Текст книги "Десять"

На боковом столе стояли телефоны, наподобие старых советских «вертушек» – свои умения строить отношения с вышестоящими руководителями Сергей Сергеевич принёс из министерства, где проработал больше двадцати лет. В стеклянном шкафу вдоль стены стояли кубки, призы, статуэтки, – награды обитателя кабинета, на столе лежали бумаги и чертежи. Но особый «министерский» шик выдавали детали: позолоченные перьевые ручки, хромированные и блестящие канцелярские наборы, красивые деревянные стулья с подлокотниками, тишина, порядок в кабинете и отсутствие чего-то лишнего.

Борисыч часто бывал в этом кабинете. Но каждый раз он ощущал какое-то беспокойство, как будто за шторами прятался кто-то невидимый, хотя разговоры велись исключительно на рабочие темы. Вот и сейчас он осматривался по сторонам, пока Сергей Сергеевич говорил с кем-то по телефону.

– Ну что, Владимир Борисович… рассказывай… о своей башне, – Сергей Сергеевич всегда говорил очень медленно, как бы взвешивая каждое слово. Голос у него был низкий, и казалось, что его слова несут в себе особую мощь и какую-то невероятную силу.

– Сергей Сергеевич, вот основная часть проекта, чертежи, поэтажные планы. Вот тут, – он подвинул пачку бумаг к собеседнику, – раскладки по метражу и обоснование планировки, расчёты по строительной части и всем инженерным системам. А тут… согласования комиссий…

– Вижу, вижу, готовились серьёзно. Сто метров у нас ещё никто не строил. Будешь первым – Сергей Сергеевич чуть улыбнулся и посмотрел на Борисыча. – Будешь высоко сидеть… на нас сверху смотреть… да? – Коробченко поднял глаза на Борисыча и внимательно посмотрел на него. – Ладно… не переживай, – он сделал паузу, рассматривая бумаги. – Будем на совете обсуждать – если городу будут нужны новые площади, расскажу про нашу идею о башне. Войдём в смету, прикинем сколько нам надо… Но надо будет… с советом поработать, Борисыч, знаешь… люди сидят много лет… всё очень серьёзно обсуждают. Многие с губернатором нашим работают… ему могут поднести. Поэтому нужно, чтобы у тебя всё было на высоком уровне… это не твоя… эта, как её… «Пирамида». Тут статус совсем другой… Давай бумаги, клади… на согласование нужно будет чего, помощник свяжется…

Сергей Сергеевич встал из-за стола, и провожая посетителя, мягко ухмыльнулся:

– Смотри, Владимир Борисыч, там, сверху… про нас не забудь…

Борисыч вышел из кабинета возбужденным, но довольным. Его переполняли чувства – он ощущал всю «административную мощь» Сергея Сергеевича и верил, что с его всесильной поддержкой он сумеет поднять этот проект. С одной стороны, он чувствовал безграничное уважение к столь могущественному человеку, а с другой стороны он понимал, что это «могущество» и это «всесилие» будет стоить ему огромных денег. Через минуту, выдохнув, он начал приводить свои чувства и мысли в порядок.

И первый вопрос, который пришёл сразу – был вопрос «Сколько?» «Сколько нужно денег для согласования перед заседанием Совета? И вообще – во сколько обойдётся согласование проекта в целом?» Статей таких в смете проекта не было, но по опыту закладываться нужно было сразу и основательно.

В последнее время мысли о деньгах посещали его постоянно. Проект был очень интересным, перспективным, наверное, самым оригинальным в городе. Но Борисыч отдавал себе отчёт в том, что проект был очень дорогим, потому что все оригинальное стоит больших денег. Деньги у него были. Однако, он понимал, что пришло время взглянуть на вопрос денег в другом измерении. Теперь ему были нужны не сотни тысяч рублей, теперь ему нужны были десятки миллионов рублей. «Сколько?» – с этим вопросом ему предстояло жить ещё несколько недель.

