Текст книги "Шаманской тропой. Введение в мифическую космографию"

Из «Гаруда-Сародхары»185185
  Т. н. Индийская книга мёртвых.


[Закрыть]:

1. Гаруда сказал: «Что из себя представляет путь страданий в Царстве Ямы? Поведай мне, о Кешава, каким путём идёт туда грешник».

3. «На этом пути нет тени деревьев, где человек мог бы отдохнуть, и не встречается ничего, что могло бы служить пищей и поддержать жизнь.

4. Нигде не видно воды, чтобы напиться страдающему от жажды. Двенадцать солнц нестерпимо жарки, о Птица, как в конце пралайи186186
  Конец света, когда мир сгорает в пламени.


[Закрыть].

5. Так влачится грешная душа, пронизываемая холодными ветрами, в одном месте её колют тернии, в другом жалят злобные змеи.

6. В одном месте грешника кусают свирепые львы, тигры и собаки, в другом – жалят скорпионы, в третьем – жжёт огонь.

7—8. В одном месте встречается ужасный лес, в две тысячи йоджан длиной и шириной.

Он кишит пчёлами, москитами, воронами, совами, ястребами, стервятниками, в нём повсюду лесные пожары; листья на его деревьях острые, как мечи, и они царапают и колют грешника.

9. В одном месте он проваливается в скрытый колодец, в другом падает с высокой горы, в третьем ступает по лезвиям бритв и кончикам копий.

10. В одном месте он спотыкается в кромешной тьме и падает в воду, в другом – в грязь, кишащую пиявками, в третьем – в горячую слизь.

11. В одном месте встречается равнина горячего песка из раскалённой меди, в другом – гора горячей золы, в третьем – огромное облако дыма.

12—13. В некоторых местах на него обрушиваются потоки угля, камнепады, удары молний, дождь из горячей воды, крови, оружия и потоки едкой грязи. В одних местах на пути – глубокие ущелья, в других – холмы и долины, которые надо преодолеть.

14. В одном месте – темнота, как смола, в другом – труднопроходимые скалы, в третьем – озера гноя, крови и испражнений.

15—17. На середине пути течёт до крайности ужасающая река Вайтарани, вид которой вызывает чувство страдания, при одном упоминании о ней охватывает страх.

Она протекает на сотню йоджан – непроходимый поток гноя и крови, с кучами костей на берегах, с грязью из плоти и крови. Через неё нет брода, берега заболочены, она непроходима для грешника, так как полна крокодилов и переполнена сотнями внушающих ужас птиц.

18—20. Когда река видит, что приближается грешник, то она изрыгает пламя и дым, кипит, как масло на сковородке, о Таркшйа!

Она покрыта по всей поверхности мириадами жалящих насекомых, кишит огромными стервятниками и воронами с железными клювами, наполнена морскими свиньями, крокодилами, пиявками, рыбами, черепахами и другими плотоядными морскими животными.

21. Очень грешные люди, упавшие в поток, вопиют: «О брат, о сын, о отче!» – причитая снова и снова.

22—23. Часто грешник, жаждущий воды и голодный, пьёт кровь. Эта река, полная крови и пены, ужасает. Течёт она с сильным грохотом, в неё страшно заглянуть, и от одного взгляда на это грешник падает в обморок.

24. Вся её поверхность покрыта скорпионами и чёрными змеями; для тех, кто упадет в неё, нет никакого спасения.

25. Сотни тысяч водоворотов увлекают грешника ко дну, где он остаётся некоторое время и затем снова всплывает наверх.

26. О Птица, эта река была создана для того, чтобы грешник свалился в неё. Её трудно перейти, она источник огромных несчастий, которые невозможно представить.

27. Так идёт путём Ямы грешник, плача и стеная, подавленный сильным горем и испытывающий многочисленные страдания.

<…>

1—2. Гаруда спросил: «Какова протяжённость царства Ямы? Каково оно? Кем оно создано? На что похоже это собрание и кто обитает с Царём Справедливости?

Праведники идут праведным путём в обитель Справедливости; поведай мне о таких праведных душах и их путях, о Сокровищница Сострадания!»

