Текст книги "Приговорённая"

Он перезарядил патрон молниеносным отточеным движением, видно, что тренировался.

Он снова выстрелил из двух стволов одновременно, на неосвещённом ринге, вскинув руки, рухнул вражеский силуэт. Недалеко послышались выстрелы. Кира видела только силуэты, ни одежду ни лиц она не могла разглядеть.

– Чёрт… всё плохо, похоже, это не маленькая группка, а большой отряд, – нервно бормотал Алим, перезаряжая ружьё. – Точно в рукопашную перейдёт.

Вдали раздался трескучий хлопок. Кира и Алим притаились.

Послышался свист снаряда, вдруг грохот над головой и бетонные стены пошатнулись, осыпав обоих пылью.

– Это артиллерия! – Вскрикнула девушка, зажав уши руками.

– Надо уходить, центральную улицу больше остальных будут бомбить!

Алим схватил Киру за руку и выбежал на улицу, но по ним тут же открыли пулемётный огонь сверху, лишь чудом ни одна пуля никого не задела. Кира успела увидеть в небе силуэт огромной птицы. Они вбежали обратно под арку, но огромный ворон со всадником на спине и пулемётчиком, закреплённым ремнями на груди птицы, пролетел мимо арки, а затем, сделав петлю, низко летел над зданиями прямо в арку. Пули осыпали проход, разбрасывая осколки бетона и асфальта. Кира и Алим прижались к стене, перегораживающей дальнейший проход. Но позади стены что-то бухнуло, оглушив обоих, и стена прогнулась внутрь арки, и частично осыпалась. Похоже снаряд ударил по ту её сторону. Ударной волной обоих отбросило к проходу… и снова обстрел.

Всё заволокло пылью, звенело в ушах, болела спина от брошенных взрывом обломков стены. Девушка отползла обратно, кашляя от кирпичной пыли и дыма.

Порывом ветра из-под арки выдуло серо рыжую завесу, обдав Киру потоком дождя. Сквозь зияющую дыру в стене, пробитую ударной волной, девушка увидела зенитку на крыше ближайшего здания, палящую куда-то в небо. Она видела, но не слышала, в ушах всё ещё звенело. Она увидела Алима, лежащего в проходе и держащегося за голову. Кира подбежала к нему, стала спрашивать о его состоянии, но не слышала даже себя. Алим попытался встать. Едва он убрал руки, глазам Ктры предстала страшная картина: вся правая половина, запачканной рыжей пылью головы, была разбита, кровь быстро заливала белую майку, движения парня были нечёткие, хаотичные, он похоже потерялся в пространстве и ничего не видел. Девушка растерянно смотрела на него, не зная, что делать.

В арку вбежали те двое мужчин, что ушли ранее, а с ними Край. Не успела Кира узнать кого-либо из них, как в здание в дальнем конце двора напротив, ударил зажигательный снаряд. Огненная вспышка залила квартал, Кира почувствовала волну сильного жара, свалившую её на спину и мерзкий химический запах вперемешку с запахом гари. Когда огненное облако рассеялось, остатки четырёхэтажного здания, в которое угодил снаряд, пожирало ослепительное пламя. Пылали и нижние этажи трёх соседних многоэтажек. Сквозь шум дождя слышались вопли тех, кого заживо пожирало адское пламя. Вновь совсем близко грянули два взрыва, отбросившие уже бездыханное тело Алима вглубь арки, а остальных осыпав осколками кирпича камней и стёкол. Кира только почувствовала удар в левое ухо. Вспышка в глазах, гул в ушах, а затем – пустота…

Ветер доносил мелкие холодные капли дождя. В темноте слышались отдалённые голоса и частые хлопки лопастей вертолёта. Вдруг несколько ударов по щекам и знакомый голос: «Эй! Кира! Ты слышишь меня?»

Кира открыла глаза. Она лежала на пороге подъезда какой-то многоэтажки, всё ещё было темно. Рядом сидел Край. На нём был надет толстый кожаный жилет с мелкими стальными пластинами, напоминающими чешую. На жилете закреплён короткий меч сбоку, на передних лапах – стальные когти, лезвия которых сейчас были подняты вверх, чтобы не цепляться за землю.

