Текст книги "Пути миров: Во власти огня"

Однако Фарнах, будучи истинным орком, рожденным на воле широких степей, так не считал. Впрочем, он вообще не задумывался о подобных вещах… Добро или Зло… В скупой племенной морали каждому устанавливалось что можно, а что нельзя. Можно – заиметь жену, растить детей, обучать их рукопашному бою, охоте… Можно, а даже нужно приносить мясо в дом, делиться им с племенем. Можно наказать жену за измену или даже убить ее… Можно прийти к Вождю и просить суда, можно обращаться к Шаману, дабы он замолвил словечко перед богами… Можно участвовать в походе Вождя и взять часть добычи. Можно убивать врагов и забирать их пожитки, чтобы племя могло приносить жертвы богам и улучшать свою жизнь… Но нельзя без дела убить соседа, забрать его жену, обесчестить девку из своего племени. Нельзя изменить Вождю или перечить Шаману. Нельзя бросить товарища в беде или сдаться в плен… Сии скупые правила прививались каждому сопляку, который, возмужав и став воином, чтил заветы своих предков не из страха наказания, а лишь потому что не видел мир иначе. Люди ненавидели орков и при любом удобном случае изничтожали их, а орки, не понимая разницы между бесшабашной ненавистью и обычной жестокостью к врагам, рубили людей и в отместку, и ради знатного грабежа. Неизбежное противоречие – одно и тоже явление для кого-то хорошо, а для кого-то плохо… Кто-то из бородатых умников столицы Королевства, назвал это состояние Равновесием… Хотя, в общем, не до этого было сейчас Фарнаху. Он скорее всего даже и не задумывался о подобном.

Застыв на земле среди плотных кустов, и, прижав к сердцу верный топор, он ждал команды Вождя Таланара. Впереди – деревня людей. Судя по добротным избам, выложенным крепкими бревнами, жили там хорошо. И скорее всего охранялось поселение неплохо – Вождь привел с собой не меньше сорока опытных воинов, среди которых только Фарнах и его давний товарищ Рахнар, шли в бой впервые. Им Таланар приказал держаться чуть позади других, дабы перенимали опыт от бывалых.

Вскоре вернулись разведчики – именно их ожидал Вождь. Незаметно пройдя по кромке леса, они подошли к своим. Выслушав донесения, Таланар немного подергал себя за седую бороду, связанную в длинную косу, а затем, кивнув, что-то сказал-то двум чангасам¹, сидевшим подле него. Чангасы, быстро вернулись к своим десяткам, и среди воинов тут же пронеслось сообщение: стража ждет у ворот, пленных не брать.

Фарнаха охватило волнение… Первый бой в его жизни! Буквально через пару минут, чангас его десятка сделал знак к наступлению. До частокола деревни было примерно шагов сто, половину из которых войско Таланара проползло на брюхе, дабы отсрочить момент своего появления, но затем чангасы вновь отдали знак – воины резко поднялись и бегом направились к воротам. В руках у нескольких ветеранов появились лестницы. А за ними, вприпрыжку, летел Рахнар, чью мощную фигуру Фарнах подметил сразу же. Сердце кольнуло горечью досады – значит его друг среди первых заберется в поселение и вступит бой! Увы, Фарнах не мог присоединиться – каждый наступал по своей линии и под страхом жестокого наказания не мог сойти с нее. Фарнах не имел права разочаровать своего отца, который не вынес бы стыда за сына!

Стража спохватилась слишком поздно – орки успели преодолеть отделявшее их от частокола расстояние и подставить лестницы. Часовой, скорее всего, мирно спал и не успел предупредить сотоварищей. Издав боевой клич, орки приступили к штурму. Пока одни бойцы лезли на стены, другие, что внизу, рубили топорами деревянное укрепление. Каждый орк был силой за двух людских мужчин, поэтому хилая оградка поддавалась топорам с большой охотой. Фарнах, ревя, словно медведь, с плеча всаживал топор в дерево, стараясь как можно скорее прорваться через укрепление. Вдруг что-то больно стукнуло о шлем. Фарнах озадачено поглядел вверх и обнаружил там человеческого лучника, нависшего прямо над частоколом. Выстрел у него вышел скверный. Глупец успел лишь расширить глаза, прежде чем мощная стрела пробила его навылет – вождь вместе со своими чангасами зорко наблюдали за стенами, не давая вражеским стрелкам поднять головы. Хвала богам Фарнаху же ничего от стрелы не приключилось!