Игорь Рублёв в этот момент тоже думал о деньгах. Он вообще очень часто думал о них. В отличие от Борисыча, у него не было крупного торгового центра, который приносил бы ему постоянный и крупный доход. У него было много мелких бизнесов – небольшая двухэтажная гостиница в городе, автосервис, несколько маленьких павильонов-магазинов, фирма по ремонту и отделке помещений и ещё целая «страница» проектов, начатых и не начатых, данные о которых были подробно записаны в его толстой тетради, которую он везде носил с собой. Вершиной его бизнеса, как он её называл, была управляющая компания, которая арендовала офис в «Пирамиде» Борисыча. Для школьного друга Борисыч сделал скидку, но её размер Игоря в последнее время не устраивал: на аренду этого красивого офиса ему приходилось тратить до трети своего заработка во всех бизнесах и проектах.

Игорь Сергеевич рано остался без отца и начал работать уже в двенадцать лет. Свои первые скромные заработки он сначала тратил на аттракционы в парках, затем в тирах и игровых аппаратах, позже – в клубах и на подарки любимым девушкам, и вот теперь, – уже перевалив за тридцать девять, – до сих пор не мог собрать средства на приличную собственную квартиру, – много средств «съедало» развитие бизнеса.

Сейчас он сидел на кухне, в квартире, которую он снимал уже девятый год, и считал затраты на отделку помещений для нового проекта. Завтра они договорились встречаться с Борисычем, чтобы обсуждать смету по отделке, но цифры были пока не готовы. Он складывал и записывал на листочке, потом путался, снова складывал и записывал, но в голове всё время стояли другие цифры: он представлял себе, как сможет получать наконец-то достаточные суммы ежемесячно, пытался прикинуть какие, и эти суммы путались с теми, которые на бумаге… он чертыхался, перечёркивал записи и начинал считать снова.

Назавтра вечером встречались все вместе в кафе. Игорь принёс вымученные расчёты и Борисыч долго разглядывал таблицы с цифрами.

– Кстати, Рублёв, смотри, по проекту башня будет обращена вот сюда, – Борисыч показал в плане направление, – здесь нужно будет предусмотреть стеклянную крышу над холлом здания. Вот тут, лифтовые кабины, здесь эскалаторы. – Он открыл следующий чертёж, – на крыше холла неоновые вывески, логотип и название башни. Кстати, мы не придумали название башни. Нужны какие-то варианты, Игорь.

– По поводу названий, это у нас Паша специалист, – Игорь перевёл «стрелки» на Павла. – Да, чего тут обсуждать, «Башня» – так и можно назвать.

– Ну это же не крепость какая-то. Нужно что-то бизнес-ориентированное. Давайте назовём «Бизнес-Башня».

– Неплохо! – Борисыч потирал руки. – Слушай, Паш, ты же завтра едешь в архив областной по земле? Посмотри там заодно и описания исторические какие-нибудь, откуда пошло название района, ну ты понимаешь. Поищи, может потом чего пригодится…

4.

Областной архив располагался в соседнем городе, до которого оказалось несколько десятков километров разбитых дорог. Не столько время в дороге удручало Павла, сколько многолетнее мучение от езды по таким дорогам: сколько раз, присутствуя на собраниях в администрации города по поводу дорожного строительства, слышал он обещания и уверения от городских властей, что в течение года дороги будут отремонтированы. Годы шли, обещания давались, а дороги оставались всё в том же состоянии – ездить по ним было не просто неприятно, а местами даже опасно.

Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей по поводу дорог, он начал прикидывать стоимость работы по проектированию башни. Таким серьёзным заказом он занимался впервые, и впервые столкнулся с необходимостью детально посчитать все затраты на работу, – работу по отрисовке концепции башни, созданию трёхмерной модели, проработке общего конструктивного проекта, поэтажных планов, рабочих чертежей и т.п.

