Текст книги "Лабиринты Ехо. Том 1"

– Это ужасно, но в кровати действительно лежит огромный кусок мяса, а Карри нигде нет.

Буривух наконец замолчал. Казалось, он тоже был растерян. Я осторожно погладил птицу.

– Умница моя, все в порядке. Мне это не нравится, но ты тут ни при чем. Ты – молодчина, Куруш. Если бы я знал, что тут творится, не стал бы так засиживаться.

Куруш снова самодовольно надулся. Сэр Джуффин Халли сумел воспитать самого избалованного буривуха во всем Соединенном Королевстве. Впрочем, наш Куруш был не только самой избалованной, но и самой великодушной птицей в мире.

– Людям не свойственно приходить в Дом у Моста в Последнюю Ночь Года, – сказал он. – Так что ты не виноват, Макс. Молодец, что вообще вернулся.

Я повернулся к женщине.

– Как вас зовут, незабвенная?

Она улыбнулась сквозь слезы. Отлично, Макс, ты – настоящий плейбой, несмотря на Мантию Смерти.

– Танита Коварека. Мой муж Карри… я хотела сказать, Карвен Коварека. У нас маленький трактир, здесь, в Старом городе. «Пьяная бутылка», может быть, вы знаете. Но теперь Карри… – леди тихо, но отчаянно всхлипнула.

– Думаю, нам следует отправиться к вам домой, – сказал я. – По дороге вы мне все объясните, если, конечно, тут можно что-нибудь объяснить. Вы не возражаете, если мы пойдем пешком?

– Конечно, – согласилась она. – Мне надо бы попробовать успокоиться.

Перед уходом я еще раз погладил Куруша. Баловать и еще раз баловать – так велели сэр Джуффин и мое собственное сердце.

По дороге леди Танита действительно почти успокоилась. Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать. Исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это – величайшее из благ.

– Вас все так боятся, сэр Макс, а рядом с вами, оказывается, спокойно, – внезапно сказала она. – Люди болтают, что сэр Почтеннейший Начальник нашел вас на том свете, это так?

– Почти на том свете, – выкрутился я. – На границе графства Вук и Пустых Земель.

– Жаль, – вздохнула моя спутница. – Если бы это была правда, вы смогли бы рассказать мне, как там будет жить Карри.

Я подумал, что господину Коварека чертовски повезло. Даже если он действительно умер, при жизни его окружали любовь и забота, это уж точно.

– Вы пока погодите, леди Танита, – сказал я. – Может быть, ничего непоправимого не случилось.

– Случилось, – прошептала она. – Это был не просто кусок мяса, сэр Макс, это был кусок мяса человеческой формы. И он был одет в пижаму Карри.

Леди Танита всхлипнула, но у нее больше не было слез. И она продолжала говорить, поскольку это был единственный способ облегчить боль.

– Мы легли спать очень рано – устали. Ну, как все, наверное. Да и посетителей не было, их сегодня нигде нет… А потом я внезапно проснулась. Знаете, сэр Макс, я всегда просыпаюсь, когда у Карри что-нибудь болит, или он просто хочет пить. Мы долго живем вместе – наверное, поэтому. Мы поженились очень рано. Наши родители были в ужасе, но они просто ничего не понимали… Да, так что я проснулась в полной уверенности, что у Карри что-то не так. И увидела этот ужасный кусок мяса в его пижаме. Знаете, у него даже осталось что-то вроде лица… Мы уже пришли, сэр Макс. Только я не хочу подниматься в спальню.

– Я пойду наверх один. И знаете что? Я бы на вашем месте отправился сейчас к какой-нибудь подруге. На худой конец, к кому-то из родственников. Поднимете их с постели, расскажете о своем несчастье. Они будут поить вас всякими зельями, в конце концов, вы устанете от их глупых утешений и заснете. Все это будет ужасно, но… В общем, есть такой способ не сойти с ума. А я пришлю вам зов, если мне будет нужно вас расспросить. Но думаю, не раньше, чем утром.

– Я пойду к Шатти. Это младшая сестра Карри. Леди Шатторая Коварека, если полностью. Она хорошая девочка, и мне самой придется ее утешать, а это лучше, чем… Вы действительно очень хороший человек, сэр Макс. Такой совет может дать только человек, который знает, что такое боль. Спасибо вам.