Вскоре первые бойцы, в числе которых был и Рахнар, перелезли через стену и вступили в драку. Буквально через считанные минуты частокол поддался, и все воинство Таланара хлынуло в деревню. Фарнах, ревя, что было сил, кинулся к ближайшему врагу и, ошеломив того мощью своего боевого гнева, разнес его череп на куски. Опьяненный жаждой убийства, молодой орк с размаху врубился в орущую толпу и тут же получил мощный удар в грудь, откинувший его назад. С трудом поднявшись, Фарнах осмотрелся и понял, что нарвался на настоящего паладина, раскидавшего наступавших в стороны. Уцелевшие стражники деревни попрятались за его широченную спину, приготовив арбалеты.

Ошарашенные неожиданным отпором орки Таланара на миг замялись, но затем впереди оробевших ветеранов выскочил какой-то строптивый юноша и, издав племенной клич, рванул вперед, увлекая за собой товарищей. Это был некто иной, как Рахнар! Паладин лишь раз взмахнул молотом, и храбрец отлетел в сторону. Но второй удар ему нанести не удалось. Орки задавили его массой, порубив в труху. Оставшиеся стражи сделали пару выстрелов, кого-то даже подстрелили, но затем бросились в рассыпную. Озверевшие орки рванули за ними и посекли всех до единого. Фарнах лично догнал и убил двоих. А затем началась потеха.

Ослепленные яростью орки влетали в дома и убивали всех без разбора. Хватали людское добро, рвали с женщин одежду и насиловали их прямо на месте. Сам Фарнах, видя веселье своих сородичей, нещадно проливал кровь селян. Перебив чью-то целую семью, он хотел было расправиться с последней девкой, но она сумела извернуться и броситься наутек, тем самым распылив орка еще сильнее. Нагнав ее уже на улице, он решил страшно изнасиловать ее прямо на земле, но тут заметил неподалеку чье-то большое безвольно раскинувшееся тело. Не выпуская извивавшуюся девку из рук, он подошел ближе и разглядел в мертвеце Рахнара, чья большая голова была проломлена, а стеклянные глаза уставились в одну точку. От вида умершего друга сознание Фарнаха совсем помутилось. Схватив девчонку, он голыми руками оторвал ей голову. Не успокоившись на этом, он бросился в гущу кошмара и рубил до тех пор, пока его сородичи не перебили всех людей в деревне.

Сложив на захваченные телеги всю полученную добычу, среди которой было много добротной одежды, ценной утвари и золота, орки вывели весь имевшийся в селении скот в поле и двинулись прочь из разоренной деревни, не забыв придать огню опустевшие дома. В этом счастливом набеге Таланар потерял всего трех воинов, чем был, соответственно, несказанно рад. А вот Фарнах потерял своего единственного товарища… Потрясенный всем случившимся, молодой орк еще не осознал, как много крови оказалось на его руках. Бывалые воины весело горланили песни, а он, поникший, безучастно брел следом. Таланар попытался воодушевить своего новобранца, похвалив его за смелость, а его друга – за несмываемый временем подвиг, но Фарнах лишь покачал головой.

– Кровь никогда не смывается. Она всегда остается в памяти, – ответил Фарнах, но Вождь не счел нужным отреагировать на это замечание. В молодости всякие глупости лезут в голову.