В голове работал некий кассовый аппарат: за концепцию – столько-то, за модель – столько-то, за конструктивный проект – столько-то… Он считал и складывал, складывал и считал снова. Цифры не сходились, однако на лбу выступил холодный пот: в любом раскладе сумма работ выходила трёхзначная. Это и пугало его и вселяло радость одновременно. Он вспоминал слова Борисыча про проект мечты, – эта башня действительно могла стать проектом его, Пашиной, мечты, – он знал, что через пару-тройку лет после сдачи в аренду площадей такого крупного бизнес-центра, он вернёт себе все затраты, а потом начнёт получать приличные дивиденды, как совладелец этого бизнеса… И тогда…

Выехав рано утром, он подъехал к зданию областного архива лишь к обеду. Нужно было не просто найти документы, но и сделать копии, договориться о следующем приезде, и раскопать что-то о названии района. Это вчерашнее поручение Борисыча он думал оставить на следующую поездку, но что-то подталкивало его сделать это именно сегодня.

Выйдя из машины, Павел перешёл на другую сторону улицы, свернул за угол и тут же столкнулся лицом к лицу с мужчиной в старомодном длинном пальто и странного вида шапке. Большая седая борода, седые брови… Быстро скользнув взглядом по лицу, Павел заглянул в его глаза и был поражён печальным взглядом странного незнакомца.

– Сказал Господь: смешаю народы и разрушу башню, – тихим, но уверенным голосом проговорил незнакомец, проходя мимо Павла.

Павел торопился. Он пытался обойти незнакомца, и успел расслышать только какой-то обрывок фразы о разрушении башни. Он сделал три шага навстречу зданию архива, и только теперь сказанные за его спиной слова сложились в целую, но ещё не совсем понятную фразу. Оглянувшись, он заметил, что незнакомец уже свернул за угол. Сделав несколько быстрых и длинных шагов обратно до угла, Павел уже никого не увидел. Только обыкновенные прохожие и машины. Незнакомца не было.

Он стоял, вспоминая это лицо, взгляд и спокойно сказанные слова. Что они могли означать?

В архиве его ждали: хорошо, что он ещё неделю назад договорился со знакомой работницей архива, – она подготовила нужные топографические карты, сделала копии и расписала подробно все виды проделанных работ. Павел внимательно всё осмотрел, прочитал ведомость и расплатился с работником архива.

– Елена Николаевна, спасибо вам за оперативность, я поеду. Но у меня к вам будет просьба. Могли бы вы найти мне материалы по истории Краснореченского района? Там будет строиться большой бизнес-центр, хорошо бы найти исторические материалы и архивы именно по этому району.

– Да, Павел Николаевич, есть такие материалы, они у нас собраны в специальную картотеку. Если вам интересно, я могу прямо сейчас принести, посмотрите. Там не так много материалов, но есть и фотографии и карта района – это же район Красной речки, так его и называли. Там река протекала когда-то. Подождите минутку, я сейчас принесу.

Через несколько минут Павел уже вникал в историю района Красная речка. Эта история открылась ему впервые – он родился и жил в другом городе, и переехал в город Н. лишь девять лет тому назад, после того, как закончил аспирантуру.

И эти факты он узнал впервые.

«…А на следующий год Мамай послал войско во главе с царевичем Арсулом наказать русских князей в нижние земли. Весть об этом пришла к русским князьям во главе с Иваном Дмитриевичем очень поздно. Русское войско стояло на берегу реки в 10 верстах от города и не помышляло об опасности. Одни – доспехи свои на телеги сложили, а другие – держали их во вьюках, у иных сулицы оставались не насаженными на древко, а щиты и копья не приготовлены к бою были. А ездили все, расстегнув застежки и одежды с плеч спустив, разопрев от жары, ибо стояло знойное время. А если находили по зажитьям мед или пиво, то пили без меры, и напивались допьяна, и ездили пьяными. А старейшины, и князья их, и бояре старшие, и вельможи, и воеводы, те все разъехались, чтобы поохотиться, утеху себе устроили, словно – они дома у себя были.

