Текст книги "Приговорённая"

– Ха-ха-ха, всего-то, – с сарказмом сказала Кира, снимая рюкзак.

– Да, если там не будет зверья – раз плюнуть, – как можно более непринуждённо сказал норт.

– Чего, какого зверья? – Панически переспросила девушка.

– Шучу, шуткую, расслабься. Никого крупнее тебя там, скорее всего, не будет.

– Да пошёл ты, – огрызнулась Кира, достав нож и фонарь.

Она пролезла к решётке, оставив рюкзак наверху. Не без труда она протиснулась через решётку и спрыгнула на запылённый асфальт. Тут было практически ничего не видно и заметно холоднее, чем наверху.

Она включила фонарь. Яркий, но узкий пучок света пронзил пространство. Впереди проезд был перекрыт опущенными роллставнями.

– Что там? – Послышался голос норта снаружи.

– Проход закрыт, но есть какая-то дверь.

– Осторожно.

Кира подошла к железной двери. Пучок света был слишком яркий. Она перевела линзу фонаря в другое положение, и пучок стал более широкий и рассеянный.

Она не без трудностей приоткрыла дверь, так как из-за немного перекосившейся рамы дверь упиралась в пол. Она заглянула внутрь. Эта была комнатка, где раньше сидел охранник, проверял пропуска, следил за парковкой по видеонаблюдению, открывал и закрывал ворота.

На столе валялись какие-то учётные записи, газеты. Стояла даже кружка, внутри которой был чёрный налёт, это был недопитый кофе. Судя по всему, персонал покинул это место крайне спешно, ведь вблизи города нет мёртвых зон, и в последний час перед битвой некоторые объекты продолжали работать. Лишь когда завоевали последнюю мёртвую зону, были закрыты все гражданские объекты.

На стуле висела истлевшая куртка, ноутбук был покрыт паутиной и пылью.

Из комнаты вела вторая дверь, она открывалась наружу и была заблокирована изнутри железным прутом, вставленным между стеной и ручкой двери. Кира вытащила обвешанный паутиной прут, и дверь легко открылась. Луч фонаря осветил большую площадь. Вне бледного пятна света царил мрак и это нагоняло страх. Кира постояла в проходе пару минут, съёжившись от холода и водя фонарём по сторонам. Она видела множество машин, стоящих на спущенных колёсах, покрытых толстым слоем пыли.

Все эвакуируемые в крепость могли взять с собой небольшой объём личных вещей, разумеется, авто в этот список ни коем образом не вписывалось, каким бы дорогим оно ни было. Хозяева бросали свои машины или прятали. В последний день, разумеется, плату за стоянку никто не брал, да и сами стоянки особо не охранялись.

Тут было ещё холоднее, чем у решётки, ведь уже 15 лет сюда не проникал солнечный свет. Казалось, что даже воздуха тут мало.

Наконец глаза Киры привыкли к такому освещению. Теперь она видела не только в пределах освещаемого круга, но и силуэты вне его. Кира осторожно двинулась вперёд. Тут же в луче фонаря появились белые точки, плавно плывущие по воздуху. Затхлый воздух, полтора десятилетия не колышимый никем живым, сегодня был взволнован долгожданным гостем. Пыль, лежащая ковром на асфальте и машинах, поднялась в воздух от шагов и лёгкого ветерка, создаваемого Кирой. Она не сдержалась и чихнула прямо у фургона, цвет которого из-за пыли был непонятен. Тут же поднялось смертоносное облако. Кира прикрыла рот и нос правой рукой, в которой держала нож, и отбежала в сторону. Поднятая пыль тонкой дымкой расползлась по помещению. Стал ощутим какой-то странный запах – смесь выхлопных газов и ещё едва различимый запах гнили. Кира прикрыла нос воротом куртки и осторожно двинулась вдоль стены, выискивая какую-нибудь дверь. Дверь попалось только одна с надписью: «ВЫХОД», да и та была заперта. Только теперь Кира обратила внимание, что стены и особенно потолок покрыты черноватым налётом.