***

– … Таким образом, Мария, Добро и Зло, как категории собирательные, неизбежно сливаются друг с другом, образуя реальность мировой упорядоченности, – назидательно проговорил учитель, внимательно поглядев девушке в глаза. Ушки молодой эльфийки невольно дернулись. Пронизывающий взор архимагов давно перестал быть для нее народной присказкой – она отлично знала, каково испытывать его на себе. – Элементы одного и другого понятия связаны в несокрушимое единство…

– Вы говорите так, словно это всего лишь мысленные образы, а не объективные сущности…

– Сущности? – глаза учителя в прямом смысле полезли на лоб. – Ну что ты такое говоришь?

– Так написано в Сущности Бытия Абрамса Долгорукого! – попыталась оправдаться девушка, инстинктивно вжимая голову в плечи. На свою глупость она сумела зацепить учителя за больную тему, что обычно влекло многочасовые лекции, затем задания на самостоятельную работу и описание всевозможных санкций за их неисполнение.

Но учитель только всплеснул руками и замолчал. Всего на минуту.

– Абрамс был сумасшедшим, – сказал он. – Как вернешься – сунь его книгу в печку. Это просто чушь, полная архаизмов.

Мария лишь кивнула, предпочтя не уточнять, что пергамент принадлежал Королевской Библиотеке.

– Добро и Зло, Мария, как впрочем, и симметричные им понятия Света и Тьмы, есть исключительно продукт мыслительной деятельности человека. Разнообразные явления разделены в две противоположные группы по одному единственному принципу – что нравится и не нравится нам, как живым и разумным существам.

– Не совсем поняла, учитель! – сразу призналась эльфийка.

– А ты дослушай! – резко ответил тот, и его густые брови сошлись на переносице. – Люди судят, что нечто представляет собой зло, если оно несет для них угрозу или тем паче вред. Однако другие люди, допустим, завоеватели, пришедшие в чужой дом, будут совершать добро для себя, никак не соглашаясь с мнением противоположной стороны…

– То есть убийство человека или эльфа может быть как хорошо, так и плохо?

– Хоть орка или тролля! Для государства потеря налогоплательщика – зло, для родственников убитого – тоже, а вот для самого убийцы – благо, пускай даже на ту минуту, в которую он совершал убийство. Все зависит от того, в какой плоскости ты находишься, какую систему координат ты берешь для расчетов. Ведь подумай: если бы мир имел только одну сторону, допустим, хорошую, то индивидам незачем было бы существовать – развитие и всевозможные стремления не имели бы смысла. Да что там говорить! Само движение, как процесс, потеряло бы всякое обоснование! Стагнация и неизбежная смерть. Тоже самое со злом… Однако Творец устроил мир на основе единства и противоречий. Добро и Зло мобильно пополняют друг друга, устанавливая Равновесие Сил и Материй. Фатальная предопределенность этого закона объясняет почему никогда не искоренить преступность и никогда не остановить войны… – договорить маг не успел. С грохотом и пылью из-за ближайшего холма появился всадник. Он несся во весь опор, направляясь точно к цепочке растянувшейся в походном строю роты солдат.

Архимаг Круцианас по заданию наместника Аларийской провинции, часто называемой просто Южной, направился в карательный поход против обнаглевших вконец орков. По последним сведениям, несколько таборов совсем уж отчаянных рубак-варваров расположились на самых границах Королевства, используя удобные местности для нападений на близлежащие селения. Собрав отборных воинов со всех ближайших гарнизонов, архимаг, он же по совместительству учитель молодой волшебницы Марии из Королевской академии, незамедлительно выдвинулся в указанный район. В связи с проблемами внутри самого Королевства, да и огромной коррупцией бороться с набегами орков становилось все сложнее и сложнее – деньги на обеспечение армии просто не доходили до южных земель. Каждый солдат был на вес золота. Однако если вовсе не реагировать на действия неприятеля, то он почувствует себя совсем уверенно. Хуже того, вздумает объединить разрозненные армии в один кулак, повторив опустошительную войну тридцатилетней давности. Тогда-то ситуация осложнится до крайности.

Всадник осадил коня буквально перед самым строем солдат, едва справившись с обезумившим конем. Незнакомец оказался простым крестьянином в холщовых портках и рваной рубахе, однако полностью запачканной кровью… На его лбу зияла страшная рана, через которую белели кости черепа.

