливай, вот пирог». А что еще? – Василя явно искала поддержки у сестры.

– Ну ты же едешь, чтобы помириться. Значит, ты его простила. Так и скажи ему.

– Почему помириться, навестить еду, так положено, когда человек лежит в больнице, – попыталась оправдаться Василя.

– Если бы просто навестить, то не спрашивала бы, что сказать.

– Алек, ты думаешь, я его простила?

– Пироги врагам не пекут, – лаконично выразилась Ляля.

– Даже если бы не простила его, то в любом случае он мне не враг, разве у нас могут быть враги? Ладно, я поехала, только пирог оставлю и вернусь.

Найти больницу, где находился Василий, было нетрудно. Отделение травматологии находилось в двухэтажном здании, затерявшись среди других корпусов городской больницы. Василя смогла найти нужное здание сразу, как будто точно знала, где оно находится. Поднявшись на второй этаж, она искала глазами номер палаты, в которой лежал гендир, его палата была в самом конце коридора. Она дошла до его палаты и постучала. Никто не ответил. Она снова постучала, но вдруг почувствовала, что ее сердце колотится так сильно, что она слышит его стук. На мгновение страх овладел ею, она вспомнила, когда впервые увидела Лялю в больнице после аварии. Она была вся перебинтована, под капельницей и без сознания. Эта картина иногда снилась ей, даже через много лет после аварии, она просыпалась от этого кошмара и благодарила Бога, что все это в прошлом, что Ляля жива и здорова.

Сейчас она стояла перед дверью в палату, где находился Василий, и даже несмотря на то, что ее предупредили, что у него только перелом руки, она почувствовала, что руки у нее дрожали и она очень разволновалась. Стоять и ждать у двери она больше не хотела, с каждой секундой ее волнение только усиливалось, и она решила открыть дверь.

В палате стояла одна кровать, но никого внутри не было. Василя с удивлением осмотрелась, в комнате была открыта дверь на балкон, она подошла к двери и увидела там Василия, он сидел в плетеном кресле и курил, рядом с креслом стояла переносная капельница. Левая рука у него была загипсована и подвешена к плечу на повязке, на шее жесткий воротник, к правой руке была подключена капельница, и в этой же руке он держал сигарету. В ушах у него были наушники, и он что-то напевал. От этой сцены Василе стало смешно. Она представляла его лежащим неподвижно под капельницей с порезами и ушибами от разбитого лобового стекла, а перед ней был все тот же неугомонный и жизнерадостный Вася. Она наблюдала за ним до тех пор, пока он не докурил сигарету и собрался возвращаться обратно в палату, захватив с собой капельницу.

Василя решила выйти из палаты и снова постучаться, как будто она не видела его на балконе. Она выскользнула из палаты и прикрыла за собой дверь. Постояв несколько минут около двери, она снова постучала.

– Открыто. Входите. – услышала она его голос.

– Привет. – Василя спокойно вошла.

– Ты?!

Василя подошла к его кровати, куда он уже успел присесть. На балконе она видела его в профиль, но теперь, когда она увидела его лицо, ее сердце сжалось от жалости, слева на лице у него была большая гематома и разбита бровь.

– Как ты себя чувствуешь? – она смотрела на него с сочувствием.

– Хорошо… – было видно, что он растерялся. – Как ты узнала?

– Мне Марго позвонила, я еле успела пирог испечь, в больнице с шести до восьми разрешено посещение.

– Ко мне можно в любое время, не волнуйся, – он, наконец, улыбнулся. – Видишь, бабушка положила меня, как принца, в отдельную палату. Но не надо было приходить, завтра я уже поеду домой, у меня все в порядке, просто руку сломал. – Он встал и вместе с капельницей снова пошел на балкон, чтобы принести кресло для Васили.

– Что ты делаешь? Я сама принесу!

– Ну, вот еще. Я же не больной, – он не дал ей взять кресло и дотащил его до комнаты сам, – присаживайся.

– А куда можно положить пирог?

– Какой пирог? – удивился он.

– Яблочный с корицей. Тебе же можно?

– Мне все можно! Я не больной, через два дня уже буду в офисе, вот увидишь! – Василя ничего ему на это не ответила. Эта фраза напомнила им обоим, что она ушла с работы. Неловкое молчание прервал телефон.

– Слушаю, – ответил он, – я тебе потом перезвоню, сейчас занят, – Василий выключил телефон.

– Так куда можно положить пирог?

– Можно на тумбочку. Или на стол там у холодильника.

– Тебе отрезать кусочек?

– Да, пожалуйста, он так пахнет вкусно.

– А чай тебе сделать?

– Я сам сейчас включу чайник, – он хотел встать с кровати, но Василя его остановила.

