Текст книги "Чужая победа"

Глава 12

Миссия: «На распутье».

Задача: выбрать правильный путь.

Звезда: Эпсилон Индейца (А – оранжевый карлик, В и С – коричневые карлики).

Планета: Хуракан.

Особые примечания: на Хуракане находится самая большая по численности населения колония землян в Дальнем космосе.

Случилось чудо: в дельте Зеленой Змеи прекратился дождь. Сквозь прорехи в тучах полились золотые лучи Эпсилона. Над стеной джунглей поднялась радуга. Поверхность реки тут же заиграла изумрудными отсветами. Воздух наполнился стрекотом множества слюдяных крыльев: полчища стрекоз метровой длины вывалили на охоту, заметались над водой, над трубчатой осокой, над глинистыми берегами, над деревянным причалом, высматривая большущими фасеточными глазами добычу. Добыча – мелкие крылатые козявки – сбивалась в плотные тучи веретенообразной формы. Темные, гудящие, точно линии высокого напряжения, веретена висели то там, то здесь.

Я вышел на причал, прошелся по громыхающим под ногами доскам и присел на холодный кнехт. Само собой, закурил. За моей спиной возвышался купол штаба Дальнекосмических сил Земли: покрашенная в хаки, вымытая дождем многоярусная металлическая громадина. Среди хураканских хвощей и гигантских папоротников торчали прикрытые камуфляжными сетями башни противокосмической обороны.

Там, где река впадала в океан, небо совсем прояснело: свежий ветер гнал хмарь в глубь континента. В небесах проступило узорчатое пятно – луна Иш-Чель, находящаяся в трех четвертях. По обе стороны от нее сверкали две звезды: карликовые спутницы Эпсилона, отодвинутые гравитацией далеко на задворки. Три бесшумных вертолета поднялись с укрытой в низине взлетной полосы и помчали в сторону океана.

Я вынул из кармана кителя «читалку», выбрал закладку «входящие сообщения».

Авизо, прибывший из системы Тау Кита, сбросил на штабной сервер почту. Система отфильтровала вирусы, состряпанные и подброшенные «мумиями» под видом безобидных писем, оставила пару десятков сообщений, одно из которых было адресовано мне.

Настроение – лирическое. Музыка – «Наш медляк» Дэнни Стеблов.

Приветы! «улыбаюсь»

У меня все нормуль! «улыбаюсь» Доехала быстро и без приключений. Животину и автомат подарила папуле, но он все равно злился на меня, но больше – на тебя. «подмигиваю» Боже! Что стряслось с нашим огородом! «лопну от смеха» На него правда садился шаттл Крылатых??? «показываю большой палец» Я так обрадовалась! Ненавижу огород. Ничего на нем не растет, а копать надо, сажать надо, окучивать надо, удобрять и поливать дорогой водой тоже надо. «хмурюсь»

Скоро станет совсем тепло, и я буду ходить в горы. Помнишь, я показывала тебе? Приезжай, когда захочешь, пойдем вместе! «улыбаюсь» Правда, папуля сказал, что тебя ко мне не подпустит, а это – беда-беда. «хмурюсь» Ну, ничего! Мне скоро восемнадцать. «подмигиваю» Возьму и перееду подальше от курей и огородов на Хуракан. А у вас там есть горы? Без гор я буду скучать. Говорят, у вас там сплошные леса. Они хорошие, грибные? Я однажды собирала грибы, папуля брал меня с собой в оазис св. Георгия. Мне тааак понравилось! «показываю большой палец»

Такие дела, в общем.

Ты пиши, не забывай. «ангелочек» Хотя такое вряд ли забудется – все эти скачки и перестрелки. «лопну от смеха»

Настасья Козловская.

«целую»

42-ой день месяца Второй луны, т. е. когда-то летом 2116 г. «лопну от смеха»

Пы. Сы. Прикрепленный файл – фото с хатками прятунов, я ведь обещала, а ты, наверное, забыл. «улыбаюсь»

Пы. Пы. Сы. А животину папуля вчера застрелил. «хмурюсь» Сломала ограду в курятнике и принялась курей жрать, вот он ее – из подаренного автомата. «хмурюсь» Подаренную скотину – из подаренного автомата!!! «плачу»

Пы. Пы. Пы. Сы. Я скучаю. «ангелочек»

– Где тот единственный, кроме папы, мужчина, который ценит меня не только за сиськи и за борщ?