Под ногой что-то звякнуло. Девушка посветила себе под ноги. Это была винтовка и ворох гильз вокруг. В паре метров – бывший её владелец. Почерневший скелет лежал у старенькой иномарки в сгнивших лохмотьях камуфляжной формы. Кира замерла в оцепенении, хотя в этой куче гнилья, покрытого слоем пыли, было крайне трудно разглядеть человека, но противогаз на черепе не оставлял сомнений в том, что это. Кира повела фонарём вдоль парковочных мест, чего до этого не делала, и увидела ещё два тела, а в противоположной стене – проезд на второй уровень. В проезде тоже были какие-то бугры. Кира поспешила к выходу от куда пришла.

Она пролезла в решётку и выползла на улицу. Норт подбежал к ней откуда-то со стороны.

– Ты чего? – Спросил он.

– Там трупы!

– Ох блин. И чо? – Недовольно сказал норт. – Бояться не мёртвых надо, а живых.

– Ага, сам бы попробовал.

– Я этих мертвяков знаешь сколько повидал? Я бы сходил туда сам, если бы пролезть мог. Не бойся, относись к ним просто как к предметам: «стол, диван, машина», – и будет легче.

– Там ещё запах какой-то странный, – наконец спокойно заговорила девушка.

– Запах? Это уже серьёзней. Какой?

– Выхлопов и гнили. Там очень много пыли. Я сначала не обращала особого внимания, но потом пыль поднялась, и появился запах выхлопов. Дышать невозможно. Там на стенах какой-то тёмный налёт.

– А радиация?

– Норм.

– Ну хоть это радует. А остальное плохо. Не знаю, попробуй закрыться курткой и оббежать по периметру, по любому вход в венткамеру будет. Забежишь, дверь закроешь, достанешь, немного отсидишься, и бегом обратно.

Кира смотрела на него с ухмылкой.

– Если бы всё было так просто. Там спуск на следующий уровень.

– Чёрт! Там может быть и третий. Да, плохо…

– Погоди-ка…

Кира достала аптечку, в ней она нашла многослойную марлевую повязку. Характер Киры был таков, что она могла лениться браться за что-то не особо ей нужное и даже упрямиться, но если уж взялась, то добьёт его до конца.

– Попробую ещё раз, – сказала она, надев повязку, и торопливо полезла вниз.

Кира осторожно шла между рядами автомобилей, стараясь поднимать как можно меньше пыли. Маска источала какой-то неприятный аромат медикаментов, видимо, пропитанная ими для обеззараживания воздуха. Теперь девушка заметила, что окна водительских дверей в большинстве автомобилей были выбиты. Замки зажигания – раскурочены, а провода в них – соединены, но машины стояли чётко на парковочных местах. Зачем?

На полу попалась пара разорванных цилиндров от «порошковиков» – небольших ёмкостей с жатым пылеобразным веществом, которое при взрыве густым ядовитым облаком расползается на большое расстояние. Такой порошок быстро забивается в лёгких, и жертва погибает.

Кира знала, что это за порошковики, и от этого её бросило в жар, ведь порошок, в отличие от газа, не выветривается, а остаётся. Как только какой-либо объект начинает движение, порошок вновь поднимается в воздух, чтобы убить.

Она приблизилась к спуску на нижний уровень. На полу лежало около десятка тел, это были легионовцы, и у них не было ни противогазов, ни респираторов. Кира переступала тела, пытаясь бороться со страхом, но в голове всё крутились слова: «Склеп, ты в склепе, страшная смерть, мертвецы, братская могила». И казалось даже, что эти слова и вправду звучат холодным шёпотом из мёртвых уст темноты. Пытаясь поддержать себя, Кира негромко сказала: «Это просто предметы», – но, услышав в тишине собственный голос, вздрогнула и остановилась. Теперь не было слышно даже звуков её шагов, которые эхом отражались от стен и создавали ощущение хоть какой-то живости. Теперь же всё погрузилось в звенящую тишину. В луче тактического фонаря колыхалась серая пелена, от холода по телу побежали мурашки. Эта тишина – она будто осязаема, будто укутывает вместе с ядовитой пылью в саван. Осталось только фонарику потухнуть…

Кира двинулась вперёд, прокручивая слова норта в голове, но мысли начинали неудержимый пляс не от слова «предметы», а от слова «мертвецы». Воображение начало свою безумную игру, и гулко хохоча, понесло череду жутких картин перед глазами, и уверяло, что они ждут её за углом или плывут по ядовитому воздуху за спиной, заставляя замедлять шаг и робко оборачиваться.