Девушка приподнялась на локтях. Не было слышно стрельбы и взрывов, только капли дождя, стучащие по асфальту, да шум вертолёта, кружившего где-то неподалёку.

– Не бойся, всё закончилось, – негромко произнёс Край. – Уже рассвет через пару часов.

– Как это? Ведь только стемнело, – недоумённо спросила она, встав на ноги. Тут же закружилась голова, потемнело в глазах, и она опять едва не упала.

– Сядь, сядь.

Кира присела на ступеньки, обхватив голову руками, и почувствовала, что голова её забинтована.

– Ты приходила в себя, не помнишь? Как убегали от обстрела по крыше, танки Легиона, как их коктейлями забросали? Как самолёт Альянса рухнул рядом с нами? Кстати, тогда ты и потеряла сознание второй раз.

После этих слов Кира вспомнила, как они в полумраке бегали по крышам, а всадники на орлах обстреливали их. Вспомнила улицу, залитую огнём, в котором ползла вражеская бронетехника, глохла и загоралась, поднимая столбы дыма. Как барахтались в предсмертных муках горящие солдаты Легиона. Вспомнила падающий бомбардировщик Альянса с пылающим хвостом, рухнувший прямо на тротуар, затем вспышку и сильный удар.

Всё тело девушки ломило. При каждом движении ощущалась боль.

– В этот раз они перегнули палку, думаю, Альянс объявит зачистку, – говорил монотонно Край. – Я только пару раз видел такую бойню, включая сегодняшний.

Кира сидела молча, перебирая воспоминания о сегодняшнем дне, вспоминала лицо Алима, но никак не могла вспомнить. Ещё раз вспомнила весь ночной кошмар, в котором с каждой минутой возникали всё более конкретные детали. Странный контраст в этом мире – то безжизненные руины, где за несколько дней можно никого не встретить, то вот такая мясорубка.

До рассвета Кира и Край никуда не уходили с этого места, девушка переваривала пережитое, а норт, похоже, вспоминал тех, кого сегодня потерял, опустив голову и неподвижно уперев взгляд себе под ноги…

Рассвело незаметно. Небо, очистившееся от туч, едва заметно синело. Стали видны силуэты дальних зданий и деревьев, различимы мелкие детали, синева отразилась в лужах, в мутных стёклах Птицы, щебеча, закружили над деревьями, будто бы ничего и не было, будто костлявая не увела за собой сотни жизней этой дождливой ночью, будто в десятках семей не будет траура, и сырая земля не примет сегодня тела погибших за Альянс, а погребальный огонь не взметнёт над землёй дым и прах воинов Легиона. Сейчас бы больше подошло холодное туманное утро, но природа словно напоминала, что ещё есть жизнь на этой богом покинутой земле, на этом многострадальном голубом шарике, где теперь ценность жизни была, как никогда, высока. Мы начинаем ценить жизнь тогда, когда приближается угроза её исчезновения.

На улицах воцарилась унылая картина, сжимающая душу. Изувеченные тела бойцов Альянса – людей нортов и представителей других рас, очень похожих на людей, складывали рядами около грузовиков, над многими телами рыдали жёны матери, угрюмо опускали головы товарищи. Из проулков и дворов на носилках выносили убитых и раненых, среди которых оказалось много солдат армии Соколовска. Тела легионовских воинов складывали в грузовики, сваливая друг на друга. Хоть это и неуважение памяти павших (пусть и врагов), но какое уважение к тому врагу, который поставил все остальные расы ниже грязного скота?

В этот день Кира впервые увидела легионовцев в живую, не на фото, а вот так. Их высокие сильные тела с серо-синим цветом кожи, вытянутые головы и кисти. Они были мертвы. Как и бойцы Альянса, они пали в жестоком бою этой дождливой ночью, они не встретили это ясное утро, они не вернутся назад. Да, смерть уравнивает всех.

Практически все здания были посечены осколками и покрыты гарью. Центральная улица расчищалась от обломков, мелких осколков, оружия, отмывалась от крови. Из окон некоторых зданий всё ещё поднимался дым.