Я свернул окно с почтой, положил «читалку» на колено. Обернулся.

– Камилла!

Форма военврача была ей к лицу. Статная, полногрудая, с крашенными в черный цвет длинными волосами, с яркими серо-голубыми глазами… Жутко красивая, в общем. Думаю, на всем Хуракане не нашлась бы еще одна столь же прекрасная женщина.

– Все правильно, я ценю тебя за твердость характера! – ответил, улыбаясь.

– Нет! – возразила она. – За ум! За ум, мой мальчик!

Я не стал спорить. Запустил щелчком окурок в реку.

– Ха! За ум – в первую очередь.

Доски причала загрохотали под ее обутыми в туфли-лодочки ножками.

– Стой! – я выставил руки ладонями вперед. – Ни шагу дальше!

– Чего? – удивилась Камилла.

– Причал прекрасно простреливается вот отсюда… и вот отсюда… – я указал пальцем на торчащие над кронами башни ПКО. Мужем Камиллы был командир особой бригады охраны штаба Дальнекосмических сил – полковник Аджекилямов.

– Ну и что?.. – мурлыкнула она, подходя ко мне почти вплотную. Я унюхал сладковатый цитрусовый запах духов. – Мы ведь не станем трахаться вот здесь, на этих самых досках?

– На досках – нет, – улыбнулся я и поцеловал Камиллу в щеку. – А может – да.

– Может – да? Смирно, старший лейтенант! Размечтался, одноглазый. Во что втыкаешь? – спросила она, увидев у меня в руке «читалку».

– Да так, в Хемингуэя, – отмахнулся я.

– Ты ведь его не любишь! – удивилась Камилла.

– Терпеть не могу, – признался я и попытался перевести разговор в деловое русло: – Что-нибудь узнала, Милка?

– Не-а! – рассмеялась она. – Мы все еще анализируем данные!

Не то чтобы я приуныл, но как-то разочаровался.

– Ты высказал правильную мысль, – шмыгнув носом, продолжила серьезным голосом Камилла: – «Мумии» действительно были нужны образцы тканей Зугу. Зачем? Опять же твоя версия принята за основу – чтоб узнать, насколько Крылатые продвинулись в тех же исследованиях, которые ведут «мумии» на своей базе в поясе Корнуолла. Старшие братики-сестрички конкурируют… – она поглядела мне в глаза. – Как ты, Жека? Уже наш или все еще общий?

– Ваш-ваш, – ответил я и подошел к краю причала, облокотился на леерную стойку.

…Я словно воочию вижу снежное поле без конца и края – ЛК-50 летел над кольцами Сатурна. Сводная эскадра должна была перестроиться на траверзе Мимаса и оттуда махнуть в «искажение». Любимов, переговорив с контр-адмиралом тет-а-тет, вернулся в рубку. Командир попросил выйти всех, кроме меня. Я не удивился этой просьбе. Несомненно, что история с контрразведкой все еще тянулась за мною, как дымный шлейф за кораблем, падающим в атмосферу чужой планеты. Только я предположить не мог, чем «порадует» командир.

– Я посовещался с Величко… – Любимов сел рядом со мной – примостился в кресло Кучера. – Предлагаю тебе написать рапорт о переводе на другой корабль.

Меня словно холодной водой окатили.

– Как?.. Зачем?.. – сбивчиво пробормотал в ответ. Это было неожиданным и несправедливым – ну, я так считал – решением. Командир ведь знал, каким макаром нас забросило на Убежище и что я «чист», никаких сношений с агентурой «мумий» иметь не мог.

– Вернешься в Русскую Дальнекосмическую… – принялся пояснять Любимов, глядя на ледяное поле, по которому ползла сейчас тень одной из лун. – Дадут очередное звание, пора тебе вверх идти, а Серегу Кучера пересадим в твое кресло.

– Хотите сплавить меня с корабля? – без обиняков поинтересовался я.

– Командование военно-космическими силами Земли заинтересовано в том, чтобы ты вернулся в Русскую эскадру, – с нажимом проговорил Любимов. – Понимаешь, дружище? Заинтересовано! Ты им нужен!

