Текст книги "Десять"

Роман в эти лучшие, как он считал, годы был полностью погружён в работу. Его любовь к ярким брендам, торговым маркам, этикеткам плавно перетекла в любовь к рекламной отрасли, которой он с радостью отдавался на работе. Начитавшись раннего Пелевина и позднего Огилви, он с радостью погружался в процесс творчества: любил придумывать слоганы и рекламные девизы, новые торговые марки, названия. Но большая часть того, что придумывал Роман на рабочем месте для непосредственной работы не годилась: его заставляли оформлять дешёвые вывески торгового центра, сочинять очередные приглашения на скидки в стихах, организовывать раздачу купонов. Такую работу он считал неинтересной, глупой, потому что видел, что на серьёзную рекламную кампанию у руководства торгового центра не было средств. Все средства уходили на очередную новую марку престижного автомобиля для директора центра, на котором тот приезжал на работу, на глазах у своих подчиненных.

Роман «мстил» руководству по-своему: на обед он уходил из торгового центра в соседнее кафе, где спокойно мог позволить себе пару бутылочек хорошего пива, а после звонил в отдел и отчитывался о поездке по делам. Он считал, что ему платят такую мизерную зарплату только за то, что он приходит на работу, а за саму работу, думал он, должны ещё доплачивать.

Поэтому, когда Роману сделали предложение прийти на встречу в отдел кадров нового пивного завода в Москве, он сразу же согласился.

– Судьба, – подумал Роман.

И откупорил очередную бутылочку пива.

2.

В понедельник утром Роман приехал по указанному адресу. Это было небольшое полутёмное кафе со столиками в цвет шоколада. Он приехал заранее, присмотрел столик, подозвал официантку, чтобы заказать кофе.

– У вас какой сорт молотого кофе? Жардин или Мауро?

– У нас Лавазза, для кофемашин.

– О, хорошо. Мне американо, только покрепче.

Помешивая маленькие кусочки тростникового сахара, Роман вдруг задумался: «Почему отдел кадров устраивает встречу не у себя в офисе, а в каком-то кафе в центре города?»

Через минут пятнадцать к столику подошла женщина в ярком, но почти деловом костюме:

– Вы Роман Пивоваров? – она грациозно опустилась на стул.

– Я. А вы значит Анжела?

– Да. Я хочу сразу ответить на вопрос, почему мы встречаемся не на нашем производстве: у нас очень сложная система допусков на завод, поэтому первую встречу мы проводим тут. Следующая – если у нас с вами, – она строго посмотрела на Романа, – все пойдёт в правильном русле, будет у владельца завода. У нас есть очень серьёзная вакансия, не знаю, сможете ли вы подойти под эти требования. Ну, расскажите о себе, – Анжела подняла руку и через три минуты на столике стояло уже два кофе. – Где вы сейчас работаете?

– В Раю.

– … Это как?

– «Электронный рай», торговый центр. Руководитель отдела рекламы.

– А… хорошо. Но я нашла ваши работы по новым торговым маркам на каком-то сайте в сети, сейчас не помню. Мне понравились ваши работы, я не знала, что вы занимаетесь немного другим. Это же уровень креативного директора, а не руководителя отдела. Вы сможете показать нашему директору свои работы?

– Да, конечно, могу показать на планшете, но здесь только некоторые мои работы. – Роман подвинул планшет к Анжеле, открыл несколько страниц его интернет-портфолио и стал рассказывать о своих работах, об идеях новых торговых марок, рекламных кампаний, которые он разрабатывал для одной компании, для другой… Он листал страницы портфолио, говорил и мельком пытался увидеть её глаза. Но её глаза ничего не выдавали. Строгий и требовательный взгляд, уверенная речь, точные движения рук, – она молча посмотрела работы и захлопнула обложку планшета.

– Ну, что же. Отправьте эти работы мне на электронную почту. Ваше резюме я внимательно изучила, у меня только один вопрос к вам. Почему вы ищете работу? Что мешает вам это всё, что вы показали мне сейчас, реализовать в своём, как вы сказали… «Раю»?