Кира опустила голову, дабы не видеть сгоревших тел, отсечённых мечами конечностей и кровавых луж, догорающей бронетехники. Краем глаза она увидела тело Алима, изорванное осколками, лежащее с остальными на парковке, сразу вспомнилось его ещё мальчишеское лицо. Худой и невысокий, одетый по-летнему, он лежал среди крепких мужиков в броне, некоторые из них так и не выпустили оружие из рук. Девушка закрыла глаза рукой, и шла так, пока не был пройден этот участок.

Над всем этим вставало ясное солнце, то ли насмехаясь над тленностью бытия и манией самоуничтожения обоих сторон, то ли утешая и твердя о продолжении жизни. Кому как удобно, тот так и расценит эту выходку природы.

Глава пятая. Разоблачение

Сменится горе радостью, отчаяние – гневом, бездействие – действием…

– Прекрати, твои слёзы ничего не изменят, да и павшим они на кой чёрт нужны?

– Край, но ведь… но ведь нельзя вот так просто забыть.

– Нет, нельзя забывать погибших, нужно чтить их память, но нельзя убиваться по ним. Это глупо, зачем? Их не вернуть. Вообще это они по нам скорбить должны, они в ином мире, где вряд ли хуже, чем тут.

– Странно от норта такие слова слышать.

– Ты не знаешь нортов. Давай на прямоту, ты никого не потеряла, ты не была знакома с этими людьми. Ты сейчас не за погибших переживаешь, ты боишься за себя, ты увидела как умирают, ты увидела, что смерть – это не самое страшное, что может подкинуть тебе жизнь здесь. Я ценю по-настоящему живых личностей, имеющих душу и чувства, но тебе так скажу: отбрось ты эти сопли, стань жёстче, стань суровей. Мы в нескольких километрах от того места, успокойся.

– К чёрту всё!

Девушка спрыгнула с ржавого капота машины такси и быстрым шагом направилась к зарослям молодняка.

– Стой! Мина! – Выкрикнул Край, вскочив.

Его возглас пронёсся эхом по двору таксопарка, наполовину заросшего молодыми деревьями, прораставшими из бывших газонов и разбитого асфальта.

Девушка замерла на полушаге, звенящая тишина повисла в воздухе. Всё тело Киры застыло в напряжении, ожидая взрыва. Она увидела под ногой мину, едва присыпанную полусгнившей листвой. Тишину прервал напряжённый выдох норта и просьба не убирать ногу с места.

Норт достал из рюкзака Киры верёвку. Привязав один её конец к бетонному блоку, он подтащил его к Кире.

– По моей команде аккуратно сдвигай ногу, но не отрывай её от земли.

Норт положил блок вплотную к ноге девушки.

– Давай, – негромко сказал Край и стал двигать блок вслед за ногой.

Когда тяжёлый кусок бетона полностью оказался на мине, Кира отошла и облегчённо выдохнула, вытирая пот со лба.

Норт взял противоположный конец верёвки.

– Возьми рюкзак.

Кира взяла рюкзак, и они оба отошли за угол здания таксопарка. Край дёрнул за верёвку, блок сполз с мины…

Ожидаемого оглушительного взрыва не произошло, лишь хлопок и клубы дыма.

– Вот гады! На взрывчатке экономят, – возмутился норт.

– Да… убить не убьёт, но ноги оторвёт.

– Ага. Вот на такой мине и погиб тот товарищ. Ладно, пойдём.

Спустя десять минут они поднимались на порог офисного двадцатиэтажного здания в форме цилиндра с зеркальной поверхностью и двумя высокими мачтами на крыше. Здание мало пострадало от войны, лишь выбитые окна и осыпавшиеся по краям перекрытия на последних трёх этажах. В остальном же поработало время, затянув окна остальных этажей плотной пылевой корой и поселив ржавчину на металлических рамах. Оно будто сливалось с серой прохладной погодой, начавшей день.

Край расстегнул рюкзак Киры и достал нечто, напоминающее маленький термос. Этот стальной предмет был окрашен жёлтой глянцевой краской с двумя вертикальными чёрными полосами. Вдоль корпуса от дна и до крышки имелась узкая стеклянная полоса, сквозь которую виднелась прозрачная жидкость.

– Это накопитель. На него мне деньги нужны были, – пояснил Край, закрепив предмет ремешками к жилету.