– А если не буду ничего писать? – продолжал упорствовать я, но скорее уже по инерции.

– Сейчас не мирное время, – сказал Любимов.

Так оно и вышло. Помню, как дрожали мои пальцы, когда я подписывал распечатанный рапорт. И еще ребята смотрели на меня, как нарочно.

Теперь ЛК-50 где-то в космосе, воюет с «мумиями». А я остался на Хуракане. Жду, пока меня назначат на какой-нибудь ветеран класса КК. Ведь все новенькие «элки» укомплектовываются экипажами в первую очередь.

Со мной снова беседовали… или допрашивали. На сей раз – земляне, высокие чины из Штаба космофлота Земли, которыми командовал вице-адмирал Иванов – полный, рыжеватый увалень с повадками сытого варана. Иванов прибыл ради моей скромной персоны из самого Брюсселя, где располагался штаб. Тут, на Хуракане, у нас был своя военная база и гарнизонный городок – земной анклав, окруженный инопланетными джунглями. Союзники уважали его границы. На территории землян Крылатые и «островитяне» появлялись только по приглашению.

Ахернар, Регул А, Капелла. Сгинувшие цивилизации.

Я изложил все, что имел в запасе.

Да, «мумия» хотела меня завербовать, но сказать, для чего именно, не успела. В сотый раз – одно и то же. На лицах штабных была скука. Да и у меня острота ощущений пропала; я рассказывал о своих злоключениях, будто зазубренный урок отвечал.

Да, я не все рассказал контрразведчику Крылатых. Да, усомнился в чистоплотности союзников, после того, как они использовали ЛК-50 в каких-то своих мало согласующихся с интересами Земли целях. Да, я отдаю себе отчет в том, что говорю.

Нет, не думаю, что мои слова могут каким-то образом повлиять на раскрученный и запущенный маховик межзвездной войны или ослабить союз.

Да – нет. Нет – да. И так далее…

Сколько бы цивилизаций ни сгинуло в прошлом, сколько бы землеподобных планет ни превратилось в безжизненные куски шлака, мы уже вляпались в эту трясину. Наша работа – творить безумие, и мы прекрасно с ней справляемся. Мы ударили по поясу Корнуолла, «мумии» – по Убежищу и по Титану, Сводная эскадра опять отправилась рейдерствовать во вражеское пространство. Так что зря на меня таили обиду Крылатые, зря пыталась посеять во мне сомнения «мумия». Кем был я? Песчинкой, летящей в космическом пространстве, не более того…

Я обломил стебель трубчатой осоки, принялся им размахивать, отгоняя надвинувшуюся на причал со стороны реки тучу мошкары.

– Мы предполагаем, что старшие расы изучают влияние Эдема на человеческий организм, – сказала Камилла.

– Ну конечно… – Я швырнул стебель вслед удаляющемуся «веретену». – Кто бы сомневался?

– Речь идет об особых условиях, – продолжила Милка. – Эдем освещают одновременно шесть солнц! Их электромагнитное и гравитационное влияние… когда-то это было абсолютно уникальное место.

– А теперь – черный, сильно кратерированный кусок скалы, каких миллионы в радиусе ста световых лет, – продолжил я. – Мертвый талисман; Гроб Господень, неспособный творить чудеса.

– Так ли уж не способен? – улыбнулась Камилла.

– Да я вообще не верю в чудеса, – ответил, снова закуривая. – Эта штуковина съедает нас. Каждую минуту, пока идет эта война, мертвый Эдем проглатывает по нескольку кораблей, на которых служат от тридцати до восьмидесяти человек. А один батюшка, отец Антоний с Убежища, сказал, что после того, как Адама и Еву изгнали из рая, в нем остался лишь Змей-искуситель. И наш поиск потерянного рая – есть поиск того самого Змея или Червя.

– Фу! – поморщилась Камилла. – Какое мракобесие! Софистика! Поповские бредни! – она внимательно поглядела на меня. – Жека, ты действительно во что-то такое веришь? – спросила с полуулыбкой.