– Как вам сказать, – Роман помедлил с ответом. – Надоело жить под копирку. Всё, что мы делаем, директор копирует у конкурентов. Они видеопанель ставят – и мы ставим. Они промоакциями замучили всех арендаторов, и мы идём тем же путём. Творчества нет! Один план на год. Одна зарплата и никаких премий, надоело… – Роман допил кофе и бросил в пустую чашку скомканную салфетку. – Хочется творчества, хочется чего-то нового…

– Да, – протянула Анжела. – Творчества я вам сколько угодно обеспечу, смотрите, выдержите ли вы… Впервые её глаза хитро улыбнулись и пристально посмотрели на Романа. – Давайте, высылайте сегодня работы, и во вторник приезжайте на встречу к Адоевскому. Это наш шеф, владелец завода. Игорь Арнольдович Адоевский. Теперь главное, – сегодня на мой мейл пришлите копию паспорта, чтобы завтра вас впустили на завод. Вот моя визитка, завтра жду вас.

Она ловким движением засунула под блюдце сторублёвую банкноту и, быстро встав, зашагала к выходу.

3.

Приехав по указанному адресу, Роман не сразу понял, где именно находится завод. Когда, входя в проходную, он смотрел по сторонам, ничто не указывало на то, что это – территория пивного завода. Он представлял себе высокие башни-чаны, где отстаивается напиток, какие-то трубопроводы… Ничего подобного он не увидел.

На проходной ему дали электронный пропуск и впустили в следующую комнату. Комната была больше похожа на лифтовый холл. Строгий охранник нажал кнопку лифта, двери открылись, и Роман со своим молчаливым спутником поехал…. вниз.

Завод был действительно уникальным.

Лифт ехал вниз на четвертый уровень, и пока ехал лифт, Роман судорожно старался понять, а где же сам завод? Под землёй? Или тут только офис? Охранник что-то жевал и молча смотрел на мигающие кнопки. Лифт остановился, и они пошли по коридору. Открылась первая дверь, за ней вторая. К каждой двери нужно было подносить брелок-пропуск, который выдали на охране. Внезапно Роман почувствовал сырость и сильный запах ванили. Третья дверь действительно привела в огромный подземный цех, в центре которого между двумя огромными белыми металлическими баками стоял высокий мужчина в идеально белом халате.

Это был директор завода, Игорь Арнольдович Адоевский.

– А-а-а, молодой и подающий надежды юноша… – Игорь Арнольдович изучал показания какого-то прибора и даже не повернул голову в сторону Романа.

– Добрый день, Игорь Арнольдович, – Роман решил, что перед этим человеком нужно выглядеть как можно серьёзнее.

– День-то там, наверху, молодой человек. А у нас тут постоянная ночь. «Ночь пожирателей рекламы». Ведь вы любите эти рекламные ночные ролики, да? Скажите, да? Любите?

– Ну да. Хожу, смотрю.

– Отлично! Ну и что вам нравится в коллекции Бурсико?

– Нравится реклама Хайнеккен, Гиннес, Туборг. У них хорошие креативщики, свежие идеи, необычные ходы.

– Вот. Вот! Мне нужны именно такие! Уроды, пишущие бумаги, планы и бюджеты мне не нужны. Они и так у меня есть в избытке, – Игорь Арнольдович подошёл к другой огромной белой ёмкости и посмотрел показания приборов. – Мне нужны таланты! Таланты, которые смогут создать чудо! Деньги я могу заработать и без вас! Мне нужны не деньги! Мне нужно Чудо! – Адоевский то возвышал голос, то начинал говорить зловещим шёпотом.

– Это будет шедевр моей будущей коллекции. Знаете, молодой человек, сколько я вложил во всё это? – Он обвёл глазами цех. – Смотрите, смотрите, это двадцать первый век пищевой промышленности, это уникальные технологии, чистейшая вода прямо из-под земли, уникальное оборудование очистки спирта, рецептура, которая не снилась даже кока-коле. Это…. это… это победа, молодой человек. Когда мы выпустим этот напиток, рынок будет повержен! Рынок этих напитков будет убит! Никакой «Ред Бул», никакой «Ягуар», никто не сможет победить нас!