3—5. Благословенный Господь сказал: «Слушай, о Таркшйа, Я расскажу тебе об этом сияющем городе Справедливости, который доступен Нараде и которого достигают самые достойные. Между югом и юго-западом лежит город сына Вивасвата, весь построенный из бриллиантов, великолепный в своём блеске, неуязвимый ни для демонов, ни для полубогов. Говорится, что он четырёхугольный, с четырьмя вратами, окружён высокими крепостными валами длиной в тысячу йоджан.

6—9. В этом городе есть прекрасная обитель Читрагупты, которая простирается на двадцать пять йоджан. Окружённая блестящими стенами из железа высотой в десять йоджан, с сотнями улиц внутри, украшенных флагами и знамёнами. Она создана божественными архитекторами, расписана самыми искусными художниками; в ней повсюду слышны музыка и песни и видны прекрасные колесницы. Её красоту составляют также сады и парки, в которых ласкают слух изысканные песни птиц; все её части заселены небесными девами и певцами.

10—15. Читрагупта восседает в этом собрании на прекраснейшем троне и рассматривает жизнь каждого человека индивидуально. Он никогда не ошибается в определении добрых и злых дел и того, кем были совершены добродетельные или дурные поступки.

И по приказу Читрагупты существо переживает всю свою жизнь здесь снова.

К востоку от обители Читрагупты находится огромный дом жара (лихорадки)187187
  Ср. Пополь-Вух о судьях Шибальбы: «Те, которые назывались Хун-Каме и Вукуб-Каме, были высшими судьями. Всем владыкам были назначены свои обязанности, и каждому из них Хун-Каме и Вукуб-Каме дали свою, соответствующую ему власть. Там были Шикирипат и Кучумакик, владыки с такими именами. Они были те двое, которые причиняют кровотечение у людей. Там были другие, назывались они Ах-Альпух и Ах-Алькана, тоже владыки. И их делом было заставлять людей пухнуть, чтобы из их ног изливался гной, и окрашивать их лица в жёлтый цвет, что называется чуканаль. Вот над чем владычествовали Ах-Альпух и Ах-Алькана. Там были также владыка Чамиабак и владыка Чамиахолом, жезлоносцы Шибальбы, чьи посохи были из чистой кости. Их делом было заставлять людей чахнуть, пока от них не оставалось ничего, кроме черепа и костей, и тогда они умирали, потому что живот у них приклеивался к позвоночнику. Вот что было делом Чамиабака и Чамиахолома, как именовались эти владыки. Там были также владыка Ах-Альмес и владыка Ах-Альтокоб; их делом было приносить людям несчастья, когда те находились перед своим домом или позади него, — так, чтобы их нашли израненными, распростёртыми, с лицом, уткнувшимся в землю, мёртвыми. Вот над чем владычествовали Ах-Альмес и Ах-Альтокоб, как именовались эти (владыки). Там были, наконец; владыки по имени Шик и Патан. Их делом было заставлять людей умирать на дороге – то, что называется внезапной смертью, – заставляя кровь устремиться к их горлу, пока они не умирали, изрыгая кровь. Делом каждого из этих владык было наброситься на них, сжать их горло и сердце, чтобы хлынула у них горлом кровь во время пути. Вот над чем владычествовали Шик и Патан». В аккадском мифе Нергал, утверждаясь как владыка подземного царства, ставит у каждого из его семи врат духа какой-либо болезни.


[Закрыть].

К югу – дома ревматизма, головных болезней и оспы.

К западу – дома язвы. Западни Смерти и также желудочных заболеваний.

К северу – чахотки и желтухи, желчных болезней; на северо-запад – мигреней; на юго-восток – обмороков.

К юго-западу – дизентерии; к северо-западу – простуд и жара – таким образом, его обитель окружена этими и другими болезнями.

16—23. Читрагупта записывает зло и добро, совершённое человеком. В двадцати йоджанах от обители Читрагупты, в центре города располагается сама блистательная усадьба Царя Справедливости. Она сияет блеском и прекрасна как всполох молнии, пламя огня или сияние солнца. Протяжённость её не менее двадцати йоджан, и в высоту она достигает пятидесяти йоджан. Её поддерживают тысячи колон, она украшена изумрудами, отделана золотом, в ней много дворцов и особняков. Ласкающие взор купола великолепием подобны осеннему небу, с прекрасными хрустальными лестницами и стенами, украшены бриллиантами. Окна отделаны рядами жемчуга, украшены флагами и знамёнами; повсюду слышен звон колоколов и барабанов, украшенных золотой бахромой. Дворцы наполнены различными чудесами, в них сотни золотых дверей, в них сады и прекрасные деревья, цветы и вьющиеся растения без шипов. Этими и другими украшениями декорировано всё вокруг, и всё это было создано самим архитектором вселенной188188
  Вишвакарма.