Вдруг раздался негромкий треск дозиметра. От неожиданности Кира вскрикнула и выронила фонарь. Тот покатился по закруглённому спуску и исчез за углом. Всё погрузилось в темноту, лишь едва видимый просвет внизу за поворотом.

Киру будто обдало кипятком. Нет, нет, неужели это не сон, неужели это наяву?!

В холодной темноте пугающее потрескивание дозиметра, к которому Кира ещё не успела привыкнуть, звучало как-то особо грозно. Белый свет фонаря, лежащего за углом, рассеивающийся в зависшей в воздухе пыли, напоминал какое-то призрачное свечение.

Девушка несколько секунд стояла как вкопанная, чувствуя, как страх, словно лавина, накрывает её. Тело покрыла испарина, стало невыносимо душно, хотя в помещении было довольно прохладно, что из-под маски медленно выплывали клубы пара.

Наконец страх дошёл до такой степени, что оставаться на месте было невозможно, и она бросилась вперёд, споткнулась о скелет и упала, но тут же вскочила. На бегу она схватила фонарь и запрыгнула на ближайшую машину.

Она поводила фонарём по сторонам, держа нож наготове. Наличие фонаря, этого источника спасительного света, вернуло девушке уверенность.

Этот уровень был меньше по площади, и тут было гораздо меньше пыли, она уже не покрывала непроглядным бархатным ковром предметы и стены. Похоже, тут не использовали порошковики, и это была просто пыль, сквозь которую даже можно было разглядеть цвета автомобилей. Как и наверху, у всех машин были разбиты стёкла на водительских дверях и сомкнуты провода зажигания. Между машин лежало множество скелетов легионовцев, но ни одного человеческого или нортовского. Все тела лежали лицом вниз, закрывая его руками. Похоже, они до последнего пытались найти глоток чистого воздуха.

Из этого помещения вёл широкий проезд. Раньше он закрывался воротами, выезжающими из стен, но теперь ржавые железные ворота лежали на полу со множеством вмятин и дыр.

Напротив спуска с верхнего уровня была наполовину открытая дверь с надписью: «ВЕНТКАМЕРА. Посторонним вход воспрещён». Из этой маленькой комнатки слабо лился уличный свет.

Поняв, что дело наполовину сделано, Кира осмелела и спрыгнула с машины. Она двигалась к двери уверенно, почти без страха переступая тела. Она даже на ходу проверила дозиметр, трещавший до сих пор, но тот показывал относительно безопасный уровень радиации «146 микрорентген/час», хотя какова причина такого уровня на подземной парковке, Кира предпочла не думать.

В помещении венткамеры лежало тело легионовца. Большой алюминиевый короб, в который сходились несколько воздуховодов, был измят, и в нём зияла огромная рубленая дыра. На полу рядом с телом лежала секира.

Кира подставила валявшийся табурет и осторожно, чтобы не порезаться о рваные края, по пояс пролезла в короб. Защитная сетка на вытяжке, задерживающая пыль с улицы, была разорвана. Прямо перед Кирой лежал предмет её поисков.

Девушка вышла из венткамеры, держа преобразователь в одной руке, а нож и фонарь в другой. Уже не было страха, да и парковка теперь казалась просто парой заброшенных подземных комнат, а трупы – безобидные и ненужные предметы.

Она уверенно двинулась в обратный путь, но остановилась. Из другого прохода, где лежали выломанные ворота, на неё смотрели два жёлтых глаза. Это было явно что-то живое, и оно наблюдало за ней.

Девушка медленно повела лучом в сторону таинственных глаз.

В ярком свете фонаря на бетонном полу сидел исхудавший рыжий кот с белой мордой. Вся его шерсть была засалена и вымазана в саже. Кот облизнулся и, издав хриплый стон, едва ли напоминающий мяуканье, побежал обратно и на т-образной развилке свернул налево.