– А разве… разве вы выпускаете не пиво?

– А-а-а, точно. Вспомнил. Твоя фамилия Пивоваров? – Игорь Арнольдович рассмеялся, громко и раскатисто. – Точно, с такой фамилией тебе нужно варить пиво. Ну, ничего. Ничего… Понимаешь, э…

– Роман.

– Понимаешь, Роман. Пиво – это вчерашний день. Это громоздкая конструкция емкостей, фильтрация, ферментация, выдержка, настаивание, дозревание, пастеризация… Это такая…. Такая… Понимаешь, пиво – это напиток слабых людей. А мы… – он вскинул брови и посмотрел куда-то вверх – мы будем делать напиток для сильных. Понимаешь, о чём я?

– П-понимаю.

– Ты же знаешь, лучшая реклама – это провокация! Мне как раз и нужна такая провокация, шум, обсуждение, возня журналистов, суды и разгромные статьи. Всё это народ любит… Это словно жвачка, потребитель жуёт, жуёт, а пока суды и журналисты делают своё дело, – продажи идут… Нет, они не идут, они – летят! Вот что мне нужно! – Он помолчал и затем продолжил. – Мне нужно разработать несколько ярких, запоминающихся торговых марок. Брендов. Именно поэтому мне нужны талантливые люди. Ну?

– Я готов.

– Го-тов, – процедил Игорь Арнольдович. Чтобы творить, нужна жажда. И не просто жажда, а – смертельная жажда! Знаешь, такой девиз «Сотвори или умри»? Ты сможешь работать так?

– К-как? Я не совсем понял…

– Э… молодой человек. Есть, конечно, стимул, есть мотивация, высокая зарплата, но это не всегда помогает. А вот когда ты стоишь на краю обрыва и вот-вот тебя толкнут вниз, вот… вот… в этот момент ты способен на самые эффективные решения. Да? – Игорь Арнольдович подошёл вплотную к Роману и посмотрел ему прямо в глаза. Роману стало немного не по себе. – А ты… готов? Ты сам веришь в то, что сможешь это сделать?

– Верю. Мне нужны только данные исследований, технические параметры и уникальность напитка. Что именно вы будете производить?

– Тьфу, опять исследования… – Игорь Арнольдович напряжённо зашагал по цеху. – Исследования тебе не нужны. Иди в любой ночной клуб, потусуйся, это будет лучше всяких исследований. Посмотри, какую гадость им намешают в баре, а потом посмотри, с каким восторгом они пьют это пойло за пятьсот рублей. А главное – зачем? Очень просто. Средство для достижения цели начинают заменять саму цель.

– Я не понял, о чём вы.

– Как не понял? Ты же рекламщик! Ну вот, подумай, зачем люди ездят на автомобилях за полмиллиона евро? Там те же четыре колеса, кабина, мотор, шины и прочая начинка. Ну, да… кожа, ну да, мотор сильный. Но, оказывается, машина куплена на последние деньги, вытащенные из бизнеса. Бизнес разваливается, но пацан… крутой!

– Ну, тут всё просто, – быстро сообразил Роман. – Самоидентификация. Стремление занять место в элите, заслужить «уважуху» у коллег.

– Вот, уважуху. Но при этом, он как был тупым, так и остался. Авто разобьётся через пару недель, но эти две недели он будет жить, как человек, который себя уважает.

– Может быть.

– Так вот, … Роман. Мне нужен бренд, который будет вести за собой. Бренд, который будет требовать от хозяина «быть всегда рядом». С собой, в кармане. На столе. В офисе. В машине. Ве-зде. – Адоевский задумался на минуту. – Давай так. Ты принят на месяц. Если разработаешь две новых торговых марки, которые мне понравятся – они пойдут в производство – ты останешься. Зарплату я тебе удваиваю сразу. Слышишь, в два раза даю больше, чем ты получал. Но только после того, как покажешь мне свои предложения по бренду. А? Как? Есть стимул?

– Есть, – выдохнул Роман, представляя в своей голове эту сумму и всё, что можно будет на неё купить.

– Ну тогда, добро пожаловать в будущее! Только у меня одна просьба.

– Какая?