– Вас проводить? – крикнул я в темноту.

– Шатти живет на соседней улице, – слабый голосок леди Таниты таял где-то в тусклом оранжевом тумане уличных фонарей.

Я вздохнул и вошел в дом. Гостиная была сравнительно маленькой. Конечно, ведь большую часть дома занимала «Пьяная бутылка», уютный трактирчик, атмосфера которого совершенно не соответствовала дурацкому названию. Я был здесь как-то раз, еще осенью. И, кажется, даже поболтал с хозяином, невысоким мускулистым человеком с неправдоподобно густой каштановой шевелюрой. Тогда я еще не носил «Мантию Смерти», и на меня не обрушивались отовсюду натянутые любезные улыбки и очумевшие от ужаса взгляды.

Я снова вздохнул и пошел наверх. Знала бы леди Танита, что без нее мне станет страшно, как ребенку, родители которого впервые рискнули отправиться вечером в кино! Но делать было нечего.

С тяжелым сердцем я распахнул дверь спальни. В нос мне ударил самый замечательный из запахов, какой только можно себе вообразить, – запах вкусной еды. Это оказалось настолько неожиданно, что я замер. Потом все-таки нашарил выключатель. Теплый оранжевый свет залил комнату.

Здесь, в Ехо, для освещения улиц и помещений нередко используют особенные светящиеся грибы: они охотно плодятся и размножаются в специальных сосудах, заменяющих абажуры. Фокус состоит в том, что грибы начинают светиться, когда их что-то раздражает, так что выключатель приводит в движение специальные щеточки, которые осторожно, но назойливо щекочут шляпки грибов. Те реагируют немедленно.

Оранжевый свет сердитых грибов нравится не всем, многие эстеты предпочитают свечи, или шары с голубоватым светящимся газом. В частности, так поступает сэр Джуффин Халли. Я привык к голубому свету, пока жил у него, и обзавелся такими же шарами для собственной квартиры. Но и оранжевое освещение казалось мне довольно милым. Хозяевам этого дома, очевидно, тоже.

Итак, грибы разгневались, и я смог оглядеться.

В центре пушистого ковра среди разбросанных одеял лежало нечто. Оно действительно было одето в своего рода пижаму: просторную скабу из мягкой ткани. Я так и не приучил себя пользоваться этим безобразием. Бодрствовать в скабе и лоохи – это одно, а спать в балахоне, напоминающем ночную рубаху твоей бабушки – извините! И потом, в хорошей постели надо спать голым – правило, проверенное временем.

Загадочное нечто явно принадлежало к лагерю моих идейных противников, поскольку носило пижаму. На этом его сходство с человеком практически заканчивалось. Передо мной действительно был кусок мяса – хорошо приготовленного, аппетитно пахнущего мяса. Оно издавало головокружительный, дразнящий и почему-то знакомый мне запах.

Я подошел поближе. Это оказалось тяжким испытанием для моих нервов. Меня чуть не стошнило, несмотря на чудесный аромат. У куска мяса действительно имелось жалкое подобие человеческого лица. Остатки лица обрамлял ореол каштановых кудрей, которые узнал даже я, хотя видел беднягу Карвена всего один раз в жизни. Леди Танита была права, у нее не оставалось оснований надеяться на лучшее.

– Грешные Магистры! – растерянно сказал я вслух. – И что же мне теперь делать?

Я спустился вниз в гостиную, оттуда прошел в темный ресторан и налил себе полный стакан содержимого первой попавшейся под руку бутылки. В темноте я так и не разглядел названия напитка, но вкус был сносным. Потом я набил трубку. В сложившейся ситуации дрянной вкус местного табака не имел никакого значения. Это было лучше, чем ничего.

Я сидел один за стойкой бара в тусклом ореоле оранжевого уличного света, цедил анонимный напиток и курил. Этого нехитрого ритуала оказалось достаточно, чтобы мысли пришли в порядок. Я понял, что мне не нужно беспокоить ни Мелифаро, ни тем более сэра Джуффина. Пусть себе дрыхнут. Не такой уж я кретин, чтобы не справиться с элементарными вещами. В конце концов, это и есть моя работа.