Нет, во мне поселилась холодная бездна. У меня нет дома, нет семьи, нет цели… даже людей, которые заменили мне семью – экипаж ЛК-50, – и тех забрали по военной необходимости. Поэтому я ни во что не верю и во всем сомневаюсь. Прав был майор Бранаан – контрразведчик Крылатых: слово «мумии» превращает хорошего солдата в гнилую тряпку. А может, таким я был всегда, только теперь меня ткнули носом в собственное дерьмо.

– Я думаю, «мумия» распотрошила прятуна для трофеев. – Я смотрел на яркую зелень речных волн, она помогала оставаться расслабленным, она делала воспоминания о крови и грязи пещеры пыток не столь пронзительными. – Крылатые сказали нам правду. И сакрального смысла в действиях врага не было.

– Херню несешь, боец, – нахмурилась Камилла. – Вижу, что киснешь без дела. Тебя сейчас бы выручили или хороший секс, или хорошая битва. К сожалению, с первым помочь тебе не могу – девочка я замужняя, зато второго – хоть отбавляй.

– Не спорю, – согласился я, а потом добавил с улыбкой, чтобы скрасить не очень веселый финал разговора: – Милка, ты – прелесть!

– Ушла, – ответила она, отступая. – Было приятно повтыкать с тобой в речку. Ну, знаешь: никогда не устанешь смотреть на то, как течет вода… Когда наши закончат анализировать, и если результат не засекретят, – она состроила забавную рожицу, – я тебе расскажу что-нибудь новенькое.

Камилла заторопилась к куполу штаба, а я смотрел ей вслед, пока из-за древовидных папоротников не вышла строем рота пехотинцев и не скрыла от меня удаляющуюся женскую фигурку.

Вечером того же дня мне вручили погоны капитан-лейтенанта. Тот самый представитель штаба космофлота Земли, который раньше руководил моим допросом, – вот он и вручил. Случилось это в кабинете «самого большого начальника» – командующего Дальнекосмическими силами адмирала Степана Джамакулова.

За окном лил противный хураканский дождь. Беззвучно полыхали молнии, озаряя рисунок низких туч. Тучи были, словно… мозги – желтоватые, извилистые; их подсвечивала сверху большая луна Иш-Чель. В кабинете стояла духота, но окно не открывали и кондиционер не включали – Джамакулов постоянно лечился от бронхита и поэтому опасался сквозняков. Втроем мы распили бутылку коньяка. Вроде бы повышение старлея – не такой уж и значимый повод, чтобы за это пили два старших офицера, но отказаться от их приглашения я права не имел. После третьего тоста прозвучал странный вопрос. Задал его вице-адмирал Иванов.

– А вы, Ильин, хотели бы летать на кораблях новых типов?

Я ответил, как полагается: конечно, всегда готов, служу Родине. На самом деле мне было все равно. Лишь бы не новые допросы, лишь бы не утомительное ожидание неизвестно чего. Хотелось лишь одного – заполнить треклятую пустоту внутри себя чем-то стоящим, не стыдным.

– Вы следите за новостями с Земли? – Иванов указал на меня чубуком раскуренной трубки, а Джамакулов включил свой планшет, принялся водить пальцем по экрану, что-то выискивая.

Новостей с Земли поступало не так уж и много. Сейчас все события – в космосе. А Земля… Что Земля? Земляне сидят задницами на фотонных реакторах Крылатых, чтобы не замерзнуть. Земля исправно поставляет человеческий ресурс для войны, – я вспомнил несколько патриотических медиароликов об ажиотаже на призывных участках. Вот и все новости, которые можно было ожидать.

– На Земле все напуганы тем оборотом, который приняла война, – сказал Иванов. – «Мумии» напали на Титан, они показали всем, что могут успешно действовать в Солнечной системе, вдали от своих баз.

– И безнаказанно, – добавил Джамакулов. – Смотри сюда!

Он подсунул мне планшет. Я покорно поглядел на экран.

Шел дождь – почти такой, как сейчас на Хуракане, – тем не менее, людей в толпе было столько же, сколько капель в ливне. Толпа осаждала какое-то красивое белое здание, на фоне которого контрастно выделялись темные бэтээры. Люди в камуфляже – полиция? армия? – стояли фалангой в несколько рядов, подняв щиты. За их строем я разглядел многочисленные флагштоки, на которых висели мокрыми цветастыми тряпками флаги разных стран.

