Текст книги "Укротитель диких"

Глава 37

Полукровка, присматривавший за серым жеребцом, и сейчас как раз заспешил к нему, чтобы удержать от очередной драки. Но слишком замешкался. Серый шарахнулся от пастуха и оказался в самой гуще возбужденных, ржащих лошадей. Рори тихонько засмеялся, наблюдая за этой сценой из своих кустов.

Да, этот жеребчик сам с усам!

Рори подобрался к самому краю зарослей, откуда индейцы уже смогут его разглядеть, если только отвлекутся от своего табуна. Но индейцы покатывались с хохоту, наблюдая за действиями полукровки, – тот, в ярости вопил и щелкал своим кнутом, но без толку.

Он не сумел разъединить лошадей, но выгнал их на склон. И вскоре они оказались рядом с тем местом, где прятался Рори. Один конек наступил на тянущийся повод, споткнулся и полетел вверх тормашками, а другие отпрянули в стороны.

Это был момент, который Рори не имел права упустить. Он дождался, когда серый жеребец оказался поближе, и тогда стрелой метнулся к нему и вскочил на спину. Ему пришлось очень нелегко, потому что одной рукой Рори продолжал держать винтовку, а другой ему нужно было ухватить повод, свисавший с шеи скакуна.

И прежде чем индейцы пришли в себя от изумления, серый жеребец со всадником в маске уже помчался по крутому склону вверх…

Немудрено, что индейцы не сразу начали стрелять. Они раскрыв рты смотрели, как Рори погнал взбешенного скакуна прямо сквозь табун. И конь, и Рори получили множество ссадин, но серый, похоже, решил, что это его просто нахлестывают, причем так больно, как никогда раньше. Рори, со своей стороны, готов был на любые жертвы от радости, что под ним оказался такой резвый жеребец.

Он добрался уже почти до самого верха гребня, когда улюлюканье индейцев стихло и они, наконец, открыли стрельбу. Но ни одна пуля и близко не просвистела от Рори, а уже в следующую минуту он оказался на гребне и погнал коня по долине.

Рори преобразился. Ястреб снова обрел свои крылья. Этот жеребец, хоть и не мог сравниться с его любимым черным мустангом, все-таки был неплох, совсем неплох. Он справится с любым сюрпризом, который ему могут преподнести апачи.

Коню еще предстояли испытания, так что не стоило загонять его раньше времени. Рори обмотал морду коня поводом, вместо уздечки, и перевел его на легкую рысь.

Теперь, на тихом ходу, он по-настоящему смог оценить мощь этого животного.

Но тут с вершины холма послышались крики пастухов, которые, наконец поймав своих лошадей, бросились в погоню. Тут уж Рори пустил своего серого во весь опор.

Рори был на вершине счастья. Серый жеребец стелился по земле, вытянув вперед свою уродливую голову и прижав уши.

Оглянувшись назад, Рори увидел, что преследователи расчехлили свои винтовки – а это значило, что они прекратили погоню. Оно и верно, ведь серый легко уходил от них. Хотя индейцы были легче Рори и могли бы попытаться догнать его.

Но они предпочли стрелять ему вслед. В горячке погони им не пришло в голову чуть придержать своих коней, чтобы получше прицелиться. Как только Рори понял это, он перестал обращать внимание на грохот выстрелов и стал еще сильнее нахлестывать серого. Выстрелы становились все реже и реже и наконец вовсе стихли. Должно быть, Рори был уже вне пределов полета пули.

Он чуть придержал коня и, обернувшись, увидел, что преследователи остановились. Один из них развернулся и пришпорил коня – видимо, намеревался принести в племя весть о дерзком воре. Да, горячий прием окажет этим горе-пастушкам хозяин серого жеребца! Двое других юношей, поколебавшись, медленно поехали за Рори, чтобы получше заметить, по какому пути направлять взрослых преследователей, когда они прибудут.