Покончив с моральным разложением, я вернулся в спальню. Аппетитный запах снова показался мне знакомым. Где же я мог его унюхать? Не в «Обжоре Бунбе», это точно. Запах в «Обжоре» совершенно особенный, более резкий и пряный. И не в «Сытом скелете», откуда мне каждый день носят завтраки. И не… Вот привязалось же! Все равно ведь не вспомню. Не на бабушкиной же кухне так пахло, хотя… Я окончательно запутался, как часто случается при попытках выловить нужную крупинку из каши воспоминаний.

Махнув рукой на это безнадежное дело, я полез в карман за кинжалом. Индикатор, вмонтированный в рукоятку, сообщил мне, что речь идет всего лишь о Черной магии второй ступени. Это было не только официально дозволено, но и крайне логично, поскольку передо мной находились останки хозяина трактира, а кому, как не повару иметь дело с разрешенной ступенью Черной магии. Которой, по моему скромному разумению, было совершенно недостаточно, чтобы превратить человека в такое… Ладно, с этим будем разбираться позже. Сейчас нужно просто забрать тело в Дом у Моста, поскольку так, наверное, положено.

А потом, я и подумать не мог оставить этот кошмар в супружеской постели. Рано или поздно симпатичной леди Таните придется вернуться домой. Хорош я буду, если обреку ее снова увидеть жуткое мясо.

Мне не было жаль эту женщину. То, что я испытывал, нельзя назвать жалостью. Просто все, что творилось с ней, в каком-то смысле происходило и со мной самим. Боль леди Таниты долетала до меня как звук телевизора, орущего в соседней квартире: она была не во мне, но я не мог от нее избавиться. Одним словом, я на собственной шкуре испытывал буквальное значение слова «сострадание».

Нет ничего проще, чем совершить невозможное. Стоит только представить себе, чем сейчас придется заниматься, и сознание тут же отключается. А когда приходишь в себя – все уже позади.

Клянусь Миром, заворачивая кошмарный кусок мяса в одеяло, я не испытывал никаких эмоций. Я не испытывал их и позже, проделывая полюбившийся мне фокус, в результате которого омерзительный сверток поместился между большим и указательным пальцами моей левой руки. И пока шел по пустому городу в Дом у Моста, чувства мои помалкивали. Словно бы какая-то часть меня, нежная и истеричная, была на время помещена в морозильную камеру – до лучших времен.

Оказавшись в Управлении, я всерьез задумался – где выгрузить свою ношу? В маленькой, темной, надежно изолированной от остального мира комнатушке, где полагалось хранить вещественные доказательства, или в прохладном подвальном помещении несколько больших размеров, которое считалось моргом и почти всегда пустовало? Я настолько серьезно отнесся к этой проблеме, что решил посоветоваться с Курушем.

– Если ты уверен, что он когда-то был человеком, значит он – труп, – заявила мудрая птица.

Мне стало легче. Хоть какая-то определенность.

Только после того, как аппетитно пахнущий покойник оказался на каменном полу, я позволил себе снова стать слабонервным неврастеником. И пошел мыть руки. Полчаса их тер, сдирая ногтями нежную кожу запястий.

После ритуала очищения верхних конечностей мне полегчало, и я вернулся в кабинет.

– Хорошо год заканчивается, – подмигнул я Курушу. – Визит прекрасной дамы и много еды.

– Ты шутишь, Макс? – осторожно спросил буривух. – Мне не кажется, что это можно есть. Впрочем, люди постоянно едят всякую гадость.

– Конечно шучу, – я погладил пушистую птицу. – Ты не знаешь, Куруш, где-нибудь не осталось нормальной камры? Такой, которую варил не я.

– В кабинете Мелифаро наверняка есть почти полный кувшин, – сообщил буривух. – Я видел, как его принесли, и знаю, что хозяин кабинета ушел буквально через несколько минут. И еще туда принесли пирожные. Кто знает…

– Ясно!

Я опрометью бросился в кабинет своей «светлой половины». На столе Мелифаро нашелся и кувшин с камрой, и несколько пирожных. Парень так спешил вернуться в свой опустевший после отъезда родственников дом, что не стал доедать лакомства. А ведь при его темпах это – минутное дело. Нам с Курушем чертовски повезло – даже до безотказной мадам Жижинды мы вряд ли сегодня докричались бы. Когда угодно, но только не в Последнюю Ночь Года.