А в это самое время поганые князья басурманские тайно повели рать из мамаевой Орды на князей наших. Устроив засаду на другом берегу реки, первые полки мамаевские напали на отдыхавших, практически безоружных русских воинов, застав их врасплох. Все, кто мог принять бой – приняли бой, кто пытался переправиться на другой берег, погибали в воде.

И тогда убили князя Семёна Михайловича и множество бояр. Князь же Иван Дмитриевич с остатком войска, жёстоко преследуемый, всё ближе подходил к реке и принял последний бой с войском Арсула. Бой длился день и ночь, а наутро вся река окрасилась в красный цвет – выяснилось, что от русского войска никого в живых не осталось – все погибли или утонули в реке. Вместе с князем погибли и утонули в реке многие бояре и воины, и народа «без числа погибло». Это несчастье свершилось второго августа, в день памяти святого мученика Стефана, в воскресенье, в шестом часу пополудни».

С тех пор эту реку так и звали – Красною. В XV веке на месте гибели войска Ивана Дмитриевича был построен деревянный храм по имя Покрова Божией Матери, а в XVII веке храм горел два раза, но был восстановлен в каменном виде.

Он так и назывался Покровский храм на Красной речке. Как и многие храмы русские, через 200 лет после строительства «всем миром» каменного, трёхглавого храма с колокольней, – в 1934 году храм был закрыт и разобран, – а его каменный остов был взорван. Эту операцию проводили изощрённо, так как непросто было разрушить монолитные стены храма и колокольни. В стенах выбивали кирпичи, закладывали взрывчатку и так обрушивали храм по частям. В 1936 году на месте храма остался только каменный остов, который не смогли разобрать, да каменные ступени, которые вели от Красной речки к возвышению, на которой стоял величественный храм.

Красная речка к 70-м годам XX века обмелела, а затем высохла, оставив за собою лишь широкое русло, превратившееся в овраг, заросший мхом и кустарником. Город Н., развиваясь и отстраиваясь, уже не обращал внимания на петляющий овраг, в котором несла когда-то свои быстрые и прозрачные воды Красная речка. Когда-то на её извилистых и заросших берегах умельцы откапывали красную глину и делали из неё глиняные игрушки и посуду. Но и этот промысел, вместе с речкой и храмом, который стоял на берегу, к концу XX века уже забыли»*.

Павел ещё раз прочитал последний абзац и задумчиво посмотрел в окно. Внезапно ему показалось, что с противоположной стороны тротуара на него опять посмотрел сегодняшний странный седой незнакомец в старомодном пальто. Павел присмотрелся внимательнее, – видно было очень плохо – то ли это был он, то ли не он, – рассмотреть точно было невозможно. То и дело проезжали машины и мешали прохожие.

– Елена Николаевна, сделайте мне, пожалуйста, копию этого документа, я побегу.

– Да, Павел Николаевич, один момент.

Выйдя из здания архива, Павел решил первым делом всё-таки попытаться отыскать этого странного незнакомца.

– Чего он там про башню говорил? Разрушу и смешаю? – вспоминал Павел. Перейдя на другую сторону дороги, он прошёлся вдоль улицы, но так и не встретил его. Постояв на перекрестке и внимательно рассмотрев прохожих, Павел ещё раз подумал о словах, услышанных сегодня. Не понимая сути слов, он тем не менее был сбит с толку этими «случайными неслучайными предсказаниями». Эти слова как-то переплетались с настоящим, и в то же время звучали, по меньшей мере, странно.

– Может, бред всё это? Наверное, стоит просто ехать домой… Мало ли что странные люди говорят про себя. Причём тут я? – думал он, медленно открывая дверь автомобиля.