– Больше термос напоминает, – скептически ответила Кира.

– Немного похож, но нет. Это специальный сосуд, способный хранить огромное количество энергии. Если его наполнить до предела, то нам с тобой этой энергии хватит месяца на три-четыре. К тому же очень прочный. Может взять энергии 1800 ед, к примеру в тебе сейчас около двух.

Девушка лишь пожала плечами.

– Оставайся в этом здании, приходи в себя. Тут безопасная зона. Я вернусь завтра часам к пяти вечера.

– Ты куда?

– На охоту. Надо же накопитель наполнять.

Норт торопливо ушёл вдаль по улице, а Кира вошла внутрь, протиснувшись сквозь разогнутую решётку, которой был заварен вход.

В холе ничего не изменилось с того дня, как здание законсервировали. Похоже, его закрыли ещё задолго до битвы, судя по календарю на стене за 2015-тый год. Над стойкой администратора висели часы, замершие на половине первого. Потрёпанные кресла располагались хаотично, то в одном углу, то в другом, то перевёрнутые вверх ногами. По полу разбросаны сотни листов различной документации и каких-то чертежей, отвалившихся от потолка пластиковых панелей. Всё вокруг покрывал слой пыли, осевший за долгие годы.

Рядом с лифтами поднималась лестница, ведущая на следующие этажи. На всех последующих этажах царило офисное однообразие: панорамные окна; отдельный кабинет главы отдела; рабочие места, отгороженные фанерной, иногда пластиковой, перегородкой. Кое-где даже осталась техника: компьютеры; принтеры; куллеры; проекторы; камеры видеонаблюдения, обросшие паутиной, и прочая офисная дребедень. Видимо, сюда планировали вернуться, потому оставили всё на местах, а лишь последние годы искатели стали понемногу растаскивать технику.

Нетрудно представить, как раньше тут в своеобразной форме кипела жизнь; сотрудники возились на своих местах, или делали вид, что возятся; постоянно пахло кофеем; время от времени проходил шеф, и на десятках мониторах тут же сворачивались пасьянс или ВКонтакте. Теперь же в этих залах не слышно стука по клавиатуре, лишь муха жужжит на мутном стекле.

Кира вернулась в холл и разлеглась на одном из диванов. Шум начинающегося дождя, нарушающий тишину, словно колыбельная музыка, погрузил девушку в пучину грёз, пространство вокруг растаяло, незаметно опустился сон.

Проспала она почти до вечера. После развела костёр из фанерных перегородок и обломков мебели, собранных на последних этажах. Костёр горел на лестничной площадке между 17-тым и 18-тым этажами, так как тут и ветра не было, и дым свободно уходил на верхние этажи, где в отсутствии окон ветер насвистывал заунывные мелодии. Девушка наложила кучу квадратных подушек от диванов и кресел в углу и принесла на ночь дров, бывших раньше мебелью.

Сидя у огня, Кира была погружена в свои мысли и раз за разом переживала ту ночь. Теперь, когда она узнала, как может быть страшен конец, ей не хотелось смертью закончить свои страдания. Она думала, как бы пересидеть свой срок где-нибудь в укромном уголке, словно мышь, а затем укрыться обратно в крепости. Край – как раз тот, кто мог бы помочь в этом, ведь он, похоже, не меньше её жаждет покоя и не собирается ввязываться в какие-либо авантюры. Похоже, ему не чужда даже трусость, тем лучше, он поддержит идею наполнить накопитель и укрыться в каком-нибудь бомбоубежище в безопасной зоне. С ним достаточно шансов выжить, и Кира уже была готова таскаться за ним хвостиком, выполняя все поручения и просьбы, лишь бы пережить с ним эти годы, плевать на гордость.

Следующий день.

Девушка сидела у мачты для антенн посреди крыши. День клонился к вечеру, хотя солнца и не было видно за плотным занавесом тумана, но всё же заметно, что сумерки уже на подходе. Ветер играл волосами Киры, густой туман, словно вата, заполнил пространство и казался осязаемым. От того Кира не чувствовала страха перед открытым пространством. Мысли пошли уже по сотому кругу, всё одно и то же.