Поэтому Рори, проехав скалистый пригорок, спешился и, держа конец повода под мышкой, лег и тщательно прицелился. До индейских парней было не меньше пятисот ярдов, но Рори знал, что сумеет вышибить кого-нибудь из них из седла. Но ему было нужно не это. Он не чувствовал к парням никакой злобы, скорее жалел их, представляя, как им здорово достанется от старших за пропажу коня. Нет, он хотел только отпугнуть их, чтобы они отъехали подальше отсюда. Поэтому он попытался попасть в землю прямо перед одним из парней. И ему это удалось. Он видел, как лошадь встала на дыбы, чуть не скинув своего всадника. Тогда, тщательно прицелившись, Рори послал вторую пулю прямо рядом с головой второго парня.

Этого было достаточно. Мальчишки попрятались, почти зарылись в землю. А Рори Мичел, довольно ухмыльнувшись, вскочил на своего неседланного серого. Теперь парни будут подкрадываться к этой скале долго и с большими предосторожностями. Так что он мог выбросить их из головы, а вместо этого подумать над своим дальнейшим маршрутом. Это оказалось не слишком сложно, необходимо было только чуть повернуть посреди следующей каменистой лощины.

Вместо того чтобы ехать прямо по пустому пространству, он свернул на склон и погнал своего жеребца сквозь заросли кустарников. Таким образом он уже через пять минут был высоко над равниной и мог видеть вдалеке дом Уэйра; позади двое молодых индейцев боязливо подбирались к той скале, где, по их мнению, прятался похититель коня; а еще дальше позади Рори видел, как по пустоши скачет за подмогой третий пастух.

Рори был очень доволен собой и раздобытым конем. Это был злобный зверь, но Рори сумел удержать его в руках. Шкура скакуна была покрыта сотней царапин и мелких ранок от скачки сквозь колючие заросли и кактусы, и жеребец явно относил все свои раны именно на счет злой воли своего нового наездника – и оттого побаивался Мичела.

Рори почувствовал, что теперь он избавлен от опасностей. Пока он ехал по низинам и не видел окрестностей, он чуял угрозу. А теперь, оказавшись на высоте, он мог не опасаться неожиданностей. Глаза его засияли, плечи выпрямились.

Потом он увидел вдалеке, что молодой пастух въехал в лагерь индейцев.

Рори был ошарашен тем, с какой неимоверной быстротой апачи вылетели из лагеря в ответ на призыв о помощи. Словно осы из потревоженного гнезда, вылетели апачи темной массой и покатились по скалистой равнине, то подымаясь на пригорки, то спускаясь в ложбины.

Рори стянул с лица маску и оставил платок висеть обмотанным вокруг глеи, чтобы в любую минуту сразу же натянуть его обратно. Чуть придержав коня, он двинулся медленным шагом между высоких кустарников. А когда он достал большой, квадратно-ограненный рубин и впился в него взглядом, мир стал казаться ему в целом справедливым. Да, рубин этот не был похож на ключ, но он сможет открыть много дверей!

Выехав на открытое место, он спешился, затянул узел повода понадежнее у головы жеребца и привязал его к дереву. Потом лег на спину в тени кроны и сразу же заснул.

Конечно, пустившиеся в погоню апачи скорее всего нападут на его след, но будучи в таком множестве, они наверняка будут производить страшный шум и непременно взбудоражат серого жеребца, а уж он своим ржанием разбудит Рори задолго до приближения индейцев.

И в конце-то концов, разве кто-нибудь может знать свою судьбу? Так что иной раз приходится и рисковать.

Но Рори проснулся не от ржания, а от холода. К вечеру потянуло ледяным ветерком. Он почувствовал себя сонным, холодным и голодным как волк. Но он встал, потряс головой – и стряхнул с себя все беды.

С голодом он разделался, затянув свой пояс еще на две дырки. С сонливостью он покончил, найдя ручеек и ополоснув лицо ледяной водой, пока жеребец утолял жажду. Потом он вскочил на коня и вернулся на возвышенность, чтобы еще раз осмотреть окрестности.