– М… Не спрашивай у меня данные исследований и прочую маркетинговую чепуху. Оставь всё это наверху. Всё. Иди.

Роман вернулся к лифту.

То, что он чувствовал, переполняло его, но были странные вопросы, на которые он ответить пока не мог.

В дверях на первом этаже его ждала Анжела.

– Ну, как пообщались?

Роман кивнул.

– Что, интересно? – Её глаза снова вспыхнули. – У нас всем интересно, нашу компанию непременно ждёт огромный успех. Когда сможешь выйти?

– Завтра и выйду. Возьму пока отпуск на работе и сюда.

Анжела кивнула и как-то восхищенно улыбнулась Роману.

Выйдя на улицу, залитую солнцем, и ступая по непросохшим лужам, Роман не мог вместить в себя эту радость: новая работа, новые марки, новый вызов судьбы. Тем более что всё, что он собирался купить в ближайшее время, умещалось примерно в две подобные месячные зарплаты. Плюс собственный кабинет, плюс самостоятельность, месяц сплошного творчества без бумаг и отчётов… А дальше…. Дальше Роман думать пока не мог. Вроде всё, о чём мечталось – высокая зарплата, творчество… всё было в комплекте.

– Ну, по пивку за такое дело, – подумал Роман и заспешил в ближайший универмаг.

4.

Голова начала работать, как только он покинул территорию «завода».

Всё, что он знал: это будет слабоалкогольный напиток, по аналогии с десятком подобных коктейлей, от которых ломятся полки в каждой «Пятерочке» и «Магните». Но тут, как он понимал, речь пойдёт об элитном дорогом напитке, который будет разливаться в красивые, алюминиевые банки. Значит, нужна будет элитная, дорогая упаковка. Значит, нужен также и отличный мерчендайзинг, хорошая выкладка рядом с элитным алкоголем.

Вечером из-под руки Романа листы бумаги вылетали один за одним, как из пушки. Он набрасывал «опорные точки бренда», как он их называл – идеи, которые громоздились одна на другую. Все эти идеи связывались в единое целое, которое оставалось только назвать.

Зазвонил телефон. Парни с работы звали попить пивка вечером. Отвертелся, сказал, что болит голова со вчерашнего. «Интересно, а что было вчера? – попытался вспомнить он. – О-па, не помню, значит что-то было», – улыбнулся он своим неожиданным мыслям.

«Кстати, – новая идея пришла вместе со звонком, – Саня! Он знает все клубные дела, все рецепты в барах! Так, Санёк будет нужен, сто пудов».

Санёк, он же Александр Баранкин учился вместе с Ромой в одном классе, но после школы их пути серьёзно разошлись: Роман только со второго раза поступил в Институт Культуры, а родители Санька, (так звали Баранкина друзья), сходу, не мучаясь, заплатили столько, сколько нужно для поступления их сына в МГИМО. Они считали, что лучшее вложение – в учёбу детей, в их будущее.

Так они считали ещё пару лет, пока Саня усердно учился и постигал азы сложных международных отношений. Плотные шеренги международных юристов ожидали пополнения в виде круглого отличника и красавца Александра Баранкина.

Единственная проблема, как считал Саня – это его фамилия. Опытного дипломата с фамилией Баранкин он представить себе не мог и уже подумывал о смене фамилии…

Но до этого не дошло, – с третьего курса Саня завалив учебу, уехал в Индию.

Пропустив полкурса, зачёты, экзамены, он ушёл жить на квартиру друзей, где пьянствовал около полугода, затем, основательно «просохнув», заявился к родителям, признавшись, что скучная карьера дипломата ему совершенно неинтересна, и что он будет «себя искать».

Это «искание» привело Саню обратно к Роману, который постигал азы продюсерского бизнеса в Институте культуры. Теперь Саша Баранкин перестал говорить о смене фамилии, о карьере дипломата, и вообще стал больше молчать, чем говорить.

Роман предложил ему «замутить что-то новое», но в поисках этого «нового» в постоянных пьянках и пустых разговорах прошёл почти год. Однажды друзья даже сбросились и купили ноутбук, чтобы записывать свои продвинутые проекты. Ноутбук использовался часто, но не по назначению – Саня, приходя к Ромке в гости, играл в покер на компьютере, а Рома сидя на диване, тыкал кнопки на пульте от телевизора.