– Государи! Ради Бога нашего! – запричитал он, раскачиваясь в седле. У Марии отнялся дар речи. Наполненные ужасом глаза крестьянина пробежали по ней молящим взглядом. – Помогите! Наша деревня… орки! Они… они убили всех! – на этих словах голова человека дернулась, и он стал валиться из седла. Резким движением архимаг остановил его падение и вернул обратно в седло, зафиксировав в воздухе.

– Лекаря сюда! – с того ни с сего закричала эльфийка. Кошмарное зрелище в один момент лишило ее самообладания.

Круцианас поморщился, недовольно посмотрев в сторону ученицы.

– Что? – неожиданно для самой себя огрызнулась Мария. – Что мы должны теперь думать? Мол, в этом есть двоякая сторона, да? Хорошо для орков и плохо для несчастных мирян? Подумав так, сложить руки и созерцать неизбежность?

Учитель прищурился и смерил девушку строгим взглядом.

– Равновесие – это не пассивная конструкция. Это процесс, а все мы – его участники и творцы, – сказав это, он обернулся к подоспевшему клирику и отдал необходимые указания. – Тебе, молодая моя ученица, еще очень многое предстоит понять, прежде чем прийти к такому выводу. Это и есть неизбежность. Это и есть наша судьба.

***

Воинство Таланара вошло в свою деревню под рев боевой песни и счастливые крики женщин и детей, встречавших своих мужей и отцов со свежими венками, костяными украшениями и деревянными тотемами. Весело визжавшие детишки спешили запрыгнуть на плечи своим громадным отцам и вручить самодельные игрушки. Жены, как того требовали обычаи, сдержано кланялись мужьям в пояс, а затем бросались в крепкие объятия. Семьи же погибших воинов участвовали в общем веселье наравне со всеми – родные должны радоваться общей победе и храбрости павших, а не попусту лить слезы и причитать о невозможном.

Однако Фарнах не чувствовал счастья и не проникался всеобщим воодушевлением. Завидев свою возлюбленную невесту, Джеландин, он с большим удовольствием прижал ее у груди и как можно скорее скрылся в своем чуме, забывшись в любовных ласках.

К вечеру по середине племенной деревни разожгли ритуальный огонь и всех призвали к танцам. Надев маски, воины исполняли Танец Битвы. Затем Шаман принялся освещать добычу, сложенную горой у большого костяного седалища Вождя, и после этого присуждал каждому соответствующую часть. Фарнаху досталось около пяти десятков золотых кругляков, несколько красивых бус из прозрачных камней, пара браслетов и колец. Кроме того, ему даровали две захваченные свиньи– так Вождь оценил храбрость молодого воина. Отблагодарив Таланара и Шамана, юноша ушел вместе с Джеландин обратно в хату и до самого утра не выходил из нее. Слишком многое его сознание отказывалось принять… Картины ужаса и беспредела не исчезали из его головы. Наверное, это просто вкус первой крови, о которой так часто толкует Шаман. Впрочем, здоровый сон всему лекарство. Решив так, Фарнах осушил целый мех вина, обнял невесту и забылся.

Проснувшись на утро, он первым же делом отправился подышать свежим воздухом степи. Тихо выбравшись из своего чума, Фарнах вышел к остаткам ритуального костра, рассеянным взором скользнул по всевозможному мусору, оставшемуся после пира и, потирая тянущие болью виски, направился к небольшому ручью, протекавшему через деревню. Омыв лицо прохладной водой, он почувствовал приятный холодок бодрости по всему телу. Грустные мысли вчерашнего дня ушли в прошлое, а в голове завертелись десятки задумок и идей. Пока Вождь не соберется в новый поход, есть время заняться постройкой стойбища для свиней, которых вместе с подарком вождя наберется уже около восьми; латанием прохудившейся крыши… Надобно было еще и к отцу сходить – у него всегда найдется дело, в котором требуется помощь крепких плеч сына.