Теперь все здесь стало красноватым в предзакатном свете солнца. Но и в этом красном сиянии он мог разглядеть кучки индейцев, которые гарцевали вокруг дома Уэйра, держась на приличном расстоянии. Он увидел и дымки, вьющиеся из индейских шатров, поставленных за почерневшими остатками сожженного амбара. По числу шатров он прикинул, что полку индейцев прибыло. Нет сомнения, что сейчас в лагере краснокожих идет совет, с целью выяснить важный научный вопрос: достаточно ли сильно колдовство Большого Коня, чтобы противостоять злой воле бледнолицего чародея?

При этой мысли он рассмеялся. И словно в ответ на этот смех он услышал легкое шуршание в ветвях деревьев за спиной. Серый жеребец тоже услышал звук и повернулся в ту сторону так резко, что Рори от неожиданности чуть не слетел с него. Но как бы ни был скор жеребец, он опоздал. Рори увидел полускрытого за деревьями всадника и блеск винтовочного ствола, направленного на него, на Рори…

Он готов был уже покатиться на землю и понадеяться на меткий выстрел из своего револьвера, как вдруг дуло винтовки медленно опустилось.

Прежде чем Рори пришел в себя от изумления, он услышал добродушный голос Южного Ветра:

– Отец, если ты звал меня, то я здесь!

Глава 38

И на опушку выехал сын Бешеного Быка, подняв правую руку в приветственном жесте, и они с Рори крепко пожали друг другу руки.

– Звал я тебя или нет, но я рад видеть тебя, Южный Ветер! – сказал Рори.

– Если ты не звал меня, то как бы я нашел тебя? – спросил юноша. – Все лучшие воины моего племени идут по следу, и лишь мне одному не надо было искать след. А значит, это ты привел меня к себе!

Это признание в преданности было высказано так спокойно и искренне, что Рори от удивления заморгал. Он почувствовал, что спорить тут не приходится. Южному Ветру было ясно как день, что только колдовство могло привести его в это место. И он бы не принял никаких возражений против существования волшебных сил.

– Ну что ж, мне надо было поговорить с тобой, – сказал Рори. – Я хотел узнать, как у тебя жизнь в племени и что происходит в шатрах. Можешь рассказать мне об этом, Южный Ветер?

– Там большая беда, – ответил Южный Ветер. – Мы потеряли многих хороших воинов за очень короткое время. Черная Стрела мертв, и Красное Перо тоже, а Большой Конь сейчас старается изо всех сил удержать жизнь в Пятнистом Олене, которого ранило, когда ты бросил огонь в большой амбар.

– Но Пятнистому Оленю становится все хуже? – спросил Рори.

– Откуда ты знаешь? – угрюмо проронил юноша. – Ты наложил на него заговор? Нет, он хороший человек, отец. Может быть, ты снимешь с него свое заклятие?

– Я никакого заклятия на него не насылал, – вздохнул Рори. – Дело только в том, что волшебство Большого Коня не имеет никакой силы.

Юноша промолчал.

Тогда Рори продолжил:

– Ты помнишь хоть раз, чтобы Большой Конь кого-нибудь вылечил?

– Да, да! – быстро отвечал парень. – Он вылечил многих. Ему не всегда удается возвратить человека с границы жизни и смерти, когда тело уже совсем, так сказать, опавшее, но он творит настоящие чудеса.

– Ладно, Южный Ветер. Я не стану с тобой спорить. Расскажи мне только про лагерь. Каково сейчас положение твоего отца? Воины все еще таят на него злобу за то, что он пытался быть мне другом?

– Да, они немного ворчат на него, – кивнул юноша. – Но не слишком. Больше всего говорят про тебя. С того времени, как ты сжег амбар, даже самые сильные воины напуганы. Они говорят, что ты можешь держать огонь в голой руке. Ты и вправду можешь это, отец?

Рори глядел на юношу с удивлением, почти с тревогой.

Потом он протянул ему руку.

– Посмотри на мою ладонь, Южный Ветер! – сказал он. – Разве ты думаешь, что эта кожа легче выдержит настоящий огонь, чем твоя собственная?

Южный Ветер покачал головой:

– Нет, отец, я знаю, что все не так просто. Это душа человека заставляет огонь не обжигать руку. Я сам не колдун. Я не могу объяснить эти вещи. Я могу только сказать, что ты меня вылечил, спас. И я понимаю тебя, что ты не хочешь отвечать на вопросы. Ведь если у тебя украдут твой секрет, это будет плохо для тебя. И я не буду больше спрашивать.