– Нью-Йорк? – спросил я.

– Да, штаб-квартира ООН, – подтвердил Джамакулов. – Смотри дальше!

Ярко-зеленая трава газонов, пятна талого снега (да ведь на Земле – июнь!) и снова флагштоки. А еще – толпа, она прет по газону, и талая вода чавкает под тысячами ног. Похоже, дело было в Брюсселе, а люди шли к Штабу космического флота Земли, который находился на месте некогда разрушенной исламистами штаб-квартиры НАТО.

– Ссыкуны! – со смаком протянул Джамакулов. – Они думали, что война отгремит где-то далеко. Что гибнуть будем мы, а они откупятся новобранцами и харчами.

– Ситуация на Земле дестабилизируется с каждым днем, – Иванов зачмокал, раскуривая трубку. – Так-то… В ООН чаще и чаще звучат призывы о том, что следует пересмотреть условия союза со старшими расами.

– Ерунда это все, – Джамакулов разлил остатки коньяка по рюмкам. – Только за технологию контроля над гравитацией мы должны Крылатым столько, что и наши праправнуки не расплатятся.

– Я думаю, что в ООН соберут специальную комиссию по повторной проработке этого вопроса, – Иванов подцепил свою рюмку. – Ну, за победу мы пили. За виновника торжества, – он кивнул в мою сторону, – тоже. Давайте – за Землю, ведь никакая победа не стоит того, чтобы мы, не дай бог, потеряли свой мир, свой Эдем.

На этом посиделки закончились.

– Собирайте вещи, завтра вы отправитесь в Солнечную систему, – сказал мне Иванов.

Когда я вышел из кабинета командира Дальнекосмических сил, то в полутемном коридоре столкнулся нос к носу с полковником Аджекилямовым – мужем Камиллы. Отдал ему честь и почувствовал себя козлом. Мы с Милкой, правда, уже давно не любовники, но что было – того не отнять и не изменить. И она по-прежнему остается для меня самой желанной женщиной на этой планете.

Иллюзии.

Я подошел к окну, вынул из кармана «читалку». «Новые сообщения – 0. Входящие – 1».

Входящие…

«Приветы! «улыбаюсь»

У меня все нормуль! «улыбаюсь» Доехала быстро и без приключений…»

Снова иллюзии. Куда от них денешься…

Второе письмо с Убежища придет не скоро, если вообще придет.

Пробую написать ответ.

«Првет! Спасиботебе за псьмо…»

От волнения я пропускаю буквы и пробелы. Чертыхаюсь, стираю все, закрываю почту.

Не стоит даже пытаться. Разные миры, отделенные друг от друга световыми годами космической пустоты. Разница в возрасте, разница в мироощущении и миропонимании. Ничего не выйдет. Я не могу себе позволить жить иллюзиями. Идет война. Я твердо стою на земле и должен пройти свой пусть самостоятельно, а не тянуть за собой тех, кто этот путь не осилит.

Но я снова достаю «читалку», выбираю закладку «написать письмо». Я как будто нахожусь во власти эдемского Искусителя – Червя, а может быть, наоборот, что-то светлое и доброе движет мною. Не понять, не разобрать.

«Настроение – скучаю. Музыка – шум дождя.

Привет! «улыбаюсь»

На Хуракане тепло, красиво, но очень дождливо. Грибы есть, да. Буду рад, если ты прилетишь, но лучше отложить путешествие до конца войны, сейчас в космосе небезопасно. Не знаю, когда снова окажусь в ваших краях и окажусь ли вообще, но мечтаю, что ты проведешь меня по горным тропкам и что с какой-нибудь вершины мы будем смотреть на ваше неспокойное море. Рад, что не забываешь и пишешь. Ты, наверное, знаешь, что девичье письмо – это луч света в мрачных солдатских буднях. «смеюсь» Пиши больше и чаще! «улыбаюсь»

Евгений.

Хуракан, 12 июля 2116 г.»

Нажал «отправить». Письмо ушло на сервер. Чуть позднее его проверят и перекодируют, затем перезагрузят на авизо, следующий в систему Тау Кита. Если придет ответ, то файлу придется ждать, пока я вернусь из Солнечной системы… или еще откуда-нибудь.