Незаметно подошёл Край, отчего девушка вздрогнула, едва увидев его.

– Край, наконец-то.

– Да уж. Ты как? – Поинтересовался он, сев рядом.

– Всё норм. Скучно просто. Я кое-что вспомнила, похоже, мне всё же придётся встретиться с Тихим.

Сказав это, она достала из-за пазухи конверт, переданный Шамилем. – Завтра крайний срок. Нужно к крепости попасть до половины десятого утра.

– Без проблем, тут пятнадцать минут неспеша, вразвалочку. Я так понимаю, они из центральных ворот выйдут, так что перехватим. Завтра видно будет.

– Эх… я бы вернулась в крепость, если могла, – как-то резко переменила тему Кира.

– Ты сейчас о чём?

– В Верном познакомилась с одной девушкой… снайпером. Она может вернуться в крепость в любой день и жить там, у неё вся родня там.

– И?

– Что, и? вместо этого она там, в этом аду! Говорит, что в крепости делать нечего.

Край ничего не ответил, он понимал ту девушку, о которой говорит Кира, но в то же время он и сам иногда спрашивал себя и других – зачем?

На следующий день, ясным прохладным утром недалеко от крепости.

Край стоял у прогнившего бортика крыши одной из многоэтажек, чуть поодаль маячила взад-вперёд Кира, накинув капюшон. Отсюда открывался прекрасный вид на центральные ворота крепости и всю сортировочную базу, расположившуюся у подножья стадвадцатиметровых стен крепости. На базе сортировали привезённый металл и технику. Металл сортировали по разным группам, резали, грузили в вагоны небольшого железнодорожного состава, и те исчезали в туннелях, ведущих в крепость. С техникой поступали так же, рабочую или подлежащую ремонту грузили на ЖД-платформы, а остальную распиливали на металл. В отсутствии должного энергообеспечения крепость почти не занималась переработкой металла, поэтому его добыча протекала вяло, и в городе запросто можно было найти сотню машин, стоящих на стоянках, или трамвайные рельсы, не выдранные со своего места.

Позиция Края и Киры великолепно просматривалась с крыши и обзорного этажа крепости, но поскольку близлежащая к крепости территория являлась безопасной зоной и тут не только проводились экскурсии, но и жили несколько сотен отшельников-одиночек, находиться здесь можно было совершенно открыто.

Наконец ровно в 9:40, врата крепости наполовину открылись, и из них вышел строем отряд из десяти человек в камуфляже и лёгкой броне, с автоматами за спиной и шашками на поясе. Помимо бронещитков на руках и ногах воинов были надеты латы и наплечники.

– Ну, что там? – Взволнованно спросила Кира, подойдя к норту и прищурившись.

– Согласно твоим описаниям, такой тип есть.

Кира разглядела Тихого, он, как обычно, был спокоен и собран, в отличии от остальных, которые едва вышли за ворота сортировочной базы, как нарушили строй и стали вести себя, словно на прогулке. Среди них был и Савелий, тот, с кем она столкнулась на лестнице в ту ночь, он был в отряде самый развязный. Весь отряд состоял из 18-20-ти летних парней, недавно окончивших школу. Они патрулировали самый оживлённый путь, где постоянно наблюдалось движение – то торговый караван шёл из крепости или в крепость, то сталкеры шли мимоходом, то ещё что-то. На данном маршруте имелись круглосуточные посты охраны, поэтому для вражеских диверсантов это место было крайне труднодоступным, особенно трёхкилометровый отрезок от крепости до депо метро.

– По какому же маршруту они пойдут… – думал вслух Край. – Ага, ясно. Им как новичкам несложный внешний маршрут дали.

– Внешний?

– Да. Внутренний – это вокруг крепости в радиусе двух кварталов, экскурсионный, короче говоря… Ладно, я знаю, где мы их перехватим, между вторым и третьим постом, это дворы.

– Ну так чо сидим? Бегом!

Кира стояла в подъезде многоэтажки на третьем этаже. Край отправился в рейд по квартирам, надеясь что-нибудь интересного отыскать. Кира обратила внимание, что по центральному маршруту, множество повреждённых зданий, но все повреждения старые.