В жизни он мало встречался с чем-то загадочным и непонятным, особенно никогда не верил ни в привидения, ни в астрологические прогнозы, а к вопросам веры в Бога всегда подходил с некоторым удивлением и настороженностью. Удивляли его большей частью люди, его знакомые и некоторые друзья, ещё вчера обыкновенные и неверующие, – они вдруг начали ходить в храм каждый день, истово креститься и пугать знакомых «концом света». А ещё они любили долго рассказывать о необходимости «жить правильно». Как это «правильно», Павел не знал, знакомым и друзьям особо не верил, а сам редко задумывался на эту тему.

Этих своих друзей он помнил ещё пацанами, когда они вместе воровали яблоки в чужих садах, рисовали непотребности на стенах домов, разбивали окна футбольными мячами и дрались в школьном дворе. Он не считал себя атеистом, но и к верующим тоже не относил. И всё непонятное, непознанное, странное и сверхъестественное он как бы «отодвигал» от себя и старался об этом не думать. «Но сейчас, – совсем другое дело», – думал он.

Он сопоставлял два довольно странных момента сегодняшнего дня – сказанную незнакомцем фразу о разрушении башни и информацию о разрушенном храме на Красной речке. «Может, и не бред… » – вопросы крутились в голове, запутывая друг друга. Фраза, брошенная незнакомцем на улице, не отпускала его и не давала разгадок. В голове крутились кровавые события на Красной речке, о которых он узнал сегодня в архиве… Затем он представлял себе величественный храм на Красной речке и вспоминал, как сегодня выглядит тот район у старого оврага. Оказывается, именно в этом овраге и протекала когда-то та самая речка, которая окрасилась в кроваво-красный цвет после гибели русского войска князя Ивана Дмитриевича…

Он почему-то вспомнил родной город, – друзей, мать и отца, свою уютную квартиру, где прошло его детство, старый двор… вспомнил и бабушку, и те далёкие-далёкие звуки деревенского храма, которые он слышал когда-то в детстве. Что-то тёплое и заботливое, домашнее как будто обволакивало его. Он вспоминал, как помогал бабушке носить дрова для печки, как зимой разгребал снег в её старом дворе, как рисовал свои первые натюрморты на террасе деревенского дома…

Вспоминал он, как вместе с отцом нёс гроб с бабушкой на кладбище, и как ломали старый дом, который остался никому не нужен в старой, доживающей свой век, деревне. Воспоминания грели его, но одновременно подступала какая-то боль от того, что такое чувство тепла и заботы ему удалось почувствовать только лишь в далёком детстве. Это «далёкое детство» было уже так далеко, что казалось, нить его судьбы уже давно оторвана от этих мест. Однако, сам факт того, что он помнит их, давал какую-то уверенность в том, что нить ещё не порвана.

Павел решил во что бы то ни стало завтра съездить на площадку будущего строительства башни и внимательно посмотреть это место. Домой он вернулся за полночь. Устав от долгих дорог, он тем не менее долго не мог уснуть – события дня стояли в голове и не давали успокоиться.

– Красная речка, красная речка… – медленно повторял он про себя.

5.

Борисыча в офисе не оказалось, он уехал в администрацию города что-то с кем-то согласовывать. Рублёв был занят делами по своей фирме – у него были какие-то проблемы с персоналом, он всегда ругал всех менеджеров, был страшно недоволен, что они мало работали и увиливали от ответственности. Павел отвёз архивные копии в офис, пообщался со своими сотрудниками, сделал необходимые звонки. И только к обеду вспомнил, что собирался посетить место будущего строительства.

– Григорий, геодезисты ещё работают на площадке? – спросил он у архитектора, который вёл проект.

– Нет, Павел Николаевич, они ещё вчера закончили, все данные завтра должны привезти сюда, к нам.

– Хорошо, Григорий, я буду к вечеру. Поеду, проедусь на площадку, посмотрю…

Погода стояла ветреная. Октябрь шёл к концу, осень сдавала свои позиции зиме, но не торопилась уходить совсем. С утра накрапывал мелкий дождь, к обеду же ветер разогнал суровые, тяжёлые тучи и стало проглядывать солнце. Ветер был сильный, влажный и довольно неприятный.