Кира, не видя опасности, пошла вслед за котом.

На той развилке оказалось куча осколков, все стены были в небольших дырах и трещинах от взрывов. В пяти метрах от поворота правый проезд был завален землёй и обломками плит. Левый проезд был цел. В двадцати метрах от развилки находились стальные гофрированные ворота, опускающиеся сверху. Полностью опуститься им мешала сгоревшая иномарка, раздавленная ими. Сквозь полуметровый проход под воротами и дыры в них сочился голубоватый свет.

Кира подлезла под них. Ура! Свобода!

За воротами оказался длинный подъём. Наверху поперёк него стоял сгоревший танк Т-90.

Теперь Кира полностью поняла, что произошло тут пятнадцать лет назад.

Большая группа противника была вынуждена укрыться внизу у закрытых ворот, ведущих на нижний уровень парковки. Часть оставшихся солдат танком перегородила уцелевший выход, отстреливая пытавшихся выползти из-под полуопущенных ворот. Другая часть зашла сверху в противогазах.

Они выбивали стёкла в машинах и, взламывая замок зажигания, заводили их, пока враг пытался выломать нижние ворота, ведущие на парковку. Выхлопные газы стали быстро заполнять помещения, и особенно верхний уровень. Но противник слишком рано выломал ворота, и газа было ещё недостаточно. Группа отошла наверх, отстреливаясь оставшимися патронами. Часть группы была убита хорошо вооружённым противником, а оставшиеся выпустили ядовитую пыль, заволокшую пространство непроглядным облаком и, уходя через сторожку, заблокировали дверь прутом. Видимо, патронов оставалось крайне мало, а наверху находился какой-то важный объект, вот бойцам и пришлось проявит смекалку.

Противник, наглотавшись ядовитой пыли, спустился вниз, где всё уже было заполнено угарным газом. Они ложились на пол, надеясь, что там осталось немного воздуха. А кто-то в отчаянье влез в венткамеру и разворотил короб вентиляции, надеясь выветрить газ. Но это не помогло. Как работают эти автомобили, противник не знал и заглушить не смог. В помещениях повис густой смог, осевший позже серым налётом, все находящиеся внутри задохнулись, а автомобили ещё долго работали, сжигая топливо…

Норт нервно маячил туда-сюда возле входа, куда девушка спустилась около двадцати минут назад. Он уже собирался попытаться проникнуть внутрь, как услышал чьи-то шаги за ближайшим завалом. Он пригнулся за куском стены и стал наблюдать.

На завале появилась Кира с преобразователем в левой руке и фонарём в провой. Нож небрежно торчал из кармана штанов, оказавшегося на удивление глубоким.

Норт вышел из укрытия и бодро подошёл к ней.

Он встал по-человечьи и взял преобразователь. Стоя так, он был на две головы выше Киры.

– О-о-о, моя прелесть! – Говорил норт, умилённо поглаживая предмет, словно живое существо.

– Зачем он тебе? – Спросила Кира, снимая повязку.

Норт встал на три лапы, держа свою «прелесть» в четвёртой.

– Лично мне он не нужен, но он нужен тем, у кого есть то, что нужно мне.

– И что это? – Недоумевая, спросила девушка.

Норт взглянул на неё как-то обиженно, спрыгнул вниз и уложил аккуратно преобразователь в рюкзак Киры.

– Деньги, – сказал норт.

– Что? Что… деньги? – Ошарашено переспросила Кира.

Её удивление было вполне обоснованно. Норты отличались исключительным равнодушием к деньгам, как и к большинству материальных ценностей. Тем более в это время, когда процветал рынок обмена и вне стен крепости деньги даже людям были не слишком нужны, услышать от норта такое было крайне удивительно.

– Да, деньги, рубли, доллары, юани. Сами деньги мне тоже, разумеется, не нужны, но то, что я хочу получить, и в таком количестве, можно приобрести только за валюту или большое количество того, что можно легко сбыть, – сказав это, норт хитро улыбнулся и подмигнул Кире.

Та улыбнулась в ответ, хотя так и не поняла, о чём он говорит.

Она спустилась вниз. Норт подал ей рюкзак.