– Вася, пожалуйста, хотя бы когда я здесь, полежи спокойно. Я все сделаю, мне нетрудно. А тебе каждый раз таскать за собой эту капельницу не очень-то удобно.

– У меня медсестры обычно дежурят, я им звоню, они приходят и все делают, что я прошу. Бабушка такой тут порядок навела!

– Хорошая у тебя бабушка. – Василя уже успела включить электрический чайник, который стоял на маленьком столике у холодильника.

Попробовав пирог, он вдруг признался, что ни его мама, ни бабушка никогда не пекли для него пироги.

– Как это? – удивилась Василя. – Даже бабушка?

– Агнесса сутками в больнице работала, ей некогда было возиться с едой.

– А мама?

– Они с отцом по загранкомандировкам всю жизнь. Я с бабушкой рос.

– Бедный… – Василя искренне сочувствовала «брошенному» ребенку.

– Я с первого класса научился сосиски и макароны отваривать – и прекрасно питался, не переживай, – с улыбкой произнес он. – А твоя мама повар?

– По образованию биолог, но без домашней еды у нас и дня не было, – с грустью произнесла Василя.

– А что изменилось? – Василий заметил перемену в ее голосе.

– Ее не стало три года назад, – Василя по привычке достала салфетку. Обычно, после таких фраз слезы подступали к глазам. Но, удивительно, в этот раз слез не было.

– Извини, я не знал. Что случилось? – после короткой паузы спросил он.

– Рак. Поздно поставили диагноз. Мы не успели ничего сделать, – тяжело вздохнула Василя. Она прислушалась к самой себе – неужели, она смогла спокойно произнести все самые тяжелые предложения?

– Очень жаль, соболезнования. Ты живешь одна? – после короткой паузы спросил он.

– Я живу с сестрой. И еще у нас есть кот.

– Сколько лет сестре? Чем занимается? – он задавал обычные вопросы, не зная, сколько сил ей нужно было собрать, чтобы спокойно отвечать на его вопросы.

– Она младше меня, – уклончиво ответила Василя. – Закончила заочно исторический факультет. В детстве попала в аварию, после этого долго не могла ходить и потеряла зрение, – Василя смотрела в окно, пока рассказывала про Лялю.

– Какой ужас! – он приподнялся с постели. Ему вдруг захотелось прижать ее к себе, он был уверен, что она сейчас расплачется.

– Как она сейчас? – он оперся спиной об подушки, чтобы его здоровая рука могла обнять Василю.

– Слава Богу! Сейчас все хорошо, – ответила Василя, натужно улыбаясь. – Мы ее вылечили, поставили на ноги.

– И зрение вернулось? – Он с удивлением смотрел на нее: как могло что-то быть хорошо после таких мучений?

– Нет. Хотя бы ходить может, и боль прошла, и то Слава Богу! – Василя встала и посмотрела в его чашку. – Тебе еще чаю налить? – нужно было сменить тему разговора. Главное испытание – продержаться без слез первые минуты рассказа о маме и сестре – она выдержала, но испытывать себя дальше на прочность больше не хотела. Разговор на больные темы в первый раз за эти годы не вызвал у нее слез: «Неужели я смирилась, наконец?» – подумала она.

– Нет, спасибо. У меня еще есть. – Голова продолжала болеть, и он снова прилег на кровать, положив голову на подушку.

– У тебя, наверное, сотрясение мозга было? Ты сознание терял? – спросила участливо Василя.

– Да, было немного. Немного голова кружится, когда долго стою или сижу.

– Наверное, тебе и говорить много нельзя? Может, я пойду уже…

– Посиди еще пять минут, если можешь, – сказал он и виновато улыбнулся. Он хотел проводить ее до двери, но боялся, что из-за головокружения не сможет самостоятельно дойти до двери. А выглядеть слабаком перед Василей ему не хотелось.

– Хорошо.

– Кстати, я тут подумал про рекламу, – после небольшой паузы сказал он. – Может, и правда надо переделать, надо более спокойную версию для школьников сделать.

– Вам решать, вы же главные у нас, – ответила Василя, спорить с пациентом травматологического отделения она не собиралась.

– Давай, как только я выйду из больницы, мы еще раз все проговорим, если клиент не доволен, надо сделать, как он хочет.

– Ты только выздоравливай поскорее! – Василя с нежностью посмотрела на него.

– Не волнуйся, я завтра домой уже поеду.

– А капельницы не надо ставить?

– Дома будут ставить. Кстати, эту надо уже отключить.

– Давай я помогу, – Василя знала, как это делается. – Ладно, ты лежи и отдыхай, а мне пора, – с улыбкой сказала она.

– Ну если ты торопишься, придется тебя отпустить. А то мне здесь одному скучно!