Павел доехал до поворота на шоссе, оставил машину и пешком стал подниматься на небольшой пригорок, на котором как раз и планировали строить бизнес-центр. На самом деле пригорок был достаточно обширным, через 300-400 метров возвышенность заканчивалась, и тропинка спускалась в небольшой овраг, в котором, видимо, когда-то и протекала Красная речка.

Примерно на середине возвышенности он остановился. Отсюда открывался хороший вид на место, где планировалось строить новый жилой комплекс. Он представлял себе, какие виды откроются в здании башни с 30-этажа, когда закончат строить бизнес-центр, парк рядом с ним и построят новую развязку.

Неприятно поморщившись от ветра, Павел поспешил по тропинке дальше. Он стал спускаться в овраг, нащупывая узкую дорожку. Впереди с левой стороны он заметил небольшой камень, на который можно было присесть, отдохнуть и спрятаться от ветра, который тут, в овраге, был заметно тише. Павел присел на камень и поднял воротник куртки. Вокруг было достаточно тихо и спокойно. Овраг был давно заболочен внизу и порос случайными кустарниками, разбросанными в разных местах. Никакого особенного живописного вида не было – точнее сказать, глазу было негде остановиться. Художник бы двинулся дальше по руслу бывшей реки в поисках более интересного сюжета.

Павел сидел уже минут десять и вспоминал прочитанное им в областном архиве, и пейзаж в его представлении как будто-бы начал меняться – вместо старых засохших кустарников на дне оврага он представлял себе неторопливое течение серебристой реки, на противоположном берегу невысокие заросли камыша, тропинки вдоль берега и одиноко сидящих рыбаков… Вдруг в его ушах постепенно стал возникать шум струящейся воды, словно шум какого-то родника. Шум был отчетливо слышен, но Павел не видел рядом с собой никакого намёка на родник или ручеёк.

Он закрыл глаза, но шум воды не прекращался. Ещё раз ясно представил себе ту картину, о которой только что думал. Внизу течёт река, а он сидит на берегу.

В этот момент, ему вдруг показалось, что несмотря на высохшее русло и заросший кустарник, река… жила. Она не умирала, она просто ждала времени, когда её русло наполнится водой. Наполнится жизнью. Он почувствовал это так отчётливо, что открыл глаза в некоторой надежде… Но вокруг него был только овраг, кустарник, узкая тропинка да камень… на котором он сидел.

– Второй день чудеса какие-то… – думал он. Павел относил эти чудеса к обыкновенной усталости, которая накопилась за последние недели. – Надо ехать домой.

Не доехав несколько километров до дома, он неожиданно для себя решил свернуть в церковь, которая располагалась в центре города Н. Он не спрашивал себя, зачем он едет в церковь, просто появилась такая внезапная идея – и он не мог найти причин, чтобы не поехать. Может быть, здесь он пытался найти хоть какие-то логичные объяснения тех событий, что случились с ним в последние два дня.

Церковь была открыта, в углу перед иконами кто-то монотонно читал молитвы. В другом углу суетилась с тряпкой какая-то женщина, больше в храме никого не было. Он зашёл, снял кепку и встал в середине храма. Что делать дальше, он не совсем представлял – однажды он был в церкви на освящении куличей, потом, как-то заезжал, чтобы купить для знакомых церковные свечи. А теперь он не знал, что нужно делать здесь: «Кого искать… кого спросить… А о чём спросить?» – вопросы в голове громоздились один на другой.

Сколько прошло времени, он не знал. На какой-то момент он закрыл глаза и опять перед глазами вставал образ бабушки, её старый дом в деревне, разрушенный и покосившийся забор, запах печи, прелого сена во дворе под навесом, и воздух… воздух… тот насыщенный кисло-сладкий воздух, которым в детстве не мог надышаться.

Он открыл глаза. Перед ним куда-то в вышину уходил иконостас, с которого внимательно смотрели строгие лики святых. Он помнил некоторых, – бабушка каждого называла своими именами и как-то связывала с ними свои ежедневные планы и заботы. «Может быть поэтому и дожила до глубоких седин и никогда не уставала», – подумал он.