[Закрыть], силой его йоги.

24—28. Именно здесь находится священное место собраний, которое занимает площадь в тысячи йоджан, великолепное, как само солнце, насыщенное светом, удовлетворяющее любым условиям. Тут не бывает ни жарко, ни холодно, здесь нет ни горя, ни старости, отсутствуют голод и жажда – всё восхитительно здесь.

Все здесь находятся в состоянии счастья и блаженства – независимо от того, в человеческом или божественном они теле; пища здесь в избытке и необыкновенно вкусна.

Вода горячая и холодная – сладкая; прекрасные звуки и вещи ласкают слух и зрение, и деревья приносят желаемые плоды. Это собрание, о Таркшйа, лишённое рабства, приводящее в восторг. Оно было создано самим архитектором вселенной с помощью долгого тапаса.

29—30. Туда могут попасть совершившие великий тапас, правдивые, всегда сохраняющие спокойствие духа, отречённые, достигшие совершенства, очистившиеся через добродетельные поступки и выполнение всех своих обетов.

Все здесь приобретают светящееся тело, все украшены сияющими одеждами и украшениями; они обретают и сохраняют всё это в соответствии со своими заслугами.

31—33. Здесь, на сияющем и ни с чем не сравнимом, украшенном бриллиантами и превосходящем размерами десять йоджан троне восседает благородный Лучший из Лучших. Его голова увенчана царственным зонтом, огромной короной, украшена серьгами и другими украшениями. Его одежда расшита драгоценными камнями, и сам он похож на прекрасное голубое облако окружённое прекрасными девами, которые смахивают его великолепными волосяными веерами.

<…>

19—21. Очень грешные люди видят внушающий ужас образ Ямы – у него огромное тело, он сидит на буйволе, с жезлом в руке. Громыхающий, как туча во время пралайи, чёрный, как гора сажи, ужасающе сверкая оружием, как молниями, в своей тридцатидвухрукой форме, ростом с три йоджаны, с глазами, подобными колодцам, с зияющим ртом, из которого торчат огромные клыки, с красными глазами и длинным носом».

Для сравнения — ирландская сага

«Плавание клириков святого Колумбана»

Величественная арка возвышается над царственным троном Господа, венчая Творца, словно разукрашенный шлем или королевская диадема. Если человеческие глаза увидят её, то сразу ослепнут. Три круга отделяют Господа от небесного воинства. Тысяча раз по шесть тысяч ангелов в образе коней и птиц окружают пламенеющий трон. Далее надо сказать о Всемогущем Господе то, что никому, кроме Него Самого или Его небесного воинства, не преуспеть в описании Его сияния, силы, исходящего от Него свечения, блеска и величия, Его необыкновенной щедрости и твёрдости, а также всего множества ангелов и архангелов, услаждающих Его пением, и слуг, по очереди подходящих к Нему и уходящих от Него с краткими посланиями к каждому из чинов, и Его приветливости и великого добросердечия к одним и Его суровости и жесткости к другим.

Если кто постоянно смотрит на Него – с запада или с востока, с севера или с юга, – он непременно видит перед собой лик Господа, сияющий ярче солнца. Воистину Он предстаёт не в человеческом облике, с ногами и головою, а как огромное облако, озаряющее красным пламенем весь мир, и каждый простирается перед Ним со страхом и трепетом. Его свет переполняет всё небо и землю, и сияние, наподобие королевской звезды, окружает Его.