Господи, что я делаю? Зачем вешаю лапшу на уши этому наивному ребенку?.. Охренел, что ли, совсем?.. У нее вся жизнь впереди! Разве она виновата в том, что мне надо заполнить пустоту?

Дождь все сильнее, пора спать. Завтра – в путь.

«Читалка» чуть слышно пищит. Входящее письмо! Я понимаю, что это не может быть ответ Настасьи, но все равно какая-то надежда согревает нутро, точно адмиральский коньяк.

Открываю почту.

«Новости службы рассылки»…

Ушел спать.

Глава 13

Миссия: «Поезд на Мемфис».

Задача: освоиться в новой обстановке.

Звезда: Солнце (подавляющая часть энергии Солнца вырабатывается при синтезе гелия из водорода).

Планета: нет.

Особые примечания: служащие Дальнекосмических сил и Околосолнечных носят форму одинакового цвета.

Космический авианосец «Мемфис» прятался в тени одного из нерегулярных спутников Юпитера – угольно-черной глыбы пятикилометрового диаметра. Я специально попросился в рубку транспортника, на котором мы с Ивановым отправились с Хуракана в Солнечную систему, чтобы своими глазами взглянуть на осуществившуюся американскую мечту.

На авианосце соблюдали светомаскировку. Ни позиционных огней, ни света, льющегося из иллюминаторов. Темная громадина километровой длины с раструбами дюз такой ширины, что в каждом вместилось бы по крейсеру класса ЛК, плыла в пустоте, изредка выпуская струи бледно-голубого пламени из сопел двигателей коррекции курса. В отличие от морских авианосцев «Мемфис» был вооружен: я увидел два ряда турелей – сверху и под днищем. Два корабля сопровождения – легких штатовских крейсера типа «охотник» – жались к округлому борту, точно рыбы-прилипалы к китовой акуле, над ними нависали консоли стыковочных конструкций. В какой-то миг плазменный выброс озарил корпус авианосца, и я увидел нанесенное в носовой его части изображение обнаженной блондинки а-ля Мэрилин Монро.

– Америкосы… – процедил капитан нашего транспортника. – Где бы они ни объявились… первым делом строят бордель. – А потом посмотрел на меня и добавил: – Держитесь, дружище. Сейчас будем причаливать.

Это транспортный кораблик был специально разработан, чтобы катать адмиральские инспекции и делегации по пространству союзников. Когда мы покидали Хуракан, капитан сообщил диспетчерам Опорной базы Союзнического флота, что мы направляемся к Юпитеру. Два «грифа» сопровождали нас, пока транспортник поднимался над эклиптикой и набирали массу для перемещения в Солнечную систему. Эскорт организовали не из-за того, что Крылатые питали излишнюю подозрительность к землянам, и не из-за того, что им некуда было девать горючку с окислителем, – у дальнего компонента Эпсилона Индейца засекли «химеру» – корабль-разведчик «мумий». Того гляди, из ниоткуда могли нагрянуть «гарпии» и «виверны».

Едва транспорт уткнулся носом в стыковочный узел «Мемфиса», как авианосец махнул в «искажение».

Не знаю, как насчет боевой единицы, но буксир из «Мемфиса» вышел превосходный.

Обиженно заныли навигационные системы: они потеряли ориентиры. Хоть гравитация у нас на борту была – ноль-пять или ноль-шесть от нормы, но я едва не оказался ничком на палубе: переносить «скачок» на ногах до этого момента мне не доводилось.

Монотонное нытье приборов прекратилось. На пультах зажглись зеленые огни, раздалось бодрое пиликанье, сигнализируя, что новые ориентиры найдены.

– С прибытием… – буркнул капитан. – Куда нас занесло?

– Мы все еще в Солнечной системе, – доложил штурман. – Пояс Койпера. По другую сторону от Солнца.

– Превосходно, – капитан потер руки. – Мне нужна связь с авианосцем… А вас, капитан-лейтенант, – он снова повернулся ко мне, – попрошу присоединиться к вице-адмиралу. Сейчас откроем люки…

Я прошелся по коридору – тесноватому, но с превосходной мягкой обшивкой стен, инкрустациями и даже картинами под стеклом. Заглянул в кают-компанию, забрал фуражку, посмотрел на себя в зеркало: лицо после драки на Убежище оставалось нездоровым и мятым на вид, но уже исчез спелый налив синяков, и сошли струпья.