Он развернулся к иконной лавке, которая находилась в углу и заметил священника, который что-то говорил в открытое окошко. Павел подошёл неслышно, священник обернулся и поздоровался:

– Здравствуйте… А… я помню вас. Ваша фамилия, по-моему, Крестовский? Я слышал ваше выступление в прошлом году, – доклад по экологии, да? Я, извините, тогда запомнил вашу фамилию.

– Да… добрый день, да, я Павел Крестовский, но я не знаю, как зовут вас… – Павел протянул было руку, но вдруг вспомнил, что священникам не принято пожимать руку.

Отец Игнатий быстро протянул ему в ответ свою руку и крепко пожал.

– Меня зовут отец Игнатий. Вы хотели поставить свечи? Люба, помоги, – он обратился к женщине, которая выглядывала из окошка иконной лавки.

– Да, хотел… поставить свечи. Я хотел ещё спросить Вас, отец… отец Игнатий, – Павел попытался сдержать волнение, которое вдруг откуда-то появилось в нём. Слова давались с трудом, речь никак не складывалась.

– Дело в том, что мы… Мы хотим построить в городе бизнес-центр.

– Понятно. Веяние времени. Бизнес стал в центре всего… – отец Игнатий смотрел куда-то мимо Павла.

– Да, бизнес-центр хотим построить, с соблюдением градостроительной политики застройки, со всеми экологическими требованиями, для удобства, так сказать, арендаторов… более тысячи человек будут работать в нём… опять же… рабочие места…

– Да, да, Павел. Я понимаю. В каком районе?

– На Красной речке. Там, за шоссе, которое будут строить, перед оврагом. Там будут строить парк через пару лет, вот там и решили… наиболее удобное место. Парковки будут, подъезд солидный… В общем, всё должно быть… удобно что-ли.

– Понятно. А вы знаете, что там было построено, когда там была деревня, до войны?

– Вот в том-то и дело… Отец… Игнатий. В том-то и дело, что я только вчера узнал, что до войны там была церковь. И узнал, что её разрушили в тридцатых годах.

– Не просто разрушили, Павел. Его взрывали три раза и никак не могли взорвать, так крепко стояла…

– Да, я читал. Читал… Но… Может быть можно как-то… Как-то… можно…

– Конечно можно! И даже нужно! Обязательно, нужно, Павел, – священник улыбнулся, а потом вдруг стал серьёзным. – Конечно, храм нужно восстановить. Вот как раз ваша помощь в этом и понадобится.

– А как же… бизнес-центр? – Павел обрадовался, что не сказал о своем предложении и одновременно задумался о том, как теперь быть с проектом.

– Понимаете, Павел, храм возродить – это отдать дань истории своей страны, своим предкам, своему городу. Может быть, только тогда мы и заживём нормально в нашей стране, когда отдадим все эти долги. Они строили, а их дети разрушили. А мы, внуки, правнуки, просто так взяли и забыли, затоптали, превратили в парки развлечений и бизнес-центры. Я вам, Павел, могу одно сказать – постройка храма есть дело богоугодное. А бизнес-центры можно построить и в другом месте, мест в городе много. А там район исторический – вы знаете, раз читали архивы. Разве можно теперь там строить центры и магазины? Там нужно строить только храм. И потом, знаете ли вы… этого, по-моему, в архивах нет, – историю, которая произошла… где-то в пятидесятых годах. Там ведь решили построить какие-то склады… Ну, так они сгорели! Потом там баню построили – и опять пожар случился, ничего не осталось…

– Я не знал… – Павел почему-то вдруг вспомнил странного незнакомца рядом с областным архивом. – Отец Игнатий, хотел вам рассказать, у меня странная встреча была вчера, какой-то странный человек мимо меня проходил и обронил слова, обращенные как будто бы… то ли ко мне, то ли просто… просто так сказанные. Он что-то говорил про то, что Бог… разрушит башню и развеет что-то… Точно не помню. Я хотел его остановить, но он пропал. Такое странное ощущение было у меня, что он именно мне это говорил. Как будто бы он хотел, чтобы я это услышал.