На противоположном конце этого компактного двора с вырубленными деревьями, выжженной травой и множеством следов от грузовиков. показался отряд. Все шли, ничуть не опасаясь чего-либо, болтая и смеясь, почти не смотря по сторонам. Лишь Антон, хоть и принимал участие в разговоре, но всё же внимательно осматривался по сторонам. Благодаря этому он и заметил новую надпись, нацарапанную кирпичом на двери одного из подъездов, гласящую: «РУФ ЖИВ;)». Эта надпись была оставлена Кирой за пять минут до появления отряда.

Отряд остановился у трансформаторной будки в десятке метров от подъезда, так что Кира могла слышать, о чём они говорят.

Одни тут же направились к ржавому турнику, другие расселись у будки.

– Я пойду схрон проверю, – сказал Тихий и направился к подъезду, где ждала Кира.

Они встретились на третьем этаже на лестничной площадке.

– Привет. Руф жив, я думал, придётся на крышу тащиться, – приветливо улыбнувшись, сказал Антон.

– Мне лень стало. Я смотрю, никто не заморачивается, мало ли, враги.

– Какие враги? Тут всё под наблюдением. Не думай, что тебя не видели, просто ты человек, ещё безоружный и даже без рюкзака… потому и не остановили.

– Рюкзак я спрятала. Тут тебе передали.

Она достала конверт. Антон недоумённо поглядел на него, затем взял и неспеша распечатал. Его полу прикрытые глаза округлились, на губах проступила хитрая улыбка, в глазах сверкнул какой-то азартный блеск.

– Шамиль… брат… молодец, спасибо. А вот ты дура.

– Чего?! – Возмутилась Кира такому беспочвенному на её взгляд оскорблению.

– Ты чо туда ходила? Тебя же порвут если узнают.

– Это моё дело.

– Кир, будь осторожнее. Пересиди ты эти три года тихо, не лезь никуда. Тебе что-то нужно? Я принесу.

– Я не собираюсь никуда лезть, а помощник у меня есть. Благодаря этому, – она ткнула пальцем в лист бумаги у Антона в руках. – Я получу что нужно.

– А… да, Шамиль порядочный, он не подведёт, но не выдай себя. Ладно, мне надо спешить, ещё увидимся.

Он выскочил из подъезда.

– Прикройте меня, я к вечеру вернусь, – сказал он остальным и бегом помчался куда-то.

Кира всё ещё находилась в подъезде, стоя в углу не высовываясь. Отряд всё не уходил, бойцы о чём-то живо беседовали. Край неслышно спустился с верхних этажей.

– Ну что? – Поинтересовался он в полголоса.

– Всё нормально. Вот только эти никак не уйдут, уже минут десять торчат здесь.

– Ничего, подождём, нам спешить некуда.

Край прислушивался к разговорам бойцов отряда с хитрой лисьей ухмылкой. Кире же было всё ровно, она слушала разговор краем уха, не вникая в суть и думая о чём-то своём.

Вдруг слух Киры зацепился за фразу одного из парней: – «Да ладно тебе Сав, прям гуманист, а кто старику билет выписал? Ты».

– И чо? – Развёл руками Савелий. – Можно подумать, что кому-то хуже без него стало, теперь хоть народ на пары ходить стал, никто не цепляется. И вообще, тут не только моя заслуга…

– А чья ещё? – Спросил рыжий парень, которого Кира раньше никогда в крепости не видела.

– А всех, кто со мной был, – отвечал Сава. – Никто не был против, все только за. Короче, забыли. Старик в отпуске, у нас всё ок. Киру жалко, хотя… ладно, о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Ладно, пошли дальше, а то на посту тревогу подымут.

Кира оцепенела от услышанного, невольно раскрыв рот. Со стороны в разговоре не было слышно ничего особого, скорее афёра, какая-то, но для Киры картина сложилась. Она вспомнила, как столкнулась с Савелием на лестнице, все парни и он сам были чем-то встревожены, к тому же туфли, никак не идущие к спортивным штанам, а ведь Сава умел одеваться…

– Ах ты, скотина! Мразь, убью! – Выпалила Кира, схватив кирпич и выбив им окно. От потрясения её рассудок помутился на мгновение.