– Что, доверяешь? – Съехидничала Кира.

– Если ты не дура и хотела бы сбагрить его сама, то не приходила бы сюда, – он вновь встал, как человек и протянул руку. – Я Край.

– Кира.

Они пожали руки.

– Идём.

– Куда теперь? – Устало спросила Кира.

– В мои чертоги.

Девушка положила фонарь и марлевую повязку в рюкзак, закинула его за спину и, держа нож в правой руке, двинулась за нортом.

Глава четвёртая. Жизнь среди руин

Под вечер Край и Кира добрались до цели, зайдя в ещё пару мест по пути, где Край проверил собственные тайники и убедился, что всё в порядке.

Это был один из просторных дворов многоэтажек. Район, видимо, подвергся артобстрелу, похоже, ещё в этом году. На детской площадке ещё не заросли воронки от взрывов, из разбитого асфальта ещё не росли деревья, по всему двору валялись обломки мебели и бытовой техники, окна в зданиях были выбиты вместе с рамами, а стены посечены осколками или пробиты прямым попаданием. За двором через дорогу находилась стройка. Были построены три этажа. Похоже, это должен был быть большой магазин: судя по отсутствию передних стен на первых двух этажах, там должны были быть витрины. На третьем этаже проёмы для окон были обычные. Обветшавшие кирпичные стены местами осыпались. На третьем этаже перекрытия положены только наполовину. Земля на стройке покрыта толстым слоем щебня, битого кирпича, бетонных плит и прочего строительного мусора, обычно завозимого на стройплощадки для уменьшения грязи.

Кира и Край огибали двор, идя по-над домами.

– Хорошее место, обзор хороший, – негромко сказал норт.

– Почему тут не заросло всё?

– Месяца три назад, чуть раньше обстрела, люди прошли тут с напалмом и выжгли всё.

– Чтобы никто не мог прятаться в зарослях?

– Ага.

На последним этаже одной из многоэтажек норт остановился. Он достал из сумочки связку из трёх ключей.

Кира, запыхавшись, поднялась на последний этаж, Край уже отпирал замок решётки, закрывающей проход выше, к лифтовой и выходу на крышу.

Откинув скрипучую решётку, норт поманил Киру жестом и исчез в темноте люка. Девушка устало взобралась по крутой железной лестнице и опустила за собой решётку.

– Это не обязательно, – сказал норт и открыл незапертую дверь лифтовой.

В тесной комнатке лифтовой было светло, закатное солнце било яркими красными лучами прямо в крохотное окошко без стекла, в котором даже рама была выдрана. На стенах висели какие-то сумки, мешки, вещи. В углу стоял тёмно-зелёный ящик с потёртой белой надписью: «ЮТК. ГРУЗ 04-71-30-010», на ящике висел тяжёлый ржавый амбарный замок.

– Можешь не спрашивать, я не знаю, что означают эти цифры. Нашу прелесть доставай, – сказал Край, отпирая замок на ящике одним из ключей на своей связке.

Девушка, не снимая рюкзак, достала преобразователь и поставила рядом с ящиком.

Её усталое лицо оживилось, когда норт откинул крышку ящика. В нём лежало множество предметов, от пустяковой мелочёвки до довольно серьёзных вещей. В ящике оказалось: три ствола системы ТТ, с десяток рожков для автомата Калашникова, полные патронов, светошумовая граната, связка из восьми самодельных шашек динамита, шнуры, дистанционный взрыватель, фильтры для противогаза, новые, ещё запакованные, фильтры для очистки воды, несколько прозрачных герметичных контейнеров с надписями на каждом: «Карбид, тротил, марганец» – и ещё какие-то, о каких раньше Кира и не слышала.

– Ничего особенного, – непринуждённо сказал норт, видя изумлённое лицо Киры. – Стволы нерабочие, так на запчасти, с них много не выручишь. Патроны сейчас не редкость, стоят дорого, но найти везде можно. Тротил, карбид, марганец, – их слишком мало. Динамит и граната ещё что-то стоят. Фильтры я в крепости покупал, чтобы тут продать чуть дороже.

Он аккуратно всё сложил, чтобы освободить место для преобразователя.