– Значит, Большой Конь каждый день колдует против меня, да?

– Да, каждый день. Каждый день он сжигает сладкие травы, бормочет заклинания и танцует колдовской танец. Я думал, что если мне еще раз доведется увидеть тебя, то ты будешь полумертвый. И очень странно видеть тебя таким сильным и здоровым, отец!

– Есть два способа заниматься колдовством, Южный Ветер, – сказал Рори. – Одно колдовство большое и мощное. Другое – маленькое и слабое. На маленькое колдовство Большой Конь способен. Но о другом, большом, он даже не знает. Вот почему он не может мне повредить, как бы ни старался.

Южный Ветер сумрачно кивнул.

– Как долго они намерены стоять лагерем? – спросил Рори.

– Они будут оставаться здесь, пока камень за камнем не разнесут все стены этого дома, – ответил юноша.

– Ты уверен?

– Да, уверен. Они очень рассержены – все сильные воины.

– Человеку нужно быть слишком уж рассерженным, чтобы разнести каменные стены.

– Отец, мы вытерпели страшную вещь. Для всех других племен нашего народа мы станем посмешищем, если нас отсюда изгонят. А ты думаешь, так и случится?

– Я наверняка знаю, что так произойдет, – мрачно сказал Рори.

Юноша глубоко, со стоном вздохнул:

– Ты… Ты предсказываешь дурное для нашего племени?

– Да.

– Тогда позволь мне сказать об этом моему племени.

– Как ты можешь сказать им, что видел меня? Что ты видел меня и вернулся назад живой и без моего скальпа?

– Ну и что, – ответил Южный Ветер. – Все наши воины знают, что я твой друг. Разве они могут подумать, что я предаю друга? И что я отвечу ножом или пулей в ответ на спасенную мне жизнь?

– Ну хорошо, – сказал Рори. – Можешь возвратиться к своему племени и передать им мои слова.

– О том, что мы потерпим здесь поражение?

– Да.

– Я скажу, – кивнул юноша. – Но какое знамение я им укажу?

Рори слегка опешил.

– Что еще за знамение? – пробормотал он.

– Если так желают Небесные Люди, то какой знак они нам посылают? Скажи мне, и тогда наши люди подготовятся, чтобы увидеть этот знак, пусть это будут просто три ястреба, пролетевшие по небу в какой-то день и час.

Рори покопался в своих мозгах, но ничего подходящего не нашел. У него гвоздем сидела в голове только одна мысль – убить Большого Коня.

Внезапно Рори проронил:

– Я скажу тебе, Южный Ветер. Я скажу тебе знак, который Небесные Люди пошлют мне.

– Хорошо, – отвечал юноша. – Я знаю многих людей, которые могут немножко заглянуть в будущее, но думаю, на свете жило не много людей, которые могли предсказать знаки Небесных Людей!

Его лицо выражало восторг и наслаждение, когда он смотрел на Рори Мичела, ожидающего откровения Небесных Людей. Рори чуть не рассмеялся, но в этой ситуации смех был неуместен.

Наконец он произнес:

– Южный Ветер, послушай, что произойдет в лагере апачей. Вернись назад и расскажи это своим людям. Позови вождей и скажи, что видел меня и что Небесные Люди очень рассержены на апачей. Но Небесные Люди любят Бешеного Быка, и потому они дали мне силу исцелить его сына. Но теперь они со злобой глядят на апачей, потому что воины слушают Большого Коня и повинуются ему. Ты должен сказать вашим воинам все это, Южный Ветер.

Юноша вздохнул:

– Но ведь я же сын своего отца! Если я начну говорить такое, воины поднимут меня на смех!

Рори кивнул:

– Но ведь я скажу тебе знамение!

– Хорошо. Каков же знак, отец? Скажи, чтобы я мог избежать насмешек от наших воинов и заставить их поверить в эти слова!

– Смерть Большого Коня будет этим знаком, – сказал Рори.

– Как?! – в изумлении воскликнул юноша.