Перед главными вратами Града расположены два занавеса – занавес огня и занавес льда, и их верхние части сталкиваются друг с другом на протяжении всей вечности. Когда это происходит, звук от удара распространяется по всему миру. Племя Адама, услышав его, с ужасом, дрожью и трепетом падает ниц. Горьким и наводящим страх кажется этот звук грешникам. Но если находиться с другой стороны от занавесов, там же где небесное воинство, то ужасного грома почти не слышно, он превращается в сладостную музыку, которая разливается там повсюду. Величественно местоположение этого Града, ибо лишь «малое из многого» мы смогли поведать о всевозможных чудесах и диковинах. Нечасто выпадает на долю души, после того как она пребывала в единстве с телом, вознестись к трону Создателя, разве что ангелы станут её проводниками. Ибо нелегко подняться до самого седьмого неба, и чем выше, тем труднее становится восхождение. На пути человека в Царство Божие расположены шесть охраняемых врат. И каждые из этих врат охраняет страж из небесного воинства. Первые врата охраняет архангел Михаил, а по бокам от него стоят две девы, и у них в руках железные прутья, которыми они стегают и бьют грешников, – вот какова первая кара, которой подвергаются нечестивые. Воистину врата, ведущие на второе небо, охраняет архангел Уриил, рядом с ним две девы с железными прутьями, которыми они хлещут грешников по лицам. Перед этими вратами течёт огненная, переполненная пламенем река. Два ангела ведут души по этому потоку, и в нём святые подвергаются испытаниям и освобождаются от лежащего на всех груза вины. Там же расположен сияющий источник, цветущий и благоухающий, предназначенный для утешения праведных душ. Но он обжигает души грешников и делает их страдания ещё сильнее. Огненный занавес пылает перед третьим небом, на двенадцать тысяч локтей в высоту поднимается пламя. В мгновение ока души праведников невредимыми проходят сквозь этот занавес. А грешников он удерживает на протяжении двенадцати лет, и после этого им суждено перенестись к четвёртым вратам. Они попадают прямо к огненной реке, подобной той, о которой уже шёл рассказ, дым от пламени, полыхающем в её русле, поднимается ввысь на двенадцать миль. Души праведников пересекают её в мгновение ока. А души грешников задерживаются там на двенадцать лет, пребывая в ничтожестве и мучениях до тех пор, пока стерегущий ангел не перенесет их к пятым вратам. Там течёт ещё одна огненная река, но она не похожа на прочие огненные реки, ибо посреди неё расположен водоворот, который засасывает души грешников, удерживая их на протяжении двенадцати лет. А праведники минуют эту реку безо всякого труда. Когда приходит время освободить грешников, ангел мутит реку тяжёлым каменным жезлом и поддевает нечестивые души его концом. Затем Михаил переносит их к шестым небесным вратам, где они уже не страдают от боли или казней. Их наполняет сияние и свет драгоценных камней. После этого Михаил отправляет эти души к ангелу Троицы и представляет их перед лицом Господа.

Ничем не измерить широты гостеприимства, с которым небесное воинство и сам Господь встречают души праведников. Неправедная же душа удостаивается у Всемогущего Господа сурового приема, и Он обращается к ангелам небесным со словами: «О ангелы небесные, передайте эти души в руки Люциферу, низвергните их навечно в глубины Преисподней!» После этого неправедная душа испытывает страдания от одного взгляда Господа. Она оглашает всё вокруг невероятно тягостным стоном, ибо вступает в Преисподнюю после того, как увидела славу и сияние небесного воинства Господа. Душу покидают архангелы, охранявшие её, пока поднималась она на Небеса. После этого двенадцать огненных драконов один за другим проглатывают каждую душу, так что последний дракон извергает её в уста дьявола, где на неё обрушивается весь спуд зла, обретающегося в Преисподней.

Глава 4
Запад. Античная традиция и Средневековье

Мотив трёх миров специально в античной (греко-римской) традиции не рефлексировался, но представлен в мифологии достаточно полно. Маркируется он рассказом о трёх братья-Кронидах, разделивших Вселенную: Зевсе, Аиде и Посейдоне (в Риме: Юпитер, Плутон, или Дит, и Нептун).

4.1 Нижний мир

В античной традиции подробные сведения о царстве Аида сообщают Гесиод, Вергилий и Платон. Мир этот тёмный и унылый.