Норт от неожиданности прижался к полу.

Отряд резко обернулся, вскинув автоматы. Увидев в окне силуэт, они открыли огонь.

Треск автоматных очередей и пара десятков пуль, влетевших в потолок подъезда, привели Киру в сознание, она осознала, что натворила.

– Это она! Не дайте ей уйти! – Послышался голос Савы.

Тут же в окно влетела граната. Норт среагировал мгновенно, схватив её и выбросив обратно в окно. Сразу грянул взрыв и чей-то истошный вопль: «Глаза, мать твою! Мои глаза!!!»

Отряд, кроме одного пострадавшего, ворвался в подъезд.

– В секторе ГМ-3, нападение, повторяю нападение! Прошу немедленной поддержки, – объявил по рации Сава.

Кира и Край изо всех сил неслись по лестнице вверх, преследователи нагоняли их, постоянно стреляя меж перил. Этажи уходили вниз, девятый, десятый, одиннадцатый… наконец, миновав четырнадцатый этаж, беглецы выбрались на крышу, выбив хлипкую железную дверь.

Край сразу устремился к соседней крыше, Кира за ним. Адреналин у обоих зашкаливал, будто отключив усталость и сомнения. Оба перепрыгнули на крышу соседнего здания, находящегося в трёх метрах и бывшую немного ниже.

В это время патрульные во главе с Савелием вырвались на крышу. У самых лап норта бронебойная пуля врезалась в бетон, взметнув фонтан пыли.

– Это снайпера с крепости! – Догадался Край.

Оба укрылись за т-образной кирпичной вытяжкой, закрывавшей их и от отряда, и со стороны крепости. Тем временем двое бойцов присели у бортика крыши, с которой беглецы только что перепрыгнули, взяв укрытие своего противника на прицел, а остальные, разбегаясь, стали перепрыгивать. Кира дрожала от избытка адреналина, вытирая со лба пот, заливавший глаза. Край прижался к крыше, поглядывая то на Киру, то вперёд. Он испытывал страх не меньше девушки, сбивчивое дыхание и дрожь не давали собраться. Снова выстрел, пуля, выпущенная из снайперской бронебойной винтовки, отколола от вытяжки кусок бетона.

Когда шестеро бойцов и Савелий перепрыгнули, обнажив шашки, оставшиеся двое не сдвинулись с позиций, продолжая удерживать укрытие под прицелом. Шестеро бойцов вместе с Савелием медленно стали обходить укрытие с противоположной от крепости стороны, дабы не закрывать обзор снайперу, их наполированные шашки блестели на солнце, отбрасывая блики.

Кира поняла, что их обложили. Если она сейчас встанет и побежит, то её либо достанет снайпер, либо автоматчики, либо клинки растерзают её тело на корм воронам. Но и это укрытие через несколько секунд станет бесполезным. Бойцы обойдут его с незащищённой стороны и зарубят их обоих, её – как не нужного свидетеля, а Края – как её сообщника. Слёзы отчаяния покатились из её глаз. Вот и настала казнь.

– Ложись сверху и держись, – вдруг прошептал Край.

– Что? – Не поняла Кира.

– На спину мне.

Кира заползла на спину норта, обхватив его ногами и руками.

– Не отпускай, – прошептал Край, и словно молния, рванул вперёд двухметровыми скачками. При рывке девушка едва не упала.

От неожиданности бойцы не сразу среагировали и лишь через пару мгновений открыли беспорядочный огонь. Но снайпер, хоть и находящийся на крыше крепости в десятке кварталов, почти попал, пуля ударила в полуметре позади Края.

Норт добежал до края крыши, развив немалую скорость и, не раздумывая, прыгнул.

– Край, нет! – Выкрикнула Кира, не увидевшая сперва зданий впереди.

Соседнее здание оказалось на четыре этажа ниже и находилось с противоположной стороны просторного въезда во двор.

Норт, словно дикий кот, мягко приземлился на самый угол крыши. Окажись прыжок немного слабее – и они не долетели бы.

Едва не споткнувшись, Край устремился к бетонному коробу, в котором располагались лифтовая и выход. Он шмыгнул в раскрытую дверь и остановился. Кира спрыгнула, восторженно взвизгнув: «Круто!» Её переполняли эмоции и адреналин, не давшие более ей ничего внятно сказать.