Размышляя о предстоящих заботах, Фарнах и не услышал, как совсем неподалеку от него щелкнул пусковой механизм. С громким свистом нечто тяжелое ударило его в плечо и отбросило в сторону. Страшная боль ослепила сознание, и на миг вырвало из реальности. Очнувшись, Фарнах схватился за раненную руку и обнаружил в ней… кончик стального болта. И в этот миг по деревне прокатилась волна чудовищных взрывов, от которых затряслась вся земля. Послышались крики… Фарнах, ничего не понимая, стал в панике осматриваться и увидел… людей… Искрящаяся на солнце цепь закованных в тяжелые доспехи пехотинцев стремительно наступала на его деревню. Взревев что было сил, он поднялся на ноги и поспешил к своему дому… Там Джеландин! Рядом свистнула пара стрел, но орк не обратил на них внимание. Надо было спасать любимую! Вот как раз ее испуганное лицо показалось из-за полога чума… Взрыв! Дикое пламя охватило его дом вместе с невестой… Не веря своим глазам, Фарнах упал на колени… Из его глаз брызнули слезы. Джеландин!

Меж тем все мужчины племени хватали оружие и, под руководством Вождя, пытались организовать оборону. Без брони и упорядоченных команд они представляли собой толпу, а не дружину. Сделать что-либо с ними у Таланара не получалось – их дома стояли под огнем и безумие охватило их головы. Не слушая приказов, они один за другим ринулись на наступавших людей и как волна разбились о крепкую стену щитов.

Фарнах был одним из первых, кто врубился в строй королевских ратников. Не помня себя от горя, он голыми руками схватился за стальной щит одного из воинов и выдернул того из строя. Повалив на землю, он бил врага в лицо, пока кулак не проломил тому череп, и мозги не брызнули на траву. Разобравшись с одним, он хотел взяться за другого, но тут стена щитов навалилась на него и сшибла с ног. Чей-то поставленный удар копья тут же пригвоздил его к земле. Однако Фарнах успел в последний момент дернуться, и оружие неприятеля пробило ему плечо, а не грудь. Вторая рана была еще ужаснее первой… Темнота наполнила глаза, и мир, казалось, померк навсегда… Но через какие-то минуты он, мерцая и переливаясь, вернулся и предстал телами убитых соплеменников и огнем сгоравших чумов. Люди тем временем слаженно отбили атаку орков и почти всех порубили в одиночных схватках. Вождь погиб уже рядом с ритуальным костром, а Шаман, забрав с собой кого-то из людских офицеров, пал под ударами ратников. Выжившие женщины душили своих детей и резали себе горло, не желая попасть в рабство, а люди, словно заведенные, рубили и рубили попадавшихся им орков направо и налево… Скорее всего отец и мать были так же безжалостно убиты.

Рыча и рыдая, Фарнах выдернул копье из своего тела и попытался дотянуться до брошенного кем-то топора, но тут копыто взявшегося из ниоткуда коня раздавило его пальцы. Закричав, орк дернулся и откатился в сторону. Израненный, он был не в силах что-либо предпринять и лишь с бессильной злобой уставился на двух всадников, гордо зависших над ним.

– Вот видишь, Мария, – произнес один из людей, облаченный в длинную фиолетовую рясу, на которую спускалась его белоснежная борода. – Совсем недавно эта тварь рубила людей из деревни Лапутки       и не внимала слезам несчастных. Теперь же, видя гибель своего племени, он истекает кровью и рыдает… Закон равновесия… Закон действия и противодействия… – на этих словах молодая эльфийка по имени Мария, чьи каштановые волосы в лучах горячего степного солнца казались золотыми, внимательно посмотрела в глаза орка. Ему показалось, что в ее взгляде мелькнула жалость! – Лейтенант. Капитан погиб. Теперь вы – командир роты. Прикажите людям добить всех и возвращаться. А вот этого – в кандалы, – человек указал на Фарнаха, – пусть он на рудниках до конца своих дней помнит о последнем дне своего племени, – архимаг сплюнул.