Время уходило, а новые идеи не приходили…

Саша всё время твердил, что когда-нибудь должно «попереть» и что нужно только дождаться этого времени! Вспомнив про Сашку, Роман подумал про себя: «Вот и попёрло, Саня».

«О! И Бобёр! – Роман неожиданно вспомнил и про Кольку Боброва, с которым учился на одном курсе в институте. – Колька Бобров, это то, что нужно! Этот знает о рекламе алкоголя всё…»

Бобров когда-то учился вместе с Ромкой в Институте культуры, тоже мечтая стать продюсером: занимался музыкой, но применение своим бесчисленным талантам найти никак не мог и последний год работал аниматором в торговом центре. Причём, когда он пришёл наниматься на работу, кадровики, не зная ещё его фамилии, предложили ему работать аниматором в костюме…бобра.

Когда он рассказывал это друзьям, будучи в изрядном подпитии (на трезвую голову никогда бы не рассказал, точно!) смеялись так, что порвали скатерть и уронили посуду на пол. Платить заставили Бобра, как виновника. У Романа всю ночь болела челюсть от такого длительного приступа смеха.

Но Бобёр не унывал, верил, что станет продюсером и будет с радостью вспоминать свои годы работы в роли аниматора. Так он успокаивал себя, бродя в тридцатиградусную жару под козырьком торгового центра в душном костюме милого животного. В этой работе была только одна радость, – в костюме были такие огромные карманы, что туда спокойно вмещалась пара банок холодного пива. Но эта радость омрачалась другим неприятным свойством того же костюма – дети, зная, что человек в таком костюме не может быстро развернуться, часто пытались ущипнуть его за мягкое место, и это часто им удавалось! Бобёр ругался, пытался поймать детей, но природная мягкость и неповоротливость в костюме берегла детей от дикого, слегка пьяного, но доброго «зверя». На третий месяц он понял, что рекламировал своим видом детский творческий центр, и поэтому зайти туда боялся – от «бобра» на пять метров вперёд разило дешевым пивом.

Бобёр откликнулся на звонок только утром следующего дня: болела голова после вчерашней душной смены. Он буркнул в телефон что-то о свободном дне и пообещал быть у Романа к вечеру.

«Вечер» начался глубоко за полночь. Роман рассказал своим друзьям о необычном заводе и поставленной перед ним задаче, забыв рассказать о двойном повышении оклада, – он предлагал ребятам вместе подумать над новым брендом, благо опыт совместной работы у них уже был. Бобёр, не отрываясь от планшета, в котором играл в очередную стратегическую игру, что-то уныло пробурчал себе под нос, что скорее всего, опять «не заплатят», а Сашка заинтересовался предложением достаточно серьёзно и расспрашивал Романа о том, что он видел на заводе.

Пробежавшись в сети по мировым известным маркам слабоалкогольных коктейлей, они принялись с интересом читать интервью основателя Red Bull Дитриха Матещица, затем нашли статью о российском производителе Ягуара… потом ещё, ещё, ещё. Около четырёх утра друзья вымотались в поисках, но появилась убеждённость, что новую марку нужно называть по-русски и по-английски одновременно, чтобы накрыть таким образом две группы потребителей. Вторая идея, которая пришла под утро – сделать разные бренды для мужской и женской части: слишком разные потребительские ценности и установки. Для женщин подходила более гламурная и праздничная стилистика, для мужчин – стилистика сильных и смелых.

Листы бумаги в пачке закончились, а с ним иссякли и силы. Бобёр уже почти час храпел в кресле, обнявшись с ноутбуком. Оглядев ещё раз все записи, разбросанные по столу, Роман и Саша устало улыбнулись друг другу, – это сильнейшая усталость от интересной и увлекательной работы нравилась обоим. Остался лишь один маркетинговый рывок, – нужно придумать сами названия для коктейлей.