– Смерть Большого Коня будет знаком.

– Смерть Большого Коня будет знаком? – повторил Южный Ветер. – Но какой же смертью он умрет, отец?

– Никто из земных людей не коснется его, но только Небесные Люди! – ответил Рори.

– Он умрет от пули, или ножа, или от болезни? – продолжал спрашивать Южный Ветер, все еще широко распахнув глаза.

Надо отдать ему должное, он предоставил Рори достаточный выбор оружия, но сейчас, в разговоре, трудно было сразу выбрать правильное.

– Я вижу кровь на лице Большого Коня, – сказал Рори. – Это все, что я могу сказать тебе, Южный Ветер. Ты же понимаешь, что я не могу видеть всех подробностей того, что творят Небесные Люди.

– Верно, – кивнул Южный Ветер. – Но и то, что ты видишь, тоже чудеса, отец! В это трудно поверить. Ай! – вдруг вскрикнул он. – Представляю, как подпрыгнут от удивления наши воины, когда я передам им все это! Представляю, как вылезут на лоб глаза Большого Коня! Он сразу же начнет колдовать, я уверен. Но его колдовство не спасет его, я думаю…

– Наоборот, – неожиданно сказал Рори. – Его можно спасти.

– Можно? А как? Ведь Небесные Люди против него?

– Видишь ли, в чем дело, – протянул Рори, лихорадочно соображая. – Если Небесные Люди что-нибудь решили, они же сами могут отменить свое решение, если человек, приговоренный ими, бросает свои дурные дела и начинает жить правильно.

– А как надо поступить Большому Коню? – полушепотом спросил юноша.

– Он должен объявить воинам, что единственный способ, как они могут уберечься от опасности, – это сразу же свернуть лагерь и уйти из этих мест. Он должен первым подать им пример и уйти сам. Если он сделает все это, он не умрет.

– Но ведь он не может так поступить! – покачал головой Южный Ветер. – Он ведь не сможет сразу изменить свои намерения, как только получит угрозу от тебя. Иначе воины скажут, что он струсил.

– А сейчас самое время бояться! – провозгласил Рори зловещим тоном. – Ведь Небесные Люди вот-вот явят свою волю! Но если Большой Конь смелый до глупости, и если он не сумеет убедить своих людей уйти восвояси и будет продолжать колдовать против меня, то Небесные Люди исполнят свой приговор! И он будет мертв! Ты слышишь меня, Южный Ветер?

– Слышу, отец, – ответил юноша, явно напуганный.

– А теперь иди к своему народу и передай мои слова! – приказал Рори.

– Я повинуюсь, – ответил Южный Ветер.

– И при всем племени передай своему отцу мои добрые слова и приветствия. И скажи, что между мной и ним мир, мир навеки.

– Это хорошо… – пробормотал парень себе под нос. – Я могу теперь идти?

– Да, отправляйся в путь, – сказал Рори. – Уже вечереет, а апачам нужно еще подумать и принять решение до наступления темноты.

– Еще один вопрос! – сказал юноша. – Ты мне уже многое поведал. Объясни еще только одну вещь. Если апачи не снимутся с лагеря, когда будет явлен тот знак Небесных Людей? Когда умрет Большой Конь?

У Рори, казалось, кровь заледенела в жилах.

– Этой ночью! – крикнул он грозно, и Южный Ветер, развернув коня, понесся прочь, как будто за ним гнались.

Глава 39

Когда юный Южный Ветер галопом подскакал к лагерю индейцев, он издал громкий клич тревоги, который обычно означает, что враг совсем рядом.

Воины высыпали из своих шатров, сжимая в руках оружие, но увидели всего лишь одинокого всадника – сына Бешеного Быка.

Неужели парень сошел с ума?

Но Южный Ветер, проехав мимо, только прокричал, чтобы все собрались на срединном круге, перед шатром вождя племени, его отца. Когда первые любопытствующие стали подтягиваться туда, Южный Ветер уже разжигал костер – не для обогрева, а для освещения: ему нужно было хорошо видеть лица слушателей, а кроме того, он хотел, чтобы и его лицо было всем видно.