Когда его вязали, Фарнах не думал ни о чем. Пелена полного забвения накрыла его разум. Лишь одна фраза всплывала в его потухшем сознании: кровь никогда не смывается, она всегда остается в памяти. Всегда.

Глава 3. Идеальное зло…

***

Он бежал прочь от ужаса, охватившего улицы… Он спасался бегством, не в силах принять бой… Сражаться было бессмысленно! Оставалось только скрыться! Спрятаться! И молиться!

Со всех сторон несся грохот взрывов и крики людей… Целый город полыхал огнем… Этот Монстр! Этот… Демон! Сегодня он собирал свою кровавую жатву!

Бежать!

Человек проскользнул несколько переулков и уверенно направился к большой усадьбе прямо на окраине поселения. Подбежав ближе, он даже присвистнул от впечатления. Разрушитель уже успел побывать и здесь… В некогда надежном и толстом заборе, окружавшем дом вместе с садом, зияли обожженные по краям проломы. Стены самой усадьбы носили отпечатки неистовой ярости – многочисленные дыры, следы ожогов и трещины в целую ладонь шириной. Дорогая черепичная крыша проломилась и осела… Толстая, дубовая дверь была выворочена с петель и отброшена в сторону.

Не успел беглец перешагнуть порог разбитого здания, как все стены усадьбы сотряслись от чудовищного взрыва. Лопнули остатки стекол, и через окна повалил густой дым. Несчастный взвыл от ужаса и бросился из прихожей в гостиную. Снова взрыв… Споткнувшись на ровном месте, он кубарем полетел на деревянный пол. Пытаясь в спешке подняться, беглец опрокинул небольшой столик и умудрился разбить стоявшую в углу вазу. Не обращая на такие мелочи внимания, он бросился через всю комнату к дальнему углу, где принялся что-то лихорадочно искать на невысокой резной тумбе.

– Где… ну где же, черт бы вас побрал! – шипел он себе под нос, тщетно водя руками по гладкой поверхности. – Отпечатки, они мне говорили… отпечатки! Сволочи! Ненавижу магов! Всех надо на виселицу! Скоты!

Тем временем снаружи прогремело еще несколько взрывов, крыша с кошмарным грохотом обрушилась на второй этаж. Хвала богам, потолок первого выдержал! Человек затравлено посмотрел в сторону парадного входа, но к своему счастью никого там не обнаружил. Смачно сплюнув, беглец продолжил остервенело шарить руками по тумбе. Он ужасно спешил. Ведь ему было прекрасно известно, кого ищет этот… демон… психопат!

Наконец раздался долгожданный щелчок, и буквально перед носом беглеца часть цельной стены медленно отодвинулась в сторону, открыв узкий проход.

Еще раз оглянувшись, человек схватил попавшийся под руку подсвечник и быстро скрылся за дверью тайника, которая спустя несколько секунд снова закрылась. Облегченно вздохнув, он быстро сбежал вниз по ступеням. Один раз чуть не расшибся, не заметив в тусклом свете неудачный срез одной из ступенек. Впрочем, Бог с ней!

Лестница вывела к еще одной двери – благо не запертой. Влетев в потайную комнату, беглец поджег несколько факелов, висевших на стене, затем поставил подсвечник на письменный стол и принялся закрываться. Когда человек наконец ощутил себя в полной безопасности, он с глубоким вздохом опустился на шикарный кожаный диван, занимавший добрую половину потаенной комнаты, и расслабившись, рассмеялся… Ушел все-таки! Ушел!

В дверь деликатно постучали…

Сердце беглеца ушло в пятки. Ему показалось, что в этот самый миг все его тело пронзили тысячи маленьких игл… Дыхание перехватило… Ноги и руки отказались повиноваться.

Стук снова повторился. Теперь уже настойчивее.

– Кто… кто там? – не зная зачем, пробормотал он.