К рассвету я успел не только выпить всю камру и помочь Курушу очистить клюв от вязкого сладкого крема. Я сделал больше: наметил план наших дальнейших действий. Меня разобрал азарт, совсем как великую спорщицу Меламори. Первый раз за все время моей службы дело попало ко мне в руки с самого начала. Ужасно хотелось довести самому его до конца и сделать все правильно. Разумеется, и речи быть не могло о том, чтобы распутать дело в одиночку, да это и не требовалось. Но вот встретить Джуффина не только скверной новостью, но и путным планом действий я был просто обязан.

Джуффин, видимо, почуял неладное. Во всяком случае, приехал гораздо раньше, чем собирался.

– Не спалось, – мрачно заявил шеф, усаживаясь в кресло. – У тебя все в порядке, Макс?

– У меня – да. Но вот у милой леди по имени Танита Коварека – не сказал бы! Одной вдовой стало больше за эту дивную ночь.

И я подробно выложил сэру Джуффину все, что имел выложить.

– То-то я подскочил как укушенный. Хотел бы я знать, открыла Жижинда свой притон или еще дрыхнет?.. Ничего, ради таких старых клиентов может и расстараться. Сейчас взгляну на твой хваленый «кусок мяса», и – завтракать! Пошли, сэр Макс.

Испортив аппетит посещением морга, мы пошли в «Обжору». Где была наша логика, хотел бы я знать?

Мадам Жижинда встретила нас на пороге. Видимо, у нее тоже неплохая интуиция.

– Джуффин, у меня было время, чтобы подумать, – покраснев, я смущенно уставился в тарелку. – В общем, у меня есть план, хотя…

– Что с тобой, Макс? – изумился шеф. – Где твоя хваленая самоуверенность? Ты что?

– Ну, пока я обо всем этом думал, казался себе ужасно умным, а теперь… Разумеется, у вас тоже есть план действий. И не чета моему.

– Ты это брось! – Джуффин соизволил дружески хлопнуть меня между лопаток. – Мало ли что у меня есть. Да и кто тебе сказал, что у меня вообще есть какой-то план? Делать мне нечего – пустяками заниматься. Давай выкладывай.

– Я думаю вот что. Все это ужасно странно, конечно. Не знаю, было такое в Эпоху Орденов или нет… Словом, я бы навел справки в Большом Архиве. Пусть Луукфи опросит буривухов. Если что-то такое было, это может нам помочь. Потом мы должны выяснить, чем занимался этот господин Карвен Коварека. Может быть, он путался с какими-нибудь беглыми Магистрами, состоял в тайном Ордене или что-то в таком роде? Надо разузнать. Думаю, для сэра Кофы это пара пустяков. И, наверное, Меламори должна побывать в их спальне. Ну, чтобы понять – был там посторонний человек или нет? Я так не думаю, но для очистки совести… Я сам могу побеседовать с леди Танитой. Она, кажется, испытывает ко мне симпатию. Я дал ей дурацкий совет, как не сойти с ума, и мы подружились. Ну и командовать парадом, наверное, должен Мелифаро. Он знает, как организовать всем веселую жизнь, да и с Бубутиными ребятами, кажется, ладит… Это все.

– Ну и замечательно, – обрадовался Джуффин. – Я могу уходить в отставку хоть завтра. Ты действительно молодец, я не издеваюсь. Ешь давай!

Я с удовольствием принялся за остывшую еду.

– Будем действовать в соответствии с твоим планом, – решил Джуффин. – Ты действительно все предусмотрел, почти безупречно. Только одно замечание.

– Какое? – с набитым ртом промычал я, счастливый, что замечание всего одно.

– Ты должен вспомнить, где тебе встречался этот запах, – серьезно сказал он.

– Ох! Я чуть не рехнулся, когда пытался это сделать. Безрезультатно!

– Могу облегчить задачу. Этот запах – не из твоего Мира. Можешь мне поверить. Он очень странный, но здешний. Это точно. Так что просто погуляй по городу. Для начала обойди все места, где бывал раньше. И принюхивайся. Кто знает…

– Ладно. Хотя… Где гарантия, что когда я приду, они будут готовить то же самое?