Но в перечне возможных названий, которыми они исписали кучу бумаги пока не встречался ни один вариант, который мог сразу поставить точку в поиске. Нужно было думать и думать ещё, искать и находить то единственное название, которое могло сразить потребителя сразу и наповал.

Разбежались почти под утро. Бобра долго будили и отправили на первую электричку в сторону дома, Саша уехал на вызванном такси, а Роман, поспав около пяти часов, умылся, быстро перекусил и поехал на старую работу: предстояло оформить заявление на отпуск и договориться о том, чтобы его подменили на это время. Он не хотел увольняться сразу, но желание уйти из надоевшего «Электронного рая» было очень сильно.

Подписав заявление, директор торгового центра, в котором работал Роман, хитро прищурил глаза и спросил, наконец, напрямик:

– Нашёл новую работу?

– Да нет, Аркадий Борисович, – заёрзал Роман. – Просто нужно немного заняться здоровьем, подлечить кое-что…

– Здоровьем, говоришь? Да, нужно… – он помолчал, а потом вдруг сорвался почти на крик. – Пить нужно меньше! Особенно после работы и на корпоративах не оттягиваться, как вы с этим… вашим коллегой в прошлый раз… Тогда и со здоровьем будет всё нормально. В «Электронном рае» со здоровьем у всех нормально… кроме тебя. Ладно, иди. Не забудь дела сдать, – крикнул Роману вслед Аркадий Борисович. – Здоровьем ему надо заняться. Сначала пьют, как лошади, потом о здоровье вспоминают…

Роман летел домой, по дороге «залетев» в магазин. Не столько ему нужно было что-то купить, сколько он хотел своими глазами ещё раз посмотреть на выкладку слабоалкогольных коктейлей, на ассортимент, повертеть в руках эти банки, посмотреть производителей. Это он называл «обычным погружением в продукт». Для разработки сторонних заказов, как он называл, на «фрилансе» ему часто приходилось планировать рекламные компании, придумывать названия для нового продукта, этикетки и слоганы. И каждый раз процесс «погружения» шёл все глубже и глубже, и результат работы его удовлетворял. Ну а заказчики были вообще довольны…

Повертев в руках несколько банок, он, набрав корзину наиболее интересных экземпляров, потянулся к кассе, не забыв прикупить закусочки, колбаски и хлеба. Подумав немного, вернулся и взял бутылку хорошего коньяка: вдруг Саша с Бобром заявятся опять.

Проходы к кассе были узкие и Рома еле уместился в них со своей корзиной. Над кассами низко нависали контейнеры с сигаретами, жвачками, шоколадками и зубными пастами.

«Кто всё время вешает эту гадость около кассы?», – думал Роман, задевая головой пластиковый контейнер. Рядом с сигаретами и жвачками умудрились поместить даже небольшой телевизор, который демонстрировал какую-то бессмысленную рекламу пылесосов. Женщина в кадре падала в кресло, устав от уборки, причём падала настолько ненатурально, что Рома поморщился и представил себя в роли режиссера ролика.

– Вы устали от битвы с пылью? – кричал некрасивый голос в рекламе. – Любая битва по плечу! – другой, какой-то шипящий голос отвечал первому. В кадре появлялся молодой человек, похожий на человека-паука с пылесосом рекламируемой марки и отчаянно запрыгал с ним по квартире.

После рекламы начали показывать продолжение какого-то боксёрского поединка, видимо, до этого прерванного глупой рекламой.

Очередь двигалась медленно, кассирша несколько раз выходила, звала кого-то, потом закончилась чековая лента, потом ещё что-то…

В телевизоре над кассой, уже более звучный и протяжный мужской голос начал приветствовать боксёров и протяжно выкрикивать их имена и фамилии.

– Ита-а-а-а-ак! Битва века начала-а-ась! – истошно вопил ведущий.

Слово «битва» ещё раз врезалось в постоянно работающий мозг Романа. «Битва»… «Битва»… несколько раз быстро про себя повторил он. «Битва»… повторял он более медленно. «Бит-ва».