– Павел, а вам никогда не казалось, что у вас непростое имя?

– В смысле?

– Павел – это же имя одного из апостолов! Знаете, откуда пошло это имя?

Священник рассказал Павлу об апостоле Павле, о том, как иудейский чиновник по имени Савл шёл из одного города в другой, чтобы преследовать христиан, судить их, наказывать, предавать смерти. И шёл он по тропе, преисполненный ответственности за порученное ему дело, – он ко всем делам своей должности относился очень внимательно, ответственно, за что и получал награды и почести. Но вот в один момент на тропе его остановил яркий свет: это Сам Господь Бог явился ему на его пути и ярким светом, вспышкой ослепил его и остановил.

– Понимаете, Павел, он, этот ответственный иудейский чиновник, этот Савл, сподобился увидеть Самого Бога! Это было не просто откровение, это было прямое указание Савлу, что он делал что-то неправильно. Савл, истинно верующий в Бога, сам, своими очами увидел Бога! Это подействовало на него настолько впечатляюще, настолько сильно, что он упал и когда встал с колен, понял, что он… ослеп. Господь ослепил его Своим Явлением, но дал ему духовное зрение. И Савл поверил в то, что именно христианский Бог – наивысшая Истина и Свет. И уже через три дня этот самый Савл крестился с именем Павел. Вся его остальная жизнь была посвящена проповеди Божией, он путешествовал по Римской империи, не боясь, подвергая свою жизнь ежеминутной опасности, ходил и проповедовал, рассказывал, излечивал людей. Каждый из нас, идущий не в ту сторону, может сподобиться какого-то невидимого, но едва слышимого для вас знака. Попробуйте воспринять этого незнакомца, как знак. Подумайте о своей жизни и о строительстве вашего этого… центра бизнеса. Может быть, вы действительно придумаете, как на том святом месте восстановить храм, а ваш бизнес-центр перенести в другое место. Если это вообще вам нужно… – отец Игнатий опять как-то хитро улыбнулся.

Это была скорее всего не хитрость, – просто разрез глаз у священника был такой, что когда он улыбался, глаза почти закрывались и были видны только весёлые уголки глаз и глубокие морщины.

– Не знаю, не знаю… – выдохнул Павел. – Не знаю. Всё это интересно, но как быть с планами и проектами. Уже идёт работа… Как это сделать, не представляю.

– Вы главное решите, чего именно Вы хотите, в какую сторону двигаетесь. А после сделайте всё, что от вас зависит, а остальное – попросите у Бога. Он и управит, как у нас принято говорить. Господь всё управит, только нужно попросить его об этом.

– Как попросить? – Павел растерянно посмотрел на иконы.

– Как, – улыбнулся священник. – Просто. Как вы просили маму в детстве дать вам кусок хлеба – и она вам давала вкусный горячий хлеб. Всё очень просто. Если верить в то, что Бог – наш Отец и что Его помощь всегда спасает нас и выручает в трудные минуты, – тогда и слова сами придут. Давайте вместе! – Отец Игнатий вдруг резко повернулся в сторону алтаря и запел густым и красивым басом:

– Царю Небесный Утешителю… Душе истины, иже везде сый…

Это была не просто молитва – было такое ощущение, что это густые и мощные звуки сотрясали всё здание церкви, эхо отдавалось от дальних стен и как бы вторило пению священника. Все, находящиеся в храме в этот момент, оставили свои занятия, встали и смотрели в сторону алтаря. Павел стоял, не зная куда ему девать руки, не зная слов… В конце молитв, он, вслед за священником, медленно поднял руку для крестного знамения, но вдруг понял, что забыл, как оно делается, справа-налево или слева-направо…