– Тебе каждые пять минут кто-то звонит, так что один ты не останешься! И не надо вставать, зачем? – Василя пыталась остановить его рукой, но он уже встал. Они дошли вместе до двери.

– Спасибо, что пришла, – сказал он, дотронувшись до ее плеча.

– Выздоравливай скорее!

– Спасибо. А ты завтра же выходи на работу, хватит отдыхать! Надо сдать твой проект заказчику вовремя!

– Как скажете, – подыграла она ему.

Василя пошла по длинному коридору к выходу и чувствовала, что он смотрит ей вслед, пока она не свернула на лестницу. Он действительно смотрел ей вслед, и хотя голова его кружилась, и больно стучало в висках, он стоял у двери. Эта женщина была ему теперь не просто интересна, она вызывала особенную симпатию.

Ни он, ни Василя не могли видеть сотни розовокрылых ангелов, которые сопровождали Василю, их крылья разгоняли тяжелый и темный воздух больницы, пропитанный болью. Своим присутствием они благословили всех, кто там находился на облегчение боли.

20. Сила есть – ума не надо?

Теперь все вопросы по моделям и стилю съемок новой версии рекламы должны были согласовываться с Василей, и она присутствовала на съемках, рассказывая о проделанной работе гендиру по телефону. Когда новый ролик был готов для показа, гендир приехал на показ в офис. Чувствовал он себя уже лучше, гематомы почти прошли, жесткий воротник с него сняли, и только гипс нужно было проносить еще месяц. Сотрудники радостно приветствовали его, когда он зашел в офис. Он поздоровался со всеми за руку, а подойдя к Василе, что-то тихо сказал ей. Марго даже приподнялась с места, наблюдая за ними и желая лучше расслышать.

– Ну что друзья, идем смотреть дубль два, – пригласил он всех в переговорную.

В этот раз ролик получился именно таким, каким был задуман для привлечения необходимой целевой аудитории. Модели, которых сняли в клипе, были самыми обычными девушками-подростками, их игра получилась естественной и веселой. После того, как ролик закончился, в переговорной наступила тишина. Сотрудники боялись выразить свое мнение открыто, чтобы не обидеть Анатолия, который сидел с хмурым лицом.

– Теперь ты довольна? – гендир обратился к Василе с серьезным видом.

– Главное, чтобы клиенту понравилось, – ответила она.

– Если и в этот раз китайцы не примут работу, то я переделывать не буду, – креативный директор вышел из переговорной с каменным лицом. За ним молча последовали сотрудники его отдела.

– Виктор, – остановил Василий оператора, высокого молодого человека с длинными волнистыми волосами, собранными в хвост. Он был из тех, кому очень понравилась первая версия видеоролика.

– Что-то надо переделать? – услужливо спросил он у гендира.

– Сделай концовку динамичнее, убери паузы между желаниями каждой школьницы.

– Хорошо, сейчас сделаю.

– Госпожа китайская принцесса, можете договариваться с клиентом о презентации, – шутливо произнес гендир, обернувшись к Василе.

– Хорошо, – довольно улыбалась она.

Они остались в переговорной одни.

– Как рука? – спросила Василя.

– Нормально. Как ты? Как сестра?

– Спасибо, хорошо.

– Если что-то надо – скажи мне, у меня бабушка лучшего доктора найдет.

– Спасибо, но можно тебя попросить?

– Да, конечно!

– Забудь про то, что я тебе в больнице рассказывала о моей семье, я никогда на работе об этом не рассказываю. Только близкие знают.

– Значит, теперь я твой близкий друг? – улыбался Василий.

– Посмотрим, что китайцы скажут, – Василя резко сменила тему, ей совсем не хотелось рисковать отношениями и снова сближаться с ним.

– Ты не уверена?

– Вдруг им что-то не понравится, боюсь, чтобы у тебя настроение не испортилось.

– Ты намекаешь, на то, что я сорвался в прошлый раз? Ты пойми, с одной стороны, Толик жужжит, с другой китайцы, ты вообще собрала вещи и ушла – все меня задолбали тогда! – его тон стал напряженным. Василя встала из-за стола, желая закончить разговор. – Все, что я хочу тебе сказать – постарайся понравиться не только мне, а всем в команде, мы же работаем вместе!

– Что? – Василя с удивлением посмотрела на него. – Ты думаешь, я стараюсь тебе понравиться?

– Ты же навестила меня в больнице, испекла пирог, ты же хотела показать свое отношение, – его голос смягчился.

– Вася, я делала это от души, а не для того чтобы кому-то нравиться! – с обидой в голосе ответила Василя.

– Но мне было это очень приятно, мне никто никогда пирогов не пек, – он подошел к ней.

– Я всем пироги пеку, у меня денег нет на покупные торты. – Василя решила свести все в шутку.