Платон. Федон

Но во впадинах по всей Земле есть много мест, то ещё более глубоких и открытых, чем впадина, в которой живём мы, то хоть и глубоких, но со входом более тесным, чем зев нашей впадины. А есть и менее глубокие, но более пространные. Все они связаны друг с другом подземными ходами разной ширины, идущими в разных направлениях, так что обильные воды переливаются из одних впадин в другие, словно из чаши в чашу, и под землёю текут неиссякающие, невероятной ширины реки – горячие и холодные. И огонь под землёю в изобилии, и струятся громадные огненные реки и реки мокрой грязи, где более густой, где более жидкой, вроде грязевых потоков в Сицилии, какие бывают перед извержением лавы, или вроде самой лавы. Эти реки заполняют каждое из углублений, и каждая из них в свою очередь всякий раз принимает всё новые потоки воды или огня, которые движутся то вверх, то вниз, словно какое-то колебание происходит в недрах. Природа этого колебания вот примерно какая. Один из зевов Земли – самый большой из всех; там начало пропасти, пронизывающей Землю насквозь, и об этом упоминает Гомер, говоря:

 
«Пропасть далёкая, где под землёй глубочайшая бездна»
 

И сам Гомер в другом месте, и многие другие поэты называют её Тартаром. В эту пропасть стекают все реки, и в ней снова берут начало, и каждая приобретает свойства земли, по которой течёт.

<…>

Этих рек многое множество, они велики и разнообразны, но особо примечательны среди них четыре. Самая большая из всех и самая далёкая от середины течёт по кругу; она зовется Океаном. Навстречу ей, но по другую сторону от центра течёт Ахеронт. Он течёт по многим пустынным местностям, главным образом под землёй, и заканчивается озером Ахерусиадой. Туда приходят души большинства умерших и, пробыв назначенный судьбою срок – какая больший, какая меньший, – отсылаются назад, чтобы снова перейти в породу живых существ.

Третья река берёт начало между двумя первыми и вскоре достигает обширного места, пылающего жарким огнём, и образует озеро, где бурлит вода с илом, размерами больше нашего моря. Дальше она бежит по кругу, мутная и илистая, опоясывая ту Землю, и подходит вплотную к краю озера Ахерусиады, но не смешивается с его водами. Описав под землёю ещё много кругов, она впадает в нижнюю часть Тартара. Имя этой реки – Пирифлегетонт, и она изрыгает наружу брызги своей лавы повсюду, где коснётся земной поверхности.

В противоположном от неё направлении берёт начало четвёртая река, которая сперва течёт по местам, как говорят, диким и страшным, иссиня-чёрного цвета; их называют Стигийскою страной, и озеро, которое образует река, зовётся Стикс. Впадая в него, воды реки приобретают грозную силу и катятся под землёю дальше, описывая круг в направлении, обратном Пирифлегетонту, и подступают к озеру Ахерусиаде с противоположного края. Они тоже нигде не смешиваются с чужими водами и тоже, опоясав землю кольцом, вливаются в Тартар – напротив Пирифлегетонта. Имя этой реки, по словам поэтов, Кокит.

Вот как всё это устроено.

Когда умершие являются в то место, куда уводит каждого его гений, первым делом надо всеми чинится суд – и над теми, кто прожил жизнь прекрасно и благочестиво, и над теми, кто жил иначе. О ком решат, что они держались середины, те отправляются к Ахеронту – всходят на ладьи, которые их ждут, и на них приплывают на озеро. Там они обитают и, очищаясь от провинностей, какие кто совершал при жизни, несут наказания и получают освобождение от вины, а за добрые дела получают воздаяния – каждый по заслугам.

Тех, кого по тяжести преступлений сочтут неисправимыми (это либо святотатцы, часто и помногу грабившие в храмах, либо убийцы, многих погубившие вопреки справедливости и закону, либо иные схожие с ними злодеи), – тех подобающая им судьба низвергает в Тартар, откуда им уже никогда не выйти.