– Ты везучий, Макс. Вот тебе единственная и неповторимая гарантия. Главное – не подцепи насморк, сейчас это более чем некстати. Пошли в Управление. Ты будешь командовать, а я наслаждаться.

– Смеетесь?

– Какой уж тут смех. Твой план действительно выше всяких похвал. Вот и претворяй его в жизнь.

– Джуффин, мне легче сделать все самому, чем объяснить куче народу, чем они, по моему разумению, должны заниматься.

– Знаю. Мне тоже. Но жизнь не всегда похожа на удовольствие. Тебе нужно привыкать и к этому.

Мы вернулись в Дом у Моста. Джуффин внезапно решил, что может отправиться домой и досмотреть парочку снов, поскольку его доверие ко мне, дескать, безгранично. Этим он меня окончательно добил. Я понял, что должен раскрыть это дело до заката или умереть. Сгореть со стыда и рассыпаться серебристым пеплом где-нибудь в темном углу Управления Полного Порядка. Благо темных углов у нас тут предостаточно.

Я горько вздохнул, взял себя в руки и принялся за дело. Послал зов Мелифаро, сэру Кофе и Меламори. Велел им поторопиться на службу. Все трое были потрясены до глубины души, но мне не настолько легко давалась Безмолвная речь, чтобы предоставить коллегам возможность высказать все, что они думают обо мне и моем идиотском вызове на рассвете Первого Дня Года. Рявкал: «отбой», – и отключался.

Беспокоить Луукфи пока не было смысла: буривухи из Большого Архива все равно до полудня клюв не откроют. У них свой ритм жизни. Это только наш Куруш святой.

Первой явилась Меламори. Кажется, я дал ей неплохой повод вырваться из родительских объятий на пару часов раньше, чем это планировалось. Во всяком случае, она не сердилась.

– Отлично выглядишь! – не подлизываться было просто невозможно. – Выспалась? – я галантно наполнил камрой ее чашку.

– Что-то случилось, или вы… ты просто соскучился? – усмехнулась Меламори.

– Я, конечно, соскучился, но это не повод будить тебя на рассвете. Я не такой изверг, как говорят в народе. Ну, прикончить пару десятков стариков и младенцев – дело обычное, но не дать леди выспаться… Обижаешь, незабвенная!

– Так что случилось-то?

– Случился труп. Очень странного вида. Можешь сходить полюбоваться. Заодно принюхайся. Я не шучу, принюхайся хорошенько. Потом возвращайся сюда. Для тебя найдется еще одна кружка камры и задание.

Меламори дисциплинированно отправилась в морг. Вернулась оттуда с выражением озабоченности на прекрасном лице.

– Знакомо? – спросил я.

– Да, но… Понятия не имею, почему.

– Со мной та же история. Ладно, не мучайся. Не помнишь – и не надо. Вот тебе твоя кружка. Допьешь – и шагом марш в «Пьяную бутылку».

– И что я там буду делать? Надираться до потери сознания с утра пораньше?

– Совершенно верно. А в перерыве между восьмым и девятым стаканами Джубатыкской пьяни не поленись подняться в хозяйскую спальню. И проверь, не побывал ли там вчера ночью кто-то кроме ее законных владельцев – и меня, разумеется.

– Так это был Карвен – там, в морге? Я немного знаю его жену. Грешные Магистры, ну и подарочек к Последнему Дню Года!

– К Первому, Меламори. Будь оптимисткой. У меня на родине есть поверье: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Представляешь?

– Вы… ты это серьезно, Макс? – Меламори смотрела на меня почти с суеверным ужасом. – И нельзя ничего сделать, чтобы год прошел иначе?

– У меня на родине – ничего. Но в Ехо глупые приметы Пустых Земель не действуют. А посему шагом марш в «Пьяную бутылку».

– Иду, иду. Между прочим, ты – тиран почище Джуффина!

– Надеюсь. И кстати о тирании. Боюсь, что мне предстоит шляться по всем забегаловкам Ехо и вспоминать, где я слышал этот грешный запах. А поскольку он знаком и тебе, леди, приказываю составить мне компанию.