Кира подошла к окошку и ловко выбралась через него на крышу.

– Там вообще-то дверь была, если чо, – послышался голос Края.

Кира стояла посреди крыши, не рискуя подходить к краю. Ярко-красное солнце, плавно спускающееся за горизонт в оранжевой дымке, уже не ослепляло, оно светило мягким тёплым светом. Синее вечернее небо было чистым, лишь маленькие полупрозрачные облачка удивительно быстро плыли по нему, озарённые закатным светом. Они плыли на запад, к солнцу, сливаясь там в густой оранжевый туман, уплотняясь и всё сильнее закрывая светило. Полная луна уже висела в небе, прикрывшись тонкой облачной шалью, но та быстро сползла и уплыла по невидимому течению небесного океана вслед за остальными, оставив холодный лик луны в одиночестве. Брошенный город лежал в красном зареве, поглощаемый ночной тенью, вестницей грядущей ночи. Тени от зданий становились всё длиннее и чернее, сплетаясь в одну большую. Уже было заметно, как тьма лениво, но неуклонно поднимается от земли по домам, пожирая этаж за этажом, делая их мрачными и холодными. Зябкий ветер дул единым порывом, почти не прекращаясь и не ослабевая. Он изящно развевал волосы Киры. Она стояла, обхватив себя руками и зябко ёжась. Её завораживал этот вид, не давал уйти, но в то же время страх никуда не делся. Снова эта пустота над головою, этот ветер, а ведь даже не за что ухватиться, только ржавые спутниковые тарелки, что сами себя еле держат. В отличие от большинства остальных людей, которым кажется, что солнце движется по небу, а земля неподвижна, хотя они знали, что это не так, Кира, смотря на закат, представляла, будто солнце неподвижно, а земля переворачивается. От этого ей становилось ещё страшнее, казалось, земля перевернётся.

Хлипкая деревянная дверца распахнулась, на крышу вышел Край. Он с силой ударил по дверце, и она слетела с петель.

– Совсем дряхлая, никакой пользы тут от неё.

Он отодрал кусок рубероида с крыши: судя по тому, что полтора листа этого материала отсутствовали, обнажив бетонные плиты, было ясно, что он это делает не в первый раз.

Норт взял дверцу и сбросил её с крыши вниз. Раздался треск.

– Идём, сейчас стемнеет, – сказал норт и спустился обратно, прихватив отодранный рубероид с собой.

Кира постояла несколько секунд, смотря, как край солнца заходит за горизонт.

Внизу Край попросил её забрать обломки дверцы, которую он сбросил с крыши.

Кира и Край вошли на территорию стройки, от ограждения которой уже ничего не осталось.

Щебень и обломки кирпичей шумно хрустели под ногами, даже Край, передвигавшийся всё время бесшумно, не смог бы пройти тут незаметно.

Они вошли внутрь. Тут не было ничего особенного, обычное небольшое здание, заброшенное ещё при строительстве, с просторным залом и парой маленьких комнаток без окон. То же самое и на втором этаже. На третьем были кабинеты.

Они вошли в один из кабинетов, небольшой, около 12 квадратов. Окно выходило в сторону дворов, на восток. Вся стройплощадка была как на ладони. Перекрытия сверху тут были только до половины комнаты, остальные положить не успели, бросили. Бетонный пол ближе к окну, над которым не было потолка, порос тонким ковром мха, посреди которого в выложенном кирпичами круге были следы от костра.

Край сел у импровизированного очага и положил туда куски рубероида.

– Брось тут, – сказал он, доставая из сумочки зажигалку.

Кира положила обломки возле очага.

– В конце коридора, в комнате справа – доски, принеси пару троек, Кира молча приступила к выполнению поручения, хотя внутренне была чем-то недовольна.

Это место нагоняло какое-то странное чувство загадочности и мистики, особенно третий этаж. Здание стояло особняком, кругом открытое пространство, к тому же темнело, и от этого внутри становилось не по себе.

Она дошла до нужного места. В комнате была навалена куча поломанных досок разной длины и толщины, разного происхождения, от полусгнивших ящиков до приличных заготовок, видимо, для каркаса крыши.