Вергилий. Энеида

 
Шли вслепую они под сенью ночи безлюдной, В царстве бесплотных теней, в пустынной обители Дита, —
270 Так по лесам при луне, при неверном свете зловещем,
Путник бредёт, когда небеса застилает Юпитер
Тёмной тенью и цвет у предметов ночь отнимает. Там, где начало пути, в преддверье сумрачном Орка
Скорбь ютится и с ней грызущие сердце Заботы, 275 Бледные здесь Болезни живут и унылая Старость, Страх, Нищета, и Позор, и Голод, злобный советчик, Муки и тягостный Труд – ужасные видом обличья
 
 
Смерть и брат её Сон на другом обитают пороге,
Злобная Радость, Война, приносящая гибель, и здесь же
280 Дев Эвменид железный чертог и безумная Распря189189
  Ср. в Эдде: «Мокрая Морось зовутся её палаты, Голод – её блюдо. Истощение – её нож, Лежебока – слуга. Соня – служанка, Напасть – падающая на порог решётка. Одр Болезни – постель. Злая Кручина – полог её». Боги болезней и смертей населяют загробный мир Вавилонии, Мезоамерики, Индии.


[Закрыть], — Волосы-змеи у ней под кровавой вьются повязкой. Вяз посредине стоит огромный и тёмный, раскинув
Старые ветви свои; сновидений лживое племя
 
 
Там находит приют, под каждым листком притаившись.
<…>
295 Дальше дорога вела к Ахеронту, в глубь преисподней.
Мутные омуты там, разливаясь широко, бушуют, Ил и песок выносят в Коцит бурливые волны. Воды подземных рек стережёт перевозчик ужасный — Мрачный и грязный Харон. Клочковатой седой бородою
300 Всё лицо обросло – лишь глаза горят неподвижно, Плащ на плечах завязан узлом и висит безобразно. Гонит он лодку шестом и правит сам парусами, Мёртвых на утлом челне через тёмный поток перевозит
 
 
Бог уже стар, но хранит он и в старости бодрую силу.
305 К берегу страшной реки стекаются толпы густые:
Жёны идут, и мужи, и героев сонмы усопших, Юноши, дети спешат и девы, не знавшие брака, Их на глазах у отцов унёс огонь погребальный
Мёртвых не счесть, как листьев в лесу, что в холод осенний
<…>
410 К берегу лодку подвёл вперёд кормой потемневшей.
Души умерших прогнав, что на длинных лавках сидели, Освободил он настил и могучего принял Энея
В лодку. Утлый челнок застонал под тяжестью мужа, Много болотной воды набрал сквозь широкие щели; 415 Но через тёмный поток невредимо героя и жрицу
Бог перевёз и ссадил в камышах на илистый берег
 
 
Лёжа в пещере своей, в три глотки лаял огромный
Цербер, и лай громовой оглашал молчаливое царство. Видя, как шеи у пса ощетинились змеями грозно, 420 Сладкую тотчас ему лепёшку с травою снотворной
Бросила жрица, и он, разинув голодные пасти, Дар поймал на лету. На загривках змеи поникли, Всю пещеру заняв, разлёгся Цербер огромный. Сторож уснул, и Эней поспешил по дороге свободной
 
 
425 Прочь от реки, по которой никто назад не вернулся.
Тут же у первых дверей он плач протяжный услышал:
Горько плакали здесь младенцев души, которых
От материнской груди на рассвете сладостной жизни
Рок печальный унёс во мрак могилы до срока190190
  Напротив, в Вавилоне и в Мезоамерике посмертная судьба умерших во младенчестве исключительно благоприятна.


[Закрыть]
 
 
430 Рядом – обители тех, кто погиб от лживых наветов.
Но без решенья суда не получат пристанища души;
Суд возглавляет Минос: он из урны жребии тянет, Всех пред собраньем теней вопрошает о прожитой жизни. Дальше – унылый приют для тех, кто своею рукою
435 Предал смерти себя без вины и, мир ненавидя, Сбросил бремя души. О, как они бы хотели
К свету вернуться опять и терпеть труды и лишенья!
 
 
Но не велит нерушимый закон, и держит в плену их
Девятиструйный поток и болота унылые Стикса.
440 Краткий пройден был путь – перед взором Энея простёрлась
Ширь бескрайних равнин, что «полями скорби» зовутся: Всех, кого извела любви жестокая язва, Прячет миртовый лес, укрывают тайные тропы
Ибо и смерть не избавила их от мук и тревоги191191
  Так же и в индо-буддийском варианте: смерть не избавляет от доминировавшего аффекта, напротив, он и формирует картину загробного существования.