Впервые в своей жизни он мог сыграть важную роль в жизни племени, и это лучше всего другого докажет, что он уже настоящий мужчина. Ведь именно ему открылся бледнолицый колдун и передал волю Небесных Людей… Эх, только бы ему удалось убедить своих соплеменников, что бледнолицый говорит правду!

Индейцы подходили, уже торопясь, в наброшенных на плечи одеялах, отчего казались еще более крепкими и широкоплечими. Среди воинов сновали и женщины с детьми. Самые маленькие вертко протискивались между ног у взрослых, стараясь подобраться поближе к костру. Другие старались вытянуться на цыпочках как можно повыше, чтобы хоть что-то разглядеть.

Бешеный Бык, несколько встревоженный серьезностью этих приготовлений, подошел к сыну.

– Послушай, Южный Ветер, что случилось? Надеюсь, ты не пил огненную воду? Ты не затеял какой-нибудь глупый розыгрыш?

Юноша повернул к нему свое прекрасно очерченное лицо и отвечал кратко:

– Это отец…

– Так ты видел его?! – тихо ахнул Бешеный Бык.

– Да, – ответил Южный Ветер.

Этого было достаточно, чтобы у вождя исчезли всякие сомнения – имеет ли его сын право собирать большой совет апачей. И он с достоинством отступил на один шаг, весьма довольный новым знаком почета, который достался его семейству. Теперь все племя, за исключением лишь сторожевых всадников, кружащих вокруг дома Уэйра, собралось вокруг костра.

Это было мрачноватое зрелище. На некрасивых, часто уродливых лицах играли зловещие красные отсветы пламени, и, словно искры, вылетевшие из костра, то тут, то там поблескивали длинные наконечники копий, на которые опирались некоторые воины.

И выждав значительную паузу, Южный Ветер заговорил:

– Я созвал вас, потому что я услышал важное слово и узнал о большом колдовстве.

– Чье же это слово? – раздался голос Большого Коня, который торопливо протискивался сквозь плотную толпу, заставляя соплеменников расступаться словно от одной лишь своей воображаемой духовной силы.

– Это слово большого чародея, пророка, бледнолицего отца, который вернул меня из лап смерти! – сказал юноша.

В ответ раздалось раздраженное бормотание Большого Коня. Он наконец протиснулся вперед и встал напротив Южного Ветра, пристально и упрямо глядя прямо в лицо юноше. Тот словно и не заметил усмешки, которая застыла на лице колдуна.

– Я весь день следил за домом, где скрылся бледнолицый! – сказал Большой Конь. – Вот почему я знаю наверняка, что он внутри и ты не мог подойти к нему близко и разговаривать. Что ты скажешь на это, Южный Ветер?

Юноша стал закипать яростью, тем более что все больше голов поворачивалось в сторону Большого Коня. Он понимал, что теперь внимание отвлечено на колдуна и, вместо того чтобы объявить свое известие, ему придется вступить в открытый спор.

– Я готов рассказать правду, – твердо сказал он.

– Ну так и говори правду, если она тебе известна! – заметил Большой Конь. – Только не рассказывай, что мог повстречаться с белым лисом, который утром спрятался в этом доме!

– Я говорю правду, я видел его! – повторил Южный ветер.

– Сегодня?

– Да!

– И как близко ты его видел? – ухмыльнулся Большой Конь.

– Ближе, чем ты стоишь от меня! Я держал его за руку!

– Ты держал за руку нашего врага! – завопил Большой Конь.

– Но он мой друг. Все наши люди знают об этом. Я держал его руку. И я слышал его голос, а он слышал мой.

– Ты видел и слышал только призрака! – завопил Большой Конь. – Я собственными глазами видел, что он не покидал сегодня дом, куда проник утром!

– Это твои глаза ослепли! – отвечал Южный Ветер, весь дрожа от возбуждения. – Он мог превратиться в прозрачный туман и вылететь из дома так, что никакое твое колдовство не позволило тебе увидеть его!

– Хорошо, но скажи хоть один знак, чтобы мы поверили тебе! – вскричал Большой Конь.

– Я могу описать его лошадь.