– Вы мне приказываете таскаться с вами… с тобой по забегаловкам? – Меламори начала смеяться.

– Конечно, – улыбнулся я. – Использую служебное положение в личных целях. Всю жизнь об этом мечтал, и вот – дорвался до власти. Теперь не отвертишься.

– Да я и не собираюсь. – Меламори посмотрела на меня с таким восторгом, словно я внезапно стал рыжим. И отправилась выполнять мое задание.

Сэр Кофа Йох прибыл ровно на две секунды раньше Мелифаро. Им обоим не терпелось выяснить, все ли в порядке с моей бедной головой. Но событие потрясло обоих. С начала Эпохи Кодекса это было первое серьезное происшествие, случившееся в Ехо в Последнюю Ночь Года. Так утверждал сэр Кофа Йох, а это что-нибудь да значит.

К их приходу я уже порядком устал. Поэтому коротко изложил свой план действий и отдал распоряжения так буднично и лаконично, словно всю жизнь только этим и занимался.

– Не думаю, что бедняга Карвен мог связаться с какими-то темными делами, – сэр Кофа задумчиво теребил полу лоохи. – Но ты прав, мальчик. Нужно расспросить, чем он занимался в последнее время. Люди порой такое вытворяют, что диву даешься.

– Особенно в конце года, знаю, как же! – улыбнулся я.

– Вот именно. Зайду на закате, а если раскопаю что-нибудь невероятное, пришлю тебе зов.

Кофа провел рукой по лицу, черты которого тут же послушно переменились. Вывернул наизнанку пурпурное лоохи – скромной коричневой подкладкой наружу. Наш Мастер Слышащий был готов к тяжелому трудовому дню.

– А мне что делать прикажешь, ужасное дитя ночи? – Мелифаро уже выскочил из кресла. На всякий случай.

– Пошляйся по Управлению. Зайди в морг, полюбуйся на мой трофей. Заодно можешь позавтракать, если понравится. Дождись Меламори, узнай, что у нее. Впрочем, я заранее уверен, что никого кроме хозяев не было в той грешной спальне. Наведайся на Бубутину половину, может быть кто-то из полицейских что-то знает – чем черт не шутит. В общем, постарайся испортить жизнь всем, кто под руку подвернется.

– А кто такой этот «черт», который шутит?

– Ну… нечто среднее между вурдалаком и мятежным Магистром.

– А, что-то вроде тебя?

– Я спас тебе жизнь. Спрятал от орды родственников под собственным одеялом! – с упреком сказал я. – И вместо того, чтобы лобызать мои ступни или хотя бы немедленно пригласить меня пообедать…

– Я свинья, – сокрушенно признался Мелифаро. – Приглашаю. Прямо сегодня. Работа работой, но жрать-то все равно надо.

– Приятно слышать мудрые речи. Но учти, меньше чем на «Горбуна Итуло» я не согласен.

– Дешевле я свою жизнь и не оценил бы. Разрешите идти, сэр великий повелитель?

– Разрешаю. Да, и разбуди меня часа через два, ладно? У меня свидание с прекрасной леди.

– Может быть, я тебя заменю? – с энтузиазмом предложил Мелифаро.

– Обойдешься. Ты – не совсем то, чего жаждут безутешные вдовы. К тому же у тебя в это время будет свидание с прекрасным сэром Луукфи, не забыл? И вообще, дай мне поспать.

– Прямо здесь?

– А где же еще? Если я доберусь домой, никакие силы не вытащат меня из-под одеяла.

– Да, из-под твоего одеяла вылезти просто невозможно, – тоном знатока подтвердил Мелифаро. – Заклятие ты на него наложил, что ли?.. А если придет Джуффин и захочет здесь поработать?

– Ничего, он мне не помешает, – великодушно заявил я, сооружая жалкое подобие кровати из имеющихся в наличии кресел.

– Начинаю понимать, – задумчиво изрек Мелифаро. – Ты прикончил нашего бедного шефа, и теперь…

– Если ты не дашь мне поспать, я и тебя прикончу, – буркнул я откуда-то из объятий сладкой дремы. – Я передумал, дружище: разбуди меня не через два часа, а через два с половиной… В общем, через три. И скажи Урфу, чтобы покормил моих кошек. Вчера я обещал бедняжкам, что у нас начинается нормальная жизнь.