Киру привлёк вид из окна. С той стороны в паре десятков метров от здания был пустырь, поросший сухим камышом. Местами виднелась мутная жижа с плавающими в ней покрышками и парой автомобилей, затопленных по окна и поросших мхом. Болото. Край незря выбрал это место, сзади болото, не подойти, а спереди открытое пространство, по которому бесшумно не пройти.

Девушка вышла в коридор, волоча за собой несколько досок. Из комнаты, где был Край, виднелось тёплое мерцание. Она вошла. Посреди комнаты горел костерок, но Края не было.

– Край, – встревожено произнесла девушка, оглядываясь по сторонам. – Край, это не смешно.

– Я тут, – послышался голос Края с улицы.

Кира подошла к окну. Норт волок за собой заднее сидение от разбитого автомобиля, стоявшего в арке, ведущей во дворы.

Край втащил сиденье в комнату и положил в метре от очага.

– Оно, наверное, коптить будит, – предположила Кира, глядя на торчащий из разорванного угла сидушки поролон.

– Это твоё место, ты же на полу спать не захочешь.

Норт достал из кучи кирпичей запаянный железный чайник с туго надетой на носик железной трубкой, изогнутой через метр под углом примерно 45 градусов, и большую железную кружку, завёрнутую в целлофан.

Он поставил чёрный от сажи чайник прямо в костёр, а кружку, достав из целлофана, поставил под конец трубки, который находился на достаточном расстоянии от огня, чтобы не нагреваться.

– Что это? – Скептически спросила Кира.

– Чайник, – ответил норт, сев у окна. – Крышка запаяна намертво, заливаешь воду через носик, сверху трубку, и в огонь. Пар поднимается по трубке, остывает и стекает чистой водой в кружку, а вся грязь остаётся на дне. Так что вскоре придётся выбросить.

Кира удивилась такой сообразительности. Не то чтобы она считала людей умнее и смекалистее нортов, вовсе нет, просто удивительно, как она сама не догадалась до такого способа.

– Ещё недели не прошло, а я уже, как бомжиха, – проворчала она после недолгого молчания, теребя волосы, ставшие больше похожими на проволоку. Так через месяц мхом обрасту.

– Кстати! Хорошо что напомнил, – оживился Край. – Глаза закрой.

– Зачем? – Недоумённо спросила Кира.

– Просто закрой и не открывай, пока не скажу.

Норт закрыл глаза, Кира тоже, хоть и совсем не понимая, зачем. Вдруг она почувствовала необъяснимую лёгкость, будто невесомость, словно какая-то оболочка, покрывавшая всё её тело, отстала и растворилась в воздухе.

На самом же деле происходило следующее: со всего находящегося в радиусе трёх метров от норта, включая Киру и его самого, в воздух воспарили пыль и мелкие частицы. От очага поднялось облако, пепла, искр и мелких угольков. Облако пыли, грязи, пепла и искр переместилось в дальний угол комнаты и с тихим шелестом опустилось на пол. Всё длилось не больше десяти секунд.

– Открывай.

– Я чуть не уснула, – устало проговорила Кира, открывая глаза. Вдруг она взвизгнула от восторга, словно ребёнок, получивший что-то, о чём давно мечтал.

Край, не ожидав такой реакции, машинально прижался к полу и огляделся.

– Ты дура?!

Одежда Киры вновь была чистой и свежей, кожа посветлела, а волос стал мягким. Норт тоже выглядел лучше, шерсть стала даже немного поблёскивать.

Кира, устроившись поближе к огню, глядела сквозь него задумчиво, абстрагировавшись от внешнего мира.

– Что в рюкзаке? – Прервал её размышления Край, сев напротив неё. – Я думал, приговорённым ничего не выдают.

– Ты ведь знаешь, что в нём, – не сразу ответила Кира.

– Чего? Ты думаешь, я рылся в нём, пока ты преобразователь доставала?! Ты не за того меня принимаешь, я выше этого.

Говорил норт возмущённо, было видно, что эти слова глубоко оскорбили его.

– И ты меня не за ту принимаешь! Ты думаешь…

– Я ничего не думаю, я ни за кого тебя не принимаю, я мало что о тебе знаю, чтобы делать выводы!