– Ну и что это была за лошадь? Резвый черный жеребец? – ехидно спросил Большой Конь.

– Нет, другой, но тоже хороший скакун! – сказал юноша. – Ты знаешь эту лошадь, как никто другой. Это твой собственный серый, которого утром украли из табуна!

Эффект был огромным. Колдун, изрыгая проклятия, от злобы стал приплясывать на месте, лицо его перекосилось.

Но Большой Конь все еще никак не мог позволить Южному Ветру высказаться свободно. Он решил продолжить разговор.

– И что же мудрого сказал тебе призрак бледнолицего? Из-за чего ты собрал все племя?

– Он сказал мне, что нам следует уйти с этого места.

– Ага! – закричал колдун. – Я так и подозревал! Конечно, ему бы хотелось избавиться от нас. Тогда он будет и при славе, и сохранит красный глаз! Значит, он послал тебя лгать нам и умолять нас?

Южный Ветер дрожал всем телом от гнева, но он знал, что не должен выходить из себя в присутствии старших мужчин племени, иначе все для него потеряно. Краснокожие больше всего презирают несдержанность.

И потому Южный Ветер просто сказал:

– Он не посылал меня умолять тебя. Он послал меня с предупреждением для тебя, и если ты прислушаешься, то сможешь сохранить много жизней.

– Мы и сами можем позаботиться о себе и своей жизни! – рявкнул колдун.

В толпе глухо зашумели.

– Давай, давай! – подначивал Большой Конь. – Мы уже долго тебя слушаем, а ты еще почти ничего стоящего нам не рассказал!

– Это потому, что от твоих собственных слов в лагере не осталось свободного места! – отвечал юноша с достоинством.

Толпа разразилась хохотом от этой остроумной и справедливой реплики. Даже Большой Конь не сразу нашелся, что ответить, и, тяжело дыша, стал переминаться с ноги на ногу.

Воспользовавшись паузой, юноша продолжил:

– Теперь слушайте меня, воины. Я говорю вам, что услышал от пророка и великого целителя, дела которого вы видели, а сказал он мне, что апачи попадут в беду, если только не покинут этот лагерь.

– Ха! – закричал Большой Конь. – А какие знаки будут посланы, как мы узнаем, правду ли говорит твой пророк?

– Это будут не птицы в небе, – мрачно отвечал юноша.

– Нет? И когда знаки появятся?

– Этой ночью, – сказал Южный Ветер.

– Хорошенькое время для послания знаков! – воскликнул колдун, с торжествующей усмешкой оглядывая соплеменников. – Небесные Люди не посылают знаков в такое время, разве что это бывает молния.

– Это будет не молния. Это будет кровь на земле, – сказал юноша.

– Ага! – протянул Большой Конь, помимо своей воли подавленный спокойной уверенностью сына вождя. – Значит, кровь на земле этой ночью?

– Да.

– И чья же это будет кровь? – Колдун сделал вызывающий жест.

– Твоя! – закричал Южный Ветер, почти теряя сознание от возбуждения.

Племя загомонило, индейцы задвигались. Большой Конь был как громом пораженный и мог только тяжело дышать, широко разинув рот.

Южный Ветер продолжал свою речь, голос его звенел:

– Ты должен умереть сегодня ночью! Это будет знаком для нашего народа, если ты не убедишь апачей уйти отсюда и сам первый не покажешь им пример, собравшись в дорогу!

Тут Большой Конь, кое-как пришедший в себя, пророкотал громовым голосом:

– Я Большой Конь, отменяю это дурное пророчество! Я покажу всем, что его колдовство слабое. Я буду жив утром, и кто тогда поверит этому бледнолицему лжецу? А над тобой, Южный Ветер, будут смеяться всю жизнь! Ты видел дурной сон, как больной подросток или старая женщина! Я, Большой Конь, буду жив, когда наступит утро! Пусть все слышат, что я сказал. Я всем покажу, кто глупец, а кто мудрец! Вот что я говорю вам, воины!

Но индейцы уже почти не обращали на него внимания. Если кто-нибудь и бросал взгляд на Большого Коня, то с жалостью, как на смертельно больного человека.