Слово «Битва» по его мнению стопроцентно попадало под мужской бренд будущего напитка. «Битва» – в нескольких смыслах: «битва» за мир, «битва» между пацанами за право быть первым (а кто же не хочет быть первым?), «битва» с самим собой (все мы пытаемся себя переделать), «битва» как вызов, «битва» как история войн и сражений… Короче, «битва»… повторял про себя Роман.

– Молодой человек, вам пакет нужен? – вдруг неожиданно громко и визгливо прозвучал вопрос у него над ухом. Подошла его очередь в кассу, он молча выложил банки и продукты, расплатился, сложил всё в пакет и вышел из магазина.

Идея «Битвы» не отпускала его весь день.

Исписав ещё кучу бумаги новыми слоганами и эскизами бренда, Роман открыл первую банку коктейля, купленного сегодня в магазине, отпил и поморщился. Коктейль был приторно сладким и отдавал кислым грейпфрутом, хотя через минуту показалось, что сам и напиток состоит из разведенного порошка.

– Что за муть? – Роман поставил банку на стол и открыл вторую.

Через пару часов в комнату тихо вошёл Бобер, – он застал Романа, уснувшего за столиком, среди десятка открытых, допитых и недопитых банок с невкусным алкоголем.

– Романыч, чего у тебя дверь открыта? Э, ты чего пьёшь? Обалдел, что ли? – он растолкал Рому, тот повалился на диван и захрапел дальше. – Ладно, придумывать названия и рекламировать, зачем пить-то это? Пусть вон они… – Бобёр кивнул в сторону окна. – Пусть они пьют, а тебе-то зачем? – Он был возмущён, пошёл на кухню, поставил чайник. Потом залез в холодильник, нарезал потолще колбасы на бутерброды, потоньше лимон и торжественно вошёл в комнату с подносом, двумя рюмками и бутылкой коньяка.

– Вот что пить надо… А ты. – Он поставил всё на стол, отодвинув в сторону бумаги.

– Н-н-не трож-ж-ж-жь, – Роман поднялся с дивана и сложил бумаги в аккуратную, насколько мог, стопочку. – Не трожь. Это бриф.

– Ты сам уже как бриф, – усмехнулся Бобёр. – Давай по граммулечке. А?

– Ммм, не хчу. Птом. – Рома повеселел, вспомнив о том, что придумал сегодня довольно хороший вариант, который не стыдно будет показать заказчику.

– Прикинь, Ббёр! Придумал… вариант названия … бренда.

– Ну?

– Бит-ва, – торжественно и по слогам произнес Рома.

– Битва?

– Да. Битва! – уже громче повторил он. Битва! Баттл! Представляешь? Вся жизнь – это битва! Постоянный баттл! Баттл! – постоянно повторял Роман, как бы внушая сам себе это название.

– Ничего, – тихо ответил Бобёр. – Впечатляет. Для мужской части населения очень даже ни-че-го. Бобёр опрокинул рюмку, громко выдохнул и закусил лимончиком.

– А где Санёк? – Рома опять начал заваливаться на диван.

– Санёк сегодня среди дам, к нему мамка приехала, ну он повёл свою… эту… с мамой… не помню, то ли в театр, то ли в кино.

– Санёк… в театр? Сильно… – Рома растянулся на диване и начал было опять засыпать. – Уф, – вздыхал он, закрыв глаза, – вся жизнь… как битва… да… Бобёр? Бобров махнул рукой в сторону Ромы, отчаянно нажимая на кнопки ноутбука, управляя гоночным автомобилем.

Примерно в полночь в дверь позвонили. Открывая дверь, Рома спросонья не сразу понял, что на дворе уже ночь, за окном темно, а у него на кухне гора посуды. Сашка пришел возбужденный, долго рассказывая о том фильме, что посмотрел сегодня вечером и как-то невзначай упомянул, что ему в голову пришёл неплохой вариант названия коктейля для девушек и женщин.

– Представляешь, сижу сегодня со своей, а она всё в фейсбуке сидит, с кем-то переписывается. Вот она мне все уши прожжужала: «тут поставлю лайк», «тут лайк», «и этому лайк». Я не сразу сообразил, что это неплохой вариант может быть для коктейля. «Лаки» (lacky) по-английски везунчик, «лайк» – переводится как «нравится, да и вообще слова, которые начинаются на «Л» очень мягкие по-своему, очень нежные, а женский пол очень любит нежности. Как думаешь, Ром?