– Ладно, спи. Я все сделаю. А то еще плеваться начнешь! – Мелифаро исчез за дверью.

Мне показалось, что я закрыл глаза всего на минуту. Когда я открыл их, Мелифаро снова стоял у меня над головой.

– Ну, чего еще? – пробормотал я.

– Как это «чего еще»? Сам просил разбудить. Давай, поднимайся, сэр Ночной Кошмар. Мне пора в Большой Архив. К тому же, есть новости.

– Дырку в небе над этим грешным Миром! – я со стоном оторвал голову от того места, где у нормальных людей обычно находится подушка. – Три часа уже прошли? Какой ужас!

– Три с половиной, – сообщил Мелифаро, протягивая мне кружку с горячей камрой. – Джуффин прячет бальзам Кахара в нижнем левом ящике стола. Он сделал бутылку невидимой, но ты ее нашаришь. Могу отвернуться.

– Без тебя знаю, – проворчал я.

И полез в стол сэра Джуффина Халли с целью хищения его личного имущества. Несколько секунд спустя я уже погибал от желания немедленно своротить гору-другую.

– Вот теперь рядом с тобой можно находиться, – одобрительно сказал Мелифаро. – И давно ты знаешь про этот тайник?

– С первого дня службы. После скандального приключения с Супом Отдохновения наш шеф понял, что бальзам Кахара – мой единственный шанс обзавестись безобидным грешком. Так какие новости?

– Сначала наши: Меламори не обнаружила никаких посторонних следов. Кроме твоих, конечно. Как ты и предсказывал. Кушающий-Слушающий пока не объявлялся. Зато у городской полиции есть новость, затмевающая все остальные: Бубута пропал!

– Что?! – я поперхнулся камрой. – Так и убить можно!.. Ты это серьезно?

– Куда уж серьезнее. Пошел вчера обедать, сразу после раздачи Королевских сувениров. С тех пор его никто не видел. Подчиненные решили, будто генерал отправился домой, и были слишком счастливы, чтобы испытывать сомнения. Домашние считали, что Бубута на службе. Думаю, их это тоже вполне устраивало. Сегодня утром его жена наконец решилась послать зов своему сокровищу…

– И что?

– Очень странно, Макс! Он жив, в этом леди Бох совершенно уверена. Жив, но не отзывается. Как будто очень крепко спит.

– А Меламори? Она его искала?

– До сих пор этим занимается.

– Как это? Я думал, что она работает быстро.

– То-то и оно! В Канцелярии Поощрений нет Бубутиного следа.

– Это невозможно. Вчера в полдень он там топтался.

– Правильно, топтался. Жизнь, знаешь ли, сложная штука. Это у тебя на родине все просто: конский навоз – он или есть, или его нет.

Я сделал страшное лицо, Мелифаро молниеносно скрылся под столом, откуда продолжил свой рассказ жалобным голосом испуганного маленького мальчика.

– Ни в Канцелярии, ни на лестнице, ни у входа. Бубутиных следов нет нигде! Вернее, они есть везде, но очень старые. Им дюжина дней, как минимум. Не годятся!.. Дяденька вурдалак, вы больше не сердитесь?

Я смеялся как безумный. Не так над выходкой Мелифаро, как над новостью. Вот это новость!

– Вся городская полиция сейчас ищет Бубуту. Если они не найдут его до заката, дело официально передадут нам.

– Джуффин знает? – отсмеявшись, спросил я.

– Еще бы он не знал!

– Он счастлив?

– Спрашиваешь! Сказал, что будет кутить в полном одиночестве, поскольку сбылась его главная мечта. А на закате явится сюда, чтобы приступить к поискам… Может быть, это его рук дело?

– Не удивлюсь, – улыбнулся я. – Ты так и собираешься сидеть под столом до его прихода? А Большой Архив?

– А не будешь плеваться?

– Буду. Тебя может спасти только бегство под крылышко буривухов.

– Резонно! – Мелифаро пулей вылетел из-под стола, залпом прикончил свою камру, помахал мне на прощание и скрылся в коридоре.

Я остался один. И послал зов леди Таните.