Раздался гул, перешедший в свист, и во двор у самых подъездов упал снаряд. Здание пошатнулось, послышался треск бетона.

– Садись! – Приказал Край. – Крепче за жилет держись.

Девушка вскочила верхом, сжав его ногами и вцепившись обеими руками в жилет.

Снова раздался свист, и снаряд ударил в дальний конец крыши. Удар оказался такой силы, что обветшавшая многоэтажка накренилась, а дальний конец осыпался с десятого этажа по четвёртый. Край с Кирой верхом выбежал из укрытия, и увидев третий снаряд, оставляющий белый хвост дыма на синем небе, рванул к внешней стороне здания, в сторону дороги.

Он вновь прыгнул. Но на этот раз они приземлились в старый разросшийся тополь.

Кира видела лишь блики света, почувствовала несколько сильных ударов и хлестанья сотен молодых веток, хруст звук рвущейся ткани, затем край пропал, и вот она одна. Девушка лишь успела разобрать, что она на дереве, не известно на какой высоте, как ударная волна прошла сквозь неё… грохот… клубы пыли и град камней… треск веток, падение… хлёсткий удар в живот, похоже, провод…

Кира встряхнула головой. Кругом, плотная пылевая завеса. Пыль лезла в глаза, скрипела на зубах, забивала нос, вынуждая чихать. Она сориентировалась в пространстве. Стало ясно, что она висит вниз головой на троллейбусных проводах на противоположной стороне улицы, кругом – ветки верхушки упавшего тополя.

– Кира, быстрей, пока пыль не осела, – услышала девушка голос Края сквозь звон в ушах.

Беглецы торопливо шли по одной из заросших улиц старого района. Деревья, посаженные ещё в тридцатые годы двадцатого века по обе стороны дороги, разрослись огромными шапками и сплелись в единый зелёный свод над дорогой. Некоторые из деревьев уже высохли от старости и под силой собственного веса рухнули на тротуары. Брусчатка и ржавые рельсы лишь местами проглядывали из-под слоя перегнившей листвы, ставшей почвой для трав и мелких кустарников, разросшихся там, где полтора десятилетия назад ездили трамваи и множество машин. Старые здания постройки девятнадцатого века обветшали, их ажурные кирпичные стены осыпались, покрылись замшей мха и плесени. Кованные фонари обросли плющом. На первых этажах, где раньше были кафе и рестораны, всё так и осталось на местах; иссохшая древесина, которой было отделано большинство интерьеров, посерела покрылась ковром пыли.

Складывалось впечатление, что это место оставили в далёком девятнадцатом веке, и по сей день лишь природа хозяин здесь. Районы старого города считались безопасной и необитаемой зоной, бои здесь не шли, мин не было, и потому эти места были забыты сталкерами и военными, не нужны ни тем, ни другим. Только одинокий обходчик появлялся раз в сезон – убедиться в отсутствии врага.

Кира шла вслед за Краем, благодаря пылевой завесе они смогли уйти незаметно и теперь уже были далеко. Одежда девушки была изорвана, а лицо покрыто кровоточащими царапинами от веток. Норт тоже выглядел грязным и потрёпанным.

– Извини, – выдавила из себя Кира.

Теперь, когда всё встало на свои места, она поняла, что виноват сынок влиятельных родителей, её вновь стало окутывать отчаяние, состояние обреченности.

– За что? – Спросил Край, хотя знал ответ, но хотел заставить девушку говорить, помешать уйти в себя.

– Что рисковал… что спас.

Эти слова не произвели на норта должного ощущения, ведь он поначалу думал уйти самому, ведь его бы не тронули, скорее всего. Он едва не поддался страху.

– Я не знаю, что на меня нашло, я на секунду перестала соображать, – продолжала Кира. – Зато теперь точно знаю, кто виноват… хотя толку от этого?

– Ну… я теперь точно знаю, что это не ты.

– Да ты, вроде бы, и не сомневался.

Норт многозначительно отвёл взгляд в сторону.

– Ты уверена, что хочешь вернуться в то место? – Сменил тему Край.