– Открывай, – последовал властный приказ. Голос Монстра звучал так, словно он уже стоял в комнате. Чужая воля в какую-то секунду подчинила себе сознание несчастного. Человек медленно поднялся на трясущихся ногах. Еще медленнее он подошел к двери… Дрожащие руки осторожно отодвинули засов. Открыли дверь….

ОН стоял прямо на пороге…

– Пора умирать, ублюдок, – еле слышно прошептал Демон и взмахнул рукой.

***

– Ну! Давай сюда свое художество, – проговорил учитель Моррис, смерив Ламарка строгим взглядом.

Судорожно сглотнув, ученик осторожно отложил в сторону перо и протянул старику исписанный рунами пергамент. Переняв лист, учитель накинул пенсне и принялся за проверку.

Стараясь отвлечься и не смотреть, как Моррис примется исправлять ошибки, молодой Ламарк попытался найти хоть что-нибудь интересное в обстановке комнаты. Однако ничего, кроме двух стульев, стола и ученика с учителем в невозможно маленьком классе не предполагалось. Впрочем, оно и понятно – магия требует полной концентрации.

– Ну, дела… – вдруг пробормотал Моррис, что-то усиленно зачеркивая в пергаменте. Волей неволей, Ламарк вновь уставился на листок… Хотя нет, скорее на перстень с большим изумрудом, покоившемся на указательном пальце учителя – знак Старейшины Конклава, сообщества магов.

Откинувшись на спинку стула, молодой маг незаметно для себя обратился к истории, заполнив тревожную голову мыслями о некогда светлом прошлом, о великом Конклаве магов Шиванны, правивших на самой восточной оконечности материка Лаурона и о том счастье, что некогда царило в этих землях… Боги! Как же переменчива жизнь! Буквально десять лет назад люди Шиванны не знали ужасов разрухи и безвластия… Будучи преданными союзниками Лунного Королевства, народ Ламарка по праву равных разделял с северным государством блага совместных завоеваний! На некогда пустынных землях постепенно разрастались целые города, процветала торговля и, казалось, эпохе благосостояния не будет конца… Но стоило лунному королю Антаресу бесследно исчезнуть, как тень ужаса опустилась на земли Шиванны… Во многом опиравшийся на своего могущественного союзника Конклав Магов стал терять контроль над ситуацией в стране… Преступность подняла голову, местные “царьки” объявлялись в каждых поселениях, число недовольных постоянно росло… Конклав предпринимал все усилия, чтобы исправить положение, но все было тщетно. Когда неразрешимые противоречия возникли и в самом сообществе магов, внутригосударственная война стала неизбежной… Целых четыре года разрушительные битвы сотрясали земли Шиванны…

Война всех против всех унесла сотни тысяч жизней и окончилась ничем. Все процветавшие города превратились в руины, все дипломатические связи были утеряны… Конклав уничтожил сам себя – остались лишь несколько самых ловких Старейшин, большая часть из которых бросилась в бега. Банды лихих людей полностью захватили контроль в изнеможенном войной государстве, насилие и разврат подчинили себе некогда счастливый уголок Лаурона. Что же касается учителя Морриса, то его роль в разгоревшейся войне была одной из самых значительных. Был момент, когда он чуть не восстановил порядок, но затем предательство одного из его самых важных соратников разрушило все планы… Моррис потерпел ряд крупных поражений и был вынужден бежать в Лунное Королевство. Затем, когда активная фаза войны миновала, он вернулся и по договоренности с одним из влиятельных главарей местной банды, стал управляющим в самой крупной деревне. Исправно доставляя деньги и необходимые продукты своим… начальникам, Моррис старался хотя бы на этом клочке земли установить мир и порядок, так необходимый измученным людям… Крутясь, как белка в колесе, он умудрялся не только управлять поселением и разбираться с проблемами жителей, но еще и обучать трех учеников магическому искусству…

Учитель отложил исчирканный пергамент в сторону и внимательно посмотрел в лицо Ламарку. Витавший в своих мыслях ученик поначалу не обратил на этот взгляд особого внимания, но затем встрепенулся и стыдливо вжал голову в плечи…

– Знаешь, Ламарк, – вкрадчиво проговорил Моррис, – твое усердие, учитывая строптивый семнадцатилетний возраст, в изучении школы разрушения весьма похвально. Не спорю, своими упражнениями ты развил дар намного лучше, чем Ян и Давид… Однако все равно ты большой лентяй! Понимаешь почему?