– Лайк… это неплохой вариант, – задумчиво протянул Роман.

– Ё-моё, Санек!? А мы сегодня, – Бобёр оглянулся на Романа – придумали название для мужского коктейля. «Битва». Прикинь!

– Неплохо! У меня ещё был вариант женского коктейля «Пати» – Саша торопился выложить все варианты, которые пришли ему в голову. Есть еще вариант коктейль Glamour, коктейль «Сноб». Короче вариантов море, только выбирай!

– Класс! Ребята… – поднялся Роман. – Это супер! Чего бы я без вас делал? Это то, что надо! Теперь осталось только всё это описать, обосновать, выложить, сделать презентацию и всё. Е-моё, Бобёр, Саня! Прямо… битва началась, можно сказать!

5.

Через неделю Роман закончил готовить презентацию для директора завода. Эту неделю он практически не спал: переписывал на компьютер всё исписанное им и Сашей с листков, потом переписывал уже то, что набрал в компьютере, обрабатывал и снова переписывал. Подставлял картинки, чертил таблицы и графики, собирал все данные в презентацию. Спустя неделю, презентация была готова, не хватало лишь обложки.

В последний день, когда он заканчивал оформление обложки, позвонила Лена из командировки. В далёком, северном городе, заканчивая делать репортаж для своей газеты, она подцепила неприятную простуду, от которой не могла отойти уже четыре дня. Она звонила, чтобы предупредить, что задерживается, но в голосе чувствовалась боль и переживание.

В конце телефонного разговора, она всё-таки не удержалась от слез:

– Ром, может приедешь сюда? Я одна боюсь тут… вдруг в больницу придётся лечь, тут никого знакомых даже… чужой город… Ром… а?

– Лен, ну ты же знаешь, у меня на носу важная презентация по коктейлям, понимаешь, пока не могу… давай через пару дней, если всё закончится тут, прилечу сразу, подожди немного. Ладно?

Лена на том конце провода вытерла слёзы и тихо проговорила:

– Ладно, Ром, звони почаще. А то я переживаю. Вчера температура за тридцать восемь была…

Когда Роман отключил телефон, то ещё какое-то время сидел и представлял себе свою Лену, Ленку… как её угораздило заболеть в командировке? Но бросать всё и лететь на Север, «за тридевять земель», как любил говорить Ромка, – не было никакой возможности…

Презентацию назначили на среду. Утром Роман надел лучший костюм, выглаженную рубашку, синий с отливом галстук и долго собирался перед зеркалом. В голове проносились отрывки презентации, слоганы и девизы, придуманные им. В какой-то момент он представил себе, что надевает не галстук и пиджак, а тяжёлые, металлические доспехи, долго продевает их через голову, поправляет кольчугу и шлем, и как будто бы готовится к настоящей битве.

– Прямо Дарт Вейдер какой-то… – подумал Роман и попытался улыбнуться свой шутливой мысли о доспехах… – или Александр Невский….

Но улыбка почему-то не «выдавливалась». Из зеркала на него смотрел уставший молодой рекламщик, который задумал перевернуть мир своим брендом. А захочет ли мир переворачиваться? – пронеслось тревожная мысль. – Надо, значит, перевернём, – оправдывалась другая мысль.

Выходя на улицу ярким морозным днем, Роман остановил такси, продиктовал водителю адрес и уставился в окно, – он уже внутренне напрягался перед ответственной презентацией, и не хотел отвлекаться, а с другой стороны, чем больше он думал о презентации, тем сильнее напрягался.

Игорь Арнольдович был в хорошем расположении духа, смеялся, шутил, улыбался и встретил Романа, по-дружески похлопав его по плечу. Однако его советники, сидевшие вместе с генеральным во главе стола были явно не в радостном настроении.

В перерыве, который устроили перед началом Роминой презентации, Анжела успела шепнуть ему, что «только что закончились две презентации, и судя по настроению шефа, они не особенно ему понравились, поэтому у него, Романа, есть настоящий и единственный шанс на победу в тендере».