– Ну вот. А я подумал, что ты за меня переживала, – бархатным голосом сказал он, глядя ей в глаза.

«Очаровательный гендир возвращается!» – с иронией отметила про себя Василя.

– Мне надо письмо написать китайцам, чтобы поскорее приняли нас.

– Ты всегда торопишься, – с улыбкой произнес он.

– Работа не ждет, – она взялась за ручку двери, чтобы выйти поскорее.

– В прошлый раз ты даже не попыталась поговорить со мной, обсудить свой уход. А сразу встала и ушла. Не делай так больше! Лучше в лицо скажи все, что думаешь!

– Хорошо. А ты в следующий раз соизмеряй свою силу слов – я не дворняжка, которая будет за косточку терпеть грубость хозяина, – с этими словами она вышла из переговорной.

– Породистая… – с усмешкой произнес он ей в след. Но она не услышала его, она торопилась к своему столу. Этот разговор напомнил ей о том, как он при всех накричал на нее. Ей не понравилось, как легко он об этом снова вспомнил и так и не извинился за грубость.

Новый видеоролик понравился руководству китайской компании. После подписания документов, подтверждающих выполнение работы, сумма за контракт должна была в течение трех дней поступить на счет компании «Аладдин». Коллеги поздравили Василю с успешным закрытием сделки, все кроме креативного директора. Как только она привезла подписанные документы из офиса клиента, он зашел в кабинет гендира.

– Сколько ты собираешься заплатить ей с этого заказа, – спросил он у Василия.

– Десять процентов, как и договаривались. А почему ты спрашиваешь?

– Я отработал дважды по одному заказу, значит, мне полагается двойная сумма от работы.

– Ты же сделал все по-своему, не учел пожелания клиента, – рассмеялся в ответ Василий, – мы не должны навязывать свое видение некоторых вопросов людям, тем более клиентам.

– Но и ты, и Рома, были согласны со мной.

– Толик, ты сейчас о чем?

– Давай поговорим с Ромой, пусть он рассудит. Почему я должен выполнять работу дважды, а получить оплату, как за одну.

– Рома тебе зарплату хорошую вроде платит, ты хочешь еще процент от продажи?

– Я хочу ее процент разделить на всех. Она неправильно представила сюжет. Если она знает специфику клиента, надо было все прописать в комментариях, чтобы мы сами не додумывались!

– Что ты хочешь?

– Я тебе уже сказал, разделить на всех ее процент. Вся команда сделала двойную работу. Мы работали, а она сливки соберет?

– Но у нас такие условия: у вас – зарплата, у продавцов – проценты. У нее же зарплата – копейки! И еще сестра… – Василий запнулся. – Толик, ты к ней слишком негативно относишься! – ему совсем не понравилось предложение креативного директора.

Их диалог прервал звонок скайпа.

– Рома звонит. – Василий включил связь.

– Добрый вечер, Москва! – поприветствовал его Роман.

– Привет!

– Как дела?

– Все окей. Уже работаю.

– Прекрасно, но если врачи сказали лежать – надо было лежать. Да и Агнесса Васильевна недовольна, что ты вышел на работу.

– Ты уже и с ней успел пообщаться? – удивился Василий.

– Конечно, я же волнуюсь о тебе! – Роман явно нервничал.

– Рома, привет, – поздоровался Анатолий.

– Ты тоже здесь? Что у нас с китайским клиентом?

– Все хорошо. Видеоролик понравился, утвердили, подписали документы на оплату.

– Окей. А что насчет этой девицы? Она надолго вернулась в компанию? – спросил Роман.

– Китайцы только с ней хотят работать, – ответил Василий.

– Ладно, пусть доведет этого клиента. Нам он и здесь пригодиться может.

– Рома, а что насчет процентов ей? – спросил Анатолий.

– Разделите на три.

– Не понимаю, почему вы так решили? – удивился Василий.

– Ты же сам знаешь, двойная работа получилась. – Роман был одного мнения с Анатолием.

– Не знаю, что вы так на нее все ополчились! – Василий не хотел спорить с владельцем.

– Василя же умная девушка, должна понять, что и у нее был косяк. В следующий раз просто будем внимательнее делать сценарий, будем все детали заранее обсуждать, – объяснял ему Анатолий.

– А почему на три делим? – Василию приходилось согласиться с мнением большинства.

– Оператор тоже переработал, да и потом под тебя форматировал материал. Надо Витю тоже поощрить! – убеждал Анатолий.

– Как хотите, я устал с вами спорить, – Василий махнул рукой.

На этом разговор по скайпу был закончен. Теперь оставалось самое неприятное – сообщить Василе о том, что ее бонус будет уменьшен. Приглашая Василю к себе в кабинет, Василий успокаивал себя тем, что не присваивал ее деньги себе, а собирался разделить их между сотрудниками.