Ламарк пожал плечами.

Моррис вздохнул и, сняв пенсне, отложил в сторону.

– Самое сложное в рубке дерева, – вдруг сказал он, – это выкорчевывание пня. Его можно рубить топором, лупить молотом или кромсать пилой, потратив на эту задачу уйму сил… А можно, проделав посередине дырку, залить туда масло и оставить на денек, другой… а затем поджечь – пень сгорит весь дотла… – на этом Моррис сделал многозначительную паузу. – То же самое и с магией разрушения. Хотя я не приветствую эту школу, однако немало в ней смыслю и, поверь мне, если ты хочешь стать реальным боевым магом, то тебе надо научиться не только рубить… но и применять самый важный инструмент – голову. Поэтому наноси сейчас воды в баню, а затем берись снова за начертание рун.

– Но разве это поможет мне изучить суть разрушения? – нахмурился ученик.

– Это дисциплинирует разум, юноша, – ответил Моррис и, разорвав пергамент, швырнул его в ведро. – Иди… займись делом. Ян, наверное, уже заждался.

Покидая жилище учителя, Ламарк столкнулся на пороге с двумя другими учениками. Оба взволнованно ожидали своей очереди. Все-таки проверочная работа…

– Ну, как? – поинтересовался Ян.

– Плохо… Впрочем, давай, иди! – махнул рукой Ламарк.

Расставшись с товарищами, юноша подхватил два специально приготовленных для него ведра, и, скинув рубаху, направился к ручью напрямик через деревню.

В теплый июньский день солнечные лучи припекали спину, заставляя молодого мага невольно ускорять шаг. Конечно, можно было бы закрыться от жары непроницаемым щитом, воду же набрать с помощью магии, отдыхая где-нибудь в теньке, а про руны… про руны случайно забыть. Но учитель Моррис строго настрого запретил пользоваться магией в бытовых вещах. Любое использование волшебства опытный магик чувствовал за километр, а распознать суть сплетенного заклинания было для него раз плюнуть – хоть как маскируй! Поэтому приходилось прилежно выполнять физическую работу. Что же касается учебных заданий, то за их неисполнение следовали всевозможные изощренные наказания… Например, беспрерывное написание одного и того же слова на протяжении целого дня либо монотонная работа вроде копания и обратного закапывания ям.

По пути с ним здоровался каждый сельчанин, провожая добродушной улыбкой. На учеников всеми обожаемого Морриса также распространялось всеобщее уважение. Ну конечно! Кто же в будущем будет вызывать им дожди или облагораживать почву? А кто и от врагов защитит? В эти неспокойные времена магия ценилась на вес золота! На приветствия людей Ламарк отвечал сдержанным кивком и ответной улыбкой. Ему, в общем-то, подобное отношение всегда казалось двуличным. Пока людям от тебя что-то надо, они будут на руках носить… А если что не так – сожрут с потрохами.

Главное, что его одарила улыбкой Диана – девушка его мечты… Она возилась с цветами у своего дома, когда Ламарк, проходя мимо, окликнул ее. Оторвавшись от дела, она лукаво скользнула глазами по его оголенному торсу и нежно улыбнулась. На приглашение зайти, Ламарк с серьезным видом ответил, что должен сначала закончить с поручениями учителя, а вечером обязательно заглянет. На этих словах, юноша послал девушке воздушный поцелуй и прибавил шагу.

Настроение как-то неожиданно поднялось, и ученик Морриса, достигнув шумного ручейка, стекавшего с цепи северных холмов, с усердием принялся за работу. Часа за два Ламарк справился с задачей, однако был вымотан беготней с ведрами и, придя домой, позволил себе часок поспать.