В шлюз подоспел в тот момент, когда створки люка начали раскрываться. Нас встречала группа старших офицеров «Мемфиса». Мы отдали друг другу честь, и Иванов вместо приветствия объявил:

– Господа! Я привез вам пилота!

…После тесноты адмиральского транспортника, после предельного минимализма наших «элок» космический авианосец пугал объемами жилого пространства. В его коридорах носились строем космопехи, в спортзале играли в баскетбол техники против пилотов или космопехи против комендоров, из кубрика доносилась музыка: там наяривали на скрипке что-то в стиле кантри, в кают-компании смотрели новый боевик, развернув голографический экран на добрых шесть метров в диагонали. Лифты поднимались и опускались, вентиляция гоняла сквозняки, шумела вода в душах и гальюнах.

Не хотелось и думать о том, что эту прекрасно обустроенную мобильную базу можно было превратить в космический хлам одним удачным попаданием из рельсовой пушки…

На взлетной палубе находился единственный корабль. Стоял на четырех опорах, опутанный паутиной кабелей, соединенный с «Мемфисом» пуповиной топливных рукавов. Широкий в носовой части, где размещалась ходовая рубка, широкий в корме, где были двигатели и гравитроника, узкий посредине. Ощетинившаяся мачтами антенн гантелевидная машина. Над ходовой рубкой виднелась турель пневмопушки, другого вооружения не было.

– В ангаре помещаются тридцать космических истребителей. Их обычно размещают вот так и вот так… – коммандер Ирвин дважды развел руками. Сейчас пресловутые, еще никак не зарекомендовавшие себя космические истребители покоились в трюме в законсервированном виде. Их нужно было учить летать, на них нужно было учиться воевать.

Вице-адмирал Иванов посмотрел на скругленный подволок, который напоминал мне низкое небо серо-стального цвета в пасмурный день.

– Похоже на эллинг для дирижабля, – сказал, не опуская взгляда, Иванов.

– Да, – Ирвин тоже задрал подбородок. – И конструкция эллинга лежит в основе… но я, признаюсь, видел эллинги для дирижаблей только на фото.

– Да и я, коммандер, – Иванов хмыкнул, зацокал языком. – Огромный объем воздуха…

– Перед тем, как вступить в бой, мы перекачиваем воздух в резервуары, – Ирвин снова развел руками, указал пальцами в разные стороны. – Ну, или сбрасываем в космос, если этого требует ситуация…

Я слушал коммандера, смотрел на оплетенный кабелями экспериментальный корабль и терзался сомнениями: а предполагалось ли, что «Мемфис» вообще будет воевать? Эти рассказы о космоистребителях… На них невозможно установить гравитронику, потому что они слишком малы. А контроль над гравитацией – это основа основ, без систем компенсации перегрузок боевой корабль превращается в неповоротливого калеку, в мишень, которую несложно накрыть единственным залпом. Мне пришла в голову мысль, что космоистребители – это пыль в глаза. На самом деле «Мемфис» – это базовый корабль, вместительный ангар которого скрывает от посторонних глаз новейшие разработки наших кораблестроителей. Авианосец не нуждается в сопровождении, он способен уходить в «искажение» и перетаскивать на себе пристыковавшиеся легкие крейсеры. Зачем, спрашивается, ему какие-то сомнительные космоистребители?..

…На первый взгляд системы управления новым кораблем были на порядок проще тех, с которыми мне приходилось иметь дело на «элке», а до того – на КК.

– Координаты цели? – спросил я, глядя на тактический монитор. Иллюминатор был закрыт створками, половина приборов не работала, вентиляция молчала, гравитация сохранялась благодаря «Мемфису».

Коммандер Ирвин сидел за пультом штурмана, по соседству со мной, а вице-адмирал Иванов – на месте капитана, позади нас. Вообще, предусматривалось, что экипаж этого корабля будет минимальным – шесть офицеров на шесть основных постов. Ни тебе второго пилота, ни старшего помощника. Все посты были размещены в ходовой рубке. Придет время, и мы набьемся в нее, как шпроты в банку.