[Закрыть].
<…>
Влево Эней поглядел: там, внизу, под кручей скалистой
Город раскинулся вширь, обведённый тройною стеною192192
  Т. е. стена ограждает устье пропасти Тартара. Этот мотив затем заимствует Данте. У Вергилия именно там и находится область адского возмездия.


[Закрыть]. 550 Огненный бурный поток вкруг твердыни Тартара мчится, Мощной струёй Флегетон увлекает гремучие камни. Рядом ворота стоят на столпах адамантовых прочных: Створы их сокрушить ни людская сила не может, Ни оружье богов. На железной башне высокой
555 Днём и ночью сидит Тизифона в одежде кровавой, Глаз не смыкая, она стережёт преддверия Дита. Слышится стон из-за стен и свист плетей беспощадных, Лязг влекомых цепей и пронзительный скрежет железа
 
 
Замер на месте Эней и прислушался к шуму в испуге.
560 «Дева, скажи, каковы обличья злодейства? Какие
Казни свершаются там? Что за гул долетает оттуда?“
Жрица в ответ начала: „О вождь прославленный тевкров, Чистому боги вступать на преступный порог запрещают. Но Геката, отдав мне под власть Авернские рощи, 565 Всюду водила меня и возмездья богов показала. Кносский судья Радамант суровой правит державой
 
 
Всех он казнит, заставляет он всех в преступленьях сознаться,
Тайно содеянных там, наверху, где злодеи напрасно
Рады тому, что придёт лишь по смерти срок искупленья. 570 Мстительным гневом полна, Тизифона с насмешкою злобной
Хлещет виновных бичом, и подносит левой рукою
Гнусных гадов к лицу, и свирепых сестёр созывает. Только потом, скрежеща, на скрипучих шипах распахнутся
Створы священных ворот. Посмотри, – ты видишь обличье
 
 
575 Той, что на страже стоит и порог изнутри охраняет?
Гидра огромная там, пятьдесят разинувши пастей, Первый чертог сторожит. В глубину уходит настолько
Тартара тёмный провал, что вдвое до дна его дальше,
Чем от земли до небес, до высот эфирных Олимпа.
580 Там рождённых Землёй титанов древнее племя
Корчится в муках на дне, низвергнуто молнией в бездну.
 

Тартар – это глубочайшая часть Аида, расстояние до которой от земли таково же, как от земли до неба. Там заточены древние боги-титаны. Тартар – врата Хаоса, и он существовал раньше неба и земли. Устье его окружено непреодолимыми стенами.

Гесиод. Теогония

 
И Титанов отправили братья
В недра широкодорожной земли, и на них наложили
Тяжкие узы, могучестью рук победивши надменных.
Подземь их сбросили столь глубоко, сколь далёко до неба,
Ибо настолько от нас отстоит многосумрачный Тартар:
Если бы, медную взяв наковальню, метнуть её с неба,
В девять дней и ночей до земли бы она долетела;
Если бы, медную взяв наковальню, с земли её бросить,
В девять же дней и ночей долетела б до Тартара тяжесть.
Медной оградою Тартар кругом огорожен. В три ряда
Ночь непроглядная шею ему окружает, а сверху
 
 
Корни земли залегают и горько-солёного моря.
Там-то под сумрачной тьмою подземною боги Титаны
Были сокрыты решеньем владыки бессмертных и смертных
В месте угрюмом и затхлом, у края земли необъятной.
Выхода нет им оттуда – его преградил Посидаон
Медною дверью; стена же всё место вокруг обегает
 
 
Там обитают и Котт, Бриарей большедушный и Гиес,
Верные стражи владыки, эгидодержавного Зевса.
 
 
Там и от тёмной земли, и от Тартара, скрытого в мраке,
И от бесплодной пучины морской, и от звёздного неба
Все залегают один за другим и концы и начала,
Страшные, мрачные. Даже и боги пред ними трепещут.
Бездна великая. Тот, кто вошёл бы туда чрез ворота,
Дна не достиг бы той бездны в течение целого года:
Ярые вихри своим дуновеньем его подхватили б,
Стали б швырять и туда и сюда. Даже боги боятся
Этого дива. Жилища ужасные сумрачной Ночи
Там расположены, густо одетые чёрным туманом.