– Ты вообще меня не знаешь.

– А вот и нет. Ты не такая уж загадка, как думаешь. Жизнь здесь выворачивает каждого наизнанку. А я, хоть и знаю тебя всего лишь день, но уже в курсе твоего характера и страхов.

– Да ты чо, психолог, что ли?

Оба говорили раздражённо, Кира и вовсе едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик. Сказывалась усталость за день и тот стресс в, котором девушка пребывала до сих пор.

– Да, разбираюсь немного, – продолжал Край. – Ты мягкохарактерная и слишком впечатлительная. Эти качества тут просто смертельны. Ты романтичная, в какой-то мере это плюс, видеть красоту во всём этом важно, иначе…

– Вот только не надо мне сейчас всего этого загонять! Так и хочешь сказать, что вы тут все благородные рыцари, а люди из крепости – крысы помойные.

– Я этого не говорил. Да, я уважаю живущих вне стен, так как нужны кое-какие качества, чтобы здесь жить, а эти качества достойны уважения.

– И снова твоё «здесь»! Чо, гордишься, что живёшь на руинах, средь загнивающего хлама, где жизнь ничего не стоит?

– Замолчи! Ты ничего не знаешь. Живущие на этих руинах каждый проклятый день отдают жизни для того, чтобы ваши стены стояли, чтобы вы там, под куполом, проснулись не от артобстрела, не от крика соседской семьи, вырезаемой врагом, а от звонка будильника. Тысячи людей всех рас и наций, нортов, лаийонов, – тысячи погибают для чего? Ты подумай.

– А мы значит, так, бесполезный сброд? Кто производит оружие? Боеприпасы? Технику? Продовольствие откуда?!

– Да чтоб ты знала, 70 % боеприпасов изготавливается на внешних заводах; 80 % холодного и 30 % огнестрельного изготавливается за крепостными стенами; крепости собирают примерно 40 % всей техники, остальное же – это то, что находится на руинах и что удаётся починить. Большинство крепостей производят в основном для внешнего мира пищевые капсулы и тяжёлое вооружение. А вообще большинство боёв – на мечах и врукопашную.

– Хочешь сказать…

– Ты зря завела этот разговор, ты ничего не знаешь и пытаешься спорить об очевидном! Мы нужны крепостям, крепости – нам, вместе мы Альянс. Я-то знаю.

– Что ты знаешь? Эти слова заучены, сколько ты живёшь? Года три от силы, Что ты мог видеть?

– Семь. Но за это время я очень многое познал и понял, а вот ты, хоть и живёшь дольше, но ни черта не понимаешь. Кстати, не приравнивай больше себя к ним, в крепость ты уже не вернёшься, по крайней мере жить там не будешь.

– Чо ты несёшь?!

Их разгоревшийся, словно пожар, разговор, прервал звонкий стук капли, упавшей с края трубки в железную кружку. Затем ещё и ещё…

Оба умолкли. Девушка опустила голову, взъерошив волосы, так что они скрыли её насупленное лицо.

Спустя какое-то время, когда кружка уже на треть наполнилась, Край продолжил, но уже спокойно: «Кира, давай забудем этот разговор. Ты устала, вот и завелась, а я, дурак, повёлся. Мы не должны ругаться. Мы должны жить в согласии и понимать друг друга. Вдвоём нам будет тяжело. Обычно держатся группами хотя бы по семеро, некоторые стаи нортов и вовсе до полусотни собираются. Ты не можешь ни к какой группе примкнуть, и я тоже не могу. Не спрашивай, почему. Так что, мир?»

Кира лишь молча кивнула, не поднимая головы.

Спустя минут десять девушка окончательно успокоилась. Она взяла рюкзак, из-за которого и произошёл этот разговор, и стала выкладывать его содержимое на пол.

– Я и сама не помню, что в нём, помню, что ничего особого.

Когда на полу оказалась тушёнка, глаза норта заблестели.

– У тебя тушёнка есть! Я уже три недели крошки во рту не держал.

– Как это? А… энергия?

– Да, я вампир, – как можно непринуждённее сказал Край и передал наполнившуюся кружку Кире.