– А вот эта звездочка, желтенькая! – с энтузиазмом предложил Иванов. – Она должна подойти.

– Это HD 145377, – отозвался Ирвин. – Расстояние – девяносто пять световых лет. Точное количество планет неизвестно, есть подтвержденные данные о двух газовых гигантах. Параметры орбиты и прочее – приблизительно.

– О! Подходит! – обрадовался Иванов. – Что скажете, Ильин?

– То, что у нас троих фамилии – на букву «И», – ответил я. – Далековато. Если этот корабль способен обеспечить энергией…

– А вот не надо сомневаться! – благодушно прервал меня контр-адмирал. – Если я ставлю такую задачу, значит, расход энергии учел.

– Штурман, курс! – потребовал я, включаясь в игру.

– Сначала придется пройти через два «искажения», – коммандер потер подбородок, – каждый раз перемещаясь примерно на сорок световых лет и уточняя свое местонахождение. А потом еще «искажений» десять: на световой год или на два, каждый раз вычисляя координаты точек выхода. Подробных карт дальних пространств у нас нет.

Наверняка данные об удаленных от Солнца на сто и более световых лет звездах и планетах имелись у старших рас. Только они не спешили делиться с нами информацией. Впрочем, до сих пор забираться землянам в такую даль и глушь не было необходимости: в окрестностях Солнца хватало планет и лун для колонизации и освоения.

Но этот первый построенный землянами корабль дальней разведки – Дзета-Икс-Ноль – поможет землянам начать свою игру. По крайней мере, попытаться начать. Мы перестанем зависеть от союзников и сами проторим путь к тем звездам, куда до последнего времени дорога была закрыта.

– Комиссии при ООН, о создании которой объявят со дня на день, потребуются доказательства, что в войне за Эдем были уничтожены несколько цивилизаций средних и младших рас. – Так сказал Иванов, когда мы с ним коротали за кофе время перелета с Хуракана к Юпитеру. – Они заявят союзникам, мол, мы не были осведомлены о возможности таких последствий! Они заявят, дескать, а не слишком ли много вы от нас хотите? А давайте космофлот Земли ограничит свое участие в войне до миротворческой деятельности!

– Разве такое возможно? – не поверил я.

– Возможно все, – усмехнулся Иванов. – Это ведь политика. Мы несем чертовски большие убытки в войне. Про жертвы говорить не буду – сам понимаешь. На Земле не успевают строить новые сиротские приюты. И кто из них выйдет? Новые солдаты? И что у них будет на уме? Месть и ненависть? Такое ощущение, что наши союзники уповают на эдакое развитие событий. Пройдет еще какое-то время, и никто на Земле уже не вспомнит о том, что мы жили в мире. Земля станет инкубатором солдат-смертников, и новый ледниковый период в свете такой перспективы окажется не более опасным для нашей цивилизации, чем весенние заморозки. Понимаешь?

Я понимал. Понимал, что союзники такой инициативе не обрадуются.

– Крылатые и «островитяне» обескровлены, – продолжал Иванов. – Основные ударные силы в войне, которую они ведут, – мы, земляне. Нашими кораблями они усиливают свои эскадры, наши корабли отправляют в бой в первую очередь. Ты ведь повоевал в составе Сводной эскадры…

С этим тоже было трудно спорить. И, в общем, не мое все это дело.

– И не стоит забывать о том, что в прошлом у землян никогда не было разногласий с «мумиями».

Последний аргумент прозвучал, как контрольный выстрел. Я поглядел на вице-адмирала так, как глядит первоклассник на хулигана-выпускника, щелкнувшего его по лбу. И сказать хочется, но лучше помалкивать. Потому что разговор пах… дурно пах, изменой пах. Тут же возникло подозрение, что меня продолжают проверять. Возникло и исчезло.

Это было до того, как мы начали сближение с «Мемфисом».

– Разрешите! – услышал я бодрый женский голос. Мы с коммандером Ирвином обернулись.

Первое впечатление было, что это с нее рисовали девицу, изображенную на носу «Мемфиса». Невысокая, стройная, русоволосая, большеглазая… Она окинула рубку хозяйским взором.