«Я приду к вам через четверть часа, сэр Макс, – ответила она. – Знаете, ваш совет… В общем, все примерно так и было, как вы сказали. Я не сошла с ума. Даже поспала несколько часов. Спасибо».

Я велел младшим служащим навести порядок в кабинете и послал зов в «Обжору». Если уж я должен выворачивать наизнанку бедную леди Таниту, пусть хоть поест. Вряд ли кому-то кроме меня удастся уговорить ее позавтракать. Да и мне – не факт. Но попробовать надо.

Леди Танита Коварека пришла, как и обещала, через четверть часа. Она успела переодеться, так что сегодня показалась мне образцом элегантности. Здесь, в Ехо, нет дурацкого обычая носить траур. Считается, что боль каждого – его личное дело, и оповещать о своей утрате уличных зевак совершено не обязательно.

– Хороший день, сэр Макс, – не без сарказма заметила эта чудесная женщина.

Ей хватило мужества оценить горькую иронию традиционного приветствия. Леди Танита восхищала меня все больше.

– Мне нужно выяснить, чем занимался ваш муж, – сказал я. – Особенно в последнее время. Говорить о нем сейчас очень больно, но…

– Я все понимаю, сэр Макс. Такие вещи сами собой не случаются. Конечно, вы должны найти того, кто… Но боюсь, тут я вам не помощница.

– Знаю, что вы хотите сказать. Ничего такого не было. Всегда кажется, что до того, как стряслось несчастье, с человеком ничего особенного не происходило. А потом выясняется, что какие-то совершенно незначительные поступки были, оказывается, первыми шагами по тропе беды.

В свое время я проглотил достаточно детективных романов, чтобы уяснить эту немудреную истину. Оставалось лишь надеяться, что авторы книг хоть немного разбирались в жизни.

– Хорошо, сэр Макс. Но я могу сказать только одно – наша жизнь текла как обычно.

– Отлично, леди Танита. Но сами подумайте: я – человек посторонний. И не знаю, как обычно течет ваша жизнь. Так что рассказывайте подробно.

– Да, конечно. Каждый день Карри вставал до рассвета и отправлялся на рынок. У нас полно слуг, но он всегда выбирает продукты сам. Карри – очень хороший повар… Был. Для него это не просто способ зарабатывать на жизнь, а что-то большее. Искусство. Дело чести и любви, если хотите. Когда я просыпалась, он уже был на кухне и вовсю командовал. Мы открывались за два часа до полудня. Иногда раньше, если так хотели клиенты. Но с утра за стойкой всегда дежурил кто-то из слуг, так что у нас с Карри было время, чтобы заняться другими делами или даже отдохнуть. Ближе к вечеру Карри отправлялся на кухню и готовил одно или два своих фирменных блюда. Остальное делали наши работники. Я становилась за стойку, но иногда Карри отпускал меня погулять. Он обожал обслуживать посетителей и слушать их комплименты. Ближе к полуночи он обычно шел спать, поскольку привык рано подниматься. А я оставалась в ресторане. Конечно, не одна, со мною были слуги. А сразу после полуночи я уходила наверх. У нас есть один парень, Кумарохи, он всегда готов поработать ночью при условии, что ему дадут отоспаться днем.

– Понимаю, я и сам такой. Скажите мне, леди Танита, а что Карвен делал в свободное время? Даже от любимой работы иногда надо отдыхать.

– Карри бы с вами не согласился. Единственный вид отдыха, который он признавал, – это встать за стойку и почесать язык с клиентами… Не поверите, но даже в другие трактиры он всегда ходил только с одной целью: разнюхать чей-нибудь секрет. У него это здорово получалось! Карри ведь никогда не учился готовить. Я имею в виду, он не был профессиональным поваром. В юности он служил возницей при Канцелярии Довольствия. И был довольно известным гонщиком. «Пьяная бутылка» досталась мне по наследству от бабушки. И поначалу нам обоим оставалось только положиться на слуг: мы и камру-то толком сварить не умели. Пару лет Карри вертелся на кухне среди поваров, помогал чистить овощи… А потом взял да и приготовил салат. Обыкновенный салат, но люди говорили, что не пробовали подобного с начала Эпохи Кодекса! Оказывается, он подсмотрел, как готовит наш повар. Ну и кое-что придумал сам. Так все и началось.